Текст книги "Любовь… с двух сторон"

Слава богу, вышибала был не по этой части.

Помог мне подняться и, когда я наконец все надел и заправил, даже проводил в бар.

Можно было снова включиться в игру. Полагаю, когда все привели в порядок, матримониальные гонки продолжились. Но после перенесенных злоключений хотелось поскорее добраться до дома и не выползать оттуда дней двадцать. Надо же… человек мечтал найти этим вечером свою суженую, а в конечном итоге предстал во всей мужской красе перед лысым громилой с волосатыми руками, не забыв также продемонстрировать ему свой зад.

Поскольку я промок основательно, дождь не так уж и раздражал, пока я тащился к машине, чувствуя в паху боль от свежего ожога.

Так, едва начавшись, завершилась чудесная эпопея с «быстрыми свиданиями». Не суждено было Джейми Ньюману найти в тот вечер любовь своей жизни. Но его горячую голову весьма ощутимо охладили. А это, если вдуматься, было совсем не лишне.

Дневник Лоры
Пятница, 22 апреля

Дорогая моя мамочка!

Я дошла до ручки. Потому и потащилась на странное мероприятие, именуемое «быстрым свиданием».

А ведь клялась себе никогда до этого не опускаться. Однако поиски подходящего экземпляра, я чувствую, продлятся дольше, чем все попытки Фродо и его дружков избавиться от дурацкого кольца. Они, по крайней мере, знали, куда им податься, и у них был хоть какой-то выбор. А у меня один-единственный ориентир: «Иди не сворачивая и держись подальше от парней, похожих на серийного убийцу Питера Сатклиффа».

Меня когда-то забаловали вниманием. И в шестнадцать, и в двадцать с лишним благодаря коротким юбочкам, тесным топикам и красной помаде недостатка в поклонниках я не испытывала. А потом появился Майк, и все это стало как-то ни к чему. Ведь поиски были завершены. Я нашла свой идеал, мне больше не требовались уловки и завлекалки, ибо появилось нечто настоящее, всерьез и надолго.

Все было восхитительно, пока в роковой момент я снова не осталась одна в этом мире, где стоящих свободных мужчин раз-два и обчелся. Восторженные сопляки в ночных клубах, перед которыми я крутила крепенькой круглой задницей, давно повзрослели и женились. На других. А у Лоры Макинтайр теперь почти никаких перспектив, да и задница, если честно, уже не та.

Трезво все это взвесив, я решилась попытать удачи на «быстром свидании».

Надоумила меня Элис, моя приятельница по тренажерному залу. Она и сама добыла мужа на таком сборище. Лично ей там все очень понравилось, от и до.

Элис вообще не из тех, кто испытывает сомнения. Если можно было бы увидеть картину, иллюстрирующую ее мыслительный процесс, наверняка это был бы солнечный лужок, где резвятся мультяшные кролики и олешки, похожие на Бэмби. Музыкальным фоном для этой идиллии я выбрала бы какую-нибудь балладу из репертуара мальчиковой поп-группы 1D. Муж Элис, обретенный ею два года назад Малькольм, тоже очень жизнерадостный малый. Каждого одаряет улыбкой, включая тех, кому явно не до веселья.

Если на аттракционах скорого знакомства все такие, как эти двое, мне там определенно делать нечего. И все же… без труда ведь не вынешь и рыбку из пруда.

Главное, не вынимать ничего из мужских брюк и не кататься ни на чьих велосипедах. Особенно на горных. Тогда, глядишь, вечер пройдет без эксцессов.

Короче, в четверг я потащилась в ночной клуб «Чита Лаундж», очень волновалась и молила всех богов послать мне более-менее приличного человека.

Настроение было так себе еще и потому, что воспалился геморрой.

Да, представьте себе. Откуда эта пенсионерская болячка могла взяться у двадцативосьмилетней нерожавшей женщины? Думаю, виноваты пятничные торговые презентации, где мне приходится по три часа маяться на неудобном пластмассовом стуле. Сидеть и слушать, как поставщики бойко впаривают свои товары, демонстрируя их на сотнях слайдов. Поерзаешь немного, да и затихнешь, а страдает пятая точка.

С зудящим анусом и ноющим сердцем вошла я в дверь. Выяснилось, что до начала еще целых полчаса.

– Мы начинаем в восемь, – сообщила жутко тощая девица, встречавшая всех на пороге мексиканского, так сказать, филиала клуба. Это заведение было мне уже знакомо, на последнее Рождество я тут немного перебрала текилы.

– На сайте указано семь тридцать, – сказала я, посуровев лицом. Терпеть не могу притаскиваться раньше, тем более туда, где никого из знакомых.

– О-о! Простите! Значит, перенесли. – Она улыбнулась, готовая зарыдать от стыда. – Но бар уже работает, можете пока что-нибудь выпить.

– Что ж, придется. На это и рассчитано, верно?

– Вы у нас кто?

– Лора Макинтайр.

Глянув в свой листок, поставила галочку и протянула мне огромный пластиковый бейдж. Мне присвоили номер пятый.

– Лора, спасибо, что пришли к нам! – она оскалилась в фальшивой улыбке. – Меня зовут Наташа, сегодня я принимаю гостей. Милости прошу в бар, пока не соберутся все участники.

«Все убогие», – мысленно скорректировала я.

– А как только они прибудут, я всех проинструктирую, как действовать дальше.

Проинструктирую. Ничего себе. Я почувствовала себя участником секретной операции в тылу врага.

– Понятно, спасибо, – сказала я и направилась к скучавшему бармену за коктейлем «Смирнофф-айс».

– Привет, – раздался сзади мужской голос. Даже не оборачиваясь, я поняла, что это сальный тип. По тону голоса. Сделав большой глоток, состроила вежливо-приветливую физиономию и обернулась.

Ну да, откровенно сальный.

И волосы тоже сальные от фиксатора. Если их отжать, будет на чем картошку жарить.

– Привет, – сказала я, уже зная, что он приклеится сейчас прочно и придется с ним разговаривать, пока не появится кто-то еще. И только этот кто-то сможет меня спасти.

– Я Анджело.

Кто бы сомневался. Мужчина в белом хлопковом костюмчике и с зализанными волосами просто обязан носить такое имя.

– Лора.

– Какое прекрасное имя. Оно означает «богиня», я угадал?

– Не совсем. Вообще-то оно означает «лавровый куст».

Да, так оно и есть. Как-то в детстве мы с подружками изучили книгу про имена, хотелось узнать, что означают наши. Меня потом долго дразнили Кустиком.

– И все-таки я уверен, что оно означает «богиня». Скажем, на иврите.

Я поняла, что с «богини» он теперь не слезет. Это его тактика охмурежа.

Любое женское имя, по версии Анджело, должно означать «богиня» на каком-нибудь древнем языке. Было бы любопытно послушать его интерпретацию имени Хельга.

– Этого я не знаю. Знаю только, что меня назвали в честь бабушки.

– Она была наверняка такой же красавицей.

– Гм, спасибо.

– А чем же занимается прекрасная Лора?

– Своим магазином. Он у нее кондитерский.

– Да что вы? Это же замечательно!

Ты бы так не думал, парень, увидев мой банковский счет.

Анджело улыбался слаще и вкрадчивее баллотирующегося политикана.

– Если ваши шоколадки так же восхитительны, как вы сами, от покупателей, наверное, нет отбоя.

Я допила остатки «Смирнофф-айс», чтобы подавить тошноту, подступившую к горлу.

– Еще что-нибудь выпьете?

– Двойную водку с колой, если можно, – сказала я, помня, что домой отправлюсь на такси, поскольку у моего малютки «Форда Ка» уже неделю барахлит мотор.

Анджело извлек из белых-белых брюк черное-пречерное портмоне и подозвал бармена.

Боже, вечер только начался, а меня уже клеит сальный итальяшка, тупой, как водопроводчик Супер-Марио из популярной компьютерной игры. Или как рекламный повар с пиццей.

Знал бы этот трепач, что у богини нестерпимо зудит геморрой, сразу бы отлип. Очень хочется почесать между ягодиц. Как же этот финт провернуть? Я хоть и не богиня (что бы ни нес этот пошляк), но, пока он крутится рядом, не могу я скрести себе задницу, как блохастая сучка. И тут, на моё счастье, в бар вошли сразу три женщины и отвлекли внимание моего итальянца. О радость!

Ясно, что они пришли вместе, так ведь спокойнее. Мне бы тоже об этом подумать. Могла вытащить сюда ту же Элис.

Одна из новеньких была эффектной черноволосой смуглянкой в аляповатой цыганской юбке и с ярким платком на голове. Анджело сделал на нее стойку. Я видела, как он мечется, не знает, то ли дальше охмурять стройняшку блондинку с модельными параметрами, то ли срочно столбить знойную красотку с бездонными карими очами.

– Очень приятно было познакомиться, – выпалил он, разворачиваясь, чтобы отойти. Так я и знала.

– И мне, Анджело.

Он небрежным шагом направился к очередной жертве. Ура! Теперь можно спокойно выпить забойный коктейль и даже аккуратно почесаться.

А народ продолжал прибывать. При виде очередного соискателя я все глубже проваливалась в безнадегу. Пришлось заказать еще один коктейль с водкой. И нервы вроде успокаивает, и мужчины становятся практически неотразимыми. Вошел парень с номером тринадцать на бейджике. Видимо, ему сегодняшний балаган тоже противен. Очень обаятельный, гораздо приятнее остальных. Но имя. Возможная перспектива стать Лорой Артишок крайне удручала. Бедного парня наверняка жутко травили в школе.

К тому моменту, когда Наташа ликующим голосом проинструктировала нас и пригласила войти в зону боевых действий, я уже была под хорошим градусом.

На одном из столиков я увидела карточку с цифрой пять. Мой. Очень осторожно опустилась на жесткий деревянный стул, надеясь, что сумею высидеть на нем без особых страданий.

Ага! Размечталась!

Через две минуты разговора с первым парнем зуд усилился. А собеседник мой, не затыкаясь ни на секунду, рассказывал, как он обожает рояли. Я почувствовала, что у меня начал дергаться глаз, малый бесил ужасно, от его занудства хотелось повеситься.

Ч-черт, что же мне делать?

Все она, проклятая водка. Не напилась бы, нормально соображала бы и как-нибудь сумела бы выпутаться. По-умному и незаметно. Но где уж там – алкоголь парализовал мозг и волю, пустив в ход все свои подлые приемы.

Я обреченно думала о том, что мне еще целый час придется выслушивать каких-то незнакомых типов, изо всех сил сдерживая желание потереться задом о стул.

– И тут меня осенило, а почему бы мне самому его не купить! Как вы считаете? – вдруг спросил меня Колин.

Я понятия не имела, что он собрался покупать.

– Ну-у.

– И стоит не так дорого, как должен бы стоить. То есть все равно сумасшедшие деньги, но это адекватная цена! Может, и вы захотите на него взглянуть, если я его все-таки приобрету?

О боже… Что приобретет? Новый автомобиль? Новый дом? Удлинитель для члена?

Я старалась вспомнить, о чем говорил Колин до того, как зуд вынудил меня выпасть из разговора окончательно.

– Даже не сомневайтесь, Колин. Наверняка это превосходный… м-м… инструмент.

– О да, отличный рояль!

Благодарю Тебя, Господи!

Встречаться с Колином еще раз я не собиралась, но зачем обижать человека? Оставшиеся две минуты я старательно изображала внимание.

До появления передо мной высокого, с грубоватыми чертами Вильяма я предусмотрительно немного поерзала, и зуд поутих. Очень хотелось приподнять одну ягодицу (вдруг поможет!), но это могло быть воспринято превратно – будто я тайком пускаю газы, а это не лучший способ понравиться потенциальному избраннику.

Вильям оказался той же породы, что велосипедист Грэхем, – любитель экстрима. Этому больше нравится виндсерфинг: носиться по волнам на доске, а не по горам на велосипеде, но тоже горластый, тоже ноги широко расставляет. И к женщинам относится как к существам второго сорта.

Звонок, слава богу, раздался раньше, чем Вильям успел рассказать, как ему удалось выиграть какое-то там троеборье, несмотря на заворот яичка. Я и не знала, что бывают такие спортивные травмы.

У меня появилась возможность размять ягодицы. Вот оно, короткое счастье.

Грег, полицейский из департамента общественной поддержки, все пять минут излагал мне четвертую часть закона о сексуальных домогательствах. Полностью изложить не успел. И был очень расстроен, услышав звонок. Опять я облегченно вздохнула, поскольку он как раз добрался до статьи об изнасиловании. Как его трактует уголовный кодекс.

А для меня каждый звонок означал, что спасение мало-помалу приближается. Скорее бы прозвучал восьмой, и тогда можно будет сбегать в туалет.

После Грега был Том.

Чудный парень. И симпатяга. Так мило рассказывал про сверхлегкие самолеты. Это хобби, а вообще-то он садовый дизайнер. Если честно, с таким же успехом он мог бы рассказать, что рекламирует нижнее белье за миллионные гонорары. Или что умеет двигать ушами и обожает делать эротический массаж. Мне все это было уже по барабану.

Бззз!

Адам. Он тоже мог бы распинаться о чем угодно. Что он волонтер в комитете спасения бездомных щенков. Или африканских сирот. Даже если бы он сказал, что работает на заводе, выпускающем водку «Смирнофф», сердце мое не дрогнуло бы.

Бззз!

Малик. Еще один чудный парень. С удовольствием пообщалась бы с ним при менее драматичных обстоятельствах. Тоже дизайнер, только графический. Кстати, я подумываю о том, чтобы обновить интерьер магазина. Начинать личные отношения с деловых всегда проще. Да, это здорово сближает.

Но телефон я ему не дала и не захотела увидеться снова, когда подлечусь, и мне уже не будет казаться, что я сижу на муравейнике. Почему? Да потому, что Малик до сих пор живет в маминой квартире. Я уже однажды имела удовольствие, сошлась с парнем, который жил с родителями.

Больше ни за что и никогда. О-о… никогда не забыть мне лицо его мамы, материализовавшейся вдруг в дверном проеме. Лицо, возникшее над моими раздвинутыми коленями, стискивавшими бедра ее дитяти.

Бззз!

Наконец, восьмой, последний.

– Привет, прекраснейшая Лора, чье имя означает «куст».

Я едва не пустила слезу. За мой столик плюхнулся Анджело и, выразительно жестикулируя, стал пылко описывать виноградник своего папочки, и как изумительно поет его мамочка, и какая у него классная машина «Мазерати». Ему нравилось слушать самого себя и нисколько не смущало, что я помалкиваю. В данный момент я бы с удовольствием обсудила с ним ректальные свечи, анузол. Но даже Анджело вряд ли смог бы такое выдержать.

Бззз!

– Позволь еще раз тебя угостить! – крикнул Анджело, перекрыв своим бархатным баритоном дребезжание звонка.

– Нет-нет, не стоит, – сказала я, поднимаясь, с кошмарного стула. Наконец-то.

– Ну пожалуйста. Ты так классно умеешь слушать. Думаю, мы созданы друг для друга. Хотя бы один стаканчик! Не могу же я просто так отпустить такую чудесную собеседницу.

Неужели не шутит?

Вялые ответы, перекошенная физиономия, нетерпеливое ерзанье. Это называется чудесной собеседницей?

Сказать еще одно «нет» я не успела: обхватив мою талию, он потащил меня в бар. Мне давно пора научиться проявлять твердость в критические моменты.

Говоря откровенно, слаба я и по твоей вине, мамуля. Ты внушала мне, что невежливо отказывать милому молодому человеку, которому приятно угостить девушку, скажем, легким коктейлем. Да уж, водочных изделий на сегодня точно хватит. Но язык не поворачивается попросить безалкогольного. Вечер был таким тяжелым…

Несмотря на зуд в заднице и на то, что я уже была хороша (привет той скромной школьнице, которую когда-то развезло от двух бокалов сухого!), несмотря на уже махровый нарциссизм Анджело, я энергично опустошала третью бутылку «Смирнофф-айс» под трогательные описания округлых итальянских холмов в весеннем закате.

– Прошу прощения, Анджело. Мне нужно.

Как это сказать-то? Если приспичило?

– Мне нужно… м-м… попудрить носик.

Анджело скорчил гримасу, как будто я прямым текстом сказала, что мне захотелось покакать. Я грохнула на барную стойку пустую бутылку и спешно удалилась.

После сделанного дела мне полегчало. Но не было ни малейшей охоты и дальше выслушивать Анджело, а потом еще восьмерых одиночек. Выйдя из туалета (и чудом не врезавшись в мистера Артишока), я сразу направилась к выходу, моля Господа, чтобы Анджело меня не заметил.

Громко вздохнув, вышла на улицу. А там – жуткий ливень. И что теперь? Целый час я корячилась на жестком деревянном стуле (притиснутый к нему задний проход чесался нестерпимо), так что промокнуть было бы даже приятно.

На следующий день я потратила кучу денег в аптеке на тьму всяких ректальных мазей и кремов.

Люблю и скучаю, мамочка.

Твоя уже немного оклемавшаяся дочь Лора.

Целую.

Из блога Джейми
Воскресенье, 1 мая

Все-таки вляпался я в свидание с Венди.

Венди – женщина за рулем «Рендж Ровера», в сапогах-веллингтонах, любительница охоты. Женщина, которой неизвестно значение слова «ипотека». Женщина, не имеющая понятия о том, что Европу накрыл экономический кризис. Если вы спросите у нее, где она хранит свои сбережения, она наверняка ответит: «У папы».

И нет в этом ее вины. Разве можно упрекать человека в том, что он родился у сливок общества? У сливок весьма густых. На социальной лестнице я занимаю ступеньку гораздо ниже, как бы там ни фантазировала моя мама.

– Она такая милая девушка, Джейми!

Этот разговор состоялся вскоре после моей бесславной вылазки в ночной клуб.

– И ей давно хочется познакомиться с тобой поближе.

– Знаю, мамочка. Ты говоришь мне это при каждой встрече. Иногда по два-три раза.

– Ее родители чудесные люди.

На самом деле имеется в виду, что у них чудесный счет в банке. Но я предпочитаю закрыть на это глаза. Ладно, хоть платить будет за нас в баре, с ее-то деньгами. Может быть, мне даже покажутся симпатичными бриджи для верховой езды, она носит только их.

– Уговорила. Давай ее телефон. Может, и позвоню. Но не обещаю.

Мама даже захлопала в ладоши, предвкушая возможность породниться с аристократкой. Никогда не видел ее такой экзальтированной. Обычно она ведет себя крайне сдержанно.

– Ну ты даешь, Ньюман! Я уже думала, что ты никогда не решишься мне позвонить! – кричала она мне в трубку. – А ведь девушка может и обидеться!

– Гм… прости.

И почему я должен извиняться за то, что не приглашал ее на свидание раньше? Но Венди – случай особый.

– Проехали! Девушка рада до одури! Как насчет воскресенья?

– Ну-у… в принципе можно.

Вообще-то я хотел отвести ее в паб в пятницу. Однако у Венди, по-видимому, уже были какие-то иные планы.

– Отлично. Заезжай за мной в одиннадцать.

– В одиннадцать? Рановато для паба, – сказал я, несколько напрягшись. Неужели меня угораздило… гм… замутить с алкоголичкой?

– Зато в самый раз для того, что мы собираемся делать, красавчик!

Вот вляпался! Это еще хуже, чем выпивоха. Венди – религиозная фанатичка.

– А мы что собираемся делать?

– Сюрприз! Обещай, что не опоздаешь и наденешь крепкие ботинки.

Крепкие ботинки? Чтобы затоптать их до смерти? Горстку неразумных безбожников?

Я нажал на отбой. Ощущение было такое, что не я назначил свидание, а меня заставили подчиниться чьим-то прихотям. Оно мне надо?

И потом… именно по воскресеньям я закупаю в «Асде» недельный запас «Порций на одного» (для одиноких ужинов и сеансов вынужденного холостяцкого самоутешения). Все же скорее приятно будет вырваться из привычной рутины, даже если придется поучаствовать в аристократических сумасбродствах Венди.

Навигатор в машине направлял меня по волшебным, еще не ведомым мне дорогам нашего региона. Наконец я свернул на длиннейшую подъездную аллею к дому и стал опасаться, что мне не хватит бензина на обратный путь.

Я написал: «к дому». Исправляюсь. К особняку, разумеется.

Я поднялся по лестнице к огромнейшей двойной двери и позвонил в звонок, совершенно уверенный, что сейчас выйдет дворецкий Бэтмена, Альфред, и скажет, что его хозяин, мистер Уэйн, сейчас в отсутствии. Но встретила меня сама Венди. Лицо ее засияло:

– Привет, Ньюман! Молодец, что выбрался.

Она глянула на мои ботинки.

– Чего-нибудь более удобного у тебя не нашлось?

Я тоже глянул на свои старенькие ботинки «Доктор Мартинс», которые лет десять собираюсь выкинуть, и с вызовом произнес:

– Вообще-то я предпочитаю кроссовки.

– Вот их бы и предпочел.

Венди обернулась и крикнула в недра холла, напоминавшего чрево пещеры:

– Мамусик, я ухожу!

– Хорошо повеселиться, детка! – донеслось откуда-то из-за дома. Держу пари, мамусик кормила лошадок.

Детка минут двадцать запирала огромную дверь, я успел просмотреть свою почту.

– Все, можно двигать! – крикнула она, разворачиваясь совсем не туда, куда было нужно.

– Моя тачка там, – уточнил я, тыкая пальцем в сторону «Мондео», чуть осевшего на рыхловатой гравийной площадке.

– Пусть постоит. Мы никуда не уезжаем. Пройдемся пешком. Это рядом.

Вероятно, в ближайшем лесу скрывались безбожники.

– Мы ушли! – крикнула Венди и поволокла меня в сторону лоскутного одеяла из лужков и пашен. Лес был слева.

– Так что мы сегодня будем делать? – осмелился спросить я, успев за несколько минут раз десять споткнуться, едва не брякнувшись.

Прежде чем прозвучал ответ, из-за ближайшей изгороди донеслась оглушительная пальба. Я обмер.

– Вот это и будем! – крикнула Венди, задорно рассмеявшись.

Как? Расстреливать безбожников? Ну это уж слишком, как-то не по-христиански.

Когда мы вошли в широкие ворота, я увидел группу солидных джентльменов в старомодных твидовых пиджаках. Все они были с дробовиками и топтались у стоек, представлявших собой деревянные рамы. Стойки были расставлены по углам этой огороженной площадки. Поблизости от меня находилась двойная рамка (то есть две прикрепленные одна к другой), развернутая в сторону другой площадки, скорее даже поля, раскинувшегося перед нами. Слева я увидел два зеленых «Рендж Ровера»: старый был замызганным, последней модели – чистым. Значит, эти бравые ребята добирались сюда в тепле и комфорте, в отличие от нас с Венди.

– Давай! – крикнул человек, стоявший у двойной рамы, смахивавший на нашего лондонского мэра, Бориса Джонсона.

Розовый диск взметнулся по дуге вверх, его выстрелило какое-то дьявольское сооружение, находившееся поодаль от мэра, справа. Борис Джонсон навел ствол и нажал на курок.

– Срань господняя! – заорал он, когда глиняное блюдечко, целое и невредимое, полетело дальше и скрылось за деревом.

Я взглянул на Венди.

– Мы будем стрелять по этим штукам?

– Да! Позабавимся!

Она подошла к стоявшему впереди бородатому субъекту и взяла у него два охотничьих жилета.

Тут я должен кое-что объяснить. Я, честно говоря, не любитель оружия, а тем более производимого им грохота. На киноэкране – это пусть, даже бодрит, пусть все эти пиф-пафы устраивает Брюс Уиллис.

– А это законно, Венди? У меня нет лицензии на оружие.

Она отмахнулась:

– Не драматизируй. Питер – шеф полиции, и я уверена, он возражать не станет, а я тем более. – Она показала на стрелявшего, который успел промазать и по второму блюдцу, сопроводив свой промах еще более смачным ругательством. – Не страдай, Ньюман. Взял на прицел – жми на курок. Запомнил?

Жилет весил, наверное, полтонны. Еще мне выдали наушники.

– Посмотрим, какой ты стрелок. – Она снова схватила меня за руку и подвела к деревянной стойке рядом с двойником Бориса Джонсона. Сердце гулко забухало, когда она протянула мне дробовик, который весил не меньше тонны.

Ничего себе романтическое свиданьице…

– Смотри. Держать надо так, потом жмешь на рычаг, тянешь вниз.

Я сделал все, как было велено, и ружье, крякнув, разломалось посередине.

– Сунь патроны, сюда и сюда. Теперь закрывай, и чтобы щелкнуло.

Венди наблюдала за моими дрожащими пальцами. Они тряслись, как у подростка, впервые расстегивающего чей-то бюстгальтер.

– Тверже пальцы, Ньюман. Жми давай, а не гладь. Смелее! Очень сильно тоже не годится. Здорово прищемил?

Пососав прищемленный большой палец, я скорчил безмятежную улыбку.

– Все, зарядили. А держать надо вот так.

Стараясь не думать о ноющем пальце, я следовал ее указаниям.

– Приклад вот сюда.

Когда я удобно приладил приклад, ружье показалось уже не таким тяжелым.

– Жми на курок чуть раньше, чем цель окажется перед тобой, – объясняла она. – Иначе упустишь. Когда приготовишься, крикни «давай» и сосредоточься. Не забывай смотреть на мушку и ровно дышать.

Я кивнул и повернулся лицом к театру военных действий.

– Давай! – завизжал я и вскинул ружье.

– Фшших, – прошипел метательный аппарат, и в воздух взмыло глиняное блюдечко.

– Бум! – отозвался дробовик, когда я нажал на курок.

– Оу! Бля-а-а! – завопил я: мощная отдача после выстрела едва не оторвала мне руку.

– Бум! – снова грохнул дробовик, потому что я нечаянно опять нажал на курок. Только теперь случайной мишенью оказалась земля практически у меня под ногами, и в лицо мне брызнул фонтан из ошметков грязи и травы.

– Черт подери! – вырвалось у Венди, отскочившей в сторону.

Теперь все смотрели на меня. Я чувствовал, как заливаюсь краской стыда. Которая тут же, я полагаю, сменилась мертвенной бледностью, когда я сообразил, что только что едва не отстрелил себе пальцы на левой ноге.

– Ты как, нормально? – спросила Венди, осторожно, но твердо отбирая у меня ружье.

– Венд, видишь, как опасно притаскивать на стрельбище новичков? Толку от них никакого! – прогремел начальник полиции. – А мороки полно!

– Не кипятись, Питер. У всех случаются промахи, сам знаешь. Ньюман – парень домашний. Никогда не держал в руках ружья. Так ведь, Ньюман?

Как говорится, получил по полной: казался ничтожеством не только этому деду – Венди тоже считала меня бракованным экземпляром в мужском стаде. Оставалось только, поджав хвост, убраться восвояси. В свою нору, к микроволновой упаковке куриного плова с индийскими пряностями и стрельбе на телеэкране.

И все же в этом океане самоуничижения и комплексов еще высился островок гордости.

– Я хочу попробовать еще раз, – сказал я, хотя ни черта на самом деле не хотел.

– Ты уверен? – Венди посмотрела на меня с тревогой.

– На все сто. Могу я получить назад свое ружье?

– Да, конечно… только, смотри, аккуратнее, а то ведь отстрелишь себе чего-нибудь.

Она снова снарядила дробовик двумя патронами и протянула мне. Но рядом стоять не осталась, а отошла на обидное для меня расстояние.

Дыши ровно, Ньюман. Собери волю в кулак, покажи им, что у тебя тоже имеется мужское достоинство.

Я сосредоточился. Плечо дергало, сердце стучало, но я решил, что сыграю эту роль достойно. Знал прекрасно, что все эти снобы следят за каждым моим движением. Краем глаза заметил, что бородач с жилетами достал мобильник и уже держит палец на девятке, чтобы набрать 911. Направив дуло в небо, я гаркнул:

– Давай!

Адова машина послушно метнула снаряд. Я взял его на мушку, памятуя о том, что Венди велела нажать курок на секунду раньше.

Розовая глиняная безделушка разлетелась в пыль.

Получилось. У меня получилось! Я подстрелил эту гребаную тарелку.

– Ты молоток, Ньюман! – проверещала Венди.

– Новичкам везет, – пробурчал шеф полиции.

– Давай! – снова завопил я. Вверх взмыла еще одна тарелочка, и я опять ее расстрелял.

Неужели это правда? Да я прирожденный стрелок!

Следующие десять минут были минутами высшего блаженства. Из пятнадцати тарелочек я разнес одиннадцать. Венди сказала, что для новичка это абсолютный рекорд. После четвертого удачного выстрела она облапила мою задницу и сердечно ее помяла. Пускай мнет, для настоящего мачо это как зарядка, даже член мой слегка взбрыкнул. Теперь я понимал, почему столько парней увлекается стрельбой.

Питер, престарелый коп, все больше мрачнел, мне на радость. Он подстрелил вдвое меньше, чем я, и это бесило его страшно.

Мне захотелось большей славы.

– Можно я попробую попасть сразу в два? А, Венди?

– И ты еще спрашиваешь! – просияв улыбкой, она крикнула гомункулусу, управлявшему метательной машиной: – Тревор, дорогуша, заряди для Ньюмана парочку.

Тревор исполнил приказ, и у меня опять получилось.

Старый Питер смотрел на меня с лютой завистью, а Венди – с лютым вожделением.

Остальные стрелки больше не отвлекались на выскочку, которого Венди зачем-то привела, им было плевать на выверты презренного работяги. Тревор собрался почистить ухо острием складного ножичка. Но не-е-ет, я не дал ему этой возможности, я снова схватил свое великолепное ружье, горя желанием еще раз сокрушить пару глиняных тарелочек.

– Давай! – завопил я, будто сам бог войны, свирепый Марс.

Розовые диски порхнули в небо, один чуть впереди другого. В мгновение ока я поразил первый и стал наводить ружье на второй.

О нет – второй, оказывается, летел чуть быстрее. Сейчас он от меня ускользнет!

Я суетливо пытался взять его на мушку, не замечая ничего вокруг. Я, тарелочка и ружье – только это было важно. Все остальное к черту! Между тем тарелочка летела все быстрей и опускалась все ниже. Еще секунда – и неотвратимый промах!

Надо стрелять!

– Бум! – прозвучал дробовик.

– Взжик! – пронеслась тарелочка, теперь уже недосягаемая.

– Хря-а-асссь! – раздалось слева – это разлетелось вдребезги водительское окошко новенького «Рендж Ровера», в которое попали дробины от моего патрона.

Теперь я в полной мере прочувствовал смысл фразы: «Хочется провалиться сквозь землю». Это наверняка и с вами случалось. Ну а мне хотелось провалиться еще глубже.

Над стрельбищем повисла тяжкая тишина, все глаза были устремлены на меня. Глаза, полные крайнего изумления. Опустив дробовик, я внимательней осмотрел изувеченный «Рендж Ровер». Теперь мне захотелось навсегда исчезнуть в безднах вселенной.

Из моего перехваченного ужасом и страхом горла вырвался слабый писк. Я отшвырнул ружье, как ядовитую гадюку.

– Мудила ты гребаный! – взревел Питер, доблестный начальник полиции, к тому же ужасающе похожий на мэра столицы. – Что ты сделал с моим «Рендж Ровером», щенок дрочливый?

Конечно же это была его тачка. А чья же еще? Лицо Питера стало вулканически-багровым. Руки тряслись от ярости, и приклад ружья от этой тряски постукивал о край его деревянной рамки.

Сегодня я умру! Я расхреначил новую крутую тачку этого садиста, а он, на минуточку, с полицейским значком и лицензией на охотничье оружие. Сейчас он направит дуло своей базуки на мою дурную голову и сделает с ней то, что ему не удавалось с глиняными тарелочками.

К счастью, подбежала Венди и спасла меня.

– Это так ужасно, Питер! Но Ньюман просит прощения… правда, Ньюман? Очень сильно просит.

– Мхгм, д-дэ, гкхм.

– Слышишь? Очень.

Вцепившись в мое плечо, она повела меня тихонечко прочь.

– А что с машиной-то, мать твою, делать? А, Венд?!! – проревел Питер.

– Я попрошу папу о ней позаботиться. Все будет тип-топ.

– Тип-топ?! Какое на хер тип-топ?!! – пророкотал шеф полиции. – Я всего три дня назад купил ее!

– Значит, еще действует гарантия, – брякнул я и тут же об этом пожалел.

– Гарантия?! Ты так считаешь, дрочила гребаный? Что они станут бесплатно выгребать говно за криворуким засранцем и мазилой?

– Остынь, Питер. Все будет нормально.

Голос Венди поднялся на целую октаву, у меня все внутри сжалось.

Венди продолжила спасательную операцию:

– Кстати, нам пора домой, – бодро сказала она и торопливо потянула меня к краю изгороди. Я услышал за спиной щелчок раскрытого для перезарядки дробовика. – Давай пробежимся трусцой? Это полезно.