Текст книги "Холмс вернулся. Дело Брексита"

– М-да… Теперь понимаю, Уотсон. Эту историю вы, надо полагать, почерпнули из какого-нибудь таблоида.

– Да уж не помню, – чуть поморщился доктор. – Ну, так вот. Можете представить, как отреагировала наша консервативная публика: разразился скандал, и от компании потребовали снять гигантский плакат со скабрезным словосочетанием с фасада фабрики. Впрочем, блогосфера ещё долго смаковала этот эпатаж. Но «бэби-олигарх» вошёл во вкус. Весной 2005-го он заинтересовался еще одним британским автозаводом-банкротом. Юный «толстосум» выступил с предложением о покупке предприятия, но аудитор, который был назначен временным управляющим банкрота, отверг его условия, не объяснив причину. А летом того же года веру в завтрашний день обрели уже сотрудники некогда популярного итальянского производителя дорогих спортивных мотоциклов, в которого предыдущий владелец вложил десятки миллионов евро. И вновь на сцене оказался наш герой, в этот раз впечатлённый уже итальянской компанией. Он распорядился расчистить часть территории своего британского завода, чтобы наладить выпуск комплектующих для «байков». При этом уже было известно о планах закрыть завод в Манчестере, который так и не вышел из «минуса». Поленский-младший, потратив на покупку и обновление примерно 40 миллионов фунтов и не вернув ничего, заявил, что теперь будет производить авто за пределами страны. Его британский директор отдела продаж пообещал, что обновлённая компания будет продавать тысячи автомашин в год. А в конце 2006-го, под самое Рождество, выяснилось, что производитель разделён на несколько частей и распродан. Менеджеры, обещавшие процветание компании, покинули её.

– У меня вопрос, – подал голос Холмс. – Среди технологий этого завода было что-то, что могло иметь отношение к оборонным технологиям?

– И думать нечего, – категорично парировал доктор. – Исключительно продукция гражданского предназначения. Ну, так вот. Новые владельцы были неизвестны. Впоследствии выяснилось, что именно Поленский-младший выкупил подразделение, предложив лучшие условия. Впрочем, такое развитие событий не вызвало энтузиазма у сотрудников предприятия и профсоюза, которые не без оснований опасались передислокации производства. Этот выматывающий «инвестмарафон» завершился в 2012-м, когда Поленский окончательно отказался от британского автомобильного актива. – Уотсон закончил и с торжественным видом наколол на вилку последний кусок курятины.

– Как я понял из вашего рассказа, – подал голос Холмс, – история умалчивает, достиг ли Поленский-младший состояния, о котором говорилось на фасаде купленного им автомобильного предприятия.

Собеседники дружно расхохотались.

– Однако деньги он потерял, – пронзительно смеясь, с трудом выдавил из себя доктор. – А британскую публику явно не удовлетворил!

Поужинав, друзья разошлись по своим комнатам. К Уотсону, занимавшемуся частной практикой, приехал на консультацию пациент. А Холмс, улёгшись на кровать, продолжил анализировать базу данных инвесторов российского происхождения, через которых могли поступать финансовые средства для влияния на внутреннюю политику Королевства. Палец скользил по глади планшета, выбирая куски информации, которые могли помочь продвинуться в расследовании.

«…Арсений Гориглазов. Российский предприниматель. Состояние оценивается различными источниками в $6–7,5 млрд. Основу бизнеса составляют алюминиевые и глинозёмные активы в России и ряде других стран, включая западное полушарие…».

Сыщик пробежался глазами дальше.

«…В марте 2000 г. на мировом рынке алюминия возник сверхгигант, созданный на базе активов двух российских конгломератов: холдинга Арсения Гориглазова и швейцарской управляющей компании.

В декабре 2000 г. миллиардер был лишён права на въезд в США. Сразу после этого власти Швейцарии аннулировали приглашение бизнесмена на Всемирный экономический форум в Давосе в 2001 г. Официальный представитель Форума подтвердил, что приглашение отозвано «в связи с юридическими проблемами» Гориглазова.

В суд Нью-Йорка против русского «алюминиевого царя» и его партнёра по бизнесу был подан иск на $2,7 млрд. в рамках Акта о рэкете и влиянии коррумпированных организаций (RICO). Бизнесмена обвиняли в нескольких тяжких преступлениях, включая вымогательство, взятки, преследования и даже убийство.

В ходе разбирательства вина Гориглазова не была доказана. Но в 2006 г. запрет на въезд бизнесмена в США возобновили, когда Минюст страны сделал вывод о «недостаточной искренности с властями» при рассказах о «некоторых прошлых деловых контактах».

По словам представителей российского предпринимателя, в 2005 г. он якобы получил многократную въездную визу на два года. В 2007 г. её отозвали с формулировкой «за отказ от сотрудничества с ФБР». Одновременно в США нарастала волна недовольства укреплением в стране позиций российского бизнеса, которое выражали многие, в том числе, влиятельные чиновники – как действующие, так и бывшие…

В октябре 2008 г. миллиардеру вновь отказали во въезде в США. Основанием стали подозрения в связях с криминалом.

В октябре 2009 г. пресса Испании сообщила, что местные правоохранительные органы начали собственное расследование против Гориглазова. Российского миллиардера заподозрили в отмывании крупных денежных сумм в 2001–2004 гг…».

Сыщик бегло изучил следующий абзац и, не найдя для себя ничего интересного, перешёл к следующему.

«…Осенью 2009 г. бизнесмен в одном из интервью пожаловался на сложности, с которыми столкнулись его структуры при попытке приобрести европейского гиганта автоиндустрии, принадлежавшего американской корпорации. Сделка, по его мнению, не состоялась из-за «предрассудков госдепартамента США».

Детектив с некоторых пор стал следить за событиями в международной политике и отлично знал, что Гориглазов буквально недавно стал объектом жёстких санкций Вашингтона на новом витке острых политических противоречий между США и Россией, где располагались основные активы миллиардера. Впрочем, деловые интересы у олигарха были и в Британии.

Однако, тщательно проанализировав материал и учтя, как представлялось Холмсу, все сопутствующие аспекты, он пришёл к окончательному и неоспоримому выводу: у Гориглазова не было ни малейших оснований добиваться выхода Объединённого Королевства из состава ЕС.

Холмс закрыл файл и загрузил другой.

«В 2007 г. финансовая группа российского предпринимателя Вениамина Картонова подписала соглашение о приобретении доли в акционерном капитале нидерландской компании, занимающейся выпуском «люксовых» автомашин, и стала её эксклюзивным финансовым партнёром.

В декабре 2009 г. появилась информация, что эта компания намерена приобрести шведского производителя автомобилей, который испытывал к тому моменту существенные финансовые проблемы и был выставлен на продажу.

Однако американский хозяин компании отказался от первоначального плана полной реализации своего актива и попытался договориться о частичной продаже с китайским инвестором, получившим права на часть интеллектуальной собственности.

В ответ компания Картонова представила обновлённое предложение. Переговоры возобновились. При этом американская сторона заявила о нежелании допустить попадания её технических «ноу-хау» в распоряжение российского инвестора.

Стремясь успокоить тревоги руководства акционера из США, Картонов вышел из капитала нидерландской компании-претендента.

В январе было объявлено, что новоявленный инвестор договорился о покупке бренда шведского производителя. Кроме того, правительство Швеции согласилось гарантировать кредит для компании от Европейского инвестиционного банка. Но власти страны уточнили, что выступают против этой сделки до тех пор, пока в руководстве компании-покупателя остаётся Картонов. Было заявлено, что россиянин подозревается в экономических преступлениях и связях с организованной преступностью. Источником стал якобы некий доклад, подготовленный шведской секретной полицией. Она, в свою очередь, поделилась информацией с ФБР США, которое, в свою очередь, сделало доклад руководству американского владельца автопроизводителя. Стокгольм кардинально поменял свою позицию и потребовал отменить сделку.

Вскоре началось новое расследование: Государственное управление долга Швеции усомнилось, что у компании-инвестора имеются достаточные средства для совершения покупки. В структуре Картонова заявили, что деньги были заняты у инвестфондов, включая один американский, пожелавший в обмен войти в капитал новой объединённой компании.

Несмотря на твёрдую поддержку Картонова, которую неоднократно высказывал менеджмент компании-инвестора, россиянин не мог возвратиться в управляющую компанию без предварительного разрешения концерна из США. А оно так и не последовало.

Тогда российский банкир заявил о намерении вернуться в число акционеров объединённой компании, доказав беспочвенность обвинений в свой адрес. И пообещал новые многомиллионные инвестиции.

Средства для расчёта с банками Картонова новый собственник шведской компании получил от самого российского банкира…»

«Что ж, – подумал Холмс, – это объясняет столь сильную лояльность к нему нидерландского партнёра».

«…Российский предприниматель в развёрнутом монологе, опубликованном в интернет-версии «Нью-Йорк Таймс» и печатной версии «Интернэшнл Хералд Трибьюн», раскритиковал предвзятое отношение к инвестициям из России на Западе, приведя несколько характерных, на его взгляд, примеров. Утверждал, что спецслужбы Швеции не осуществляли в отношении него никаких расследований, а все обвинения в его адрес носят исключительно неофициальный характер и основаны на домыслах. Он посетовал, что столкнулся с «сюрреалистическими» обвинениями в «предполагаемых экономических преступлениях», «отмывании денег» и других «ложных историях ужасов о происхождении бизнеса».

Российским СМИ бизнесмен рассказал о своих планах перевести технологии шведского производителя автомобилей на российские комплектующие.

А для восстановления репутации и возвращения в капитал уже объединённой компании Картонов обратился в крупное детективное агентство, в котором, как он указал, работают, в том числе, и бывшие сотрудники ФБР и ЦРУ.

Шведские власти предварительно одобрили продажу Картонову недвижимых активов интересовавшей его компании, но сам он спустя некоторое время отказался от этой сделки.

В марте 2011 г. российский бизнесмен вышел из капитала подконтрольного ему банка. Впоследствии выяснилось, что новый бенефициар финучреждения – давний партнёр Картонова. Возникли подозрения в фиктивности этой сделки. Однако доказательства представлены не были.

СМИ утверждали, что этот банк, активно привлекая вклады физических лиц, кредитовал автомобильные проекты Картонова.

В ноябре 2011 г. правительство Эстонии национализировало другой банк российского инвестора, объяснив свой шаг надвигающимся банкротством финучреждения. Обоих крупнейших акционеров – Картонова и его эстонского партнёра – Генпрокуратура страны заподозрила в краже активов банка и финансовых махинациях. Был выдан международный ордер на их арест. Когда россиянин находился в Лондоне, британские власти задержали его».

Детектив осёкся. Читая эти материалы, он никак не мог отделаться от мысли, что поиск интересующего его следа по базам данных российских олигархов может продолжаться очень долго, но так и не дать желаемого результата. Следовало прерваться и подойти к решению задачи с другой стороны.

26 мая 2018 г., суббота. 11:32 по Гринвичу

Лондон. Бэйкер-стрит, 221 Б

На следующее утро, после завтрака, Холмс и Уотсон снова приступили к делу.

– Далее, дружище. Литера «Джи». Гриннер. Джим Гриннер.

Доктор принялся зачитывать информацию о корреспонденте «Гардиан», который получил всемирную известность в 2013 году, опубликовав серию статей о беглом агенте АНБ США Дональде Айсдене, передавшем журналистам сверхсекретную информацию о незаконной слежке этой спецслужбы за гражданами США и стран-союзниц Вашингтона.

– «…Основная суть первых скандальных утечек, автором которых был Дональд Айсден, сводилась к тому, что АНБ США регулярно получает записи телефонных разговоров миллионов граждан страны – абонентов одного из крупнейших телефонных операторов – на ежедневной основе, массово, без какой-либо выборки. Тайная судебная инстанция в апреле 2013 г. выдала правительству санкцию на эту практику сроком на три месяца. При этом кабинет министров не был ничем ограничен в своих действиях.

Получаемая информация позволяла властям идентифицировать местоположение абонентов.

В своей статье в «Гардиан» американский обозреватель Джим Гриннер ссылался на материал, напечатанный в 2006 г. в «Ю Эс Эй Тудэй», в котором сообщалось, что АНБ в течение некоторого времени тайно собирало записи телефонных разговоров десятков миллионов граждан США и использовало эти данные якобы для предупреждения террористической активности. После этого, как отметил Гриннер, конгресс США впервые расследовал практику вмешательства правительства страны в сфере безопасности. И тогда АНБ получило мандат на соответствующую деятельность за пределами США, который, однако, исключал аналогичную практику в отношении граждан своей страны. Затем последовали новые материалы, содержавшие разоблачения от беглого сверхсекретного экс-агента…».

– Постойте-ка, дружище, – перебил Уотсона Холмс. – Что последовало дальше, мы все знаем в той или иной степени. Давайте на этом остановимся, и я попытаюсь отработать вариант с Гриннером.

Решив дальше действовать через этого ставшего всемирно известным скандального журналиста, работавшего некоторое время в Британии, детектив постарался приложить все свои усилия, чтобы собрать максимум информации о нём, в том числе – конфиденциальной, дававшей представление о его особенностях и слабостях. Так и только так, решил Холмс, можно с высокой долей вероятности рассчитывать на успех в отработке этой фигуры.

Ошибиться в расчётах сыщик не имел права: Гриннер уже несколько лет жил в Бразилии и всячески избегал встреч с людьми, которым не мог в достаточной мере доверять. После серии разоблачений Айсдена, к которым он имел непосредственное отношение, журналист опасался, причём не без оснований, мести со стороны спецслужб и госдепа США. При этом Гриннер продолжал работать: он вёл антиглобалистский интернет-проект, который, по разумению Холмса, нужен был, скорее, для того, чтобы служить неким инструментом гарантии для самого главного редактора, что его не устранят. Этот медиаресурс позволял Гриннеру оставаться публичной персоной, а в случае гибели бывшего газетчика мог быть использован в качестве канала «слива» очередной порции крайне чувствительной для Вашингтона информации. Общаться с этим журналистом, ненавистным для Белого дома и штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли, сыщику предстояло удалённо.

2 июня 2018 г., суббота. 12:37 по Гринвичу

Лондон – Рио-де-Жанейро

– Здравствуйте, мистер Гриннер.

– Добрый день, мистер Холмс. Вы хотели побеседовать со мной? Что ж, приятно познакомиться со столь авторитетным специалистом в области частного сыска. Я, вне всяких сомнений, рад уделить вам немного своего времени. Хотя, пожалуй, это необычно для меня как профессионального журналиста, привыкшего задавать вопросы, а не отвечать на них. Тем не менее, постараюсь быть полезным. К тому же, выполнив вашу просьбу, я тоже начну задавать вопросы.

С этими словами Гриннер задорно улыбнулся.

– Жизнь не лишена иронии, мистер Гриннер, – без тени радости ответил сыщик. – Могу вам поклясться, что совсем недавно я сам испытал это непривычное ощущение пребывания не в своей тарелке, – произнёс он задумчиво, нахмурившись и напряжённо потирая кончиками пальцев поверхность своего стола. Детектив не держал в руках свою бывшую некогда неизменной трубку: он старательно пытался отделаться от старой привычки, раз уж ему удалось пересилить себя и побороть табачную зависимость. Но иногда отсутствие этого атрибута вызывало у него ощущение растерянности. Однако способность к концентрации не подводила незаурядного сыщика никогда, и он быстро переключился. – Да, – уже более уверенно произнёс Холмс. – И, представьте себе, не могу до конца отделаться от этого чувства и сейчас.

– Вот как? Занятно, учитывая вашу профессию. Ну, а что же всё-таки заставило вас выйти на связь со мной? Непреодолимое желание побыть не в своей тарелке?

– Хм… Можно сказать и так. Знаете, мистер Гриннер, для меня очень важен этот разговор, и, чтобы он состоялся, мне пришлось прождать несколько дней, хотя и сейчас мы с вами находимся по разные стороны Атлантики и смотрим друг на друга через глазки вэб-камер.

– Увы, – ответил собеседник, согласно кивая головой. – Но для этого есть веские основания. Поверьте, я мало кому вообще уделяю внимание.

– Понимаю. Скажите, вы, если не ошибаюсь, были первым, кто взял интервью у Дональда Айсдена тогда, в 2013-м?

– Ну, разумеется! А что, есть основания сомневаться в этом?

Гриннер весело улыбнулся и, непринуждённо глядя на собеседника, откинулся в своём кресле, закинув ногу за ногу.

– Нет, в этом, конечно, сомневаться не приходится. Интрига состоит в другом: вы, насколько мне известно, публично высказывались в том ключе, что у Айсдена, несмотря на публикацию значительного количества скандальных материалов, ещё имеется в наличии информация, которая в случае предания её огласке нанесёт невиданный до сих пор ущерб национальным интересам США. Но она будет обнародована лишь в том случае, если с самим разоблачителем произойдёт нечто непоправимое, что будет означать месть его бывших хозяев.

– Да, это именно так. Но сразу хочу заверить: мне неизвестно доподлинно, что конкретно имел в виду Айсден, когда озвучивал это предупреждение для Белого дома.

– Ну, а на ваш взгляд, какого рода сведения могли бы произвести такой эффект?

– Вероятно, речь шла о достаточно важных данных, опубликование которых имело бы настолько ощутимые последствия для элиты США, что устранение беглого агента АНБ нельзя было бы считать достаточной компенсацией понесённых издержек.

Холмс ухмыльнулся:

– Вы отвечаете, как опытный политик, а не как журналист.

– Однако мне, увы, нечего добавить к сказанному в контексте вашего вопроса, – меланхолично откликнулся собеседник.

– Понятно.

Холмс опустил глаза и задумчиво постучал пальцами по столу. Гриннер тоже молчал. Детектив, выдержав небольшую паузу, снова взглянул на монитор.

– Мистер Гриннер, давайте внесём ясность. В настоящее время сохраняется неопределённость в отношении целей и мотивов беглого агента АНБ Дональда Айсдена. И у правительства Объединённого Королевства, чьи интересы я представляю, нет чёткого понимания, что информация, которой он обладает, не угрожает безопасности страны, учитывая степень союзничества Лондона и Вашингтона. Эта ситуация, в свою очередь, чревата проблемами для тех, кто каким-либо образом связан с мистером Айсденом. Это касается и вас, мистер Гриннер, и вы это отлично понимаете, иначе мы сейчас вполне могли бы общаться воочию, а не по сети. Всё вышесказанное также справедливо и для ваших бывших коллег по «Гардиан», британских подданных. Могу заверить вас: я абсолютно искренен в желании докопаться до истины. Но при отсутствии фактов, полностью опровергающих наличие связей между беглым агентом АНБ, нашедшим приют в России, и журналистами Королевства, общавшимися с ним, я ничем не смогу помочь вашим друзьям. При всём желании.

Собеседник Холмса, сидевший за своим монитором по другую сторону Атлантики, слушал детектива, потупив взор. Пауза затягивалась. Затем Гриннер поднял глаза на ожидавшего ответной реакции сыщика.

– Хорошо, я помогу вам. Но при одном условии. Будем считать, что это и станет вашей платой за моё внимание.

Через три минуты Холмс набирал номер доктора.

– Уотсон, вы нужны мне. Нет, это не телефонный разговор. Когда будете? Нет, не подходит. Давайте в городе. Как? Да, конечно, помню. Через час получится? Хорошо, пусть будет через час с четвертью. Увидимся.

2 июня 2018 г., суббота. 14:02 по Гринвичу

Лондон. Кафе на Ноэл-стрит, 26

– Уотсон, вы должны помнить: в Афганистане к вам на базу вместе с лондонским военкором приезжал известный американский обозреватель. Вот его фото.

Сыщик протянул доктору свой смартфон с загруженным изображением.

– Он сейчас здесь, в Королевстве. У него есть интересующая меня информация.

– Да, припоминаю, – ответил доктор, наморщив лоб. – А вы с интересом слушали мои рассказы о военной службе, раз в памяти отложились такие подробности.

– Так что, помните его? Сохранились контакты?

– Да, были где-то.

– Не то. У вас есть его номер с собой?

– Сейчас… – Уотсон задумчиво водил пальцем по глади смартфона, лежавшего перед ним на столе. – Вот, нашёл.

– Давайте.

В этот момент к столику плавной походкой приблизилась молодая длинноволосая шатенка в красивом цветастом платье с кожаной дамской сумочкой в руке. Она поприветствовала детектива и присела на незанятый стул.

– Как неожиданно увидеть вас здесь, мистер Холмс! Джон, видимо, решил сделать мне приятный сюрприз и не сказал заранее, что вы присоединитесь.

– Мэри, вы, как всегда, очаровательны, и мне тягостно сознавать, что я вынужден покинуть вас и Уотсона. Увы, я должен идти. Так что не обижайтесь на своего избранника: отобедать вам действительно предстоит вдвоём.

– Вы так быстро уходите? – Мэри изобразила на лице разочарование. – Но, может, хотя бы чашечку кофе?

– Нет-нет.

Сыщик с озабоченным видом торопливо поднялся и придвинул свой стул к столику.

– Очень спешу и не смею мешать вам.

– Но скажите хотя бы, что насчёт моего предложения? Вы будете шафером Джона на нашей свадьбе?

– Эээ… да, конечно.

Холмс устремил округлившиеся глаза на руки Мэри и решительно кивнул.

– Одну минуту, – вдруг сказал он и куда-то быстро удалился.

– Он ушёл? – растерялась Мэри.

– Не думаю. Сказал же, что вернётся.

В самом деле, прошло от силы полторы минуты, и Холмс вновь появился у столика.

– Держите своё помолвочное кольцо.

Сыщик протянул Мэри скомканную бумажную салфетку, в которую что-то было завёрнуто.

– Вы оставили его на рукомойнике.

– Боже, в самом деле! – воскликнула Мэри, только сейчас заметив отсутствие кольца на пальце. – Спасибо! В самом деле… – Она развернула салфетку и достала кольцо. – Забыла и даже не заметила! Девичья память! Но как вы…

– Это было несложно. Когда я, прибыв сюда, нашёл столик, за которым сидел Уотсон, вас не было. Он изучал меню. Значит, прибыл незадолго. Возможно, вы должны были подъехать позже. Но через пару минут вы появились не со стороны входа, а из глубины зала. При этом ваш внешний вид не давал повода усомниться в том, что вы тщательно готовились к этому вечеру. Неудивительно: скоро вы с Уотсоном должны пожениться. И ваш вопрос ко мне лишь подчеркнул, что предстоящая свадьба – это важнейшее для вас в ближайшее время событие. Как же девушка, которая тщательно готовилась к встрече с женихом и столь трепетно ожидает своей свадьбы, могла забыть имеющееся у неё помолвочное кольцо? Очевидно, она, скорее всего, забыла его где-то. Где? В дамской комнате – вероятнее всего. Мне лишь оставалось подойти к двери и попросить первую встречную леди, направляющуюся внутрь, проверить, не лежит ли на умывальнике колечко, забытое моей спутницей. А поскольку после вашего появления прошло не более пары минут, была велика вероятность, что оно ещё находится на прежнем месте.

– М-да, Холмс, – отозвался доктор. – И всё же признайте: вы вполне могли ошибиться в своих рассуждениях. Нельзя было до конца исключать вероятность, что Мэри забыла колечко дома или просто не захотела одевать.

– Если бы я не угадал, дружище, то, вернувшись к столику, просто промолчал бы, – лукаво ухмыльнувшись, парировал сыщик.

– Ну, Джо-о-он… – примирительно протянула спутница Уотсона. – Спасибо вам, мистер Холмс… – Лицо Мэри растянулось в улыбке.

– Желаю приятного вечера, – выдавил из себя сыщик и быстро удалился.

– Твой друг явно не в восторге от наших личных планов, – задумчиво произнесла девушка. – Он так и не смирился, что скоро мы станем мужем и женой, – произнесла она и подняла заблестевший взгляд на Уотсона.

– Ну что ты, любимая! Просто он привык, что я помогаю ему в его делах. Кроме того, переехав с Бэйкер-стрит, я оставлю его один на один с миссис Хадсон, которая будет допекать нашего беднягу-Холмса бесконечными уборками в его комнате.

Мэри задорно улыбнулась:

– И платить за аренду придётся в одиночку.

– Вот-вот. Ты же видишь, как он внимателен к тебе! Ведь это он спас твоё кольцо!

Мэри одобрительно моргнула и примирительно улыбнулась.