Текст книги "Княжна на продажу. Как дочерей русских государей меняли на мир и новые земли"

Глава 11. Короткой строкой

Тьма веков, междоусобные войны, ордынское нашествие, польская интервенция, война 1812 года и Великая Отечественная… Наши литературные памятники во многом были утрачены в эти неспокойные годы. Сгорели в пожарах, отсырели в брошенных монастырях… Не все имена сохранились, не все судьбы возможно проследить. История женщин – особая. Имена русских княжон не всегда вплетали в летописи еще и при их жизни. О ком-то мы знаем только благодаря европейским источникам, и то лишь короткой строкой. Другие имена вошли в песни или былины. А о существовании некоторых можно судить по найденным печатям. Анна Всеволодовна, родная сестра императрицы Евпраксии, одна из тех женщин, чья жизнь почти не исследована. Ученые строят гипотезы, но не могут прийти к единому мнению о ней. Но многие склоняются к мнению, что Анна – та самая русская княжна, которая едва не стала византийской императрицей.

Представим: вторая половина XI века. Киевский князь Всеволод, женатый на греческой царевне, решает, что двум державам не помешает еще раз породниться. На византийском троне сразу несколько соимператоров, что не было редким случаем для Константинополя. Один из них – Констанций Дука. В этот период немало русских путешественников и торговцев посещают византийские города, а греки, в свою очередь, частые гости на Русской земле. Княжна Анна Всеволодовна вместе с матерью тоже посещает столицу империи, и им наверняка был оказан самый теплый прием.

Но Анна – дитя. А Констанций – человек болезненный и слабый. Объединить их можно, только если выждать. Пока одна подрастет, а второй окрепнет. Константинополь не настаивает на немедленном заключении союза, да и Анну не стараются сбыть из Киева. Время тянется, а в империи тем временем меняется политическая обстановка.

Брат жениха отказывается от трона в пользу Констанция. Еще один византийский претендент умирает… И здесь все могло бы сложиться в пользу нареченного Анны Всеволодовны, но у того не хватает ни силы воли, ни смелости, ни удачи. Его же собственные советники предают Констанция, и его путь лежит в монастырь. Насильный постриг – вот финал недавнего базилевса…

Если Анна была обещана византийскому императору, то другие предложения руки и сердца наверняка успели отвергнуть. Незавидна судьба невесты, оставленной практически у алтаря… И тогда отец девушки принимает решение: он основывает Андреевский женский монастырь, куда Анна поступает в качестве игуменьи. Историк Василий Татищев уверяет нас, что княжна проявила себя как прекрасный администратор: она участвует в расширении монастыря, она же открывает для девочек школу. В более поздних источниках упоминается талант Анны во врачевании.

Есть три даты смерти Анны Всеволодовны, но ни одну из них нельзя назвать единственно верной: 1110, 1112 или 1113 год. А ведь прожила княжна не менее полувека! И все-таки о ней сохранилось крайне мало информации, поэтому и она для нас – княжна короткой строкой.

К таким женщинам, почти незнакомым для нас, можно отнести и дочь новгородского князя, Верхуславу. Впрочем, имя ее называют по-разному. В польских летописях она фигурирует как Анастасия[30]30
  Польские летописи упоминают о Евангелии Анастасии – редком манускрипте, который ее супруг передал в дар монастырю уже после смерти жены.


[Закрыть]. Есть основание считать, что таким было христианское имя девушки, но у себя на родине она звалась Верхуславой. Княжна прожила не такую уж длинную жизнь – меньше тридцати лет – и была выдана за польского короля Болеслава Четвертого в 1137 году (правда, на момент брака он пребывал в статусе наследника престола). В то время сближение с Русью весьма интересовало Краков, поскольку имелась определенная политическая цель. Мать Болеслава, Саломея фон Берг-Шелькниген, рассчитывала с помощью брачного союза заручиться военной поддержкой соседей. Польский трон мог получить как Болеслав, так и его единокровный брат Владислав. Правда, первоначально предполагалось, что к Болеславу во владение перейдет только лишь Мазовецкое княжество. Поэтому-то двенадцатилетняя Верхуслава превратилась в княгиню Мазовецкую…

Четырьмя годами позже вдовствующая королева попыталась перехватить власть у пасынка. И снова были призваны на помощь брачные узы! Сестру Болеслава, Агнешку, планировали выдать замуж за русского князя Мстислава Изяславича… Узнав об этом, главный соперник Мазовецкого князя, Владислав, предпринял ответный ход – он начал вести переговоры с киевским князем, чтобы женить своего сына на княжне Звениславе. И этот проект был благосклонно принят. Более того, Русь подтвердила, что поддерживает в польском конфликте не сторону Болеслава, а сторону его старшего брата.

Верхуслава попыталась «навести мосты», но родственники оказались на редкость категоричны. Нисколько не противились они и тогда, когда Владислав фактически изгнал Болеслава с супругой из Мазовии. Теперь русская княжна и ее супруг были правителями без власти, беглецами, и даже в Киеве их не ждали. По всей видимости, от переживаний Верхуслава потеряла ребенка, так что к политическим проблемам добавились семейные.

Впрочем, в XII веке политические события иногда быстро сменяли друг друга. Владислав зря надеялся на поддержку в своих новых землях. В Мазовии зрел бунт, который в итоге и смел короля с трона. Владиславу пришлось спасаться бегством (и в историю он вошел под прозвищем Изгнанник), а опустевший престол и титул великого князя Польши принял его брат Болеслав. Только после этого у княжеской четы появились трое детей – Болеслав, Лешек и дочь, чье имя не сохранилось в истории. Известно лишь, что она была отдана замуж за князя Шумского (и тоже в двенадцать лет, как ее мать), но скончалась спустя шесть лет после свадьбы. К слову, брак между польской принцессой Агнешкой и русским князем все-таки состоялся – не позднее 1151 года.

Верхуслава упокоилась в 1158 году и была похоронена в Полоцке. Ее супруг снова женился два года спустя, но о его супруге Марии в русских источниках почти ничего не известно.

Такой же краткой, почти лишенной подробностей, сохранилась до нас биография польской княгини Елены Зноемской. Она чуть-чуть разминулась в веках с Верхуславой, потому что родилась в 1141-м, а умерла не позднее 1206 года. Как это часто бывает, ее происхождение вызывает споры. Польское? Или она дочь новгородского князя? В двадцать лет Елена стала женой короля Казимира II, и ей удалось добиться того, что не получилось у Анны Ярославны во Франции и у Ингигерды в Дании: Елена получила регентство после смерти супруга в 1194-м. Однако ей противостояли мощные местные кланы, которым совсем не нравилось руководство женщины. К тому же – с большой долей вероятности – иноземки! Европа XII века неохотно подчинялась женскому правлению. Еще не пришло время сильных королев, вроде Бланки Кастильской или Урраки Арагонской. Поэтому Елена не сумела удержать власть в своих руках. Всего через пять лет она освободила трон для Мечислава Старого. Правда, с оговоркой: дряхлый претендент обязался признать сына Елены своим преемником. И действительно, Лешек Белый дождался своей очереди на трон. А вот дочь Елены, Мария, совершила обратный путь на Русь – ее выдали замуж за киевского князя Всеволода Святославича.

«Короткой строкой» можно упомянуть еще одну русскую княжну – и тоже оказавшуюся на польском троне – Сбыславу Святополковну. Считается, что она была дочерью великого князя Святополка, а по достижении ею семнадцати лет приехала в Краков, чтобы обвенчаться с Болеславом III. Шел 1102 год.

Пржемысловичи, в ту пору владевшие польским троном, практически все время проводили в междоусобных войнах. Болеслав III отчаянно интриговал против своего брата Збигнева. И Сбыслава была точно такой же «княжной на продажу», как и все остальные, – с ее помощью король намеревался привлечь на свою сторону венгерских и русских правителей, находившихся между собой в тесном родстве. К большому сожалению, о Сбыславе остались крайне скудные сведения – она трижды становилась матерью (ее дочь Юдифь-Мария вышла замуж за муромского князя), она умерла в промежутке между 1109 и 1112 годами. И более ничего.

Только дата смерти – и то весьма приблизительная – осталась и от Звениславы Черниговской, дочери Всеволода Ольговича, великого князя Киевского. По матери она приходилась внучкой тому самому Мстиславу-Гаральду, сыну англосаксонской принцессы Гиты… Разные ветви династии Рюриковичей в XII веке часто выясняли отношения с помощью огня и меча. Считается, что союз родителей Звениславы был предпринят как раз для мирного урегулирования противоречий. А саму девушку в 1142 году выдали замуж за Болеслава, правителя Вроцлава. Еще один русско-польский союз за весьма короткий срок!

Звенислава, принявшая крещение под именем Анастасии, помогла супругу создать альянс с русским князем Всеволодом. Он был нужен для защиты земель Болеслава от посягательств алчной родни. Однако ни Болеслав, ни его отец не сумели сохранить власть. Вместе с женами им пришлось оставить владения и пойти на поклон к императору Фридриху Барбароссе. Служить ему верой и правдой. Император оценил преданность нового вассала: он наградил Болеслава за службу землями в Силезии, куда Болеслав отправился править. Правда, в 1163 году, когда это произошло, Звениславы, скорее всего, уже не было в живых. С большой долей вероятности, она умерла в Пфорте, где и была похоронена. А вот ее дети, Ярослав и Ольга, вместе с отцом предприняли путешествие в Силезию.

Скупые сведения удалось собрать и про княжну Евдокию, дочь великого князя Ивана III. Эта девушка прожила всего двадцать один год и была самой младшей в семье московского государя и его супруги, Софьи Палеолог. После смерти отца, когда Евдокии было четырнадцать лет, брат выдал ее замуж за царевича Худай-Кула татарского рода (царевич был родным братом казанского хана), он принял православие и стал называться Петром Ибрагимовичем.

У молодых родилась единственная дочь, Анастасия, которая впоследствии дважды выходила замуж – за князя Федора Мстиславского и за князя Василия Шуйского. Евдокия ничего этого не увидела – она умерла в 1513 году.

Говоря о русских княжнах того времени, мы часто сталкиваемся с этим – с отсутствием сколько-нибудь внятных сведений о них. Поэтому появление каждого нового источника информации, каждого нового манускрипта, который удается отыскать археологам, становится настоящим событием. Вполне возможно, когда-нибудь ученые смогут пролить больше света на жизнь Сбыславы, Елены или Верхуславы, но пока они для нас – загадки.

Глава 12. Под ордынским игом

Вихрь пронесся над Русской землей. Никого не щадя, устанавливая свои порядки и правила, пришла Орда. Историки спорят о том, как это было: насколько многочисленными оказались завоеватели, какие цели они преследовали, но сохранившиеся летописные источники, сказания и повести дают представление об этом явлении. Мы знаем и «Повесть о разорении Рязани Батыем», и Новгородскую первую летопись, Лаврентьевскую, Воскресенскую, а также Галицко-Волынскую летописи.

«В год 6745 (1237-й. – Прим. авт.), в двенадцатый год по перенесении чудотворного образа Николина из Корсуня, пришел на Русскую землю безбожный царь Батый со множеством воинов татарских… и стал на реке на Воронеже… И прислал послов на Рязань, к великому князю Юрию Ингваревичу, требуя у него десятой доли во всем: во князьях, во всяких людях и в остальном… И великий князь тотчас послал в город Владимир к благоверному великому князю Георгию Владимировичу Владимирскому, прося у него помощи против безбожного царя Батыя или чтобы сам на него пошел» – так начинается «Повесть о разорении Рязани Батыем».

Русские князья, частенько обнажавшие оружие друг против друга, в XIII веке приобрели серьезного врага извне. Орда намеревалась использовать Русь как ресурс – для постоянно пополнения собственной казны. По всей видимости, большой западный поход готовил еще Чингисхан – при нем были совершены так называемые разведывательные походы, но начать большое наступление в 1227 году помешала смерть Чингисхана. Идею о завоевании подхватили потомки. Она окончательно оформилась на курултае в 1235 году. «Сокровенное сказание»[31]31
  «Сокровенное сказание» было написано уйгурским письмом и является единственным подобным литературным произведением монголов XIII века.


[Закрыть] – литературный источник монголов XIII столетия – дает нам пояснения. Целью Орды была не только Русь, но и Венгрия, и южные земли. Сделав пробные вылазки, наследники Чингисхана определили для себя, в чем состоит слабость русского войска.

Нет точных сведений о том, сколько их было. Разные историки оценивают войско Батыя по-своему: от 100 тысяч до полумиллиона. У Джованни Плано Карпини, который побывал в Орде, цифра доходит до 600 тысяч. Тактика ордынцев была проста: действовать максимально быстро и точно, застигать врасплох. Маневренность войска позволяла ему ловко продвигаться вглубь на сотни километров. В 1238 году монголы достигли Владимира и разорили его, уничтожив все семейство правящего князя. Уцелеть удалось лишь дочери Юрия Всеволодовича, Добраве. Ее спасло, что двенадцатью годами ранее девушку выдали замуж за волынского князя. Поэтому-то старший сын Добравы, Владимир, унаследовал впоследствии владимирский престол – он стал единственным выжившим прямым потомком князя.

Установление дани, наведение порядков Орды, жестокое отношение завоевателей, безусловно, вызвали протест у русских людей. Неверно думать, будто бы до Куликовской битвы никто из князей не поднимал голову против монголов, безропотно выполнял все их требования. «Повесть о разорении Рязани Батыем» рассказывает нам трагическую историю княжны Евпраксии.

Жена рязанского князя (по некоторым данным – византийская принцесса) бросилась с вершины терема вместе с маленьким ребенком, чтобы не попасть в руки татар. До этого она получила сведения о гибели своего мужа, захваченного в плен. Князю Федору отрубили голову, после того как он отказался привести Евпраксию к хану.

«Не годится нам, христианам, – передает нам „Повесть“, – водить к тебе жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь».

А первым по-настоящему крупным восстанием против татар было Тверское, произошедшее в 1327 году. Начавшееся с мелкого происшествия – попытки одного из татарских чиновников отобрать лошадь у дьякона Дудко, – оно переросло в настоящее полномасштабное действо. С погромами, уничтожением всякого встречного ордынца и сжиганием заживо во дворце наместника Чолхана, двоюродного брата хана Узбека.

Ненависть русских к ордынцам могла бы стать объединяющим началом для всего народа, и захватчики прекрасно это понимали. По этой причине и была введена практика раздачи ярлыка на княжение. Чтобы получить право на собственные наследные земли, следовало прийти на поклон к хану в Орду. И там уже многое зависело от дипломатических способностей князя и его поведения. Выдавая ярлык одним и отказывая в нем другим, монголы постоянно сталкивали князей между собой. При этом выраженная лояльность к Орде гарантировала помощь и поддержку, если возникала смута внутри княжества. Или даже для ведения войн с соседями! Использовался и старый, испытанный веками способ установления родственных связей. Сестры и дочери ханов становились русскими княгинями. И охотно меняли веру – на рубеже XIII-ХIV веков этот вопрос не был принципиальным для ордынцев. Известно, что они не пытались специально притеснять русское духовенство и даже давали его представителям налоговые поблажки: сохранился ярлык Менгу-Тимура от 1267 года, который освобождал православную церковь от уплаты дани. В этом смысле казнь рязанского князя Романа Ольговича скорее исключение из правила.

Князь Роман – известный православный святой, пострадавший за веру. Свои владения он унаследовал от отца в марте 1258 года. И на протяжении последующих двенадцати лет выполнял требования ордынцев по сбору дани. А что случилось дальше, мы можем только предполагать. Баскаки пожаловались на Романа Ольговича, что тот оскорбительно высказывался о верованиях монголов. Были найдены и свидетели. Однако достоверно неизвестно, был ли то оговор или князь в действительности позволил себе вспылить. Чтобы разобраться во всем, Романа Ольговича вызвали в Орду. Согласно преданиям, князю предложили выбрать смерть или обратиться в иную веру, и рязанский правитель предпочел первое. Его казнь состоялась 19 июля 1270 года и оказалась невероятно жестокой: ему вырезали глаза и отрезали язык, отрубили ноги, после чего закололи копьем.

Гибель князя, вполне вероятно, имела еще и показательную цель. Чтобы никто не смел не только выступать против захватчиков, но даже и говорить что-либо против них. Ни один русский князь не имел права что-либо делать без одобрения хана. А добившись его расположения, попадал под его полную защиту. В этом смысле показателен пример другого князя, Федора Ростиславича Ярославского. Прозванный Черным, или Черемным, он стал зятем хана Менгу-Тимура.

На самом деле путь Федора к трону лежал через… брак. Единственная дочь ярославского князя, Анастасия (по другим данным – Мария), вышла за него замуж не позднее 1260 года. Союз благословила мать девушки, княгиня Ксения. Федор происходил из семьи смоленского князя, и от престола его отделяло наличие двух старших братьев.

По всей видимости, в браке с Анастасией у него родились трое детей – дочери и сын. А в промежутке с 1266 по 1276 год Федор оказался в Орде.

Находясь у Менгу-Тимура, князь узнал о смерти своей жены. И хан предложил Федору в жены… Джиджекхатунь, которую иногда называют его дочерью. Политический брак? Или молодая ханша была красива? Мы можем только строить догадки. Однако этот союз сразу мог упрочить положение князя. В Ярославле его теща посадила на трон внука Михаила. Ярославский престол становился для Федора недостижимой мечтой, но Менгу-Тимур обещал содействие. Именно Федору он выдал ярлык на княжение, в обход его собственного сына.

Ханша приняла православие, брак состоялся, на свет появились два мальчика – Давид и Константин. А старший ребенок Федора от княжны Анастасии скончался. Нет сведений, произошло ли это естественным образом или княжича отравили. Однако Федор получил престол, а ханша – права русской княгини. Впоследствии князь подтвердил свою преданность ордынцам: он принял участие в походе Дюденевой рати, разорившей почти полтора десятка русских городов. Менгу-Тимур получил верного сторонника[32]32
  Известно, что перед смертью Федор Ростиславич покаялся за свои поступки и принял схиму. В настоящий момент он причислен к лику святых.


[Закрыть].

Всего же известно о шести случаях, когда ордынки становились русскими княгинями. Кроме упомянутой жены Федора Ростиславича Ярославского брали в жены родственниц ханов Глеб Василькович Белозерский и Ростовский, его племянник Константин, Михаил Андреевич Городецкий, Федор Михайлович Белозерский, а также Юрий Данилович Московский.

История Юрия Даниловича и ханши Кончаки заслуживает отдельного рассказа, ведь этот союз оказал огромнейшее воздействие на расстановку политических сил во всей Руси.

Быть зятем чингизидов в XIV веке – дорогого стоило. Юрий, внук Александра Невского, был женат дважды. Первый раз он женился на дочери ростовского князя и был отцом дочери, Софии. Однако жена Юрия умерла очень молодой, и ничто не препятствовало ему вступить во второй брак.

Его главным соперником и противником был владетельный князь Михаил Тверской. Два правителя враждовали много лет, и Михаил дважды оказывался у ворот Москвы. Более того! В 1305 году тверской князь, в обход Юрия, получил в Орде ярлык на великое княжение. Слишком сильный и опасный сосед… Да еще и с титулом, о котором мечтал и сам московский князь. Поэтому Юрий занялся срочными поисками сторонников.

Сначала он сумел сделать правителем Нижнего Новгорода своего младшего брата. А в 1317 году просил у хана Узбека руки его дочери. Кончака могла стать тем же «цементирующим средством» между Москвой и Ордой, как ранее это случилось в Ярославле.

Никакого противоречия Узбек не видел. Кончака вышла замуж за князя Юрия, приняла православие и новое имя – Агафья. А правитель Москвы принял «титул» гургана. Теперь он становился членом огромной и влиятельной семьи. Знак соседям был подан – Юрий вернулся с женой и целым войском, возглавляемым Кавгадыем. Тверскому князю пришлось уступить Юрию Кострому. Получив подтверждение своему окрепшему владычеству, московский князь успокаиваться не стал. Теперь он намеревался идти на Тверь. 22 декабря 1317 года произошла встреча войск у села Бортенево.

«И помог Бог князю Михаилу Ярославичу Тверскому, и поезжал великий князь Юрий Данилович… А Кавгадый и сам побежал в станы», – гласит Патриаршая летопись.

Ханский военачальник сдался Михаилу в плен. Но самым ценным трофеем тверского князя была Кончака. А точнее – московская княгиня Агафья. Имея на руках такой ценный козырь, как жена Юрия и родственница Узбека, Михаил мог рассчитывать на успешное ведение переговоров.

Но сама судьба вмешалась в планы правителя Твери. Кончака-Агафья умерла в начале 1318 года. Обвинения в отравлении, прозвучавшие практически сразу, были на руку Юрию, но даже сейчас выглядят совершенно несостоятельными. Михаил Тверской не мог не понимать, что княгиню следует беречь как зеницу ока. Расправляться с ханшей ему было невыгодно в самую первую очередь! Однако в Орду поспешили доложить: Михаил – убийца. Вызов к хану последовал незамедлительно.

Можно много спорить о том, следовало или нет ехать Михаилу в Орду. Разумеется, он понимал, что его ждет, – на тот момент уже была известна история с Романом Ольговичем. Но уклониться от приказа ордынцев – значило навлечь куда большие беды на все княжество. Тверь могли просто разграбить и сжечь, если бы Михаил не подчинился. Погибли бы тысячи людей, истреблены были бы и все дети князя. Фактически он добровольно отправлялся на смерть. Иного выхода у него просто не было.

Как и ожидалось, на ханском суде Михаила Тверского приговорили к смерти. О мученической кончине великого князя написал игумен Александр, а в 1549 году Михаил Тверской был канонизирован. До сих пор каждое 5 декабря в Твери возлагают цветы к его памятнику и служат поминальные молитвы. «Принял смерть за други своя», – написал игумен. И это совершеннейшая правда.

Юрий Московский достиг своей цели: отныне княжеский ярлык принадлежал ему. Но удержаться в статусе великого князя у него не получилось – подвела банальная жадность. Вместо того чтобы отвезти дань Орде, Юрий предпочел оставить ее у себя. Столь явное проявление неповиновения разъярило хана Узбека, который отобрал ярлык у Юрия и передал его Дмитрию Грозные Очи – сыну Михаила Тверского. А когда в 1325 году Юрию и Дмитрию удалось встретиться, это закончилось для московского князя трагически: он был зарублен. Дмитрий отомстил за смерть отца. Правда, за это самовластное решение ему пришлось ответить головой – хан приговорил тверского князя к казни… Все повторялось снова…

Тверская земля за короткий срок потеряла сразу двух князей: Михаила и Дмитрия. По счастью, оставался еще брат Грозных Очей – Александр. Именно он и сел на княжеский престол, ему прислали ярлык из Орды. И здесь бы черная страница истории могла закончиться, но случилось восстание против Чолхана, о котором мы рассказывали выше. Как это было и прежде, хан Узбек жестоко карал за попытки противиться его порядкам. Кроме того, Чолхана связывали с ним узы родства, и спустить такое Узбек посчитал невозможным. Тверь следовало наказать, причем яростно и стремительно. И для этих целей прекрасно подходил… московский князь.

Иван Калита получил 50 тысяч темников, ему обещали ярлык на великое княжение и снарядили в подмогу суздальского князя. Тверь была обречена.

«Началось бедствие. Тверь, Кашин, Торжок были опустошены… жители истреблены огнем, другие отведены в неволю… Новгородцы едва спаслися, дав 1000 рублей и щедро одарив воевод Узбековых…»

Князь Александр вместе со всем своим семейством успел убежать в Псков. Узбек фактически «объявил его в розыск». Теперь перед бывшим правителем Твери стоял насущный вопрос выживания. Псков не смог бы защитить его, на этой земле у него были сторонники, но их сил явно недоставало. Требовался новый могущественный союзник. Поэтому князь Александр поехал в Литву.

Литовский князь Гедимин держал в своих руках немалые территории: помимо наследственных земель Минск и Витебск, Гродно и Полоцк. В 1324 году ему даже удалось занять Киев. Он аккуратно балансировал в вопросах веры, не давая приоритета ни православным, ни католикам. А еще его связывали родственные узы с тверским князем: родная дочь Гедимина, Мария, вышла замуж за Дмитрия Грозные Очи. Смерть мужа настолько потрясла молодую женщину, что она вскоре скончалась. И литовский князь отлично знал, кто виноват в этом: хан Узбек и правитель Москвы. Не требовалось никаких дополнительных аргументов, чтобы склонить его на сторону князя-изгнанника Александра.

На земле родича тверской князь провел больше года. Ему удалось пересидеть самое опасное для себя время, а по возвращении Александр принял титул псковского князя. Но он все еще мечтал вернуть себе земли, принадлежащие ему по праву рождения. Начались сложные переговоры с ханом Узбеком – через сына Александра, а потом и лично. В конце концов дело продвинулось: власть над Тверью признали за Александром. Более того – вокруг восстановленного в правах князя начала формироваться группа недовольных людей. Тех, кто по каким-то причинам был обижен Иваном Калитой. Противостояние Москвы и Твери вышло на принципиально новый уровень.

И снова в ход были пущены интриги! До сих пор трудно установить, к каким именно аргументам прибег московский князь, отправившийся к Орде. Однако известно точно – после этого Александра и его сына вызвали к Узбеку. Их ждала точно такая же участь, как Михаила Тверского и Дмитрия Грозные Очи…

Иулиании в том 1339 году было не больше девяти лет. Дочь Александра Михайловича Тверского – и теперь круглая сирота, – она попала на воспитание к московскому князю. К главному недругу собственной семьи. Впрочем, Ивана Калиты вскоре не стало, и на престол взошел его сын Симеон. «Наказан за прегрешения отца», – шептались вокруг. Дело в том, что все сыновья Симеона… умирали в младенчестве.

Он был женат дважды: на Айгусте, дочери Гедимина, а потом на княжне Евпраксии, которую вскоре отослал от себя по непонятным причинам. Чтобы продолжить род московских князей, Симеону срочно требовалась жена. И он нашел ее поблизости. Выбор князя пал на Марию, старшую сестру Иулиании. В 1347 году брак был заключен. А еще тремя годами позже решили участь Иулиании. Она должна была отправиться во владения сына Гедимина, Ольгерда.

Иулиания Тверская выступила в роли «княжны на продажу» – беспокойному соседу с большими амбициями предложили союз с родственницей московских и тверских правителей. Это была попытка если не сдержать притязания Ольгерда, то сделать их менее агрессивными. Известно, что свадьба состоялась в 1350 году. А затем Иулиания последовательно подарила мужу… шестнадцать отпрысков.

Но расчет не оправдался. У Ольгерда были свои представления о том, кому он должен и как воспринимать родственные связи. Семейные узы не помешали ему выступать против Москвы и стоять у стен Кремля. Причем поддержку ему оказывали тверские воины! Это была плата за ранее оказанное гостеприимство: шурин Ольгерда не единожды скрывался в Литве, когда московский князь грозил ему разорением.

Какой при этом была роль Иулиании? Она стала связующим звеном между Тверью и Литвой, и так продолжалось вплоть до 1372 года. Иулиания Тверская, великая княгиня литовская, прославилась и своим участием в строительстве нескольких храмов. Считается, что именно она настояла на создании храма Пресвятой Богородицы в Витебске и монастыря в том же городе, а еще храма в Вильно. Она же принимала участие в переговорах о брачных союзах для своих детей: Кенна, старшая дочь, была выдана за добжинского князя Казимира, Елена – за удельного князя Серпуховского, Елизавета – за князя Мазовецкого. Уже после смерти Ольгерда в 1377 году Иулиания беседовала с посланниками из Москвы о возможном союзе дочери князя Дмитрия Донского и ее сына Ягайло, нового великого князя Литвы. В конечном итоге эти переговоры не увенчались успехом. Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и получил корону. В главе о средневековой гигиене была упомянута легенда о том, как Ядвига выбрала себе жениха.

Под ордынским игом политические союзы заключались быстро, но также быстро они и распадались. Борьба за главенство на Руси, стремление получить заветный ярлык на великое княжение толкали князей на поступки, которые трудно назвать нравственными. Оговоры, лжесвидетельство, подкуп – самые низменные методы обретения власти выходили на первый план. И такое положение вещей было крайне выгодно монгольским захватчикам. Маня князей различными посулами, они обретали верных исполнителей своей воли. Но, как мы видим, при этом сами ордынцы не питали хоть сколько-нибудь заметных иллюзий относительно русских князей. Их превращали в расходный материал, в инструмент для достижения цели. И, если надобность отпадала, легко могли поменять свое отношение. Михаил Тверской получил ярлык на великое княжение, но был убит в Орде по приказу того же, из чьих рук получил свою власть. Убит был и другой великий князь, Александр Михайлович.

Еще один примечательный момент того времени: опираясь на поддержку монголов, некоторые князья начинали экспансию в сторону слабозащищенных земель. Таким образом, под ордынским игом начался процесс, который потом назовут Объединением русских земель. И первопричиной этого стало, как мы видим, вовсе не стремление избавиться от монгольского протектората, а желание прирастить собственные территории новыми. В XIV столетии были заложены будущие принципы единодержавия, абсолютной власти государя, которую потом можно наблюдать века спустя.

Чтобы не потерять владения, избежать участи Романа Ольговича, русские князья в первую очередь стремились к взаимодействию друг с другом, а вовсе не с иноземными державами. Они заключали брачные союзы, вели переговоры, объединялись против общего врага (и часто это был их собственный родич или сосед). Потому так невелик перечень русских княжон, которые в конце XIII и в XIV веке вышли замуж за иноземных государей.

Немного было и иноземок на Руси – в основном литовки или ордынки. Если дети Даниила Галицкого, провозгласившего себя «королем Руси», заключали союзы с Тюрингией и Штирией, Мазовией и Литвой, то в поколении его внуков такого разнообразия наблюдать не получится. Ни один из сыновей московского князя Ивана Калиты, достигший взрослого возраста, не вступил в брак с девушкой из европейской правящей династий. Союзник «здесь и сейчас» был важнее союзника на перспективу.