Текст книги "Изумрудная паутина"

Еще и муж ее, змей, добавляет проблем. Я его только так про себя и зову – змеем. Он и впрямь на него похож. Все высматривает, вынюхивает что-то, а что – не пойму. Я в их отношения не лезу, всегда в сторонке от них держусь, чего он опасается? Так и не могу понять. Какой от меня может быть вред? Мне все время кажется, что он поджидает, когда же я глупость какую-нибудь совершу, что бы Полине доказать, что я идиотка. То заметила, как он чеки от покупок внимательно просматривает, проверяя мои расходы, то, словно нарочно, крупные суммы денег на виду оставляет или драгоценности. Однажды всполошил весь дом, что его часы крутые пропали. Все кричал, что эксклюзивная серия и так далее. Конечно же, тень на меня упала. Я к нему подошла и напрямую сказала, что не брала часы. Полины рядом не было. А он вдруг говорит: «А если я докажу?». Я вспыхнула, но и разозлилась не на шутку. Сказала, что тоже смогу доказать. Имела в виду свою невиновность. А он отчего то побледнел, глазенки сузились от ярости, затрясся аж. Прошипел, что я с огнем играю и ушел. Вечером того же дня часы нашлись. После этого мы с ним вообще не общаемся, а мне так и лучше. Хотя до сих пор не поняла, с чего он так взбеленился.

Собрания Гурман клуба возобновились. Полина не сбавляла энтузиазма, беременность протекала нормально и не отнимала, а прибавляла ей сил. Через несколько месяцев Людмила Алексеевна сказала, что теперь уже риск минимален, все показатели прекрасные и Полина в ней уже не нуждается.

– Если что – сразу звоните, Полиночка, желаю вам удачи!

– Спасибо. Думаю, теперь все получится!

Они рассчитались и расстались довольная каждая по-своему. Тайне происхождения малыша ничего не грозило.

Полина чувствовала себя прекрасно и Джульет решила предложить ей съездить с ней в Париж, развеяться.

– Почему бы тебе не смотаться со мной во Францию? – сказала она ей на очередном клубном обеде. – Хотя бы на две-три недели, а потом уже приедешь и будешь сидеть безвылазно дома вплоть до родов. Еще вспомнишь свой беззаботный отпуск без детей, поверь мне. Врачи тебя отпустят? У тебя же все нормально, насколько я знаю?

– Врачи-то отпустят, я думаю, но… Никита вряд ли сможет… – замялась Полина.

– А я тебя приглашаю, тебя одну, я знаю, что твой муж ни сам не ездит отдыхать, ни тебе не дает, работает, как проклятый. Разве так можно? Работа дается человеку, что бы обеспечивать радости жизни, а не для того, чтобы стать этой самой радостью. При таких доходах сидеть дома – это преступление. Ну, досуг Никиты – это не мое дело. Но ты – о тебе я забочусь больше, чем о твоем драгоценном муже. Тебе нужна перемена обстановки. Поживешь у меня, у нас просторный дом под Парижем, тебе будет уютно. Я тебе покажу кучу интересных мест. А уж так делать шоппинг, как это вдохновенно делаю я, никто не умеет! Плюс – попробуешь новые французские блюда, тебе ведь это интересно? Тебе страшно повезло, что нет токсикоза и ты можешь есть все, что хочешь.

– Я подумаю, – неуверенно сказала Полина, – я никогда так надолго не уезжала от мужа. Разве что с мамой на две недели в Турцию ездили…

– Турция с мамой и Париж со мной – это несравнимые вещи, дорогая. Абсолютно несравнимые! Я заказываю билеты на следующей неделе, дай мне знать о своем решении.

Никита, как ни странно, был совершенно не против, и даже очень поддержал идею.

– Конечно, езжай. Лето под Парижем – классно проведешь время! Завидую! Если бы я мог тоже оторваться от дел, но ты же знаешь… – виновато добавил он.

– Знаю, дорогой, поэтому и не настаиваю, хотя очень не хочется без тебя, – про то, что Никиту никто и не думает приглашать, она не стала упоминать.

– А врачи тебе разрешат, это не опасно в твоем положении?

– Я посоветуюсь, но думаю, что все нормально. Я не первая и не последняя, кто путешествует при беременности. Да и потом —я же ненадолго. Тяжестей обещаю не таскать! – Полина торжественно приложила руку к сердцу, словно произнося подобие клятвы. Никита рассмеялся и обнял ее.

– Ты уже становишься похожа на колобка, высокого такого рыжего колобка!

– Бессовестный! Издеваешься! Тебя бы на мое место, ты бы стал похож на беременного … – она запнулась, подыскивая подходящее сравнение, – на слона! И хобот слоненка уже показался! —

– Один ноль в твою пользу, сдаюсь! – Никита поднял руки вверх и незамедлительно опустил их к ней на плечи, обнимая. Хорошее настроение жены – это вещь, подумалось ему. Она не зря так хотела ребенка – беременность настолько изменила ее к лучшему, вернув и хорошее настроение и веру в себя, как в женщину, что он готов был забыть все эти страдания с врачами ради спокойствия в семье.

Оставалось решить, что Зоя будет делать в Полинино отсутствие. Полина все не могла решить, отправить ли ее в отпуск или оставить дома. В принципе, она могла бы навестить своих, у нее ведь где-то бабушка с дедом живут. Хотя для Никиты надо готовить и следить за домом… Кто-то же это должен делать, один он не справится. Зная его неприязнь к Зое, она побаивалась, что они перегрызутся. Но если Зоя не будет лезть на рожон, возможно, все и обойдется. В конце концов – всего лишь месяц!

– Зоя, я, наверное, скоро уеду на недельки три с Джульет во Францию.

Зоя вопросительно смотрела на Полину в ожидании продолжения.

– Вот, не знаю, что ты будешь делать. С одной стороны, тебе тоже нужен отпуск, с другой – Никита один не справиться. А ты, наверное, своих хотела бы навестить, да?

– Своих? – Зоя задумалась. Она исправно отправляла деньги Ксении, иногда звонила, не вдаваясь в детали, но ехать туда… Нужно ли ей это? Что она там будет делать? Хотя… Оставаться тут с этим змеем Никитой тоже не казалось шибко привлекательной перспективой, но своего угла у нее не было. Правда, можно записаться на компьютерные курсы, о которых она давно мечтала, и ходить туда по вечерам. Днем все приготовить, а вечером уходить. Так они вообще видеться не будут. – Я, пожалуй, здесь останусь, Полина, если ты не против. – произнесла в итоге она. – Только вот… – она замялась.

– Что? Ну, говори?

– Я бы хотела походить на компьютерные курсы, если можно. Днем я все буду по дому успевать, а вечером – на курсы.

– Ну, конечно можно, какой разговор! Вечернее время – это твое законное время. Я вообще удивляюсь, почему ты так редко выходишь из дому. Прямо синий чулок! Хорошо хоть, несколько месяцев на английский походила, базовый запас набрала, а так вообще бы со скуки померла, как монастыре! – Полина засмеялась. На курсы английского Зою сподвадила она. И даже оплатила. И хорошо сделала. Теперь Зоя вполне сносно могла изъясниться с ее гостьями иностранками. Да и вообще, знание еще одного языка никогда не повредит. – Ну, решено, значит. Пора делами заниматься!

Дни пролетели с удивительной быстротой и вот уже и время отъезда подошло. Полина была в восторге и не скрывала это. Даже тот факт, что ей приходилось оставлять Никиту, не омрачал ее радости. Еще бы – Париж! Музеи, кафе, фонтаны! Французская кухня! Разве может хоть что-то убавить радость ожидания встречи со всей этой прелестью? Никита не смог проводить ее в аэропорт, поскольку как раз в это время проходила важная встреча с партнерами. Он хотел послать ей шофера, но Джульет пообещала заехать за Полиной по дороге в аэропорт. Так и сделали и к вечеру этого дня они с Джульет уже спускались с трапа самолета, вдыхая Парижский воздух…

Из дневника Зои

Полина уехала в Париж. Как бы мне хотелось уехать вместе с ней! Бросить все, уехать, увидеть мир, сменить обстановку, вырваться из рутины! Ага, мечтать не вредно. Осталась я тут, записалась на курсы компьютерные. Интересно ведь и пригодится потом. Буду заниматься и английским. Время пролетит. Домой к Ксении не захотела ехать. Что мне там делать? Дыра она и есть дыра. Да и мне хвастать особо нечем пока. Уехала учиться на экономиста, карьеру делать, а сижу в домработницах уже вон сколько. Честно говоря, в основном из-за этого и не поехала. Стыдно. Вот когда добьюсь чего-нибудь стоящего, тогда и поеду. Когда будет, что рассказать, чтобы увидели, что не зря я их бросила и упорхнула, что не пустыми были мои обещания достичь лучшего. А ведь я еще обещала их сюда вытащить. Какой там! Самой жить негде, куда еще Ксению со Степаном. Да и кто знает, сколько я здесь еще проработаю. Все ведь зависит от Полины и наших с ней отношений. А когда не от себя зависишь, то и планировать ничего нельзя. Надо так сделать, чтобы зависеть только от себя самой и на свои силы полагаться. Вот тогда мне чужое настроение уже будет безразлично. Боже, как я об этом мечтаю! О своем – своем угле, своем деле, своей независимости! Не подделываться под чужих, не бояться косых взглядов, не избегать лишних столкновений, как это сейчас происходит с Никитой. Я так устала от своего положения прислуги, меня гнетет и унижает моя жизнь, мне надоело. Но надо признать – я хочу независимости, но я ее все еще боюсь. Вот поэтому я пока еще там, где я есть. Надо перестать бояться. Надо решиться на прыжок.

Так же, как в тот день, когда я увидел Полину в первый раз, я почувствовал своим изумрудным сердцем, что меня с ней непременно что-то свяжет в этой жизни, так и в тот самый момент, когда Полина начала носить в себе зачатки новой жизни, я почувствовал, что вот он – поворотный момент. Я ощутил связь с этой зарождающейся жизнью. Как, почему и каким образом мы окажемся связанными – я еще не знал. Просто, как всегда моя интуиция забегала вперед реальных событий. Оказавшись по загадочным причинам связанным с малышом в утробе, я как-то немного ослабил свою связь с Зоей, моей настоящей владелицей. И, каюсь, ни к чему хорошему это не привело. То, свидетелем чего я оказался в отсутствие Полины, заслуживает самого пристального внимания, но – всему свое время, и место этой истории – чуть позже. В калейдоскопе судьбы колесо вертится то быстро, то медленно, картинки могут казаться не связанными друг с другом, но на самом деле компоненты одни и те же.

Глава 7
Тяжело ходить по краю пропасти в тумане

Дни в Париже пролетели, как одно мгновение. Чего же еще можно было ожидать от великолепного отдыха? Полина возвращалась переполненная впечатлениями, с новым чемоданом, купленным специально для того, чтобы вместить покупки, посвежевшая, в прекрасном настроении и с целым запасом новых рецептов и идей для «Гурман Клуба». Теперь она будет делать все совершенно по-другому. Она встретилась там, с помощью Джульет, с организаторами нескольких клубов подобного рода, узнала, как они работают, что организовывают, и как можно использовать клуб для реализации различных акций. Столько возможностей впереди! С помощью Зои они совершат переворот вкусов в Москве! Может быть, даже придется снять отдельное помещение для этого. Планов – громадье!

Однако, по возвращении ее ожидал неприятный сюрприз. И даже два. Во-первых, пока ее не было, Никита подвергся нападению. Прямо около их подъезда, когда он возвращался домой после работы, на него напал с ножом неизвестный порнишка с намерением взять кошелек, часы, в общем, банальная попытка ограбления. На удачу, из подъезда в это время кто-то вышел и грабителю пришлось делать ноги, но он успел все же полоснуть Никиту ножом по руке. Никита даже и заявлять не стал в милицию, так как не особо верил в то, что грабителя найдут, тем более он и украсть-то ничего не успел. И хотя шрам на руке остался довольно видимый, можно сказать, что в целом все обошлось.

Второе неприятное известие было куда более болезненным для Полины. Исчезла Зоя. Бесследно. Никто не знал куда. Никита сказал, что просто-напросто в один прекрасный день она не вернулась домой и больше не появлялась. Полина была возмущена спокойной реакцией мужа на это исчезновение.

– Никита, но ведь с ней могло что-то случится? Ты не стал заявлять в милицию?

– Поля, конечно, я поинтересовался у них, что делать в таких случаях, но мне сказали, что Зоя – взрослый человек, перед нами никаких обязательств не имеет, а потому может уехать, куда ей вздумается. Никто и не подумал ее искать!

Полина растерянно хлопала глазами.

– Как же так? Да не могла она просто так исчезнуть. Если и хотела бы уехать, или работу сменить, меня бы дождалась. Ни за что не поверю, что она настолько наплевательски к нашей семье относилась. Вот так вот исчезнуть, не дождавшись моего возвращения, не позвонив, не оставив даже записки…

– Я же тебе говорил, что волк всегда в лес смотрит. Нельзя ей было доверять, – «успокаивал» ее Никита.

– Она же ничего не украла! – все еще пыталась защищать ее Полина. – Если даже и ушла, то каждый человек имеет право на устройство личной жизни. Может, просто она тебе не могла рассказать всего. Я не могу обвинять человека, не выслушав.

– Вот именно. А выслушать у тебя нет возможности, так как она просто сбежала, исчезла, и это непорядочно с ее стороны, прежде всего, по отношению к тебе. После всего, что ты для нее сделала!

– Она для меня сделала не меньше, не забывай этого! – Полина пыталась скрыть за повышенным тоном свое огорчение. Конечно, Зоино исчезновение расстроило ее. Она не знала причин, но Зоя могла бы написать письмо и обо всем рассказать. Но перед Никитой она не хотела показывать свое огорчение. – Она мне помогала на протяжении всего года, и помогала немало!

– Поля, любимая, я знаю, ты очень расстроена, но придется просто забыть это, как неприятное происшествие. Переверни страницу и забудь. Тем более, тебе нельзя сейчас нервничать, сама прекрасно знаешь, побереги свое здоровье, родная. – Никита обнял ее и прижал к себе. – Давай, я тебе вина налью, расслабит тебя немного. Немножко красного можно, правда ведь? А потом сходим куда-нибудь, отвлечемся.

Полина кивнула и дала себя успокоить, словно ребенка. Но это была лишь реакция устрицы, прячущейся в скорлупе от проблем внешнего света.

Последующие недели Полина ходила, словно в тумане. Все-таки она не могла так просто перевернуть страницу и забыть Зою. Беспокойство не отпускало ее. Если допустить, что Зоя действительно просто ушла, то это было слишком подло. Она так верила в нее, так хотела с ней сблизиться, что пошло не так? Почему это не сработало? Неужели Полина что-то упустила в их отношениях? Никита сказал, что она уходила по вечерам неизвестно куда, но были это компьютерные курсы или что-то другое, он не знал. Он практически ее не видел, только иногда слышал шум на ее половине, зная, что она там. И самое обидное, что Полина даже не знала никаких ее знакомых, не знала, где искать ее бабушку с дедушкой, не знала, через кого можно разузнать о Зое хоть что-то. Вроде бы, они столько времени провели вместе, а получается, что толком Полина ничего о Зое не знает. Подруги успокаивали, как могли, хотя все единодушно соглашались, что это не очень красиво со стороны Зои так поступить с Полиной.

– Она могла бы кому-нибудь из нас позвонить, телефонная книжка всегда у нее под рукой, сколько раз она нам звонила по поводу обедов в клубе, – возмущалась Инна. – Что за дела такие неотложные, которые не могли пару недель подождать, что бы сделать все это красиво, а не так, извини Полина, по-свински. Других слов не нахожу.

– Ничего не могу сказать, потому что ничего не знаю. – Полина отвечала, словно заученный урок. Не имея в голове собственного объяснения, какое объяснение она могла дать другим?

Дороти попыталась использовать свои связи и узнать через авиакомпании, улетала ли куда девушка по имени Зоя Солодцева из Москвы. Но запрос и ничего не дал.

– Может, она замуж вышла и улетела за рубеж под другой фамилией? – предположила Инна. – А может, поездом пересекла границу, теперь трудно будет вычислить.

– Да не думаю я, что она могла так быстро замуж выйти. За пару недель найти себе жениха, выйти замуж, уехать, слишком все это сложно. – Полина просто отказывалась в это верить. – Да и потом, почему вы решили, что она непременно замуж вышла? Мало ли какие дела могли возникнуть. Может, с родными проблемы, всякое бывает.

– Это не повод не оставить записку и не позвонить.

– Хочешь, я через посольства попробую разузнать? – предложила Дороти. – Джульет попросим, она поможет.

– А зачем? Не надо. Да и маловероятно, что она уехала за границу. На какие деньги? Что бы там не произошло на самом деле, раз она решила перестать работать у меня, это ведь ее право, правда? – грустно улыбнулась Полина. – И не будет больше эту тему мусолить. Если что-нибудь проясниться, то мы об этом услышим не последние.

Но на самом деле Полина не успокоилась. Она отказывалась верить в бегство Зои. Случиться могло всякое. Если она по вечерам, как говорит Никита, ходила на курсы, то на нее могли напасть, избить, да что угодно могло случиться! Она вновь обратилась к мысли об обращении в милицию.

–Никиточка, милый, нам стоит проверить еще раз. Надо хотя бы найти телефон ее родных, позвонить им, узнать, знают ли они что о ней. А вдруг беда с ней приключилась? А мы и не знаем. Нельзя так руки опускать. Мы с самого начала про нее плохо подумали, а вдруг это не так? Вдруг она где-нибудь в больнице сейчас лежит и некому даже о ней позаботится?

Никита посмотрел на жену с сомнением.

– А что она не может позвонить из больницы, если она там?

– Но мы же не знаем, в каком она состоянии. И вообще…

У Полины навернулись слезы.

– Что?

– Может, надо и…и морги обзвонить, я думаю. На всякий случай.

– А знаешь, возможно, ты права. – неожиданно согласился Никита. – Надо проверить и эти варианты, что бы совесть была чиста. Я займусь этим.

Полина крепко обхватила его за шею.

– Спасибо! Спасибо, что понимаешь.

Никита прижал жену к себе, но лицо его приобрело несколько странное выражение. Словно он обдумывал нечто важное, но не совсем понятное ему.

– Оставь мне эти заботы, – ласково сказал он. – Тебе в твоем положении ни к чему лишние волнения. Я подключу знакомых из «органов», они попытаются разузнать что-нибудь.

Никита сдержал обещание. На следующий же день он рассказал Полине, что родственников Зои нашли, но они ничего не знают об ее исчезновении. Сказали, что звонит она им редко, а потому они даже не знают, где она сейчас. Потом он попросил у Полины ее фотографию.

– Если будем связываться с больницами и моргами, надо бы ее фото иметь, иначе как они ее опознают?

Фотографий Зоиных имелось предостаточно и он начал поиски. Полина беспокоилась все больше и больше. Если родственникам Зоя ничего не сообщила, то, значит, никуда далеко она уехать не могла. Но тогда что случилось?

Через пару дней Никита пришел домой необычно тихий и расстроенный. У Полины сжалось сердце – ничего хорошего его настроение не предвещало. Он сел рядом с ней, обнял и стал гладить по голове, словно готовя к ужасной новости.

– Любимая, ты только постарайся не воспринимать все слишком близко к сердцу.. – начал он неуверенно.

– Что случилось? Это про Зою, да? Что-нибудь плохое?

– Да, любимая. Зоя мертва. – он вздохнул, как перед прыжком с высоты. – Она попала в морг еще в тот день, когда исчезла. Ее сбила машина. Они держали ее какое-то время, но так как никто не искал ее, они просто похоронили ее в общественной могиле.

Полина похолодела. Она была готова к неприятным новостям, но не к такому. Зоя мертва… А они все думали о ней плохо, она, Полина, позволяла знакомым обсуждать ее! Ее похоронили, как бомжа, как человека без имени и семьи… Что может быть хуже?

– Полина? – Никита обеспокоено смотрел на жену. – Ты в порядке? Может, выпьешь успокоительное?

Полина покачала головой. Она не была «в порядке». Как можно быть « в порядке» , если Зоя умерла? Она была в шоке. Зоя умерла. А они даже не потрудились найти ее, изначально приняв идею о ее побеге. Поверить в плохое о человеке всегда легче, чем принять на себя ответственность за него. Какие же они все снобы, бездушные, толстокожие, слепые снобы, смотрящие на все только со своей колокольни! Если бы это была сестра, близкая подруга, любой из них бы засуетился с первой же секунды, нашли бы все возможные средства, чтобы разыскать пропавшую. Никто бы не успокоился, пока поставили бы точку в розысках. Но когда дело коснулось домработницы – тут другое дело. Тут все резко стали глухи и слепы, кинулись осуждать, строить нелепые предположения, все, что угодно, кроме реальных действий, кроме поисков, кроме тревоги и заботы, человеческого отношения. Боже, как теперь жить с таким грузом на сердце? Она положила руки на живот. Твоя настоящая мама умерла, малышка, подумала она, мысленно обращаясь к ребенку. Теперь у тебя осталась только я. Прости, я не хотела, чтобы вышло все именно так. Я люблю тебя. Ты никогда не узнаешь о своей потере. Ты никогда не пожалеешь, что я досталась тебе в мамы. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

– Я пойду, полежу. У меня кружиться голова.

Полина тяжело встала, поддерживая поясницу, и пошла в спальню. Там она легла на кровать, свернувшись калачиком. Когда Никита вошел следом, она закрыла глаза, давая понять, что слишком устала для разговоров. Он вздохнул и тихо вышел. Выйдя на кухню, он достал из шкафа начатую бутылку виски, налил себе полстакана и осушил залпом. По его лицу было непонятно, то ли он сильно расстроен, то ли злиться по какой-то причине. Он еще долго курил у окна, залил в себя еще виски, не закусывая, и все размышлял о чем-то, сдвинув брови. Когда ночью он на цыпочках вошел в спальню и лег, не зажигая свет, Полина, не поворачиваясь к нему, вдруг спросила без тени сна в голосе:

– Кто-нибудь должен сообщить ее семье. У меня не хватит на это сил.

– Я позвоню завтра же, не волнуйся. Мы вышлем им справку о смерти и соболезнования. Не надо так убиваться, Поля. Мы ничего бы не смогли сделать. Это не наша вина.

Полина ничего не ответила. Неизвестно, сколько она еще пролежала, неподвижно, не смокнув глаз, но утром, когда Никита уходил на работу, она еще крепко спала.

Последующие дни Полина несколько замкнулась, словно переживала свое горе наедине с собой. Никита старался не затрагивать эту тему, видя, что жене это доставляет такую боль. Она, конечно, сообщила новость подругам, но дала понять, что пока еще морально не готова обсуждать произошедшее.

В один из таких дней Полина, наводя порядок среди своих коробочек с украшениями в столе, обнаружила синий бархатный мешочек, потертый местами, явно не новый и совершенно точно не принадлежавший Полине. Она осторожно раскрыла его и высыпала содержимое на свою ладонь. Из мешочка выпало простенькое колечко с зеленым прозрачным камнем.. Полина, конечно же, его сразу узнала. Ведь Зоя носила свое кольцо постоянно и не раз рассказывала Полине про семейную легенду, связанную с этим кольцом. Полина побледнела, словно получила весточку с того света. Повертев кольцо в руках, она еще раз заглянула в мешочек. Там оказалась крошечный кусочек бумаги, который гласил: «Это мой подарок для ребенка, которого ты родишь. Зоя.»

И все. Ни слова больше. Полина уставилась на странный дар и не могла найти ему никакого объяснения. Когда Зоя успела написать эту записку? Почему она это сделала? Кольцо для ребенка. Это подарок мог значить так мало и так много. Это могла быть простая благодарность, но тогда почему Зоя решила сделать это так, втихую, почему не вручила в руки самой Полине? Подобные подарки не прячут среди личных вещей, а передают из рук в руки. Ведь не могла же Зоя знать о предстоящей трагедии? А если у этого кольца другое значение? В ее сердце закрался страх, что Зоя каким-то образом узнала реальную историю Полининой беременности и исчезла именно из-за этого. А вдруг ее смерть не была случайностью? Лоб Полины покрылся испариной от страха. Но потом она подумала, что если бы это было так, Зоя, скорее, не стала бы делать глупостей, а непременно захотела бы увидеть родившегося ребенка Ничего не понимая, она вертела кольцо перед глазами. Этот подарок не вписывался ни в одну из версий, если только… Если только смерть Зои была не простой аварией, а преднамеренным убийством и она каким-то образом знала о нависшей угрозе. Но кто мог желать Зоиной смерти? И почему? Зоя не была вовлечена ни в какие опасные дела, не владела никакой информацией… Разве что, кроме врача и Никиты, Зоя являлась единственным человеком, знающим о том, что ребенок Полины не является ее в полном смысле этого слова. Но и тут шантажировать Зою некому. О ее причастности к ребенку не знал даже Никита. А может быть, это Зоя узнала как-нибудь об этом и попыталась шантажировать Никиту? Вполне возможно. Но тогда получается, что Никита виноват в ее смерти? Нет, это невозможно. Ее муж не способен ни на что подобное. Но на всякий случай Полина узнала у Людмилы Алексеевны, не интересовался ли кто ее случаем, но та поспешила заверить, что нет.

– Никто, кроме вас, родителей, не имеет права на доступ к этой информации. Так что можете не беспокоиться. А уж от меня точно никто не узнает, мне ведь не нужны проблемы, сами понимаете.

Перебрав в уме все возможные и невозможные варианты, она решила Полина показала кольцо и записку мужу.

– Не могу понять, почему она сделала это.

Никита пожал плечами.

– Я тоже не знаю. А больше там ничего не было? – Никита заинтересовался не столько кольцом, сколько запиской.

– А что там еще должно было бы быть?

– Ну, не знаю. Может, письмо или еще что.

– Нет, ничего. Я тоже удивилась. Она тебе ничего не говорила о своем намерении оставить мне кольцо?

– Нет. Да мы с ней практически не общались, ты же знаешь. Я ее и не видел, разве что иногда. Это все очень странно, Поля. Я всегда говорил, что Зоя странная девица. Этот ее жест еще раз подтверждает мои слова. Я бы посоветовал тебе пока не трогать это кольцо. Кто знает, почему она сделала это.

– А я и не собираюсь. Это же для ребенка. Подрастет – передам по назначению. Но я боюсь, а вдруг это как-то связано с … с ее смертью?

– Как кольцо может быть связано с ее смертью под колесами машины? – Никита посмотрел на жену, как на умалишенную.

– Ну, вдруг это не была случайная смерть… – Полина запнулась. Язык не поворачивался высказать свои подозрения. Это действительно было похоже на паранойю, а не здравый смысл.

– Полина, тебе надо отдохнуть, любимая. А то у тебя уже крыша едет от всей этой суматохи.

– Это не просто суматоха, Никита, это смерть близкого нам человека! И это кольцо несет какой-нибудь смысл! Я не понимаю твоего равнодушия!

– А я не понимаю, зачем тебе надо копаться в жизни человека, которому уже не ничем не поможешь! Ну, согласись, Поля, что вряд ли ты сейчас сможешь понять, зачем эта Зоя оставила тебе свое кольцо. Но делать из мухи слона я бы тебе не советовал.

Полина пожала плечами, давая понять, что не согласна с этим, но спорить прекратила. Никита как-то странно посмотрел на жену, из чего Полина сделала вывод, что он списывает ее нервозность на беременность и не принимает ее слова всерьез.

Дни побежали дальше. Жизнь продолжалась, хотя и не так, как раньше. Задор у Полины в отношении «Гурман клуба» прошел. Интерес к общению тоже поубавился. Она сосредоточилась на своей беременности и решила полностью посвятить свое время здоровью себя и малыша. Сославшись, что массаж, бассейн, гимнастика, посещение занятий для беременных занимают все ее дни, она практически престала принимать участи в других мероприятиях. Сосредоточившись на своем мирке, она словно потерял интерес к миру окружающему. Даже близкие подруги не могли понять, что с ней происходит.

– Надо ее почаще навещать, если она сама не хочет выходить в свет, – предложила Джульет. – Я тоже была беременной и знаю, что такое быть зацикленной на этом, но не до такой же степени!

– Может, это потому, что она так долго ждала этого ребенка? – предположила Инна. – Боится сделать что-то не так.

– Да что не так? У нее все прекрасно, по ней же видно! Нет, это все та история с Зоей, после нее она так приуныла. Вот я не думала, что они были настолько близки. Я не помню, чтобы я хоть с одной беременностью впадала в такую депрессию и хотела полного уединения.

Однако все их попытки развеселить Полину и вытащить « в свет» не давали желаемого результата. Полина по-прежнему не стремилась выползать из своей раковины. В мирке, в котором она замкнулась, Полину порой одолевал странный ужас. Ужас от мысли, что ребенок не будет ее любить, что он почувствует, что не принадлежит ей, что подсознательно будет отгораживаться от Полины. Свои чувства у нее сомнений не вызывали – она уже сейчас обожала свою крошку (ей уже сказали, что это девочка). А вот что будет чувствовать ребенок и какую роль здесь могут сыграть чужие гены – она не могла предугадать. И еще – она знала, хотя и не хотела признаться себе в этом, что чувствует себя виноватой перед Зоей за то, что обманула ее. И ей казалось порой, что судьба непременно накажет ее за этот обман. И хотя это было совершенным безумием, но она ничего не могла поделать с этими наплывами страха. Иногда на нее накатывалась настоящая депрессия, с которой она не могла справиться неделями. Мысли о странном подарке и смерти Зои тоже тревожили ее, но, не найдя никакого объяснения, она гнала эти мысли прочь. Полина лежала целыми днями в кровати, читала книжку или просто смотрела те тупые фильмы, которые можно смотреть, не вникая в суть. Никита поначалу принимал это за временную блажь беременной женщины. Все знают, что они в этот период могут становиться просто невыносимыми в своих странностях и капризах. Погрустит и пройдет, думал он. Он даже предложил ей работу в офисе, но она отказалась, сославшись на хроническую усталость и бессилие.

– Из меня сейчас плохой работник получится, милый. Давай подождем, потом посмотрим, хорошо? Сейчас главное родить нормально.

Потом Никиту это хроническое уныние стало раздражать.

– Слушай, ты так хотела ребенка, все мозги мне просверлила этим, теперь ты беременна, все у тебя есть, ну, скажи мне на милость – чего ты еще хочешь? Сколько можно действовать на нервы себе и окружающим? Тебе радоваться надо, жизнью наслаждаться, а ты что творишь? Это ведь и на малой может сказаться, неужели ты не понимаешь? Неужели смерть прислуги может свести на нет всю твою жизнь? Это, знаешь ли, просто глупо. Идиотизм даже, ты уж не обижайся.

– Да причем тут… – Полина пожала плечами, словно ежась от холода. – Хотя, знаешь, есть в этом доля истины. Ведь мы виноваты перед ней, понимаешь? Я никогда не прощу себе того, что мы позволили похоронить ее в общей могиле. Это же чудовищно! И вообще – эта ее смерть и все вокруг этой истории чудовищно.

– Ой, слушай, брось эти святые страдания! – Никита откровенно злился. – Откуда я мог знать, что ее сбила машина? Я думал, девчонка сбежала с мужиком каким-нибудь и все дела. Не дави на меня этой фигней, хорошо? У меня своих проблем хватает. Только из-за тебя я выяснил о ее смерти, иначе ты, чего доброго, всю жизнь бы ее еще искала! Но теперь пора забыть об этом, слышишь? Хватит! Возьми себя в руки, в конце концов!