Текст книги "Хребет Вервины"

Хребет Вервины
Никита Божин

© Никита Божин, 2023

ISBN 978-5-0060-0146-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Начало

Сегодня середина зимы, праздник Вьялица на землях Вервины. Это один из многих почитаемых дней, прочно укоренившихся на севере. Ни один другой народ не имеет такого количества праздников, обычаев, традиций и поводов для ярмарок и собраний, сколько жители Вервины. Что-то является их давней традицией, что-то принесли другие народы, удачно влившись в общую культуру. Рассказывали, что раньше на Вьялицу обязательно случались крепкие морозы, не редки были долгие снегопады, засыпавшие дороги по колено, а местами и по пояс. Северная часть Вервины и вовсе превращалась в ледяную пустыню, и не многие отваживались продолжать жить севернее крайних границ, разделявших страну на две части: обитаемую и почти пустую. Жизнь за северной чертой не отличалась разнообразием, чем во многом устраивала тех, кто искал уединения и покоя. Их крепкие дома неплохо спасали от холода, а провиант обычно закупался на месяцы вперед, чтобы лишний раз не выбираться из труднодоступных земель. В летний период природа за северной чертой отличалась изящной суровостью, зимой же была по-настоящему опасна для неподготовленного путника, потому отсекала иноземцев, проходимцев и авантюристов. Но сегодня о былых временах только рассказывают, ведь даже старики и те вспоминают лишь отголоски тех тяжелых зим, накрывавших земли. Зимы теперь куда теплее, и год от года все мягче, а лето, в свою очередь, дольше и жарче. Потепление принесло за собой рассвет сельского хозяйства не только в Вервину, но и по всему континенту. С каждым годом все сложнее определялась северная черта, становившись понятием более географическим, нежели климатическим, а северные территории осваивались и заселялись все охотнее, нарушая вековой покой этих мест. Десятки лет длился подъём урожаев и рост богатства, делая доступными новые части земли, открывая пути торговли, обмена, взаимодействия и развития, подарив народам период затишья, когда целые поколения на многих землях могли сказать, что не знают, что такое настоящая война. Да, зимы теперь уже не те. Говорят, даже исполинские ледяные глыбы медленно тают, обнажая землю и голые камни. И нет ничего важнее на планете Земнице, чем камни.

Планета Земница не наделена своей силой, но может черпать ее отовсюду, постоянно взаимодействуя с Большим миром. Большой мир – это система планет, спутников и астероидов, образующих единое целое, непрерывно связанное между собой. Земница – единственный мир, населенный разумными, живыми существами, по крайне мере обратного установлено не было. Прочие миры (планеты), существующие в Большом мире мало похожи на места, где возможна хоть какая-то объяснимая жизнь. На Земнице нет лучшего источника, чем книга, так и названная «Большой мир», которая подробно описывает устройство всего и вся. Из книги можно узнать, что всего в Большом мире существует девять планет – девять миров из огня, льда, жидкостей, камней, металлов и газов. Свойства многих веществ, составляющих основы той или иной планеты не всегда известны, понятны, либо просто слабо изучены, а потому часть знаний очень условны и порой опираются на догадки и предположения. В Большом мире есть лишь одно светило, два спутника у самой Земницы и до конца неизвестное их число у других планет. Все это и есть Большой мир.

Проводником силы других миров на Земнице являются камни. Не каждый камень наделен возможностью служить проводником, но все же таких камней предостаточно, и многие из них образуют целые пласты, возвышенности и плато. Количество камней и определяет тот предел, способный проводить силу в этот мир. Ограничения позволяют сохранять баланс, нужный для поддержания жизнедеятельности планеты, в противном случае она давно была бы разрушена от переизбытка сил, воздействующих на нее. По этой причине на планете всегда существует ограниченное число людей, способных одновременно владеть таким даром. Камни проводят энергию, а люди преобразовывают ее и воплощают. Эту способность стали называть ворожбой, а тех, кто проводит силу, называют ворожеями. Способность владеть ворожбой – прирожденный дар, им нельзя овладеть и ему нельзя научиться обычному человеку. Чем ближе камни ворожбы, тем выше вероятность, что ребенок родится со способностью к ворожбе. Но родиться – это лишь часть дела, многие ворожеи проживают жизнь и не знают о своих способностях. Нужно уметь распознать силу внутри, понять, что человек для чего-то пригоден (о чем нередко узнают едва ли не случайно, использовав простое заклинание, известное всем и каждому, которым еще дети проверяют, ворожеи они или люди, придумав для того целый ритуал, который называют Длань, особенно его любят в Вервине). Но узнать о своих способностях совсем не значит суметь развить их. История знает тысячи человек, кто хоть и родился ворожеем, но раскрыть свой дар не смог, так и не шагнув дальше ритуала Длань, и всю жизнь в сущности ничем не отличался от обычного человека. Всё, или почти всё, всегда зависело от личности, и под силу ли ей буквально заставить себя развивать дар, жертвуя многим, ведь этому можно посвятить всю жизнь, чтобы как следует овладеть мастерством взаимодействия с мирами, чтобы уметь управлять их силой и не умереть, допустив роковую ошибку.

Когда умирает ворожей, его сила высвобождается, и она может позволить молодому ученику овладеть начальными знаниями, либо умелому ворожею усилить свои способности, у которых тоже, впрочем, существует предел. Все ограничено: числом камней, свободной энергией, силой разума ворожея, его волей, здоровьем и выносливостью, его знаниями и в конце концов умением применять навыки. Чем больше в мире людей обладает силой ворожбы, тем меньше для нее остается новым ворожеям, именно поэтому Круги ворожбы по всей планете следят за тем, чтобы их подопечные не злоупотребляли силой, чтобы ее использовали только для одной из значимых целей – военная или дипломатическая, а также только зарождающаяся инженерия, для которой способности ворожеев вполне годятся. Всё прочее признается глупостью и преследуется. Впрочем, так было прежде, но теперь мир меняется, вековые правила слабеют и обретают форму устаревающих традиций или вовсе рекомендаций, что вызывает дискуссии, недопонимания и конфликты интересов. Долгое время затишья и сравнительного покоя поменяло и само восприятие ворожбы, порождая все больше адептов новых течений, предполагающих пересмотр самой сути ворожеев и их способностей. И все это происходит в Третьем мире, сформированном на едва уцелевших осколках разрушенного Второго мира, который как раз и уничтожило могущество ворожеев прошлого. В своей последней войне они накопили такую силу, которой хватило на катастрофическое разрушение планеты. Причина краха Второго мира все сильнее занимала умы современных мыслителей, призывающих подумать о той силе, которую носят в своем разуме ворожеи. Они указывают, все больше опираясь на предположения, что для обретения едва ли не безграничных возможностей немногими лидерами во Втором мире целенаправленно истребляли большинство ворожеев, чтобы сила высвобождалась и давала шанс великим ворожеям еще хоть немного превзойти свои способности, дойдя до пределов могущества. Когда иссякла естественная способность, они расширяли сознание с помощью зелий, трав и амулетов, разрушающих тело, но усиливающих разум. Они постигли невероятную силу, превратившись в подобие камней, накопивших в себе великую мощь, что и разрушило мир в последней войне. Деталей произошедшего тогда до сих пор не предоставляется возможным узнать, и все случившееся воспроизводится на основе обрывочных записей и хроник, которые уцелели или были составлены сразу после катастрофы. Пока еще никто не взялся достоверно объяснить, что же на самом деле тогда произошло и как ворожеи прошлого смогли выйти за все мыслимые пределы, чтобы впитать силу и обратить ее в гибель целой планеты. Ответы на столь опасные вопросы тревожили людей множество лет, но за все время исследований понимания больше не стало и то, что было известно примерно две тысячи лет назад, известно и теперь, без надежд на выяснение подробностей.

После падения Второго мира даже уцелевшие части крепостей, городов и поселений пришли в упадок и запустение. Возникшие природные катаклизмы исказили облик планеты, похоронив или уничтожив почти все. На месте центров павшего мира паслись дикие животные, все поросло деревьями и травами. Государства, города и здания разрушались, многие знания оказались утрачены или искажены из-за непонимания и ложных трактовок. Уцелевшие группы людей выживали только за счет того, что оставались вместе, образуя новые поселения. Ушло около трех тысячелетий на то, чтобы дойти до нынешнего уровня, но достичь даже половины знаний и способностей использования ворожбы, так как это было во Втором мире, не могут по сей день, хотя людям Третьего мира неоднократно везло находить древние тексты, технологии, предметы, артефакты и оружие. Фрагменты древних карт изображали мир несколько другим, и кажется, что часть земли и островов ушли под воду, сформировав новый ландшафт, с новыми центрами силы, главным из которых стал негостеприимный север, многие годы игнорированный всеми, но именно там находится самое большое скопление камней ворожбы на всей планете, и именно от этого ледяного края начала свою историю Вервина, выросшая из малого поселения и за более чем две с половиной тысячи лет сформировавшая границы своего государства, созданного силой боевых ворожеев, во все времена обеспечивающих силу их армии, почти не знавшую поражений.

Сегодня Вервина – тихая земля на севере континента. Край, наполненный камнями, часть из них впитывают, концентрируют и отдают силу в этой части земли. Каменный ландшафт земель разнообразен: горы и холмы, скалы и утесы, камни, образующие пласты, каменные карьеры, глыбы, пронизывающие почву и формирующие острова. Камни рассыпаны по всей территории. Кроме камней земли Вервины наполнены реками и озерами, хребтами и горными вершинами, лесами и равнинами, редкими болотами, плодородными полями на юге, а запад, восток и север омываются океанами.

Вервина сформировалась самобытным краем, отличным от остальных земель благодаря большому числу людей, способных к ворожбе. Как было сказано, силу ее армии и могущество сформировали ворожеи, обеспечив на многие годы время покоя, что, в конечном итоге, отвело Вервине роль некоторого захолустья. В сознании народа сформировалась идея, что они сохраняют мир, оберегают у себя землю камней, и так было много лет, но мир меняется довольно быстро. Пока они занимались торговлей, земледелием, собственной культурой, с некоторым высокомерием глядя на соседей, порой участвующих в локальных войнах, их собственный военный потенциал слабел, государство приобрело элементы дробления, все заметнее утрачивая централизацию, а ворожеи начали мельчать и слабеть, поддаваясь искушениям и легким деньгам, став кем-то вроде фокусников, тогда как боевые навыки постепенно угасали, а сами ворожеи все реже стремились развивать свой разум, останавливаясь где-то в начале пути, ровно на той стадии, когда можно было зарабатывать деньги и внимание за свою уникальность, что удовлетворяло пожеланиям публики на всей территории. Но Вервина не стала изгоем, она превратилась в нечто вроде огромного места для отдыха, покоя, укрытия, проворачивания дел и торговли, куда тянулись разные личности с разными целями и желаниями, все больше попадая через соседнюю Рельяру – центр всего континента и вместилище всех потоков.

Итак, сегодня середина зимы, праздник Вьялица.

Свадебный день

Двое всадников на гнедых лошадях неспешно двигались по дороге в сторону города Слана. Им оставалось около двух часов пути до нужного места, небольшого поселка юго-западнее города, под названием Заполица. Это живописное и красивое место расположено рядом с глубокими озерами, там часто проводят местные праздники, ярмарки и устраивают соревнования по рыбной ловле; все эти забавы популярны у простого народа, на каждый сезон придумавшего себе повод погулять. Зимой, на Вьялицу, в Заполице часто играют свадьбы. Некоторые местные жители специально строят и сдают для мероприятий длинные дома, чтобы там могли собраться гости из Сланы или других деревень и поселков, дабы выдержать традицию и погулять на свадьбу в Заполице. Откуда пошла традиция никто не знал, хотя об этом существовало около десятка версий, впрочем, все они были, вероятно, ложные, но иногда за высказывание непопулярной версии можно было получить по морде от тех, кто знал «правду» и готов был доказать ее на деле. Это тоже своего рода местная традиция.

Всадники остановились у постоялого двора, чтобы отдохнуть с дороги, переночевать и рано утром отправиться в путь. Устроив лошадей, они стащили с них свои вещи и, услышав заверения конюха, что места есть, а ночлег устроят в лучшем виде, двинулись ко входу. Постоялый двор представлял собой двухэтажное здание деревянной постройки на крепком, каменном фундаменте. Во внешнем оформлении угадывались фигуры, характерные для Ижаррецкой росписи, имитирующей морозные узоры. Обычно ей украшали посуду, горшки и вырезали на домах и предметах быта на севере и северо-западе Вервины. У постоялого двора стояли человек десять, они все были изрядно выпивши, смеялись промеж собой, шутили, кто-то курил длинные трубки, иные задирали друг друга. На двух незнакомцев никто особенного внимания не обращал, так как накануне Вьялицы в эти края всегда подтягивалось много путников со всех сторон, желающих поучаствовать в ярмарках или приезжающих на свадьбы к своим родственникам в окрестные поселения.

Распахнув дверь, они ощутили на себе жар от внутреннего помещения. Температуру создавали не только десятки гостей, пьющих и громко горланящих, но и кухня, не успевавшая готовить похлебки и мясо согласно местным кулинарным традициям. По углам лежали крупные, преимущественно округлые камни (специально обточенные для красоты), такие камни называют Смага. Камни Смага постоянно проводят тепло от огненной планеты Пламма Вир, прогревая помещение лучше огня, так как не дымят и для них не требуется дров. Эти камни добывают в местах, где расположены вулканы, в том числе потухшие, а также иногда они встречаются на дне южных морей и в пустынях, крайне редки случаи, когда такой камень появится на севере, но в этом случае его легко заметить по оттаявшему вокруг снегу и льду. Из-за жары то там, то здесь, окна раскрыты настежь, чтобы проветривать душное, прокуренное помещение, но и это особенно не помогало, ведь зимы нынче уже не те.

Двое мужчин, не уделив ни секунды внимания происходящему в помещении, прошли мимо череды длинных столов, огибая лавки и гостей, подошли к трактирщику и поинтересовались, есть ли свободные комнаты. Трактирщик, не слишком старый, но седой человек с большим шрамом на левой стороне лица внимательно посмотрел на двух посетителей, как он сразу определил, не здешних, хоть и говор их не отличался. Внешне они походили на солдат, и не только благодаря форме, ведь ее можно достать самыми разными способами. Оба воина носили одинаковые облегчённые, очевидно походные, варианты доспеха, с чешуйчатой кирасой, закрывавшей тело и плечи, под ней кольчуга и серого цвета плотная ткань. Наручи укрывали руки почти до локтя, на ногах у обоих очень дорогие, прочные и теплые сапоги, сверху доспехи прикрывали меховые накидки и плащи, спасающие от ветра. На плащах вышитые узоры, своего рода знаки отличия офицеров Вервины, выполненные в виде росписи. Опытный трактирщик на глаз мог отличить бандита в форме солдата или офицера от настоящего представителя армии, подмечая не только внешний вид, но и манеру говорить, смотреть и, как говорят, держаться. В двух посетителях он сразу угадал верных подданных армии Вервины.

Первый человек, ростом заметно свыше среднего, стоял с левой стороны от трактирщика. Внешность его не казалась угрожающей, несмотря на рост и крепкую фигуру с широкими плечами. Его голова обрита почти налысо, длинный, узкий рот обрамляла фигурная борода, очевидно, что человек следил за ней и поддерживал форму даже в дороге. Кожа его бледна, по виду он настоящий альбинос, либо очень мало бывает на свету. В полутьме трактирщик отчетливо видел его голубой цвет глаз и хладнокровный, но не давящий взгляд, как будто смиренно ожидая любого ответа, и если места нет, этот человек ляжет спать хоть на лавке, как простолюдин, и ничто его не смутит. При нем меч, закрепленный на поясе, на плече висела палица, видимо только снятая с лошади, за спиной круглый щит с гербом Вервины, а в руке сумка с какими-то личными вещами, внутри сумки угадывалась форма округлого офицерского шлема. Он представился именем Гарип.

Второй человек выглядел немного старше своего спутника. Он уже не слишком выделялся ростом и смотрелся чуть выше среднего мужчины в Вервине, но по складной, крепкой фигуре, угадывающейся и под доспехами, легко представлялось, что этот человек бывалый воин. Он держал ровную осанку, смотрел несколько устало и равнодушно, не отводя свои, как казалось в полумраке, темные глаза от трактирщика. Он далеко не так бледен, как его спутник, кожа хоть и светлая, но имела вполне естественный для севера Вервины цвет. Он говорил неторопливо, спокойным, умиротворяющим голосом, точно учитель общается со своим учеником. Он носил короткую, простую стрижку, но его темные волосы были чуть взъерошены, видимо от капюшона или шлема. Лицо его покрывала недельная щетина, примерно намекающая на время, проведенное в пути, либо на то, как давно этот человек пользовался услугами брадобрея. На лице и шее несколько небольших, давно затянувшихся шрамов, едва заметных в темноте. При себе у него почти идентичный набор, как и у его спутника, только помимо одного меча на поясе он перебросил за спину второй, очевидно запасной одноручный меч. Он назвался именем Хельмут.

– Хельмут? – переспросил трактирщик, – не слышал таких имен в наших краях. Иностранец на военной службе, ваша милость?

– Нет, это мое настоящее имя.

– Должно быть редкое имя. Я таких не слышал.

– Отец увидел его на каком-то камне, я думаю, что надгробии от Второго мира, и решил назвать меня в честь кого-то.

– То есть вы даже не знаете, в честь кого названы, ваша милость? – наигранно дивился трактирщик.

– Я даже не знаю, правильно ли он прочел ту надпись.

Гарип улыбнулся и вставил замечание:

– Как мы все понимаем, надпись эта могла означать что угодно, чем в нашем мире называться было бы неловко.

– Довольно твоих баек, – произнес Хельмут, обращаясь к Гарипу, а после сказал уже трактирщику. – Нам нужна комната, желательно с двумя кроватями, но если что, мой соратник поспит и на скамейке.

– Вам повезло, у меня как раз осталась последняя комната. Но… она самая дорогая, ваша милость, а в текущий период двойная цена, зато поэтому ее никто еще не взял. Вы уж меня поймите правильно, ваша милость.

Хельмут положил на стол монеты.

– Надеюсь, этого хватит для ночлега, ужина, сена для лошадей и на завтра еды в дорогу?

– О, да, да, разумеется, хватит судари, хватит. Ступайте наверх, последняя комната справа. Ужин подадим.

– Спасибо, – учтиво кивнул Гарип.

Гости уже почти ушли, как любопытный трактирщик решил спросить у них:

– Вы ведь солдаты?

– Да, мы солдаты, – ответил Хельмут.

– Простите за любопытство, откуда вы?

– Из Вирмы.

– О, столица, – с уважением протянул трактирщик, – но что привело вас сюда, в нашу глушь?

– Мы едем на свадьбу, в Слану.

– Что ж, не смею больше отвлекать. Прошу, – бросил им вслед трактирщик и рукой указал направление к лестнице.

Солдаты ушли на верхний этаж. Трактирщик весьма обрадовался полученной информации, ведь ценен каждый новый гость, рассказавший хоть и скудную историю, но в уме трактирщика додуманную и в устах приобретающую форму занятной байки, которую можно рассказать новым постояльцам или повторять тем, кто спьяну все забывает. «Однако с этих можно было еще и полушку сверху попросить» – алчно подумал трактирщик, когда солдаты пропали с поля зрения. «Эх, дурак» – еще раз покорил он себя, но рассудил, что идти и просить добавить будет уже не совсем прилично, а скандалы ему, случись чего, ни к чему.

– Куда бы мы ни пришли, ты всегда без тени сомнения отвечаешь на все любопытства, – в шутку заметил Гарип.

– Зато никаких подозрений и домыслов. Мы открыты людям, так им спокойнее, – равнодушно заметил Хельмут, просто говоривший о своей работе.

– К тому же мы не солдаты.

– Почему же? Мы солдаты, Гарип, просто умеем чуть больше, и наша задача чуть скучнее, чем хотелось бы.

Они вошли в комнату. Она оказалась чище, чем можно было ожидать, при этом внутреннее убранство оставалось предельно простым, но главное, что там стояли две кровати, и это радовало больше всего. Шум снизу доносился больше, чем ожидалось, особенно громко какой-то гудец заиграл на дудке, а кто-то затянул песню, но все это сносно, если сон почти одолел.

– Поужинаем и отдыхать, – сказал Хельмут, и спутник кивнул в ответ.

В скором времени в комнату к ним постучалась молодая девушка и, извинившись, спросила, не станут ли они возражать, если ужин подадут прямо в комнату, потому что внизу набилось столько народа, что свободных столов нет.

– Так даже лучше, – ответил Гарип.

– Да, значит сегодня точно без драк, – согласился Хельмут, а спутник его рассмеялся, видимо припоминая какую-то занятную историю.

Через полчаса в комнату принесли два больших подноса, на каждом из которых лежали по бараньей ноге, запечённой с травами и картофелем, рядом насыпана добрая горсть маринованного зеленого горошка и треть хлеба. К блюдам подали по огромному стакану пива. Мужчины поблагодарили девушек и сели есть.

– Пива-то выпьем? – улыбаясь спросил Гарип.

– Ладно, давай, от такой порции разум не одурманится, – поддержал Хельмут, и они стукнулись кружками и набросились на еду.

Перед рассветом солдаты собрали свои вещи, получили по узелку с едой, за которые заплатили вчера, взяли лошадей и отправились в путь. Когда Багрец начал освещать Земницу лучами, заставляя снег искриться, а льдины переливаться оранжевым оттенком, Гарип и Хельмут неспешно двигались по дороге, иногда обгоняя пеших путников да проезжая деревни по пути, и иногда разговаривали.

– Как голова? – спросил Хельмут.

– Полный порядок. Что будет с кружки пива? – улыбаясь, ответил спутник.

– Давно что-то выпивал?

– Пару месяцев назад, кажется.

– А я, кажется, уже несколько лет не притрагивался к выпивке.

– Ну и как, есть разница? Помогает в ворожбе?

– Хочется думать, что так. Иначе для чего столько лет отказывать себе в радости опрокинуть кружку? – посмеиваясь, отвечал Хельмут.

– Зато голова не болит по утрам!

– Болит от другого.

– Ладно, посмотрим, как мы справимся сегодня. Может вчерашнее пиво сделает нас могущественнее, как те зелья для мозгов, а? Может в этом кроется тайна ворожеев Второго мира, – все продолжал шутить Гарип.

– Скоро узнаем. Ладно, вперед, поехали, – серьезно закончил шуточную беседу Хельмут.

По команде всадников лошади ускорили шаг и пошли бодрее навстречу своей цели.

Во все времена ворожеи относились к чистоте своего разума с особым трепетом, так как мозг в сущности и был их главным оружием, но в то же время мог стать и слабостью, если злоупотреблять одурманиванием своего сознания. Разум ворожеев одновременно силен, но в то же время хрупок, он гораздо быстрее поддается разрушению, нежели мозг обычного человека, и от того во все времена ворожеи избегали выпивки или ирия, так же разрушающего разум, в противном случае их ждала бы скорая утрата способностей, а после и полная потеря контроля над собой, а как итог – бездарная и жалкая смерть. Еще одной бедой для ворожея могла стать некоторая степень безумия или глупости, и дело опять же в хрупкости их разума, если его не тренировать, есть риск лишиться рассудка, что случалось порой даже с теми, кто не знал о своих способностях, жил обычной жизнью и по этой причине однажды в той или иной степени сходил с ума. Обо всем этом давно известно, и Круги учили молодых ворожеев всем мудростям и превратностям их дара, объясняя правила работы над своим разумом. Но так было раньше, а нынче многие молодые ворожеи пренебрегают правилами и ходят по тонкому льду, пристращаясь к самым разным способам одурманивания и веселья.

Вчера вечером в разговоре с трактирщиком гости немного солгали, отвечая на расспросы. В определенном смысле они действительно были солдатами, но не обычными. Гарип и Хельмут – боевые ворожеи, состоящие на военной службе и носящие звания Перита и Мастрота, относящиеся только к иерархии ворожеев, исходя из их способностей к управлению силой. Мастрот – высшая по способностям в Третьем мире форма владения ворожбой, ниже нее идут Перит, Эринт и Ван, то есть ученик. Все эти уровни люди почерпнули из книг об обучении ворожбе во Втором мире, сохранив даже оригинальные названия, но переработав содержание под понятные для текущего времени принципы, описав это уже в своих работах, и теперь любой, кто умеет читать, может с ними ознакомиться в библиотеках Кругов. От себя они добавили лишь два неофициальных «титула», использующихся только в устном обращении. Первый «титул» – блазень, так они называли учеников, освоивших самые основы ворожбы и сбежавших с учебы или из армии, в дальнейшем промышлявшие развлечением людей, соблазнением противоположного пола или мелким разбоем. Это оскорбительная форма, но она вполне соответствовала поведению тех, кто распоряжался своими навыками как попало. Существовал еще один «титул» – покляп, это разновидность блазня, но с той оговоркой, что покляп толком не умеет управлять силой ворожбы, а потому не просто злоупотребляет своим даром, но еще и вредит, например, спалит что-то или затопит поля дождями и тому подобные случайные проделки. В последние годы по всей Вервине расплодилось много блазней и покляпов, зарабатывающих на жизнь своим искусством, как это стало прилично в народе называть, и все бы ничего, но их число создало проблемы, не позволяющие в должном количестве рождаться новым ворожеям или развивать свои навыки уже опытным. Юные блазни, едва освоив простые вещи, бежали из Кругов в города и деревни, развлекая или дуря там народ, и вели распутный образ жизни и в целом пользы не приносили, тем не менее народ их любил и покрывал. Определенная часть общества считала, что будущее ворожбы именно в подобном воплощении, но никак не в превращении силы Большого мира в оружие.

Когда проблема стала критичной, все чаще начали звучать идеи, что нужно принимать самые суровые меры по борьбе с не просто бесполезными, но вредными ворожеями, и тогда Великий Круг принял решение, поддержанное главой армии Волваром, о необходимости формирования боевой группы по отлову и истреблению блазней и покляпов, дабы открыть путь новым ученикам и дать шанс укрепить знания опытным. Около двух лет назад они собрали шестнадцать сильных ворожеев, спустя время разделив на группы по два человека, которым давались наводки по местоположению блазней. Охотников на блазней стали называть Мороками. Почти сразу же Мороки обрели дурную славу в народе: их боялись, ненавидели, презирали. Одного Морока смогли даже убить, а чуть позже еще один Морок погиб в сражении с чуром: лесным чудищем, мощным, покрытым шерстью, с острыми когтями, обитающим в основном в холодных частях. (Чур примерно в два с половиной раза больше человека, намного сильнее и заметно быстрее. Это чудище искусственно создано и осталось из Второго мира). Именно тогда Мороки стали путешествовать по двое, хоть это и стало огромным расточительством, посылать двух боевых ворожеев за одним-двумя блазнями, но риски требовалось учитывать. Про Мороков ходили слухи, будто они сами едва ли не чудища, ездят только на вороных лошадях, закованных в черную броню, носят длинные черные кожаные плащи с капюшонами, на руках стальные наручи и перчатки с когтями, и будто глаза их горят огнем, а ворожба страшнее любой, виданной ранее. Этот фольклорный образ нравился главе Великого Круга, и он с радостью усиливал эти слухи и культивировал образ все более страшных посланников смерти, благодаря чему настоящие Мороки ездили по землям под видом солдат и внимания не привлекали. Помимо того, самых трусливых блазней встреча с потенциальным чудищем, рыщущим строго в поисках их, отпугивала, и они бросали свое дело, чем сохраняли себе жизнь, постепенно растрачивая силы без практики.

Каждый год Вьялица считалась идеальным днем для охоты на блазней. Многие люди, порой даже из самых низов, все равно старались пригласить на торжество ворожея, чтобы он показал чудеса и развлекал гостей, это придавало вес торжеству, а где и вовсе считалось залогом успешного брака, скрепленного силой ворожбы. Иные полагали, что после такой свадьбы у молодых непременно родится ворожей, но на самом деле с этим не существовало никакой связи, и даже у самих ворожеев крайне редко дети получали такую же способность.

Гарипу и Хельмуту выпало уже привычное им направление в сторону Сланы, в окрестности которой их чаще всего отправлял Круг. За время пути они уже убили двух блазней, и сегодня их ждал как минимум один на свадьбе и еще двое рядом с городом. Это хороший результат для столь короткого отрезка времени и почти что одного места. Блазни знали, что на свадьбу за ними могут явиться Мороки, но каждый раз им казалось, что они почувствуют приближение другого ворожея, впрочем, это заблуждение, только сильные ворожеи могут полагаться на чутье и интуицию, иные же редко могли развить свой разум до таких способностей. Тем не менее, вера в собственные силы часто оказывалась губительной для неподготовленных ворожеев.

Все Мороки – в первую очередь не только охотники на блазней, но и солдаты, формирующие отдельную боевую группу, при необходимости способную уничтожить вражеских солдат, не вступая с ними в прямой контакт. Общее количество боевых ворожеев Вервины равно сорока, шестнадцать из которых все время заняты своим смертоносным ремеслом. Еще есть около девяноста ворожеев, кто в разной степени владеет навыками, но применяет их в других областях, таких как дипломатия или инженерное дело, либо является Ваном, только осваивая боевые способности. Число блазней и покляпов оценивают примерно в полторы-две сотни человек, но главная беда в том, что количество их время от времени пополняется, а охота на того или иного может продолжаться неделями, а порой и месяцами. В прежние времена одних боевых ворожеев было около ста пятидесяти человек, что обеспечивало непобедимость армии. Однако с тех пор, как начал царствовать Верзит Смелый, сын Хектора Стены, все начало меняться.