Текст книги "Аркус. Книга убийцы"

– Звучит не плохо.

– Всяко лучше, чем получить «душекрад» в грудь, господин цехмастер. – Аркус поставил кубок перед мужчиной, второй он держал в руке. – Прими вас Орм.

– Иди к черту, – вздохнул Кейн, – и будь здоров, убийца.

Мужчина откупорил склянку и по капле вылил яд в кубок. Критически осмотрев сквозь граненое стекло янтарного цвета жидкость цехмастер Кейн залпом выпил коньяк. Облизав губы, мужчина хмыкнул.

– Больше слов. В моих котлах пойло и получше варится.

– Не спорю.

– Что будет дальше?

– Через несколько секунд вы ослабеете и провалитесь в сон. Это начнет действовать снотворный компонент вещества, что вы приняли. Как только ваш сон станет достаточно крепок, отравляющий компонент сделает свое дело и вызовет сильнейшие сердечные спазмы, которые вас и убью. Но, как я и обещал, боли вы не почувствуете. Пожалуйста, откиньтесь на кресле. Позвольте оказать вам еще одну услугу. – Аркус поддержал под локоть обмякшего мужчину и с усилием откинул на спинку кресла. – Говорят, что человека дольше всего помнят в том виде, в котором его застала смерть. При жизни вы были властным и сильным человеком. Пусть вас запомнят таким и в посмертии.

Аркус отступил от замершего цехмастера. Да уж, в таком виде умирать не стыдно. Охотник молниеносно разрядил и разобрал пусковой механизм, превратив большую его часть обратно в трость. Бесшумно подойдя к двери, он приоткрыл ее и взглянул в щель. Просторный коридор был пуст. На улице все еще громыхал фейерверк. Без особых трудностей Аркус проскользнул на первый этаж особняка. Он порядком проголодался и планировал полакомиться еще ветчиной.

******

– Кто?

– Эдмунсон, господин Фогриппер, – из-за двери послышался грудной голос повара, – завтрак принес.

Аркус закинув полотенце на шею открыл дверь.

– А где, мадмуазель Кейн? – поинтересовался Аркус.

– Несчастье, господин, – бочкообразный кухмастер обычно розовый как поросенок сейчас был бледен, как полотно. – Цехмастер Кейн скончался этой ночью.

– Не может быть, – Аркус изобразил искреннее удивление и ужас, – я же вчера его видел в добром здравии.

– Все его видели и запомнили таким, – Эдмундсон поставил деревянный поднос с аппетитно шкварчащей яичницей с ароматными сосисками на стол, – Врачеватели говорят, что почтенного Кейна удар хватил.

– Ну, он если верить рассказам, натерпелся за жизнь. И с орками повоевал, и жену похоронил. Вероятно, сердце цехмастера и не выдержало.

– Вы видимо плохо знали господина Кейна. Если бы не искалеченная нога он бы до сих пор носился по границе и рубил орков.

– Смерть не выбирают, Эдмундсон. – Аркус хлопнул повара по могучему плечу. – Хорошего дня, мой друг.

– Вы будете продлевать депозит, господин Фогриппер? К полудню он истекает.

– Вероятно, нет. – Аркус многозначительно взглянул на повара.

– Понимаю. – Эдмундсон ответил понимающим скорбным кивком.

Корчмарь ушел. Аркус закрыл дверь на засов. Только он собрался взяться за завтрак в дверь вновь постучали.

– Кто?

– Господин Руберт приглашает господина Фогриппера в свой особняк. После полудня.

За дверью послышались удаляющиеся шаги. Замечательно. Осталось забрать денежки и тихо покинуть Кросстаун с ближайшим почтовым экипажем.

К завтраку Аркус приступил с самым хорошим настроением.

*******

– Признаться, я не думал, что вы сможете выполнить дополнительные условия нашей сделки. – Руберт наливал из графина вино. – Мне казалось, что люди вроде вас далеки от гуманизма.

– Вам правильно казалось, – Аркус пожал плечами, рассматривая увешанные картинами стены. – Мой гуманизм обошелся вам в дополнительные сто монет. Я уверяю вас, в иных условиях почтенного цехмастера находили бы очень долго по частям.

Руберт вздрогнул, чем немало развеселил охотника.

– Ну, перейдем к делу. – Аркус взглянул в лицо Руберта, отчего тот снова вздрогнул. – Вы мне должны еще четыреста криойев. И чем быстрее вы мне их вернете, тем скорее вы избавитесь от моего общества.

– Увы, но я вам не должен. – Руберт немного отступил за спинку дивана, – я всего лишь выступал от лица гильдии.

– Классика, – Аркус встал из удобного кресла и откинул полу плаща, что бы висящий на поясе нож был достаточно хорошо видно, – Каждый второй нанявший убийцу считает, что может отказаться от своих обязательств, когда работа уже исполнена. Ведь убийца не обратится к власти, ведь убийца не пойдет в суд с контрактом на убийство за защитой, ибо в природе таких контрактов не существует. Каждый второй считает, что его совесть чиста, ведь не он же перерезал глотку конкуренту, компаньону или супругу. Это же сделал бессовестный сукин сын, ублюдочный наемник, которым можно пренебречь. Так вот, червяк, каждого, кто мной пренебрегал, я находил, и ты себе не представляешь, с какой охотой они опорожняли свои карманы, лишь бы только я ушел. Но ты пошел дальше, ты сам пригласил меня сюда для того что бы объявить о том, что платы за мою работу не будет. Признаться, я до сих пор не совсем понял, в чем состоит твой план.

– А это и не его план.

Проклятье, как она это делает? Аркус медленно повернулся. За его спиной стояла вся в черном Женевьева. Девушка не была похожа на убитую горем сироту. Охотник положил руку на нож. Женевьева фыркунула. Совсем как вчера на приеме.

– Ты думаешь, что тебе тут что-то угрожает? – Девушка расстегнула застежку шубки из чёрно-бурой лисы.

– Я не совсем понимаю, что проиходит. – Аркус отступил так, что бы видеть и Женевьеву и Руберта. – Вернее я понял, что происходит, и мне не очень нравится, чем это все может закончиться.

– И чем же? – Женевьева бросила шубку на место, где только что сидел Аркус. – Мы набросимся на тебя с кулаками в попытке отомстить за моего папочку? Кларенс, ты не мог бы оставить нас? Спасибо.

Бледный как покойник Руберт кивнул и тотчас скрылся за дверью.

– Ты, верно, ждешь объяснений? – Женевьева отпила вина из налитого Рубертом бокала.

– На самом деле, я все еще жду, когда мне заплатят. – Аркус немного расслабился, – Душевные излияния это не мой профиль.

– Ты весьма узкоспециализированный профессионал. – Женевьева сморщила милый носик, – Комплименты девушке ты говорить не умеешь, утешить бедную сироту тоже.

– Долго ждать кавалеров, готовых утешить и осыпать комплиментами единственную наследницу Кейна, не придется. – Аркус неприятно ухмыльнулся, – А я просто хочу получить свои деньги.

– Хамло! – безапелляционно заключила Женевьева.

– Вполне допускаю. – Аркус подошел к столику с графином и кубками, – Еще вина?

– Ну, хотя бы тут додумался. – девушка поднесла опустевший бокал. – Благодарю.

– Стало быть, – Аркус наполнил бокалы, – от твоего имени действовал это слизняк?

– Не оскорбляй, Кларенса. – Женевьева вновь поморщилась. – Он не самый отважный мужчина, но он глубоко порядочный и честный человек.

– Ты это серьезно? – Аркус вопросительно взглянул на Женевьеву, – И такого человека ты отправила нанимать убийцу?

– Я ему доверяю. А до этого моя мать доверяла ему, пока это сукин сын не свел ее в могилу.

– Я так полагаю, ты имеешь в виду усопшего отца?

– Правильно полагаешь. Он взял маму в жены, когда еще служил у Эктора, но через год этот проклятый орк промахнулся и вместо того чтобы грызть землю, капитан Кейн вернулся в родной Кросстаун героем, получив от Эктора почетную отставку. А через год родилась я. Не знаю, каким чудом мне удалось выжить, ибо отец колотил меня с раннего детства. Я уже не говорю о матери. Днем он предстает перед всеми, как уважаемый глава мануфактуры Кейн, а вечером превращается в жестокого зверя насилующего жену и служанок на глазах у дочери. – Женевьева взглянула на Аркуса полными слез глазами, – И только его друг, Клетус Руберт мог утихомирить отца. До тех пор пока он в очередном порыве ярости не пырнул Клетуса ножом. Прямо в цеху. Что бы замять скандал, он принял на работу своим личным казначеем Кларенса – брата Клетуса.

Аркус молчал.

– А Кларенс без ума любил мою мать. И буквально страдал от того, что видел, как обращается с ней это животное. Мне с годами стало проще, ибо я провела три года в академии в Сироке, а потом еще пять лет при гильдии в Хиттерхилле. До прошлого года. Когда мама умерла. Точнее погибла. Он убил ее. Никто не знает. Мастер Бертольд рассказал Кларенсу, что у мамы был проломлен затылок, а отец потребовал объявить, что она скончалась от лихорадки, заплатив похоронных дел мастеру за то, чтобы тот скрыл, как следует рану. И тогда я решила, что не дам отцу умереть своей смертью. Вдобавок он намеревался вложиться в весьма сомнительное дело, что добавило недоброжелателей в гильдии.

– Тогда к чему были эти условия? – Аркус безучастно рассматривал очередной портрет зеленоглазой девочки, – На твоем месте я бы желал пустить цехмастеру кровь.

– Это привлекло бы внимание. А зная, какие у отца связи, это предприятие могло выйти боком. Лорд Эктор узнав о том, что его друга и соратника убили, перевернул бы всю префектуру вверх дном и рано или поздно я бы, в лучшем случае оказалась, на каторге в Кросмаунтине. Но тут весьма ксати появился ты. Купчина из Сирока похвалялся в «Сердце Кросстауна» о том, как лихо ты расправился с братьями Бредоками. А дальше дело техники.

– Ну как обычно и бывает. – Аркус поставил опустевший бокал на стол. – Далее ты посылаешь ко мне Руберта с предложением, от которого трудно отказаться.

– Да, – Женевьева немного виновато улыбнулась, – и ты соглашаешься выполнить работу. Знаешь, ты ведь совершил благое дело, прикончил тирана. Ты должен гордиться своей работой.

– И все равно, вы мне должны четыреста золотых криойев за это благое дело. И если можно скорее, пока я не лопнул от гордости.

– Цинично. – невесело усмехнулась Женевьева.

– Профессиональная деформация, – Аркусу надоедал этот разговор, – угрызения совести я оставлю вам, мадмуазель Кейн. Вы отдадите плату монетами или векселем?

– Да кем ты себя возомнил? – взвизгула Женевьева подскочив с кресла, – Кто ты такой, что бы сметь меня в чем то поприкать?

Аркус подошел к ней вплотную. Он практически ощущал исходящую от нее ярость. И сводящий с ума аромат парфюма. И запах молодого девичьего тела.

– Я всего лишь человек, которому ты должна четыреста золотых монет, – почти шепотом сказал охотник за головами.

******

– Похоже, ты компенсируешь свое хамство и наглость другими достоинствами. – задыхаясь, прохрипела Женевьева, откинувшись рядом на подушку.

– Практикуясь, обретаешь мастерство. – Аркус тоже часто дышал, – Так говорил мой учитель.

– И чему же он тебя учил? – девушка положила подбородок на грудь Аркуса.

– Убивать, – бесстрастно пробормотал Аркус. – и не быть убитым.

– Знаешь, давай ты вообще не будешь разговаривать.

– Угу.

– Аркус.

– М?

– Останешься в Кросстауне? Со мной?

– Прости, но за жалование я не работаю.

– Да нет же, глупый, – Женевьева снова сморщила носик, – мне не нужен убийца. Мне нужен ты. Останешься?

– Женевьева, – Аркус провел пальцами по плечу девушки, – боюсь, я не подхожу на роль фаворита.

– Ты будешь моим помощникам по решению временных проблем.

– Я же говорил, что не работаю за жалование.

– Тогда ты станешь главой одной из малых гильдий. – Женевьева заговорщицки улыбнулась.

– Я ничего не смыслю в торговле, я разорю гильдию.

– Не страшно. К счастью я очень богатая сирота.

– И ты меня упрекала в цинизме?

– Замолчи. Поцелуй меня.

И они снова сплелись в горячих объятиях. Изнемогая в конвульсиях экстаза. Она кричала. Громко. Страстно. Он же был как всегда холоден и рационален. Думал. Просчитывал. Да, она привлекала и заводила его. Будоражила тело и душу. Заставляла зарываться лицом в ее буйные каштановые локоны. Она по кошачьи выгибала спину перед ним. Впивалась ногтями в его спину. И кричала. Она отдавалась страстно, самозабвенно, как отдаются совсем юные девушки, впервые влюбившись. Она отдавалась вся без остатка. Но ему это было не нужно. Он знал только то, что ему должны четыреста криойев.

*****

Аркус тихонько выскользнул из объятий Женевьевы, как только бледный рассвет забрезжил в окна. Он не собирался сбегать, просто ему по непонятным причинам захотелось сделать приятное Женевьеве. Натянув штаны и сорочку, он бесшумно вышел из спальни Руберта. Шлепая босыми ногами, он спустился на первый этаж в поисках кухни или слуг. И то и другое он нашел достаточно быстро. На просторной кухне трудилось две кухарки и тройка молоденьких служанок, уже собирая завтрак для Руберта и Женевьевы.

– Доброе утро, – Аркус приветливо улыбнулся.

Девушки-служанки захихикали. Одна из поварих грозно взглянула на Аркуса.

– Что вы там ночью делали с бедняжкой Женевьевой? Пытали каленым железом?

– Не угадала, мать, – Аркус улыбнулся еще приветлевее. – Могу я отнести мадмуазель Кейн завтрак?

– Господин Руберт не велел, – запротестовала вторая повариха, – Велено доставить завтрак и ванну приготовить.

– Ванна подождет, – приветливая улыбка Аркуса начала граничить с оскалом, – Который для Женевьевы.

– Вот это с травяным чаем, – проворчала вторая повариха.

– Хорошо, добавьте еще бутылочку вина.

– В такую рань?

– Она отца потеряла. – Аркус посерьезнел, – Дайте вино.

Через пять минут Аркус уже вплывал в покрытую полумраком спальню. Осторожно присев на кровать он поднес аппетитно благоухающую ванилью и карамелью булочку к лицу Женевьевы. Девушка улыбнулась, не открывая глаз.

– Вот можешь же, когда хочешь. – промурчала Женевьева сладко потягиваясь.

– Но ты бы знала, каких усилий мне это стоит. – Аркус выдернул пробку из бутылки и глотнул вина прямо из горлышка.

Женевьева съела маленький кусочек, обмакнув его в мед. Аркус смотрел, как она ест. Она, улыбаясь, смотрела на него.

Он потянулся и встал. И только сейчас он, как следует, осмотрелся. Спальня Руберта была сделана с размахом и вкусом. Массивная резная кровать с балдахином, правильно подобранные гобелены на стенах, изысканная и явно дьявольски дорогая мебель. Да уж умели кросстаунские купцы жить с шиком. Взгляд Аркуса остановился на ночном столике. А точнее на маленькой зеленой книжице. Охотник взял книжицу в руки. На обложке красовалось выцветшее от времени золотое теснение «Поэзия мадам Рабоне». Аркус открыл книгу на закладке.

 
Тот, кто гнев в душе лелеет,
Видя страх её и боль.
Как злодей ее терзает,
И изводит, и уводит за собой.
Что б во тьме, от глаз подальше
Измываться над душой…
 

Аркус прочел название. «Верлибр о низверженном звере».

– Женевьева, – Аркус старался, что бы голос звучал как можно безразличнее, – Скажи, а в какое дело хотел вложиться покойный цехмастер?

– В кузнечную мастерскую, – удивленно ответила девушка, – почему ты спрашиваешь?

– Любопытство.

– Ой ли, – Аркус увидел в зеркале, как Женевьева подозрительно прищурила глаза. – В последнюю очередь назвала бы тебя любопытным малым.

– Мне не понятно, как самый влиятельный человек Кросстауна, сколотивший свое состояние на торговле, мог вложиться в невыгодное предприятие.

– Я это связываю с маразмом и старческой свардивостью. Все главы гильдий отговаривали его от этого. А он, видать, решил, сделать назло. Он планировал дать денег какому то кузнецу из Борейской долины. Он уже начал ремонтировать старый цех Сплит-Энвилл. Не знаю, что уж там делает бореец, но на один меч у него ушло полтора месяца, учеников и подмастерий он брать не желает, а сырья он расходует как добрая кузня. Налицо убыточное дело.

– Интересно, – Аркус повернулся к Женевьеве. – Мадам Рабоне. Никогда не слышал.

– Ну, если ты не интересуешься сирокскими поэтами, вряд ли тебе доводилось слышать о Рабоне. На мой вкус, её вещи слишком иносказательны и патетичны, но маме нравилось, и как видишь Кларенсу тоже. Мама даже пару раз посещала ее приемы.

– То есть она еще жива?

– Жива и здравствует. А что тебя удивляет?

– Эта книга издана почти восемьдесят лет назад.

– Ты прав. Мадам Рабоне вероятно уже разменяла век. Она это объясняет хорошей экологией и наследственностью. По ее словам у нее в роду были эльфы из Велебриэля. Я же думаю, что тут не обошлось без милосийских эликсиров. Ну, знаешь, омолаживающих или еще каких. Так или иначе, Рабоне едва ли дашь сорок лет.

– Не устану удивляться, как женщины жаждут сохранить и приумножить красоту. – Аркус натянуто улыбнулся.

– Иди ко мне. – Женевьева отставила поднос на тумбу и протянула Аркусу руки.

– Боюсь, я должен идти. – Аркус нырнул в объятья девушки, – В Сироке у меня остались кое какие дела.

– Но ты вернешься? – Женевьева заметно погрустнела, – Надолго ты?

– Не стану обещать, – Аркус поцеловал девушку, уже натягивая ботинок, – Дело может занять время.

– Ты опять кого то убьешь?

– Это то, что я умею лучше всего, и то, за что ты все еще должна мне четыреста криойев.

Глава 3

Возвращение в Сирок заняло немного больше времени, чем планировал Аркус. На следующий день после погребения Артура Кейна в Кросстаун прибыл герцог Эктор со свитой. Как сказала Женевьева, Эктор был комбатантом, представителем отдельной касты аркасийских дворян, которые существовали только для войны. Владения Эктора находились на восточной границе префектуры и регулярно подвергались нападениям орочьих банд. Но герцог Натаниэль Эктор оказался, как и его предки, человеком решительным и отважным, посему на каждую вылазку орков отвечал карательными экспедициями, истребляя зеленокожих с завидным рвением и методичностью, за что и снискал славу заступника и чуть ли не святого рыцаря добра и справедливости.

Аркус имел примерное представление о герцоге, основываясь на том какими были его подчиненные вроде Фарглума или того же Кейна. И это нисколько не радовало охотника. Найти общий язык с такими людьми оказывалось весьма проблематично.

По случаю прибытия Эктора власти города организовали торжественный прием герцога и его людей. Как оказалось, воины в красно-черных мундирах уважались и практически боготворились кросстаунцами. Организованное шествие спутало планы охотника, ибо все ворота, кроме восточных, были закрыт.

– Виват Эктору!

– Слава Волку!

– Защитникам слава!

Аркус любил такие мероприятия, так как в толпе и шумихе можно было подрезать пару тройку кошелей, что он собственно и сделал. Не потому что нуждался в деньгах, а просто со скуки. Нанятый им экипаж стоял в переулке недалеко от ворот. Бородатый возница, от которого крепко несло лошадиным потом и перегаром, с детским восторгом смотрел на грозных всадников, привстав с козел. Аркус погуляв среди толпы, решил скоротать время в экипаже, подальше от глаз. Он читал «Поэзию мадам Рабоне». И читалось это не без труда. Большинство ее творений были поэтическим и не особо талантливым пересказом сказок и легенд, некоторые можно было назвать порнографией в чистом виде, и лишь пара заслуживала внимания. Аркус нашел также и балладу о двух мятежных братьях взбунтовавшихся против короля, который сжег на костре женщину, которую они любили. Отрывок именно этой баллады Аркус нашел у одного из Бредоков.

Кто же она такая эта мадам Рабоне. Многое вызывало косвенные подозрения на ее счет, но не более чем. Аркус захлопнул томик. Нужно бы наведаться к этой женщине, хотя если верить словам Женевьевы это та еще задача, ибо мадам Рабоне организовывает салоны только для женщин, а аудиенции дает крайне редко. Это тоже подозрительно.

– Господин, – возницы постучал в окно, – кажись, пущать начали.

– Трогай.

Всю дорогу Аркуса не покидало тревожное чувство. И в то же время он ощущал отголоски эйфории от охоты. Возможно, он напал на след. Возможно. Но пока нужно все перепроверить.

В Сирок прибыли затемно. Ржавый канал встретил их непередаваемым букетом смрада, как только они въехали через ворота. Настроение Аркуса ухудшилось донельзя. Не поправил силуацию и вид Сирокской королевской Академии, светящейся в туманных сумерках, словно игрушечный замок. Его раздражало все. Вонь из канала, сырость и холод, достающие даже в уютном экипаже, тряска по неровной мостовой. И лишь мысль о скорой охоте грела душу. Он физически нуждался в ней, ему хотелось убивать. Кейн не в счет, ибо то было скорее посредничество, чем активное участие. Но как только он нападет на след, как только он доберется до той, кому не посчастливилось стать жертвой. Тогда все станет на свои места, тогда он обретет покой, пусть и не надолго.

– Приехали, господин.

Аркус нехотя вышел из теплой кареты. И направился к знакомому дому. Он очень надеялся, что домоуправитель Отто не сдал его комнату за неделю. Наплевав на недовольство Фитца, охотник вошел через парадный вход, прямиком в его юридическую контору.

– Рад приветствавать вас в Фитц и ком…а это вы, – щуплый мужчина лет пятидесяти с обширными залысинами и в очках, сидящих на крючковатом носу был не особо рад видеть Аркуса. – Мы думали, вы покинули дом Варонслава.

– Ну что тут скажешь? Вы заблуждались. – Аркус направился в сторону лестницы. – Домоправитель на месте?

– Откуда мне знать, – недовольно проворчал Фитц. – Знаете молодой человек, это дурной тон вот так срываться на неделю и не ставить в известность своего арендодателя. Господин Варонслав понес из-за вас издержки, придержав комнату.

– Я там оставил свои вещи, значит, я в любом случае вернулся бы, – Аркус изо всех сил пытался держать себя в руках, сжимая ручку саквояжа.

– Учитывая характер вашей работы, я бы не был так уверен.

Аркус остановился. Юрист умолк.

– Хорошего вечера, господин Фитц.

– И…и вам.

Охотник поднялся на этаж, на котором располагались аппатраменты домоуправителя. Недолго думая, Аркус постучал в дверь, на которой была прибита потемневшая от времени бронзовая табличка «Профессор исторических наук Отто Варонслав». Дверь открыла милая старушка Варонслав. Она всегда очень тепло относилась к Аркусу. Однажды Отто после пары стаканов рассказал Аркусу, что его супруга видит в молодом наемнике их покойного сына, погибшего на службе у Эктора.

– Добрый вечер мадам Варонслав, – Аркус поцеловал сморщенную ладошку. – А господин Отто дома?

– Аркус, – старушка всплеснула руками, – мой мальчик. Мой дорогой мальчик, куда же ты пропал? Мы так беспокоились. Отто от тревог слег. Проходи, мой мальчик. Отто, Отто. Аркус вернулся.

– Аркус, – откуда то из глубины уютной и по своему чарующей квартиры донесся скрипучий, как старая лестница этого дома гослос Отто. – И где его носило?

– Дела, Отто, – Аркус достал из кармана мешочек, – Тут арендная плата за два месяца и компенсация…за издержки. – Аркус развернулся к двери.

– Погоди, – Отто в кальсонах, ночном халате и шапочке шаркал в его сторону, – Как дело прошло?

– Да не было никакого дела, – бесстрастно соврал охотник, – так припугнуть надо было одного купца. Легкая работа.

– Ну, хорошо, – Отто похлопал его по плечу, – потом расскажешь.

– Хорошего вечера Отто. Мадам Варонслав.

Аркус закрыл за собой дверь и зашагал вверх по лестнице, миновав третий этаж, он подошел к двери своей квартиры. Как обычно замок долго не поддавался, но в конечном итоге опытный взломщик взял верх.

Скинув сумку, Аркус вздрогнул от холода. Изрядно повозившись с печкой, он, все таки, разжег огонь. Изо рта все еще вырывались облачка пара. Посидев пару минут, охотник собрался с мыслями и решил заглянуть к Вилли. Забросив в карман небольшой кошелек, Аркус сложил остальные деньги под половицу под кроватью.

Торопливо покинув дом, Аркус двинул в сторону таверны. Проклятая сырость заставляла кутаться в плащ и ежиться. Аркус родился в гораздо более северной стране, но трескучие морозы были гораздо менее раздражающими, чем эта вездесущая сырость и туманы. Проклятые туманы. Охотнику сначала даже нравилась таинственность, которую придавали этим землям черезчур частые, если не сказать постоянные, туманы. За несколько месяцев своего пребывания в Сироке Аркус запомнил не больше десятка дней, когда не было пасмурно. Сегодня был не из таких дней. Туман плотной завесой опустился на город.

Аркус шел быстро, низко опустив капюшон и спрятав руки в карманы. До таверны оставалось идти недолго. Он уже чувствовал запах сусла, доносящийся из стоящей рядом с заведением Вилли пивоварни. Миновав последний переулок, наконец, Аркус подошел к крыльцу с заветной вывеской.

Внутри было на удивление безлюдно. Пара, судя по мантиям, преподавателей академии сидела у окна, склонившись над какими то бумагами. Еще троих поситетелей Аркус знал, как завсегдатаев заведения.

Охотник подошел к трактирской. Старина Вилли что то считал на клочке пергамента.

– Привет, Вилли.

– Здорова, Фогриппер, – тавернщик не поднял голову от кривых строчек, – Где пропадал?

– В Хиллсбро, – спокойно соврал охотник, – небольшое дело улаживал.

– А тут тебя люди Фарглума разыскивали.

– Эба как. – Аркус забрался на стул, – Что хотели, не сказали?

– Неа. – Вилли послюнявил карандаш, – Я то и не спрашивал.

– Понимаю. Что нового слышно?

– Цехмастер Кейн из Кросстауна помер.

– А кто это? – Аркус невозмутимо смотрел на лысину тавернщика.

– Да тамощний богатей. Полторы дюжины гильдий в Кросстауне ему принадлежат. Точнее принадлежали. Пол Сирока ломанулось туда. Надеются за бесценок цех какой урвать или площадь.

– Миром правит капитал, Вилли. – Аркус бросил плащ рядом на стул. – Плесни пива. Кох заходил?

– Шутишь? – тавернщик оторвал взгляд от записей, – Без тебя этому слюнтяю тут крышка, Аркус. Парни его не трогают, только потому, что ты умника привечаешь. Тут таких не шибко то жалуют.

– Ну, видел я преступников и посерьезнее, чем местные парни. Галберт все еще злится на меня?

– Он тебя рано или поздно пырнет, Аркус, ты не думай, что тебе это так с рук сойдет. – Вилли поставил перед Аркусом глиняную кружку с пенным, – К тому же у него родич в ратуше вместе с мэром сидит.

– Жду не дождусь. Ты мне лучше скажи, кто такая мадам Рабоне?

– Да баба какая-то из богатенького района. Говорят эльфка она или полуэльфка. Сам я ее никогда не видел. Салон женский держит, вроде, стишки какие то издает. Говорят половина мужиков оттуда, – тавернщик показал пальцем вверх, – и даже мэр перед ней пресмыкаются.

– А что у нее? Гильдия или крупный счет в банке?

– Да мне то почем знать? Но в городе ее действительно любят. Прислужник ейный, Ригард или Рихарт, частенько в лечебницы и приюты сиротские по приказу Рабоне всякую помощь оказывает. Ну, там хлеба принесет, тушку телячью, или по хозяйству подсобит. Прислужник то этот здоровый такой детина, но умишком слабый. На детишек смотрит постоянно и как дурной хихикает. Одно слово– блаженный.

– А сама мадам эта, где обычно обретается?

– Не знаю я. Знаю, что салон ейный аккурат напротив Академического моста стоит. По набережной.

– Спасибо, Вилли. – Аркус положил на стойку монету. – Дай знать, если легавые Фарглума снова появятся.

– Давай, наемник, аккуратнее там.

Аркус вышел из таверны с намерением пройтись по набережной Обводного канала. Шел охотник, полностью погрузившись в свои мысли. Поэтому и не заметил, как вышел на набережную, пока порыв ветра не принес непередаваемый болотный аромат. Нужное здание он нашел сразу. Даже среди весьма респектабельных домов на набережной салон мадам Рабоне выделялся пожалуй излишней и аляповатой роскошью. Колонны, пара горгулий, кованные решетки на окнах, и черепичная крыша на манер башен магов выдавали в архитекторе пижона.

Охотник встал напротивн салона, через улицу. Резная дверь с колокольчиком над входом, аккуратная и более чем компактная клумба. Вроде бы все как у всех, и зацепиться не за что. Дым из трубы не идет, значит если мадам Рабоне и ведьма, то пока мужчины Сирока могут спать спокойно.

Пронаблюдав за особняком Рабоне около получаса, Аркус окончательно продрог и решил отправиться домой. Он долго не мог уснуть, мысли роились в голове.

Утро он встретил с сильной головной болью, похожей на мигрень. Надо бы сходить к Коху за какой-нибудь микстурой. Но сначала он должен еще раз наведаться в салон Рабоне. В этот раз он срезал дорогу и оказался на месте скорее, чем ожидал. Сосуд с сердцем лежал в кармане жилета. При свете дня салон выглядел еще более вычурно.

Аркус зашел на крыльцо и постучал. Из-за двери донеслась какая-то возня и недовольное ворчание.

– Кто эта? – низкий грудной голос заставил невольно дернуться к ножу. – Как звать вас? На сколько вас госпожа принимает?

– Я без записи. – Аркус внимательно осматривал замок. – Я большой почитатель творчества мадам.

– Без записи приема нету. – отрезал голос из-за двери.

Аркус молча развернулся и ушел. Он знал, что за ним наблюдают. И он точно знал, кто именно. В ушах стоял мерный стук крошечного сердца, заключенного в стеклянной колбе. Сомнений не было. Мадам Рабоне – ведьма!

Охотник чувствовал возбуждение. Охота, наконец, началась. Осталось подобраться к этой твари, что было потенциально проблематично. Что он знал о ней? Она редко появляется на людях, что не характерно для ее вида. Но это компенсируется тем, что она, если верить росказням Вилли, желанная гостья на каждом светском приеме или мероприятии, это если не считать ее собственных салонов. Ей прислуживает какой-то слабоумный громила, он не должен доставить проблем. Но за ним стоило бы присмотреть.

Аркус направился в таверну. Как обычно, у входа сновала шпана. Чумазые подростки клянчили у прохожих деньги и тащили все, что плохо лежит. Как только беспризорники увидили Аркуса они с гигиканьем обступили его.

– Господин Фогриппер, Господин Фогриппер, – тараторил мальчонка в засаленном шерстяном колпачке и латаной-перелатаной куртке, – монетки не найдется?

– Ее нужно заслужить, – холодно ответил охотник, – что слышно?

– Ды ничо почти, – рослая девочка лет двенадцати смачно плюнула под ноги, – опять убивец какую-то малявку пятого дня укокошил. И квартирмейстер стражи повесился позавчера.

– Почему повесился? – Аркус полез в карман. Детвора явно взбодрилась возможностью скорой наживы.

– Говорят, долгов набрал, как сука блох. – коренастый паренек со зверски поломанным носом расталкивал шпану.

– И это все, Уорлоу? – Аркус оставил руку в кармане.

– Ну, нет, – парень пожал плечами, – не похоже, что бы квартирмейстер решил вот так в петлю полезть. Ды и был он всегда при монете. Старый пес Фарглум его поддерживал. Если спросишь меня, Фогриппер, я думаю порешал его кто-то. Квартирмейстер был тем еще паскудником. Я слыхал, как будто он девок любил вроде нашей Пфайлы. Помоложе стало быть. Может из-за этого?

– Не очень-то складно, – Аркус почесал подбородок. – А что про мадам Рабоне знаете?

– Ды ничо почти, – девчонка фыркнула, – какая то ледя из богатеньких. Обычно носа не высунет из своего сказочного домика. У нее Рихард на посылках.

Аркус достал из кармана небольшой кошель. Детвора затихла.

– Мне нужно, чтобы вы присмотрелись к дому мадам Рабоне и ее слуге. Куда он ходит и когда. Как себя ведет и, что самое главное, как долго его не бывает дома. Только держитесь от него подальше.