Текст книги "Иной мир. Часть вторая"

Фрагмент 19

Наш путь только начался, но уже полон чудес. Гориллоид и кабан, которого он сожрал, неизвестный потрошитель, сожравший неизвестную зверюгу, болотный червь, в котором мы наделали много дырок – всё это случилось за какие-то десять с небольшим километров пути. Многовато событий. Кто бы чего не говорил, но я считаю, что многовато. Главное, что удалось отчасти побороть страх. Мы живы, вооружены и сдаваться не собираемся. Каким бы сложным не был неожиданно возникший поход, закончить его придётся. Живыми или мёртвыми. Конец неизбежен.

Первый лесной хищник повстречался по прошествии километра. Идти по лесу легче, чем по болоту или кустам, несмотря на то, что местность постоянно повышается. Главное огибать массивные деревья, с ветвями лианами, свисающими до земли и медленно превращающимися в часть толстого ствола. Лес слишком похож на земной тропический, хотя в земных тропических мне доводилось бывать только на картинках.

Хищником стала тварь, напоминающая земных волка и шимпанзе одновременно. Размером она не превышает упитанного быка, но ловкости её могут позавидовать даже кошачьи. Серо-белого цвета, издающая протяжные, режущие слух вопли, скачет по деревьям, стараясь зайти нам за спину и атаковать.

– Встречал таких раньше? – спросил я, прижавшись к спине Андрюхи своей спиной. Стрелять в холостую мы не решаемся. Переместились на относительно открытый участок леса и ждём.

– Не встречал и даже не слышал о ней, Никита. Думаю, как назвать, но годных словечек на ум не приходит. Есть варианты?

Тварь имеет точно такое же как у шимпанзе строение тела, сильные передние и задние конечности, возможность ходить на задних лапах, а при помощи передних отлично хватать предметы. Голова похожа на волчью, но более плоская, с короткими ушками и глазами-бусинками.

– Обезьяна-волк, – сказал я, выискивая цель между ветвей деревьев. – Пусть будет так. Примитивно, конечно, но зато язык ломать не придётся.

Деревья, имеющие мощные стволы и переплетающиеся ветви, свисающие до земли, сильно мешают. Обезьяна-волк находится в своей стихии и прежде, чем удаётся прицелиться, она успевает скрыться.

– Пусть будет по-твоему, – согласился Андрюха. – Меня всё устраивает.

Уловив движение в кроне дерева в сорока метрах от нас, я быстро поймал серо-белое пятно в прицел и выстрелил. Раздался истошный вопль, в сравнении с которым звук выстрела показался сущей мелочью, на которую не стоит обращать внимания.

– Молодец, попал! – обрадовался Андрюха и развернувшись, начал выискивать тварь.

– Слегка зацепил, – сказал я, когда рёв прекратился. – Либо уйдёт, либо ещё больше разозлится.

Поймав движение слева периферическим зрением, я быстро нашёл цель, взбирающуюся по толстым ветвям к кроне дерева и снова выстрелил. Метил в тело, но попал в правую переднюю лапу. Обезьяна-волк, снова заверещав, начала падать с высоты десяти метров, ударяясь о ветви.

– Не стреляй! – скомандовал Андрюха, когда животное рухнуло на корни. – Оно уже не нападёт.

Мы начали осторожно подходить. Животное закричало и захотелось зажать уши. Решили не приближаться. Мой точный выстрел перебил обезьяне-волку лапу в районе четырёхпалой кисти. Первое попадание было в задний коленный сустав.

Когда животное прекратило кричать, закричал Андрюха:

– А не надо было на спокойно идущих людей нападать! Мы тебя не трогали! Сама виновата!

Снова рёв. Не обращая на него внимания, мы продолжили путь. Я поёжился, вспомнив нападение. Обезьяна-волк почти достала нас, прыгнув с высоты, но Андрюха успел заметить тень и оттолкнул сперва меня, а затем отпрыгнул сам. Упав на землю, обезьяна-волк рванула в лес и принялась выжидать удобный момент для следующей атаки. А ведь могла разделать нас пока мы пытались встать. Так сказать, повезло.

– Её местное зверьё добьёт, – сказал Андрюха, когда вой обезьяны-волка уже почти не слышался. – Раненый хищник в этом мире добыча.

– Этот мир мне нравится всё меньше и меньше, – пробормотал я. – Тут даже обезьяны до ужаса страшные, охочие до мяса и при этом слишком большие. Три сотни килограмм, скачущие по деревьям – зрелище не для слабонервных…

Два километра позади и при том без каких-либо опасностей, если не считать таковыми мелких и крупных змей, которых мы обошли стороной. Когда Андрюха воскликнул «Бусук!», я успел испугаться и начать поспешно выискивать цель. Искал я огромного и злого барсука, вознамерившегося нас сожрать.

На деле всё оказалось проще. Бусук – здоровенное дерево, похожее на пальму, но со стволом, от низу до верху облепленным плодами, напоминающими авокадо.

– Съедобное? – с осторожностью спросил я, не забывая поглядывать по сторонам.

– Ещё как! – ответил Андрюха. – И попьём и пожрём!

Плоды оказались мягкими и сочными. Те, что растут выше, сочные до ужаса, немного сладковатые и чем-то напоминают переспевшую земную грушу. Плоды у самой земли твёрдые и по вкусу почти как варёная картошка. По словам Бокова, бусук дерево редкое и встретить его настоящая удача. Плоды бусука имеют в своём составе много белка и углеводов. Для восстановления сил то, что надо. Поели, попили, немного положили в карманы и пошли дальше. Пройдя еще немного, нашли интересное дерево, листья которого тонкие, длинные, узкие и при этом прочные. При помощи имеющегося у Андрюхи ножичка сумели сделать для автоматов ремни. Жить стало проще.

– Хотел спросить, – заговорил я, когда мы устроили небольшую остановку возле удачно подвернувшегося ключика с сильно холодной и вкусной водой. – С магией в этом мире как?

– С магией? – удивился Андрюха, склонившийся над ключиком и черпающий из него воду ладошкой. – С какой магией? Ты о волшебниках, что ли?

– Нет, – ответил я, стараясь не стоять на месте и постоянно контролировать окружающие нас заросли как взглядом, так и стволом автомата. – Волшебники – это слишком. Я о другой магии. Есть здесь что-нибудь такое… как бы выразиться поточнее, то… сверхъестественное, что ли?

Андрюха выпил еще пару ладошек воды, умыл лицо и, поднявшись, ответил:

– Баек всяких дофига и больше. Если по своему опыту, то пару историй у меня имеется. Верить или нет – решать самому.

– Рассказывай, – попросил я и начал пристраиваться к ключику. Так уж и быть, второй раз попью. С собой всё равно взять не получится.

Андрюха начал рассказывать:

– Однажды, в другой части материка, там, где джунгли почти непроходимы, мы повстречали племя местных. Это люди, которые живут в этом мире не одну сотню лет. Ты же знаешь, что спонтанные порталы всегда существовали. И вот мы встретили почти коренных жителей этого мира. Было нас семь и чувствовали мы себя не важно. С одной бандой схлестнулись, потеряли троих, чудом ушли от преследования в джунгли и наткнулись на поселение. Дикари дикарями с виду, но вполне цивилизованные, как оказалось. Небольшое племя, человек тридцать с чем-то. Вождя их звали Тахиту. Что означает не знаю. Он нас приютил, дал пищу и кров, а потом его люди вывели нас из джунглей и при этом совершенно безопасно. Не одной стычки со зверьём.

– Это и есть волшебство? – спросил я. Напившись, мы продолжили идти. Горы иногда мелькают в просветах леса, но ближе они не стали.

– Нет, – отмахнулся Андрюха. – Волшебство было в том, что вождь Тахиту знал всё и вся о каждом из нас. Можешь представить?

– Это как? – поинтересовался я, чувствуя, как мои брови ползут вверх.

– А вот так, Никита. Мы тоже офигели. Тахиту мог рассказать о каждом из нас всё, что случалось прежде. Даже то, что многие из нас уже забыли. Я вообще не понимал, как такое возможно. Он будто бы знал всё. ВСЁ.

– А будущее?

– Будущее не знал или не захотел говорить. У меня на ноге шрам есть, причину возникновения которого я не знаю. Тахиту рассказал, что когда мне было два года, меня укусил енот. Енот! Представляешь?

– Да уж, – пробормотал я.

– Это не всё, – Андрюха быстро глянул на меня через плечо. – У Тахиту и его племени нет конфликтов с местной живностью. Они научились жить в гармонии с природой. Она не трогает их, а они не портят её. Симбиоз, мать его! Я сам видел, как на территорию племя забрела огромная кошечка, в сравнении с которой даже мой Пушок сущий добряк. Эта кошечка попила воды и просто ушла. Там были дети и она их не съела! Это не волшебство?

– Может и волшебство, – ответил я. – А может что-то другое. Этот мир полон загадок. Как же я хотел бы разгадать их…

Фрагмент 20

– Была у меня ещё одна история. – Андрюха остановился, принюхался, посмотрел по сторонам, что-то невнятно пробормотал и пошёл дальше. – Впрочем, почему была? Эта история есть. Она ведь сохранилась в моей памяти, а также в памяти ещё нескольких человек. Возможно, некоторые из них уже давно умерли, но всё же… надеюсь, что большинство всё ещё живы.

Случилась эта история больше пяти лет назад. Точнее – семь лет, три месяца и несколько, не хочу высчитывать точно, дней. Тогда я был новичком. Совсем недавно прибыл в этот мир и осваивал его путём набивания новых ссадин, дырок, ран и укусов. Я ведь тоже с миссией прибыл, как и ты, Никита. И свою миссию выполнил, хотя это уже совсем другая, слишком длинная, история.

Та злополучная история началась в баре города Тартатус, что находится на юго-западе материка, у побережья Адского моря. Адским оно зовётся из-за сезона страшных штормов, бушующих каждый год по пять месяцев. В целом, ссылаясь на личные впечатления, Тартатус весёленький городишка, а Адское море вполне пригодно для купания кроме пяти штормовых месяцев. Прожив там год, я бы не отказался снова посетить это место.

Но, вернусь к истории и бару под названием Прибрежный Мох. В один из спокойных вечеров я сидел за столиком с бокалом вкусной настойки в руке и выискивал взглядом новую спутницу на ночь. Ко мне за стол подсел некий Джон Смит. Я сразу понял, что имя и фамилия не настоящие, но разве это является проблемой? По документам он существовал как Джон Смит. Этого было достаточно.

Искал Смит авантюристов и одного в тот вечер он нашёл. От предложения побывать на Адском острове я просто не мог отказаться. И мне было плевать, что жизнь может кончится. Она интересна и полна приключений. О чём еще можно желать, когда тебе нет тридцати?

Джон Смит внушал доверие одним только видом. Целеустремлённый, богатый, идеально сложенный и подготовленный. Я и еще девять таких, как я, должны были помочь ему добраться до центра Адского острова. Туда, куда до нас никто не забредал.

Ты наверняка спросишь, что за такой Адский остров, Никита? Отвечу, что это достаточно большой остров. Его ширина в самом узком месте почти сто километров. От берега материка он не далеко, в каких-то сорока морских милях. При желании можно и на вёслах доплыть, если хватит смелости. А смелости плыть на Адский остров у людей всегда не хватало. Кто бы ни приплыл на этот остров, обратно он не возвращался. Погибали все. Нас это не остановило.

На подготовку ушло месяц. Одиннадцать – столько нас было. Джон Смит не жалел денег. Если один из нас, немец по прозвищу Тень, хотел себе винтовку «Barrett» последней модели, то он её получил. И все остальные получили то, что хотели. И даже больше.

За три дня перед отплытием из Иерихона привезли заказанный транспорт. Двенадцатиколёсная махина, созданная местными кулибинами, способная плавать, и умещающая внутри себя настоящий дом. Бронированная, что не мало важно. Вскрыть её было не под силу даже самому злому зверю этого мира. Автоматические пушки и пулемёты на крышу установили как дополнительную защиту. Получилась крепость. Из бонусов – она могла ездить.

Катер, на котором мы поплыли, и к которому был прицеплен двенадцатиколёсный стальной дом, был куплен у одного из богачей. За него Смит отдал столько, что можно было купить самый дорогой дом в городе Тартатус, а на сдачу жить пару лет безбедно. Хороший катер, просторный и мощный.

Всё пошло через пятую точку с самого начала. Половина пути и один из моторов катера накрылся. Затем сдох второй и третий. Тянули на одном моторе. Должны были плыть несколько часов, а плыли почти сутки. И сутки плыли вдоль острова, потому что скалистый берег не позволял высадиться. Когда наконец-то нашли песчаную бухточку, смогли ступить на землю. Двенадцатиколёсный гигант, которого мы прозвали Увальнем, покачиваясь повёз нас к центру острова.

Было трудно. Сам остров обозлился на нас. Каждый метр давался с невозможным усилием. Ударили сильные дожди, и почва превратилась в настоящее непроходимое болото. Зверьё лезло на нас, не боясь оружия. Боекомплект утекал стремительно, и мы не верили, что сможем дойти. Мы даже не знали, куда идём. Просто в центр острова. Что нас там ждёт Смит не сказал.

Прошла неделя. Центр острова всё так же далёк. Умер француз. Укусила змея и развилась обширная гангрена. Сгорел от воспаления. Затем, спустя сутки, здоровенная ящерица откусила мексиканцу руку вместе с плечом, ключицей и рёбрами. Ещё день, и погиб Джон Смит. Погиб, свалившись с крыши Увальня и упав спиной на камни. Скверная смерть… И глупая. Умерев, он унёс с собой все тайны, что пытался принести в центр острова.

Не нашлось ничего, что могло бы дать подсказку. Смит держал всю информацию в голове. Нашей целью был центр острова. Мы её выполнили. Проползли на Увальне все эти непроходимые джунгли и болота. Дошли до заветной точки, чтобы увидеть что-то очень важное. Мы увидели пирамиду. Самую настоящую пирамиду, похожую на одну из тех, что стоят в Египте…

Андрюха остановился и начал осматривать лес. Я тоже замер и тоже принялся глядеть по сторонам, обдумывая услышанное и начиная строить всевозможные гипотезы.

– Показалось, – спокойно сказал Андрюха и продолжил идти, решив обогнуть огромное дерево слева. – Постоянно что-то мерещится мне, Никита. Паранойя начинается. Давай теперь ты первым пойдёшь.

Я обогнал Бокова и возглавил наш маленький отряд. Наконец-то решил сказать:

– Получается, что пирамиды у нас и в этом мире построили…

– Не получается, – отрезал Андрюха. – Я видел пирамиды в Египте. Пирамида на Адском острове похожа на пирамиду Хеопса. Размерами и только. Она… она другая…

– Другая? – тут же спросил я, бросив на товарища короткий взгляд. Меня одолевает интерес и немного страх. Страх перед неизведанным. Перед тем, что я хочу разгадать. Иду к этому мелкими шагами. Собираю факты и домыслы. Но я приду. Обещаю себе, что я приду к разгадке этого мира. Хочу этого!

– Да, другая, – тихо ответил Андрюха. – Она чёрная, словно сложена из графита. Она кажется молодой, словно её построили несколько дней назад. Она излучала страх. Этот долбанный четырёхгранный конус заставил нас боятся…

– Вы приблизились к ней?

– Нет, она не позволила. Мы боялись, но всё равно шли. Точнее ехали… Ехали, пока Увалень не начал барахлить. Старый дизель отказался работать. Запускался и глох. Обратно вёз, но к пирамиде отказывался. Напрочь!

– Мистика какая-то… – пробормотал я. Померещилось движение впереди. Пригляделся – просто померещилось. Мрак леса добавляет рассказу жуткого шарма.

Андрюха продолжил:

– Мы оставили Увальня и пошли пешком. Восемь авантюристов, вознамерившихся дойти до пирамиды и взобраться на её вершину. Или попасть внутрь… Мы не смогли. Пирамида не пустила ближе, чем на сто метров. Мой разум начал твердить самому себе: Беги! Беги и не останавливайся! Беги, пока жив! Есть тайны, разгадать которые не под силу даже человеку! Разворачивайся, и беги без оглядки!

Андрюха, тяжело вздохнув, закончил:

– И мы побежали. Мы бежали без оглядки. Увалень не чувствовал обратного пути и привёз нас к месту высадки на остров за какие-то девять часов. Оставив его, мы сели в катер и понеслись к материку. А ступив на землю, разошлись в разные стороны, пытаясь забыть случившееся. Эта история, она изменила всех нас. На остров уплыли не мы… Нет, так будет неправильно. С острова вернулись другие мы…

Фрагмент 21

Дальше шли молча. Я решил подумать и попробовать пособирать пазл этого мира. Уже не сомневаюсь, что мир прежний и этот связаны. Иначе и быть не может.

Кто они, неведомые создатели, объединившие два мира?

Нет, пока я не могу ответить. Даже предположений не имею. Но кое-что знаю наверняка…

Мир прежний, родная Матушка Земля, полна загадок. Мы, люди, не изучили её даже на половину. Мы, наверное, и десятой части своего мира не знаем. Прежнего мира.

Кукловоды…

Всё больше и больше убеждаюсь, что они есть. Не нужно далеко ходить, чтобы понять это.

Почему человека не пустили в космос? Вся та космическая программа, что сейчас балансирует на грани существования – это отголосок шестидесятых годов двадцатого века. Тогда люди стремились в космос. Они хотели покорить его. И Гагарин Юра смог. Стал первым космонавтом планеты Земля…

А потом вмешались Кукловоды и всё изменили. Космос стал недоступен для людей. Все эти полёты к Марсу и прочее – выдумка. Нас туда не пускают. И я уверен в этом. Не на сто процентов, но уверен.

Нас, людей, заставляют существовать в пределах одной планеты. Не всех. Такие, как я, могут получить доступ на ещё одну планету. В этот мир. В Иной мир. В мир беспощадный, если сравнивать его с родной Землёй.

Зачем было связывать два мира? Какую цель преследуют Кукловоды? Почему попав в этот мир человек не способен вернутся в прежний? Почему у двух миров одинаковые спутники?

Луна!

Идеальное место для наблюдения. Она всегда повёрнута к нам одной стороной. Ну а что на другой?

Что, если другая сторона луны смотрит на…

Что если обратная сторона луны выходит к миру этому? Две половинки разных миров. Луна – связующий элемент.

Нет, размышления идут не в ту сторону. Чего я уперся в эту луну?

Пирамида…

Откуда ты взялась на Адском острове и что таишь в себе? Не там ли скрываются неведомые Кукловоды? Или это всего лишь передатчик? Как же много загадок…

Как же мало ответов…

Что, если космоса на самом деле не существует? Такой вариант не стоит забывать. Быть может, два мира, в которых мы можем существовать, это что-то одно. Что-то такое, что мы понять не способны. Что-то, что выходит за рамки возможностей человеческого разума…

Автоматы застрочили совсем близко. Следом загрохотали дробовики. Подключились тяжёлые удары пулемёта.

Убрав размышления в долгий ящик, я бросился к ближайшему дереву и присел у массивных корней. Андрюха сел рядом и заговорил:

– Вероятность, что мы встретили туристов, равна нулю. Ты уже понял, что нас всё-таки преследуют?

Еще несколько тяжёлых пулемётных очередей и стало тихо.

Я кивнул:

– Давно понял. Ещё на болоте. Для этого семь пядей во лбу иметь не нужно. Прикинул расстояние – стрельба максимум в полукилометре от нас. Идут по следу, а значит у них есть следопыт. Стреляли с автоматов, дробовиков и пулемёта. Пулемёт точно один. Или применили один. Минимальная численность погони – пять человек, а возможно вдвое больше. Варианты?

Андрюха, потратив несколько секунд на раздумья, ответил:

– Возвращаемся назад на метров пятьдесят, к тем двум деревьям и занимаем позиции. Встречать погоню будем с двух разных сторон, чтобы создать подавляющий эффект. Патронов у нас не много, поэтому экономим. Атакуем одновременно. Если кого-то из нас убьют или ранят – оставшийся в живых отступает. Годится?

Я кивнул:

– Годится. Надеюсь, что не убьют…

Позицию для встречи погони выбирали не долго, но придирчиво. Андрюха засел у поваленного дерева, ствол которого в диаметре достигает почти полтора метра. От тропы, по которой мы совсем недавно прошли, до ствола метров пятнадцать и лежит он к ней параллельно. Будет возможность сменить позицию и укрыться за огромным вывороченным корнем.

Моя позиция не такая выгодная. Прячусь за стволом могучего исполина, ствол которого минимум метров в пять в диаметре. Дополнительную защиту создают мощные и толстые корни, а также свисающие до земли ветви, успевшие прорасти и стать полноценными придатками-стволами дерева. От тропы до дерева метров двадцать пять. Имеются заросли растений, похожих на папоротник, а также тоненькие деревца, дальние родственники пальм, только карликовые, высотой не превышающие три метра и с минимумом зелени на макушке. Все эти преграды будут мешать стрелять прицельно. Так же они будут мешать врагу стрелять прицельно по мне. Без удачи точно не справится.

Так, как позиция Андрюхи более выгодна, было решено, что атакует первым он. Я на подхвате. Есть у нас план и если он выгорит, то появится фактор второй внезапности. Главное, чтобы план сработал.

Минуты тянулись долго. Зверья, слава Богу, не появилось. Зато из корней дерева повылазили жуки, похожие на тараканов, только размером с пачку сигарет и начали проявлять ко мне интерес. Сперва попытались грызть ботинки, но они им пришлись не по вкусу. Когда поползли по штанам, я начал давить их пустым магазином от АК. При раздавливании слышится неприятный громкий хруст и из жуков выдавливается дурно пахнущая жёлтая жижа. Другие жуки тут же принялись поедать мёртвых сородичей, орудуя небольшими ротиками, оснащёнными внешними щипцами. Почти все десять с небольшим минут ожидания преследователей были потрачены на жуков. Раздавил я их не меньше пол сотни. Услышав голоса, переключил внимание на тропу. Жуки продолжают пребывать, но беспокоится о них мне теперь некогда. Будут докучать – стряхну. Главное не дать укусить.

– Ты уверен, что они прошли именно здесь? Уверен, что мы скоро их догоним? Уверен, что они не устроят нам засаду?

Тот, что задаёт вопросы, отлично болтает на английском. Точно так же в Сирии болтали американские вояки. Ответил ему человек с сильным акцентом. Скорее всего латиноамериканец.

– Я по джунглям с рождения хожу. Доу, ты можешь не сомневаться, они прошли здесь. Наследили так, что даже ребёнок увидит. Мы их догоняем. Меньше часа назад они прошли здесь.

– А стрельба? – продолжил сыпать вопросами Доу. – Они слышали стрельбу? Я говорил о глушителях! Эта зверюга напала не вовремя!

– Звери вовремя не нападают, – ответил следопыт. – Стрельбу они наверняка слышали и поэтому ускорились. Ускоряться в джунглях – потерять бдительность. Скоро мы услышим их. Или их кто-нибудь сожрёт.

Метров сорок и будут в зоне видимости. Сбросив жуков со штанов и ботинок, а затем быстро раздавив их, я приготовился. Андрюху не вижу.

– Поваленное дерево – идеальное место для засады, – сказал кто-то третий. С английским у него всё в порядке.

– Место хорошее, – согласился следопыт. – Но засады здесь нет. Они бегут. Засаду не устраивали. Следов не видно.

Понятно, что не видно. Мы ведь не идиоты. Возвращались обратно не прежним маршрутом, а по дуге. Не наследили.

– Может проверить? – заговорил кто-то четвёртый. – Лейн предупреждал, что они опасны. Он знает одного из…

Автоматная очередь прозвучало громко. Я отлично видел девятерых человек, идущих друг за другом. И видел, что двое больше никогда не встанут. Первому Андрюха попал в голову и зрелище было неприятное. Второму досталось в тело и не раз. Дальше последовала ответная атака. Слишком быстрая. Двое негров с пулемётами всё же были на готове и накрыли позицию Андрюхи шквальным огнём, не забывая пятится назад. Остальные пятеро начали отступать. Отступать к моей позиции, как мы и рассчитывали.

Один пулемётчик прекратил стрелять, перебежал на метров пять ближе к своим и принялся прикрывать второго. Андрюха успел сместиться ближе к корню упавшего дерева и не высовываясь наугад отправил немного подарков пулемётчикам. Продолжая отступать в моём направлении, они перенесли огонь на новую позицию Бокова.

Секунд десять и группа преследования заняла позицию. От меня до них метров пятнадцать. Пятеро улеглись у тех самых карликовых пальм и держат поваленное дерево на прицеле. Пулемётчики залечь не решились. До них почти двадцать метров. Оба негра встали на одно колено и готовы обстрелять дерево в любую секунду. Семь человек расположились ко мне задом! Именно этого мы добивались.

Доу – дядя за сорок с огромной рыжей бородой, отлично экипированный и вооружённый штурмовой винтовкой «FN SCAR», зарычал:

– Матеус, следопыт сраный, помер урод! И Джонаса зацепило! Не жилец он, отлично видел! Бара, их там двое? С двух позиций атака была?

Один из пулемётчиков, негр в серой бандане, не оборачиваясь кивнул и ответил:

– С двух мест стреляли. Второй стрелок совсем никакой. Скорее всего ранен. Давай я заброшу к ним гранату, босс.

– Забрось, но подальше, чтобы не убить, – сказал Доу. – Они живые нам нужны, помнишь? Лейна приказ не забыл?

Бара что-то сказал второму пулемётчику, выпустил свой пулемёт из рук и отцепил с пояса гранату.

Я приготовился. Стрелять придётся быстро и точно. Проклятые жуки!

Бара отвёл руку для броска, и я выстрелил. Попадание в голову. Вторая пуля, вылетевшая из ствола моего автомата, досталась Доу. Попал прямо в затылок. Сомневаюсь, что он успел что-то понять.

Третья пуля свалила бойца в метре от уже мёртвого Доу. В голову не попал. Вошла в позвоночник у поясницы и прошла большую часть тела. Тоже не жилец.

Трое перевернулись на спины и выискивают цель. Второй пулемётчик успел развернуться, но выстрелить не успел. Андрюха снял его. В груди один за другим образовались три отверстия.

Бабах!

Оставшиеся трое от взрыва гранаты пришли в ужас и потерялись в пространстве. Молодой белый паренёк начал палить во все стороны, дёргая стволом штурмовой винтовки, словно словил судорогу. Андрюха пристрелил его прямо через ствол пальмы, за которым тот укрылся.

Меня всё еще не заметили. Оставшиеся двое пытаются понять, что происходит, постреливая совсем не в мою сторону.

Прицелившись, я выстрелил. Мужику с перекошенной от злости рожей стало плевать на всё. Когда из горла хлещет кровь, много не навоюешь.

Последний, блондин с навороченной винтовкой, решил сдаться. Отбросив оружие в сторону, он перевернулся на живот и сложил руки за головой. Молодец, поживёшь ещё.

Стряхивая жуков с одежды, я понял, что в районе шеи меня кто-то кусает. Испуганно схватив рукой, почувствовал, что в шею впилось что-то небольшое, размером с изюмину. Ухватив эту изюмину, потянул. Вырвать не удалось. Щипать начинает сильнее. Ну неужели я сдохну от укуса какой-то местной твари, после всего, что со мной произошло?

Бросив попытки оторвать прицепившуюся к шее изюмину, я подбежал к сдавшемуся бойцу и от души приложил ему ботинком по голове. Надеюсь, не убил. Пусть пока поспит. Не до него.

– Андрюха, – жалобно позвал я, чувствуя распространяющуюся от места жжения слабость. – Мне какая-то хрень в шею впилась. Посмотри!

Боков, позабыв про осторожность, подлетел ко мне, посмотрел на шею и зарычал:

– На колени падай и терпи.

Я послушно упал на колени, прижал голову к груди и приготовился. Андрюха ухватил изюмину и потянул. Отрываться сразу она не захотела. В момент, когда терпеть было почти невозможно, изюмина с хрустом оторвалась. Жечь не перестало.

По расквашенной роже Бокова я понял, что мои дела плохи. Изюмина – это похожая на клеща хреновина с четырьмя небольшими лапками, которыми она активно шевелит. На морде имеются жвалы, которые совсем недавно были в моей шейной мышце.

Я, борясь с дрожью, спросил:

– Плохо мои дела, да?

– Щипет и слабость или просто больно? – вопросом ответил Андрюха.

Чувствуя, что ноги меня уже не держат, я сел на землю. Голова начала сильно кружиться. Последнее, что услышал, били слова Андрюхи:

– Прощай, дружище. Встретимся в следующей жизни…

Перед тем, как потерять сознание, я успел мысленно сматериться на Андрюху. Другого, более душещипательного, прощания не нашлось? Не хочу умирать…