Текст книги "КаZантип"

Глава 6

– Кажется, оторвались.

Гюрза свернула с тропинки, и байк выкатился на шоссе. Огни придорожного мотеля мерцали на расстоянии не более километра. Девушка остановилась и сдернула с головы шлем. Обернулась в противоположную сторону. Преследователей не было видно. Здравый смысл подсказывал Гюрзе, что в первую очередь менты начнут прочесывать родной район. А потом уже сунутся сюда. Но когда это произойдет… Их здесь уже не будет.

Фара «Триумфа» погасла. Гюрза спешилась. Вслед за ней спрыгнул на асфальт и Крученый. Лунный свет отражался в его поблескивающих «консервах».

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо! – с чувством выпалил он, давая выход накопившимся эмоциям. – Мы по уши вляпались. О чем я только думал, когда подписался идти с тобой на это дело?

– Успокойся, – поморщилась Гюрза. – Все уже позади. Мы живы, здоровы. Ушли с наваром. Все в ажуре. Чего тебя не устраивает?

– Это менты, милая. – Крученый поднял очки на лоб. – Ты знаешь, я мало кого и чего боюсь. Но менты… ОМОН… С этими ребятами шутки плохи. И лучше лишний раз обходить их стороной.

– Нас никто не видел. Перчатки ты не снимал?

– Нет, конечно. Что я – дурак?

– Ну и все. Нечего тогда волну поднимать. Никаких улик против нас нет. Давай мне номер. – Она присела на корточки позади «Триумфа» и вытянула руку.

Крученый достал из багажника родные номерные знаки и передал их Гюрзе. Сунул в рот сигарету.

– Зачем ты деньги увела? Надо же по-«чесноку» было в этом вопросе. Мы ведь «герыч» за бабло покупали…

– Деньги – вещдок, – нравоучительно откликнулась девушка. Она уже сноровисто прикручивала номер, не глядя на Крученого. – Этого хрена-дилера, думаю, забрали. Так на кой черт, скажи, тогда ментам бабки оставлять? А нам они не помешают. Путь-то предстоит неблизкий.

– Какая ты грамотная! – язвительно откликнулся Крученый. Не желая топтаться без дела, он вынул все из того же багажника тряпочку и принялся протирать корпус «Триумфа». – Надо сваливать побыстрей!

– Свалим, свалим. Хватит уже хипишевать. Бабло есть, а с ним и свалить можно куда угодно. Ты как с нашими договорился?

– Они все подрулят на рассвете. К мотелю. И сразу двинемся на Казантип. В Крым…

– Отлично.

Гюрза закончила манипуляции с номером и разогнулась. Неожиданно для Крученого девушка громко расхохоталась.

– Ты чего? – Байкер замер. – …Гуси улетели?

– Отец был там. – Гюрза облокотилась на руль. – Я успела разглядеть его. Он сидел в «десятке». И сейчас представила, что бы было, если бы он меня узнал. Дочь подполковника Щипачева участвует в наркосделках! Его бы инфаркт трахнул.

Крученый расплылся в улыбке. Нервозность оставила его, и он вновь становился самим собой. Наглым, беспринципным, циничным.

– Думаю, раньше он бы убил тебя.

– Кишка тонка, – презрительно фыркнула девушка. – Папик уже не тот, что прежде. Поверь мне.

– Верю. – Мысли Крученого уже закрутились в ином направлении. – Может, опробуем сегодня сами товар? А? Что скажешь?

– Не, я колоться не буду. Ты как хочешь, конечно, но лучше тоже повремени…

Оставшееся расстояние до мотеля они катили мотоцикл с заглушенным двигателем, не желая привлекать к своим персонам повышенного внимания с чьей-либо стороны. Крученый потягивал пиво из банки. Гюрза предпочла отказаться.

– Кстати, а с чего ты решила, что дилера повязали? – спросил Крученый, когда они оказались уже рядом с мотелем. – Даже мы его не видели.

– Я просто предположила. Надо всегда рассматривать самый худший из вариантов. Ушел – хорошо, а нет…

– Думаю, если ушел, то теперь тоже на нас зуб точит. Хрустов-то он за свой товар не получил.

– Ну и хрен с ним!

– Согласен. Каждый живет, как у него получается.

Пиво окончательно подняло Крученому настроение. Мысленно он уже представлял себя несущимся на «Триумфе» в сторону украинской границы в компании себе подобных. И Гюрза будет рядом. В этом году поездка на Казантип по всем представлениям обещала быть уникальной. Да здравствует веселье! Да здравствует полный отрыв!

В окне их номера горел свет. Гюрза намеренно оставила его включенным, полагая, что так никому и не придет в голову, что парочка покидала пределы мотеля. В глубине души Крученый искренне восхищался выдержкой и хладнокровием подруги. В свои двадцать с хвостиком лет Гюрза вела себя так, будто вылазки, подобные сегодняшней, давно уже являлись неотъемлемой частью ее жизни. Нечто совершенно обыденное и привычное.

Припарковав байк, парочка проникла внутрь мотеля с черного хода, поднялась на второй этаж, и Гюрза отперла дверь номера ключом. Повесила шлем на ближайший стул, расстегнула куртку. Крученый снял каску и очки. Глаза его победоносно горели. Он смял пустую банку из-под пива и бросил ее в корзину для мусора. Достал из кармана кожанки новую, но Гюрза проворно отобрала ее. Сдернула кольцо и сама приложилась губами к жестянке. Черная облегающая майка натянулась на девичьем теле, и высокая грудь Гюрзы, казалось, готова была пронзить ткань острыми торчащими сосками. Крученый мгновенно возбудился и похотливо облизал губы. Низ живота налился теплом и приятной тяжестью.

– За наш успех! – Девушка отсалютовала Крученому наполовину опустошенной банкой. – Возьми себе тоже в холодильнике, и отметим.

Сибагатурин ощерил желтые от никотина зубы.

– У меня есть предложение получше, – сказал он, и Гюрза заметила, как голос его заметно охрип.

– Да? И какое же? – Она озорно стрельнула выразительными глазками.

– Я хочу тебя!

– Звучит неплохо…

Она играла с Крученым, заманивала его, дразнила. Так она поступала всегда. Но сегодня мужчине было не до прелюдий. Сказалась выброшенная в кровь непредвиденная порция адреналина. Без лишних слов он приблизился к Гюрзе вплотную и сорвал с нее куртку. Швырнул на диван. Она сделала еще глоток и отставила баночку в сторону. Запустила пальцы ему в волосы. Дрожащими от возбуждения пальцами Крученый уже расстегивал ремень на брюках. Через секунду его готовый к схватке агрегат уже вырвался на свободу. Гюрза ласково пробежалась пальчиками по его возбужденной плоти. В предвкушении грядущего действа закусила нижнюю губу.

Крученый резко развернул ее к себе спиной, наклонил, задрал девушке юбку и стащил по стройным соблазнительным ногам красные ажурные трусики. Гюрза протяжно застонала, когда он резко и напористо вошел в нее. Ладони мужчины скользнули ей под майку и плотно обхватили колышущиеся на весу груди…

Глава 7

Легкий вечерний ветерок покачивал на воде одинокие рыбацкие лодки, которыми в последнее время редко кто пользовался, несмотря на располагающую к рыбной ловле погоду. Любителей этого культурного вида отдыха с каждым годом в Серпухове оставалось все меньше и меньше. На промысел выходили только старики, да и то не так часто, как им того хотелось бы. А у молодежи хватало и своих собственных развлечений.

Томилин выкатил из гаража, где хранилась вся необходимая мотоболистам из команды «Дьяволы Локки» амуниция, свой мотоцикл и остановился неподалеку от рыбацкой заводи. Падающий под косым углом лунный свет делал и без того бледное от природы лицо похожим на застывшую маску мертвеца.

Звук хрустнувшей под чьей-то ногой ветки заставил Томилина вздрогнуть от неожиданности и повернуть голову. Из-за ветхого старенького строения вывернули двое и неторопливой поступью направились к стоящему почти у самой кромки воды Томилину. Даже при тусклом лунном свете характерные черты лиц, отдельные элементы одежды, манера держаться выдавали в этой парочке коренных жителей солнечного Узбекистана. Но Игорь Васильевич и не нуждался в изучении таких тонких нюансов. Он и так сразу узнал тех, кто пожаловал к нему со столь поздним визитом. И знал, что данный визит не несет ему ничего хорошего. Мышцы под легкой майкой-борцовкой напряглись, нервы натянулись, как тугие канаты. Лицо превратилось в каменное изваяние.

– Здравствуй, Игорек, – с неестественной змеиной улыбкой обратился к Томилину один из узбеков.

Они были похожи друг на друга как близнецы, и Томилин различал их только в процессе общения. Тот, который и заговорил с ним первым, всегда был словоохотлив и не в меру эмоционален. Хотя не сложно было догадаться о том, что все эти эмоции были не более чем запланированной игрой. Второй, напротив, придерживался роли сдержанного и молчаливого наблюдателя. Даже если ему и доводилось подключаться к беседе, то это непременно бывали резкие отрывистые фразы, полные надменности и чувства превосходства.

– Привет, мужики. – Томилин заложил руки в задние карманы джинсов.

Узбеки никогда не обменивались с ним при встрече рукопожатием, и Игорь Васильевич успел к этому привыкнуть.

– Ты, наверное, не ждал, что мы сегодня приедем? Скажи честно. Не ожидал? Да?

– Ну, вообще-то…

– Понимаю-понимаю. – Словоохотливый узбек обошел вокруг Томилина и остановился возле его мотоцикла. Игорь Васильевич при этом почему-то никак не мог оторвать глаз от хмурого лица второго визитера. – И вижу, что не ждал, Игорек. Решил, наверное, что мы и думать о тебе забыли… Кто такой Игорек? А? Да пес его знает… Только не так все, дорогой. Не забыли мы про тебя. Помним. И ты про нас помнить должен. Потому и наведались… А у тебя тут уютно. Красоты природы, свежий воздух. Речушка с рыбацкими лодками. Ты сам-то не рыбак, Игорек?

Томилин наконец развернулся лицом к говорившему, но упорно чувствовал затылком прожигающий взгляд второго. Беседу о рыбалке он откровенно проигнорировал.

– Поверьте, я тоже помню о вас… – с трудом произнес он, сам себя ненавидя за тот заискивающий тон, который невольно угадывался в его голосе. И какого черта он лебезит перед этими чебуреками? – И если я дал слово, то я его сдержу. Нечего во мне сомневаться.

– Да мы и не сомневаемся, Игорек. – Узбек вел себя так, словно после каждой произнесенной фразы он готов был заключить Томилина в дружеские объятия, ободряюще похлопать его по плечу или по спине. Дескать, мы же все свои люди. Друзья. – Только и ты нас понять должен. Мы не можем ждать бесконечно. Это же бизнес. Допускаю, что ты, как человек сугубо спортивный, далек от подобных понятий…

– Я сделаю все, что…

– Когда? – Вопрос прозвучал как выстрел.

– Когда? – машинально переспросил Томилин и тут же не нашел ничего лучше, как неуверенно начать оправдываться. – Ну, вы же знаете, что все не так просто… Произошла накладка. И требуется время для ее решения…

Второй узбек прошел вперед и остановился, глядя на залитую лунным светом реку. Теперь Томилин мог видеть его достаточно близко, но только со спины. Словоохотливый азиат пощелкал языком. На какое-то мгновение улыбка стерлась с его лица, но уже через пару секунд вернулась на прежнее, привычное для нее место.

– Было бы легко, – заявил он, – мы бы и без тебя обошлись. А ты взялся. Подписался, как у вас говорят. Так что с тебя и спрос.

– Я понимаю. Через месяц все будет, как договаривались.

Второй узбек резко развернулся. Его руки взметнулись вверх и ухватили Игоря Васильевича за майку на груди. Затрещала непрочная ткань.

– Две недели, – грубо бросил он, будто отсек топором. Слюна брызнула в лицо Томилину, но утереться в этот момент он не решился. – Две недели и ни днем больше. Понял, козел? Иначе…

– Ладно-ладно, – миролюбиво вмешался его товарищ. – Не надо. Пока не надо… Он и так все понял. Верно я говорю, Игорек?

Томилин только кивнул в ответ.

Глава 8

– Клянусь, я этого не делал. – Сидя на корточках в гараже, Громов привалился спиной к своему мотоциклу. – Я бы никогда не смог сделать такого. Я же люблю тебя, малышка! И это абсурд… Полный. Ты-то хоть веришь мне?

– Да, я тебе верю.

Лена стояла напротив, сверху вниз глядя на его растрепанные волосы и перепачканную шею. Громов не рискнул прийти к ней сегодня, опасаясь встречи с Тамарой Николаевной. А Лена пришла к нему. Сама. И застала его в гараже наедине с любимым мотоциклом. Виктор был в рабочем комбинезоне. Лицо, руки и шея перепачканы так, словно он ковырялся не с одной-единственной машиной, а с целым автопарком.

– Я верю, но что толку, Витя? Ты даже представить не можешь, в каком бешенстве моя мама. То, что тебя выпустили под подписку, задело ее еще больше. Всю дорогу обратно домой она орала и возмущалась, не переставая. Честно говоря, и заявление-то подать она меня заставила, – грустно призналась девушка. – И что теперь делать? – Она тоже опустилась на корточки рядом с Громовым. – Я верю тебе. И я тоже тебя люблю. Понимаешь? Но… Будущее. У нас его просто нет, Витя. Мама ненавидит тебя. И это, наверное, еще слабо сказано. Она уверена, что избил меня именно ты. Сказала, что если еще хоть раз увидит нас вместе, убьет. И меня, и тебя… И я не думаю, что она шутит.

Громов хотел было сказать, что убить человека не так просто, как кажется, и что вряд ли Тамара Николаевна зайдет в своих угрозах дальше банальных слов, но предпочел промолчать, учитывая крайне подавленное состояние Лены. Протянув руку, он провел ладонью по ее волосам, а затем еще более осторожно коснулся кончиками пальцев ссадин на лице девушке.

– Милая моя, – с чувством произнес он, содрогаясь от одной только мысли о том, что пришлось пережить Лене там, на берегу реки. – Не о том ты сейчас думаешь.

– Да? А о чем же надо?

– Вопрос о нашем будущем можно решить позже. – Громов нахмурился. – А сейчас меня куда больше волнует другое. Какой подонок так обошелся с тобой, да еще и подставил при этом под подозрение меня. Я просто обязан найти его. Ради нас обоих…

– И что дальше? – В глазах девушки мелькнул испуг.

– Не знаю. Пока не знаю. Об этом я еще не задумывался. Я всю ночь провел в размышлениях относительно того, кто бы это мог быть…

– Надумал что-нибудь?

Громов грустно усмехнулся.

– Немного. Очень немного, Ленок. Вот подумай сама. Кому выгодно было подставить меня? Вроде никому. Так? Так. Но с другой стороны… Мотоцикл мой приметный. Такой один в городе. Да и шлем с огненными росписями в единственном экземпляре… – Словно в подтверждение своих слов Виктор растерянно покосился на висевший на руле шлем. – Едем дальше. Мотоцикл и шлем обычно хранятся здесь, в гараже. И взять их можно было только отсюда. Значит, кто-то сделал дубликат ключа и… Но кто? И как? Вот что я собираюсь выяснить в первую очередь. Никаких других зацепок просто нет.

– Как же ты это выяснишь? – Сидеть долгое время на корточках Лена не могла. Она встала, отошла в глубь гаража и опустилась на шаткий скрипучий стул, на спинке которого висела кожаная куртка Громова. – Может, попросить следователя заняться этим вопросом?

Виктор тяжело вздохнул.

– Как ты наивна, Лена. Думаешь, он станет этим заниматься? Только потому, что я выдвинул подобную версию происшедшего? Очнись. Спустись на землю, милая. Для ментов все уже и так предельно ясно. Есть жертва, есть преступник. Теперь надо лишь по-быстрому завершить сбор улик и свидетельских показаний, после чего дело смело можно передавать в суд. Но меня такой расклад не устраивает, – добавил Громов после непродолжительной паузы. – Мне надо докопаться до истины. Потому что я один знаю, что не делал того, в чем меня обвиняют. – Он поднял глаза на Лену и тут же с улыбкой поправился: – Да, прости. Ты тоже об этом знаешь…

– Ну и какой же план действий, Витя?

Громов неопределенно повел плечами.

– Преступник, выдававший себя за меня, наверняка из нашего городка. И еще он явно из байкерской среды. Так мне кажется. Эту тему и надо пробить. Сегодня же. Я смотаюсь после обеда в пивнуху «У Стаса», где они постоянно отираются, поспрашиваю, поговорю кое с кем. Глядишь, нападу на след…

– А это не опасно? – обеспокоенно поинтересовалась Лена.

Громов улыбнулся.

– Для меня сейчас опаснее сидеть на месте и бездействовать, малыш, – резонно заключил он. – А байкерские тусовки… Для кого-то они, может, и опасны, но только не для меня. Я почти один из них. Почти… И многих среди них неплохо знаю. Они меня тоже. Не волнуйся…

Лена хотела спросить еще что-то, но не успела.

– Эй! Есть кто живой? – раздался пьяный голос от входа в гараж.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель втиснулась седая, как тополиный пух, бесформенная голова соседа Громова по гаражу, пятидесятипятилетнего мужичка, которого все в округе именовали не иначе как дядя Жора. Никто не знал ни его фамилии, ни его полного имени, а в гараже дядя Жора ошивался с утра до вечера исключительно для того, чтобы распивать с дружками или в одиночестве дешевые спиртные напитки. Его старенькая «копейка» бог знает какого года выпуска давно уже проржавела и рассыпалась на куски. Впрочем, дядю Жору это и не сильно беспокоило. Он уже и в самом страшном сне не представлял себе, что когда-нибудь сможет сесть за руль автомобиля.

Громов поднялся на ноги.

– Доброе утро, дядя Жора! Что случилось?

Синюшное лицо соседа с толстыми потрескавшимися губами и недельной щетиной расплылось в улыбке. Он толкнул дверь и зашел внутрь громовского гаража. Приветливо кивнул Лене и тут же заговорщически зашептал, почти вплотную приблизившись к Виктору.

– Выручай, Витюша. Тридцать рублей надо. Край. Иначе хана мне. Займешь? А?

То, что дяде Жоре тяжко, было видно невооруженным взглядом. Громов успел привыкнуть к такому состоянию соседа-алкоголика. Он частенько наведывался к нему с такими просьбами. И ни разу еще не отдавал одолженные деньги. Но и не дать ему снова взаймы Виктор не мог. Невзирая на свой недуг, дядя Жора был человеком хорошим и безобидным.

– Не бережешь ты себя, дядя Жора, – только и сказал Громов, доставая несколько десятирублевых купюр из заднего кармана штанов. – Когда же ты начнешь нормально о здоровье своем думать?

– Так я и думаю.

– Да не так. А по-человечески…

– По-человечески? А зачем? – Скрюченными пальцами дядя Жора проворно ухватил три предложенные ему банкноты и воровато сжал их в кулаке. – Ты думаешь, почему я пью, Витюша?

– Почему?

– Потому жизнь такая, мать ее так. Не моя жизнь, а вообще… Во что превращается этот мир? Ты никогда не задумывался над этим? Кошмар! Вот, например, слышали о том, что вчера произошло на заброшенной стройке? У реки которая?

– Нет. А что там такого произошло? – Мысли Громова вертелись вокруг собственных проблем.

– Не слыхали, значит? Жуть. Там чечены какие-то то ли гексогеном, то ли пургеном торговали. На них целая банда на мотоциклах налетела. Перестрелка, трупы. Тут и менты, говорят, подоспели. Ну, ясное дело, шум-то какой поднялся. Только наши доблестные менты хрен кого поймали. И чечены, и мотоциклисты – все свалили, оставив их с носом. – Дядя Жора натянуто засмеялся. – Вот такая у нас житуха. А ты говоришь, «по-человечески». Я еще, может, самый человечный человек из всех.

– Понятно, – покачал головой Громов, понимая, насколько далека рассказанная соседом байка от действительности, и тут же спросил: – Слушай, дядя Жора, ты мне лучше вот что скажи. Ты же тут постоянно в гараже сидишь. Может, видел, позавчера никто посторонний рядом с моим гаражом не ошивался?

– Эко ты спросил, Витюша! – хмыкнул дядя Жора. – За дурака меня держишь? Ты же сам позавчера сюда заходил! Не поздоровался толком даже. Уже темно было… Правда, я совсем бухой был, но еще соображал. Чесслово. Вот и подумал, чего это ты мотоцикл на ночь глядя забираешь?

Громов растерянно обернулся к Лене.

– Да не было меня здесь позавчера вечером! Точно говорю.

– Как же не было? – возмутился в ответ дядя Жора. – Ключом дверь открыл, тарахтелку свою выкатил и помчался куда-то… Да, со мной трое приятелей позавчера бухали. Они все подтвердить могут.

– Нет, не надо, – поспешно отказался Громов. – Не надо никому ничего подтверждать.

– Ну, как знаешь. – Сосед покосился на полуоткрытую дверь гаража. – Пойду я, Витюша. А то боюсь, до магазина не дотяну. Лады?

– Иди, дядя Жора, иди.

– Спасибо тебе. Я твой должник.

Громов махнул рукой. Мало того, что на позавчерашний вечер у него не было никакого алиби, так теперь, оказывается, есть и свидетели того, как он свой мотоцикл из гаража забирал. Мистика какая-то, да и только…

Лена бесшумно подошла к парню сзади и обняла его за плечи. Уткнулась лицом в спину.

Глава 9

«Дьяволы Локки» разбились на две небольшие команды, отрабатывая основные тактические схемы игры. В мотоболе, как известно, нет жесткого распределения ролей. Каждый игрок должен успешно работать как в обороне, так и в нападении. И именно этого стремился добиться от своих подопечных Томилин. Полагаться на одного Громова, который в последнее время тащил на себе всю команду, было нельзя. Игорь Васильевич и прежде так думал, а в свете последних событий только утвердился в правильном направлении своих логических умозаключений. Пока еще победоносное шествие «Дьяволов Локки» на чемпионате России грозило обернуться полным крахом. Как раз сейчас, на этапе выхода в четвертьфинал, команда имела все шансы лишиться своего лидера.

Дмитрий Литяев крутанул ручку газа и сорвался с места. От стойки ворот он выдвинулся вдоль линии вратарской площадки, преграждая путь летящему в ворота мячу. Развернувшись на месте, он остановил полет спортивного снаряда задним колесом и тут же прижал его ногой. Резво пошел вперед, не выпуская мяча и держа курс на центральную линию поля.

Такая тактика игры в последнее время была для него привычной. Ему не нужно было делать для этого каких-то особенных финтов. Он привык к тому, что вся его роль заключалась в минимальных действиях на ограниченном пространстве площадки. Преградил, отобрал, прокатился всего пару метров вперед и точным пасом отдал мяч Громову, выводя его на атакующую позицию и отправляя в отрыв, прежде чем противоборствующая команда успеет вернуться в оборону.

Литяев сбросил скорость, вскинул голову и по привычке попытался поймать взглядом черным шлем Грома с пылающими по бокам языками пламени. Но Виктора не было на тренировке, а заменяющий его сегодня партнер по команде не успел проехать вперед до нужного предела. Атака захлебнулась… Противник успел вернуться и выстроить линию защиты. Литяев негромко чертыхнулся и ринулся в бой самостоятельно. Такие задачи давались ему уже не так просто. Другое дело – Гром… Он творил невозможное даже в подобной непростой ситуации. Лихо уворачивался от атак соперников, резко тормозя и неожиданно ускоряясь, закладывал непомерно глубокие виражи, разворачиваясь буквально на пятачке. Литяеву до такой виртуозности и маневренности было далеко. Его роль в атаке, как правило, заключалась лишь в том, чтобы помогать Грому, плавно оттирая соперника и уводя его на виражах на больший радиус поворота, в то время как остальные игроки, постоянно перемещаясь, пытались ограничить свободу маневра противников и самим занять выгодные позиции на поле. Точно так же все они поступили и сегодня, не сговариваясь, взвалив бремя лидерства на плечи Дмитрия.

Литяев на скорости въехал в зону защиты соперника и тут же подвергся стремительной контратаке сразу двух мотоболистов. Он попытался увернуться, тормознул, но в этот момент один из атакующих налетел на него слева и ударил по переднему ободу колеса. Мотоцикл качнуло, как самолет, угодивший в воздушную яму. Литяев не удержал равновесия и полетел вперед. Кувыркнувшись в воздухе, он плашмя плюхнулся в месиво грязи. Мяч откатился противнику. Игра остановилась, парни дружно заржали.

Чувствуя, что слегка повредил при падении правое колено, Дмитрий тяжело поднялся на ноги. Вскинул забрало и посмотрел на сидящего на трибуне Томилина. Игорь Васильевич должен был сам прервать процесс тренировки свистком. Но он этого не сделал. Все остальные члены двух импровизированных команд, как и Литяев, повернули головы в сторону тренера.

Томилин явно не следил за действиями своих воспитанников. Он вообще не смотрел на поле и не заострял своего тренерского внимания на том, что там происходило.

Литяев поднял свой лежащий на боку мотоцикл, оседлал его и неторопливо покатил к трибуне. Остальные мотоболисты остались на поле.

Игорь Васильевич уже не в первый раз за последние полчаса набирал на своем мобильнике один и тот же телефонный номер. Не замечая приближения Литяева, он снова пробежался указательным пальцем по резиновым кнопкам и приложил аппарат к уху.

– Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети, – не сообщил ничего нового Томилину женский синтезированный голос.

– Бля! Да что ж за срань такая! – недовольно буркнул Томилин и вдавил пальцем красную кнопочку.

Несколько секунд он сосредоточенно смотрел на аппарат, будто рассчитывал на то, что тот подскажет ему выход из сложившейся тупиковой ситуации, а затем опять принялся набирать заветный номер.

– Может, мы перерыв сделаем, Игорь Васильевич? – окликнул Томилина подъехавший к бортику Литяев. Он снял с головы шлем.

– Что? – Тренер растерянно поднял взгляд на игрока. Только сейчас он заметил, что тренировка уже остановлена без его ведома, а его воспитанники пристально наблюдают за его манипуляциями с телефоном. – А! Да, конечно. Давайте прервемся, ребята. У меня из головы не выходит вся эта история с Громом. Сборы уже на носу, черт бы их побрал, а у него подписка о невыезде. Да что я вам рассказываю? Вы и так все в курсе произошедшего.

Томилин небрежно бросил мобильник в карман адидасовской олимпийки и поднялся на ноги. Спустился с трибун на поле.

– А еще лучше перенесем тренировку на завтра. – Он махнул игрокам рукой. – На сегодня все свободны, парни. Идите переодевайтесь.

Литяев взял шлем под мышку и покатил мотоцикл следом за остальными. Томилин окликнул его.

– Дима!

– Да? – Литяев остановился.

– Слушай, а ты случайно не знаешь, где обычно тусуются местные байкеры? – Он подошел к воспитаннику и положил руку ему на плечо. – Я слышал, что вы с Громом иногда контактируете с ними.

– Не то чтобы контактируем. – Литяеву было тяжело опираться на поврежденную ногу, и он по возможности старался не переносить на нее вес всего тела. – Но пару раз общались, конечно. В основном по инициативе Грома. Он раньше активно тусил с этой братией, но потом откололся. Ушел в сторону… Вы же понимаете, Игорь Васильевич, что все общие интересы сводились только к одному. Любовь к мотоциклам. А зачем они вам-то понадобились?

– Я слышал, что среди байкеров есть большие любители мотобола. Мне и Гром говорил об этом. Нам сейчас нужен запасной игрок. Без Грома будет, конечно, сложно пробиться в четвертьфинал, и я все еще продолжаю уповать на благополучный исход его дела, но… Чем черт не шутит, Дима. Подстраховаться нам не помешает. Глядишь, и отыщется способная молодежь?

Томилин открыто смотрел в глаза молодому человеку и, прислушиваясь к собственным словам как бы со стороны, считал, что звучат они вполне убедительно и правдиво. А учитывая то, что все это Игорь Васильевич придумал только что, на ходу, у него были все основания гордиться собственной находчивостью.

Литяев согласно качнул головой.

– Что ж, вы правы, – сказал он. – Попробовать стоит. Но придется поторопиться, Игорь Васильевич…

– Это еще почему? – живо насторожился Томилин.

– Я думаю, что байкерская тусовка доживает в Серпухове последние денечки. – Прихрамывая, Литяев направился к раздевалке, и тренер, внимательно слушая его, шел рядом. – У них, знаете ли, традиция. Ежегодная. Всей стаей они подрываются и едут через Украину на Казантип. Это называется у них летним отрывом. Встречаются с байкерами из других городов, курят дурь, пьют пиво… В общем, и не занимаются ничем новым, то же самое, что и здесь, но традиция…

Глаза Томилина превратились в узенькие щелочки. Информация, которой снабдил его Литяев, пришлась Игорю Васильевичу не по душе. Перед мысленным взором тут же возникли две неприятных узбекских физиономии, затем еще более отвратительная картина, как один из этих наглых типов хватает его за грудки и диктует жесткие условия.

– А у нас здесь они в последнее время отираются в забегаловке «У Стаса», – продолжил тем временем Литяев. – Есть такое местечко на берегу Оки. Может, слышали? В принципе ничем не примечательная пивнушка, но байкеры ее обожают. В некотором отдалении от города, куда менты обычно носа не кажут, да и вообще…

– «У Стаса», говоришь? – мрачно переспросил Игорь Васильевич.

– Да. Знаете, где это?

– Слышал краем уха.

Томилин слегка лукавил. Прежде ему доводилось бывать в придорожном заведении Серпухова, о котором упомянул Литяев. Было это, правда, давно и, судя по всему, до того, как это местечко облюбовала себе байкерская тусовка. В былые времена пивная пользовалась спросом у рыбаков и охотников. Но времена меняются. А вместе с ними, как известно, меняются и нравы.

– Спасибо, Дима.

Тренер слегка отстал от Литяева, доставая из кармана пачку сигарет и закуривая. Дмитрий вместе со своим мотоциклом скрылся в раздевалке. Щелкнув зажигалкой и подпалив кончик сигареты, Томилин снова достал мобильник. На положительный результат он уже не рассчитывал, набирая все тот же номер. Ответа не было.

Игорь Васильевич развернулся и зашагал к выходу со стадиона. Тренировки перед новой предстоящей игрой, так же как эмоциональный настрой воспитанников, его волновали сейчас меньше всего. Голова Томилина была забита собственными проблемами, и ему их хватало с лихвой.

Моросил теплый июльский дождик, на который мало кто обращал внимание, когда Томилин вышел на парковочную стоянку и направился к своему мотоциклу. Наполовину искуренная сигарета все еще торчала у него изо рта, и поднимавшаяся вверх тонкая струйка дыма заставляла Томилина держать прищуренным левый глаз. Он коротко оглянулся через плечо, швырнул окурок в небольшую лужицу возле бордюра и занял место в седле байка. Запустил двигатель.

* * *

Пивная «У Стаса» выглядела заброшенной и покинутой. Подкатив к крайним столикам и остановив мотоцикл, Томилин спешился. Ногой опустил подпорку мотоцикла. Огляделся. Все до единого столики были пустыми. На них живописно красовались пустые, захватанные пальцами бутылки, смятые жестяные банки, огрызки недоеденных бутербродов.

Дверь в саму забегаловку была открыта, и Томилин без колебаний зашел внутрь. Здесь тоже не было ни одного посетителя. Хозяин заведения, самолично исполнявший функции бармена и уборщика одновременно, сидел за дальним столиком у окна и, поплевывая себе на пальцы, лениво листал «Спортивный вестник». Заметив вошедшего Игоря Васильевича, он улыбнулся и поднялся на ноги.

– Пива?

Томилин подошел ближе, скосил глаза и чисто автоматически отметил, что газета Стаса открыта на результатах букмекерских ставок. Некоторые из них были жирно обведены синим маркером, но, скорее всего, пометки эти были сделаны не сегодня. Ни на столе рядом с газетой, ни в руках Стаса не было никакого маркера.

– Нет, спасибо. – Игорь Васильевич расстегнул молнию олимпийки, просунул руку за отворот и извлек ее обратно уже с зажатой между пальцев пятидесятирублевой купюрой. – Меня интересует кое-что другое.