Текст книги "Последняя ночь"

Никита Воронов
Последняя ночь

 
Ныне живы, а завтра мертвы, —
Говорил Мономах, —
И другие придут и возьмут
То, что собрано нами…
Мы явились в последнюю ночь.
Мы роздали впотьмах
Кому плеть, кому медь,
Кому стынь, кому синь с облаками.
 

Евгений Лукин

ПРОЛОГ

Это очень больно, когда в тебя попадают… Даже если осколок лишь коснется плеча, оставив после себя рваную, набухающую кровью борозду.

– Ох, бли-ин…! – Денис ухватился здоровой рукой за рану, пальцы сразу же стали горячими, липкими и чужими.

Опять громыхнуло.

На этот раз глуше и с расстояния относительно безопасного: то, что некогда было припаркованным у самой трамвайной остановки «опелем», теперь представляло собой темный, бесформенный силуэт в клубах дыма и грязного пламени. Запоздало посылались стекла в соседних квартирах и офисах…

Закричали – сначала женщина, потом ребенок. Кто-то пытался командовать, кто-то плакал, сбившиеся в кучу машины перегородили проезд, рыча захлебывающимися от страха двигателями.

Меньше всего это походило на привычный шум городских улиц. Вскоре, однако, все второстепенные звуки перекрыл истеричный вой милицейской сирены.

– Младший лейтенант Нечаев! Уголовный розыск.

– Спасибо. Тоже, гляжу, зацепило? – пареньку в форме и со значком ГАИ поручили переписать свидетелей, и теперь он возвращал Денису служебное удостоверение.

– Да, слегка. – Нечаев поморщился и показал глазами на внутренний карман своего пиджака:

– Пожалуйста, засунь вот сюда! А то мне, видишь, никак…

Действительно, рану уже обработали и перевязали, но ладонь по-прежнему чернела высыхающей кровавой коркой: руки отмыть никто не предложил, а сам как-то постеснялся…

– Нет проблем! – улыбнулся коллега.

– Спасибо.

Удостоверение было новенькое, выданное только на прошлой неделе, и пачкать его не хотелось.

– Далеко живешь? Можем подбросить, когда закончим.

– Да нет! Мне здесь, чувствую, придется еще…

– А что такое? – удивился собеседник.

– Я же местный… Как раз эту территорию и обслуживаю – вон, от памятника и до границы района. Так что – моя «земля»!

– Повезло-о… – понимающе пока чал головой коллега. – Но, в общем, смотри, Имеешь праве послать их всех.

– Имею, – согласился Денис. Но было ясно, что предложением он не воспользуется. – Спасибо.

– Будь здоров! Желаю удачи.

К сотрудникам уголовного розыска в других милицейских службах относятся с определенной долей снисходительной зависти, поэтому гаишник кивнул Нечаеву и отправился возвращать документы уже переписанным свидетелям.

Пахнуло догорающей автомобильной резиной… Пламя сбили довольно легко, но из-под слоя химической пены продолжали цедиться в небо дымные язычки.

Вообще ребята из Госавтоинспекции сработали на удивление толково – поток машин, притормаживая, направился по встречной полосе, а на повороте уже один за другим дребезжали скопившиеся за четверть часа трамваи.

Главной проблемой оказались зеваки – специальных ограждений, как обычно, не хватило, и задерганные, злые милиционеры с трудом оберегали место происшествия. Толпа, впрочем, вела себя не слишком агрессивно, да и глазеть с точки зрения избалованных острыми ощущениями соотечественников стало вскоре практически не на что: раненых вывезли, и только у края проезжей части одиноко белело прикрытое простыней тело.

Судя по всему, женское.

Снова пошел дождь… Аккуратно, стараясь не наступать на многочисленные пятна крови, стеклянную крошку и вспоротые взрывом куски асфальта, Денис вернулся на тротуар.

– Кто такой? – Навстречу шагнул здоровяк с физиономией отставного десантника. Вид у него был грозный, автомат на плече, галстук ручной работы и распахнутые полы двубортного пиджака.

– Нечаев, уголовный розыск. А вы, прошу прощения?..

Парень был явно не свой, не милицейский – подобным образом обычно одевают службы безопасности крупных коммерческих фирм или привилегированные силовые структуры.

Так и оказалось.

– Мы прикомандированные… Из Главного управления охраны! – Автоматчик сделал неопределенный жест за спину, в сторону того, что совсем недавно было парадным входом в шикарный офис. Рвануло, видимо, как раз между дверью и «опелем» – и слава Богу, что из-за оцепления этот участок тротуара не просматривался.

Глубокой воронки не было. Кровь, перемешанная с грязными ручейками пены, казалась неестественно густой, но чуть дальше она уже почти не угадывалась на мокрой от дождя поверхности асфальта. Пять, нет, шесть неподвижных тел, укрытых потежелевшей от влаги материей: взрослые, дети… Денис знал, что еще один убитый чернеет обугленным силуэтом в салоне потушенного автомобиля.

– Граната?

Здоровяк пожал плечами и смачно выругался.

– Нечаев! Иди сюда… Ты как? – По отделу сегодня дежурил капитан Красовский, он и командовал пока на месте происшествия – без ошибок, хотя и несколько нервно.

Денис прекрасно понимал приятеля – конечно, это был шанс отличиться, – к приезду высокого начальства требовалось не ударить в грязь лицом. С другой стороны, коллеги из оперативно-следственной бригады Главка с удовольствием спишут все свои будущие ошибки на нерасторопность местных сыщиков и на их неумение работать «по горячим следам».

– Так ты как – поможешь?

– Если надо…

В жизни всегда есть место подвигу. Иногда это место даже старательно расчищается для нас любителями въехать в рай на чужом горбу.

– Тогда сбегай, будь другом, во-он в тот магазин напротив. Поговори с продавцами – может, кто-то что-нибудь видел. Потом оформишь рапортом… Только быстро, усек? Еще дел тут куча, мать их!

– Знаешь что…

Захотелось ответить достойно, но помешал звероватого вида мужик:

– Мы приехали, слышь!

– Кто это – вы?

Больше всего подошедший напоминал грузчика с овощной базы, и разило от него отвратительно дешевой баночной водкой.

– Как это – «кто»?.. Слышь? Труповозка!

Следом за старшим подтянулось еще несколько санитаров из морга судебно-медицинской экспертизы – некоторые с носилками, некоторые налегке.

– Вызывал?

– Вызывал, но… Подождите, мужики! Пока еще не разобрались.

– Ладно, – старший с трудом удержал равновесие. – Только не валандайся тут, слышь? У нас смена кончается.

– Во дают! – бросил вслед удаляющимся пролетариям охранник с автоматом. В голосе этого откормленного, довольного собой и жизнью служивого человека явственно слышались нотки зависти – как у цепного пса-«кавказца», увидевшего через забор стайку бродячих дворняжек.

По рации сообщили, что через ограждение пытаются просочиться первые телевизионщики – то ли съемочная бригада «НТВ», то ли «Пятый канал».

– Гони их..! – отреагировал капитан и открытым текстом присовокупил, куда лучше всего направлять незваных гостей. Скоро спасу от представителей прессы не будет никакого, но до подхода начальства следовало продержаться – слишком много милицейских карьер поломалось из-за неосторожно брошенной реплики или язвительного комментария волосатых парней с микрофонами.

– Знаешь что… – Дежурный задумчиво посмотрел на оперативника и жестом отменил отданное минуту назад распоряжение: – Возьми-ка лучше пока данные на покойников – и быстренько оформлять начинай.

– Понял, командир! – Денис безропотно принял из рук старшего товарища документы.

Паспорта, пенсионное удостоверение, какой-то пропуск. Ученический билет…

– А где тут чье?

Вопрос явно получился лишним, поэтому капитан Красовский только пожал плечами:

– Посмотри, разберись!

С фотографии на верхнем в стопке, выданном еще при СССР, паспорте смотрел немолодой мужчина в пиджаке. Чисто выбритое лицо, морщины у глаз… Галстук, согласно провинциальной моде середины семидесятых, завязан огромным, тугим узлом.

– Это вон тот, – прокомментировал охранник. Он присутствовал при том, как тела накрывали простынями, и сейчас оказался как нельзя кстати. Денис не то, чтобы боялся покойников, просто вовсе не горел желанием без нужды беспокоить сличающим взглядом искаженные смертью лица.

Особенно – детские…

– Какой? Этот?

– Да, вон! – собеседник указал стволом автомата на безногий обрубок у самой стены. Очевидно, тело отбросило взрывом, и теперь оно, неестественно выгнувшись, мокло под окровавленной простыней.

Документ же, в отличие от владельца, нисколечко не пострадал.

– Ну-ка, ну-ка? – Денис прочитал фамилию, имя и отчество: – Лукашенко Иван Тарасович…

Потом еще раз взглянул на фотографию, пытаясь что-то припомнить, и быстро пролистал страницы до той, где положено вписывать детей.

Так и есть! Страница одиннадцать.

Почерк у паспортистки был крупный, аккуратный:

«Лукашенко Олеся Ивановна… Двадцать шестое мая тысяча девятьсот семьдесят восьмого года».

– Чего – заснул, что ли? – особого раздражения в голосе капитана не слышалось, но…

– Извини! – спохватился Денис и принялся шарить здоровой рукой по карманам в поисках блокнота.

 
Если бы все прошедшее было настоящим,
а настоящее продолжало существовать
наряду с будущим, кто был бы в силах
разобрать: где причины и где последствия?
 

Сочинения Козьмы Пруткова

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

– Красивая… Верно?

Вопрос показался настолько неожиданным, что Денис даже не сразу сообразил, что ответить:

Потом кивнул:

– Молодая!

– Красивая, – повторил майор. Вздохнул, подошел к кровати. – Жалко…

Помолчали. Чтобы чем-то заполнить томительную паузу, Денис в очередной раз повертел перед глазами регистрационный бланк:

– Лукашенко Олеся Ивановна. Она?

– Она самая, – подтвердила застоявшаяся уже у двери дородная женщина-администратор. – Вчера заселилась.

– Вы оформляли? – обернулся майор.

– Нет, предыдущая смена.

– А почему же тогда так уверены, что это именно Лукашенко?

– Кто же еще-то? – вроде бы искренне удивилась собеседница.

– Ну, мало ли кто мог в номере оказаться…

– Нет, что вы! У нас с этим строго.

– Строго? – хмыкнул майор. – Знаем!

Демонстративно и недвусмысленно пожав плечами, он вышел в коридор.

Денис потянулся вслед за старшим коллегой:

– Товарищ майор…

Но момент уже был упущен. Не желая выглядеть смешным, он сделал вид, что просто поплотнее прикрывает дверь в коридор.

Повернулся к администратору:

– Ладно, начнем!

– Ну зачем так? – неожиданно принялась оправдываться женщина. – Сейчас же действительно стало все очень строго – рейды постоянные, проверки паспортного режима… То участковый, то ОМОН!

– Время такое, голубушка. – Собственно, Денис не очень представлял, что ему теперь делать. И посоветоваться не с кем… – Ничего не трогали?

– Да мы же понимаем! – встрепенулась собеседница. – Конечно, все как положено.

Она покосилась в сторону кровати и зябко передернула плечами:

– Горе-то какое родителям…

Кроме них двоих в полутемном гостиничном номере находился сейчас только труп девушки лет семнадцати.

Тонкое летнее одеяло послушно повторяло очертания лежащего на спине тела – колени, бедра, плоский живот. Краешек белой материи чуть отогнулся под левой рукой, обнажив небольшую, но уже вполне сформировавшуюся грудь с темной бусинкой вытянутого соска. Тонкая шея, темно-каштановые волосы, пышным облаком разметавшиеся по подушке…

Смерть обошлась с ней достаточно деликатно. Лицо покойницы выглядело усталым, но вовсе не было обезображено агонией последних минут: носик пуговкой, кукольный подбородок, ямочки на щеках… Глаза закрыты.

Такие женщины обычно с детства и до глубокой старости считаются хорошенькими – впрочем, к той, что лежала сейчас перед Денисом, это уже отношения не имело.

Несколько неестественной казалась только холодная бледность кожи, но и это вполне объяснялось скудным электрическим освещением. Видимо, смерть наступила во сне – хорошая смерть, легкая, без мук и без боли.

– Это прямой телефон?

– Внутренний. Но если в город – через девятку.

Оперативник аккуратно, двумя пальцами взялся за краешек трубки и набрал номер:

– Алле?

– Дежурная часть. Слушаю!

– Это Нечаев… Ну, в общем, я посмотрел тут все.

– И чем порадуешь? – в хрипловатом спросонья голосе человека на другом конце линии явственно звучали настороженные нотки.

– Вроде на убийство не похоже. Следов насилия нет, обстановка не нарушена.

– Ладно. Подожди пока на телефоне, я ответственному от руководства доложу.

– Давай! – Пока тянулась пауза, оперативник еще раз неторопливо посмотрел вокруг.

Стандартный одноместный номер: телевизор, журнальный столик, кровать. На кресле сложена одежда, перекинутое через спинку платье матово поблескивает двумя рядами металлических пуговиц. Белье, колготки… Пара приготовленных с вечера туфель аккуратно выглядывает из-под свесившегося почти до пола уголка простыни.

Кроме телефонного аппарата на полированной поверхности тумбочки в изголовьи теснились: свежий дамский журнал, стаканчик с остатками воды и пара початых лекарственных упаковок с неизвестными Денису иностранными надписями.

Гравюра в пластмассовой рамке, плотные шторы на окнах, ковролин… Гостиничный уют без особых претензий.

Если повернуться к выходу в коридор, то можно увидеть пластиковые створки стенного шкафа, зеркало во весь рост и дверь в совмещенные «удобства».

Естественно, и Нечаев, и убежавший в самый неподходящий момент майор там уже побывали и не обнаружили ничего, заслуживающего внимания.

– Эй, ты где там?

– Да, слушаю.

– В общем, давай так. Оформи сам, пусть увозят на вскрытие. Потом разберемся.

– Что, из прокуратуры никого не будет?

– Размечтался! Станут они в такую рань…

– Но ты звонил?

– Как положено – поставил в известность.

– Да, но… Ладно, понял.

– Все, бывай здоров! У меня Главк на проводе. – Телефонная трубка разразилась нахально-короткими, пронзительными гудками, оставив Нечаева наедине со служебным долгом.

Конечно, на прибытие бригады судмедэкспертов он и не рассчитывал – трупов по городу много, тут бы с явными «мокрухами» справиться… Но хоть районного-то криминалиста могли же вызвать! Денис перевел взгляд со стоящего в углу следственного чемоданчика на затоптанное уже множеством ног ковровое покрытие:

– Ну что… Нужны понятые.

Ведь был же именно такой вопрос на экзамене по уголовному процессу! Правда, еще в прошлом семестре… Надо только сосредоточиться и вспомнить, что тогда записывали.

– А что с ней?

– Ну, я не доктор, но…

Судьба негромким скрипом дверных петель избавила Дениса от необходимости произнести в ответ какую-нибудь многозначительную глупость.

– Извините! В стороночку. – На пороге опять появился майор.

Вслед за ним, придерживая на плече продолговатое туловище профессиональной видеокамеры, из гостиничного коридора на свет шагнул высокий парень в кожаной куртке и с милицейским выражением на лице.

– Давай. Только быстренько… – скомандовал майор.

Но парень и сам уже привычно ощупывал взглядом окружающее пространство:

– Годится!

Не удостаивая вниманием живых обитателей номера, он выбрал довольно эффектный ракурс – и навел объектив на покойницу.

– Так я пойду, позову? – подала голос женщина-администратор.

– Кого? А, понятых… Конечно! – не сразу сообразил отвлекшийся Денис.

Когда звук шагов дородной дамы начал удаляться в сторону лифта, он все же решил поинтересоваться:

– Простите, вы не эксперт?

Было очень поучительно наблюдать, как майор и его спутник перемещаются в ограниченном пространстве номера, умудряясь ни до чего не дотронуться и ни на что не наступить.

Человек с видеокамерой оторвался от своего занятия, оценивающе посмотрел на собеседника, потом перевел взгляд на майора. И что-то, видимо, сообразив, хлопнул себя по нагрудному карману куртки:

– Старший лейтенант Дементьев.

– Вы из РУВД?

– Нет, повыше, – ушел от ответа «кожаный» и снова прилип к видоискателю.

– Товарищ майор! – оперативник обернулся и по возможности грозно сдвинул брови. – В конце концов, я имею право…

– Тебя как зовут?

– Денис… – Вопрос был задан таким образом, что он даже не успел обидеться. – Нечаев, оперуполномоченный уголовного розыска.

– А по отчеству?

– Андреевич.

– Значит Денис Андреевич… Это хорошо! – Ни в словах, ни в интонации собеседника не было ни малейшего намека на издевку – только искренний и вполне доброжелательный интерес: – А меня зовут Владимир Александрович.

– Виноградов? – Сыщик неожиданно вспомнил, как майор представился ему внизу, в холле гостиницы. Он сказал тогда, что из Главка, и Денис почему-то решил, что речь идет об «убойном» отделе.

– Да, совершенно верно… Моя фамилия Виноградов, я заместитель начальника пресс-службы ГУВД. А это – наш с тобой коллега, из оперативной телевизионной группы.

– Откуда?

– «Ежедневное криминальное обозрение» смотришь?

– Ну, когда время есть. Вечерние выпуски.

– Вот так они и делаются. Иногда сами начальники звонят из подразделений, если есть чем похвастаться. Иногда опера, с которыми дружим, сливают информацию, иногда другие… источники. А часто просто «садимся» на наши милицейские радиоволны – слушаем, о чем переговариваются. Чуть что интересное, ребята сразу же выезжают, снимают, монтируют – и в эфир!

– И везде успеваете?

– Стараемся, – подмигнул Виноградов. – Вот, например, к тебе же раньше всех добрались.

– А вы что, и это, значит, покажете? – Денис неопределенным жестом очертил пространство вокруг себя: безжизненное тело на постели, полуоткрытая дверца стенного шкафа, столик с лекарствами.

– Вряд ли, – опережая майора, вздохнул человек с камерой. – Сюжета не чувствую!

– В каком смысле?

– Понимаешь ли, зритель нынче пошел балованный… Ему драму подавай, трагедию! Чтобы море крови и куча костей. А тут? Обыкновенный труп, даже, видимо, не криминальный.

– Слушай, Денис Андреевич… А хочешь, мы у тебя интервью возьмем?

– Нет, не надо.

Пока все равно похвастаться нечем. К тому же Нечаев вовсе не был уверен в том, что бесцеремонные действия милицейских журналистов соответствуют общепринятым уголовно-процессуальным нормам… Но еще хуже он представлял себе, каким образом смог бы в такой ситуации в одиночку помешать старшим по званию офицерам из Главка делать свое дело. Владимир Александрович, видимо, что-то прочитал во взгляде сыщика. Подмигнул:

– Не волнуйся, все будет о'кей. Давно в розыске?

– Пятый день, – после некоторой заминки выдавил из себя Нечаев.

Виноградов присвистнул:

– А до этого?

– На посты ходил, потом помощником дежурного.

– Да, конечно, дело хорошее, – понимающе вздохнул Владимир Александрович. – Знаешь хоть, чего дальше делать?

Снаружи донесся звук приближающихся шагов и женские голоса:

– Можно?

– Подождите в коридоре! Немного… – майор довольно резко прикрыл дверь перед самым носом доставленных администраторшей понятых. – Ну?

– Протокол составлю. Потом сопроводиловку в морг. Да?

– Правильно. Приходилось?

– Пока нет, но… – Денис вкратце передал содержание своего разговора с дежурным по отделу. Потом неожиданно для самого себя добавил: – Я еще перед выездом в РУВД дозвонился, на всякий случай.

– И что сказали доблестные районные сыщики?

Видя, что сыщик замялся, Владимир Александрович успокоительным жестом положил ему руку на плечо:

– Останется между нами.

– Да там нашли одного… Который в ночь оставался.

– Ну?

– Да он даже мяукнуть не мог, еле языком ворочал. Все рвался приехать, оказать практическую помощь, но я решил, что уж лучше сам справлюсь.

– Ясно… – Майор переглянулся с коллегой. – Доберешься?

Тот понимающе улыбнулся и кивнул:

– Ох, Саныч! Ладно, оставайся. Тряхни стариной.

– Бланки-то хоть есть?

– Есть! – Денис уже понял, что синяя птица удачи все-таки махнула в его сторону крылышком и он уже больше не будет брошен один на один с первым в своей милицейской жизни трупом. Однако следовало соблюсти приличия:

– Не знаю, товарищ майор, стоит ли… Может, я сам?

– Конечно, сам! – Владимир Александрович с интересом посмотрел, как молодой оперативник торопливо щелкает изношенными замками следственного чемоданчика: – Чего ты мне это все суешь? Бери ручку, садись вот сюда… Я буду только диктовать.

– Спасибо.

– А то получится, – подал реплику уже готовый уйти видеооператор, – получится, как один стажер написал: «Под кроватью лежал труп и не дышал. Рядом плакала трупова жена, а брат трупа валялся в соседней комнате без сознания…»

– Ладно, шутник! – отмахнулся Виноградов. – Вали прямиком на базу. И позови там теток из коридора, а то они заждались, наверное…

Понятые действительно выглядели недовольными – что, впрочем, было неудивительно с учетом времени и обстоятельств.

– Доброе утро, красавицы. Простите, ради Бога!

– Ну, что уж тут… – Первой вплыла в номер дородная администраторша. – Раз такое дело.

Вслед за ней, боязливо косясь на кровать с остывающим телом, через порог шагнули еще две неопределенного возраста женщины – непричесанные, в одинаково мятых рабочих халатиках.

– Проходите, пожалуйста. Вот сюда!

– Это надолго? – подала голос одна из вошедших. – А то у нас своя работа.

– Постараемся побыстрее. Нам ведь тоже особой радости нет…

Майор подошел к тумбочке с лекарствами. Перевернул упаковки, чтобы лучше читались названия:

– Та-ак! Понятно.

Потом поводил ноздрями над стаканом:

– Это тоже надо будет изъять… Ну-с, начнем?

Вскоре Денис уже старательно выводил строчку за строчкой под диктовку Владимира Александровича:

«Протокол осмотра места происшествия… Город Санкт-Петербург, дата… Осмотр начат в шесть часов двадцать пять минут. Осмотр окончен…»

В редких паузах между фразами утренняя тишина спящей гостиницы нарушалась только шелестом переворачиваемых листов и скрипом половиц под ногами живых обитателей номера.

Наконец Виноградов облегченно выдохнул:

– Все! Закончено?

– Да, вот: «Понятые: Галкина, Короленко…»

– Распишитесь, красавицы. Здесь… и здесь!

– Нам можно идти?

– Ступайте, милые. Спасибо!

* * *

– Кстати! Если кто забыл – скоро конец квартала.

Огромный, почти во всю стену, календарь с морским пейзажем свидетельствовал: точно, наступила среда, двадцатое марта.

Время бежит… Скоро уже неделя, как Нечаева официально, приказом, назначили на офицерскую должность в уголовный розыск.

Пока Денису нравилось в его новой работе все – и возможность сменить серую милицейскую форму на штатский костюм, и оперативная кобура с пистолетом под мышкой, и даже тягучие, бессмысленно долгие утренние планерки в кабинете начальника отделения.

Все-таки приятно. Приятно и почетно чувствовать себя своим, почти равным среди сыщиков. Это вам не асфальт сапогами топтать в патрульно-постовой службе!

Изумительный народ опера – святые и грешные… Нечаев даже улыбнулся.

– Ты чего? – обдал его застоявшимся перегаром сосед, вечный старший лейтенант по прозвищу Бубен.

– Да так… – шевельнул в ответ губами Денис.

Спохватившись, он надел на лицо такое же, как у сидящих рядом сыщиков, тоскливо-искушенное выражение и снова прислушался к начальственному рыку.

– Конец квартала! А что с «перспективным планом»? Опять, как всегда, в последнюю минуту? Первого попавшегося? – Хозяин кабинета сложил пальцы в огромный волосатый кулак и внушительно припечатал к столу ни в чем не повинную папку с материалами: – Смотрите, пусть меня самого в управе насмерть задолбают, но на этот раз ни одной вербовки задним числом не подпишу! Ясно? Всех – только через контрольную встречу, лично…

– Это он про что? – поинтересовался у соседа Денис.

– Тебе пока не надо. Рано!

Минут десять в спертом воздухе переполненного помещения перекатывались наставления и угрозы вперемешку с такими выражениями, как «слабое оперативное перекрытие», «девятка – не резиновая!» и «почему ни у кого не подшиты рабочие дела?» Нечаеву это все было еще не вполне понятно, а оттого интересно вдвойне.

Наконец начальник розыска исчерпал тему.

Вытянув из стопки бумаг на столе несколько нужных, скрепленных за уголки, листков, он поднял их так, чтобы видели все присутствующие:

– Ильинов!

– Я, – тяжело поднялся со стула оперативник в костюме с галстуком и кроссовках.

– Это что?

– Материал. По хулиганке, на протокольную форму.

– Ага! Сказал бы я, что это такое, но… Вот, слушайте все: «… и после чего он ворвался в женское общежитие, хватал за неположенные места, которые сопротивлялись…»

Хозяин обвел долгим взглядом собравшихся в кабинете подчиненных:

– Чего ржете-то? Плакать надо… Или вот еще формулировочка: «выразившаяся в нецензурных словах полового значения». Да меня с такими сочинениями не то что в суд, в начальную школу не пустят! Забирай. Чтобы к концу дня все было как положено: переделать, подшить, составить опись…

– Что я вам, Лев Толстой, что ли?

– Не понял?

– Это так, про себя…

– Бери, вон, пример с молодого. – Начальник из той же неиссякаемой стопки извлек желтоватый бланк: – Нечаев!

– Здесь.

Денис моментально узнал составленный им сегодня под диктовку сердобольного майора из Главка протокол осмотра. Только теперь документ украшал лиловый прямоугольный штамп с регистрационным номером.

– Учитесь… Все как положено, грамотно, по закону.

– Встань! – пихнул растерявшегося Дениса сосед.

Под взглядами товарищей по оружию Нечаев моментально покрылся по-девичьи розовой краской смущения – и ведь не то, чтобы на него смотрели с какой-то особенной завистью или неприязнью, но…

– Молодец. Сразу видно, человек учится, а не груши околачивает! Что сам-то насчет этой девки думаешь?

– Не знаю, скорее всего несчастный случай. Может, конечно, самоубийство, но – вряд ли! Записки никакой нет, да и вообще… – Незаметно для себя он почти слово в слово повторил ответ Владимира Александровича на свой собственный вопрос там, в номере гостиницы. Даже интонации получились похожие.

– Самоубийство нам не требуется! – веско оборвал его грозный начальник. – Потом затаскают проверками отовсюду, не отпишешься. Понял?

– Есть. Но если экспертиза…

– Для особо упертых объясняю – самоубийство нам не требуется! – раздражаясь, повторил хозяин кабинета. Но потом смягчился: – Умерла, как говорится, так умерла. А у нас и без того забот выше крыши. Сядь! После сходки останешься, объясню, что делать.

Денис опустился на скрипучий стул и буркнул под нос:

– Я, вообще-то, сегодня с суток. Мне положено…

– Забудь, – успокоил его сосед. – Кстати, поздравляю с удачным началом, шеф редко кого хвалит.

– Спасибо.

Несмотря на некоторую двусмысленность ситуации, Нечаев не считал себя ни лгуном, ни самозванцем. Просто как-то так получилось, что момент для упоминания о посторонних помощниках-из пресс-службы ГУВД не подвернулся, а теперь уже не было ни нужды, ни желания возвращаться к этой теме.

– Так, теперь насчет графика дежурств…

Под конец совещание приобрело некоторую живость и демократический централизм. Пользуясь неизбежным при этих условиях шумом и гамом, Бубен снова обдал Дениса перегаром:

– Надо обмыть!

– Что обмыть? – не понял Нечаев.

– Как что? Первый выход на место происшествия.

– А-а, понятно…

Все в отделе, от замполита до вольнонаемной уборщицы, знали: старший лейтенант давно уже с успехом миновал стадию бытового пьянства и сейчас стремительно скатывался к безнадежному алкоголизму. Его уже не уважали, но по извечной русской традиции жалели.

– По чуть-чуть!

– Мысль хорошая, но придется совместить. Кадровик обещал, что документы на мое первое офицерское звание уже до конца этой недели в Москву уйдут – значит, скоро будем звездочку обмывать. Заодно уж…

– Ну, когда это еще!

– Надеюсь, что скоро.

Действительно, все необходимое для личного дела было сдано Денисом сразу же, в день назначения в розыск на должность оперуполномоченного. Вместе с бутылочкой магазинного коньяка – для ускорения процедуры.

Главное – начать! Всего год остался до заочно-«заушного» диплома в школе милиции, а там подоспеет вторая звездочка на погоны… Старший сержант Нечаев очень хотел быть офицером милиции. Собственно, он ведь для этого и учиться пошел.

– Так, все свободны.

Оперативники дружно устремились на волю, подальше от требовательного ока начальства – зажимая под мышкой секретные спецтетради и уже на ходу извлекая из карманов мятые пачки дешевого курева. В кабинете остались двое.

– Двигайся поближе, студент! Записывай. Значит, на всякий случай нужно вот что сделать…

…Помощник дежурного перевел взгляд с исписанной от руки страницы на ворох разнообразных сводок и запросов, а потом с робкой надеждой опять покосился на Дениса:

– Слушай, а может, ты сам? Зашиваюсь!

Действительно, в душном закутке телетайпной не то что работать – сесть толком было негде. Почти все пространство занимал допотопный агрегат с несуразной клавиатурой, придвинутый к нему вплотную табурет и металлическая полка для хранения служебных справочников и таблиц. К тому же процесс приема и передачи сообщений сопровождался пронзительным треском и грохотом.

Очевидно о том, что прогрессивное человечество на исходе двадцатого века изобрело и использует связь по факсу, телексу и электронной почте в руководстве Министерства внутренних дел пока не догадывались.

– Извини, Леха… Идти надо.

Конечно, Денис мог бы не торопясь «отстучать» составленный под диктовку начальника текст и отправить его по назначению. Запросто! В качестве помощника дежурного он в течение полутора лет раз в четверо суток по графику принимал отдел от сидящего теперь перед ним паренька. Случалось, менялись по необходимости сменами, пару раз выпивали, но… Дружба – дружбой, а служба сама по себе.

– Вот ты как! Зазнался?

– Нет, серьезно…

Недавний сменщик подмигнул Денису, показывая, что шутит:

– Конечно! Скоро и здороваться перестанешь.

В дежурной части к переводу Нечаева в уголовный розыск отнеслись достаточно спокойно: вольному воля, дело житейское, не на курорт напросился. В конце концов, не он первый, не он последний!

– Леха, честное слово… Сутки отдежурил, домой хочется, а шеф не отпускает. Велел еще сегодня обратно в гостиницу тащиться, объяснения отбирать.

– По трупу? – понимающе кивнул собеседник.

– Да, чтоб ее!

Телетайп без предупреждения ожил и с диким шумом начал выцеживать из себя строчку за строчкой. Помощник изогнулся и вытянул шею над серой бумажной лентой.

– Чего там? – пытаясь перекричать допотопную технику, поинтересовался Денис.

– Да ну, ерунда! – отмахнулся помощник дежурного. – Очередная мутотенъ из Главка… Давай сюда свое творчество.

Он пробежал глазами текст:

– Это что такое?

– Информация по месту прописки гражданки Лукашенко. Насчет факта ее смерти, чтобы родственникам сообщили.

– Понял! Это что – на Украину?

– Да, вон адрес!

– Значит, за границу… Слушай, а с хохлами связи может и не быть! И вообще, там теперь, кажется, не милиция называется, а полиция…

Телетайп неожиданно захлебнулся стрекотом и умолк – поэтому последняя часть фразы прозвучала неестественно громко.

– Да ты что? – поднял брови Денис. Он об этом как-то и не подумал.

– Ладно. Я посмотрю в распечатке их номер, попробую выйти. Если не получится – то через Киев, туда нормально отправляем. И пусть у себя разбираются, верно?

– Точно! Леха, нам ведь главное прокукарекать, а после – хоть солнце не вставай… Спасибо, братан. На обратном пути забегу, сниму копию, в материал.