Текст книги "Клятва у озера"

Флинн смотрел на нее очень внимательно:

– Именно поэтому ты сделала все, чтобы получить разрешение на подсадку эмбрионов?

– Я не сомневалась, что их будут любить и ценить те, кому они достанутся. Но я не могла допустить этого, поскольку у них есть родная семья.

– Я бы добавил: две семьи.

– Давай откроем им правду. Они прекрасные люди и все правильно поймут.

Флинн замотал головой:

– Объясни мне вот еще что… Как двадцатитрехлетняя девушка решилась посвятить свою жизнь детям сестры?

– Будущее казалось мне таким далеким. А они нуждались во мне.

– Они были заморожены. Они могли ждать годами.

Бел нахмурилась, не зная, что ответить. Все, о чем она мечтала, – это добиться в суде права на имплантацию. И как только она получила разрешение, инстинктивно начала действовать, боясь, что возникнут какие-то преграды.

– Это почти то же самое, что сделали твои родители ради тебя, Флинн.

– И никто не был против? – спросил он.

Неужели Флинн интересуется ее личной жизнью?

– Ты считаешь, я позволила бы себе бросить все и поехать за тобой, если бы была связана серьезными отношениями?

– Но ведь ты допустила нечто подобное в отношении меня. Помнишь разговор о моем романе в Мельбурне?

– Тогда я тебя еще не знала.

Он скрестил руки на столе и придвинулся совсем близко к ней:

– Теперь ты знаешь меня лучше?

Бел не стала отодвигаться:

– Немного. Ты не совсем такой, как мне показалось вначале.

– А что тебе показалось?

– Что ты не любишь, когда тебе говорят, что надо делать. – Ее прерывистое дыхание заставляло свечку то почти гаснуть, то вспыхивать еще ярче.

– Так оно и есть.

– И что ты делаешь все это ради мамы.

– Я делаю это ради всей семьи.

– Не думаю, что все так просто.

– Неужели? – Флинн поднял брови, вроде бы призывая ее продолжить, однако блеск в его глазах предупреждал, что он бросает ей вызов. Бел всегда любила отвечать на вызовы.

Но вдруг, когда она уже открыла рот, Флинн поднял руку и коснулся пальцами ее подбородка. Неожиданное проявление ласки лишило Бел возможности дышать.

Грубые пальцы ласкали ее нежную кожу, заставляли тело трепетать. В руках Флинна чувствовалась настоящая сила, и она инстинктивно прижалась щекой к его ладони.

Затем отшатнулась, зардевшись:

– Что ты делаешь?

Флинн сжал кулак и хрипло ответил:

– Экспериментирую с прикосновением. Если ты так будешь на это реагировать, они никогда не поверят нам.

Бел зарделась еще сильнее… Он прав.

– В следующий раз предупреждай.

– Может, изобретем условный сигнал? – усмехнулся он. – Что, если я буду крякать каждый раз перед тем, как прикоснуться к тебе?

И несмотря на неловкость ситуации и напряженность его тона, Бел не смогла сдержать улыбку, представив себе Флинна, имитирующего кряканье утки. Уголки ее губ поднялись вверх, стирая маску серьезности, которую она не осмеливалась снимать в последнее время, и Бел захихикала весело и непринужденно – в первый раз с момента приезда в Австралию.

– А если я решу прикоснуться к тебе? – спросила она.

– Это входит в твои планы?

– Ну, будет странно, если я не стану отвечать тебе взаимностью…

– Просто действуй, и все. Мне сигналы не нужны.

– Я думала об обмене взглядами в течение секунд пяти.

– Может, наоборот, стоит потренироваться с прикосновениями сейчас, чтобы снять напряжение и расколоть лед?

– Пожалуй, – пробормотала Бел.

Флинн рывком отодвинул стул, заставив Бел подпрыгнуть от неожиданности. Что он собирается сделать? Обнять ее?

– Пойдем-ка посмотрим на утконосов, – предложил Флинн.

Бел вскочила, и Флинн сразу ощутил ее близость. Когда она пыталась проскользнуть мимо него, он протянул руку и коснулся пальцами ее предплечья. Бел обернулась.

– Кря, – предупредил Флинн с небольшим опозданием, а потом его рука скользнула к запястью Бел и обвила ее ладонь. – Расслабься. Это на случай, если нас увидят, пока мы будем идти по двору.

Она вопросительно взглянула на него:

– Ты считаешь, твои родственники сидят у окна с биноклями, проверяя, насколько ласковы мы друг к другу?

– В отношении бабушки вполне можно допустить подобное.

– Но прогулка взявшись за руки – это еще не показатель отношений.

– Зато прекрасное начало.

Бел никак не могла расслабиться, но послушно шла рядом с Флинном. Едва ли они смогут кого-то обмануть.

– Ну, а теперь что не так? – тихо поинтересовался он.

Она ничего не ответила.

Им придется очень сильно постараться, чтобы в ближайший месяц семья Флинна поверила в их серьезные намерения создать семью.

Флинн знал, что самое главное – развеять подозрения бабушки, хотя прекрасно понимал, что его поступки мало походят на отношение к женщине, с которой он собирается связать жизнь.

К невесте.

А Бел надо привыкнуть идти с ним рука об руку. И это заставило его улыбнуться. Совершенно неожиданно.

Флинн вел Бел по темной тропинке. Ее пальчики, нежные и теплые, словно были созданы для его огромной ладони. Она не носила колец – в отличие от модницы сестры.

Они шли нога в ногу, направляясь в сторону ручья. В их синхронном движении было что-то неуловимо сексуальное.

А они всего лишь шли рядом.

Они собирались изображать влюбленных. Это была всего лишь игра, но наслаждение от прикосновения к Бел Флинн воспринял как приятный бонус. Впрочем, его это не удивляло. Как бы плохо ни относился он к высокомерной Гвен Рочестер, Флинн понимал, почему Дрю привлекла миниатюрная, изящно сложенная блондинка.

Может быть, притяжение между Рочестерами и Брэдли носит вселенский характер? Ему и в голову прийти не могло, что он может испытывать нечто подобное в отношении Бел.

Флинн достаточно понаблюдал за ней, чтобы понять: Бел не умеет притворяться. Она искренне наслаждалась обществом его родных. И хотя ей не нравилось скрывать правду и ежедневно изворачиваться, в поместье Бел чувствовала себя как дома. Она не смотрела на Брэдли сверху вниз, как ее сестра. И на том спасибо. Но все же яблоко от яблони недалеко падает. Она все равно Рочестер.

Флинн оглянулся, убедившись, что лес надежно отделил их от любопытных глаз, и освободил руку Бел. Она немедленно отдернула ее:

– Мы опоздали?

Бел выросла в мегаполисе, однако она всегда с волнением предвкушала встречу с природой. Появление утконосов… Забота о кенгурятах… Рассветы… Флинн в очередной раз вспомнил, что, получив наследство бабушки, она могла позволить себе ничего не делать всю жизнь, но Бел предпочла работать с дикими животными, а не проводить время на светских вечеринках.

А еще она сделала выбор в пользу подсадки эмбрионов.

– Давай посидим минут пять, – предложил он. – Иногда они ждут, когда луна поднимется выше.

Бел опустилась на скамейку под эвкалиптом и уставилась на воду.

– Итак… – начала она, – по поводу прикосновений. Я согласна, что надо обсудить условия. Точнее, границы. Ты о каких касаниях говорил?

Бел говорила шепотом, стараясь не спугнуть утконосов. Флинн спросил с долей иронии:

– Хочешь, чтобы я перечислил?

– Да, прошу тебя. Я хочу знать, к чему мне надо быть готовой.

– Очевидно, мы будем держаться за руки.

– Очевидно.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ну, – замялся Флинн, – моя рука у тебя на талии, на плече…

– Согласна.

– Я могу коснуться твоего бедра.

– Неужели?

– Ну, это не обязательно.

– Бедро. Отмечено. – Ее голос звучал глуше, чем обычно.

Он присел рядом с Бел, пристально изучая ее профиль:

– Я могу притянуть тебя к себе. Ненадолго.

Бел кивнула, а затем сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле.

– А… мне стоит прильнуть к тебе в ответ?

– В зависимости от обстоятельств. – Он скользнул взглядом по ее волосам, отметив, что отдельные пряди выбились из прически и упали на щеки Бел. – Возможно, я откину волосы с твоего лица. – Его взгляд скользнул ниже. – Или уберу их с твоей шеи.

Когда она заговорила, ее голос прозвучал нежно, как никогда:

– Звучит убедительно.

– На это все и рассчитано.

Она подняла глаза, перехватив его взгляд:

– Что еще?

Она хочет большего? Будь осторожнее с мечтами, детка.

– Если мы окажемся наедине, например здесь, я могу сесть сзади тебя, а ты прислонишься ко мне спиной. – Чем дольше говорил Флинн, тем труднее ему было произносить слова. Губы Бел приоткрылись, она в упор смотрела на него. – Мой подбородок будет лежать на твоем затылке.

– Правда? – Она дышала с трудом. – Но почему?

– Чтобы быть ближе. – Он нахмурился. – Точнее, чтобы казаться ближе.

– А что делать мне? Чтобы казаться ближе?

На то, о чем он мечтает, она никогда не согласится.

– Ты могла бы положить руку на мои колени.

Ее глаза напоминали две черные луны.

– Ладно, – согласилась Бел.

Он набрал полную грудь воздуха.

– А когда им будет казаться, что мы не замечаем их, я могу провести большим пальцем по твоим губам. Словно собираюсь поцеловать тебя.

Черт, он хотел сделать это прямо сейчас. Погладить ее нежнейшую нижнюю губу своим грубым пальцем. У него пересохло во рту.

– Но на самом деле ты не собираешься целоваться, – заметила Бел.

– В присутствии моей семьи – никогда.

– Но почему?

Флинн наклонился к ней и прошептал:

– Потому что поцелуй – это очень личное, и происходит это только между мужчиной и женщиной – без зрителей.

– Но люди целуются на публике постоянно.

– Не так, как я.

Он провел кончиком языка по пересохшим губам, пытаясь выдержать долгий изучающий взгляд Бел. Интересно, она чувствует то же, что и он?

– Ого! Я рада, что мы все обсудили. Нам предстоит настоящий спектакль.

– Да, таков план действий. Мы придадим новое значение глаголу «притворяться».

Бел постаралась улыбнуться:

– Думаю, все понятно.

– Ты не будешь спорить?

– Я… – Она выпрямилась, словно стремясь избавиться от притяжения, возникшего между ними несколько минут назад. – Я так же, как и ты, желаю развеять сомнения твоей семьи. Поэтому спорить не буду. Твое предложение допустимо.

Допустимо… Словечко Гвен, а также напоминание о том, что, как бы ярко ни сверкали ее глаза, Белинда остается Рочестер.

И для Флинна общение с ней является лишь временной необходимостью. Обходным маневром. И ничем более.

Глава 7

– Осталось двадцать минут. – Флинн одарил ее улыбкой, которая выглядела многообещающе. Но только не для Бел.

Двадцать минут до возвращения в поместье Баньип-Рич. Через двадцать минут наступит момент, который больше нельзя откладывать. Через двадцать минут они выдадут родственникам очередную ложь, пополнив длиннейший список вранья и усложнив ситуацию еще сильнее.

Если верить сиднейскому гинекологу, опасный период миновал и эмбрионы прекрасно себя чувствуют.

Бел закрыла глаза.

Близнецы… Двое здоровых малышей. Мечта ее сестры и Дрю.

Она знала, что такое возможно, но пыталась убедить себя в том, что приживется только один эмбрион. С одним ребенком Бел справилась бы.

Но двое…

Она тяжело вздохнула. Что, если ей не хватит сил? Что, если она проиграет, как проигрывала раньше?

– С тобой все в порядке, Бел? Она посмотрела на него:

– Я с ужасом думаю… Он кивнул, глядя на дорогу:

– Есть о чем задуматься.

– Тебе тоже.

Хотя, конечно, воспитание близнецов при поддержке трех поколений, в том числе двух опытных матерей, в поместье казалось не столь устрашающим, как пребывание малышей в небольшой лондонской квартире. Флинн бросил на нее странный взгляд:

– А на бумаге все решается за считаные секунды.

– На бумаге? – удивилась Бел.

– Я говорю о судебном решении. Я позвонил, чтобы внести поправку в прошение, пока ты переодевалась.

Бел заморгала. Флинн успел известить адвокатов? Она даже не подумала об этом, потрясенная известием о двойне.

– Быстро сработано, – бросила она.

Флинн продолжал вести машину, держа руку на рычаге переключения скорости – совсем близко к ее колену.

На какой-то момент Бел показалось, что сносить прикосновения Флинна часто будет очень трудно.

Дела пошли неплохо: многозначительный взгляд там, нежная улыбка здесь… все это создавало прекрасную иллюзию романтических отношений. И Бел – по глупости или по неопытности – решила, что в дальнейшем ей будет легче и легче.

Но становилось все хуже – и не потому, что она с трудом переносила его прикосновения.

Совсем наоборот.

Ее кожа вспыхивала каждый раз, когда грубые обветренные пальцы Флинна касались ее. Он был очень привлекательным мужчиной, она – молодой женщиной, готовой к близости. Он прикасался к ней – она таяла, он слегка гладил – она дрожала. Он прислонялся к ней – она с трудом держала себя в руках.

Флинн играл… а Бел ему верила.

И его семья тоже верила. Брэдли явно испытали облегчение и радость, когда Флинн начал демонстрировать свой интерес к гостье. Заговорщики смогли усыпить их бдительность.

А беременность окончательно развеет все сомнения.

– Как ты планируешь устроить свадьбу? – поинтересовалась Бел.

– Ну, через пару недель мы снова поедем в Сидней. И там распишемся.

Она уставилась на Флинна:

– Официальная роспись и все?

Он нахмурился, удивленно глядя на нее:

– Только не говори, что надеешься на всю эту чушь с белым свадебным платьем.

– Не я, Флинн, твоя мама. Насколько я поняла, она не попала на свадьбу старшего сына. Ты хочешь лишить ее и этого удовольствия? Несчастная Дениз!

Он помрачнел и надолго замолчал, глядя на дорогу.

– Ты злишься на меня? – не выдержав, спросила Бел.

– Я сержусь на себя, Бел. Я должен был подумать об этом. Ради мамы.

Его признание обезоружило ее. Флинн Брэдли не из тех, кто легко признает свои ошибки.

– Ты готова выдержать свадебную церемонию?

– Это все равно будет брак только по документам. Дадим мы очередное представление или нет, для меня не имеет особого значения.

– Но нам придется дать клятвы.

Если вся жизнь – сплошное вранье, еще немного лжи не повредит.

Бел поджала губы:

– Мои родители произносили клятвы, когда еще не были сильно привязаны друг к другу.

А вот у Гвен и Дрю все было по-настоящему. От всей души и от всего сердца. В глубине души Бел надеялась, что встретит мужчину, который так же, как муж ее сестры, полностью отдаст себя ей.

– Предоставь это мне, – сказал Флинн. – Я что-нибудь придумаю.

Бел ощутила острый укол боли. Почему его равнодушие так ранит? Она усмехнулась: – Звучит очень романтично. Флинн ничего не ответил.

За ужином воцарилось молчание.

Флинн откашлялся:

– Ну, хоть кто-нибудь. Скажите слово. Пожалуйста.

Флинн был максимально напряжен, судя по морщинкам в уголках его губ и побелевшим костяшкам пальцев, вцепившихся в край стола. Глядя на него, Бел чувствовала себя немного лучше: не она одна испытывала стресс.

На них смотрели четыре пары изумленных глаз. Изумленных, но не испуганных, как отметила Бел. Наконец Дениз шевельнулась, и все остальные словно пробудились к жизни. Мать поспешила обнять Флинна, а Артур заключил в объятия Бел.

– Близнецы! – Деда взволновала новость.

– Свадьба! – воскликнула Дениз. – Здесь, в Обероне. – Она немного отодвинулась, чтобы посмотреть сыну в глаза, и понизила голос. – Ведь церемония пройдет здесь?

– Добро пожаловать в нашу семью, Белинда, – тихо сказал Артур.

Ей было тошно от вранья. Бел всю жизнь мечтала о подобном приеме… но все шло неправильно.

– Спасибо, Артур…

– А я давно догадалась, – заявила Элис, отодвигая мужа, чтобы обнять Бел. – Я еле сдерживалась, чтобы не расспросить тебя.

– Из-за маринованных яиц?

Пожилая женщина рассмеялась:

– Не в них дело. Я обратила внимание на то, как изменились твоя кожа, твои волосы, на заботливое отношение к тебе Флинна.

– Когда? – спросила Бел.

– С тех пор, как вы приехали. – Элис улыбнулась. – Словно ты – хрупкая драгоценность. Он постоянно опекал тебя. Наблюдал за тобой. Я сразу все поняла.

Бел растерялась. Флинн все время отсутствовал. И молчал.

– Тебе не стоит работать с дикими животными, – заметила Элис.

– Нет! Пожалуйста, не лишайте меня этой возможности. Я… нуждаюсь в них.

Животные были ее спасательным кругом, возможностью не сойти с ума.

– Нуждаешься?

Бел попыталась исправить оплошность:

– Наслаждаюсь. Мне очень нравится эта работа.

Элис кивнула, но хмуриться не перестала:

– Хорошо. Но тебе придется заботиться о безопасности гораздо больше.

– С удовольствием.

Бабушка засмеялась:

– Похоже, об этом стоило подумать пару месяцев назад, а?

– Флинн, иди сюда и встань рядом со своей женой, матерью будущего ребенка, – раздался громогласный призыв Билла.

– Детей! – поправила мужа Дениз. – И внуков!

Бел зажмурилась, а когда открыла глаза, то обнаружила, что он приближается к ней. Флинн нежно обнял ее за талию и прижал к себе. Как обычно, кожа сразу покрылась мурашками.

Бел нацепила дежурную улыбку и прильнула к нему. Флинн моментально напрягся, но она не собиралась отстраняться. Если она будет гореть в аду за ложь, непременно прихватит его с собой.

Он составит ей неплохую компанию там.

Свадебная церемония ожидалась небольшая.

Больше Бел ничего не знала. Флинн сказал, что на нее потребуется не более пятнадцати минут, присутствовать будут лишь члены семьи. Позже состоится семейный ужин.

Дениз и Элис суетились вокруг нее все утро, изображая подружек невесты и предугадывая малейшие желания Бел. Ей было очень больно оттого, что приходилось постоянно врать.

Бел с трудом верила в происходящее. Она собирается выйти замуж за Флинна.

– Разве тебе совсем не интересно, где именно будет проходить церемония? – спросила Элис.

Да уж, в проницательности бабушке Флинна не откажешь. Невеста должна сгорать от любопытства, однако теперь слишком поздно изображать волнение, которого на самом деле она не испытывает.

– Я полностью доверяю Флинну. Он всегда знает, что делает.

Дениз улыбнулась:

– Да, он такой. Флинн всегда был очень способным мальчиком. И очень вдумчивым. Уверена, он подыскал самое лучшее место.

Было бы проще, если бы он подыскал какое-нибудь ужасное место. Тогда Бел смогла бы разыграть очередной акт спектакля с наименьшими потерями. К тому же, хотя она и не считала себя верующей, не смогла бы лгать в храме.

– Нас могут поженить даже в овраге – мне все равно. – Женщины обменялись многозначительными взглядами, и Бел заставила себя улыбнуться. – Главное – чтобы Флинн пришел.

Дениз рассмеялась и взяла ее за руку:

– О, он придет. Он очень взволнован происходящим.

«Похоже, он лучший актер, чем я, раз умудряется морочить голову людям, которые прекрасно знают его».

– Флинн всегда делал только то, чего хотел сам, – мягко продолжила Дениз. – И если он просит тебя стать его женой, значит, твердо верит в то, что ты ему предназначена.

Все было бы намного проще, если бы женщины знали правду. Наверняка они все равно были бы счастливы присутствовать на свадьбе их сына с ней – девушкой по фамилии Рочестер. Умной, надежной, очаровательной Белиндой Рочестер. А если представить, что она на самом деле носит детей Флинна…

Бел затрепетала.

Она старалась привыкнуть к прикосновениям Флинна, которые становились все более частыми. Он был так нежен, что порой ей хотелось поверить, что он делает это не из необходимости развеять подозрения родственников. Рассудок удерживал Бел, но тело подчинялось другим законам. Оно не хотело знать правду, и каждая ее клеточка таяла от наслаждения, как только он прижимался к ней во время прогулок. Пальцы Флинна, гладившие ее волосы, заставляли Бел дрожать, а сердце было готово выскочить из груди, когда он что-то шептал ей на ухо.

Что с ней происходит?

– Вот так-то лучше, – одобрительно пробормотала Элис. – Немного краски на твоих фарфоровых щеках. О чем бы ты ни подумала, продолжай в том же духе во время церемонии.

Бел попыталась отогнать непрошеные мысли. Естественно, она не позволит себе идти к алтарю, мечтая о сильных руках Флинна, его мускулистых длинных ногах и натренированном теле атлета.

Дениз взяла невесту за руки:

– Нам пора. Пойдем, пока тебе не стало дурно от волнения.

Бел бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале. Ее платье из тонкого материала было совсем простым. Это был единственный наряд, который она привезла в Австралию на случай какого-нибудь торжества. Она могла бы стать одной из немногих невест в возрасте после двадцати, по праву надевших на свадьбу белый наряд – символ невинности, – но ее платье было светло-розовым.

Элис вставила небольшие белые бутоны в косички, которые заплела невесте Дениз, и прическа получилась невероятно красивой. Образ был прост, но идеален и настолько соответствовал ее мечтам о свадьбе, что на глаза Бел навернулись слезы.

Ей было стыдно…

– Даже и не думай. Ты испортишь макияж. – Элис увела ее от зеркала. – Белинда, ты выглядишь так, словно вышла из сказочного леса. Оберон никогда не видел столь прекрасной невесты. Когда Флинн дождется тебя у алтаря, его сердце остановится.

Пожилая женщина говорила совершенно искренне. И Бел осознала, что ей хочется, чтобы Флинн Брэдли посмотрел на нее как на настоящую невесту – девушку, способную заставить его сердце остановиться. Бел позволила себе представить, как она подойдет к нему, словно фея из сказочного леса, и оба они притворятся, что все происходящее не основано на лжи.

Она подняла глаза и улыбнулась:

– Пора идти.

* * *

Как оказалось, к месту проведения церемонии ей предстояло идти по некоему подобию трапа: довольно крутой металлической лестнице. Цвет ее платья изменился в лучах солнца, пробивающихся сквозь просветы в скалистых ущельях. Теперь было сложно понять, какого оно цвета.

По мере того как Бел, Дениз и Элис вслед за свадебным распорядителем продвигались в глубь пещерной системы, влажность увеличивалась, а температура понижалась, и постепенно кожа Бел покрылась множеством мельчайших капелек.

Наконец распорядитель отстегнул цепочку, огораживающую место проведения церемонии, и пропустил их вперед.

– Вот мы и на месте, – тихо объявил он.

Глазам Бел стало больно от яркого солнечного света. Она не смогла сдержать возглас восхищения, изумленная представшей перед ней красотой. Они находились в расщелине, ведущей к высоченной скале. Впереди ослепительно сверкала тихая гладь горного озера, окруженного густым темно-зеленым кустарником.

– Бел! – Кто-то из женщин попытался слегка подтолкнуть ее.

Но она не двигалась с места. Наконец влажный от слез взгляд Бел остановился на безошибочно узнаваемом силуэте.

Флинн.

Рядом с ним стояли Билл и Артур, гордые за своего сына и внука.

Бел начало трясти. Она умоляла Флинна не проводить церемонию в церкви, так как ей было бы стыдно, но то, что он выбрал… Трудно представить, что можно оказаться настолько близко к природе.

Справа и слева от тропы поднимались высоченные горные вершины, словно придворные стражники, призванные блюсти порядок и спокойствие. Наконец Бел ступила на гранитное возвышение, на котором ждал Флинн.

Ждал ее.

Она не могла глаз отвести от мужчины, стоящего перед ней. Он не надел смокинг или пафосный вечерний наряд. На нем был простой темный костюм, подчеркивающий мужественную фигуру и широкие плечи. Его волосы были аккуратно зачесаны назад, а накрахмаленный до хруста воротник рубашки не скрывал темные волоски на загорелой шее.

Флинн так посмотрел на нее, когда она подошла ближе… ее сердце готово было выскочить из груди.

Он притянул Бел к себе и сказал:

– Я боялся, что ты можешь передумать.

Однако во взгляде его не было неодобрения – только волнение.

– Я опоздала?

– Ты дрожишь. Все в порядке?

Бел понимала, что все смотрят на них. Она попыталась улыбнуться:

– Я… замерзла по дороге сюда.

Отлично! Теперь не осталось ни одного человека, которому она не соврала бы.

– Потерпи совсем чуть-чуть. Помни, надо играть убедительно.

Ее ноздри раздулись от ярости. А она не старается? Распорядитель вышел вперед и взял папку с покрытого скатертью стола, который она только что заметила.

– Вы – священник? – Бел откашлялась.

– Полноправный, – заверил ее мужчина. – Я часто провожу свадебные церемонии.

Флинн взял невесту за руку. Настал момент, когда отступать было некуда. Как только Флинн получит ее подпись под свидетельством о браке, для закона они станут равными. У них будут равные права на получение опекунства.

Бел опустила ресницы, переживая невероятные ощущения. То, что она находилась здесь, рядом с этим мужчиной, казалось ей… правильным.

Он – дядя детей и обладает такими же правами, как она, их родная тетя. Флинн просто сражается за свое. Как и она.

– Бел?

Что бы ни произошло, они пройдут через это вместе. Возможно, не слишком удачное начало, но впервые за многие годы Бел чувствовала понимание со стороны человека, стоящего рядом с ней.

Она открыла глаза и впервые за последние месяцы сказала правду:

– Я готова. Оба посмотрели в глаза священнику.

– Пожалуйста, возьмитесь за руки, – попросил тот.

Клятвы оказались необычными, как и место проведения церемонии. Как и сама свадьба. Флинн сумел организовать все так, что священнику не пришлось упоминать фамилии новобрачных.

Бел была благодарна ему за это.

Ей оставалось лишь рассеянно слушать слова священника, судорожно сжимая руку Флинна.

– И пусть ваше жертвование свяжет вас, – произнес священник, выливая на землю шампанское, – и поддержит вас подобно тому, как вы держите сейчас друг друга за руки.

Флинн накрыл ее ладонь второй рукой, и она удивилась, как хорошо почувствовали себя ее дрожащие пальцы. Он внимательно наблюдал за Бел с самого начала церемонии, видимо опасаясь, что она может допустить оплошность.

Ее глаза встретились с глазами Флинна, и она позволила себе утонуть в его бездонном взгляде. Интересно, священник заговорил о жертвовании случайно? Ведь они оба были готовы принести себя в жертву ради детей, которые находились в утробе Бел.

– И пусть семья поддерживает вас, а земля дает силу.

Бел многозначительно посмотрела на Флинна, но тот лишь мило улыбнулся в ответ.

– Кольца, пожалуйста, – распорядился священник.

Артур вышел вперед с двумя кольцами из белого золота. Одно было миниатюрное и украшенное выгравированными на нем завитками, другое – большое и широкое. Флинн не забыл о кольцах. Почему-то она о них даже не вспомнила.

Флинн приподнял левую руку Бел и медленно надел миниатюрное кольцо на безымянный палец, не переставая все время смотреть ей в глаза.

Словно он не думал о том, что скоро предстоит снять его.

Священник многозначительно кашлянул.

Бел взяла дрожащими пальцами большое кольцо. Его ногти были такими же аккуратными, как при встрече в Лондоне. Забавно, но это наблюдение заставило ее хихикнуть. Флинн нахмурился.

– Итак, в присутствии ваших родственников вы объявляетесь мужем и женой, – провозгласил священник.

Новобрачные посмотрели на него с удивлением, заставив немного смутиться. Но тут Дениз и Элис восхищенно захлопали, и он присоединился к ним, добавив:

– Вы можете поцеловаться.

Поцеловаться? Бел растерялась:

– А… а брак считается действительным без этого?

Лицо священника помрачнело.

– Да, считается, но все же…

– Она шутит, – вмешался Флинн, бросив на нее многозначительный взгляд. – Кроме того, она очень стеснительна. Это всего лишь поцелуй, Бел.

Приступ паники отозвался болью в теле.

– Я не… я не могу… на нас смотрит твоя семья.

– В том-то и дело. Что они подумают? Предполагается, что мы с тобой сделали детей, а ты не желаешь поцеловаться со мной?

«Да мне наплевать, что они подумают. Важно, что почувствую я сама».

Ее сердце было готово выпрыгнуть наружу.

– Ты говорил, что не целуешься прилюдно.

– Я готов сделать исключение. – Флинн обхватил ладонями ее лицо. – Они ждут.

Бел отчетливо слышала, что сердце Флинна бьется так же быстро, как и у нее, когда он провел большим пальцем по ее нижней губе.

Ее тело немедленно покрылось мурашками. Бел казалось, что воздух в легких вот-вот закончится.

Флинн скользнул взглядом по ее полуоткрытому рту, затем снова посмотрел ей прямо в глаза, наблюдая за реакцией. Наконец он наклонился. Его губы были мягкими, теплыми и настойчивыми, ее – прохладными, дрожащими и безучастными.

Бел инстинктивно подалась назад, но пальцы Флинна, обхватившие ее затылок, не позволили ей отодвинуться. Он крепко прижал Бел к себе, и тепло его дыхания начало отогревать ее замерзшее тело, а запах земли, исходящий от него, – кружить ей голову. Он опустил руку ей на талию, помогая удержаться на ногах.

Они ненадолго прервались, чтобы перевести дыхание. И это был момент, когда Бел должна была бы сделать шаг назад, закончить поцелуй и весь этот фарс.

Но пухлые чувственные губы Флинна оставались всего лишь в дюймах от ее лица. Они все еще были теплыми и зовущими. Она ощутила близость его сексуального мускулистого тела, и все те мысли, которые посетили ее утром в комнате Элис, вернулись. Она снова размечталась о том, что это настоящая церемония. Но на этом Бел не остановилась. Она представила, как он ложится на нее и они растворяются в поцелуе и друг в друге.

Бел вцепилась в лацканы его пиджака. Глаза Флинна удивленно блеснули, но он колебался лишь мгновение, а затем снова прильнул к ее губам.

Теперь это был настоящий поцелуй. Просто убийственный.

Движения его губ подталкивали Бел к действию. Потом пришла очередь языка, и она забыла обо всем, отдавшись наслаждению.

Флинн прижал ее к себе еще крепче. Бел беспомощно подалась навстречу ему, чувствуя, как сама земля закружилась вокруг них в бешеном хороводе.

Сзади кто-то тактично закашлялся, возвращая пару в реальность. Бел оторвалась от губ Флинна и скользнула затуманенным взглядом по удивленным лицам его родственников.

Родственников Дрю. Он тоже должен был присутствовать здесь.

Флинн отпрянул от нее, а потом хрипло прошептал на ухо:

– Ошиблась братом, Принцесса.

Бел ужаснулась ледяному равнодушию в его глазах, в которых секунду назад пылал огонь.

Боже, неужели она произнесла имя Дрю вслух? Судя по выражению лица Флинна, он все слышал. Краска прилила к ее лицу, а Элис захлопала в ладоши, неправильно истолковав румянец. Бел была благодарна Флинну за то, что он не отпускал ее. Она прислонилась к нему, так как стоять была не в силах.

– Флинн…

Взгляд, который он бросил на нее, мог бы вызвать землетрясение. Флинн подвел Бел к столу, где она дрожащими руками подписала документ. Он поставил свою размашистую подпись, другой рукой предусмотрительно прикрывая фамилию Бел. Но все были слишком взволнованы и счастливы, чтобы обращать внимание на их фамилии.

Бел все еще плохо держалась на ногах после поцелуя.

– Флинн…

– Забыли, – отрезал он, избегая смотреть на нее, пока Артур делал снимки своим допотопным фотоаппаратом. Как только фотосессия закончилась, он сразу отпустил ее. – Уверен, ты не единственная мечтала о том, чтобы Дрю был здесь.

– Я не собиралась…

Как объяснить Флинну, что его поцелуй заставил забыть ее обо всем на свете?

Наконец Бел почувствовала, что твердо стоит на ногах.

– И что теперь? – спросила она.

– Теперь нацепи дежурную улыбку и притворись, что это не худший момент в твоей жизни, – распорядился он.

– Флинн…

Билл и Дениз распростерли объятия, выкрикивая поздравления. Артур и Элис последовали их примеру. «Позже», – прочитала она по губам Флинна.