Текст книги "(Не) умереть от разбитого сердца"

Глава 3. Новое сердце. Сердечные импланты и механические сердца

А ты, мой железный друг, хочешь иметь сердце. Если бы ты только знал, как замечательно, что у тебя его нет! Сердце всегда будет вещью очень непрактичной, если только когда-нибудь не изобретут сердце, которое нельзя разбить.

«Волшебник из страны Оз»

Честно признаться, именно сердечная трансплантология окончательно убедила меня в том, что я хочу быть кардиохирургом. Я видела, как пациенты, которые не могли дышать, не могли сами одеться, получали шанс на новую жизнь. Часто, просыпаясь после операции, хотя впереди их еще ждала долгая дорога реабилитации или болезни, они сразу ощущали перемену, им становилось лучше.

История Майкла

Несколько лет назад я встретила пациента по имени Майкл. Его кожа была серая. Этот цвет обычно ассоциируется с очень серьезной болезнью. Майкл изучал в университете финансы, а во время каникул отправился в путешествие по Юго-Восточной Азии – теперь фотографии из этой поездки украшали стену у его больничной кровати. Именно так и должен проводить каникулы студент двадцати одного года. Но вернувшись домой, Майкл почувствовал, что что-то произошло. Он постоянно ощущал усталость, чтобы не заснуть на занятиях ему требовались гигантские усилия. «Простуда или грипп» – решил он, отмахиваясь от своих ощущений. Неделю за неделей, а затем день за днем Майкл чувствовал, что тело его подводит. Ноги отекали, жидкость накапливалась в легких, в животе. Он уже еле вставал с кровати, когда наконец сдался под уговорами матери и обратился к врачу.

Майкл думал, что дело в какой-нибудь тропической лихорадке, которую он подхватил во время своего незабываемого путешествия; и уж чего он никак не предполагал, так это того, что у него отказывает сердце. И что все настолько серьезно. Врач тут же отправил Майкла на скорой помощи к нам в больницу, где его поместили в отделение интенсивной терапии, искололи иголками, истыкали разными трубочками и подключили к куче мониторов, чтобы следить за его жизненными показателями. В вену на шее Майкла рекой вливались лекарства, которые должны были помочь его сердцу качать кровь, а легким – не захлебнуться в скопившейся жидкости. Через паховые артерии к сердцу Майкла подвели крошечный сердечный насос. Но несмотря на самую лучшую терапию, состояние пациента ухудшалось. Именно поэтому я стояла у его кровати и видела перед собой человека совершенно серого цвета.

Сердце Майкла серьезно пострадало. Мы, вероятно, никогда не узнаем, что послужило этому причиной – возможно, вирус, а может быть, нарушение в каком-нибудь малюсеньком сегменте гена. Как бы то ни было, его сердце уже еле справлялось с тем, чтобы обеспечивать кровью другие органы; из-за недостаточного кровоснабжения у Майкла уже начали отказывать почки. Он оказался перед выбором: пойти на риск и ждать донорского сердца или оперироваться, не откладывая, и установить два механических насоса, по одному в каждую половинку сердца, чтобы набраться сил для сердечной трансплантации.

На самом деле Майкл был слишком слаб, чтобы ждать донорского сердца. С каждым часом его кожа становилась все более серой, и в конце концов выход остался только один: чтобы пациент выжил, необходимо было срочно имплантировать в его сердце два насоса. Операция продлилась пять часов и стала тяжелейшим испытанием для организма Майкла. В помощь его больному сердцу были установлены искусственные желудочки сердца – два маленьких механизма, меньше ладони. Блестящие металлические устройства, имплантированные в обе половинки сердца, помогали ему перекачивать кровь, одно – в аорту, а другое – в легочную артерию.

Майкл поправился после операции и стал ждать. Ожидание не всегда было спокойным, случались трудные периоды, когда он сталкивался с проблемами то более, то менее значительными. Как бы то ни было, тревоги всех этих месяцев ожидания в каком-то смысле ушли для Майкла в прошлое, когда у нас появилось донорское сердце. С другой стороны, для него все только начиналось. Теперь, когда Майкл восстанавливался после серьезнейшей операции, его история продолжалась уже не о больном сердце, а о новом чудесном подарке, который он получил.

Трансплантация сердца считалась и до сих пор считается вершиной медицинских возможностей в помощи больному, и она действительно, как ничто другое, требует от нас всех наших знаний и умений. То, что мы можем взять сердце у одного человека и помочь ему начать биться в груди другого – это что-то потрясающее. Это никогда не перестанет изумлять большинство из нас, медиков, которые участвуют в трансплантациях сердца. И я точно знаю, что те люди, которым посчастливилось благодаря такой операции получить второй шанс, так же изумляются этому чуду и испытывают глубокую благодарность.

Майкла я не видела несколько лет, но слышала, что он живет полной и интересной жизнью, которой заслуживает любой молодой человек, а это самый большой подарок, какого только можно пожелать.

Что такое сердечная недостаточность?

Подавляющее большинство пациентов, которым необходима пересадка сердца или установка искусственных желудочков сердца, страдают сердечной недостаточностью. Сердечная недостаточность – это общий термин, который охватывает ряд состояний, связанных с нарушением деятельности сердца, в результате которого оно не может обеспечивать тело кровью.

По оценкам исследователей, около двадцати трех миллионов человек в мире страдают сердечной недостаточностью. С 1989 по 1999 годы этот показатель увеличился в три раза и продолжает расти. Ученые считают, что в течение жизни каждый пятый человек подвергается риску развития сердечной недостаточности. Это огромное число. При этом средняя продолжительность жизни для мужчин с сердечной недостаточностью после постановки диагноза – 2,5 года; для женщин – чуть меньше.

Сердечная недостаточность порой может быть совершенно изнуряющей. Майкл, который был прикован к кровати, подключен к аппаратам и не мог жить без лекарств, – это один из таких крайних примеров. Множество людей с сердечной недостаточностью живут дома, и симптомы болезни очень затрудняют их повседневную жизнь. У пациентов отекают щиколотки, увеличиваясь в несколько раз, поскольку в организме под действием гормонов накапливается лишняя жидкость. Эти гормоны, такие как альдостерон, изо всех сил стараются помочь сердцу, работа которого мало эффективна, поставляя ему больше жидкости.

Сердце в попытке компенсировать низкую эффективность своей работы бьется быстрее. Больное сердце, которое бьется слишком быстро, нуждается в большем объеме кислорода и энергии, но эту энергию оно не всегда может получить. Кровь скапливается в организме, в том числе в брюшной полости, при этом несчастный больной теряет аппетит, а иногда сильно теряет в весе – такое состояние называется кахексией, при нем организм потребляет все свои запасы энергии (жир и мышечную ткань), чтобы выжить.

Более ослабленные пациенты перемещаются из кровати на стул, до ванной и снова в кровать. Им необходима помощь во многих делах, с которыми большинство из нас справляется самостоятельно. Даже сердечная недостаточность в более мягкой форме порой начинает диктовать, что может и чего не может делать страдающий ею человек.

Сердечная недостаточность – это не какая-то одна проблема, но, скорее, конечное звено в целой цепочке заболеваний. Повторяющиеся инфаркты миокарда, вызванные закупоркой коронарных артерий, называют ишемической кардиомиопатией. Слово «ишемическая» означает недостаток кровоснабжения, а «кардиомиопатия» буквально означает «болезнь сердечной мышцы». Сердце покрыто рубцами и не справляется со своими функциями. Поскольку инфаркт миокарда и коронарная недостаточность встречаются все чаще, реальность такова, что все больше и больше людей подвержены риску развития сердечной недостаточности этого типа.

Среди других типов кардиомиопатии – дилатационная кардиомиопатия, при которой сердце дилатирует, растягивается вследствие заболевания сердечной мышцы. Иногда это становится последствием инфекции, например вируса, который поражает сердце. Иногда это заболевание присутствует в семье из-за генов, определяющих наличие патологии в структурных элементах мышечных клеток сердца. Наследственным и характерно присутствующим у членов одной семьи является такой тип сердечной недостаточности, как гипертрофическая кардиомиопатия. При этом заболевании сердечная мышца разрастается до такой степени, что не может больше функционировать, и кровь даже не выходит из сердца. Слово «гипертрофическая» указывает на процесс гипертрофии – болезненного увеличения мышечных клеток.

Поломка может произойти и в клапанах сердца – механизмах, которые обеспечивают движение крови в нужном направлении. Клапан может стенозировать (сужаться) или регургитировать (протекать), а значит, сердцу приходится работать с бо́льшим напряжением, чем это происходит в норме. Клапанные пороки это распространенная причина сердечной недостаточности в развивающихся странах, где все еще достаточно часто встречаются такие заболевания, как острая ревматическая лихорадка. И даже в развитой стране австралийские аборигены и по сей день болеют ревматической лихорадкой, из-за чего у больных нередко развивается сердечная недостаточность, даже у молодых.

Иногда мы не знаем, почему сердце пациента отказывается работать; в таком случае сердечную недостаточность называют «идиопатической» – это и означает, что ее причина неизвестна. Нас, медиков, очень расстраивает, когда мы не можем найти объяснения болезни, но как это должно быть невероятно тяжело для пациента – услышать серьезный диагноз и не знать его причины.

Ученые и врачи разработали препараты, которые помогают пациентам с сердечной недостаточностью лучше себя чувствовать и жить дольше. Одно из первых средств, которое мы используем в лечении сердечной недостаточности, – это диуретики, или мочегонные средства, группа препаратов, которые помогают организму вывести с мочой больше жидкости. Поскольку многие симптомы определяются скоплением избыточной жидкости в легких, в конечностях и в брюшной полости, пациент испытает довольно значительное облегчение, избавившись от лишней жидкости.

Остальные наши препараты, по сути, направлены на то, чтобы уменьшить нагрузку на сердце, а эта нагрузка зачастую во многом определяется чересчур ревностными попытками организма компенсировать болезнь. Мы используем препараты группы бета-блокаторов, которые замедляют частоту сердечных сокращений и, можно сказать, не дают больному сердцу нестись вскачь. Мы также применяем ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента, сокращенно ингибиторы АПФ, которые уменьшают нагрузку на сердце за счет снижения артериального давления и могут также помочь сердцу немного окрепнуть, если у него есть для этого силы.

Множество людей день за днем живут на этих препаратах. Но не всем они приносят значительное облегчение. Если сердце болеет так тяжело, что ему не помогают лекарства, остается единственный выход – заменить его новым сердцем.

Сердце из металла

Бывший вице-президент США Дик Чейни начал курить в 12 лет. Табачный дым он заедал пончиками. Когда в возрасте 37 лет Дик Чейни избирался в Конгресс, у него впервые случился инфаркт миокарда – первый из пяти инфарктов на его жизненном пути. К 2010 году Чейни фактически был инвалидом, страдавшим сердечной недостаточностью на последней стадии. Он получил еще один шанс, когда ему установили «механическое сердце».

Как и Майкл, Чейни жил с сердечным насосом в ожидании донорского сердца. Возможно, в те времена, когда таких потрясающих технологий еще не существовало, ни Чейни, ни Майкл, ни многие из тысяч других пациентов просто не выжили бы. Новые технологии изменили подход к лечению сердечной недостаточности. Искусственный желудочек сердца, который на бытовом языке называют «механическим сердцем», частично, а нередко и полностью берет на себя работу больного сердца.

60-е годы XX века были важной эпохой в кардиохирургии, и в 1966 году доктор Майкл Дебейки провел первую успешную имплантацию человеку искусственного левого желудочка (ИЛЖ). Устройство прослужило пациентке, перенесшей операцию на открытом сердце, десять дней, пока ее сердце полностью не восстановило свою работу. Технологии искусственных желудочков сердца еще предстояло пройти большой и трудный путь в своем развитии, и все же этот метод оставался высоким образцом в лечении сердечной недостаточности. В 1967 году в ЮАР была проведена первая трансплантация сердца, однако в то время такие операции были гораздо более рискованными, чем сегодня, и многие пациенты умирали в следующие дни или недели после операции.

Лишь в середине 2000-х крупное исследование показало, что продолжительность жизни пациентов, страдающих сердечной недостаточностью, в случае имплантации ИЛЖ выше, чем если лечение ограничивается наилучшей лекарственной терапией. После этого популярность искусственных желудочков сердца стала набирать обороты. Во всем мире наиболее авторитетные регулирующие органы, такие как Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов в США, одобрили применение этих устройств нового поколения для пациентов, ожидающих пересадку сердца.

Даже за время моей работы кардиохирургом технология искусственных желудочков сердца успела изменить облик сердечной недостаточности. Майкл – яркий тому пример. После имплантации искусственных желудочков сердца он смог отправиться домой, набраться сил и наилучшим образом подготовить свой организм к тому моменту, когда стало доступным донорское сердце. На сегодняшний день приблизительно половина пациентов подходят к трансплантации с механическим сердцем той или иной конструкции.

Когда я только начинала работать в кардиохирургии, искусственные желудочки сердца были громоздкими неуклюжими аппаратами. Приблизительно в 2005 году у первого пациента с имплантированным искусственным левым желудочком, которого я увидела, аппарат ИЛЖ весил 1 кг 150 г. Первые аппараты искусственных желудочков подключались к огромным внешним консолям наподобие тележек для покупок в супермаркете, а это означало, что хотя больное сердце пациента получает помощь сам пациент не может выйти из своей палаты и уж точно вынужден жить не дома, а в больнице. Некоторые механические сердца были не такими надежными, как теперь, и нам приходилось уповать на то, что пациенту посчастливится получить донорское сердце достаточно быстро.

Раньше пациенты в среднем проводили на таком аппарате немногим менее года. Сейчас в больнице, где я работаю, наблюдается пациент, который использует ИЛЖ уже 10 лет и за это время объездил весь мир. Аппараты нового поколения меньше размером и надежнее, чем все предыдущие. Один из самых маленьких одобренных к использованию аппаратов сейчас весит всего лишь 160 граммов. В наше время аппараты механического сердца «ужали» настолько, что они свободно помещаются в ладонь.

Работа искусственных желудочков построена на очень интересной технологии. Устройство обеспечивает постоянный ток крови из сердца – через насос – по всему организму. Насос имплантируется в левый (искусственный левый желудочек, ИЛЖ) или в правый (соответственно ИПЖ) желудочек сердца и подкачивает кровь из сердца в камеру насоса.

В настоящее время используются в основном два типа устройств, и принципы их работы несколько различаются. Первый – это насос по принципу центрифуги: его ротор вращается и центрифугирует кровь вовне из корпуса насоса и направляет ее дальше. Этот тип насоса устроен как аттракцион «центрифуга» в парке развлечений: он позволяет преодолеть гравитацию. Другой тип насоса – это устройство с осевым током крови: кровь продвигается в том же направлении, в котором вращается ротор. Но принцип работы обоих насосов существенно отличается от принципа работы сердца. В обоих механизмах насосы приводятся в действие магнитами: когда через них проходит электрический ток, ротор насоса вращается и перемещает кровь.

Здоровое сердце бьется и сокращается ритмично и толчкообразно. В результате такой работы сердца возникает то, что мы называем пульсом. Если вы сами пощупаете свой пульс, то ощутите кончиками пальцев толчки, и эти толчки соответствуют движениям, которыми сердце продвигает кровь по кровеносной системе. У людей с имплантированным ИЛЖ нет пульса. Совсем. Их кровь продвигается не толчками, а равномерным непрерывным потоком. Наши пациенты с искусственным левым желудочком любят, чтобы на них отрабатывали приемы первой помощи – любопытно ведь посмотреть на лицо человека, который не обнаруживает у тебя пульса.

Блестящий металлический насос продвигает кровь по канюле в аорту (если это ИЛЖ) или в легочную артерию (если это ИПЖ). Сердце взрослого человека, как правило, перекачивает по телу около четырех-пяти литров крови в минуту, и искусственные желудочки дают схожие показатели. Чего нам пока не удается достичь – это научить искусственное сердце распознавать, когда мы подвергаем тело физической нагрузке, а значит, сердцу необходимо увеличить кровоток. Это важная сфера интереса, особенно если мы хотим шире применять такие устройства.

Еще одна плоскость, в которой исследователи продолжают совершенствовать технологию, – это способ питания насоса, поскольку на данный момент питание искусственных желудочков обеспечивается внешними аккумуляторами. Конечно, носителю механического сердца не приходится подключаться к электрической розетке, как какому-нибудь киборгу, но ему необходимо носить с собой в специальной сумочке батареи, подключенные через кабель к насосу. Кабель входит через кожу в брюшную полость и соединяется с искусственным желудочком, обеспечивая его питанием и передавая сигналы от контроллера к насосу и в обратном направлении: он сообщает, что делать устройству, с какой скоростью вращаться насосу, сколько энергии потребляет насос и так далее.

Как правило, для имплантации искусственных желудочков проводится операция на открытом сердце. Это поистине чудесная операция: обычно пациент, которого привозят в операционную, выглядит совершенно больным. Некоторые просто умирают на глазах, другие из последних сил держатся на самых лучших препаратах, которыми мы только можем их обеспечить. Затем вскрывается грудная клетка, к сердцу подшивается насос. Когда механизм начинает работать, сердце почти видимым образом испытывает облегчение, как будто ему, исстрадавшемуся, наконец-то позволили немного передохнуть. Покидая операционную, пациент часто выглядит лучше, чем до операции, поэтому бывает так радостно ощущать свою причастность к этому.

Человек с имплантированным искусственным желудочком сердца может делать что хочет почти без ограничений. Каждый год группа наших пациентов участвует в забеге под названием «На сёрфе по городу». Обычно они проходят четырехкилометровую трассу и, скажу прямо, к финишу приходят непоследними. Они возвращаются к своей работе, водят машину, ездят в отпуск. Жизнь наших сегодняшних пациентов как небо от земли отличается от того, как раньше жили люди, прикованные к кровати тяжелой сердечной недостаточностью.

В большинстве случаев установку искусственного желудочка сердца мы называем «мостом к трансплантации»: механический сердечный насос помогает пациенту благополучно дожить до того момента, когда станет доступным донорское сердце. Реже эта мера используется в качестве конечной целевой терапии. Это означает, что аппарат устанавливается пациенту на всю оставшуюся жизнь до момента его смерти, что совпадает с моментом отключения аппарата. Такие пациенты по той или иной причине не подходят для того, чтобы стать реципиентами донорского сердца.

Вероятно, в будущем искусственные желудочки сердца станут еще более надежными, долговечными и сложно устроенными, чем сейчас. Возможно, следует ожидать, что трансплантация сердца будет полностью вытеснена блестящими искусственными сердцами. Ученые и врачи разных стран работают над усовершенствованием этих механизмов, чтобы однажды настал день, когда людям не придется напряженно дожидаться драгоценного донорского сердца.

Как происходит пересадка сердца

Трансплантация сердца проходит приблизительно так. Пациенту, ожидающему донорский орган, поступает звонок. Часто этого звонка они ждут многие месяцы и даже годы. Пациенту говорят: «У нас есть подходящее для вас донорское сердце. Вам необходимо приехать в больницу».

В то же время этот звонок пациенту означает, что кто-то только что умер, и его родственники приняли очень трудное и мужественное решение пожертвовать органы близкого человека, чтобы кто-то другой получил шанс на жизнь. Как правило, донором сердца становится человек, погибший в результате повреждения головного мозга, например при черепно-мозговой травме или разрыве кровеносного сосуда. У таких пациентов происходит то, что мы называем «смертью головного мозга», то есть их мозг перестает работать и посылать сигналы остальным органам тела. Это состояние абсолютно необратимо.

Бригада врачей из больницы, где проводят операции по трансплантации, едет к донору и оперирует для извлечения сердца или других внутренних органов. Это операция особого рода и, надо сказать, достаточно безрадостная. Редкая операция проходит в атмосфере такой глубокой почтительности к происходящему. В таких случаях мы очень хорошо осознаем значимость того, что мы должны сделать: получить от одного человека в дар орган для другого человека, который отчаянно в нем нуждается.

Я помню одну такую операцию, когда сердце извлекали у молодого человека, который погиб в результате несчастного случая. Его мать не могла приехать и все же приняла это невероятное решение – отдать сердце сына в качестве донорского органа. Как обычно, перед операцией мы проверяли все документы, в том числе согласие на операцию. Мать погибшего дала согласие издалека, по телефону, и мы слушали запись этого разговора. Процедура не была новой ни для кого из присутствующих, но, вероятно, впервые в операционной не нашлось ни одного человека, кто не прослезился, слушая эту запись.

Сердце донора останавливают, вводя специальный консервирующий раствор, который охлаждает и сохраняет орган на время транспортировки в больницу, где будет проводиться трансплантация. Затем сердце помещают в холодильную камеру со льдом – во всяком случае, на данный момент, забота о донорском органе на пути к реципиенту выглядит именно так. Сердце, поддерживаемое в холоде, не нуждается ни в кислороде, ни в энергии, но мы должны доставить его к реципиенту не более чем за четыре-шесть часов. А это означает, что в больницу нужно нестись сломя голову – случается задействовать полицейскую машину или вертолет. Иногда и то, и другое.

К тому времени пациент уже находится под наркозом. Когда бригада донорской службы дает отмашку, бригада трансплантологов начинает операцию по удалению сердца реципиента. Пациента поддерживает аппарат искусственного кровообращения (АИК) (его еще называют «искусственное сердце – легкие»), который выполняет работу сердца и легких. Пациента подключают к АИК системой трубок, а зажим на аорте изолирует сердце от организма.

Пустая грудная клетка – довольно жуткое зрелище. Когда больное сердце удалено, начинается имплантация нового. И здесь хирургам предстоит шить и шить: левое предсердие, легочная артерия, аорта, верхняя и нижняя полые вены. Время не ждет, и когда наступает момент имплантации донорского органа, мы шьем быстро и методично.

Но самое интересное не это. Самое интересное начинается тогда, когда мы убираем зажим, и кровь может устремиться к новому сердцу. Одно из моих любимых свойств сердца – это то, что, если сердце (или даже клетки сердца) обеспечить кровью, обогащенной кислородом и питательными веществами, оно просто начинает биться! Именно так и поступает новое пересаженное сердце. Иногда оно, как новорожденный олененок, сначала ищет собственные ножки, чтобы впервые на них опереться. Но сердце быстро соображает, что делать, и принимается за работу.

В тот момент, когда сердце осваивается в новом организме и начинает биться, я часто ощущаю, как по операционной проносится облегченный вздох. Как будто мы все ждали этой секунды, чтобы убедиться, что все хорошо и сердце работает нормально. Когда сердце обживается в своем новом доме, оно оказывается ужасно умным, а ему ничего другого и не остается. В норме сердце соединено с мозгом и нервной системой нервными волокнами, которые передают сигналы сердцу, особенно водителям сердечного ритма, в том числе синусно-предсердному узлу, который, можно сказать, отвечает за то, каким образом бьется сердце. Поскольку новое сердце не получает от нервной системы сигналов о том, чтобы замедлиться или ускориться, ему приходится самому определять для себя алгоритмы работы. Нервные волокна, которые подходят к сердцу, обрезаны и не могут быть полностью восстановлены во время трансплантации. И это подводит нас к следующему свойству сердца, которое всегда меня восхищает.

Сердце готово работать с любым количеством крови, которое получит. Оно перекачает все, что скажете. Когда мы занимаемся спортом, мы увеличиваем возврат крови к сердцу, поскольку работающие мышцы отправляют кровь обратно в грудную клетку. Сердце замечает, что стало получать больше крови, поэтому в нем включается нечто вроде рефлекса, и оно начинает качать сильнее и быстрее. Иногда люди с пересаженным сердцем говорят, что ощущают зазор во времени, пока сердце поймет, в каком режиме сейчас работать, но ведь после этой паузы на раздумье оно все прекрасно понимает и работает как нужно!

Пересаженное сердце бьется немного быстрее, чем родное – может быть, до девяноста ударов в минуту в сравнении с ритмом в 60–70 ударов в минуту в обычном случае. Поскольку у нового сердца отсутствует полноценная связь с парасимпатической нервной системой, а в частности с ветвями блуждающего нерва, оно, в отличие от «родного сердца», не получает сигналов о том, что нужно замедлиться, когда человек находится в состоянии покоя. По этой же причине пациент, перенесший трансплантацию сердца, возможно, не сможет на каком-то предельном усилии держаться наравне с обычным человеком. Я говорю «возможно», потому что на свете существуют и спортсмены с пересаженным сердцем, которые находятся в гораздо лучшей физической форме, чем большинство из нас, живущих с родным сердцем.

Трансплантация сердца – это лечение, но полного исцеления она не дает. Мы в буквальном смысле удаляем старое больное сердце и заменяем его на новое. Жизнь после пересадки сердца может быть невероятно насыщенной. Некоторые носители пересаженного сердца занимаются спортом, даже таким изнурительным, как триатлон! И все же трансплантация сердца обременяет пациента определенными обязанностями, особыми потребностями и долгосрочными волнениями.

Самое большое наше беспокойство после пересадки сердца – это риск отторжения. Наша иммунная система очень тщательно заточена на распознавание всего чужеродного, будь то инфекция, ткани или органы от другого человека (или животного). Иммунная система атакует все, что не признает как свое собственное. Для защиты пересаженного сердца от покушений пациенты, перенесшие трансплантацию, принимают целый коктейль из лекарственных препаратов – иммуносупрессантов, которые подавляют иммунную систему, чтобы она не атаковала сердце.

Обратная сторона иммуносупрессивной терапии заключается в том, что носитель пересаженного органа остается не защищенным от инфекций. Такие пациенты часто принимают длительные курсы антибиотиков, чтобы предотвратить трудно поддающиеся лечению инфекции. Тем не менее, хотя такая терапия кажется очень обременительной сама по себе, она жизненно важна для пациентов после трансплантации. На заре трансплантологии единственными лекарственными препаратами в арсенале врачей для борьбы с отторжением органа были стероиды. Они устраивали иммунной системе ковровую бомбардировку, и большинство пациентов умирали в считанные дни или недели из-за инфекций, с которыми организм не мог справиться. Открытие в начале 1980-х годов циклоспорина позволило трансплантологии продвигаться вперед, не подвергая пациентов неизбежному риску столкновения с губительной инфекцией.

Со временем с пересаженным сердцем могут возникать трудности, особенно если у пациента наблюдались периоды отторжения. Можно провести и вторую трансплантацию сердца. Так, австралийской девочке Фионе Кут пересадили второе сердце после того, как у нее началась реакция отторжения первого трансплантата. После второй операции она живет вот уже около тридцати двух лет. Однако со временем сердце может начать хуже работать, может развиться утолщение стенок коронарных артерий. Поэтому считается, что трансплантация сердца не дает полного излечения, но представляет собой высокоэффективное лечение сердечной недостаточности.

На сегодняшний день продолжительность жизни после трансплантации сердца составляет в среднем двенадцать лет, хотя многие пациенты живут и дольше. Этот показатель продолжает расти по мере того, как мы учимся качественнее поддерживать пациентов, перенесших трансплантацию. Это значит, что у нас в арсенале появляются новые лекарственные препараты, мы лучше умеем заботиться о донорском сердце и просто копим опыт ухода за такими пациентами.

Сегодня 85 % пациентов живут больше года после трансплантации, и все они имеют особенно хорошие долгосрочные перспективы. В 1982 году в Лондоне пациенту Джону Маккафферти было пересажено донорское сердце, и он дожил до 71 года, прожив 33 года после операции. Это один из самых долгих сроков жизни после пересадки сердца.