Текст книги "Чужой родной мужчина"

Глава 46

Марта

Я лежу, смотрю в потолок, а в голове ни единой мысли. Слезы сами катятся из глаз, но…я ведь сама виновата. Это я допустила эту ситуацию, сделав больно человеку, который мне не безразличен. Но только, к сожалению, как друг, как партнер, как мужчина, но не как любимый человек…

Я понимаю, что вся ответственность за сложившуюся ситуацию лежит на мне, и мне необходимо принять решение, с кем из мужчин я в итоге останусь. Никто не должен брать за меня ответственность за три жизни. Даже если и хочется побыть сейчас маленькой девочкой и спрятаться за спиной сильного мужчины.

Но я не могу связно мыслить, пока они оба рядом. Даже если и находятся со мной в одном городе.

Единственный выход для меня – уехать и обо всем подумать в одиночестве. Осталось только дождаться утра.

Утром мы с Федором сталкиваемся в коридоре, где я, чувствуя неловкость, пытаюсь обойти его, опустив голову. Но мужчина берет меня за предплечье, заставляет остановиться и все-таки посмотреть на него.

В его глазах я вижу грусть, тоску и сожаление. Они бьют меня в самое сердце, где крепко сидит ненависть и омерзение к самой себе. Но я бессильна перед обстоятельствами, перед своими желаниями и точно знаю, что не смогу долго притворяться и врать нам обоим.

Это все равно, что разбить любимую мамину вазу, склеить ее абы как, лишь бы куски прилегали плотно друг к другу, и если смотреть издалека и сквозь пальцы, то она целая. Но отношения – это не ваза. Там завязаны чувства. И играть ими, зная истинное отношение другого человека к тебе – кощунство.

– Куда ты? – спрашивает Федор, испытующе глядя на меня.

А мне настолько стыдно перед ним, что я даже рта открыть не могу, лишь пожимаю плечами, отводя взгляд, и смотря куда угодно, но только не в глаза мужчине.

– Марта, неужели я не заслуживаю услышать ответ, куда ты направляешься с утра пораньше? В конце концов, я несу ответственность за тебя, за нас.

Щемящая нежность к этому воистину идеальному мужчине заполняет меня от макушки до пяток. Это чувство перемежается с чувством злости на саму себя, на Вселенную, которая послала ему меня. За что?! Почему он должен пройти через безответную любовь?! Почему я делаю ему больно?! Почему именно я должна нанести ему этот удар?!

– Я не знаю, – хриплю я. Горло саднит от непролитых слез. – Я, правда, не  знаю места, куда можно сбежать от самой себя и спрятаться от реальности.

– Не надо никуда сбегать, родная. Оставайся здесь, обдумай все. Я не буду тебе мешать, правда. Поживу в отеле столько, сколько потребуется.

Я отчаянно мотаю головой. Картинка расплывается от слез, я начинаю задыхаться и судорожно хватаюсь за предплечья Федора. Собираю свое мужество по крупицам и смотрю в глаза этому невозможно благородному и идеальному мужчине. Мужчине с большой буквы, у которого сердце размером с галактику, сверху донизу наполненное любовью и добротой. Пока не встретила Федора, я не знала, что такие мужчины существуют.

– Я ненавижу, – всхлипываю я, размазывая кулаком слезы по щекам. – Я ненавижу Господа Бога за то, что он послал тебе меня. Такую ущербную, зацикленную на прошлом, умеющую лишь причинять боль такому невозможно хорошему мужчине, как ты. Ненавижу себя за то, что в моем сердце функция «любить» заросла мхом и покрылась ржавчиной. Но, Федор, я не смогу врать тебе! Кому угодно, но не тебе, мой хороший. Ты как никто другой заслуживаешь счастья, и будь проклят тот день, когда ты встретил меня, потому что сейчас я поступаю, как свинья, – и я закрываю лицо ладонями и начинаю в голос рыдать, сотрясаясь всем телом.

А он… Он просто обнимает меня, прижимает к себе, поглаживая спину в успокаивающем жесте, пока я продолжаю поливать его футболку горючими слезами обиды на саму себя и от беспомощности.

– Мне надо побыть одной, – повторяю я, оставаясь в той же позе. – Разобраться во всем. Попытаться понять.

А Федор молчит. Продолжает обнимать и молчит. Набираюсь смелости, поднимаю на него взгляд и вижу в его глазах…сочувствие и понимание. Боже, если ты там есть, сделай счастливым своего Сына! Пусть появится та, которая сможет залечить все его душевные раны, нанесенные мной. Потому что я не знаю лекарства, способное все исправить.

– Могу я попросить тебя? – тихо спрашивает мужчина, глядя на меня внимательно, словно пытается проникнуть в сердце моей исполосованной души.

– Конечно.

– Позвони мне, как что-то решишь. Чтобы я знал. И смог приехать в любой момент, если тебе понадобится помощь. Мне просто важно знать, что с тобой все в порядке.

Захотелось просто завыть и биться головой о стену. Ну почему, почему Федор не встретился мне раньше?! Почему все в этом мире устроено так, что чтобы быть счастливой, необходимо сделать несчастным другого?!

– Обещаю, Федор, спасибо тебе. Просто за то, что ты такой. И ты есть в моей жизни. Прости меня за все, – подхватив сумочку, я ухожу, не оборачиваясь и тихонько прикрыв дверь за собой. Я знаю, что это навсегда. Что я больше не вернусь в эту квартиру.

Глава 47

Андрей

         Я могу просто утащить Марту в свою «берлогу» и «убеждать», что мы должны быть вместе едва ли не до второго пришествия, пока она мне не ответит положительно.

Но в таком          случае она всю жизнь будет сомневаться в принятом решении, а потом и вовсе будет считать, что я надавил на нее и не дал самостоятельно все обдумать. Поэтому я отойду в сторону. И дам ей время на подумать.

И вот уже который день уговариваю себя, что если это решение не будет в мою пользу, то я не стану вмешиваться…

В конце концов, я сделал все, что мог.

Работа не клеится от слова «вообще», несмотря на то, что горит контракт с китайцами, западные партнеры должны приехать на днях, а в конференц-зале прочно обосновалась проверка из налоговой, я сижу, закинув голову, смотрю в потолок и медленно раскачиваюсь из стороны в сторону. Перед глазами стоит Марта, вся в слезах, растрепанная, но от того не менее желанная.

         Мое безделье неожиданно прерывается звонком из приемной. Я же сказал, что меня нет, что непонятного?!

– Да, – рявкаю на ни в чем не повинную секретаршу.

– Андрей Николаевич, я прошу прощения, но тут очень настойчивый мужчина, говорит, что срочно.

– Я же сказал, что меня не для кого нет! – продолжаю рычать на несчастную женщину.

– Он просит передать, что ему надо поговорить по поводу Марты, – растерянно бормочет ничего не понимающая секретарша.

Я мигом делаю стойку: выпрямляюсь на стуле и сажусь поближе к столу, наклоняясь к переговорному устройству.

– Он говорит, что его зовут Федор Горчаков, – добавляет.

– Впустите, – интересно, что ему тут надо?

Я не могу не признать, что он довольно смелый и отчаянный мужик: вот так запросто прийти на территорию соперника, чтобы поговорить о женщине, к которой я испытываю чувства, не скрывая этого, не имея на нее никаких прав. Если бы я был на его месте, я бы давно стер себя в порошок, ну, или, как минимум, отправил в лечебное учреждение на месяц.

Я поднимаюсь со своего места и смотрю на своего соперника взглядом хищника, который глядит на противника в борьбе за понравившуюся самку. Судя по виду Федора, он не испытывает смущения или неприязни. Весь его облик источает властность и уверенность в себе.

Он осматривает кабинет внимательным и цепким взглядом, потом останавливает его на мне и, не прерывая зрительного контакта, направляется к креслу и садится напротив, положив руки на подлокотник и широко расставив ноги.

Нестандартная ситуация. Чтобы как-то привести хаотичные мысли, крутящиеся в голове в порядок, я прохожу к бару, наливаю два стакана коньяка, один из которых протягиваю Федору, и прохожу к своему месту. Сажусь, отпиваю алкоголь и внимательно смотрю на него, всем своим видом давая понять, что внимательно слушаю.

А Федор не торопится начинать разговор, внимательно рассматривая меня, как экспонат и тоже потягивая коньяк. Хочется поежиться, передернуть плечами, чтобы избавиться от этого колючего взгляда, но нельзя показывать сопернику свою слабость, нельзя. Я прямо костным мозгом ощущаю, что сейчас решается наша с Мартой судьба.

– Любишь ее? – неожиданно спрашивает Федор, чуть наклонившись вперед.

– Не твое дело, – лениво огрызаюсь, снова отпивая из стакана.

– Это и меня касается,– цедит Федор, строго глядя на меня. А мне хочется просто выпустить пар, поговорить с ним «по-мужски», а уже потом вести светские беседы. Вот только головой я понимаю, что Федор как раз-таки в этой ситуации «потерпевшая сторона». Из-за меня у него рушатся отношения с такой потрясающей женщиной. Но и я уступать ему Марту без боя не готов.

– Если ты пришел сейчас говорить о том, чтобы я отошел в сторону, забыл Марту и все такое в этом духе, то выход там, – некрасиво тычу пальцем за его спину. – И советую уйти до того, как я выйду из себя и расквашу тебе нос или еще что-нибудь.

– Я задал простой вопрос и хочу на него услышать короткий ответ: да или нет. Большего от тебя не требуется, Андрей.

– Да, – отвечаю я, не задумываясь.

– Хорошо, – кивает этот странный мужчина, залпом допивает оставшийся коньяк, встает и направляется к выходу. И все?! Стоило ради этого меня беспокоить и являться в логово соперника?!

– Что все это значит? – зло спрашиваю я.

Федор останавливается на полпути и говорит то, отчего у меня сердце начинает биться в груди, как сумасшедшее.

– Марта ушла от меня. Она этого, конечно, не говорила, но я знаю, что  ко мне больше не вернется. Сейчас ей плохо и тяжело. И я хочу помочь. И поэтому уйду в сторону. Но не из-за твоего ответа, не думай. Я делаю это ради Марты. Мне было нужно убедиться, что она не ошибается. Снова.

Кажется, я даже дышать перестал. Потому что легкие вдруг горят, в груди распирает, и я хватаюсь за стол так, что у меня белеют костяшки пальцев.

– Где она?! – спрашиваю вмиг охрипшим голосом.

– Я не знаю. Но предполагаю, что в аэропорту.

– Ясно.

– Не мешай ей. Не дави. Дай разобраться в себе. Лучше будет, если ты оставишь ее в покое, – и выходит из кабинета, не оборачиваясь и не прощаясь.

Ага, ага. Однажды я уже послушал Марту оставить ее в покое и отстать. И потерял на три года.

Поэтому, ни о чем не задумываясь, хватаю пиджак с кресла и выбегаю из кабинета, не потрудившись предупредить секретаршу, куда я. Плевать. Сейчас главное – успеть.

Но приехав в аэропорт и обшарив его вдоль и поперек, я не нахожу Марту. А девушки за стойкой регистрации отказались мне предоставлять информацию, вылетала ли Марта Беккер или нет даже за баснословные деньги.

«Просто возвращайся домой, малышка. Я сдохну без тебя…».

Марта

Раздается звонок мобильного. Я нажимаю кнопку «ответить». Федор все-таки не выдерживает и звонит мне первым. Но нам все равно нужно поговорить. Рано или поздно это случилось бы.

– Я уезжаю, Федор, – отвечаю вместо приветствия. – Прости меня за все.

– Не извиняйся, Марта, я все еще надеюсь на лучшее для нас, – с грустной улыбкой врет сам себе Федор. Потому что подсознательно он знает, что это конец. Раздается голос, объявляющий посадку на мой рейс. – Улетаешь?

– Скорее, сбегаю, – усмехаюсь.

– Как бы там ни было, Марта, я приму любой твой выбор. Потому что я люблю тебя. Как никого и никогда. – Он все-таки произносит эти слова вслух. Только мое первое в жизни признание имеет горький вкус потери и соленых слез. Я задираю голову, не давая им скатиться, чтобы не начать выть в трубку и расстраивать Федора еще больше.

– А как же ты сам? – все-таки набираюсь смелости и задаю вопрос, который мучает меня на протяжении нескольких дней. У меня нет сил объяснить сути вопроса, но Федор понимает меня без слов.

– Я уверен, на небесах для меня все же написали сценарий с хеппи-эндом. Все же не такой я плохиш, – слышу улыбку в голосе.

– Ты лучший, Федор. Просто не мой.

– Мое сердце всегда будет твоим, Марта. Когда станет совсем трудно, вспомни об этом.

Глава 48

Марта

Я сижу на берегу моря, где гуляет штормовой ветер, доносящий до меня соль вперемешку с песком. Ветер играет с прядями волос, выбившимися из-под капюшона, солнце ласкает меня, запутавшуюся в этой жизни. В голове же нет ни одной связной мысли, что уж говорить о моих дальнейших действиях. Я понятия не имею, который день прихожу и просто сижу с утра до вечера на пляже, глядя на величественное море, ни о чем не думая, в то время как у меня есть вопросы, требующие моего решения. Но мне так хочется раз в жизни ничего не решать, побыть просто женщиной. Слабой и ранимой. Но, увы, не в этот раз. Там, в большом и суетном городе, остались два неравнодушных ко мне мужчины, ждущие моего решения. И в этот раз действительно их судьбы и жизни в моих руках.

Чувствую соль на губах. Апатия и меланхолия не дают мне разобраться, это я плачу или все же соленые морские брызги.

– Не ожидал, что именно это место выберешь для принятия сложного решения, – неожиданно раздается сбоку голос Федора.

Я вздрагиваю и поднимаю на него взгляд.

– Федор? – изумленно спрашиваю его, не трудясь вытереть соленую влагу со щек. – Но…Как?!

– Кто ищет, тот всегда найдет. Хотя, признаюсь, честно, мне пришлось значительно попотеть, чтобы найти тебя. Ты плачешь, Марта. Все так плохо? – он смотрит с такой тревогой и участием, что мне эгоистично хочется прижаться к его груди и взвалить на него весь груз принятия решения.

– Я не знаю, дорогой. Я совершенно ничего не знаю. Так запуталась, так запуталась…– тихо произношу, начиная всхлипывать.

– Ну-ну, любовь моя, не надо. Позволишь? – спрашивает разрешения присесть.

– Конечно.

– Ты в любой момент можешь меня прогнать, – невпопад произносит он.

– Не в этот раз, – все же улыбаюсь. – Я приехала сюда, чтобы подумать, но в голову не лезет ни одной мысли. У меня нет решения моей проблемы…

– Ты любишь его, Марта? – неожиданно спрашивает Федор. Неожиданно, потому что мы за все время знакомства не обсуждали ни мою, ни его личную жизнь. Но я честно отвечаю на поставленный вопрос, хоть и знаю, что ответ принесет ему боль.

– Очень.

– Тогда почему ты плачешь? Почему ты здесь?

– Потому что у меня нет решения, которое не принесет боли тебе. Потому что ты же знаешь, что однажды он меня уже предал. С женщиной, которую любил. Которая умерла еще до нашей встречи. Он не мог ее отпустить. А сейчас я снова боюсь ошибиться. Я боюсь боли, которую несет за собой предательство.

– Ты не ошибешься, родная. Сердце не врет.

– Я хочу, чтобы в конечном итоге хорошо было всем, понимаешь? – слезы снова катятся по щекам, потому что подсознательно я понимаю – такого решения нет. И слова Федора это подтверждают.

– Дорогая, не бывает так, чтобы в любовном треугольнике были все счастливы – довольны. Это тебе не шведская семья. Кто-то обязательно пострадает. Это неизбежно.

Я закрываю ладонями лицо и плачу от бессилия. Господи, чем я лучше Андрея?! Я по живому режу, просто по-хамски отношусь к тому участию Федора, которое он проявил ко мне.

Ведь он всегда отдавал мне всего себя, не требуя ничего взамен. А я не оценила этого. Закрыла душу, принимая все, как должное…Но пришла пора отпустить этого мужчину, а я не знаю, как это сделать…

Хочется найти Соломоново решение, но, боюсь, тогда я просижу тут вечно. Потому что его нет. Потому что Федор как всегда прав – не бывает так, чтобы всем было хорошо. Всегда приходится выбирать. И кого-то этот выбор обязательно ранит.

– Я не знаю, отпустил ли он ее, – неожиданно выпаливаю я, подтягивая колени к груди и обнимая ноги. Мне страшно. Действительно страшно испытать снова то, что в тот злополучный осенний вечер.

– Он отпустил, дорогая, поверь мне, – серьезно произносит Федор, касаясь моего плеча в подбадривающем жесте.

– Откуда ты…– смотрю на Федора в изумлении.

– Я немного подготовился, чтобы помочь тебе принять сложное решение, – и все также продолжает широко улыбаться. Хотя, уверена, на душе кошки не просто скребутся, они раздирают его изнутри.

– Например? – уточняю с опаской.

– Например, я знаю, что он развелся с женой. И это до того, как начать вновь завоевывать тебя. Я знаю, что его чувства искренни к тебе. Просто поверь мне на слово. Я же никогда тебя не обманывал.

– Спасибо, дорогой, спасибо, – это все, что я могу беспомощно пролепетать.

– Поднимайся, любовь моя, иначе мы опоздаем, – Федор встает и подает мне руку.

– Куда?! – округляю в изумлении глаза, совершенно не понимая, что он имеет в виду.

– В аэропорт. И не надо на меня так смотреть! Я же говорю – подготовился, – смеется, глядя на мое изумленное лицо.

Я вкладываю свою ладонь в его, и мы идем рука об руку молча какое-то время.

– Погоди, я же еще ничего не решила!

– Ты все решила. Уже давно. Еще до отъезда. Просто боишься признаться самой себе и мне в этом. И я приехал сюда именно за этим: помочь тебе, подтолкнуть к верному решению. Вы любите с Андреем друг друга, а это главное. И ничего не хочу больше слышать, – Федор прикладывает палец к моим губам, призывая к молчанию. Я подчиняюсь и просто безмолвно плачу. Как бы там ни было, мое сердце все равно разрывается…

***

Весь полет я безмятежно проспала. Впервые за несколько последних суток мне удалось нормально отдохнуть и выспаться, даже несмотря на то, что в небе мы были чуть больше трех часов.

Мы стоим посреди зала ожидания. Пассажиры плотном потоком спешат куда-то, огибая нас, бросая что-то нелестное вслед, но нам все равно. Потому что нам предстоит последний разговор по душам.

Я гляжу в глаза Федору. В душе у меня буйно расцвела благодарность и своеобразная любовь к этому мужчине. Но в то же время и  горечь от расставания. Я знаю, что в аэропорту мы видимся в последний раз. Наверно, это правильно – расставаться навсегда именно в этом месте, где люди расстаются с  надеждой на встречу. На лучшее. И летят навстречу  счастью.

– Найди свое счастье, Федор. Я понимаю, что эгоистично просить об этом, но ради меня. Я никогда не прощу себе, если буду знать, что сломала тебе жизнь, – шепчу я, беспокойно смотря ему в глаза и цепляясь за рукава пиджака.

– Не стоит так драматизировать, родная.  Все-таки я уже взрослый мальчик. И, думаю, смогу пережить наше расставание. Потому что таким образом мы даем нам обоим шанс быть счастливыми. Конечно, жаль, что по одиночке. Но, как говорится, се ля ви[1], – в шуточном жесте разводит руками.

Я крепко, двумя руками, обнимаю Федора, прижимаясь к нему всем телом, чтобы попытаться забрать хоть толику боли и грусти от расставания к себе в душу.

– Родная, задушишь, – продолжает шутить этот невозможный мужчина, а я смотрю ему в глаза со слезами и горячо шепчу:

– Я буду молиться высшим силам, чтобы они стерли меня из твоей памяти, – и с этими словами отпускаю его в прямом и переносном смысле и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, иду к выходу, ни разу не обернувшись.

[1] C’est la vie (фр.) – «Это жизнь».

Глава 49

Марта

В такси я чуть не называю адрес Федора, но вовремя исправляюсь. Да, мне придется заново учиться жить одной, снова быть сильной и надеяться только на себя.

А, может, и не придется… Потому что возле своей двери в квартиру я вижу помятого, нахмуренного даже во сне, Андрея. Он обнял себя, сидит на ступеньке и спит, прислонившись плечом к моей двери. Но на звук закрывшихся дверей лифта он встрепенулся, просыпается и медленно распахивает глаза, сфокусировав на мне взгляд.

– Марта… –  шепчет мой Соловей. Он пытается встать, но болезненно кривится, очевидно, что мышцы затекли от долгого сидения на лестнице.

– Давно сидишь? – боже, что за чушь я несу?! Видно же, что не один час, но я просто не знаю, что еще ему сказать.

– Неважно. Я и в ад бы прыгнул, если бы это помогло мне вернуть тебя. Я хотел тебя встретить, но…не знал конкретно, когда ты прилетаешь. Федор сказал, что мне лучше не спешить…но я не смог…

Я ничего ему не отвечаю, лишь оглядываю с головы до ног, словно решаю, верить ему или нет. Неопределенно пожав плечами, открываю входную дверь и прохожу в квартиру.

Я больше полугода не жила здесь, поэтому ожидаемо, что по всем уголкам клоками гуляет пыль и стоит затхлый запах. Морщусь, прохожу прямо в обуви и в каждой комнате настежь открываю окна, запуская свежий воздух.

Андрей в это время стоит на пороге гостиной и мнется, смущенный от того, что не знает, что делать. А я и сама не знаю. Единственное, в чем я уверена на данный момент, так это в том, что я хочу спать. Ночной перелет был длительным и не из легких.

Поэтому я иду в спальню, сбрасываю покрывало прямо на пол, достаю новое постельное белье из комода и начинаю застилать постель. Андрей молча начинает помогать, словно это для него в порядке вещей, а мы – простая семейная пара.

– Я больше не могу засыпать одна, не оставляй меня, – шепчу, глядя ему в глаза. – Мне было херово без твоих рук и сильных объятий, Андрей. Все пять лет.

– Я не оставлю тебя. Можешь даже не надеяться. Я без тебя дышать не мог все эти пять лет, а сейчас мне словно подключили кислород, и от этого безумно кружится голова, – он отвечает мне, подходя настолько близко, что я ощущаю его дыхание на своей щеке и слышу, как часто бьется его сердце.

– Уложи меня спать и расскажи мне сказку о счастливом будущем, Соловей.

Андрей, не отрывая взгляда, стаскивает с меня водолазку и переходит к пуговице на джинсах.

– Что ты делаешь? – шепчу я, задыхаясь от его горячих прикосновений.

– Раздеваю тебя. Потому что в нашей постели не будет никаких преград. Особенно в виде одежды, – последнее он произносит, стягивая джинсы по моим ногам, заставив переступить через них. Я остаюсь в одном белье. Которое минутой позже отправляется в кучу к остальной одежде.

Я стою совершенно обнаженная не только телом, но и душой и вижу, как огонь страсти загорается в глазах Андрея. Он быстро, словно от этого зависит его жизнь, раздевается, скидывая одежду к моей, представая передо мной тоже полностью обнаженным, с возбужденным, большим, с ярко-фиолетовой головкой и бугрящимися венами, членом. От увиденного я тяжело сглатываю, сон тут же как ветром сдувает.

– Я слышу, о чем ты думаешь, малышка. Поэтому сразу скажу: не сейчас, – усмехаясь, Андрей разбивает все мои намерения. – Сейчас тебе надо отдохнуть. А потом все будет, я обещаю.

– По-моему, твой нижний мозг с тобой не согласен, – со смешком парирую я, указывая кивком головы на ту часть, которая стремится оказаться внутри меня.

– Переживет. А теперь ложись.

Я уверена, что через каких-то пять минут Андрей сам поймет, что глупо попытаться уснуть с каменным стояком, поэтому безропотно ложусь в постель. Андрей ложится рядом, обнимает меня, прижимая к себе, а я удобно устраиваю голову на его плече. Так удобно и уютно, как в кольце этих сильных рук, мне не было даже с Федором.

Неприятное чувство вины кольнуло мое сердце, но я быстро отгоняю его. Потому что понимаю, что Федор прав – счастливы мы будем только по отдельности.

– Так что насчет сказки, Соловей?

– Я же говорил тебе, что меня бесит, когда называют по фамилии. Не прекратишь – отшлепаю.

– Сколько раз мне надо ее произнести, чтобы ты наконец привел свою угрозу в действие? – улыбаясь, смотрю в лицо этому мужчине.

– Спи давай.

– А сказка? – как ребенок заладила я. Но мой расчет прост: от его сексуального голоса с хрипотцой, которым будет говориться даже полнейшая ерунда, я точно успокоюсь и смогу отдохнуть.

– Я – злой сказочник, Марта, поэтому давай просто отдохнем.

Прикрываю глаза и, вопреки моей убежденности, что не смогу уснуть, проваливаюсь в глубокий и безмятежный сон. За последние пять лет я ни разу не засыпала так быстро, какой бы уставшей не была. Наверно, потому что рядом был не тот мужчина, к сожалению.

Когда я просыпаюсь, первые секунды не могу понять, где я, почему так темно, но при этом я чувствую себя отдохнувшей и почему, черт возьми, так жарко?! И только, когда сон окончательно покидает меня, понимаю, что мы с Андреем проспали весь день, сейчас на дворе глубокая ночь, а жарко, потому что он практически подмял меня под себя и обнимает двумя руками и ногу еще сверху положил для верности.

Я стараюсь аккуратно выбраться из-под мужчины, не разбудив его, мне это почти удалось, но я тут же притянута обратно.

– Решила сбежать? – хриплым ото сна голосом спрашивает Андрей на ухо, от чего у меня по телу скачет табун мурашек.

– Ага, на кухню. Воды попить. Потому что от тебя жар исходит, как от печки.

– Это потому, что ты рядом. Заставляешь кровь по венам бежать быстрее раскаленной лавой. Чувствуешь, как я хочу тебя? – и его вновь готовый к подвигам член упирается мне в бедро.

– О, я чувствую.

Коротко взвизгиваю, потому что неожиданно оказываюсь на спине,  распластанная сильным телом Андрея. Теперь его член многозначительно упирается мне в живот, а тяжелый взгляд заставляет увлажниться меня внизу живота и дрожать от предвкушения.

Не было никакой прелюдии, Соловей просто накинулся на меня, как мужчина, который очень давно не был с женщиной. Никаких нежностей. Но я и не в обиде, потому что сейчас, на мой скромный взгляд, они неуместны.

Наверно, настолько яростно, отчаянно и самозабвенно могут заниматься любовью два одиночества с жизнью, склеенной по кусочкам, и разбитыми вдребезги мечтами. Он не просто целует меня, нет, он именно трахает мой рот, как в последний раз, словно я – последняя женщина на Земле. Я отвечаю ему взаимностью, в лоскуты, в кровь раздирая ногтями кожу на его спине.  Я хочу, таким образом, как яд, просочиться ему под кожу, хочу, чтобы он стал одним целым со мной.

Андрей вбивается внутрь меня, тягуче оттягивается назад, чтобы снова жестко насадить на свой член. Пару таких движений, и я кричу от накатившего оргазма, который похищает мой разум и очищает меня от всего дурного. По пульсации внутри меня чувствую, что Андрей кончает вместе со мной.

Мы лежим потные и обессиленные, выравнивая дыхание. Андрей обнимает меня, прижимая к своему боку, а я слушаю бешеный стук сердца моего мужчины. Тук-тук-тук.

– А помнишь, я загадал желание в свой день рождения, когда задувал свечи на торте, тогда, на крыше? – неожиданно спрашивает Андрей, приподнимаясь и заглядывая мне в лицо.

– Помню, – отвечаю, коротко кивая.

– Знаешь, оно полностью сбылось, – широко улыбаясь, сообщает этот невозможно обаятельный мужчина.

– И что же ты загадал, Соловей?

– Чтобы ты была здорова и счастлива.

Вот так просто. Потратить желание не на себя, а на благополучие другого человека. Просто так. Это ли не есть любовь?

– Потому что я люблю тебя. И, наверно, в тот вечер я глубоко в подсознании знал это. Просто не мог разобраться из-за Наташи. Слишком мало времени прошло, или я не мог ее отпустить, или просто боялся новых отношений… Я не знаю. Но накосячил я тогда  жестко. И надеюсь, что ты сможешь меня когда-нибудь простить.

– Я любила тебя все эти пять лет, – в ответ признаюсь я, раз уж у нас ночь откровений. – Была с другим, а любила тебя. Запрещала себе вспоминать, думать, загружала работой, но мое  сердце было и остается только твоим. Видимо, действительно ты –  моя судьба: как бы я ни старалась, прошло пять лет с момента нашей встречи, но я так и не смогла никуда от тебя деться. Я знаю, что поступила по отношению к Федору по-свински, и я готова потом ответить за свой мерзкий поступок. Но мне представился шанс, благодаря мудрости и благородству Федора, попробовать быть счастливой. Впервые за всю свою жизнь. И я доверяю тебе себя, свое сердце.

Смотрю на него, ничего не ожидая услышать в ответ, но Андрей шепчет, нежно поглаживая мою щеку:

– Будь уверена, я буду беречь его и никогда не сделаю больно. Я обещаю.