Текст книги "Чужой родной мужчина"

Глава 25

Андрей

– Привет, – смущенно произносит Марта, а ее щечки покрывает розовый и милый румянец. Да ладно?! Эта бестия, у которой длинный язык и которая способна на безбашенные поступки, смущается?! Неожиданность.

– Привет. Не промокла? – спрашиваю я, помогая снять пальто.

– От такси до подъезда не так далеко, а дождь не такой сильный. Я бы с удовольствием постояла еще у крыльца, подышала воздухом.

– Давай, мы это немного перенесем, а пока я покажу тебе свою квартиру, – беру ее за руку и веду в гостиную. От волнения немного потряхивает, но пути назад нет, поэтому я глубоко вдыхаю и толкаю дверь в гостиную.

И ради этого блеска в глазах, ради этого выражения на ее милом личике стоило сделать и не такое. Марта стоит на пороге, и не мигая рассматривает обстановку.

Я просто запомнил ее слова о том, что ей хотелось бы укутаться в бамбуковый плед и греть руки о бокал глинтвейна. Поэтому заказал доставку пледа, необходимых ингредиентов для приготовления напитка, добавив к списку три большие свечи.

Как мало все-таки надо для счастья этой девушке! В глазах восторг, на лице – счастливая улыбка.

– Это все ради меня? – с неверием в голосе шепчет виновница вечера.

– Конечно, малышка, – я слегка тяну  ее за руку в сторону дивана, сажаю, укутываю в плед и  вручаю большую термокружку. На что Марта поднимает на меня вопросительный взгляд.

– Там глинтвейн. Не знал точно, во сколько придешь, а я прочитал в интернете, что его надо пить горячим и не подогревать. Поэтому извини, что не в бокалах. Свечи для уюта.

Марта переводит взгляд с кружки на меня и обратно. Меня же посещает еще одна гениальная идея. Я плотнее закутываю ее в  плед прямо до шеи, распахиваю лоджию так, что сейчас свежий воздух после дождя поступает прямо в комнату.

– И воздухом заодно подышишь. Не против, если я присоединюсь к тебе?

Марта подвигается, садясь поудобнее, подгибает ноги под себя и обхватывает  кружку двумя руками. Я ныряю к ней под плед прижимаюсь к девушке.

Марта протягивает ко мне руку с кружкой, чокается и с нежной улыбкой произносит:

– За тебя и этот волшебный вечер.

– И за тебя. Без тебя его бы не было, – и осторожно отпиваю напиток.– Я не напортачил? Похоже на глинтвейн?

– Он идеален. Никогда не пробовала напитка вкуснее! Спасибо тебе, – и я замечаю в ее глазах блеснувшие в свете свечей слезы. Беру аккуратно пальцами за подбородок, заставляя смотреть на меня:

– Малышка, ты чего? Что-то не так?

Она мотает головой.

– Никто не делал для меня столько…– тихо шепчет, но я слышу. И от злобы сжимаю челюсти. Хочется этому мудаку пожать…горло.

– Марта, мне захотелось сделать тебе приятное. Исполнить твое желание. И, поверь мне, это мелочь. Ты стоишь большего, – я медленно поглаживая девушку по щеке.

– Для меня это важно, Андрей.  Я очень ценю твое отношение, – и неожиданно прижимается губами к моим в осторожном поцелуе. Я кладу руку ей на затылок, углубляя поцелуй, стараясь быть ближе. Очевидно, что наши желания совпадают, потому что девушка льнет ко мне, прижимаясь всем телом, открыто намекая, чего хочет. Но сегодня, девочка, у меня на тебя немного иные планы.

Я аккуратно заваливаю ее на спину, покрывая поцелуями ее лицо и шею, плавно освобождая от одежды и добираясь до небольшой груди. Да, она маленькая, но такая аккуратная и упругая, а розовые соски стоят торчком, напоминая вишенки на торте, что мое возбуждение от вида этой картины почти достигает своего пика.

Я одариваю каждую лаской, вызывая глухие стоны Марты. С улыбкой спускаюсь ниже, скользя серией поцелуев по животу, попутно стягивая джинсы вместе с трусиками.

– Так нечестно, – хнычет моя малышка, задыхаясь от моих прикосновений. – Я голая, а ты все еще одет! Сними! Я хочу, чтобы между нами не было никаких преград!

Глава 26

Я держусь из последних сил. И эта голубоглазая ведьма нихрена не облегчает мне задачу.

– Нет, Марта, сегодня у нас другая культурно-развлекательная программа, – хриплым голосом, словно у меня жесткий ларингит, говорю я.

В глазах моей малышки загорается неподдельный интерес и вожделение. Да, девочка, я постараюсь, чтобы ты запомнила этот вечер.

Я покрываю поцелуями миниатюрное тело Марты. Закидываю одну ногу себе на плечо для удобства и начинаю спускаться поцелуями по внутренней стороне бедра, направляясь к желанному треугольнику между ног. И чем ближе я к заветной цели, тем громче стонет Марта и извивается в моих руках. И это ни капли не способствует моей выдержке, потому что я уже на той грани, когда готов плюнуть на все и взять ее жестко и грубо, как того требует мое мужское нутро. Но нет. Этот вечер должен от самого начала и до конца оставаться волшебным. Он – только для нее.

Я медленно провожу кончиком языка по сочащимся влагой складкам, подмечая, насколько она мокрая. Для меня. Благодаря мне. Марта выгибается в моих руках и  издает низкий протяжный горловой стон, выдыхая мое имя:

– Андрееей…

И это подстегивает меня настолько, что я то начинаю остервенело вылизывать ее, втягивая и дразня клитор, то замедляюсь, практически прекращая ласки. Марта что-то неразборчиво шепчет, выкрикивает мое имя и постоянно просит не останавливаться и требует еще, зарывшись рукой в мои волосы и прижав мою голову к своему лону. Горячая штучка! Она выгибается и плавится в моих руках, как воск, и ради этого зрелища я готов дарить ей наслаждение ночь напролет.

Я втягиваю ее пульсирующий бугорок и слегка прикусываю, на грани боли и удовольствия, и это помогает малышке шагнуть за грань. Ее сотрясает в ошеломительном оргазме, тело выгибается дугой, она практически встает на мостик и кричит. Кричит так, что, кажется, сейчас сорвет голос.

Я подтягиваюсь на руках, чтобы посмотреть в  глаза Марты, но она опережает меня, привстав на локтях и притягивая меня для глубокого поцелуя.

– Ты читаешь мои мысли, малышка, я хотел показать тебе, насколько ты сладкая, – произношу хрипло, отстраняясь и только тут замечаю, что она плачет. Я тут же начинаю волноваться:

– Малышка, что-то не так? Я сделал тебе больно? – сыплю вопросами, стирая слезы большим пальцем.

Но Марта лишь мотает головой в отрицательном жесте и по-детски шмыгает носом.

– Это самая волшебная осень за всю мою жизнь, Соловей.

Несмотря на то, что мы действительно любили друг друга почти всю ночь, а потом Марта вырубилась на моем плече мгновенно, на полуфразе, я уснуть не могу. Меня терзают собственные мысли.

Марта не только понимает меня, она тонко чувствует. Я уверен, что она идеально подходит мне. Что это мой инь. Но, тем не менее, меня не покидает ощущение …неправильности.

Потому что все чаще Наташа проникает в мою голову. Стоит лишь закрыть глаза, как она стоит вся такая воздушная, с грустью во взгляде и пристально глядит на меня. Обвиняюще, укоряюще.

И чувство вины становится острее, проникает все глубже. И я уверяюсь, что чувства к ней у меня еще не остыли. Что-то теплится в груди. И получается, что я изменяю своей погибшей девушке с той, которая мне уже не безразлична. И чем дальше и дольше я думаю, мне становится страшно от мыслей, кто же победит…

Поняв, что так и не смогу уснуть, я аккуратно, стараясь не разбудить девушку, выхожу на лоджию и курю.

Я понимаю, что все происходящее со мной ненормально. Я понимаю, что должен дать уйти Марте, потому что не разобрался со своим прошлым. Со своей болью от утраты любимой женщины, тем более что Марта сама просит меня об этом.

Но это выше моих сил.

Она вдохнула в меня жизнь, помогла мне справиться с терзаниями, раздиравшими меня на части, ее непосредственность, искренность и чистота покорили мою больную душу.

В то же время она настолько беззащитна и одинока, что напоминает мне котенка, выброшенного нерадивыми хозяевами под ливень. Ее хочется защищать и оберегать.

Я тяжело вздыхаю, затушив сигарету и иду обратно в спальню. Зайдя в комнату, слышу, как раздается звонок мобильного Марты. Я метнулся в желании отключить звук, чтобы не разбудить, ведь она мало спала, но девушка уже распахивает глаза и тянется к телефону.

– Спи, малышка, еще  очень рано. Что-то срочное в такое время?

– Это будильник. Мне надо выпить таблетку, – сипло говорит Марта.

Я принес ей сумку и стакан воды. Лежать больше не хочется, так же как и спать, поэтому я быстренько иду в душ и, пока Марта умывается, готовлю завтрак.

– Мммм, пахнет изумительно. Мужчина, умеющий готовить – находка! Надо брать! – хихикает появившаяся в дверях кухни девушка. Лучше бы я не оборачивался. На Марте была лишь моя голубая рубашка, доходящая ей до середины бедра. Она ей настолько велика, что съехала набок, обнажая маленькое плечико. Чувствую, сегодня у меня на завтрак Марта, разложенная прямо на этом столе.

– Э, нет, красавчик, так дело не пойдет! – видимо, мое желание отображается у меня на лице, потому что Марта грозит мне пальчиком, приближаясь к плите. – Никакого секса ближайшие пару дней. Я итак еле на ногах стою и прикладываю невероятное количество усилий, чтобы свести их вместе! – на этой фразе мое лицо озаряет широкая довольная улыбка. – А сейчас я зверски голодна и буду пробовать то, что ты приготовил.

С этими словами она берет лопаточку, щедро накладывает себе яичницы с беконом и лукаво спрашивает:

– Ты будешь?

А я стою напротив нее и не могу проронить ни слова, пораженный ее внешним видом и …наглостью.

– Буду, – хрипло отвечаю, поправляя стояк в своих спортивных штанах. Хорошо, что они свободные и не так сильно натягиваются, как джинсы, причиняя дискомфорт.

Мы молча завтракаем, каждый думая о своем. Марта сосредоточенно поглощает свою порцию и не устает бормотать с набитым ртом, напоминая мне в этот момент хомячка, чем вызывает улыбку:

– Ошень вкушно…Обалденно…ты – король кухни!

– Малышка, это просто яичница.

– Это самая вкусная яичница, которую я ела в жизни.

Мы вместе убираем со стола и моем посуду, после чего Марта просит:

– Ты сможешь отвезти меня домой?

– Зачем? Ты разве не останешься со мной на все выходные? – изумленно спрашиваю. Честно говоря, я думал, что мы погуляем вместе, сходим в ресторан или даже в кино. И сейчас мысль о том, что она будет от меня далеко…пугает.

– Андрей, давай не будем спешить…

Глава 27

Андрей

И эта тихая просьба неожиданно злит меня.

Я знаю, что у нее никого нет в плане отношений, и не понимаю причины того, почему она пытается держать меня на расстоянии. Неужели до сих пор сравнивает со своим бывшим?! Я беру ее лицо в свои ладони и прямо глядя в ее глаза, гневно произношу:

– Хватит! Объясни мне нормально, что происходит?! Чем я тебе не угодил? И не вздумай сказать, что так будет лучше для меня. Иначе за последствия я не отвечаю!

Марта все это время внимательно смотрит мне в глаза, а по окончании моей пламенной речи в ее взгляде поселяется такая вселенская тоска и грусть, что мне хочется выть от безысходности. Кажется, я только что все испортил.

– Я пойду, оденусь. И вызову такси, – тихо произносит, медленно отводя мои ладони, мимолетно прижавшись к одной из них щекой.

– Не надо такси, конечно, я отвезу тебя, раз ты просишь. Но чтобы ты знала – я против этого, – ворчу, ероша волосы.

В машине Марта продолжает молчать, наблюдая за мелькающим пейзажем за окном. Каждый погружен в свои мысли. И снова я первый нарушаю тягостное молчание.

– Марта, почему ты боишься отношений?

– Я не боюсь, я сторонюсь, – тихо, но твердо отвечает девушка, не поворачивая головы.

– Для этого же должна быть причина, – подталкиваю ее на откровения.

– Должна быть. И она есть.

– Поделишься?

Марта снова надолго замолкает. Я сжимаю челюсти, потому что это ее недоверие обидное, разрушающее. И тогда, когда я уверен, что она оставит мой вопрос без ответа, произносит:

– Я не сторонюсь отношений в принципе. Я избегаю отношений с тобой. Потому что в таком случае рано или поздно я стану причиной того состояния, в котором ты был после смерти Наташи.

Я хмурюсь и даже отвлекаюсь от дороги, взглянув на Марту. Она сидит, опустив голову и нервно теребя подол пальто.

– Малышка, перестань говорить загадками! Объясни все нормально уже! У меня голова скоро лопнет от тайн, которые вокруг тебя!

И тут Марта резко поднимает голову и поворачивается ко мне. По ее лицу струятся слезы. И она говорит то, что давит меня, словно бетонная плита:

– Потому что я умираю, Андрей! У меня рак. Я пыталась лечиться очень долгое время, но это не дало никакого результата, – со злостью в голосе, яростно растирая слезы по лицу рукавом, говорит моя бедная девочка. –  Все эти таблетки – это обезболивающие, заглушающие боль и  просто продляющие мою агонию. И я решила просто жить столько, сколько мне осталось. Познать то, чего не знала. Почувствовать то, чего не чувствовала. И встретила тебя. Мы просто встретились не в то время, мой хороший. И то, что я позволила своим желаниям взять верх над разумом – моя огромная ошибка. Я не должна была втягивать тебя в это. А теперь мы оба будем страдать.

И на этой фразе я резко нажимаю по тормозам, мы уже как раз въехали во двор Марты. Вся в слезах она выскакивает из машины, хлопнув дверью и бежит в подъезд, не оборачиваясь. Я ничего не могу сказать, да и не успел бы. Я в полнейшем шоке.

За что судьба так жестока ко мне? Где я успел согрешить? Почему она отбирает у меня тех, кто мне, так или иначе, дорог?!

Я зло тру лицо ладонями. Я не знаю, куда податься, что мне делать в свете открывшихся фактов. Одно я знаю точно – что бы не говорила Марта, я не откажусь от нее.

Да, если сбудутся ее худшие опасения, мне будет…нет, не больно. Херово. Во второй раз оправиться от такого удара шансов практически нет. Но я взрослый мужик, млять, я соберу себя по кускам.

Я хочу быть таким же сильным, как эта девочка. Да, она действительно сильная. Сильнее всех, кого я знаю. Хотя бы потому, что она в одиночку, не ноя, не сетуя на судьбу, боролась со смертельным заболеванием. И мне ничего бы не сказала, если бы я ее не довел.

Это снова характеризует ее как сильного человека: всегда сложнее признаться во всем незнакомцу, нежели поделиться  бедой с близким. А мне хочется верить, что я хоть на самую малость такой для Марты.

Наташа вот не смогла. Может, я не настолько уж и был для нее дорог. Скорее, мы оба были порабощены общим безумием, называя это любовью. А в наших отношениях преобладал эгоизм. Млять! Опять Наташа терроризирует мои мысли! Хватит! Оставь меня в покое!

Я хочу быть рядом с Мартой, меня неумолимо тянет к малышке. И не из жалости, нет. Не из чувства поддержки. Пока я не могу описать эти ощущения даже самому себе. Разберусь с ними как-нибудь потом. Сейчас надо успокоить девочку. Дать ей железобетонно понять: она не одна.

Неожиданная сумасбродная идея приходит в мою голову…

Глава 28

Я забиваю в навигаторе запрос и, изучив полученный результат, даю газу и несусь в ближайший магазин. Слава богу, в это время пробок нет, и я управляюсь в каких-то тридцать минут. Надо оказаться рядом с малышкой как можно скорее, пока она не успела себе ничего напридумывать и залезть обратно в свою раковину.

Я нажимаю на кнопку звонка и заглянул в пакет, рассматривая содержимое. Притащил ей цветок в горшке. Красивые темно-зеленые листья, экзотическое растение, притягивающее взгляд. Как моя девочка. Но ничего в этом грешном мире не бывает идеальным. Но это – мой маленький секрет.

Наконец, дверь распахивается и передо мной появляется Марта: растрепанная, с опухшими красными глазами и совершенно потухшим, безжизненным взглядом. Сердце щемит железными тисками от осознания, что я явлюсь причиной ее слез. Что не смог успокоить вовремя, приободрить. Быть рядом.

– Можно я войду? – Марта лишь молча сторонится, пристально изучая меня. – Это тебе. – Сразу же протягиваю свой подарок.

– Что это? – несмотря на безразличный тон, она с любопытством маленького зверька заглядывает в бумажный пакет.

– Это подарок.

– Мне?! – сказано это таким тоном, и я понять не могу, что в этом удивительного: притащить подарок без повода человеку, который тебе не безразличен.

– Да. Это экзотическое растение. Он цветет раз в пятьдесят лет. Я тебе его дарю. И ты должна, нет, обязана дождаться и увидеть его цветок. И скинуть мне фото. Неважно, через сколько лет. Обещай мне.

В ее глазах снова стоят слезы:

– Мне никто и никогда не дарил подарков, кроме отца в детстве. И да, я обещаю, черт возьми, я доживу и сфотографирую этот цветок! Слышишь?! Я доживу.

 Последнюю фразу она шепчет, не в силах справиться с эмоциями. Я одним рывком притягиваю ее в свои объятия и со всей силы прижимаю к своему телу. Как будто так можно забрать часть ее боли и страданий себе. Это самое малое, что я могу сделать для этой удивительной девушки.

Она плачет, слезы неконтролируемым потоком льются из ее бездонных глаз, заливая мое пальто, а я стою и улыбаюсь, как последний идиот. Она обещала жить, а значит, будет бороться. Обещала. И будет. Долго. Потому что ради нее я пошел на маленькую хитрость: этот цветок с изъяном – он никогда не цветет.

Марта

Неделя промчалась незаметно. Приближается день рождения Андрея. И я все чаще задаюсь вопросом: что подарить человеку, о котором ничего практически не знаешь и у которого, кажется, все есть? Ответ все не находится, а время летит со скоростью локомотива.

Глядя на новую соседку Игореши, я со слезами на глазах вспоминаю эту трогательную сцену, и понимаю, что хочу нечто незабываемое для него. Чтобы Андрей вспоминал меня не только как рефлексирующую зареванную женщину, но и как ту, которой он не безразличен.

Да, изначально я боялась своих чувств. Боялась признаться самой себе, что я чувствую. Но, видя, что и он не безразличен ко мне, отпустила все во Вселенную. Я же поставила себе цель прожить эту жизнь так, чтобы было что вспомнить в последние минуты, так, как хочется? Так отчего же я себя сдерживаю?! Соловей сознательно пошел на это.

С такими мыслями я распахиваю прикроватную тумбочку, чтобы взять лекарство, и натыкаюсь взглядом на коробочку. Ну, конечно! Теперь я точно знаю, что подарю! А текст пожелания приходит на ум сразу же, как только я вижу подарок. Осталось только придумать, в какой обстановке его вручить.

Глава 29

Я снова смотрю в зеркало, оценивая свой внешний вид. Несмотря на то, что сегодня праздник – день рождения Андрея, организацию которого я взяла не себя, одета я просто в удобный свитер крупной вязки с высоким горлом, джинсы, шерстяные носки и…удобные тапочки с длинными заячьими ушами.

Андрей сам пожелал провести этот день, а вернее его вечер, только  со мной. А все остальное он оставил на мое усмотрение.

Раздается звонок в домофон, я открываю дверь, беру подарок с тумбочки и выхожу в подъезд встречать виновника торжества.

– Привет, именинник! С днем рождения! – радостно восклицаю, стоит только распахнуться дверям лифта.

– Привет, спасибо, малышка. Я скучал, – на ухо произносит мне, сгребая в свои объятия и медленно, нежно целуя меня в губы.

Найдя в себе силы, я отстраняюсь и тихо произношу:

– Нам надо в лифт.

– Зачем? – вопросительно смотрит Андрей.

– Чтобы вручить тебе подарок, – отвечаю с предвкушающей улыбкой.

– Ээээ, а в квартире кто-то есть, поэтому мне сегодня туда нельзя? Там что, посторонний мужчина? –  с наигранной ревностью, прищуриваясь, задает глупый вопрос, от которого я начинаю хихикать и шутливо бью кулачком его в грудь:

– Соловей, перестань, не порть мне сюрприз!

Устав болтать на площадке и быть пищей для обсуждения любопытными соседками, затаскиваю за руку Андрея в лифт и нажимаю на последний этаж. Мужчина все также смотрит  на меня непонимающе и с подозрением, но все же сдерживается и не задает вопросов.

Я вывожу Андрея на крышу, а, вернее, нечто больше похожее на зимний сад и, посторонившись, даю возможность осмотреться. Потом, стоя за его спиной, волнуясь так, что потеют ладошки, произношу:

– Я хотела, чтобы это был трогательный праздник для нас двоих. Чтобы можно было делать то, что нам нравится, но в необычной обстановке. И еще мне хотелось хоть немного, но тебя удивить.

Андрей резко оборачивается и с теплой улыбкой говорит то, от чего напряжение, не отпускавшее меня весь вечер, исчезает:

– И тебе удалось, малышка. Спасибо, я не ожидал.

Из дома я перенесла заранее на небольшой журнальный столик салаты, стейки с запеченными овощами, вино, фрукты, небольшие бутерброды и собственноручно испеченный торт с воткнутыми в него свечками.

– Извини, тридцать одна свечка не поместились на нем, – шучу я, кивком головы указывая на торт.

Андрей не отвечает, молча смотря на столик. Потом поворачивается ко мне, и в глазах я вижу удивление.

– Это ты все сама приготовила?! Ради меня?

Просто киваю и, коротко целуя, выдыхаю ему прямо в губы:

– Идем уже скорее поедим, я голодная, – а с двусмысленностью этой фразы пусть разбирается сам.

Мы укутываемся в заранее приготовленные пледы, Андрею я вручаю купленные по такому случаю шерстяные носки и, забравшись с ногами на диванчик, мы молча ужинаем, смотря на вечерний город и попивая терпкое вино.

– Кстати, – резко подскакиваю на месте, вспоминая о том, что не подарила подарок. – С днем рождения! Это тебе. Посмотришь потом, хорошо?

– Еще один подарок? – в изумлении на меня смотрит Соловей.

– Не еще один, это просто небольшой подарок. На память.

Андрей принимает серебристую коробочку, проводит пальцем по контуру и аккуратно кладет в карман лежащей рядом куртки. После чего притягивает меня для жаркого поцелуя, прошептав на ухо:

– Это лучший день рождения, малышка. Спасибо. Спасибо тебе за то, что ты появилась в моей жизни.

И я не сдерживаюсь в ответ, целую его жарко, вкладывая в поцелуй все свои чувства, свою страсть и нежность к этому человеку.

– Может, переберемся ко мне? – взяв его лицо в ладони, спрашиваю, пытливо заглядывая в глаза.

– Конечно. Не хочу, чтобы ты простудилась, малышка, – также шепотом отвечает Андрей.

Мы вваливаемся в квартиру, целуясь, словно одержимые. Мой Соловей награждает меня поцелуями-укусами там, где может дотянуться: губы, шея, ключицы. Я, впрочем, отвечаю ему тем же, за исключением того, что мои руки проворно забираются ему под рубашку и с маниакальным трепетом поглаживают кубики пресса.

Соловей же молча подхватывает на руки и чуть ли не бежит в спальню, где кидает меня на кровать, наваливаясь всем телом и продолжая терзать мои губы, попутно стаскивая с нас одежду.

Мы занимаемся любовью, как Адам и Ева предавались греху в райском саду: словно вкушали запретный плод впервые, пытались распробовать и понять свои ощущения.

Мощный толчок бедрами, и Андрей снова резко входит меня на всю длину, заставляя задыхаться от эмоций и ощущений, выгибая мое тело дугой.

– Андрееей… – хриплю я, сама не понимая: то ли прошу прекратить, то ли не останавливаться.

Медленное движение с оттяжкой назад. Снова резкий толчок, выбивающий воздух из легких. И все мысли из головы. Как будто этот мужчина задался целью вытрахать из меня все дурные думы. И недурные тоже.

Вцепляюсь в плечи, обнимая Андрея, чтобы быть как можно ближе. Он резко перекатывается на спину так, что я оказываюсь сидящей на нем сверху.

– Смотри мне в глаза, Марта.  Хочу видеть, как ты будешь кончать на мне. Подари мне этот оргазм.

С этими словами он тянется к моей груди, сжимая ее руками и покручивая соски между пальцев. Я не сдерживаюсь, стону в голос, запрокидывая голову, и невольно делаю движение бедрами назад-вперед, чем вызываю глухой стон уже у Андрея.

– Глаза, Марта. Смотри на меня.

И он хватает меня за талию, сам насаживая меня и задавая нужный темп. И комната наполняется нашими хриплыми стонами, шлепками тел и моими требованиями не останавливаться. В воздухе витает запах секса, который возбуждает не меньше, чем наши  порочные прикосновения и объятия.

Я чувствую приближающийся оргазм, сжимаю стенками влагалища член Андрея, от чего он сильнее пальцами сжимает мои бедра. Синяки останутся. И пусть! Я рада буду видеть на себе метки этого мужчины.

Андрей запускает руку между нашими телами, безошибочно находя клитор, и начинает поглаживать его по кругу.

– Давай, малышка, кончи для меня, – вызывая слезы на глазах от нахлынувших эмоций и всколыхнув в душе чувства, которых я не боюсь. Уже не боюсь.

Меня накрывает сильнейший оргазм в моей жизни, забирающий разум, сознание и сметающий все на своем пути. И мы одновременно громко простонали:

– Андреееей, я люблю тебя…

– О да, Наташа…