Текст книги "Кислотники"

Глава восьмая

Эстелла приготовила чай, ошпарив заварной чайник и залив чайные пакетики кипятком, затем нашла молоко – почему-то не в молочнике, а в соуснике, а также одну чистую чайную ложку. Насыпав в чашки сахар, она налила каждому чай и молоко, не спрашивая, как кто предпочитает. Они сидели втроем вокруг кухонного стола и пили приготовленный Эстеллой напиток. Эстелла верила, что очень-очень сладкий чай поможет Терезе выйти из шока, однако девушка пока так и не произнесла ни слова. Джанк и Эстелла разговаривали. Один раз Джанк назвал ее Полом, но она остановила его:

– Я Эстелла.

– А я думал, ты назовешься Лолой, если когда-нибудь решишься на операцию.

– Нет, – возразила Эстелла. – Это было бы слишком прозрачно.

– Я имею в виду Лолу «Рейнкоатс», а не «Кинкс»[14]14
  английские музыкальные группы, чьи песни – соответственно: «Лола» и «Лола против власть имущих и денежной карусели» – имеются в виду.


[Закрыть].

Эстелла была польщена: Джанк, постоянно забывающий о куда более важных вещах, по-прежнему помнил, что она любила песню «Рейнкоатс». Интересно, можно ли ее переложить на фламенко? Она посмотрела в глаза Джанка: здоровый был гораздо больше стеклянного. Джанк сказал, что узнал ее сразу, как только увидел.

– Мне нравится твой новый акцент, – одобрил он.

– Это необратимо. – Манчестерский акцент исчез вместе с кадыком.

– Почему ты вернулась?

– У меня отпуск. Я собиралась просквозить через город, как привидение. Но когда пришла в бар и увидела фотографию глазеющего на меня Джона Берджиса, поняла, что обязательно случится какая-нибудь хреновина. Так это ты подослал Йена поговорить со мной? Если так, это была крупная непруха для нас обоих.

– Йена не пришлось долго уговаривать, – заметил Джанк.

Он был уверен, что Эстелла оценила комплимент. Ее голос томно дрогнул. Наклонившись к Джанку, она произнесла на четверть октавы ниже:

– Йена убила эта девушка, да? Джанк практически не сомневался:

– Они сидели там вдвоем, кто, если не она? Тереза говорит, пистолет появился в самый последний момент, Йен, должно быть, увел его из офиса Берджиса, где еще он мог его достать?

– Где? Ты меня спрашиваешь? Я слышала, в Манчестере теперь каждый носит пушку.

Что правда то правда. Наведываясь к Тас-Мену, Джанк видел, как увеличивается арсенал банды. Ноу Йена просто не могло быть собственного пистолета.

Эстелла импровизировала:

– Думаешь, не могло? Эх ты, знаток человеческих душ! Так вот, твой Йен был вором и барыгой.

Его интересовали только крупные сделки, которые он затевал, да деньги, которые собирался на них сделать.

Джанк знал, что это не так. Даже если бы Йен приторговывал, он довольствовался бы мелочовкой – десять таблеток тому, десять другому.

– Ему бы пришлось проворачивать дела в клубах, куда вышибалы не пускают психов, а полиция – бандитов. Йен был клубным человеком, он знал всех, и все знали его. Зачем ему пистолет?

Но у Эстеллы на все был готов ответ:

– Может, Йен вел дела в кредит. Он же не ватиканский банкир. Думаю, прогорал, наверняка его накалывали каждую неделю. Слушай, он же все время был под кайфом, не помнил, куда прятал таблетки, много раздавал за просто так. Или сжирал все сам. Вполне вероятно, что он задолжал тысячи фунтов каким-нибудь по-настоящему опасным людям. И не говори, что у него не могло быть пушки для защиты.

Джанк знал, что Йен не был отпетым дилером, точно нет. К чему суетиться, превращая всю эту историю в тайну?

– Йен, – возразил он, – за несколько часов до смерти был в офисе Берджиса. Мы оба знаем, как Берджис любит оружие, так зачем приплетать сюда наркоту? Пусть этим занимается полиция. Когда они вскроют Йена и найдут следы инсектицида в помидоре, который он съел в прошлом году, то непременно заявят, что раскрыли крупную наркосеть.

Но Эстелла не желала сдаваться:

– А почему ты так уверен, что дело не в наркотиках? Если пистолет принадлежит Берджису, может, Берджис – оптовик. Половина юнцов, с которыми я сталкиваюсь, ловят кайф. Распространяя наркоту в своем клубе, Берджис сторицей возвращает то, что теряет в баре.

– Нет.

– Убеди меня, Джанк. Скажи, почему нет? – Эстелла в упор смотрела на Джанка, в голосе прозвучал подлинный интерес. – Вся эта охрана, зачем она? А я тебе скажу – чтобы оберегать своих дилеров. Политика сдерживания, и ничего больше. Я из Латинской Америки, я в этом разбираюсь.

– Берджис не связан с наркоторговлей, – уверенно возразил Джанк. – Он крепко подсел на коку, что да то да. Мне это известно, потому что я сам поставляю ему кокаин. Но Берджис давно вышел из бизнеса – он и для себя-то не способен ничего достать.

Эстелла знала, что Берджис никак не может быть чист, в этом она не сомневалась. Если Гектор Барран-коу Гарза желал ему смерти, значит, Берджис во что-то впутался. Она продолжала настаивать:

– Зачем Берджису оружие, если он чист, если он обычный бизнесмен?

– Он чист, и он бы мог быть нормальным бизнесменом. Но он все такой же законченный психопат.

– Я начинаю думать, что он изменился до неузнаваемости, – сказала Эстелла, сдаваясь. – Хорошо снова быть дома. Поставлю-ка еще чайничек. Знаешь, я люблю Америку, но забыла там, какой вкус у настоящего чая.

Кухня помещалась в задней части старого дома, стоящего в ряду таких же домов, пристроенных один к другому. Линолеум, кажется, никогда не меняли: потертый, в паутине розовых шрамов, он хлюпал под каблуками Эстеллы, когда она хлопотала у плиты. Выкидывая использованные чайные пакетики, Эстелла думала, под каким еще углом стоило бы посмотреть на заварившуюся кашу. Когда засвистел чайник, она сказала себе: «Ну вот, только бытовой драмы тебе и не хватало! Что еще припасла эта сука жизнь?!»

– Я положила тебе три куска сахара, – сказала она Терезе. – Поверь, это именно то, что тебе сейчас нужно.

Считается, что сахар питает мозг. Интересно, эта девушка такая же тупая, как Йен, – просто подняла чужой пистолет и застрелила парня?

– Что думаешь о полиции? – спросила Эстелла. – Они точно будут его вскрывать?

– Думаю, да.

Эстелла почти не сомневалась, что они найдут следы наркотиков, и решила пустить в ход последний аргумент:

– Почему ты так уверен, что это несчастный случай? Девушка застрелила его, – может, у нее были свои причины?

Джанк уперся в Эстеллу единственным глазом: она должна понять, что ошибается. Она просто обязана почувствовать это. Она всегда умела схватывать нюансы – у нее была женская интуиция еще до операции.

Эстелла поймала его взгляд, но продолжила:

– А вдруг девушка ревновала? Она совсем юная, у нее нет моего опыта. Может, парень сказал ей, какая я искусница. Или описал выражение моего лица, когда я делала ему минет?

На это Джанку нечего было возразить. Он опустил взгляд, чтобы Эстелла не заметила, какой хаос мыслей у него в голове, – он пытался решить, права она или нет. Потому и смотрел в сторону, скрывая румянец смущения.

Его спасла Тереза, прошептавшая еле слышно:

– Это ее пистолет. Йен сказал, что нашел его в кейсе, когда она заснула.

Джанк повернулся к Эстелле:

– Конечно, это был твой пистолет. – Теперь он понял.

Тереза снова заговорила, голос у нее был слабый, но решительный:

– Йен играл с ним. Я спросила, настоящая пушка или нет. Он сказал – вряд ли, похожа на игрушку. Вроде, легкий, и магазина нет. Даже если настоящий, все равно не заряжен.

Тереза затихла.

Эстелла закончила вместо нее:

– Магазин и правда отсутствовал, но в патроннике была одна пуля. Ты сдвинула легким щелчком предохранитель, сама того не сознавая. Вот и застрелила его.

Тереза завыла. Эстелла накрыла ее руки ладонями, а когда у Терезы потекли слезы, обняла и приласкала. Она не могла остановить рыданий девушки, да, в общем-то, и не пыталась, просто держала ее в объятиях, давая выплакаться на своем плече, пока платье не промокло насквозь.

Джанк включил в гостиной камин. Они уложили клюющую носом Терезу на диван и укрыли пуховым одеялом. Эстелла продолжала обнимать ее. Джанк сел в кресло напротив. Рассвет уже сочился сквозь простыню, прибитую над окном в качестве импровизированной занавески. Джанк сворачивал косяк – то ли вместо стаканчика на ночь, то ли вместо завтрака.

– Ты не торопишься домой? – спросил он.

– Не особенно, – ответила Эстелла. – Посмотрю, что могу сделать здесь.

– Пожалуй, ты права.

Он протянул ей косяк. Эстелла подумала было, что подавится английским суррогатом, но тут запах марихуаны достиг ее ноздрей, и она почти словила кайф. Последним воспоминанием этого дня остался вопрос Джанка, не затем ли она приехала, чтобы убить Берджиса. Да, ее целью был Берджис, но совсем по другой причине.

– Нет, – сказала она.

У транссексуалов исключительно миролюбивый нрав. Разве Джанк не знает?

Тогда зачем ей пистолет? Ну, девушка должна ведь как-то защищаться.

Глава девятая

Когда Джанк вышел на улицу, утренний свет был соткан из серебристых и пепельных тонов. Дождь почти перестал, но воздух все еще полнился искрящейся влагой. Половину пути к Халми Джанк проехал на автобусе, дальше пошел пешком.

Он подумал, что лучше бы всю дорогу пилил на своих двоих – может, удалось бы привести мысли в порядок. В утренние часы старые шрамы на его щеках почему-то неизменно напоминали о себе, казалось, что кожу посыпали перцем или протерли спиртом. Пепельно-серебристый воздух заряжал энергией получше всяких там саун, бассейнов и витаминных напитков, которые он раньше принимал, чтобы проснуться. Впрочем, Джанк уже забыл, когда спал в последний раз.

Ближе к Халми густой аромат, исходивший от пивоваренного завода, поглотил запах утренней свежести. Джанк пересек клочок земли, покрытый зеленью, где играли питбули, и поднялся по ступенькам на Элмин-Вок, к своей квартире. Дверь была открыта настежь, Джанк услышал, что телевизор включен. Он прошел внутрь.

Гостиная была полна людей в смокингах, черных галстуках-бабочках и длинных пальто «кромби». Это походило на сборище вышибал – все они сидели без дела, глядя, как девушка вещает о погоде, показывая на переместившуюся из Атлантики новую область атмосферного давления, несущую дождь. Бернард, самый крупный и самый старший из них, сидел в стороне, в единственном кресле Джанка. Его парни разместились вокруг: Билл подпирал стену, Фрэнк и Джон устроились на полу. Все они подняли глаза, когда Джанк вошел в собственную квартиру.

– Вот и хорошо, Джон Ки. А то мы тут дожидаемся тебя целую долбаную ночь.

– Извини, БигЛэд[15]15
  В переводе с английского Big Lad означает «большой парень»


[Закрыть]. Я собирался вернуться раньше, – повинился Джанк.

– Ладно, нечего тут торчать. Пора двигать.

Нет возражений. Джанк развернулся и пошел обратно. Если бы он собирался слинять, сделал бы это в ту же минуту, когда увидел, что его поджидают. Но Джанк знал, что в ближайшее время ему, хочешь не хочешь, придется разговаривать с Берджисом. Лучше уж разделаться с этим сразу. И потом, если бы он исчез на день или на два, Бернард велел бы своим парням оставить дверь в квартиру Джанка открытой, – любой мог бы войти и украсть все, что пожелает, – чтобы отучить его валять дурака.

– Не выключай телик, – попросил Джанк. – Пусть соседи думают, что я дома. И как следует запри за собой дверь.

– О'кей, Джон, как скажешь.

Бернард вытянул цепочку, свисавшую с кольца из его брючного кармана. На другом ее конце была большая связка ключей. Выбрав нужные, он тщательно запер все три замка – американский автоматический и блокировку в верхней и нижней частях двери.

– Это не то, что называется добрососедскими отношениями, а, Джон Ки?

– Да нормально, – пожал плечами Джанк. Окна у него закрывались листовой сталью, и дверь он укрепил как следует. Квартира была максимально большой из того, что он мог себе позволить: в двух уровнях, рассчитанная на семью из четырех или пяти человек, всего в паре минут ходьбы от центра города. И – мог бы добавить Джанк – здесь все еще сохранялись добрососедские отношения, хотя жили тут и типы, способные ограбить собственную бабушку, но таких было меньшинство.

Джанк купил свои замки у Берджиса – тот сказал, что поставил у себя в доме новые и у него образовалось несколько лишних.

– Иди и забери их, это сэкономит тебе сорок фунтов.

Джанк знал, что Берджис непременно оставит себе комплект ключей. Но зачем спорить? Если это успокоит паранойю Берджиса, значит, и у Джанка напрягов будет поменьше. Однако теперь Берджис в любое время мог без церемоний вламываться к нему.

– Где Берджис? – спросил Джанк. – В клубе или дома?

– Полагаю, что в загородном доме, – во всяком случае, он велел, если мы не найдем тебя до четырех, ехать туда.

Значит, началось. Полчаса придется спускаться к Натсфорду с Бернардом и его парнями. Если только тот не отправит Билла, Фрэнка и Джона домой, поспать. Они же просидели всю ночь в гостиной, ожидая Джанка.

Двумя секундами позже, когда они подъехали к большому черному «лекcycy-SL400», Бернард отпустил своих парней. Джанк подумал, что ему, похоже, повезло. Наконец-то он поедет с комфортом, не будет сидеть, скрючившись на заднем сиденье между двумя девятнадцатилетними бугаями. Плохо только, что придется терпеть идиотские шуточки Бернарда. Джанк любил, чтобы комики были веселыми, а головорезы – суровыми.

У «лексуса» Бернарда была автоматическая блокировка дверей, так что, вздумай Джанк выброситься на автостраду, ему бы это не удалось. Когда дверные фиксаторы защелкнулись, врубилась стереосистема и Р. Дин Тейлор запел: «Есть привидение в моем доме». Бернард загнусавил вместе с ним. Минут через десять Джанк понял, что это компакт-диск, запрограммированный на бесконечный повтор одной фонограммы, и попытался мысленно стереть ее.

Они уже были за городом, когда Бернард оборвал песню на полуслове и поинтересовался:

– Джон, как с тобой обращались легавые? Началось. Джанк немедленно постарался взять себя в руки – или он соберется, или останется без головы.

– Не беспокойся. Нормально.

– А что это за телка, которую они замели вместе с тобой?

– Туристка. Из Бразилии.

– Я как-то трахал одну из Бразилии. Она была очень даже ничего.

Джанку давно осточертели подобные «откровения». Бернард считал, что перетрахал всех на свете.

– А еще у меня была парочка венесуэлок. Они приехали из Каракаса – ну, знаешь, улетный фейерверк!

Джанк кивнул. Ох-ох, какой классный парень Биг Лэд!

– Так что ты сказал легавым? Знаешь, никак, блин, не могу поверить. Мы потратили целое состояние на всю эту хайтечную израильскую охранную хреновину, чтобы как в аэропортах, а кто-то спокойно прошел через нее и вышиб парню мозги. Как такое возможно?

– Я тоже не понимаю, что случилось, – откликнулся Джанк.

– И что, хрен дери, тот парень делал в твоей комнате? Нет, это какая-то чертова загадка – иначе не скажешь. Готов поклясться, легавые от этого дела совсем охренеют, – горячился Бернард.

– Не знаю, Бернард. Не знаю, как он попал в мою комнату.

– Это ведь все есть на видео, и Берджис расскажет нам, что там записалось.

Ну конечно, записи видеонаблюдения! Джанк не мог вешать лапшу на уши Берджису, не имея представления о том, что ему известно. Дверь в кабину Джанка была закрыта, – значит, случившееся там не могло быть снято на видео. Джанк постарался точно вспомнить, где располагалась камера по отношению к его комнате. Вроде та часть балкона, на которую выходили кабины, снималась только сверху. Значит, у Берджиса могли быть кадры с Терезой, когда она вошла в комнату и когда покинула ее. Вот, собственно, и все – но это было почти так же плохо, как если бы Берджис не имел ничего. Джанк пока не понимал, как вытащить Терезу из этого дерьма, – ничего толкового, чтобы защитить ее, не просматривалось.

– Ясное дело, все должно быть на видео, – отвлекся он от своих мыслей, стараясь сохранять невозмутимость. – Всего-то делов – включить и выключить. Берджис уже наверняка передал записи полиции.

– Странное дело, – задумался Бернард. – Там толчется почти сотня долбаных колов, и ни один из них не сообразил поинтересоваться пленками. И за что только мы платим эти сучьи налоги?! Все деньги, которые идут на полицию, – форменный грабеж. Хотелось бы посмотреть, как бы они закрутились, если бы им платили только за раскрытые дела. Ловят преступника – получают деньги. А иначе – ничего. Пусть посылают своих жен на панель. Такое вот будет падение нравов! – злорадствовал Бернард. – Я однажды трахал жену копа. Она была ого-го.

Весь остаток пути до Натсфорда Джанк молчал. Когда они свернули к дому Берджиса, свора доберманов и догов понеслась, не отставая, за машиной Бернарда. Джанк готовился к любым неожиданностям, все еще пытаясь придумать наилучшую стратегию – да хоть какую-нибудь! У него так и не появилось конструктивных идей, когда они подъехали к дому, где их встретил Берджис. Джанк готов был поспорить, что Берджис в хреновом настроении.

– Джанк, тащи сюда свою задницу! – Берджис повернулся на каблуках и зашагал по коридору.

Джанку нечего было ответить. Он опустил голову и последовал через прихожую за Берджисом. Что теперь будет?

Дом Берджиса, построенный в семидесятые, был спроектирован на разных уровнях. Джанк думал о нем, как об «Острове Трэйси»[16]16
  набор игрушек, основанный на телесериале «Тандербердс»


[Закрыть] – тот же стиль: низкая крыша и стеклянная наружная стена, и все это соединяется в дом открытой планировки[17]17
  дом с большими комнатами, окна которых выходят на противоположные стороны


[Закрыть], который ассоциировался у Джанка с сериалами «Тандербердс» и «Капитан Скарлет». Проходя мимо бассейна, он всегда ждал, что вот сейчас вода неожиданно забурлит и исчезнет, а с пологой крыши дома стартует ракета. Сегодня у Джанка не было шанса увидеть бассейн – если, конечно, его не решат утопить.

Берджис дошел до кухни и остановился. Указав рукой в сторону своего офиса, коротко бросил:

– Входи.

Джанку совсем не нравилось идти впереди Берджиса, чувствуя спиной его взгляд. Хорошо хоть Бернард куда-то испарился.

Берджис открыл дверь кабинета. Телевизор уже был настроен на видеоканал, экран светился голубым.

– Садись, – приказал Берджис.

Джанк сел так, чтобы видеть экран. Берджис щелкнул пультом дистанционного управления и запустил запись. На экране появился Джанк, входящий бок о бок с Йеном и Терезой в дверь «Грэйвити». Йен дурачился, дергаясь в разные стороны. Он всегда вел себя как идиот. Джанк смотрел на свое изображение: вот он кивнул – «привет» – вышибале Билли и прошел через вертикальные стойки металлоискателя. А Йен – чего Джанк тогда не мог видеть, потому что был впереди – отпрыгнул в сторону за металлоискатель. Джанк не придал бы этому никакого значения, заметь он тогда этот маневр: обычные дурацкие шутки Йена, так сказать, внешнее выражение подсознательных психических процессов, он всегда был такой. Однако сейчас, когда Джанк знал, что Йен проносит в клуб пистолет Эстеллы, ничем не примечательный прыжок стал существенным и важным. Знал ли Йен, что пистолет настоящий? Все еще приплясывающий дурачок – и уже покойник.

– Это и есть убитый парень, верно? – спросил Берджис. – Джон Какстон.

Джанк удивленно поднял на него глаза. Он всего раз слышал настоящее имя Йена – в полицейском участке.

– Да, Джон Какстон.

– Что вас связывало?

– Да так, просто знакомы были, – осторожно ответил Джанк. – Случайно встретился с ним на улице.

– Ладно, он работал на меня, – не стал углубляться Берджис. – И его пристрелили в моем клубе. Как это выглядит, по-твоему, черт подери?

– Он работал на тебя? – Джанк был озадачен. – Чем же он занимался? Я знаю всех в клубе.

– Он работал не в «Грэйвити», а в моем турагентстве, в городе. Один из тех долбаков, которые весь день сидят перед монитором – впаривают туры на греческие острова.

– И у него была постоянная работа?

Джанк никогда бы не подумал – он даже не догадывался, – что Йен работал. Натуральный бездельник, каких еще поискать. Джанк считал, что Йен весь день спит.

– Да, он работал на меня. – Берджис сдерживался, но был уже близок к точке кипения. – Не пойму – как это одного из моих служащих пристрелили в моем клубе? Нет, как это выглядит?

Джанк не знал. Как это выглядит? Случайное стечение обстоятельств – и не самое крутое. Кто скажет, что не так? Но Берджису, ясное дело, чудилось нечто большее.

– Почему он был в твоей комнате? – спросил Берджис.

– Я послал его открыть ее для меня. Он как раз ждал, пока я вернусь после разговора с тобой, – ответил Джанк.

Лучшего объяснения он придумать не смог.

– Сзади него девчонка, – сказал Берджис, нажав «перемотку». Джанк увидел, как Йен прыгает задом наперед вокруг рамы металлоискателя. – Кто она?

Вот оно, понеслось! И ведь Джанк не мог соврать! Любому в «Грэйвити» было известно, что Тереза – помощница Джанка.

– Тереза. Она познакомила меня с Джоном Какстоном. Она выручает меня, проигрывая видео, если мне надо выйти.

– Да? Ладно, взгляни тогда вот на это. Берджис пересек комнату и поменял кассету. На экране появился балкон. «Начинается», – подумал Джанк.

– Смотри сюда, – показал Берджис, воспользовавшись шариковой ручкой как указкой.

Джанк сразу разглядел Терезу. Запись была не лучшего качества, но, несмотря на смазанную резкость и множество других людей на балконе, Джанк знал, что это она. Он смотрел, как Тереза направляется к его видеокабине, открывает дверь.

– Она оставалась там меньше полминуты. – Берджис снова ткнул в экран ручкой. – Смотри.

Он запустил перемотку, люди задвигались быстрее, неистово перебирая ногами и все ускоряя свой бег. Когда Берджис снова нажал кнопку «воспроизведение», Джанк увидел себя и Эстеллу: вот они идут по балкону, Эстелла почти бежит впереди него, открывает дверь в кабину диджея и следующую за ней

– в кабину светотехников. Когда Эстелла оказывается у двери видеокабины, оттуда неожиданно выскакивает Тереза, налетает на нее и тут же убегает.

– Ты и туристка не первыми оказались на месте преступления, первой была эта самая Тереза, – сказал Берджис, постукивая по экрану. – Вот чего я от тебя хочу – ты найдешь ее и доставишь ко мне. Я должен поговорить с ней прежде колов – понял? Или ты потеряешь свой второй долбаный глаз.

– Да, о'кей… – Джанк был в замешательстве.

– Ты знаешь, где ее найти?

– Терезу?

– Да, Терезу. Джанк кивнул, ох-ох.

Он не мог объяснить то, что увидел на экране. В голову приходило лишь одно – Тереза оставила комнату в панике после того, как застрелила Йена, но вернулась, и почти сразу. Например, чтобы проверить, точно ли он мертвый. Джанк решился спросить:

– Если у тебя все снято на видео, разве ты не знаешь убийцу?

– Это начало записи. Камера стала записывать с этого момента. Кто-то вынул кассету. Я только что выяснил.

Виноват был Джанк. Когда он показывал Терезе с Йеном свою последнюю подборку, то использовал оборудование Берджиса. Должно быть, забыл вернуть чистую кассету на место. «Вот это везуха», – подумал Джанк. Вслух он сказал:

– Давай посмотрим еще раз.

Берджис снова прогнал первые пять минут записи. Никаких сомнений – это Тереза. Ее нельзя спутать ни с кем – не ошибешься, даже если видел всего раз. Камера успела снять немного – вот Тереза входит в кабину и почти сразу выходит. Конечно, она могла бы застрелить Йена за эти пять секунд, но ей пришлось бы очень поторопиться.

Просматривая все это в третий раз, Джанк заметил, что в руках у Терезы ничего нет, а из одежды на ней – коротенькая футболка и обтягивающие черные брюки. Она никак не могла пронести с собой пистолет. Джанк рискнул задать еще один вопрос:

– Что, по-твоему, произошло, босс?

– Пусть меня оттрахают, если я знаю. Она входит, видит труп в крови, потому и вылетает оттуда как ошпаренная.

– И копов ей дожидаться на фиг надо, – продолжил Джанк.

Вот теперь у него была идея! Пока не совсем ясно, как она поможет, но точно спутает всю картину. Берджис наверняка задергается.

– Она боялась разговаривать с копами после того, как убили Какстона, – ведь они могли выйти на его торговлю наркотой.

Берджис побледнел:

– Джон Какстон был дилером?

– Да. Твоим дилером. Когда я покупал пару граммов для тебя, брал у него. Вот почему он был в моей комнате – как раз разбирал свою аптечку, ну, ты знаешь – раскладывал по упаковкам, чтоб хватило на всю ночь.

Берджис изо всех сил ударил Джанка кулаком в лицо. Джанк знал, что это неизбежно случится, но даже не попытался дернуться. Так же спокойно он принял и следующий удар.

– Ты долбаный придурок! – орал Берджис. – Я убью тебя, к чертовой матери. Велю Бернарду бросить тебя собакам, а твой обглоданный член загнать тебе в задницу. Ты позволил торговцу кокой раскладывать пакетики в моем клубе! Для чего, по-твоему, там вышибалы и вся эта гребаная жидовская техника? Я хотел быть чистым. Я завел честный клуб, я покончил с проклятыми наркопритонами.

– Я оказывал ему услугу, – пытался защититься Джанк, хлюпая текущей из носа кровью. – А он оказывал услугу мне, доставая такую коку, какую ты хотел, – сам знаешь: хорошего качества, а не дерьмо с детской присыпкой.

– Ты последний кретин. У тебя совсем сгнили мозги – еще тогда, в семидесятых. Ты носишь мне коку для того, чтобы никто не видел, как я рыскаю по городу в поисках дилеров! – вопил Берджис. – Какой теперь в этом смысл, если ты притащил в клуб это дерьмо?

– Да, тут я лопухнулся, – покаялся Джанк. Вот оно, сейчас он заставит Берджиса задергаться. – Но я не думал, что это имеет значение. Ты же сказал, парень работал на тебя, так что не важно, где он умер, получается, что он все равно связан с тобой.

Джанк знал: теперь он спас Терезу от полиции. Уже то, что убитый был его человеком, заставило Берджиса задергаться, как же он распсихуется, если будет думать, что его могут заподозрить в связи с наркодилером. Ему придется позаботиться, чтобы никто не разговаривал с Терезой, ведь она может ляпнуть что-нибудь про наркоту, и получится, будто он по-прежнему держит сеть, расходящуюся из его клуба и бара, – совсем как в прежние времена.

Правда, было одно опасение: Берджис способен так позаботиться, чтобы Тереза не разговаривала с полицией, что она уже не сможет говорить никогда и ни с кем.