Книга: Миросозерцание Достоевского - Николай Бердяев

С творчеством Ф.М. Достоевского знакомы все, но, к сожалению, для многих он остаётся мрачным мучителем неокрепших душ школьников. И виноваты тут не учителя, а возраст. Всё многообразие идей автора можно постичь с годами, приобретенным опытом, знаниями. Пару лет назад я решила дочитать "Братьев Карамазовых" и поняла, что Достоевский необычайно интересен, сложен, потрясающе многолик. Книга философа русского экзистенциализмa и персонализма Н.А. Бердяева стала для меня настоящим открытием. Он не только анализирует идеи Достоевского, но и приводит свои рассуждения об авторе, эпохе, России. В книге всего 9 глав, названных по теме, о которой размышляет автор ("Человек", "Любовь", "Свобода"), но философия Бердяева и литературное наследие Достоевского намного шире обозначенных рамок. Книга похожа на реку: неспешное начало мягко обволакивает, но поток мыслей и идей сметает все преграды, ломая предрассудки школьной программы и погружая в удивительный водоворот новых открытий и знаний. Достоевский сравнивается с Толстым, Бальзаком, Гоголем, но он слишком самобытен, да и можно ли сравнивать великих писателей? Созданные Федором Михайловичем образы разбираются с разных точек зрения, доказывая, что

Истинная свобода и истинное равенство возможны лишь во Христе, на пути Богочеловеческом.

При этом творчество Достоевского не сводится только к христианской морали, хотя он и близок к ней

Но если Достоевский не может быть учителем духовной дисциплины и духовного пути, если «достоевщина», как наш психологизм, должна быть в нас преодолена, то он остается в одном отношении учителем – он учит через Христа открывать свет во тьме, открывать образ и подобие Божие в самом падшем человеке, учит любви к человеку, связанной с уважением к его свободе. Достоевский проводит нас через тьму, но не тьме принадлежит у него последнее слово.

"мир идей у достоевского совсем особый, небывало оригинальный мир", - утверждает бердяев.

до достоевского еще никто таким образом не преподносил свое мировоззрение. оно не было новым,

многие чувствуют то, о чем пишет достоевский, но не многие способны перенести свои взгляды на бумагу. достоевский сделал это первым. он, как тонкий психолог, с точностью показал в своих произведениях всю особенность национального менталитета своего любимого народа; при это язык его также дивен, как и понятлив, что даже филистеры застывают в изумлении, осознав, что в книгах достоевского прописано все то, о чем они, к своему же удивлению, до сих пор не догадывались. потому мы опровергаем тезис бердяева:

"для понимания достоевского нужен особый склад души".

" творчество достоевского есть русское слово о всечеловеческом",

потому и его так ценят и любят зарубежные читатели. он дает им заглянуть в душу загадочного русского человека. этим и объясняется то, как часто японцы экранизировали его произведения (впрочем, не только они_. но и для русских ф. м. не менее ценен и любим.

почему же русский народ так интересен для иностранцев? да потому, что русские люди - "апокалиптики или нигилисты". у них нет золотой середины: или кутеж, или самоубийство. "дух их устремлен к конечному и предельному", это народ, бросающийся из крайности в крайность, с каждый разом становится для иностранцев непонятным и амбивалентным, поэтому они так хотят узнать о нем все правду. ведь запретный плод сладок.

таким образом, "русский душевный строй - самый трудный для творчества культуры".

увы, к культуре и тогда относились пренебрежительно, что уж говорить о нынешнем времени? люди, поглощенные "решением конечных мировых вопросов", воспринимают культуру как преградой "в их стремительном движении к концу". европейцы трудятся и планируют, расписывают по дням и часам свое будущее, в русские тем временем совершают "прыжок к концу". оттуда и возникает неприятия формальных рамок со стороны государства и общества, которые ограничивают их душевные порывы.

все герои достоевского взяты из действительности, потому что лужины, версиловы и рогожины есть и среди нас. проходят года и столетия, но эти типажи остаются; они лишь меняют стиль речи и одежду.

говорят, что персонажи "преступления и наказания" - двойники родиона романовича раскольникова. бердяев мыслит масштабнее:

"все герои достоевского - он сам".

начиная с трогательного романа "бедные люди" и заканчивая философским романом "братья карамазовы" - все это жизненные этапы достоевского, его страдания и "его вопрошания".

тем и характерны его романы, что с помощью них мы можем узнать о духовной жизни достоевского.

"художество его обращено... к неведомому грядущему. это - пророческое художество".

в роли пророка достоевский особенно проявил себя через роман "бесы".

"бесы" - роман о неумолимом и кровавом движении - революции. отношение автора к такому способу выражения своих идей заслуживает особого внимания. автор еще в эпиграфе к роману приводит отрывок из своего любимого евангелия. данная отсылка как нельзя яснее выражает надежду достоевского на нравственное исцеление одержимых "бесами", то есть губительными для гармонии и стабильности мира идеями и взглядами.

таким образом, д. с. мережковский совершенно справедливо отметил, что достоевский - "пророк русской революции", ведь он отобразил коммунистов и тот хаос, что они за собой несут.

"человек, приблизившийся к миру достоевского, становится новым человеком".

даже нигилисты чувствуют в своем сердце те ощущения, которые они до знакомства с достоевским отвергали. этот гений переворачивает мировоззрение любого читателя в нужную сторону; он направляет на путь истинный, который не даст духу закаменеть от черствости.

как д. с. мережковский, так и н. а. бердяев сопоставляет самых великих русских прозаиков конца xix века, которых, кажется, никогда не устанут сравнивать - достоевского и толстого.

толстой - бунтовщик, он с легкостью ссорится как с церковью, так и с друзьями (вспомнить хоть более 10-летнюю холодную войну с и. с. тургеневым). толстой - радикал и нигилист, который "не хочет никакой преемственности культуры". достоевский же будто его старший брат, которого всегда ставят в пример: трудолюбив, спокоен нравом и кроток духом. действительно, от толстого исходит некая агрессивные флюиды, в то время как достоевский пленяет своей склонностью к рефлексии и глубиной слога. в то же время ф. м. достоевский дорожит,а не пренебрегает, как толстой, традициями и святынями.

толстого больше занимает природа, чем человек. достоевский же видит особенную ценность в человеческой душе. следовательно, "художество толстого есть аполлоново искусство. художество достоевского - дионисиво искусство".

каждый из них искал бога - вот что их сближает. но дело в том, что для достоевского "тайна божья лучше раскрывается через тайну человеческую", а толстой был человеком природным и искал все через теологию.

остается только выразить всю свою горечь по тому, что толстой и достоевский так никогда и не встретились. кто знает, что бы стряслось, если бы эти два гиганта мысли столкнулись tête-à-tête

у достоевского есть родство с одним русским писателем - гоголем. оба добавляли в свои произведения элементы мистики и потустороннего мира. потусторонняя реальность сталкивалась с действительной реальностью. что-то таинственное, подчеркивает бердяев, "связывает мышкина с настасьей филипповной и рогожина, раскольникова со свидригайловым" и т. д. но эти нереальные узы не мешают, а наоборот, помогают творцу раскрыть всю глубину человеческой души.

как л. н. толстой занижал образ наполеона в романе-эпопее "война и мир", так и бердяев делает толстого простаком. и вообще:

"конечно, не толстой, а достоевский был великим мыслителем".

бердяев одной фразой взял и разбил сердца поклонников творчества л. н. толстого. бердяева толстой поражает "плоскостью своего ума". никто не отрицает, что у достоевского был чрезвычайно острый ум, но при этом не следует втаптывать в грязь не менее смышленого толстого.

благодаря толстому мы научились видеть, а не смотреть небо; научились с трепетом касаться детищ природы; научились ценить человеческую жизнь и чувствовать то умиротворение в душе от девичьего пения.

человек для достоевского важен как и интересное существо, так и субъект, через которого познается бог.

весь сюжет крутится около конкретной личности, которая представляет интерес для всех героев.

в "подростке" это, несомненно, версилов. версилов - загадка, которую надо разгадать. "это и есть загадка о человеке, о человеческой судьбе". когда незаконнорожденный сын версилова узнает всю правду о своем биологическом отце, тогда он и успокаивается, тогда и кончается весь роман, тогда и мы теряем интерес к манительной своей иррациональностью фигуре версилова, ведь он для нас уже известен.

"такая же централизованная конструкция" есть и в "бесах".

ставрогин - солнце, от которого идут лучи, делающие всех персонажей его отражением в зеркале. все к нему льнут, как рыбы к корму, потому что он "солнце", "идол", как сказал Верховенский, "без вас я никто", что совершенно верно, потому что ставрогин неосознанно и, возможно, не совсем того желая, оказал влияние как на петра верховенского, так и на шатова и даже кириллова. они - "эманация этой необычайной личности".

я могу бесконечно размышлять о великолепии этого произведения. оно открыло мне глаза на многие аспекты в творчестве достоевского. конечно, в произведении есть многие спорные моменты, но в том-то и прелесть: ты, анализируя, принимаешь формируешь свою точку зрению, а не копируешь другую.

Достоевский открывает новые миры. Эти миры находятся в состоянии бурного движения. Через миры эти и их движение разгадываются судьбы человека. Но те, которые ограничивают себя интересом к психологии, к формальной стороне художества, те закрывают себе доступ к этим мирам и никогда не поймут того, что раскрывается в творчестве Достоевского.

Те, которые не интересуются идейной диалектикой Достоевского, трагическими путями его гениальной мысли, для кого он лишь художник и психолог, – те не знают много в Достоевском, не могут понять его духа. Все творчество Достоевского есть художественное разрешение идейной задачи, есть трагическое движение идей. Герой из подполья – идея, Раскольников – идея, Ставрогин, Кириллов, Шатов, П. Верховенский – идеи, Иван Карамазов – идея. Все герои Достоевского поглощены какой-нибудь идеей, опьянены идеей, все разговоры в его романах представляют изумительную диалектику идей.

Слова Н. Бердяева. Все представляет в таком свете, что никто кроме него (Бердяева) не понимает Д, в том числе его творчество!

Лучше всего все-таки писал о Достоевском Мережковский в своей книге «Л. Толстой и Достоевский». Но и он слишком занят проведением всей религиозной схемы, параллелью с Л. Толстым. Для него Достоевский часто является лишь средством для проповеди религии воскресшей плоти, и единственное своеобразие духа Достоевского он не видит. Но впервые Мережковскому удалось что-то приоткрыть в Достоевском, что раньше оставалось совершенно закрытым. Его подход к Достоевскому все же принципиально неверен. Всякого великого писателя, как великое явление духа, нужно принимать как целостное явление духа. В целостное явление духа нужно интуитивно проникать, созерцать его, как живой организм, вживаться в него. Это – единственный верный метод. Нельзя великое, органическое явление духа подвергать вивисекции, оно умирает под ножом оператора, и созерцать его целость уже более нельзя.

Эта цитата при близком рассмотрении можно представить гонки по крутым горам. Подъем/хвала Мережковскому, сразу падение, не довольство им и неожиданный подъем заканчивающимся падением.

Творчество Достоевского – дионисическое творчество. Он весь погружен в дионисическую стихию, и этот дионисизм рождает трагедию. Он затягивает в огненную атмосферу дионисических вихрей.

Можно же написать и так: Он затягивает в огненную атмосферу разрушающих вихрей. Он весь погружен в безмерную стихию, и этот избыток рождает трагедию. При чтении посещали мысли, что автор собрал все хвалебные слова и соединил их в адрес Достоевского, но не именно в его адрес, и не именно про него. А так просто. Секрет успеха: берем известную личность, пишем все хорошее. Плюс еще известные личности, но уже менее хорошие по сравнению с первым и ВУАЛЯ. Книга готова. Множественное повторение одних и тех же слов мешало мне понять главную мысль автора. При чтении посещали мысли, что автор собрал все хвалебные слова и соединил их в адрес Достоевского, но не именно в его адрес, и не именно про него. А так просто. Секрет успеха: берем известную личность, пишем все хорошее. Плюс еще известные личности, но уже менее хорошие по сравнению с первым и ВУАЛЯ. Книга готова.

О себе Достоевский очень скромно говорил: «Шваховат я в философии (но не в любви к ней, в любви к ней силен)». Это значит, что академическая философия ему плохо давалась. Его интуитивный гений знал собственные пути философствования. Он был настоящим философом, величайшим русским философом. Для философии он дает бесконечно много. Философская мысль должна быть насыщена его созерцаниями. Творчество Достоевского бесконечно важно для философской антропологии, для философии истории, для философии религии, для нравственной философии. Он, быть может, малому научился у философии, но многому может ее научить, и мы давно уже философствуем о последнем под знаком Достоевского. Лишь философствование о предпоследнем связано с традиционной философией.

Лишний раз убеждаюсь, что люди видят только то, что хотят видеть. Небольшой интерес просыпается во 2 главе. Где начинаешь чувствовать, что это действительно о Достоевском. С конкретными примерами, описаниями и доводами. Начинаешь "смаковать" героями Достоевского. Бердяев раскрывает все те человеческие качества, которые в них видит.

Достоевский прежде всего – великий антрополог, экспериментатор человеческой природы. Он открывает новую науку о человеке и применяет к ней новый, небывалый до сих пор метод. Художественная наука или научное художество Достоевского исследует человеческую природу в ее бездонности и безграничности, вскрывает последние, подпочвенные ее слои. Достоевский подвергает человека духовному эксперименту, ставит его в исключительные условия, срывает все внешние напластования, отрывая человека от всех бытовых устоев. Он производит свои антропологические исследования методом дионисического художества, вовлекая в таинственную глубину человеческой природы, в глубину эту вовлекает экстатический, исступленный вихрь. Все творчество Достоевского есть вихревая антропология.

Лично мне книга далась тяжело в плане понимания автора и поддержания его взгляда. Читаю, вроде все понятно, а вроде и ничего не понятно. Ох уж эти религиозные взгляды философского оборота.

Под подушкой его лежало Евангелие. Он взял его машинально. Эта книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча принесла ему книгу. До сих пор он ее и не раскрывал.

Он не раскрыл ее и теперь, но одна мысль промелькнула в нем: «Разве могут ее убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Ее чувства, ее стремления, по крайней мере…»

Сравнения с Ницше - тоже тема, достойная дискуссии. Ну и взгляд из 1921 года на творчество Достоевского - тоже отдельная тема, конечно. Н.Бердяев, с высоты знаний итогов нигилистических настроений, пережитых революций, размышляет о пророческом даре Достоевского и о преимуществе человека свободного над человеком общества потребления, человеком муравейника. Я не оспариваю пророческий дар Достоевского. Более того, уверена, что великому писателю было подарено многое, что не ведомо человеку обыкновенному, земному. Но дар божественный, откровения чувствования не есть знания. Знания же Бердяев добавляет от себя. Да он это и не скрывает. Более того, предупреждает об этом в самом начале книги:

я написал книгу, в которой не только пытался раскрыть миросозерцание Достоевского, но и вложил очень многое от моего собственного миросозерцания.

Да, Достоевский, в союзе с Бердяевым прекрасен. Впрочем, и без Бердяева - тоже. Но работа Бердяева, пожалуй, лучшее исследование творчества Достоевского. И даже спорные вопросы только заставляют пристальнее вглядываться, вчитываться в тексты Достоевского. Пожалуй, это единственная книга, которую, еще не закончив, уже хочется перечитать. Николай Михайлович, браво.

"Идеи Достоевского - духовный хлеб для русского человека. Нельзя жить не решив вопроса о Боге и дьяволе, о бессмертии, о свободе, о зле, о судьбе человека и человечества. Это не роскошь - это насущное..."

Он - гениальный диалектик, величайший русский метафизик. Идеи играют огромную, центральную роль в творчестве Достоевского. И гениальная, идейная диалектика занимает не меньшее место у Достоевского, чем его необычайная психология. Идейная диалектика есть особый род его художества.

Идеи делают Достоевского творцом, нацеленным на человека в будущем. Интересно в этом ключе сравнение Толстого и Достоевского, которое приводит Бердяев. Он считает Толстого нигилистом, отрицающем традиционную власть, традиционную церковь, он ищет Бога как язычник. Достоевский же описывает самые глубинные процессы, происходящие в человеческой душе и, таким образом, его подход – христианский.

Достоевский пребывает в духовном и оттуда все узнает. Толстой пребывает в душевно-телесном и потому не может знать, что совершается в самой глубине, не предвидит последствий революционного процесса. Художество Толстого, быть может, более совершенное, чем художество Достоевского, его романы - лучшие в мире романы. Он великий художник ставшего. Достоевский же обращен к становящемуся. Художество становящегося не может быть так совершенно, как художество ставшего.

Кроме сравнения Достоевского и Толстого Бердяев упоминает о сходстве ранних трудов ФМ с творчеством Бальзака. Это сравнение, честно говоря, меня удивило. Бальзак – реалист и даже некоторые мистические его произведения («Шагреневая кожа», например) не делают его менее реалистичным. Но это исключительно мой взгляд, да и Бальзака я читала не так уж и много, так что… возьму на заметку и позже к этому вопросу вернусь. Достаточно забавное сравнение РЕАЛИСТА Гоголя и РЕАЛИСТА Достоевского. Вот тут я полностью согласна с Бердяевым:

Такого реализма вообще не существует, менее всего им был Гоголь и, уж конечно, не был им Достоевский. Всякое подлинное искусство символично - оно есть мост между двумя мирами, оно ознаменовывает более глубокую действительность, которая и есть подлинная реальность.

Путь героев Достоевского. Это, на мой взгляд, самая интересная тема книги! Путь героев – путь к свету через страдания. Через чистилище души приходят к Христу. Образами-загадками у Достоевского являются «темные» образы – Ставрогин, Иван Карамазов и вокруг них крутится сюжет, на раскрытие этих загадок нацелены все остальные герои. Образ светлые – не загадочны. Князь Мышкин или Алеша Карамазов сами пытаются помочь всем окружающим, понять и принять всех. Линии сюжета идут не к ним, а от них.

Очень интересно, что в то время как "темные" - Ставрогин, Версилов, Иван Карамазов разгадываются, к ним все движется, "светлые" - Мышкин, Алеша сами разгадывают других, от них идет движение ко всем. Алеша разгадывает Ивана ("Иван-загадка"), Мышкин прозревает в душу Настасьи Филипповны и Аглаи. "Светлые", Мышкин, Алеша, наделяются даром прозрения, они идут на помощь людям. "Темные", Ставрогин, Версилов, Иван Карамазов, наделяются загадочной природой, которая всех мучает и терзает. Такова концепция центростремительного и центробежного движения в романах Достоевского.

Судьба героев – это судьба свободы. Свобода – это испытание, которое позволяет ДОБРОВОЛЬНО прийти к свету, к вере. Принять ее после страданий. Наряду со свободой добра есть и свобода зла, которая также кроется в выборе. И невозможно построить счастливый мир без возможности этого выбора. Суть человека в свободе, которая дает выбор.

Истинная свобода и истинное равенство возможны лишь во Христе, на пути Богочеловеческом. На пути антихристова своеволия, на пути человекобожества ждет лишь неслыханная тирания. Одержимость идеей всеобщего счастья, всеобщего соединения людей без Бога заключает в себе страшную опасность гибели человека, истребления свободы его духа. Таковы жизненные последствия свободы как своеволия и бунта.

Небольшая по объему и огромная по сути своей работа Бердяева. Я очень советую прочитать ее всем, кто любит Достоевского или интересуется его творчеством. В отличие от Бахтина, которого, как мне кажется, стоит читать только людям любящим Достоевского, Бердяев может толкнуть в омут ФМ новых почитателей. Ведь…

Достоевский и есть та величайшая ценность, которой оправдает русский народ свое бытие в мире, то, на что может указать он на Страшном Суде народов.

Главная же идея книги Бердяева - показать, что "Достоевский не только великий художник, художник-психолог, и не в этом нужно искать своеобразие его творческого образа. Достоевский – великий мыслитель". В результате философские размышления Бердяева и идеи Достоевского удивительным образом сливаются, переплетаются, перерастают одна в другую, что и составляет содержание этой книги... Великолепно!