Текст книги "Дикарка. Любовно-эротический роман"

Глава 3

С оператором не получилось, конечно: Кощей сразу раскусил, в чём дело, и даже пальчиком мне погрозил, однако гаджетов, самых разнообразных, сейчас пруд пруди – вполне можно было самим отснять пару эпизодов и вставить их потом в ещё не свёрстанный материал.

Давненько я не была на сейшенах. Ребята выкладывались по полной программе, но главное – наполняемость зала. А она была на высоте. С большим удивлением я встретила среди фанатов Сашу Калифорния. Прозвали его так за то, что он был помешан на группе «Eagles» («Орлы»), а любимой песней всех времён и народов считал «Отель „Калифорния“».

– А что? – усмехнулся он в ответ на мой вопрос, как он здесь очутился. – Надо помогать землякам. Как без этого? Я из Коломны сегодня кучу народа привёз, в том числе новую группу. Талантливые ребята, советую к ним присмотреться.

– Ну а как тебе Кочнёв? – поинтересовалась я. – Хочу раскрутить его успех на «Нашествии».

– Господи, «Нашествие», нашла тему для беседы! Помойка – она и есть. Ну а Дима… Могло у него, конечно, что-то получиться, а теперь… Замешкался парень на старте, не успел вовремя себя найти. Да и ребят лучших у него давно переманили. Я ему, конечно, помогаю по мере сил и возможностей, но топка есть топка. Добавь сюда ещё амбиции непомерные: до сих пор не поймёт, что фронтмена ударного из него не получится, хоть тресни, надо ставку на кого-нибудь другого сделать, а самому оставаться в тени – руководителем. Ладно, как ты сама-то? Кстати, не поверишь: ни одной твоей передачи не пропускаю. Да и не только я – полгорода в эти дни от телевизора не оторвать.

Как ни странно, меня тут все знали; я даже не подозревала, что настолько популярна. Просили автографы, рассыпались в комплиментах по поводу той или иной передачи, приглашали потанцевать, умоляли сняться вместе на селфи, однако к бочке мёда непременно найдётся ложка дёгтя: когда группа Димона закончила выступление, он тут же подбежал ко мне, чтобы узнать впечатление. Конечно, самые лестные эпитеты, я сыпала, как из мешка. Но настоящий шок меня ждал впереди. Дима подвёл ко мне невзрачную девчушку, в которой я с трудом узнала Лизу Ивашкину (когда-то мы училась с ней в одной школе).

– Знакомься: моя жена, – сказал он с гордостью, – да ты её помнишь, наверное: Лиза.

Что можно было сказать? Я сразу поняла: одно дело – Рио-Рита и совсем другое – жалкая букашка, на которую в школе внимания никто не обращал и которая с тех пор мало чем изменилась. А Лиза, наоборот, была в полном восторге от нашей встречи: познакомиться с такой знаменитостью! Тут же начала рассказывать, какой замечательный муж Кочнёв, какая у них прекрасная дочка и что они планируют в самое ближайшее время завести ещё одного отпрыска. Я тут же представила себе, как моя «соперница» крутится на кухне в затёртом халатике, играет с такой же невзрачной пигалицей с косичками. Всё моё воодушевление как рукой сняло. Ладно, Ритка – хищница, циничная, беспардонная стерва, которую я до сих пор люто ненавидела, и эта соплюшка – обидеть её было всё равно, что ударить ребёнка. Нет, как тут можно было рассуждать о мести, справедливости? Разрушить такую семью, посягнуть на светлую душу – кем я смогла бы потом себя чувствовать, как дальше жить? На подобных обломках счастье всё равно не построишь.

Мне ничего не хотелось больше, как поскорее убраться отсюда и затаиться в своей квартирке. Придя домой, даже не переодевшись, я бросилась на кровать и от отчаяния буквально завыла.

«Господи, – ругала я себя, – ну надо же быть такой дурой! Всего-то и требовалось от меня: набраться терпения, подождать, когда мой любимый сам приползёт и попросит у меня прощения. Мой Димка! Ритка во всех случаях ушла бы, наверняка через какое-то время возненавидела бы его, стала обзывать бездарью, неудачником. Таким стервам не любовь нужна, а праздник. Если ты не добытчик, зачем и кому ты вообще нужен? Ты просто не мужик».

Меня буквально разрывала на части мысль: «А ведь я могла быть сейчас счастлива!»

Глава 4

Боль и на следующий день не отпустила, всё валилось из рук: и белый свет стал вдруг не мил, и отвращение появилось к совсем недавно столь обожаемой мной работе.

Надо было куда-то направить свою ярость, найти козла отпущения – кто мог больше подходить для этого, чем Кистенёв? И в самом деле, кто ещё? Вот козёл так козёл! Ну, он мне за всё ответит! Три варианта выхода! Хватило бы и одного: набраться терпения! Вот только надо было постоянно держать своего любимого в поле зрения, не пропустить момент его разрыва с Рио-Ритой. Однако что толку было сожалеть о том, что могло быть когда-то? Надо думать, что делать сейчас. И вот тут, как ни странно, без «козла» мне и в самом деле никак нельзя было обойтись. Всего-то и надо было попросить у КБ (Константина Борисовича) неделю в счёт тех двух отпусков, ни один из которых я так до сих пор и не удостоилась чести отгулять.

Но сначала нужно было связаться с Майей, узнать у неё что да как. Подружка моя успела за то время, что мы с ней не виделись, успешно выйти замуж, была безмерно счастлива, беременна уже вторым ребёнком. Попеняла мне, что я зазналась, совсем о её существовании забыла, но внятно ответить на вопрос, где теперь искать Генашу, так и не смогла. Но конечно, дала клятвенное обещание в самое ближайшее время навести о нём справки.

По опыту я знала, что «ближайшее время» у Майи могло растянуться надолго, а в меня будто бес вселился. Телефон Галины не отвечал: по всей вероятности либо смартфон сменила, либо сим-карту поменяла, и я поплелась к Кощею. КБ сначала буквально в бешенство пришёл, он даже предупредил меня, что я могу в результате своих фокусов потерять работу, но, видя, что никакие угрозы на меня не действуют из-за моей полной невменяемости, всё-таки подписал заявление.

В первую очередь я, конечно, созвонилась с мамой. Та была безмерно мне рада, ну а вечером вообще собралась вся родня. Мамуля даже Майю с мужем и детьми пригласила, как-никак лучшая подруга! Разумеется, всеобщее восхищение и сожаление о том, что я в родной обители такой редкий гость. Ну и, естественно, «моя лучшая подруга» так ничего пока и не узнала о Кистенёве, отложив решение вопроса на потом, а тут я как снег на голову свалилась. Но я и виду не подала, что раздражена, от души повеселилась с родными и близкими, а рано утром поплелась в поликлинику, которая, к счастью, находилась всего в десяти минутах ходьбы от нашего дома.

Галина работала во вторую смену, но моя, столь узнаваемая мордашка делала своё дело, и новые необходимые мне координаты через довольно короткий промежуток времени оказались у меня в кармане. Подумав, я решила обойтись без церемоний: явиться без предварительного звонка прямо домой к моей так и не закрепившейся приятельнице.

Галина почему-то переехала жить в посёлок Радужный, и это меня насторожило. Конечно, я сильно рисковала, хотя и автобусы были достаточно комфортабельные и ходили регулярно, но всё-таки не ближний свет, могла бы и прогуляться напрасно, но, к счастью, моя очаровательная «сестричка» оказалась на месте: решила навести порядок в своей однокомнатной клетушке. Она посмотрела на меня так, как будто увидела привидение, но довольно быстро пришла в себя.

– Кто бы мог подумать – Дикарка! Явление Христа народу, – изумлённо покачала головой она и, поняв, что с генеральной уборкой на сегодня ничего не получится, убрала тряпки и швабру в кладовку, повесила халат на плечики и переоделась в лёгкое нарядное платьице.

– Почему Дикарка? – первым делом спросила я.

Галина поняла, что сболтнула лишнее.

– Ну так мы с Генкой тебя прозвали, – смущённо ответила она. – Вроде как дикая ты совсем, не хочешь жить по сложившимся нормам, законам, во всём ищешь истину, справедливость. Отсюда постоянный конфликт с обществом, с окружающими, прогрессирующая изоляция от подруг, знакомых. Чем-то на жену Кистенёва похожа, но по-своему сдвинутая. Мы вообще всех пациентов для удобства различали с Геннадием Игоревичем по их сущностям. Ну, вроде как архетипы Карла Юнга, но они у него слишком заумные.

Хищник (Хищница) – человек, который всегда и во всём ставит во главу угла только себя. Пытается окружающих подчинить своей воле, извлечь из них максимальную выгоду. Не останавливается ни перед чем в достижении поставленной цели.

Жертва. Прирождённая мазохистка, часто влюбляется, постоянно разочаровывается. Над ней издеваются, пользуются ею как хотят. Натешившись, безжалостно отбрасывают в сторону. Жизнь ничему не учит её: каждый раз всё повторяется с чистого листа по трафарету. У опытных ловеласов, мошенников, домашних тиранов, извергов глаз на таких женщин намётанный, вцепляются, как вампиры, и нервы мотают потом, кровь пьют до бесконечности.

Плакса. Типичная меланхоличка, постоянно в депрессиях, всё ей плохо, малейшая неудача повергает в отчаяние.

33 несчастья. С такими людьми постоянно происходят какие-нибудь происшествия: то руку или ногу сломают, то кошелёк у них своруют, то пожар, то наводнение; в семье кто-то пьёт, работу теряет. И знаешь, хочешь верь, хочешь не верь, но это заразно. Ни в коем случае нельзя пытаться им помочь. Стоит только попасть в их орбиту – сама устанешь от всяческих бед отбиваться.

Я помолчала какое-то время, затем бесстрастно, без всякой заинтересованности, констатировала очевидный факт:

– Я вижу, у тебя перемены? Что, развелась с мужем?

Галина вздохнула.

– Ну, я бы, конечно, ещё потерпела, но он сам настоял. Подал заявление сразу на развод и раздел имущества, хорошо хоть, дочку к себе не переманил. Пришлось вот сюда, на другой конец города, перебраться. Лишь бы не в коммуналку. Весь этот трёп насчёт лишнего веса, моей инертности в сексе оказался лишь предлогом, чтобы переключиться на девчонку помоложе – без мозгов, но со связями. Так что на личном фронте пока полный штиль. О тебе не спрашиваю: и так видно, что в шоколаде, вот только не пойму, зачем я могла нашей знаменитой, по местным масштабам, «теледиве» понадобиться?

Мне не хотелось примешивать зависть к нашим отношениям, и я обрисовала в общих чертах, что не так уж и сладко живётся в нашем то ли раю, то ли гадюшнике «звёздочкам» моего ранга.

Галина, как ни странно, ничуть моим откровениям не удивилась.

– Да, что делать, видимо, весь мир так устроен: одним всё, другим лишь объедки с барского стола. У нас, в медицине, приблизительно то же самое. Как, чайку попьёшь с тортиком?

– С удовольствием! – согласилась я. Раз угощают, с чего бы вдруг отказываться?

Галина, пока накрывала на стол, заметно потеплела в отношениях.

– Так и не излечилась от своей страсти? – с усмешкой спросила она. – Как бы ты ни прибеднялась сейчас, не верю. Шесть лет крутиться на таком уровне – наверняка могла ведь и замуж удачно выскочить, и папика богатенького завести. Совсем другая жизнь началась бы.

– Да, ты права, не излечилась, сдвинута до сих пор, – со вздохом ответила я, уничтожая торт без зазрения совести.

– Не знаю даже, чем тебе помочь, – задумчиво проговорила «сестричка». – Тебе ведь Кистенёв нужен, я правильно поняла?

– Он самый, – понуро опустив голову, подтвердила я.

Ну а дальше начался не слишком весёлый разговор о том, как одна дура-жена своей безумной ревностью настолько испортила имидж талантливому врачу, надежде российской психологии, что никто, даже в самых захудалых частных клиниках не захотел с ним связываться – до сих пор так нигде больше и не практикует. В довершение ко всему, Мадам, чтобы привлечь к себе внимание мужа и показать ему, что она ещё обаятельна и привлекательна, стала изменять Генаше с кем ни попадя. Этого Кистенёв, разумеется, уже не смог перенести. Подал на развод – неизвестно даже, где теперь обитает: в какой-то коммуналке, чуть ли не в бараке. Ни с кем не знается, вроде как занимается научной деятельностью, хочет кандидатскую диссертацию защитить, а на самом деле, скорее всего, давно уже спился с горя.

– Позвони мне завтра ближе к обеду, на работе я его без труда по всем каналам пробью.

Когда я уже собралась уходить, дверь в квартиру открылась и в неё вошла милая смазливая девчонка. Она с любопытством оглядела меня и во весь рот улыбнулась:

– А я вас знаю. Но поверить глазам не могу: неужели сама Яна Косова, ведущая программы «Рок навсегда»? Не пропускаю ни одной вашей передачи.

Галина отвела взгляд в сторону и покачала головой.

– А вот и ещё одно «божье наказание» на мою голову. Как раз в этом году школу заканчивает. Поможешь пристроить куда-нибудь?

– Да запросто! – охотно отозвалась я. – Проводишь до остановки, Лерчик?

Девчонка была на седьмом небе от счастья. Господи, как же она напоминала меня в молодости. Даже в школу, как я, паинькой ходила, но зато вечером, в тесной компании, отрывалась на дискотеках города по полной программе. Мне так легко было с ней разговаривать, столько я почерпнула для себя интересной и полезной информации, что уже через пять минут поняла: за шесть лет в моём родном городе ничего не изменилось!

К Кистенёву я добралась только на следующий день вечером. Тоже решила явиться без предупреждения, нисколько не сомневаясь, что сообщив мне его координаты, Галина тут же позвонила Генаше, предупредила о моём предполагающемся визите. Так что встретил он меня буднично, ничуть не удивившись.

– А, Яна, – кивнул он. – Давненько не виделись. Проходи.

– Да, это я, Дикарка. Здравствуй, Геннадий Игоревич!

И на эту фразу он особо не отреагировал, даже переход на «ты» его не очень удивил. Удивилась я. Однокомнатная квартирка в пригороде Щурово, районе, прямо противоположном по месту расположения тому, в котором я вчера побывала. Конечно, не зачуханная хибара, но женским духом здесь и не пахло. В обстановке – предельный минимализм: голые стены, даже не оклеенные обоями, просто покрашенные; старый, раскладывающийся диван, ничем не застеленный. Скрипучие деревянные полы, такая же хлипкая деревянная входная дверь. Ни одного горшка с цветами ни на полках, ни на подоконнике. Но при этом чистота, из окна вид на реку, да и по воздуху чувствовалось, что рядом сосновый бор и квартиру регулярно проветривают. Сам хозяин гладко выбритый, в стареньком спортивном костюме. Ещё кресло напротив дивана, скорее всего принесённое с помойки, но отреставрированное. Естественно, насколько хватило способностей.

Когда-то весь пригород здесь базировался вокруг огромного цементного завода; несмотря на высоченную трубу, прозванную в народе «Наташа», его продукцией – характерной серой пылью – были щедро усыпаны все окрестности. Никаких развлечений, разумеется, за исключением хиленького Дворца культуры, – в общем, тоска смертная. Потом пришли немцы, завезли новое оборудование, снесли легендарную трубу, заботясь об экологической обстановке, навели во всём порядок, не говоря уже о зарплате и социальной инфраструктуре. Не ахти что, конечно, но тем не менее полный контраст с посёлком Галины, где когда-то располагался научно-исследовательский институт техники полива и по тем временам жили его работники вполне сносно, а сейчас дома обветшали, никому ни до чего дела нет.

Генаша даже и не подумал предложить мне чаю. Уселся на диване и уставился на меня своим колючим острым взглядом.

– Чем обязан столь высокопоставленному визиту? – наконец сухо поинтересовался он.

Я молча прошла на кухню, ожидая увидеть там по меньшей мере батарею пустых бутылок, но ничего подобного: так же свежо, чисто убрано. Газовая плита, правда допотопная, но такими «раритетами» в моём родном городе никого не удивишь.

Что ж, хозяин вполне в форме, с ним можно общаться – большего мне нечего было и желать.

– Нужна помощь, – коротко ответила я, усаживаясь в кресло напротив.

– В чём конкретно? – По всему чувствовалось, что Кистень не испытывает особой радости по поводу моего прихода, но и враждебности в его голосе не наблюдалось.

– Из трёх вариантов, которые ты мне в прошлый раз посоветовал, я выбрала не тот, что нужно, и, соответственно, зашла в тупик.

Тут я не выдержала, сорвалась, высказала этому бездушному роботу всё, что я о нём думаю, но сначала ту боль излила, которую я в последние несколько дней испытала. Никогда не слышали такое выражение: «сухие слёзы»? Впрочем, сухими они были недолго: в конце концов я разревелась так, что не помог и носовой платок.

– Всё? – когда я выдохлась и затихла, уточнил Генаша хладнокровно. – И только-то? А теперь скажи, Янчик: имело ли смысл для такого умопомрачительно красочного «портрета в слезах и соплях» столь упорно меня разыскивать? Что, не могла сама элементарно простенькую задачку решить? Кстати, тебе повезло, что ты вообще меня сегодня застала. У нас в Коломне, как ты понимаешь, любая работа мне с некоторых пор заказана – приютила одна частная клиника в Москве. Там, в своём кабинете, я частенько и остаюсь ночевать. Вот думаю вообще порвать пуповину: купить или снять квартиру в столице. Поэтому обустройством своим здесь особо не утруждаюсь. – Он помолчал немного, затем продолжил: – Итак, на один твой безмолвный вопрос я, надеюсь, ответил? Что дальше? Не спился, как тебе, возможно, напели: пустых бутылок на кухне ты не обнаружила. Наоборот, даже защитил наконец кандидатскую диссертацию. На докторскую пока не замахиваюсь: нужны связи, практика, наработанный материал. Совсем другой, не провинциальный уровень.

Я развела руками:

– Ответ исчерпывающий, осталось прояснить только один момент: как тебе удалось от жены своей бывшей отделаться? Насколько я понимаю, развод для таких одержимых не помеха.

– Ну, это просто, – довольно усмехнулся Кистенёв. – Сводил как-то её на приём к знакомому психиатру, затем пригрозил: станет и дальше меня преследовать – сдам в соответствующую клинику, вылезать из неё потом не будет. Как ни странно, подействовало. Ещё она к тому времени так увлеклась своими изменами, что меняла мужиков, как перчатки. Преобразилась и внутренне, и внешне, сейчас вся в поисках достойного мужа, который бы холил, лелеял её, а заодно и на достаточно высоком уровне содержал. А уж потом ни-ни, станет солидной дамой, возможно даже займётся благотворительностью. И ты знаешь, я нисколько не сомневаюсь, что она добьётся своего. С её-то напором! Однако нам давно пора вернуться к существу вопроса, за решением которого ты приехала. Как, созрела для серьёзного разбора полётов?

Я кивнула.

– Да.

Кистенёв облегчённо вздохнул.

– Во-первых, хочу особо отметить: тут был твой собственный выбор, несправедливо меня за него упрекать. Не верю, чтобы тебе удалось пройти сквозь шпицрутены, которые на твою долю там, в Москве выпали, такой, «как тебя воспитали». Наверняка многим пришлось пожертвовать, чтобы достичь намеченной цели. Так какой смысл был столь истово шесть лет назад за усвоенные принципы держаться? Ты сожалеешь, что был гораздо более короткий и верный путь, которым ты не воспользовалась. Ой ли? А ты уверена, что именно тебя твой милый выбрал бы после ухода Рио-Риты? Да, у тебя были принципы, а у этой сопливой крошки, о которой ты мне рассказывала, никаких других установок не имелось в наличии: только безграничная отвага – ради любви она была готова на всё в отношениях со своим избранником. Но вот сейчас картина в корне поменялась: твой любимый приполз к тебе на коленях, весь в твоей власти. Причём, заметь, не я – ты сама в том своём выборе оказалась права. Единственная, но роковая твоя ошибка – истово стараясь забыть своего возлюбленного, ты слишком надолго упустила его из виду. А всего-то и надо было сделать короче поводок.

Я задумалась на какое-то время, затем решительно тряхнула своей бестолковой головушкой:

– Ладно, допустим, ты прав: я победила. Но что дальше? Попытаться вырвать, буквально зубами, с кровью, у нашей «соплячки» единственную радость в жизни? Лишить отца ребёнка, в котором он наверняка души не чает? Мы сотрясаем попусту воздух уже второй час, но только сейчас подобрались к цели моего приезда. Да, я королева ринга, но на сей раз жизнь загнала меня в угол – я в полном тупике.

Что тут началось!

– Господи, да ты как была Дикаркой, так и осталась, ничуть не изменилось! – даже прокричал в сердцах в какой-то момент выяснения наших отношений Кистень.

Мы с ним спорили до хрипоты, перебирая все возможности, которые только могли заслуживать хоть какого-то внимания.

– Вернуться к мамочке с папочкой, очиститься от столичной скверны, восстановить в себе ту прежнюю, которой я была когда-то. Как тебе такое? – выдвинула я в запальчивости, на мой взгляд, самый убийственный вариант.

Тут Кистенёв вообще зашёлся от хохота.

– Браво, брависсимо, мне остаётся только рукоплескать. Всего лишь один вопрос на засыпку: где ты здесь найдёшь работу по специальности, Януль? Веришь «ящику» о каком-то мифическом российском рае? Про Москву не спорю, но в нашем достославном городишке феноменальная безработица: уборщицей и то никуда не устроишься. Так что забудь!

В конце концов, мы остановились на двух версиях: оставить всё, как есть, только вычистить из сердца остатки прежней любви и заняться, наконец, устроением своей личной жизни. Или, как альтернатива, вновь отказаться от себя нынешней, выбрать третью, окончательную судьбу.

С тем я и уезжала в Москву. Собрала сумку с вещами, попрощалась с родными и поехала на вокзал. В ожидании электрички решила даже позвонить начальству и сказать, что недели оказалось многовато, я просто жажду немедленно вернуться на любимую работу. Однако неожиданно для себя набрала совсем другой номер.

– Прости, но остался один нерешённый вопрос. Я тут, на вокзале. Можно, я сейчас подъеду? Возьму такси для скорости.

Генаша замялся, в конце концов пробормотал смущённо:

– Слушай, я был бы рад, конечно, но есть проблема: я с одним человечком договорился встретиться. Как ты считаешь, должна быть даже у самого заштатного психолога личная жизнь?

Однако я не сдавалась, напирала, как танк:

– Делов-то! Ну, придёт на часок попозже твоя краля. Что изменится? Только секс угарнее будет.

– Да она из города должна приехать. Наша первая встреча, – пытался убедить меня Кистень, – с местными я давно не связываюсь, сама должна понимать почему.

– Ничего, – не сдавалась я, наглости моей не было предела. – Пусть погуляет часок до автобуса по магазинам. Здесь, в Голутвине, их пруд пруди. Купит себе в подарок какую-нибудь безделушку – я оплачу.

– Да я сам достаточно кредитоспособен, как-нибудь без спонсоров обойдусь, – со злостью согласился наконец Геннадий Игоревич. – Ладно, что с тобой поделаешь? Только пулей! Иначе ждать не буду, встречать свою ненаглядную к автобусу пойду!