Текст книги "Выстрел в прошлое"

Николай Иванович Чергинец
Выстрел в прошлое

© Чергинец Н.И, 2017

© ООО «Издательство «Вече», 2017

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017

Сайт издательства www.veche.ru

Глава 1. Сны в стиле horror

Снова снилась война. Ни один солдат не в силах избавиться от этих навязчивых кошмаров до самой смерти. В раскрытой форточке катилась полная луна – самая пора для страшных видений. Марат рывком поднялся с кровати и посмотрел на будильник. Скоро шесть часов, можно вставать – до побудки оставалось двадцать минут, и лучше их провести за чашкой кофе, пока не уляжется в душе тягостное впечатление от сна.

Он включил заряженную с вечера кофеварку и залез в душ. Фыркая под тугими струями контрастного душа, он, казалось, смывал с себя ощущения липкого от пота и крови комбеза, судороги прыгающего в руках калаша, пули из которого во сне почему-то бессильно валились из ствола на землю перед самым носом, в каком-то полуметре… Марат заново вживался в сегодняшний день, в котором он находился в обыкновенном подмосковном городке с простым названием Долохов, ходил каждый день на службу и ни в кого не стрелял. Ну, по крайней мере почти…

Загляни кто-нибудь с улицы, он увидел бы седого парня с ежиком коротко стриженных волос, сидящего перед кружкой кофе, курящего привычный «Десант». Прохожему показалось бы, что он смотрит в окно, но перед глазами бывшего капитана Суворова стремительно проносилась «кинолента» – один из эпизодов бесконечного военного кошмара…

В боевиках теперь любят ставить внизу кадра строку, сообщающую зрителю место и время действия. Под сценой, которая разворачивалась в глазах Марата следовало написать: «Март 1995 года. Секретная база ГРУ недалеко от Толстой-Юрта».

– Суворов, просыпайся, срочно вызывают в штаб, – послышался голос дежурного по роте.

Машинально встав и едва продрав глаза, Марат успел взглянуть в окошко палатки – на улице было еще темно.

– Что за черт, – скорее машинально выругался Марат. – Только вернулся с задания…

Тут же забыв обо всем, окончательно проснувшись, как это умеют делать на войне разведчики, Марат вынул из-под подушки портупею, нащупал кобуру и через три минуты был в штабной палатке.

В палатке у командира особой роты ГРУ – так называемой группы «Ноль» – полковника Головачева было тепло и накурено. Видно было, что здесь никто спать и не ложился. В соседнем отделе громко работала спецсвязь, нервно бегали кодировщики. «Что-то наверняка стряслось», – подумал про себя Марат. В центре, у карты, под большой лампой, светящей неровным светом, стояло несколько офицеров: Головачев, армейский друг Марата старший лейтенант Смирнов и лысоватый, холеный, в новенькой форме полковник.

– Так вот, сынки, – обратился Головачев к Марату и Смирнову, – вызвал я вас для того, чтобы поручить ответственное задание. Полковник Губаренко привез приказ из координационного центра… Прежние планы меняются. Намеченную вчера операцию, Суворов, вам придется выполнять силами собственного подразделения. Для группы Смирнова появилось срочное поручение.

– И куда на этот раз? – нетерпеливо спросил Смирнов, но ему не дал закончить полковник Губаренко.

– Лишние разговоры, старший лейтенант, – находка для врага. Конкретные задачи получите в пакете, который разрешаю вскрыть только в вертолете. Никаких переговоров по рации. Вам все ясно?

– На сборы даю двадцать минут! – устало продолжил Головачев. – Поднимайте бойцов!

– Товарищ полковник, – решился обратиться к Губаренко Марат, – согласно плану операции мы со старшим лейтенантом Смирновым работаем вместе. Нас же посекут в случае чего без прикрытия…

– На этот раз, старший лейтенант, вы полетите раздельно… Это приказ! Выполнять! – рявкнул Губаренко.

Вылетев пулей из командирской палатки, Марат и Смирнов знали, что перед тем, как разбудить бойцов, у них еще будет несколько минут для разговора.

– Ну и мудаки, – сплюнул от злости Смирнов, – что им неймется? То две недели этот вурдалак Шеин мурыжил с какой-то психологической спецподготовкой. Только собрались на операцию – на тебе! Снова полетим разгребать чужое дерьмо. У них что, кроме нас, никого нет?

– Такая работа, ничего не поделаешь, – попытался успокоить друга Марат. – Кстати, откуда взялся этот полковник Губаренко? Ты посмотри: наш Головачев перед ним чуть ли не на цыпочках бегает.

– Я сам толком не знаю. Видел его в лаборатории у Шеина, еще в госпитале Бурденко, в Москве. Что они с нами крутят? Я им кролик подопытный или кто? – злился Сергей. – Но ведет он себя как пуп земли. Видал, как наш полкан сам был не свой, – продолжал Смирнов. – Видимо, Губаренко и его достал.

– Ладно, Серега. Все будет хорошо, я видал, какие вы чудеса творили после спецподготовки. Отдохнем летом, в отпуске, а сейчас за работу, – подмигнул товарищу Марат.

– А как же иначе. Я уже знаю, как мы с тобой в отпуске развлечемся. Помнишь, я говорил, что под Одессой у моего старика домик на море пустует. Солнце, пляж, девочки. Ну, как тебе такие перспективы? – довольно потер ладони Смирнов.

– Заманчиво, я-то на море ни разу не был, с детства мечтал о горах. Вот и попал в горы, – усмехнулся Марат.

На мгновение остановившись, Марат и Смирнов приобнялись, похлопав друг друга по спине.

– Будем жить, – в один голос произнесли друзья, посмотрели на секунду друг другу в глаза и бегом отправились к своим подразделениям.

Старый, истерзанный войной Ми-8 (по-военному – просто «вертушка») медленно, рывками поднимался от земли. Казалось, еще чуть-чуть – и вертолет развалится на части или упадет, не говоря уже о том, чтобы набрать нужную высоту. Но никто не обращал на это внимания, зная, что новой техники на войне не бывает, а этот вертолет, если его не изрешетят «чехи» или «нохчи» (как называли чеченских боевиков федералы), еще многих переживет.

Грохот в багажном отделении, в котором кое-как разместилось пятнадцать бойцов, стоял невероятный. Заместитель Марата лейтенант Зеленко попытался что-то выговаривать старшине Куценко, который отвечал за снабжение, за то, что тот на десять секунд замешкался и чуть было не оставил на базе ящик с сухпайком, однако через несколько секунд успокоился, махнув рукой, – все равно ничего слышно не было.

Марат знал, что на войне главное оружие – цинк патронов и пол-ящика гранат, которые можно распихать по всем карманам и даже в вещмешок и на ремень. Полное снаряжение спецназовца – это автомат Калашникова и 450 патронов в 15 запасных магазинах, две ручные гранаты РГД-5, бронежилет, РД – рюкзак десантника, плащ-палатка, каска, два сухпайка, фляжка с водой и булка хлеба. А у кого-то подствольный гранатомет с гранатами или одноразовый гранатомет «Муха». Опытные военные, участвуя в серьезных операциях, пытаются захватить с собой как можно больше боеприпасов, игнорируя все остальное. Боеприпасы – это жизнь: если в бою кончатся патроны, никакие продукты тебя не спасут…

Марат смотрел в иллюминатор на палаточный городок и удивлялся, какой он маленький и незащищенный. Он привык за время войны ко всему: к недостатку пищи, мудакам-генералам и, наконец, к смерти, которой он навидался вдоволь. Вот только к халатности не мог никак привыкнуть. Кто мешает дать приказ поставить еще несколько блокпостов, организовать точки наблюдения на высотках. В конце концов расставить грамотно наряды. Ведь боевики далеко не мальчики для битья – прихлопнут, если захотят, за просто так, а отвечать будет, как всегда, некому.

В этом страшной войне, уже привычной Марату, важней всего были люди – его товарищи и подчиненные. Марат не стеснялся выбивать для них лучшее снаряжение, новое оружие на складах, а если нужно, мог поговорить по-мужски с тыловыми крысами и достать для ребят свежей тушенки или фрукты.

Его солдаты не были похожи на героев американских боевиков, хотя Марат знал, что его ребятки дадут фору многим западным спецназовцам. Те – чистенькие, привыкшие к комфорту, никогда бы не согласились участвовать в общевойсковых операциях, а его ребята были брошены на штурм Грозного в новогоднюю ночь нового 1995 года. Тогда погибло немало спецназовцев, зато выжили многие салажата из мотострелков. Это была настоящая бойня, где было по-настоящему страшно. Молодой крепкий парень Володя Малышин, сибиряк, почти двухметрового роста, красавец, говорун вышел после этих боев с тяжелой контузией. Тогда он несколько дней, отрезанный от группы, в раздолбанной пятиэтажке недалеко от центра Грозного удерживал свой дом до подхода основных частей. Теперь он больше молчит, скрывает, что заикается и растягивает слова. Его хотели «списать», отправить домой, но Володя отказался. Вспоминая те страшные дни, Марат хлопнул сидящего Володю по плечу и улыбнулся, Малышин показал командиру большим пальцем, что все будет хорошо.

Некоторые военные и штатские выступают за проведение войны исключительно подразделениями спецназа, по сути, предлагая возложить на разведчиков функции обычных общевойсковых подразделений. Но это глупость, думал Марат. Спецназ может многое, но не все. Тем более что служат в нем большей частью вчерашние школьники, а не солдаты-профессионалы, подобные американским «зеленым беретам» и рейнджерам. Как бы то ни было, половину работы делает спецназ ГРУ, страдая от некомпетентности армейских командиров и комендатур. Марат вспомнил, как недавно со Смирновым ребята попали под минометно-артиллерийский обстрел, хотя у них каждый раз была информация, по какому району в горах нельзя стрелять, когда в этом месте работала наша группа. Немудрено, что в спецгруппе Марата, которая по штату должна состоять из офицеров и прапорщиков, нашлось место и толковым старшинам и сержантам, уже побывавшим в горячих точках и прошедшим ускоренные курсы в спецшколе.

В спецгруппе Марата был новичок, повоевавший, правда, в Азербайджане, – радист Артем Лугов, – заменивший убитого в последнем бою под Хасавюртом Олега Коробова – замечательного парня из Перми, мечтавшего вернуться домой и стать диджеем. Кстати, новый радист может весьма пригодиться подразделению: недавно он прошел спецподготовку в Прудково под Волгоградом, неплохо знает чеченский язык. Однако опыт на войне важнее знания. Поэтому от Лугова ни на шаг не отставал, инспектировал лейтенант Костя Зеленко, опытный боец, будущий командир такого же подразделения. Не секрет, что на войне командиры быстро идут в расход.

И сейчас они выполняют свою работу – не спрашивая у Марата, зачем и почему он ведет, возможно, на верную гибель своих ребят, которым эта война не нужна…

Через несколько минут, когда вертолет избрал юго-восточное направление, Марат вскрыл пакет, в котором находился подкорректированный приказ – «занять населенный пункт Шарой и удерживать его до прихода роты МВД, обеспечивая сохранность имущества взвода пограничников». Пограничники после очередной операции по обезвреживанию боевиков на грузино-чеченской границе по каким-то причинам застряли в этом месте и потеряли управление, да еще на руках с секретной оптической техникой. Как назло, в этом районе по данным разведки с грузинской стороны движется большая группа боевиков. Разница в задании была лишь та, что отсутствовала группа прикрытия, которая должна была занять позиции севернее села и контролировать ситуацию на случай неожиданной атаки. «Иди на ринг с одним кулаком – вот что это значит!» – сказал себе Суворов и больше об этом не думал – занялся делом.

Уничтожив приказ, Марат прикинул, что лететь им не больше двадцати минут и за это время нужно поставить задачу бойцам, проверить амуницию.

Через пятнадцать минут, как и предполагал Марат, вертушка, сделав несколько кругов над селом, начала вертикально спускаться. Марат еще раз пристально всмотрелся в лица своих бойцов – они были спокойны и сосредоточенны. В его подразделении все были профессионалы. Каждый выполнял еще и свои задачи, не забывая и о близких товарищах. «Наверное, поэтому, – думал Марат, – за последние месяцы тяжелых операций отряд не потерял ни одного бойца. Но это пока», – недоброе предчувствие овладело им, но Марат отбросил эти мысли – незаметно для других постучал трижды по деревянному ящику с патронами и улыбнулся, кивнув самому молодому из подразделения – радисту Лугову, парню, судя по всему, не робкому, но поддержать его следовало бы, – подумал Марат.

Вертолет приземлился на небольшой и малоудобной площадке в двух километрах от села Шарой. Светало. Большие горы начинались за населенным пунктом в нескольких километрах. Их вершин уже касались первые лучи зимнего солнца. Внизу, в ущелье, находилась дорога, которая хорошо просматривалась. В селе – пункте назначения – все было тихо.

Выгрузка взвода и экипировки, нескольких ящиков с боеприпасами и провиантом прошла нормально. Однако расслабляться было нельзя, надо контролировать ситуацию. Район опасный. Село расположено на плато, за которым находятся горы. А там, кто знает, возможно, ждут своего часа боевики. Со стороны гор идет единственная дорога, по которой большому отряду бандитов пройти будет сложно, если грамотно поставить боевое охранение и оборудовать огневые точки. Однако Марат еще с вертолета не заметил боевого охранения.

Когда вертолет набрал высоту и превратился в летящую точку, Марат передал бинокль Зеленко:

– На, посмотри, я никого не вижу.

Осмотрев село, заместитель Марата раздраженно выпалил:

– Не нравится мне все это, командир. Но следов нападения на село я тоже не вижу.

– Что будем делать, старлей? – как-то неуверенно произнес стоящий за спиной старшина Куценко.

– Осторожно исследуем село, – уверенно произнес Марат.

– А если там боевики? Да и вообще… – пытался возразить Зеленко.

Марат ничего не ответил.

Село располагалось на небольшой возвышенности и было разделено надвое дорогой. Визуально в нем дворов десять. Дома выглядят убого, хотя по данным Марата за время войны каких-либо серьезных боевых действий здесь еще не было. Однако по оперативным данным через село не раз проходили боевики, пересекавшие границу с Грузией.

Через час, спустившись с плато, группа Марата была в километре от Шароя. Еще через несколько минут, когда можно было разглядеть развешенное на веревках белье в дворах, неприхотливую деревенскую утварь, бойцы услышали странное урчание. С другой стороны села, то есть с дороги, круто уходящей в горы, показался серебристый джип. Марат приказал всем приготовиться к бою.

– Надо же! – произнес в этот момент лейтенант Зеленко. – Похоже, нас ждали.

Совершенно новенькая машина с московскими номерами остановилась прямо у дороги в пятидесяти метрах от изготовившихся спецназовцев. Из нее вышли трое пожилых чеченцев, один помоложе остался за рулем.

– Добры дэнь, камандыр, – как будто отрапортовав, обратился к Марату один из чеченцев.

«И как только они различают начальство? – подумал про себя Марат. – Взгляд острый, испепеляющий, но поведение спокойное… Что-то здесь не так…»

Как будто почувствовав интерес Марата к себе, старик продолжал:

– Бандыт здэс нэт, бандыт в горы ушел, ухадытэ, – мы мырныя люды!

– Здесь по оперативным данным была наша часть, где она? – спросил Марат.

– Аны уехалы.

– Когда?

– Вечэра.

– Куда уехали? – не выдержал и вступил в допрос лейтенант Зеленко.

– Нэ знаю. Уехали вэчером.

– А где техника?

– Савсэм всо забралы.

– Мы должны осмотреть село, – сухо ответил Марат.

– Нэ дэлай этого, началник, – не унимался старик.

Водитель автомобиля в этот момент что-то выкрикнул из салона джипа, подняв руку к небу.

– А чего вам бояться, раз никого нет? – переспросил старика Марат. – Убедимся, что никого, и уедем. Или вы боитесь чего?

– Грэх это началник, грэх! – поднял руки к небу старик.

– А где население аула? – вдруг спросил у старика лейтенант Зеленко.

– Всэ в горы ушол. Вас баится. Вэрталет баится.

– А чего бояться, мы, наоборот, вас защитить пришли, – весело парировал Зеленко.

– Нас ныкто не защытыт, – отрывисто произнес парламентер.

– Не бойся, уважаемый, никого не тронем и уйдем спокойно, – спокойно ответил Марат.

– Грэх, грэх. Бэда будет, – продолжал старик, а остальные двое в знак подтверждения слов старшего закивали головами.

В этот момент, сидящий в машине, небритый водитель выскочил из нее, что-то громко выкрикнул в сторону стариков. Те даже не шелохнулись. Но самый старший из них еще раз, умоляюще глядя в лицо Марата, произнес:

– Уходытэ, сынки.

– Постойте! – не выдержал Зеленко. – Командир, неужели мы их так отпустим. Надо осмотреть машину. И этот в тачке мне не нравится.

Марат кивнул, и в считанные секунды бойцы окружили машину со всех сторон. Молодой чеченец был буквально пригвожден лицом к капоту юрким Зеленко.

Осмотр показал, что, кроме большого ножа, оружия у чеченца нет. Однако бдительный Зеленко не унимался.

– Покажи мне руки, – обратился он к водителю. Тот нехотя протянул их прапорщику.

– Ах, ты морда! – двинул его своей тяжелой рукой Зеленко. – Да посмотрите на его руки – как пить дать вчера «калаш» держал, а сегодня овцой прикидывается.

– Не трогай его, – остановил разборки Марат. – Отпусти его.

Машину оставили на том же месте. Перебежками бойцы приблизились к деревне. Кивком Марат приказал двум бойцам идти вперед, обследовать крайний дом. Он решил, что с четырьмя бойцами будет прикрывать их действия. Володя Малышин вел водителя джипа. Старики шли рядом.

Марат прекрасно осознавал, что у него нет возможности нормально провести зачистку села. Был бы взвод Смирнова – тогда другое дело. Впрочем, в нарушение инструкций, Марат выходил на задание со своей группой впервые. В этот момент он со злостью вспомнил полковника Губаренко… «А если вдруг боевики окружат село? Это будет западня?» – никак не мог успокоиться Марат. Однако больше всего его волновала тишина. Разбросанные на дороге вещи указывали на то, что обитатели деревни покидали ее быстро.

Ничего нет страшнее тишины на войне – зловещей и непонятной. В такое время полжизни можно отдать за то, чтобы знать, чем она вызвана и что будет через пять – десять минут – кто-то напорется на растяжку, или на мину, или прозвучит отбой тревоги. Впрочем, Марат знал, что расслабляться нельзя ни на минуту даже во время отдыха, привала. Враг только и ждет того, чтобы напасть в самый неподходящий момент.

Группа проверяла двор за двором – комнаты, погреба, сараи. Через пятнадцать минут Зеленко отрапортовал, что бойцы осмотр закончили, а в деревне никого нет.

– А куда делся артиллерийский взвод вместе со складом вооружений и техники? – раздраженно спросил Марат у своего подчиненного. – Сквозь землю провалились?

– Все показывает, что люди здесь были еще несколько часов назад и, вероятно, спустились вниз по дороге.

– Передавай в штаб, Лугов, – обратился Марат к стоящему рядом радисту. – Артиллерийской части не обнаружено. Следов боевого столкновения нет. Какие будут дальнейшие приказания?

В этот момент неожиданно для спецназовцев раздался глухой хлопок и стоящий впереди прапорщик Гладов упал, выкрикнув: «Командир, бандиты!»

Все моментально, повинуясь инстинкту самосохранения, упали на землю. Мозги у спецназовцев в такой ситуации включаются мгновенно. Не поднимая глаз, по хлопкам можно понять, из чего стреляют, сколько метров от засады, профессиональную подготовку противника. Падая, Марат заметил, как, воспользовавшись суматохой, дернулся чеченский водитель и бросился на пригнувшегося Малышина. Пока Малышин, опешивший от нападения, поднимался, чеченец попытался вырвать у него автомат. Но не успел, – Малышин изловчился, вытащил нож и ударил им нападавшего прямо в горло. Чеченец посмотрел на бойца, как бы не веря в то, что это последние секунды его жизни, и упал замертво.

В этой суматохе Малышин, не обращая внимания на чиркающие над головой пули и разрывающиеся мины, бросился к старику. Такие вспышки гнева на войне часты. Хуже, когда у солдат едет крыша. Но любой гнев на войне не нужен или опасен, если он не направлен на врага. Старик был не виноват. Это Марат понимал, поэтому успел одернуть бойца:

– Ты, че, твою мать, может, еще своих перестреляешь?

– Я убью эту суку, командир! – выкручивая свою руку из рук Марата, выкрикнул Малышин. – Из-за этих гадов мы попали в засаду!

– Прибереги силы и злость для «чехов». Занять боевую позицию, боец!

Малышин подчинился и, не сказав ни слова, лег на землю, а через несколько секунд по-пластунски подполз к гигантскому валуну, стоящему на обочине, и спрятался за него.

– Отец, где наши ребята и сколько бандитов? – обратился к старику Марат.

– Ваших всех перэрэзали, только камандыра увелы. Куда – нэ знаю. Тэхнику спустили в пропаст.

– А сколько их?

– Многа, очэн многа. Оны всех з села увэлы вныз. Эта западня. Сказалы, еслы што нэ, всэх растрэляют…

В этот момент метрах в двадцати от Марата и старика разорвалась мина. Его нескольких бойцов присыпало землей. Через несколько секунд, когда Марат поднял голову, то услышал кашель старика и увидел на его рубашке кровь – осколок попал аксакалу в область сердца. Марат поднял голову старика. Он был еще жив, тяжело дышал.

– Отец, если можешь говорить, скажи, как нам выбраться отсюда? Слышишь? – Марат еще немного приподнял старика.

– В далыну нэ иды, адьга дарога… ввэрх, в горы, – прохрипел старик. – В горы иды… С гары спустытэсь па рэке, увидыш сам… другой дарога нет… Внызу будут бандыты… Их камандыр араб… В сэлэ, в далннэ у мэнэ брат живет, Аслан… Аслан Мамэдов. Живет второй дом от дорога… Он выведэт вас…

При этом старик как-то обмяк, закрыл глаза, сделал вдох и испустил дух.

– Ну хоть на этом спасибо, отец, – успел произнести умирающему Марат, но не успел договорить, как взрыв мины свалил Марата с ног. Холод, терзавший целые сутки, моментально ушел, выступил пот, стало жарко как в бане. Мозг усиленно заработал в эти минуты. Сознание пришло быстро – жив, не ранен. Закрыв старику глаза, Марат подполз к радисту.

– Передавай быстрей, – обратился Марат к Лугову, – кодированное сообщение: попали в засаду. Пусть срочно вызывают группу прикрытия… Ты что, не понял, Лугов? – Марат с силой дернул бойца за плечо. Но тот тупо посмотрел на своего командира, правой рукой сжимая кисть левой.

– Артем, ты ранен? Рука? А так – цел?

Побледневший радист успокаивающе ответил:

– Спокойно, командир, чиркануло. Вот только рацию малеха задело.

– Починить сможешь?

– Не знаю, попробую.

– Тогда быстрей пробуй, Лугов! Теперь от тебя многое зависит. Вот тебе бинт. – Марат достал из кармана пакет и передал радисту.

Со стороны ближней высотки, в полукилометре ярко вспыхивали огоньки автоматов. Огонь был настолько плотный, что голову поднять было тяжело, не говоря о том, чтобы перестроиться и толком понять ситуацию.

Село с той высотки просматривалось как на ладони. Об этом знали бандиты и поэтому все заранее предусмотрели. Все точки в селе были пристреляны, – так что головы не поднимешь. Кроме того, из минометов осколочным можно было методично расстреливать любой квадрат. Но это было полбеды, – со стороны дороги показалось несколько легковых машин, один армейский грузовик, откуда выскочили люди в камуфляжной форме – около полусотни. Это была хорошо спланированная западня. Старик был прав по дороге вниз не прорваться, а выход в горы прикрывала группа снайперов и минометчиков на высотке.

– Всем спрятаться за центральный дом, – приказал Марат, – держать круговую оборону! Раненых отнести в погреб – оказать необходимую помощь. – Марат знал, что без поддержки извне им не продержаться и нескольких часов.

– Сволочи! – прокричал Малышин, после того как очередная мина угодила в соседний дом, а глина, доски и песок засыпали дорогу. – Командир, давай я подползу ближе и ударю из «мухи»!

– Там снайпер сидит, дубина! Здесь надо создать дымовую завесу… и отходить к высотке.

Но Малышин его не услышал. В этот момент, когда ударной волной снесло крышу дома, служившего бойцам укрытием, Малышин неудачно развернул «муху», и струя выхлопа ударила ему в затылок. Боец упал на бок, зажав двумя пальцами нос.

– Контузило?! – прокричал прапорщик Хоревский.

– Не, глушануло немного! – заорал Малышин в ответ.

– Молодежь, мать вашу! – выругался прапорщик. – Учить вас всему надо!

В суматохе боя и поднявшейся пыли Марат все же заметил, что боевики решили окружить село. Можно было разглядеть – они прекрасно вооружены: гранатометы, минометы, с десяток ручных пулеметов. При лобовом столкновении группе и часу не продержаться. А если удастся их остановить на время, то ценой больших потерь.

– Патроны беречь, – скомандовал Марат. – Ту группу слева отсекай. Если подойдут к крайнему дому, – стреляйте в стены из подствольников!

После того как группа из пяти боевиков укрепилась на окраине села, Марат решил, что пора оповестить командование о своем безнадежном положении.

– Секретный позывной – «обед заканчивается», – скомандовал радисту Марат. Спецназовцам запрещалось передавать голосовые сообщения в штаб кроме того случая, если группа находится на грани уничтожения.

– Что?

– «Обед заканчивается»! Ты, что оглох? – не выдержал Марат.

– «Беркут», «Беркут», как слышишь? «Обед заканчивается», прием! – затараторил Лугов.

Через пять минут радостный Лугов протянул наушники и ларингофон командиру:

– Есть связь, товарищ старший лейтенант, «Беркут», – Артем протянул комбату наушники, и Марат услышал голос штабного.

– «Беркут», это главный, – прокричал Марат. – «Обед заканчивается», без провианта продержимся не долго, мать вашу!

Но в штабе его, вероятно, плохо слышали. Голоса обрывались. Марат успел лишь понять, что из-за метеорологических условий вертолета со спасательной группой не будет.

Когда по связи от командира очередной группы приходило последнее кодовое сообщение «обед заканчивается», по отработанной давно в его подразделении схеме командование должно было выслать группу или по крайней мере прочесать квадрат. На секунду Марата охватило чувство безысходности. Ему даже показалось, что страх охватил его бойцов. Но это было мимолетное ощущение. Он знал, что его бойцы умрут, если нужно, но не оставят этого проклятого места. Он видел, как они, огрызаясь автоматными очередями и редкими выстрелами из подствольников, уносят жизни десятков бандитов. Но этих тварей было слишком много, а боеприпасы слишком быстро таяли.

Выдвигаться в горы будет трудно, а там идти по ослиным тропам, узеньким дорогам с ранеными, однако это был единственный путь, но мешал огонь с высотки, там засели несколько бандитов, в то время как внизу, под селом их было человек сто – не меньше. Если преодолеть метров триста и подобраться к ее подножию – бандиты не смогут вести прицельный огонь. А там, если повезет, – можно будет добраться до горной тропинки и скрыться.

Через десяток минут, когда противник был в двухстах метрах от спецназовцев и пытался закрепиться за первыми домами у дороги, минометный обстрел прекратился. Однако Марат знал, что высовываться не стоит – на высотке снайпер только и ждет этого. Кроме того, расслабиться не давали пулеметные трассы, они плотно ложились у голов бойцов, разрыхляя снег и выдалбливая промерзшую землю. В момент, когда ситуация стала критической, внезапно все стихло. Маратовские бойцы подняли головы, ошарашенно поглядывая друг на друга и на командира.

– Командир! Вас вызывают! – неожиданно закричал радист и добавил, что это не командование.

Марат подполз к рации, где рядом с радистом в небольшой ложбинке находился прапорщик Хоревский, со злостью рвавший зубами пакеты с бинтами.

– Эй! Командир! С тобой говорит Хамид! – послышалось в наушниках. – Мы знаем ваши позывные. Помощи не жди, никто не придет к тебе. Давай по-хорошему договоримся! Как мужчины! Вы складываете оружие, а мы вас отпускаем. Накормим, вина хорошего грузинского нальем… А, командир, что скажешь? Мы вас не тронем!

Марат был профессионалом и знал, что доверять бандитам не стоит, тем более отвечать на их вопросы. Однако грех не воспользоваться передышкой. Поэтому не отвечая, кивком приказал двум бойцам приготовить дымовые шашки и сгруппироваться.

– Эй, командир, не глупи, – послышался тот же голос в наушниках. – Шансов у вас нет. Сдавайтесь!

В этот момент Марат окончательно уверился, что другого пути, нежели пробиваться по горной дороге, нет. Это означало, что шансы на спасение у его группы равнялись почти нулю. Марат кивком подозвал к себе лейтенанта Зеленко. Когда тот подполз ближе, спросил у него:

– Какие потери?

– Трое убиты: сержант Иванов, старшина Гладов…

– Да ни тараторь ты, – оборвал его Марат. – Сколько убитых и раненых?

– Трое убитых, пятеро ранены, двое – тяжело, – ответил Зеленко.

– Понятно! Слушай мою команду: сейчас ведете плотный огонь по селу. Цель первая – дома перед нами. И вон тот крайний. Затем создаем дымовую завесу и выдвигаемся по одному в сторону высотки. Ты в авангарде, я прикрываю сзади. Прячьтесь за домами. У последнего остановитесь. После чего все вместе, бегом, как можно быстрее к высотке – чем быстрее – тем меньше потерь!

– Командир, а что с ранеными?

– Раненых понесем. А с убитыми, – Марат секунду помолчал, – мы вернемся за ними… эти сволочи ответят за все… Передай по цепочке: отход начинаем через пять минут.

Меняя рожок, Марат на несколько секунд задумался о своем решении: оставляя убитых, он отдавал их тела на растерзание ублюдкам, которые надругаются над ними, изрежут их тела.

– Простите, ребята! – шепнул им Марат.

Пока они готовились к выполнению плана, боевики перебежками с криками «Аллах акбар» и матом начали штурм села. Но в этот момент сработали дымовые шашки. Через несколько секунд группа Марата бегом направилась к высотке. Некоторое время чеченцы остервенело и беспорядочно стреляли в разные стороны, но входить поглубже в деревню боялись. Это и нужно было группе Марата, – когда боевики на высотке поймут, что группа Марата приближается к ним, у его товарищей будет две-три минуты, чтобы обогнуть несколько сот метров сопки и уйти по горной дороге или покрошить огнем засевших бандитов.

Несколько минут казались целой вечностью. На высотке боевики поначалу не заметили бегущих спецназовцев. Марату даже подумалось, что они смогут беспрепятственно улизнуть на горную дорогу. Однако пять или шесть боевиков в этот момент уже спускались по пологому склону в деревню, не ожидая от россиян такой дерзости.

– Русские, мать-перемать, – послышалась ругань вперемешку с чеченскими словами.

Первым же выстрелом снайпера на высотке разворотило шею прапорщику Хоревскому, вторым – специалисту по минному делу Диме Жилину. В этот момент огонь был настолько плотный со всех сторон, что, казалось, из этого ада никто живым не выберется. Из пулемета разрубило лейтенанта Зеленко. Марат уже видел нохчей, дрогнувших и попятившихся назад. Через минуту завязался короткий бой – противники расстреливали друг друга с расстояния десяти – двадцати метров. В суматохе Марат вырубил прикладом какого-то араба, боровшегося с раненным в ногу Малышиным.