Текст книги "1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе"

Александр Ильич Егоров посмертно реабилитирован в марте 1956 года.

Нарком военно-морского флота

Выстрел Гамарника прозвучал 31 мая – и должность начальника Политуправления РККА стала вакантной. Реально на нее претендовать могли прежде всего армейский комиссар 2-го ранга Гайк Осепян – действующий заместитель Яна Борисовича и бывший совсем недавно в оном качестве армейский комиссар 2-го ранга Антон Булин, полтора месяца назад принявший от Фельдмана Управление по начальствующему составу РККА. Однако кандидатура Осепяна сразу отпадала, так как в день, когда прозвучал роковой для Гамарника выстрел, он был арестован и препровожден во внутреннюю тюрьму НКВД. Конечно, назначить на нее могли и любого из начальников политуправлений или членов Военного совета округов, а также начальника отдела ПУРККА, особенно 1-го или 2-го (соответственно организационного и пропагандистского). В список претендентов мог входить и ответственный секретарь партийной комиссии при этом полномочном политическом органе, работавшем на правах отдела ЦК ВКП(б). И даже старший инспектор 1-го отдела ПУРККА – ведь в середине 1937 года ничего необычного уже не было в том, что «звезда» отдельных, партийных функционеров начинала стремительно восходить на московском (и не только на московском!) небосклоне, чтобы затем, как правило, так же неудержимо быстро закатиться.

Поэтому ничего из ряда вон необычного не замечаешь, читая один из фрагментов воспоминаний Ильи Дубинского «Особый счет». Будучи вызванным из Киева в Москву по поводу увольнения его из рядов РККА, командир отдельной танковой бригады полковник Дубинский пытается заручиться поддержкой со стороны старшего инспектора ПУРККА бригадного комиссара A.M. Круглова-Ланда.

«…Он в курсе всех событий. Кому, как не старшему инспектору ПУРа, знать досконально ситуацию. Он мне многое разъяснит, многое подскажет.

– Еду к тебе, – сказал я ему по телефону.

– Это невозможно, – услышал я сухой ответ. – Приходите в ПУР.

На Арбате мне выдали пропуск, но кабинет Круглова был пуст. Я обратился к секретарю. Он мне указал пальцем на дверь. На ней висела дощечка: «Начальник ПУРа РККА». Меня это удивило…

Теперь за заветной дверью сидел Круглов – мой приятель, товарищ, закадычный друг. Но почему он по телефону сказал «вам», а не «тебе»?

Новый начальник ПУРа встретил меня стоя. Вызвал секретаря. Усадил его за стол… Посмотрел на меня сухим, жестким взглядом.

– Я вас слушаю!

– Мне кажется, придется пожалеть, что я напросился на это свидание, – сказал я, ошарашенный этаким приемом бывшего друга.

– Дело ваше. Говорите!

Секретарь, записывая разговор, наклонился над бумагой.

– Меня вызвали к Булину. Неизвестно ли вам, зачем?

– Знаю, что вас должны были вызвать. Приказ № 82 знаете?

– Читал!

– Ну и что? Как вы думаете поступать? Товарищ Сталин и нарком обещают не только простить, но и оставить в армии честно раскаявшихся заговорщиков. С чем вы пришли?

– Мне идти не с чем! Я не заговорщик! И в этом отношении мне не в чем раскаиваться.

– А в каком есть?

– В том, что служил под командой Якира. Очевидно, поскольку я не обыватель, понимаю – это может вызвать какие-то законные сомнения во мне и предполагать какую-то меру возмездия.

– Не в этом суть. Суть в том, завербовали ли и вас Якир и Шмидт в контрреволюционный заговор?..

…Нас связывала большая дружба. А теперь между нами провал. Я на грани падения, а Круглов вознесен. Я – опальный полковник, он – начальник ПУРа…»[109]109
  Дубинский И.В. Особый счет. С. 215, 224–225.


[Закрыть]

Интересный случай из своей богатой событиями биографии описал в приведенном выше отрывке воспоминаний Илья Дубинский. Вполне вероятно, что такая встреча с бывшим другом, бывшим своим заместителем по политической части Кругловым-Ланда и упомянутый разговор с ним у Дубинского действительно состоялись в здании Политического Управления РККА. И акценты там, видимо, были расставлены точно такие же, как об этом сказано в мемуарах. Горечь и разочарование вызывает у читателя диалог этих двух людей, совсем недавно друживших между собой. А что уж говорить о чувствах самого просителя (Дубинского), искавшего надежной защиты и помощи у близкого друга…

Все здесь в основном верно, кроме одного. Ошибается скрупулезный летописец червонного казачества – не был его боевой друг бригадный комиссар А.М. Круглов-Ланда начальником Политуправления РККА. Анализ содержания приказов НКО по личному составу армии показывает, что тот, будучи в июне 1937 года старшим инспектором ПУРККА, некоторое время исполнял обязанности ответственного секретаря партийной комиссии и в этой должности, видимо, до прибытия из Ленинграда армейского комиссара 2-го ранга П.А. Смирнова, в течение нескольких дней оставался за него в бывшем служебном кабинете Я.Б. Гамарника. Дело в том, что только через две недели после самоубийства Гамарника нарком обороны издал приказ (№ 2461 от 15 июня 1937 года), которым объявлялось назначение члена Военного совета ЛВО Петра Александровича Смирнова начальником Политического Управления Красной Армии. Именно столько времени понадобилось Ворошилову для того, чтобы согласовать и утвердить в Политбюро ЦК ВКП(б) кандидатуру своего нового заместителя по политической части.

Мы упомянули фамилию Г.А. Осепяна, который, согласно должности, должен был принять на себя обязанности начальника ПУРККА. Однако этого на деле не произошло – Осепяна арестовали в ночь с 30 на 31 мая и вся высшая партийно-политическая власть в РККА после смерти Гамарника легла на плечи корпусного комиссара К.Г. Сидорова, ответственного секретаря парткомиссии при ПУРККА. Что касается А.М. Круглова-Ланда, то он стал замещать Сидорова на время его отсутствия.

Вполне естественно напрашивается вопрос – что же представлял из себя новый начальник ПУРККА, пришедший на смену Гамарнику в столь сложное и трудное для армии время? Какова его служебная и партийная биография, позволившая ему занять самую высшую ступеньку в партийно-политической иерархии Красной Армии? Какой позиции придерживался он по злободневным и жгучим вопросам общественной и партийной жизни? Обратившись к его личному делу, видим, что родился П.А. Смирнов в 1897 году в рабочей семье поселка Бело-Холуницкого завода Вятской губернии. Сумел окончить двухклассное училище и ремесленную школу. С тринадцати лет стал самостоятельно трудиться – землекопом на постройке дороги, столяром на Лысьвенском заводе, где принимал участие в забастовочном движении, работая в больничной кассе уполномоченным цеха. С октября 1917 года – красногвардеец, председатель цехового комитета, член фабричного комитета в г. Лысьва и Пермского губернского штаба Красной гвардии. Член партии большевиков с марта 1917 года. Всю гражданскую войну Смирнов провел на передовой в должности военкома полка, бригады, дивизии на Восточном, Юго-Восточном и Кавказском фронтах.

В годы мирного строительства П.А. Смирнов занимает в РККА ответственные должности политсостава: военного комиссара дивизии и корпуса в Северо-Кавказском, Белорусском и Московском военных округах, затем члена РВС и начальника политуправления Балтийского флота (январь 1926 г. – март 1928 г.), Северо-Кавказского, Приволжского, Белорусского и Ленинградского военных округов (апрель 1928 г. – июнь 1937 г.). Он неоднократно избирался в руководящие партийные органы и, начиная с 1923 года, являлся членом Кубано-Черноморского обкома. Ленинградского губкома. Северо-Кавказского, Средне-Волжского губкомов ВКП(б), членом ЦК Компартии Белоруссии. Был делегатом пяти съездов ВКП(б) и членом ЦИК СССР. За участие в подавлении Кронштадского восстания награжден орденом Красного Знамени. Окончил курсы усовершенствования высшего политсостава при Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева и курсы марксизма-ленинизма при Коммунистической академии.

Биография довольно обычная для руководящего политработника высшего звена РККА. Примерно такую же имели к 1937 году и другие начальники политических управлений и члены Военных советов округов. Так почему же Сталин и Ворошилов остановили свой выбор именно на Петре Смирнове, а не на ком-либо другом? Чем все это объяснить? Нельзя же всерьез принимать гипотезу, согласно которой назначение Смирнова было обусловлено тем, что никто другой из членов Военных советов и начальников политуправлений округов не имел опыта работы как в армии, так и на флоте, а вот он один-единственный из всех имел его. На наш взгляд, такое мнение имеет право на существование, но оно не является определяющим и единственно верным.

Так в чем же кроется секрет назначения П.А. Смирнова? Нам кажется. что в данном случае все дело заключалось в некоторых личных качествах Петра Александровича и стиле его деятельности. Известно, что каждое время требует своих людей – как организаторов, так и исполнителей. А 1937 й год – год особый. Он предъявил к командным кадрам Красной Армии новые, во много раз повышенные требования – усиление «бдительности к проискам врагов народа», улучшение деятельности по их поиску и выкорчевыванию, что являлось, безусловно, кампанией политической. Организовать ее в масштабе РККА обязан был прежде всего, конечно же, начальник ПУРККА и его аппарат. Поэтому после процесса над группой Тухачевского и самоубийства Гамарника должность главного руководителя партийно-политического аппарата армии и флота должен был занять человек жесткий, в значительной мере (по большевистским меркам) беспринципный, способный строго спросить даже у своего близкого друга: «А не враг ли ты? Не завербован ли кем-либо в военно-фашистский (или право-троцкистский) заговор?!»

Подобная ноша была явно не по плечу таким коллегам Смирнова в округах и на флотах, как М.П. Амелин (КВО), С.Н. Кожевников (ХВО), Г.И. Векличев (СКВО), Г.С. Окунев (ТОФ), В.Н. Шестаков (ЗабВО), А.П. Ярцев (ЗакВО). А вот Петр Смирнов, Ефим Щаденко, Лев Мехлис к роли ретивых «чистильщиков», по мнению членов Политбюро ЦК ВКП(б), подходили как нельзя лучше по многим параметрам. В отношении П.А. Смирнова здесь сыграли, видимо, свою негативно-позитивную роль те самые его качества, на которые неоднократно указывали в аттестациях соответствующие начальники. Например, в аттестации за 1926–1927 годы на члена РВС Морских Сил Балтийского моря П.А. Смирнова, отмечалось: «…Энергичен, работоспособен, обладает настойчивостью, граничащей с упрямством… Благодаря свойствам своего характера и объективно сложившейся обстановке подчинил своему влиянию командование и диктует свою волю даже в вопросах учебно-боевой подготовки. Среди личного состава пользуется должным авторитетом, хотя старые моряки не долюбливают за тяжелую руку и береговой уклон. Последний заходит иногда слишком далеко…»

Итак, в середине 1937 года «тяжелая рука» Петра Смирнова понадобилась не только на флотской и окружном уровне, но и в масштабе всей Рабоче-Крестьянской Красной Армии. О том, как она, эта длань нового начальника Политуправления РККА «чистила» кадры командиров и политработников в центре и на местах, говорится в неопубликованных воспоминаниях дивизионного комиссара в отставке А.В. Терентьева, знавшего Смирнова не один год, учившегося вместе с ним на курсах марксизма-ленинизма при Коммунистической академии.

«…Вот, например, Смирнов Петр Александрович, которого довелось близко знать… Когда он стал нач. ПУР, а я комиссар корпуса строителя гор. Комсомольска-на-Амуре (Так в оригинале рукописи. Речь идет об отдельном военно-строительном корпусе. – Н.Ч.) – встречались два, раза. Первый раз он приезжал как нач. ПУРа (Это было в конце 1937 года. – Н.Ч.) Разговаривали. Второй раз он уже приезжая как нарком Военно-морского Флота, уже уверовавшим в правоту культа личности, потерявшим разум, как нарком дававшим санкцию на арест сотен, прежде всего руководящих, кадров армии.

У меня с ним в его вагоне один на один состоялся такой разговор. Он, отвернувшись, со слезами говорит мне: «Скажи мне, Терентьев, ты враг народа? Скажи правду, твоя судьба все равно решена, но я хочу знать. Скажи честно!» Мой ответ тоже со слезами: «Петр Александрович! Вы верите тому, что говорите? Я есть и буду преданным партии большевиком. При всех обстоятельствах останусь им». Конечно, он мне не поверил. С должности меня снял, дал сигнал исключить из партии.

Для меня настала пора страданий, испытаний, а он из Комсомольска уехал в качестве борца за Сталина, за партию. А случилось так, что я еще жду своей судьбы, а он, приехав в Москву, вскоре оказался с должности наркома снят и через некоторое время арестован. Я еще на воле читаю в газетах, что он, как враг народа, расстрелян. Мне пришлось сказать: «Дорогой друг Петр Александрович! Сколько сотен ты погубил, давая санкцию на арест честных, людей и сам стал жертвой этого безумства…»[110]110
  Архив автора.


[Закрыть]

Назначение Смирнова на пост начальника Политического Управления РККА по времени совпало не только с набиравшей стремительно скорость волной репрессий против кадров Красной Армии, но и с проведением нескольких чрезвычайно важных мероприятий в области партийно-политической работы. Практически претворять их в жизнь выпало на его долю. Речь идет прежде всего о таких мероприятиях, как частичное свертывание единоначалия в армии и на флоте путем введения института военных комиссаров, а также о создании в военных округах и на флотах Военных советов.

Напомним, что до 1934 года реввоенсоветы в течение десяти лет существовали во всех военных округах. В соответствии с установками ХVII съезда ВКП(б) постановлением ЦИК СССР от 20 июня 1934 года был ликвидирован Реввоенсовет страны, а народный комиссариат по военным и морским делам переименован в наркомат обороны. Через полгода, в ноябре 1934 года, было утверждено Положение о Военном совете при НКО как совещательном органе. Тогда же было объявлено и Положение об управлении военным округом, в котором функционирование военного совета не предусматривалось. Начальник политического управления становился (по должности) заместителем командующего по политической части, подчиняясь одновременно и начальнику Политического Управления РККА.

Наступил 1937 год… Возрастание агрессивных устремлений со стороны некоторых сопредельных государств, и прежде всего Германии и Японии, вынудили руководство Советского Союза предпринять ряд мер по дальнейшему совершенствованию своих вооруженных сил, повышению их боеспособности. Так, пришлось отказаться, как не обеспечивающей в полной мере потребности обороны страны, от смешанной организации войск – территориальной и кадровой – и целиком перейти на кадровую основу комплектования армии. К тому же армия и флот выросли количественно, изменилось их техническое оснащение на основе успехов индустриализации страны.

В этих условиях руководство ВКП(б) посчитало необходимым принять дополнительные меры по усилению партийного влияния в Красной Армии. И еще одно обстоятельство внушало ему тревогу – численность армейских коммунистов неудержимо продолжало сокращаться. В конце 1936 года их было около 150 тысяч – в два раза меньше, чем в начале 30 х годов, а посему партийная прослойка в РККА к тому времени уменьшилась в два с лишним раза. Особенно сильно снизился удельный вес коммунистов среди рядового и младшего командного состава – они составляли в партийных организациях армии и флота менее одного процента, что было самым низким показателем с момента создания партийных ячеек в РККА. Причем данная тенденция продолжала оставаться достаточно устойчивой и в 1937 году, о чем свидетельствуют приведенные выше цифры по Харьковскому военному округу. Расширение масштаба репрессий еще более усугубило положение дел и П.А. Смирнов, один из опытных армейских политработников, должен был прекрасно это понимать.

Бурный рост армии и флота, с одной стороны, и уменьшение численности там коммунистов – с другой, создавали угрозу ослабления партийного руководства вооруженными силами страны и снижения партийного влияния в них. К тому же, в связи с быстрым развертыванием новых частей и соединений значительное количество командиров, в первую очередь молодых, не имевших достаточного опыта руководства войсками, выдвигалось на более высокие должности. Создавшееся положение не могло не волновать руководителей страны, наркомата обороны и Политического Управления РККА – и оно стало предметом обсуждения на совещании руководящего состава Красной Армии, созванного в начале мая 1937 года. Начальник политуправления ЛВО П.А. Смирнов присутствовал на этом совещании. Его участники высказали предложение вновь ввести в звене округ, флот, армия, флотилия Военные советы, как органы коллективного руководства, а также более широко раздвинуть рамки института военных комиссаров, введя его во всех корпусах, дивизиях, бригадах. В ротах предполагалось введение института политруков. Все это, вместе взятое, по мнению участников совещания, давало возможность усилить партийно-политическую работу в войсках и прежде всего укрепить их партийные организации.

Обсудив предложения участников совещания, ЦК ВКП(б) 8 мая 1937 года признал их полезными. Постановлением ПИК и СНК СССР от 10 мая 1937 года в военных округах (на флотах), армиях были учреждены Военные советы. Положение о них было утверждено неделю спустя. Военные советы учреждались в составе председателя – командующего войсками и двух членов. Этот орган являлся высшим представителем военной власти в округе (флоте, армии), ему подчинялись все войсковые части, учреждения и заведения, расположенные на территории округа. Военный совет нес полную ответственность за их боевую и мобилизационную готовность, политико-моральное состояние. Все приказы по округу (флоту, армии) подписывались командующим, одним из членов Военного совета и начальником штаба. Командующий, как и прежде, являлся высшим военным начальником на территории округа (флота, армии). Он председательствовал на заседаниях Военного совета, от его имени отдавались все приказы и распоряжения. Все это говорит о том, что создание Военных советов в РККА не отменяло курс на единоначалие – одного из основополагающих принципов военного строительства.

7 июня 1937 года, то есть через месяц после работы упомянутого выше совещания, приказом наркома обороны командиры-единоначальники были освобождены от функций, комиссаров, а их помощники по политической части приняли на себя эти права. В Положении о военных комиссарах, утвержденном 10 августа 1937 года, отмечалось, что главным и основным в их деятельности является повседневное политическое руководство и непосредственное проведение партийно-политической работы в войсковых частях, соединениях, учреждениях, управлениях и учебных заведениях Красной Армии. Какой-либо контроль за деятельностью командира со стороны комиссаpa исключался полностью[111]111
  Петров Ю.П. Строительство политорганов, партийных и комсомольских организаций армии и флота (1918–1968). М.: Воениздат, 1968. C. 238–239.


[Закрыть].

Хотя все Положение о военный комиссарах было пронизано духом необходимости дружной и совместной работы командира и комиссара, по своей сути оно сильно подрезало крылья командирам и давало еще больший простор военкомам, ибо налицо была неполная форма единоначалия. Происходило дополнительное разделение функций: командир руководил военной стороной, а комиссар – политической. Такая форма руководства войсками, введенная с началом военной реформы 20 х годов, фактически продолжала существовать и в последующие годы, хотя рамки ее применения были сильно сужены. До 1937 года она применялась только в том случае, если командир части или соединения не являлся членом или кандидатом в члены партии. Теперь же она распространялась на все части и соединения.

Бросается в глаза некоторая торопливость в деле внедрения Военных советов в округах (на флотах). Судите сами: в один день с принятием Постановления ЦИК и CÍK СССР от 10 мая об учреждении этих органов происходит и утверждение персонального состава Военных советов всех округов и флотов. И это осуществляется, не дожидаясь разработки Положения о них, которое регламентировало бы их функции, полномочия, задачи и обязанности. Выходит так – или проекты приказов о персональном составе советов и новых назначениях были подготовлены заранее, или же все делалось за один день, а значит второпях и наспех. Изучая содержание приказов НКО о новых перемещениях высшего комначсостава РККА за 10 мая 1937 года, все-таки приходишь к мысли, что дело это было обговорено заранее. Ведь не за одни же сутки решился вопрос о назначении заместителя наркома Тухачевского командующим войсками ПриВО, а командарма 2-го ранга П.Е. Дыбенко – на ЛВО. Петр Александрович Смирнов этим же числом назначается членом Военного совета ЛВО, начальником политуправления которого он работал с 1935 года.

Если в подготовке указанных выше документов Смирнов принимал участие, так сказать, с правом совещательного голоса, то после назначения на пост начальника Политуправления РККА он активно начинает выходить в ЦК партии со своими инициативами. Так, через месяц после вступления в должность Петр Александрович, поддержанный наркомом Ворошиловым, направляет в ЦК BКП(б) предложение о введении в состав Военных советов округов (флотов) секретарей областных, краевых комитетов партии и ЦК компартий республик, считая накопленный в этом отношении опыт весьма положительным. Предложение Смирнова принимается. В связи с этим вместо начальников политуправлений в состав советов стали входить секретари местных партийных комитетов. Относительно же места начальника политуправления округа (флота) вопрос некоторое время оставался открытым и только позже ЦК партии совместно с ПУРККА пришли к выводу о том, что он должен являться заместителем члена Военного совета – политработника. Одновременно было решено, что заместителем комиссара соединения является начальник соответствующего политоргана.

В заботах и хлопотах пролетали дни, недели, месяцы… Смирнов изо всех сил старался оправдать оказанное ему партией и Сталиным высокое доверие, считая при этом важнейшей своей задачей чистку армии и флота, в первую голову их командный и политический состав, от «врагов народа» и их пособников. Директивы подобного содержания, подписанные им, неоднократно уходили в войска, внося дополнительные трудности в работу Военных советов, политорганов, партийных и комсомольских организаций. Это требование красной нитью проходит и в подготовленном работниками аппарата ПУРККА и завизированном Смирновым разделе «Политическая работа» приказа наркома обороны № 0109 от 14 декабря 1937 года, в котором подводились итоги боевой подготовки РККА за истекший год и ставились задачи на год очередной:

«... 1) В 1938 году поставить всю партийно-политическую работу так, чтобы вся масса бойцов, командиров и начальников всегда бала в курсе важнейших событий международной и внутренней жизни страны и политики ВКП(б), постоянно находилась в состоянии политической мобилизованности и острой революционной бдительности…

Весь партийно-политический состав РККА, военкомы и политработники в первую очередь обязаны с удвоенной энергией вести политработу среди красноармейской массы, поднимая каждого бойца, командира и начальника на высоту понимания всех сложных политических задач современности, воспитывая в них дух большевистской стойкости, смелости и энергии.

2) Неослабно продолжать тщательное изучение личного состава и окончательно очистить его от враждебных и политически неустойчивых элементов. Вместе с тем на обязанности всех начальников лежит еще более смелое выдвижение молодых, способных, непоколебимо преданных Родине и нашей партии людей, повседневная забота о воспитании стойких, волевых командиров и начальников, способных по-большевистски бороться с врагами народа…

…4) Командиры и военные комиссары обязаны по-настоящему оградить части от проникновения в них троцкистско-бухаринских врагов народа и других вредителей, шпионов и диверсантов…»

В преамбуле этого приказа, где подводились итоги боевой и политической учебы Красной Армии за 1937 год, его авторы в качестве одного из больших достижений пытались преподнести якобы успешную работу вновь выдвинутых кадров: «Политико-моральное состояние личного состава РККА, невзирая на попытки врагов народа помешать нормальному росту армии, было и остается безусловно крепким. Красноармейцы, командиры и начальствующий состав сплочены вокруг своего правительства. Коммунистической партии… Высокая политическая активность, героизм и самоотверженность в учебе и работе являются отличительной чертой нашей армии.

Выдвижение новых молодых кадров, проверенных и преданных делу Ленина – Сталина и нашей Родине, на командную и политическую работу уже дает самые положительные результаты и в ближайшее время скажется невиданными успехами во всех областях нашей работы»[112]112
  Великая Отечественная. Приказы народного комиссара обороны СССР. М.: Терра, 1994. Т. 13/2–1/. С. 34–35, 40–41.


[Закрыть].

Волна арестов и увольнений среди руководящих кадров Красной Армии шла так стремительно, что в кадровых органах не успевали составлять и обновлять кандидатские списки. Это относилось ко всем категориям кадров, в том числе к политсоставу. Здесь доувольнялись до такой степени, что уже в середине ноября 1937 года пришлось подготовить (по указанию Смирнова) специальный приказ о состоянии подбора кадров политсостава. В нем отмечалось, что укомплектование РККА политсоставом, особенно высшего и старшего звена, идет крайне медленно. «…В подборе кадров немало еще косности и рутины – ищут готовых работников и недостаточно смело идет выдвижение молодых, способных, преданных партии людей. Это результат плохого знания людей, политических и деловых качеств каждого, отсутствия строгого учета индивидуальных способностей и особенностей человека…»

Всем Военным советам, начальникам политуправлений военных округов и флотов, военным комиссарам и начальникам политорганов соединений, учреждений и военно-учебных заведений в директивном порядке предписывалось более тщательно проверить все кадры политработников (независимо от звания и служебного положения) и установить политическую и деловую пригодность каждого (чем не начало нового витка репрессий? – Н.Ч.) со строгим индивидуальным учетом характера работы, на которую он наиболее подходит (организационная, агитационная, пропагандистская, командная, культпросветработа). И на основе этих данных укомплектовать до января 1938 года вакантные должности политсостава.

Смирнов также распорядился, чтобы в крупных округах (МВО, БВО, ЛВО, КВО, ОКДВА, ЗабВО) создали свой резерв политработников численностью не менее 150 человек. В остальных округах – на полсотни меньше. Также он приказал начальникам политуправлений округов представить ему списки кандидатов в состав резерва ПУРККА: от перворазрядных округов по сорок, а от остальных – по двадцать человек, пригодных для замещения самостоятельных политических или командных должностей, начиная от военкома полка и выше. Для более решительной (как Смирнов понимал решительность в кадровых вопросах, читатель убеждается при чтении настоящего очерка) и успешной ликвидации некомплекта старшего и высшего политсостава, а также для подбора кандидатов в резерв ПУРККА он командировал в округа часть своего аппарата[113]113
  Там же. С. 32–33.


[Закрыть].

Вторая половина 1937 года для П.А. Смирнова вообще оказалась богатой событиями. Они после утверждения его начальником ПУРККА следовали одно за другим: в октябре – назначение заместителем наркома обороны (по совместительству), в декабре – избрание депутатом Верховного Совета СССР первого созыва (баллотировался он в Совет Союза по Днепродзержинскому избирательному округу Днепропетровской области). Тогда же ему присваивается очередное воинское звание «армейский комиссар 1-го ранга». А за день до нового, 1938 года, последовало новое назначение, резко изменившее профиль его деятельности – он становится членом правительства СССР.

Это означало, что политика, проводимая П.А. Смирновым на посту начальника Политического Управления РККА, его стиль и методы по «наведению порядка» в Красной Армии, получили полное одобрение и поддержку со стороны ЦК ВКП(б) и лично Сталина. Это означало, что жесткая позиция, занятая Смирновым при инквизиторской чистке командных кадров РККА в 1937–1938 годах, вполне соответствовала генеральной линии партии в тот период и что он оправдывал оказанное ему доверие. Это означало, что в жуткой обстановке всеобщей подозрительности середины и второй половины 30 x годов, особенно в высших эшелонах власти, у Смирнова не обнаружилось никаких отклонений от этой линии, за проявления которых приходилось платить дорогой ценой, вплоть до свободы и жизни. По меткому выражению одного из современников П.А. Смирнова, бывшего политработника Красной Армии, – академика Исаака Минца, «они колебались вместе с нею, этой генеральной линией…»

В 30 х годах Советский Союз взял курс на строительство большого морского и океанского флота. Усилиями всего народа происходило его оснащение новой боевой техникой и вооружением. На основе накопленного опыта оперативно-тактической и боевой подготовки, развития военно-теоретической мысли были созданы условия для появления Боевого Устава Морских Сил (БУМС-30, БУМС-37) и других руководящих документов. В них большое внимание уделялось боевому использованию подводных лодок, авиации и торпедных катеров, которым отводилась роль ударных сил в наступательных операциях. Предусматривалось ведение операций на коммуникациях противника силами подводных лодок, авиации и надводных кораблей.

В связи со значительным ростом сил флота и изменением характера его задач, ЦК ВКП(б) и Советское правительство признали необходимым выделить Военно-Морские Силы из состава РККА и создать самостоятельный общесоюзный народный комиссариат Военно-Морского Флота. Постановление о его образовании было принято ЦИК и СНК СССР 30 декабря 1937 года. В нем говорилось:

«1. Образовать общесоюзный Народный Комиссариат по Военно-Морским Делам.

2. Передать в ведение Народного Комиссариата по Военно-Морским Делам военно-морские силы РККА, выделив их из состава Народного Комиссариата обороны СССР.

3. Народному Комиссару по Военно-морским Делам СССР в пятидневный срок внести в СНК СССР на утверждение проект положения и структуру Народного Комиссариата по Военно-морским Делам СССР»[114]114
  Правда. 1937. 31 дек.


[Закрыть].

Тогда же руководить новым наркоматом было предложено П.А. Смирнову. Должность начальника ПУРККА он сдал Льву Мехлису, одному из доверенных лиц Сталина, политработнику дивизионного звена времен гражданской войны, срочно призванному из запаса с одновременным присвоением ему звания «армейский комиссар 2-го ранга».

К моменту назначения П.А. Смирнова наркомом Военно-Морские Силы организационно включали в себя четыре флота (Балтийский, Черноморский, Тихоокеанский, Северный) и четыре флотилии (Амурскую, Днепровскую, Каспийскую. Северо-Тихоокеанскую), в целом насчитывающие 45 соединений. По решению Политбюро ЦК ВКП(б) в составе вновь созданного наркомата предусматривался военно-политический орган – Политической Управление на правах военно-морского отдела Центрального Комитета партии. Возглавил его дивизионный комиссар (вскоре станет корпусным) М.Р. Шапошников – начальник отдела организационно-партийной работы ПУРККА. Начальником Главного Штаба ВМФ был назначен Л.М. Галлер, многие годы до этого командовавший Краснознаменным Балтийским флотом.