Текст книги "Пятна"

– Ооооо… хорошая вещь. Как сохранили? Наших же всех разоружили, – уважительно надул щеки доктор.

– Всех, да не всех. Кореш один мента хлопнул, а перед тем как преставиться, мне подогнал, – Кочерга с любовью потер пистолет о заселенную штанину и спрятал обратно.

Тут очнулась Любаша. Внезапно заметив Хирурга, она испуганно промычала и попыталась отползти, но алкоголь сыграл с её координацией коварную штуку. Девушка взмахнула руками и свалилась на землю.

– Любка, твою мать! Ты чего шугаешься? Видишь, у нас гость! Хоть нормального человека встретили, я думал такие уже выродились. Поздоровайся лучше…

– Люба, – плаксивым голосом выдавила из себя шатенка, потянувшись к пойлу.

– А Кочерга, между прочим, не погоняло, – мужик с важным видом покачал указательным пальцем, – эта фамилия моя. А зовут Константин Назарович. А тебя как по батюшке?

– Просто Хирург. У меня больше нет ни имени, ни фамилии.

– Ну ладно, дело твоё, паспорт требовать я не собираюсь, – Костя хрипло заржал, – хирург так хирург, по мне хоть гастроэндыр… гастрондур… сука, как там правильно?!

– Гастроэнтеролог, – подсказал доктор мудреное название.

– Или патологоанатом, – хихикнула девица, неожиданно продемонстрировав чудеса пьяной артикуляции.

– Да хоть дерматовенеролог! – Кочерга задрал футболку, обнажив покрытый пятнами живот, – один хер не вылечишь от этой заразы!

Узкие плечи Хирурга уныло поникли. Чтобы его взбодрить, Костя протянул бутылку пива, но доктор отказался. Вместо этого он достал из рюкзака банку тунца и вяленое мясо.

– О, добрые харчи! – похвалил Кочерга. Его подруга тоже заметно оживилась при виде аппетитной закуски. Любаша даже принялась стоить глазки новому знакомому, но так чтобы ухажер ничего не заметил.

Бродяги пили до глубокой ночи. Хирург уже клевал носом и с трудом поддерживал разговор, он порядком устал после тяжелого дня. Костя допил очередную бутылку, швырнул её в заросли бурьяна и недобро покосился на собеседника.

– Слышь, ты как хочешь, а к нам ночевать не пущу! Ты меня ночью зарежешь! – приступ подозрительности, граничащий с паранойей, внезапно накатил на Кочергу.

– Ради чего?

– Да вот ради него! – мужик полез за стволом, неловко перехватил его и уронил себе под ноги. Люба взвизгнула и подскочила. Её паника передалась доктору, он тоже вздрогнул от неожиданности.

– Да не боись, не граната же. Он на пре-до-хра-ни-те-ле, – Костя с кряхтением поднял пистолет – о чем я говорил? А! Вот ты же себе такой хочешь? Да хооооочешь. По глазам вижу хочешь! А что в наше время стоит убить человека? Ни-че-го. Жизнь людская теперь измеряется в банках тушенки, в патронах, даже в рыболовных крючках. Сам видел, как одному мужику разбили башку из-за пары поплавков и катушки лески. А ради такой игрушки многие родного брата придушат.

Кочерга с любовью поцеловал затвор Макарова и снисходительно покосился на доктора. Тот потянулся к рюкзаку и отцепил от него маленькую палатку:

– На ваш дворец я не претендую. Зачем мешать новобрачным? Я как улитка, omnia mea mecum porto – всё своё ношу с собой. Ночь сегодня теплая. Пойду, разложу на той полянке, если не возражаете.

– Нет проблем, – прогудел Костя, – будем соседями.

Хирург быстро поставил легкую одноместную палатку, постелил туристический коврик и развернул спальник. Отключился он почти мгновенно. Ночью ветер усилился, и стало прохладнее. Но проснулся доктор не от холода, а из-за жужжащей под куполом жирной зеленой мухи. Только-только рассвело. Живой надоедливый будильник монотонно гудел, пытаясь вылететь на улицу.

– Вот бестия! Как ты сюда пробралась? А…, – взгляд Хирурга упал на чуть расстегнутую молнию у входа. Он попытался опять уснуть, но через десять минут понял, что бесполезно.

Доктор выбрался из палатки, муха радостно прошмыгнула следом. Костер давно потух, Костя с Любой еще крепко спали в своём вагончике. Учитывая, во сколько они легли, скорого пробуждения ждать не стоило. Хирург собрал палатку, попил воды и задумался над тем как поступить дальше.

«Эти маргиналы – не лучшая компания, но надо с чего-то начинать сбор новой команды. У них есть оружие. Попробуем».

Чтобы скоротать время доктор набросил рюкзак и пошёл к ближайшей брошенной высотке. По соседству раскинулась огромная стройплощадка: башенные краны жалобно скрипели на ветру, бетономешалки вросли колесами в грунт, а пыльные бульдозеры обрастали плющом. Еще недавно этот пустырь планомерно застраивали многоэтажками. «Концептуальный закрытый двор, панорамное остекление, видеонаблюдение, зоны для йоги и спорта, школа рядом с домом», – заманчивые надписи всё еще пестрели на растянутом вдоль ограждения плакате. До эпидемии дома в Краснодаре росли как грибы после дождя, и дождь лил регулярно. А теперь пустыня.

Два пролёта синего забора давно рухнули, и проникнуть на стройку не составило труда. Но вдруг появились местные охранники. Стая собак со злобным лаем бросилась защищать территорию, однако, Хирург подготовился к этому. Несколько кусков битого кирпича заставили дворняжек разбежаться.

Доктор беспрепятственно поднялся по наспех сколоченным деревянным ступеням и скрылся в темном проёме подъезда. Перила здесь не успели поставить, поэтому Хирург держался ближе к стене. После десятого этажа на лестничных площадках стали появляться голубиные гнезда. Пару раз встретились дохлые птицы. А на пятнадцатом дорогу перегородил скелет собаки. Что заставило псину взобраться так высоко прежде чем сдохнуть, осталось загадкой. Хирург загадки не любил, поэтому перешагнув через останки, вскоре поднялся на крышу.

«Вот это я понимаю наблюдательный пост. Не то, что с Красной площади. Хотя за кем тут наблюдать? За двумя алкашами в вагончике? Бррр, ну и ветрище!»

Доктору открылся превосходный вид на ряды автосалонов вдоль Западного обхода, амбициозный комплекс «Город спорта», бесконечные крыши старых и новых домов. Хирург повернулся, его водянистые глаза уставились в сторону Ипподрома.

«Там большая община, сильная. Человек триста, не меньше. Хорошо устроились: земли много, бетонный забор по периметру, крыша над головой есть. Только в конюшни, наверное, заглядывают исключительно в чумных халатах. Чистые…»

Ипподром превратился в сплошной огород, ни одной лошади там, конечно, не осталось. Половину земли засадили картофелем, морковью, капустой, луком, свеклой, а вторую половину заняли теплицами с другими овощами. Ипподромовцы почти полностью обеспечивали себя продовольствием, а то что не могли вырастить, покупали у других общин.

Хирург сплюнул с крыши и посмотрел вниз. У подъезда суетились три собаки, обнюхивая свежие следы человека. Вдруг что-то загудело позади. Доктор обернулся и приставил ладонь ко лбу. Серая точка на небе двигалась прямо на него, быстро приближаясь с грозным рокотом. Хирург на всякий случай убрался с крыши и затаился на лестничном пролёте. В «вертушке» мог сидеть и стрелок, ему ничего не стоило превратить подозрительного человечка в фарш. Пронесло. Вертолет, разрубая воздух винтами, с грохотом пролетел над недостроенной высоткой.

«Давненько авиацию я не видел. Значит, кто-то важный к нам пожаловал», – предположил Хирург, спешно спускаясь вниз.

Бродяги в вагончике тоже проснулись от шума, задрав голову на пороге своей убогой хибары, они провожали вертолёт мутным похмельным взглядом. Разглядев вдалеке ночного гостя, распухшая физиономия Кости чуть подобрела:

– Вот и доктор Айболит, он с чекушкой к нам спешит. Приходи к нему лечиться, даст всегда опохмелиться!

– А я думала, он свалил, – Любаша не оценила поэтический талант кавалера и ушла в бытовку спать дальше.

Кочерга отошел шагов на десять, справил нужду, а затем принялся за костер. Когда Хирург вернулся, вода уже грелась в черном от сажи котелке.

– Добра утра, док! Чифирнём?

– Благодарю, но я только зеленый пью.

– Ишь какой, дело твоё, – Костя смачно харкнул в сторону, – жратвы мало осталось, надо сегодня пошукать по домишкам.

– Сколько тебе осталось, как думаешь?

Неожиданный вопрос заставил Кочергу вздрогнуть:

– А тебе-то чего? Сколько есть – все мои!

– Ты давно заразился? Судя по цвету пятен раньше, чем твоя подружка. Она месяца два назад, верно? – продолжал допытываться Хирург, точно принимал пациента в кабинете.

– Три. Любка – три месяца, я – полгода, – холодно ответил Костя.

– Полгода…, – повторил доктор с той интонацией, когда больным оглашают смертельный диагноз.

От ледяного голоса собеседника Кочерга вдруг сжался в комок. Он сам не понял, чего так испугался, но мелкая дрожь под коленками заставила его немедленно сесть. Бродяга знал, что обречен. Поэтому он и напивался каждый день, чтобы приглушить ужас неизбежности. Страх костяной рукой хватал его за горло, а алкоголь хотя бы отчасти разжимал эти тиски.

– Все там будем, не бзди, – сипло протянул Кочерга, успокаивая скорее себя, чем доктора.

Хирург отстранено смотрел на огонь и теребил кончик тонкого носа. Костя ждал, когда новый знакомый скажет что-то важное, раз он завёл такую тему, но доктор молчал, точно забыл, о чем они говорили. Скрипнула дверь и на пороге вновь появилась Люба. Шатенка высунулась из бытовки в черной запачканной майке, которая едва прикрывала соблазнительные бедра.

– Здрасьте, – сухо процедила Люба и пошлепала в сланцах к кустам.

Кочерга недовольно покосился на неё, но промолчал. К доктору он уже не ревновал. Сейчас, на трезвую голову и при дневном свете, глядя на тщедушную фигуру с узкими плечами, Костя был уверен, что Хирург ему не конкурент. Интеллигентные манеры и флегматичный вид доктора подкрепляли это убеждение.

– Ты сам-то когда подхватил? На прошлой неделе? – усмехнулся бродяга.

– Больше года.

– Чего?! А ну покажи!

Хирург снял рубашку. Кочерга обошел его вокруг, недоверчиво осматривая каждый сантиметр кожи.

– Ниже пояса примерно так же. Если позволишь, я не буду снимать штаны, поверь на слово.

– Поверить? Да я тебя вообще не знаю, с хера ли мне тебе верить?! Больше года… не бывает таких бледных пятен у тех, кто больше года носит на себе клещей!

– Как видишь, бывает.

– И чё? А? Чё с того?! Всё равно пятна есть! Красные, розовые – одна херня! Думаешь, не сдохнешь как другие?

– Думаю, я смогу предложить тебе и твоей невесте приятный свадебный подарок. Что скажешь насчет шанса на очищение? – по-змеиному прошипел Хирург с лукавой улыбкой.

Глава 5. Хали-Бали

Высокий глухой забор скрывал за собой ряды уютных коттеджей. Бетонную стену со всех сторон обвивал густой зеленый плющ, чтобы ограда не выглядела мрачной и отталкивающей. Так задумалось давно, еще, когда это место называлось базой отдыха «Хали-Бали». Теперь плющ служил дополнительной маскировкой от любопытных глаз. Здесь поселилась небольшая община – балийцы, как в шутку называли себя местные.

Соня Одинцова шла к домику, наслаждаясь теплым весенним утром. Поблизости запели птицы, но девушка не обрадовалась им, а наоборот испуганно ускорила шаг. Сейчас чистые боялись даже воробьев.

– Сонечка! – донеслось с крыльца коттеджа номер шесть. Сухонькая старушка лет семидесяти поманила рукой, и Одинцова направилась в её сторону.

– Доброе утро, тетя Даша!

– Доброе, золотце. Решила кофту зашить, да очки куда-то запропастились. Вдень мне нитку в иголку, будь она неладна. Никак попасть не могу сослепу.

Соня мигом выполнила просьбу бабули, но не стала возвращать иглу:

– Давайте я сама починю.

– Ступай, милая. Я как-нибудь управлюсь теперича…

– Давайте-давайте, – настаивала Соня, – я мигом, тут работы на минуту.

– Ладно, рукодельница моя, держи.

Игла ловко замелькала в молодых руках, а тетя Даша принялась бормотать о том, что скоро придется учиться на веретене прясть.

– Там овечья шерсть нужна. Какие же теперь овцы…? – вздохнула Одинцова.

– Тьфу, памяти совсем нет. Не могу привыкнуть к этому кошмару. Да и незачем мне привыкать, помру не сегодня так завтра, – запричитала старушка. Она была еще довольно энергичной и крепкой бабулей, хотя иногда прикидывалась старой и немощной.

– Перестаньте, что за разговоры? Как мы без вас? Кто мудрость свою передаст и опыт? Живите дольше, вы нам нужны.

Тетя Даша от такого ответа даже прослезилась. Соня, не теряя время на разговоры, быстро принялась за дело. Старушка лишь одобрительно кивала головой, подмечая, как всё аккуратно у неё получается:

– Ох, и повезло Тимуру с женой. И умница, и красавица, и по хозяйству мастерица.

– Ладно вам, – смутилась Соня, поправив русые волосы, – а вообще, взяли бы новую кофточку у Егорыча. Ребята много одежды привезли, у него вещей целый склад.

– Нет, дочка, тряпочки те вам молодым пригодятся. А я свои поношу, в них меня и закопаете. Ой, чего я об этом все болтаю?! Настроение тебе порчу… прости. Ты лучше расскажи как Надюшка? Хорошо кушает? Молока хватает?

– Всё вытягивает. Бывает, за ночь раза три просит. Скорей бы уже прикорм начать.

– Это хорошо, хорошо. Пусть растет радость наша. Ох, и в тяжелое время она родилась, почитай как в войну, даже хуже…, – снова принялась нагнетать тёте Даша.

– Готово, носите на здоровье, – Соня протянула кофту, кротко улыбнулась и поспешила домой в коттедж номер двенадцать.

Бесшумно прикрыв за собой дверь, первым делом молодая мама взглянула на детскую кроватку. Малышка, которой недавно исполнилось пять месяцев, сладко посапывала в своей колыбельке.

– Тебя надо в разведчики определить, тихо подкрадываешься, шаг легкий, – улыбнулся Тимур, не отвлекаясь от чистки карабина, – кого встретила?

– Тёте Даше помогла немножко. Ходит в обносках латанных-перелатанных, а новые вещи не хочет брать, для нас бережет.

– Старые люди экономные, есть чему у них поучиться.

– Надя не просыпалась?

– Сопит как сурок. Давай чаю поставим, мне через час на смену.

Соня взлохматила голову мужа и взяла с полки ножницы:

– Тимурчик зарос – не видать из-под волос. Как раз успею тебя подстричь. Стыдно, что у парикмахера муж ходит как леший.

– Под банданой не видно, – Тимур отложил оружие в сторону, поднялся и обнял сзади любимую супругу.

– Ой, мы ВСЁ не успеем. Либо ЭТО, либо стричься, – легкий румянец вспыхнул на лице Сони.

Тотчас проявились милые ямочки на щечках. Эти ямочки свели Тимура с ума при их первой встрече, и с тех пор он продолжал находиться в приятном безумии.

– Я согласен еще денек лохматым походить, – муж запустил теплую ладонь под кофточку Сони.

– Нет, давай вечером. Ты же знаешь, я не люблю второпях.

Одинцов разочаровано выдохнул, смирился и послушно уселся в кресло перед зеркалом. С каждым щелчком ножниц на пол падали густые вихры черных волос. Соня хорошо знала свое дело, ей понадобилось двадцать минут, чтобы привести прическу Тимура в порядок.

– Так гораздо лучше. Красавчик мой! Хочешь, молнии на висках выбрею?

– Зачем?

– Ну… хорошо будет с твоей кличкой сочетаться.

– Флэш это не кличка, а позывной, – поправил Тимур, – молнии говоришь? А давай, прикольно.

Соня взялась за машинку, осторожно выбривая узор. До эпидемии она считалась одним из лучших мастеров в городе, запись к ней в салон шла за месяц.

– Вот, теперь готово.

– Казак в бою должен быть красивым, – ухмыльнулся муж, рассматривая новую прическу.

– Сплюнь! У нас к счастью тихо, пусть так и остаётся…

Но не успела Соня договорить, как раздался осторожный стук в дверь. Женская интуиция мгновенно почувствовала опасность, сердце тревожно защемило.

– Доброе утро. А я тут это… Тимур, дело есть. Давай к Пастырю, – пробасил Егорыч, заглянув в домик.

– Выхожу, оденусь только.

Через минуту мужики бодро шагали в «штаб» – так теперь назывался бывший ресепшен базы отдыха. Тимур Одинцов был достаточно рослый и крепкий парень, но по сравнению с Егорычем выглядел, словно скворец перед орлом.

Быков Василий Егорович оправдывал фамилию. В свои пятьдесят он сохранил молодецкую силу, мог легко погнуть толстый стальной прут или поднять два тяжеленных мешка. Но при этом сложно было найти человека добрее и честнее. В общине все звали его просто Егорыч.

Миновав половину базы, они обогнули бассейн, служивший теперь резервуаром для пресной воды. Штаб располагался у главных ворот, рядом возвели наблюдательную вышку, протянули колючку поверх забора, в общем, укрепились подручными средствами как смогли.

– Егорыч, на кой лях нам такая ванна? Скважина же есть, колонка. А бассейн простаивает. Давай туда карасей запустим? Рыбачить прямо с шезлонгов будем.

– А если что случиться со скважиной и насосом?

– Так ты починишь! Вот прям сейчас рядом инопланетяне расшибутся, так ты и летающую тарелку их подшаманишь с помощью молотка, скотча и мата. Еще лучше прежнего полетит!

– Ну, Флэшка, насмешил! Инопланетяне! Тарелка! Ха-ха-ха, – прогудел Быков.

Голос у него был под стать внешности, каждое сказанное слово вылетало точно из медной тубы. Егорыч носил бороду, а прямые седые волосы до плеч подвязывал очельем – ленточкой вокруг головы. Такого хоть в кино снимай, вылитый былинный богатырь или древний витязь. Но при всей харизме, профессию он выбрал самую рядовую – до эпидемии Быков работал в «Хали-Бали» завхозом, а вернее – мастером на все руки. Они у Егорыча росли откуда надо.

Мужики без стука зашли в штаб, где за столом их ждал Пастырь Петр Петрович. Человеку с такой фамилией не требовалось прозвище.

– Привет, Тимур. Значит так, Егорыч уже в курсе, теперь тебе озвучу – во время утреннего обхода Яшка с Араратом наткнулись на деда с бабкой.

– Пока на ЧП не похоже.

– Не ёрничай. Старики эти рассказали, что в Елизаветке лихие хлопцы появились.

– И насколько лихие? – скрестил на груди руки Одинцов.

– Вполне себе, – Пастырь вышел из-за стола, – десять человек уже ухлопали. Дедов этих в рабство определили – помыть, постирать, дров наколоть, еду приготовить. Еще несколько девок в плену держат для любовных утех.

– Елизаветка – закрытая территория, там только чесоточные живут. Нам смысл к ним лезть? Пусть сами разбираются, им всем недолго осталось, – пожал могучими плечами Егорыч. Несмотря на богатырскую наружность, он сторонился лишних разборок.

– Не нравится мне такое соседство, им до нас рукой подать при желании. Не больше часа езды, – нахмурился Пастырь, вертя в руках карандаш.

Благодаря солидному опыту работы на государственной службе Петр Петрович быстро прибрал нити правления общины к своим пухлым ручкам. Раньше Пастырь трудился в министерстве дорожного хозяйства Краснодарского края. Роста он был невысокого, с лысиной на макушке, сутулой спиной и солидным животиком. Руководить общиной ему очень нравилось, и он всячески любил подчеркивать свой статус. Даже в такое время Петр Петрович продолжал ходить в костюме и галстуке, точно еще работал в своём министерстве.

Тимур Одинцов переживал, что когда-нибудь напьётся, сорвется и отметелит Пастыря до полусмерти. Да просто потому что бесит. Вот вроде никаких гадостей конкретных не делает, и говорит умно, но бесит. Однако сейчас Флэш согласился с мыслями председателя насчет беспокойных соседей:

– Численность противника?

– Пять мужиков. Возможно, есть союзники, но старики толковали про пятерых.

– Оружие?

– Дед подметил три ружья, карабин, несколько пистолетов.

– Ну, хоть без танка, – пробасил Егорыч, покачиваясь на скрипящем стуле.

Тимур подошел к окошку:

– Где они?

– Кто? – озадачено спросил Петр Петрович.

– Осведомители наши? Старики пленные где? Я хочу их лично допросить.

– Эээ… так они не пленные. Не стали парни их задерживать. Сам знаешь, кому охота с чесоточными лишний раз возиться? – Пастырь стукнул карандашом по крышке стола.

Одинцов недовольно посмотрел на него:

– Задерживать или не задерживать это мне решать, раз вы меня ответственным за оборону выбрали. Может, дед с бабкой засланные казачки и специально нам дезу слили? Мы сейчас соберем отряд, за ворота выедем, а эти отморозки на базу нагрянут. Стариков нужно было задержать, чтобы в Елизаветку вернуться не смогли.

– Дед с бабкой дезинформаторы… шпионы…, ну не знаю. Чересчур ты подозрительный, Тимур. Сложную схему придумал. Да и вообще, чего ты на меня наезжаешь, как будто это я их отпустил? Вот Яшка с Арой вернутся, на них и наезжай, – проворчал Пастырь, возмущенный критикой в свой адрес. Он по старой чиновничьей привычке терпеть не мог когда «простой люд» начинал высказывать претензии.

Тимур вышел на улицу и включил рацию:

– Ящер, Ара, приём. Стариков из Елизаветки задержать сможете или вы их просохатили уже?!

– Они в Бэлозерный пошлёпали. Догнать? – пробубнил динамик голосом Арарата.

Повисло молчание, наконец, Одинцов принял решение:

– Нет. На базу давай. Время дорого. Отбой.

Возвращаться в штаб и смотреть на важную рожу Петра Петровича не хотелось, поэтому Флэш отправился в противоположный конец базы, где стояла еще одна сторожевая вышка.

– Гусь, сменись с кем-нибудь. Через час на зачистку выезжаем.

– Внезапно. И кто наш враг? – коренастый парень со щербатым лицом высунулся с вышки.

Антоха Гусев был закадычным приятелем Тимура еще со школьной скамьи. Они вместе сидели за одной партой, вместе занимались рукопашкой и в армию ушли тоже вместе. Правда, Гуся отправили на флот, а Флэш топтал сапоги в ракетных войсках.

– В Елизаветку сгоняем. Надо превентивно устранить проблему, – коротко объяснил Одинцов.

Спустя час «Рено Дастер» болотного цвета выехал за ворота «Хали-Бали». За рулем сидел Тимур, рядом устроился Гусь, а на задних местах расположились Яшка с Араратом.

– Флэш, брат, а почему мы вчэтвером против пяти поехали? Ты нэ подумай, что я жим-жим, но мы же могли собрать бригаду чэловек дэсять, – Ара нервно теребил бороду, изучая пейзаж за окном.

– А если дед с бабкой набрехали? Мы все силы с базы выдернем, а охранять кому? Я Пастырю сказал, чтобы до нашего возвращения удвоил караул. Пусть хоть сам на вышку лезет. В галстуке.

– Не, Флэш, старики перепуганные насмерть были. Они не врали, зуб даю, – попытался убедить командира Яшка Шкуркин по кличке Ящер.

Парень и в правду напоминал ящерицу – худой, мелкий, шустрый, пронырливый. Яшке редко везло по жизни, но с базой подфартило. Он поселился на «Хали-Бали» последним, после него в общину уже никого не принимали.

– Береги зубы, Яша, болтай поменьше. Испуганным прикинуться любой дурак может, – Тимур посмотрел в зеркало заднего вида и переключил скорость.

– Э, брат! Хорошо, что ты такой мнитэльный. Так и надо. Сейчас, отвэчаю, никому верить нэльзя, – кашлянул Ара.

Арарату Бабикяну перевалило за тридцать, но с бородой он выглядел на десять лет старше. А без бороды никто из «балийцев» его не видел. Ходила байка, что однажды в драке он откусил человеку нос. Ару уважали. Даже сам Пастырь боязливо отводил глаза, когда Арарат впивался в него своим тяжелым взглядом.

Узкая дорога закончилась, «Дастер» выкатился на трассу и ускорился. Серая бандана Тимура заколыхалась от ветра. Одинцов точно знал куда ехать. Последние три года до эпидемии он работал в такси и лучше любого навигатора мог рассказать о Краснодаре со всеми окрестностями.

– Предупредительных выстрелов не делаем, сразу на поражение, – дал установку Флэш.

Между Краснодаром и станицей Елизаветинской было меньше пяти километров. Рано или поздно город бы её поглотил. Но теперь из-за чесоточников местные власти отсекли Елизаветку, точно воспалившийся аппендикс. Когда правительство еще пыталось бороться с эпидемией, здесь на скорую руку возвели больничный модульный городок для изоляции зараженных. Поначалу люди соглашались ехать добровольно. Затем их стали свозить принудительно.

Это не помогло. Бурая чесотка всё равно победила, и власть самоустранилась от решения проблемы. Больных бросили. Впрочем, большинство пятнистых к тому моменту умерли или разбежались куда подальше. А тех, кто попытался вернуться в город, прогнали обратно банды чистильщиков. Какое-то время, чтобы чесоточные не вылезали из резервации, по субботам в Елизаветинскую приезжала пара армейских грузовиков с «гуманитарной помощью». Солдаты выбрасывали из кузова мешки с мукой, крупами, солью, сахаром, чаем и тут же сматывались. Но эти подачки тоже закончились. Как говорится: «Вы держитесь, всего вам доброго, хорошего настроения и здоровья».

– Полный писец, – Ящер растерянно озирался на остовы сгоревших коттеджей. Местами пожарища тянулись целыми кварталами.

Однако жизнь здесь еще теплилась. Тимур заметил впереди мужика с пустым ведром и на полной скорости резко свернул. От лихого маневра Антоха чуть не вылетел в окно:

– Полегче, Шумахер.

– Нервный я стал. Не высыпаюсь просто. У дочи колики по ночам, плачет так, хоть из дома беги. Ладно, у меня еще смены, дежурства, обходы там всякие, имею законное право вырваться. А Сонька с ней сутки напролёт. Не представляю, как она это выдерживает.

– Э, брат, это чисто жэнская тема. Природа всё прэдусмотрела. Гэн у них есть спэциальный, чтобы с дитями возиться, – экспертно пояснил Арарат.

Одинцов прочитал на табличке адрес и затормозил:

– Цель близко. Не будем вплотную подъезжать, оставим пространство для маневра. Машину только заныкаем. Вон место подходящее – хата сгорела, а забор уцелел. В этом дворе и оставим. Гусь, Ящер – отоприте ворота. Ара, прикрывай.

Парни действовали слаженно. Никому не хотелось задерживаться в Елизаветке и лишнюю секунду. Казалось, что из каждого уцелевшего дома за ними следят мстительные чесоточники.

– Ящер, охраняешь тачку. С рацией не расстаёшься, даже чтобы задницу вытереть, коль приспичит. По первому сигналу выкатываешь колёса и ждешь нас. Вопросы?

– Ясно всё. Аккуратней, пацаны, – выдохнул Шкуркин, прощаясь с товарищами.

Одинцов взял любимую «Сайгу» и пошел первым. Слушая, как хрустят берцы по гравию, Тимур вспомнил едва уловимый звук шагов Сони. Все резко замерли. Из кустов вылез пятнистый кот и тут же прыгнул за ограду. Выдохнули. Подождали. Прошли еще метров пятьдесят. И вдруг поблизости заиграла музыка на всю катушку.

– Как говорится «помирать так с песней»? Кажись на нашем объекте дискотека? – предположил Антоха.

– Девять из десяти. Уверен, эти хлопчики тут никого не боятся. Отрываются. Нам же лучше.

– Втроем против пяти, – констатировал незавидную математическую пропорцию Антоха.

– Предлагаешь еще Ару отцепить? – улыбнулся Флэш, – спакуха, это на бумаге счёт не в нашу пользу, зато есть фактор внезапности. Сейчас направо, если я не путаю, эта улица параллельно идёт. Найдем домик напротив и всё разведаем.

Одинцов не ошибся. Адрес, который указали старики, совпал с местом, где шло веселье. Разведчики тихо вскрыли двухэтажный коттедж через дорогу и установили наблюдение.

– Вижу на участке четыре тела. Уверен, что бухие. Двое чуть не подрались из-за бутылки пива. Дозорных нет, дисциплина на нуле, – Тимур передал бинокль Аре, обдумывая план атаки.

– Четыре? Нет, дэдушка говорил их пять – напомнил Арарат, – надо пятого найти.

– Он мог уехать за водярой. Не сами же они гонят? – щербатое лицо Гуся застыло в напряжении.

Флэш посмотрел на солнце:

– Подождём, время есть.

На пару часов движение по территории затихло. Но музыка продолжала долбить из колонки, которую демонстративно выставили в окно, для поднятия настояния всем соседям. В паузе между треками, слышалось тихое тарахтение бензинового генератора. Бандиты не бедствовали. Ближе к закату завертелась суета возле бани: двое таскали воду, третий рубил дрова, четвертый ходил вдоль забора с карабином на плече.

– Вот и караульный, а ты их ругал, – отметил Гусь, – когда штурмуем?

– В баню пойдут, распарятся и накроем их тепленьких.

– Пленных берем? – уточнил Арарат.

– Не обязательно. Если получится, можно допросить. Нет, так нет.

По этому вопросу разногласий с Тимуром не возникло. Вскоре над баней задымила труба, противники отправились в парилку, прихватив для увеселения пару девушек. Одна пыталась сопротивляться, но после пинка в живот, смиренно поплелась вместе со всеми.

Одинцов взял рацию:

– Ящер, как обстановка? Приём.

– Нормально, тихо. У вас что? – послышался встречный вопрос от Шкуркина.

– Начинаем работать. Жди команды. Отбой.

Ботинки, плотная одежда, банданы, защитные очки и, конечно же, перчатки. Без них вообще никуда. Перед атакой парни еще раз проверили, что кожа максимально закрыта. Поймать чесоточного клеща дело нехитрое. Одно прикосновение к пятнистым – и, считай, ты в их клубе.

Троица подкралась к забору с глухой стены дома. Орущий магнитофон выступил верным союзником, заглушая все остальные шумы.

– Антоха – зачищаешь хату, Ара – со мной к бане.

Из динамика на всю округу растекалась тюремная лирика группы «Бутырка». В парилке стало жарко во всех смыслах: крики, стоны, пьяный смех и шлепанье веников сменяли друг друга.

Одинцов жестом указал Арарату на окно, а сам шагнул к двери. Выстрел. Второй. Третий. Когда «Сайга» замолчала, гаркнул Тимур:

– На выход!!

Но девки продолжали визжать. Флэш дал им время прийти в себя и обернулся к напарнику:

– Чисто, давай к Антохе.

Гусь, не дожидаясь подмоги, уже вышел на крыльцо:

– Пятого нашел. Только не знаю, считать его пленным или нет. Обдолбанный валяется на диване, вокруг шприцы, «колеса» рассыпаны, сам лыка не вяжет. Проверил комнату и запер его.

– Добро. У нас трёхсотых нет. Сначала баб допросим, потом разберемся с наркошей, – облегченно выдохнул Одинцов.

Пленницы прикрыли голые тела халатами и робко вышли на улицу. Рыжая и брюнетка, молоденькие, худенькие, с заплаканными глазами и синяками от побоев. Девчонки дрожали и клацали зубами, каждый шаг они делали с мучительной осторожностью.

– Как зовут? Давно здесь? – спросил Тимур.

Первой ответила брюнетка:

– Я Женя.

– Ира, – представилась рыжая, – неделю примерно, может больше, я счет дням потеряла.

– Мы с парнями ехали к морю. Они догнали, прижали к обочине, мальчиков убили…

– … а нас сюда притащили.

– Издевались как хотели…

– Мы чистые были, здоровые! А теперь…, – Женя разревелась, села на траву и обхватила голову руками.

Антоха и Тимур переглянулись, понимая незавидную долю девчонок. Смерть внесла их в свой отложенный список. Флэш постарался выбросить эти мысли из головы, у него своих забот хватало:

– Трупы в бане сожжем. Там генератор трещит, значит, горючки полно. Ара, поищи канистру.

– А нам что делать? – дрожащим голосом пролепетала Ира.

Гусь лишь беспомощно развел руками:

– Прибейтесь к местным. Тут вроде еще старики жили?

– Да, дедуля с бабулей. Хорошие. Они сбежали сегодня. Мы тоже хотели, но не смогли. Нас отдельно держали.

– Если повстречаете их, спасибо скажите. Старики наводку дали.

В глазах девушек читалось опустошение. Точно из тряпичных кукол вытащили всю набивку, превратив в бесформенные куски ткани. Их спасли от насильников, дали свободу, но что с ней делать Ира и Женя не знали. В город им путь заказан. Друзей и знакомых здесь не было. Девчонки одновременно подумали об одном и том же.