Текст книги "Марина [НЕ] грустит: Тяжёлая музыка"

Глава 5

Когда я проснулся, мы уже приближались к цели путешествия. Ну, как проснулся – сумасшедшая Маруся ураганом ворвалась в каюту и сразу хлопнула по стенке пятернёй, включив её в режим панорамного окна, после чего прямо в кроссовках вспрыгнула на койку, оседлала меня и стала трясти с воплями, чтобы я срочно и немедленно просыпался или пропущу нечто невообразимое.

– Ты только глянь! Да смотри же! – возбуждённо повторяла эта неугомонная, собственноручно вертя моей головой. – Это в сто раз круче, чем Нестралех! В двести раз! Ну же, давай, поднимайся, Ярик!!!

Самое смешное, что она скорее мешала. Постоянная тряска не позволяла мне ни подняться, ни даже просто сосредоточиться и понять, наконец, куда и на что смотреть. Только когда мимо проплыло нечто белое, девушка отпустила меня, соскочила на палубу и с визгом унеслась прочь, на ходу поправляя пояс на джинсах.

Стало, наконец, тихо, и я нормально взглянул в «окно».

А там был лес. Настоящее море леса – точно в той песне про крыло самолёта: кроны деревьев насколько хватало глаз до самого горизонта. По воле ветра вся эта зелень колыхалась и двигалась, что само по себе впечатляло. Валы из листвы вздымались, неслись куда-то и сталкивались, и не было конца этому дивному движению. Если вы сейчас воображаете, то пусть ваш разум дорисует блики. Миллионы отблесков местного солнца разбегались россыпью от глянцевой поверхности листочков, слепили и придавали зелёному океану вид мистический и волшебный, словно фея осыпала его своей пыльцой. Чем ближе – тем ярче, чем дальше – тем мельче, световые брызги пропадали из виду разве что совсем вдали, там, где море листвы встречалось с розовыми облаками. Тут уж не знаешь, что красивее: то ли сверкающий хаос вблизи, то ли иррациональные картины вдали, когда причудливые формы, непрерывно меняясь, неслись почти по самой зелёной глади. Ни один Сальвадор наш Дали никогда не вообразил бы такого.

Особенно если учесть башни.

Помните, Маруся унеслась, когда мимо проехало нечто большое и белое?

Так вот, среди бушующей сияющей листвы колоннами возвышались эльфские небоскрёбы. Гладкие, чуть-чуть сужавшиеся к вершине – правильная форма кристаллов с идеальной огранкой и острые шпили наверху. Стоило рассмотреть их внимательнее, как оказалось, что цвет не такой уж и белый – скорее под слоновую кость. И ещё покрытие было… вот как же передать это – полупрозрачным, что ли. Как если бы у этого цвета была глубина, и сама башня изнутри слегка светилась. Некоторые полудрагоценные камни так смотрятся, если вам это хоть немного поможет понять. Сердолик, например, или хризопраз. Агат опять же. Только цвет – под слоновую кость. Представили? Зрелище оказалось настолько величественным, что мир геометрических иллюзий Нестралеха действительно померк. Тут чувствовались система, идеальный просчёт и бесконечный эстетический вкус. То, как эти башни расположились друг относительно друга, как их «омывали» волны блестящей зелени – всё это казалось таким простым и в то же время бесконечно фантастическим. Завораживало настолько, что никаким подсвеченным башням квирчей и не снилось.

Как понимаете, это надо было рассмотреть хорошенько. Не выходя из культурного шока, я кинулся на верхнюю палубу, чтобы найти там Марусю влезшей на перила, как будто это помогло бы лучше рассмотреть что-то и запечатлеть в памяти. Впрочем, память – штука вовсе не надёжная, а потому Маруся то и дело щёлкала фотоаппаратом.

– Понял? – обратилась она ко мне, обведя вокруг рукой. – Вот это просто… крышеснос!

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Здесь, на верхней палубе стало очевидно, что картинка со стены каюты отражала лишь часть великолепия. Если же смотреть вживую, то пейзаж обретал глубину, воздух, фактуру. Здесь ветер не только двигал океан, но и раздувал волосы. Блёстки не только сияли на поверхности крон, а ещё пускали солнечных зайчиков прямо в лицо. Здесь ПАХЛО свежестью и пряной листвой.

И конечно, здесь были звуки. Тихий гул двигателей яхты, свист ветра в «парусах» и в «такелаже», грохот волшебного лесного моря под нашим килем, крики каких-то птиц даже. А ещё – сирены, что вырывались со стороны башен и эхом раскатывались по всей округе. Странные сирены: не тревожные, а даже мелодичные. Приветственные.

– Ярииииик! – протянула Маруся шёпотом, и в её исполнении это был высший восторг. На наших глазах из толщи леса поднялась стая громадных иссиня-зелёных птиц, похожих на аистов. Клином из полутора десятков особей они быстро и легко набрали высоту, будто полёт ни капли не обременял их. Оказавшись заметно выше нашей яхты и показав нам свои темные животы и красные длинные лапки, они сделали круг над ближайшей башней и ушли в сторону солнца. Маруся проводила их, прикрывая глаза ладонью.

– Какие…

– Да уж…– у меня и слов-то не было от восхищения. Огромные, величественные, они махали крыльями мерно и слаженно, умудряясь идеально соблюдать свой строй. А этот цвет перьев – синий с зелёным отливом – чистый восторг! Если издали они так восхищали, то что же вблизи? Захотелось подойти поближе, потрогать оперенье, понять, как же устроены эти переливы цветов, что они так явны даже на большом расстоянии. Не надо только думать, что я какой-то там странный – мы отлично понимали, что при ближайшем знакомстве такая птичка могла оказаться тупой и агрессивной, а из-за размеров – ещё и опасной. Всё же огромный крепкий и острый, как копьё, клюв – это вам не шутки, а ещё наверняка когти на ногах – как у страуса. В общем, издали, может, и красиво, и посмотреть подробнее хочется, но лучше – не надо. Лучше – лететь своей дорогой.

Точно согласившись со мной, просигналила башня прямо по нашему курсу.

И тут же раздался голос Риты:

– Ребятки, мы сейчас на посадку пойдём, так что смотрите – осторожно. Внутрь идти не обязательно, но держитесь как следует.

Маруся повернулась лицом к надстройке и сделала мостику ручкой. Мне почему-то представилась Рита за штурвалом. Вам сейчас очевидно, откуда взялся образ, а мне в тот момент он показался полностью выдуманным.

– Рита здесь? – обратился я к Марусе.

– Ты что, ку-ку? – девушка округлила глазки. – Они ж со Снежанкой с самого концерта от нас не отходят.

– А, ну да… – кивнул ваш покорный и тут же «припомнил», как Снежана со своими клавишами давала жару в «Июльском утре», а Рита посреди «Любимой игры» выскочила на сцену в вызывающем наряде из блестящей кожи и принялась отплясывать, время от времени выпуская в воздух снопы искр прямо из рук.

– Мощно зажгли! – Маруся словно думала о том же. – Кстати, ты наврал в «Величайшем сокровище».

Ну, не могло её сварливое высочество не подколоть.

– Подумаешь! Ты сфальшивила в «Из темноты».

Несколько секунд мы смотрели друг на дружку, точно готовые прибить на месте, а потом рассмеялись, и я подхватил её, легкую, закружив в объятиях. Девушка завизжала, шутливо заколотила меня по плечам, задрыгала ногами, потом крепко обхватила мою голову.

– Э! Не вижу ничего! – запротестовал я, но куда там.

– Ну и что! Тра-ла-ла! – завопила моя буйная Маруся и обхватила меня ещё и ногами.

– Упаду! – предупредил я и сделал вид, будто теряю равновесие. Почуяв опасность, девушка взвизгнула и соскочила на ноги.

– Вы там аккуратнее! Говорю же: держитесь! – тон голоса Риты из громкоговорителя как бы намекал на то, что мы ходили по тонкому льду. Словно подтверждая серьёзность намерений, яхта чуть-чуть, но довольно резко, снизилась, из-за чего палуба на мгновение ушла у нас из-под ног.

– Э! – крикнула девушка, балансируя вытянутыми руками.

– Ничего не «э», – отозвался я. – Держись давай.

И сам взялся за поручень.

Нос яхты накренился вниз, и всё нутро у нас подпрыгнуло, как бывает в лифте, начинающем свой путь с последнего этажа на первый. Прямо по курсу мы уже видели не только башни и облака – теперь именно там оказался океан сверкающей зелени, и наша яхта собиралась влететь прямо в переплетенные ветви.

– Низовой ветер чуть сильнее, – сообщила Рита, и, кстати, да, похолодало. То ли раньше мы двигались в совсем другом – более тёплом – воздушном потоке, то ли из-за высоты ветер ощущался значительно слабее, а может, всё дело в ангелах, которые специально удерживали комфортную атмосферу на всех палубах яхты. Так или иначе, а по мере снижения становилось понятнее, отчего так волновались кроны деревьев. Дуло просто очень сильно. Даже в уши стало задувать, а они у меня от таких вещей сразу же начинали болеть. Это притом что я хоть свою куртку захватил, а Маруся и вовсе вылезла в одной футболке.

– Может, зайдём внутрь? Поднимемся на мостик, а? – позвал я.

– И ничего не увидим? Нет уж! – и Маруся покрепче вцепилась одной рукой в перила, другой – в меня. Ничего не оставалось, как отдать ей куртку, прикрыть рукой ухо с подветренной стороны – и остаться наблюдать, крепко держась за поручень. Тем временем яхта выровнялась и продолжила снижение, приближаясь к громадной башне. Чем меньше оставалось от нас до этого колоссального сооружения, тем больше я проникался уважением к эльфским строителям. Отгрохать такое, да ещё без единого видимого шва – это было действительно сильно. Я видал небоскребы на земле и даже в Нестралехе, но… Это было нечто.

– Это мрамор, что ли? – задала Маруся очередной странный вопрос.

– Без понятия, – честно ответил я.

Кстати, только теперь стало понятно, как же высоко мы шли ранее и какие на самом деле были ветви и эти сверкающие листочки. Скажем так, если всё это рукотворное, то у кого-то явно гигантомания. Понимаете, толщине этих покрытых белёсой корой ветвей позавидовали бы стволы баобабов на Земле. Сказать просто «толстые» – ничего не сказать. А листья! Каждый листок мог бы выступить ростовым щитом для средневекового воина. Глянцевые, темно-зелёные, они лепились по три штуки на черенке и непрерывно колыхались под порывами ветра. Впрочем, для нас становилось всё очевиднее: даже сильный ветер не мог бы шевелить такие громады. Ну, или по крайней мере вряд ли он смог бы поднять увиденную нами «бурю».

– Их не ветер шевелит, – с опаской поделилась Маруся. Всё же мысли у нас с ней сходились идеально. – Хотелось бы понять, как вообще можно пролететь на яхте через этот… лес? Он же постоянно движется, а просветов нет. Ясно, что как-то можно. Но они такие… Огромные!

– Не говори, – поддержал я. – Прямо лилипутом себя чувствую. Или наоборот – Гулливером, но в стране великанов.

– Интересно, а местные жители – тоже гигантские?

– Ох, не знаю, – я пожал плечами, – сюрприз будет.

Девушка в ответ нервно хохотнула и прижалась плотнее. Очень захотелось ощутить её тепло, но ветер пронизывал буквально до костей.

– Держитесь – сейчас пойдём через купол! – раздалось по громкой связи, и сирена со стороны башни отозвалась эхом, заставив нас немного вздрогнуть от неожиданности. Прямо из стены башни выдвинулась платформа. Такая узкая, что я, грешным делом приняв её за причал, даже забеспокоился, как же мы по ней пойдём куда-либо? Сдует же!

– Да ну, какой причал! – Маруся обвела рукой вокруг, – на другие башни-то глянь. Хоть у одной есть причаливший корабль?

Она была права – башни торчали из зелёного океана там и тут, а кораблей около них мы не видели. Впрочем, мы вообще не видели подлетающих кораблей, так что не показатель. Спросить-то не у кого: почему-то рядом не крутилась Мила, хотя по логике – и если вспомнить её поведение на других планетах, следовало вполне ожидать и комментариев, и какого-то рассказа о том, куда мы прибыли, зачем и почему. И что это за башни, что за птицы, что за деревья. Но нет – наша проводница в мир эльфов куда-то запропастилась без вести и права переписки.

– А Мила-то где?

– Без понятия.

– Эй, а где Мила? – крикнула Маруся в сторону надстройки, но по громкой связи никто не ответил, и телепортацией тоже никто не воспользовался. Эльфка явно не желала присоединяться к нам. Её неугомонное высочество изволила нахмурить бровки и махнуть рукой в сторону рубки в жесте, полном нетерпения. Рита не отзывалась довольно долго, но потом всё же мы услышали:

– Ей немного нехорошо.

Маруся скорчила рожицу, скривив рот уголками вниз, и пожала плечами.

– Ну, пусть выздоравливает, – молвила она мне, как будто я мог передать это эльфке прямо сейчас.

Под выдвинувшейся платформой тем временем разошлись ветви, и образовался просвет, достаточный для нашей яхты. Кто-то, наверное, мог бы отметить, что такое решение более чем странно, и нерационально, там, и не эргономично. И ещё какое-нибудь «не». И будет отчасти прав, разумеется, но вот вы только подумайте, что ветви толщиной с заводские трубы как-то стали достаточно податливыми, смогли разойтись, растащив эти громадные шелестящие листья-плиты, и образовать тоннель. Да ещё такой широкий! Вот как эльфам (или кому там?) это удаётся?

Верно: магия! Вол-шеб-ство!

Таким образом, на поверку «причал» оказался чем-то вроде навигационного сооружения, которое с одной стороны открывало в кроне-куполе путь для кораблей, а с другой – захватывало судно направляющим лучом и вело строго по выверенному фарватеру. Такая система позволяла максимально безопасно миновать защитный почти естественный купол и попасть в воздушное пространство города. Медленно, спокойно и уверенно. Кстати, скорее всего, без навигационного луча корабль купол бы не прошёл: просвет хоть и был достаточно широким, но всё же вести яхту с такой точностью, скорее всего, нереально.

А знаете, что ещё было нереально?

То, что мы увидели, когда вынырнули с другой стороны этой толщи колышащихся и переплетающихся ветвей. Мы и раньше-то рты не могли захлопнуть от вида бушующей листвы и бликов на ней, белых башен и розовых облаков. Казалось бы, после затейливой геометрии Нестралеха и сверкающего купола-океана снаружи – чем ещё нас удивить?

Как бы не так! Мы всё ещё моргали и дышали, глядя вокруг, а значит, оставалась по крайней мере две последние реакции, что из нас можно было вытянуть. Это и случилось: мы замерли с выпученными глазами и забыли дышать. Потому что яхта влетела в настоящую сказку.

Сказка по-эльфски называлась Алиа Дом, и этот город с самого начала представился нам самим воплощением полёта фантазии. Никакие слова, никакие даже самые яркие речевые обороты не передадут вам того волшебства, что развернулось кругом насколько хватало глаз. Включайте воображение на полную мощь, а я обозначу лишь основное. И знайте – что бы вы ни дорисовали поверх моего наброска – Алиа Дом ещё прекраснее, ещё чудеснее, ещё ярче. Нигде мы не видели таких глубоких цветов, не ощущали таких запахов, ни один город, даже Нестралех, не являл столько явной и изобретательной магии. Во-первых, то, что снаружи представлялось белыми башнями, под куполом оказывалось невообразимых размеров стволами. И это их кроны, переплетаясь, образовывали купол. Во-вторых, эти гигантские стволы приютили сотни и тысячи домов, а внизу – у их подножий – лежал город, который из-под крон казался игрушечным. Свет местного солнца пробивался сквозь искрящийся океан наверху и лучами в зелёном полумраке скользил по стволам, зданиям и всему такому прочему. Однако, учитывая особенности строения купола, наружного света было бы недостаточно, поэтому эльфы всюду развесили россыпи ламп, и в их свете город казался празднично украшенным. Бусы уличных фонарей расчерчивали город геометрическими узорами, деля его на кварталы неправильной формы, а уж внутри этих кварталов гроздья светильников сияли и переливались всеми оттенками желтого, оранжевого и зеленоватого, вселяя в сердце восторг и какую-то детскую радость. И в довершение картины представьте, что сами дома в лучах иллюминации светились как бы изнутри, наподобие башен снаружи, но, в отличие от тех же башен, дома были украшены резными орнаментами, что придавало им вид поистине волшебный. Всё это двигалось, переливалось и перекрикивалось сотнями мелодичных гудков.

– Это что, они к какому-то торжеству готовятся? – спросила Маруся в пустоту.

Понимала, что у меня не было ответа, и всё же не могла удержаться – до того всё смотрелось чудесно и празднично.

– Может. Но учитывая сумрак из-за купола, они могут так и постоянно жить, – я попытался умничать, но вышло суждение на уровне кухонного эксперта.

В ответ Маруся посетовала на то, что с нами нет Милы, и предположила, что такие громадные деревья, наверняка магические, были сделаны специально для образования купола над городом. С этой гипотезой я согласился, пообещав уточнить позже у кого-нибудь сведущего.

– Кстати, заметил, как стало тепло? – девушка потянула меня за руку, которую я всё ещё машинально прижимал к уху, спасая его от ветра. И да – сильный ветер остался снаружи, а под куполом оказалось очень приятно и влажно.

Видимо, купол выполнял сразу несколько функций: защищал от ветров, возможно, чрезмерного освещения, а заодно поддерживал в городе климат, комфортный, для большинства населения. Также этот купол, скорее всего, имел и военное значение. И, конечно, именно купол, а вернее, образовавшие его мегадеревья, позволял городу расти вверх и заполнять собой весь объём отгороженного пространства. Может, это кривовато звучит? Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду: привычные нам города на Земле плоские, и максимум, что там возможно – высотные здания. Здесь же город расположился не на площади, а, скажем так, в объёме, заполняя собою все пространство под куполом. Какие-то башни, какие-то платформы, которые то ли парили в воздухе, то ли хитроумно крепились к стволам и ветвям. Воздушные суда здесь не могли бы пролететь просто так. И наша яхта в том числе.

– Смотри, смотри, какие домики, – умилялась Маруся. – А все эти завитки и листочки в орнаментах, это означает, что здесь живут лесные эльфы?

Я не нашёлся что ответить и потому просто глазел по сторонам. На какое-то время меня привлекла подсвеченная оранжевым башня с высоченным шпилем. На конце раскинула две пары крыльев статуя ангела. Мы прошли довольно близко, и лицо этого херувима напомнило мне Риту.

А пока я удивлялся, Маруся продолжала трещать о том, как кругом сказочно и что она будет просто счастлива посмотреть этот город, узнать о нём больше и выступить для его жителей. И о том, что неплохо бы провести пресс-конференцию и посмотреть на местных и сыграть для них, как давеча в культурном центре на побережье. И о том, что играть здесь, должно быть, просто невероятно круто. Щёчки раскраснелись, глазки заблестели, голос зазвучал чуть выше обычного – эмоции явно захлёстывали через край. В конце концов от полноты чувств она прижалась, обхватила мою голову руками и прильнула к моим губам, потом так же порывисто оторвалась и стала мне что-то показывать. Я же немного ошалел, несмотря на то, что поцелуев в нашей жизни уже было много, и совсем перестал слушать.

Может, это и смешно, но в тот момент я ощутил безотчётное счастье.

Такое, чтоб прям: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!» Любимая Маруся рядом, волшебная панорама вокруг, палуба парящей яхты под ногами – и ни одной мысли об опасностях в голове. Захотелось заорать что-то, спеть, там, я не знаю, сплясать. Обнять мою кареглазую принцессу покрепче, почувствовать вкус её губ и ощутить, как её волосы щекочут мой нос, как её ладонь скользит по моему затылку. И обязательно-обязательно, чтобы она, оторвавшись от моих губ, ещё чмокнула меня в щёку.

Она иногда так делала, и почему-то я ценил этот момент превыше всего прочего. Это краткое прикосновение её губ к моей щеке – как наш пароль, как секрет. Как что-то особенное. Как знак чего-то важного, о чём не говорят, а только украдкой улыбаются, отводя глаза.

Расчувствовавшись, я прижал девушку к себе покрепче, и мы продолжили наблюдать за городом, обсуждая каждую деталь, что попадалась на глаза. Пока как-то вдруг не припёрся Игнат. Вернее, так: мы с Марусей в каком-то контексте зацепили тему, что, дескать, непонятно, как такая развитая культура эльфов не пришла со своим развитием к рок-музыке. И кстати, если у них нет рока, зачем они силовые молоты делают в виде электрогитар? И стоило мне эту мысль озвучить, как мы услышали немного в стороне:

– Возможно – это чисто моё предположение – что культуру экспортируют с Земли.

Мы обернулись, чтобы понять: этот вампирский деятель уже каким-то образом подкрался и – вот серьёзно! – словно бы караулил мой вопрос, чтобы эффектно вклиниться в беседу.

– Это твоё предположение ничего не объясняет, – заметила Маруся, сделав «скучные» глазки.

– Изолированная цивилизация людей породила много уникальных культурных явлений, и это может быть востребовано другими народами. – Изюмов пожал плечами.

– Ты такой умный! – Маруся беззлобно хихикнула. – А не знаешь, где там Мила и что с ней?

По лицу вампира пробежала тень:

– Уже телепортировалась куда-то там. Ей срочно понадобилось на службу.

– А мы? Может, нам тоже надо… на службу?

– А вы не настоящие Шифтеры, поэтому отправляетесь в отель расслабляться и отдыхать. Репетиции и концерт – завтра.

– То есть как это завтра?

– То есть так это завтра – вклинилась Рита. За неимением окна она вскарабкалась и уселась на перила, – я же тебе говорила вчера.

– А, ну да, – потупилась Маруся, как если бы действительно вспомнила.

Да, вы поняли правильно: уже второй член нашей команды появился на верхней палубе внезапно. Как если бы Рита не хотела оставлять нас втроём без присмотра.

– Погоди. Ты здесь? А кто ведёт яхту? – спохватился я и машинально повернулся к надстройке, хотя понятное дело, ничего бы не увидел.

– Снежана ведёт. Ты чего забеспокоился так?

– А, ну раз Снежана, то хорошо. – Я расслабился и даже улыбнулся, вспоминая, как Снежана забавно пританцовывала с бокалом в руках на вчерашней вечеринке после концерта. Ну вы поняли, что это была за память.

– Кстати, с утра у нас будет небольшая ознакомительная поездка по городу, – сообщила Рита и коротко обрисовала маршрут, показывая пальцем, куда мы направимся.

А пока мы предвкушали интереснейшую поездку, яхта снизилась и полетела к настоящему причалу, и, скажу сразу, это был причал того самого отеля, где нас решили поселить. То есть яхта прибыла не в порт, а прямо сразу в отель. Такие дела.

Надо сказать, сама гостиница расположилась на одном из гигантских стволов – «прилипла» к нему, точно гриб. К стенке нас подвёл очередной направляющий луч, после чего яхту захватили специальные крепления. Это позволило выключить двигатели и свернуть «паруса». На всё про всё ушло минут двадцать или полчаса пока мы с Марусей скоренько покидали кое-какие вещи в сумки, с тем, чтобы перебраться в номер.

Потом прошли по причалу, любуясь на сверкающий город с высоты, и наконец, миновав высокие двери, попали в холл, весь в резных украшениях и светильниках. Всюду только гладкое – даже глянцевое – дерево. Красивый цвет древесины – желтоватый, с лёгким узором красных прожилок. Приглядываясь. К своему удивлению я не обнаружил ни одного шва. Всё было монолитным – даже хитро изогнутые бра на стенах. То есть вы понимаете: всё было ВЫРАЩЕНО. Даже оконные рамы цвета осеннего клёна – всё было ЖИВОЕ. Интересно, а стёкла в окнах – это именно стёкла или тоже какая-то особая живая ткань, которую вырастили здесь?

Рискнул предположить, что это всё же живая ткань.

Маруся лишь ахнула, а я подумал о том, что мы должны выглядеть просто какими-то одномерными болванчиками – только ходим всюду и удивляемся. Между тем давеча на пляже разговоры у нас были совсем даже другие, и планы мы строили, исходя из довольно мрачных догадок. Мнили себя самостоятельными игроками, видели в себе даже подобие безразличия к окружению. И вот – снова пищали от восторга.

Кстати, о наших давешних планах! А мы почему оказались на ЭТОЙ планете? Согласно ранее утверждённому плану, мы должны были на том летнем морском курорте концертировать ещё как минимум две недели. С выступлениями через день. Тогда с чего бы вдруг наше эльфское начальство так поменяло планы? Или всему виной ангелы, что таки явились на наш концерт вчера?

К сожалению, поделиться мыслями с Марусей мне на тот момент не довелось: пока меня охватывал приступ спонтанной паранойи, девушка уже принялась пытать вышедшего встречать нас администратора, как же удалось всё так построить, вернее – вырастить… Управляющий – улыбчивый эльф в тёмно-фиолетовом костюме с искрой – отвечал, что эльфы используют особые магические технологии, позволяющие выращивать нужный элемент прямо из живой ткани «пилона». И таким образом, всё здание – единый живой организм с мегадеревом.

– Дерево – не очень-то безопасный материал! – заметил наш гламурный вампирчик, который иногда умел просто поражать своим занудством.

– Наши системы обеспечивают полную безопасность от огня и показали эффективность на протяжении веков, – гордо заявил эльф.

– Само устройство города таково, что пожар создаст здесь просто печь и всё, что есть деревянного, неизбежно воспламенится, – не унимался наш пятисотлетний (или сколькисотлетний он там?) зануда. В ответ эльф улыбнулся, щелкнул пальцами, и на кончике указательного появился язычок пламени.

– Я покажу вам очень простой опыт, – проговорил он, и Маруся аж затаила дыхание.

– Смотрите. Температура этого огня почти две тысячи градусов. Обычное дерево воспламеняется при трёхстах градусах и горит с температурой от восьмисот до тысячи, – спокойным голосом пояснял эльф свои действия. – Теперь глядите!

И он уверенно поднёс палец к стене, провёл вдоль неё к светильнику и подержал с полминуты, как бы пытаясь поджечь фантазийно изогнутую декоративную веточку. Огонь не оставил сажи и не опалил тонкое украшение.

– Наши градообразующие пилоны выведены таким образом, чтобы их древесина не воспламенялась даже при нагреве в три тысячи градусов. В теории даже при пожаре температура в помещении редко поднимается выше полутора тысяч градусов, поэтому древесина наших пилонов, как и прочие деревья в этом городе, для огня неуязвима. Гореть могут только предметы обстановки, но это решается простым перекрытием доступа кислорода.