Текст книги "Избранное"

 
В бесконечных бессонницах
Журавли мне поют.
Молодые подсолнухи
В огородах цветут…
Солнце било в глаза мои
И роняло искру –
Прямо в душеньку самую,
Чтоб горел на ветру!
И горел я и выгорел,
И грозу навлекло –
Ветры буйные выкрали
С-под рубахи тепло…
 
 
Уже тополь шафрановый
Над избою моей.
В поднебесье, как раненый,
Стонет клин журавлей!
Капли частые, крупные
Больно бьют на заре…
Вздохи долгие, трудные
У ветров в октябре.
Только вздохи да шорохи,
Только дрёма да сон…
Укатились подсолнухи
Золотым колесом!
 
 
Мысли рвутся и плачутся,
А в сырых облаках
Луны серые прячутся,
Словно зайцы в полях.
А ночами в бессонницах
Журавли мне поют –
Молодые подсолнухи
В огородах цветут!..
 

 
Никакая ты, конечно, не цыганка,
Но похожа, ой, похожа красота!
Ты весёлая простая хулиганка –
По душе святая эта простота!
Я люблю твои шикарные мониста –
Хорошо они, соловушки, звенят…
Жар любви порой бывает так неистов –
Только юбочки цыганские трещат!
И откуда только музыка возьмётся,
И цыганочка – эх, раз, да ещё раз…
И созвездие Любви опять зажжётся
В чёрном небе опрокинувшихся глаз!..
Никакая ты, конечно, не цыганка,
Но похожа, ой, похожа красота!
Я хочу, чтобы родилась хулиганка –
Вот такая же святая простота!
 

 
И опять мне лицо твоё вспомнилось –
И душа моя стала светла!..
Ночевала на мельнице молодость
И мешки спозаранку брала.
 
 
И не ведал тогда я усталости –
Мне хоть гору на плечи давай!
Вот такие волшебные странности
Сотворил восемнадцатый май.
 
 
Мужики изумлялись матёрые –
Богатырский растёт человек!
Только те, помудрее которые,
Усмехались у белых телег.
 
 
Дочка мельника, вот кто виновником,
Вот кто был вдохновителем грёз –
В сарафане малиновом, новеньком
И в платочке из ситцевых роз.
 
 
А потом, перед долгой разлукою,
Мы за мельницей были в стогу…
Вот и стала мука моя мукою –
На далёком родном берегу!
 
 
Говорят, что, мол, всё перемелется,
Но ведь годы и годы прошли…
Золотая, волшебная мельница
Машет крыльями в дальней дали!..
 

Литературные горы

 
Мерцают звёзды во вселенной.
Окно открыто в тишь полей.
Я над стихом сижу, как пленный.
И вдруг – ударил соловей!
 
 
Как будто с неба эти звуки
Пошли среди земных дорог! –
В них был огонь любви и муки,
Огонь восторга и тревог!
 
 
Шутя, колдуя и горюя,
Строчил он песню и рассказ…
Да за одну строку такую
Он был бы гений среди нас!
 
 
Я встал и вышел за ограду, –
Поближе, ближе подойти…
А он, подобно звездопаду,
Сверкнул, мелькнул, – и не найти…
 
 
И снова ночь томит молчаньем,
Рука бумагу снова рвёт,
И сердце тёмное в отчаянье –
Всё ищет слов и не найдёт…
 
 
А соловьиный этот гений,
Откуда вызнал он секрет?..
От настоящих песнопений –
В душе сияет божий свет!
 

2014

 
Одиночество – это капкан золотой.
Кто попался в него, тот завоет!
В тишине, в темноте под холодной звездой
Дождь окно моё моет и моет.
 
 
Было много друзей, было море вина,
Куража было много и песен!
А теперь между струн паутина видна
И на медной трубе моей плесень.
 
 
Скоро я озверею совсем от тоски,
Головою об стенку мне, что ли?..
Пробегают в полях поездов огоньки –
Вот бы вырваться мне в чисто поле!
 
 
Только я не могу. А верней – не хочу.
Сам себе я устроил засаду!..
Одиночество – это не всем по плечу,
Кто-то в стаю влюблён, кто-то в стадо.
 
 
Прибираю в избе, прибираю в душе,
Ветер пыль с моих мыслей сдувает.
За окном начинает светлеть и свежеть
И в крови – будто солнце играет!
 
 
Вот теперь хорошо. Красота и покой.
Мир души моей стал интересен!
Одиночество – это приют золотой
Для стихов, для раздумий и песен.
 

 
Конфузился я и стеснялся до слёз,
Краснел я со страшною силой.
У них тут Москва, а у нас там колхоз.
Куда мне – с кувшинным-то рылом?
 
 
Лобастые парни – им Пушкин чета
И музы у них на коленях.
А я и размер-то не знал ни черта.
Хорей? Это кнут для оленя?
 
 
Там пили вино и смолили табак,
И умное что-то твердили!
Торчал я как самый последний дурак, –
Где Байрон, Шекспир и Вергилий…
 
 
Я с этой богемой общаться не мог –
Пыхтел и потел, и не спорил.
Есенина? Знаю, читал между строк.
Муму утопилась от горя.
 
 
Мне с ними в ту пору хотелось дружить,
Но к ним на козе не подъедешь.
Стоит безлошадный какой-то мужик.
А там уже – «Волги», «Победы»…
 
 
И только позднее дошло до меня –
Другая мне светит победа!
Придёт она, светлой строкою звеня,
И песенка их будет спета!
 
 
И только теперь я ответить бы мог
С улыбкой спокойной и милой:
За вами – богема. За мной – Господь Бог!
Куда вам с кувшинным-то рылом!
 

 
В Москве живу с недавних пор,
Курю «Герцеговину флор»,
Пытаюсь самоутвердиться
И домотканые стихи
Стелю в редакциях столицы.
От умиленья эта лица
Вот-вот должна бы прослезиться,
Но лица критиков сухи.
 
 
Я не сдаюсь – гуляю франтом!
Гляжу на часики свои,
Когда поют, звенят в курантах
На всю Россию соловьи!
И отчего-то вдруг робея,
Светлея сердцем и душой,
У стен Кремля и Мавзолея
Стою, взволнован, отрешён…
 
 
Иду под вечер вдоль ограды
Вглубь Александровского сада.
Горит листва, и дворник курит.
– Что, – говорю я, – скоро холод?
– Да нет, октябрь тёплым будет.
– Помочь, отец?
– Ну, коль охота.
 
 
Я был смешным, мечтал о славе,
Но вот без грусти о весне
Мету дубовых листьев лавры
И счастлив, кажется, вполне!
И не могу понять, откуда
Любовь старинная во мне
К Москве, к её густому гуду,
К рубинам башенных огней!
 
 
Стихи – весёлая отрава
И золотая ерунда!
Всегда нужна поэту слава,
Как будто хлеб или вода!
Как будто жить на белом свете
Без громких почестей нельзя…
 
 
Пускай на пышном постаменте
Стоят чугунные друзья.
Я им завидовать не буду.
Метлой свистя по сентябрю,
Я золочёных листьев груду
На лавры лирикам дарю!
 

 
Порой хотелось застрелиться,
Но как-то надо было жить!
Вот и пришлось мне согласиться
С книготорговцами дружить.
По всей Москве, по всей России
Гуляла книжная чума –
Кругом печатали, возили,
Сходили будто бы с ума!..
Грузовики, большие фуры
Фурчали ночью во дворах,
И подозрительной фигурой
Чернел какой-то вертопрах.
 
 
На книжном деле разживались,
Точно на банковских торгах!
В карманы деньги не вмешались –
Таскали в торбах и в мешках…
Боевики и детективы,
Кошмар фантастики любой,
Маленько детям, дядькам к пиву,
Ну и маленько про любовь…
 
 
Всё было, в общем-то, пристойно –
Не порнография же, нет.
Но мой Пегас, грустящий в стойле,
Смотрел с укором – эх, поэт!
Вот ни черта себе – скатился
В подвал торговли, в пыль и гам!
Да лучше б ты, скотина, спился,
Назло печалям и врагам!
Ну, как же мог ты согласиться
С христопродавцами дружить?..
Да! Проще было б застрелиться –
И все проблемы разрешить…
Куда трудней идти сквозь годы
И верить, верить в божий свет –
Назло печалям и невзгодам,
На радость будущих побед!
 

 
На прощанье пройдусь по холодной Москве,
Где рубины повызвездил вечер.
Я довольно пожил тут в весёлой тоске,
Будто в клетку посаженный ветер.
 
 
Над Кремлём позолота в полнеба горит –
Рукотворная русская гордость…
Чья-то свадьба летит и шампанским шипит.
Горько, милые! Правда, что горько…
 
 
Белокаменный город гуляет вокруг,
Площадями, улыбками светит.
Только ты не ходи, не стучись к нему, друг,
Разве камень ответит?
 
 
Не людей и не птиц тут не слышно тебе,
Грохот всё под себя подминает!
Здесь лицо день за днём каменеет в толпе
И душа каменеть начинает…
 
 
Ничего не хочу – ни Москвы, ни молвы.
Позолота горит, но не греет.
Облетает у клёнов листва с головы –
Затихают, мудреют…
 
 
Сяду в поезд – ура! И умчусь за Урал,
Там просторы свежи, необъятны,
Там туманы стогами стоят по утрам,
Запах клевера, донника, мяты…
 
 
Полной грудью вздохну за прозрачной рекой –
Убегал от себя да вернулся!
Петухи, петух в тишине вековой…
И цветок от росинки согнулся…
 
 
Слава богу, прогнал и печаль, и тоску,
В душу светит мне ласковый вечер…
А навстречу летит – «Ты куда? – Я в Москву!» –
Молодой, непричёсанный ветер…
 

1992

 
Вдыхая воздух – песню выдыхать.
Шутейное как будто бы занятье.
Звенящей ниткой небо вышивать,
Как вышивают праздничное платье…
 
 
Ты, соловей, подумал бы о тех,
Кто голоден в гнезде и без одежды.
Вчера была надежда на успех,
Сегодня – ни успеха, ни надежды!
 
 
А ты поёшь, не внемля никому,
Ты расправляешь крылья над планетой…
Талантливый – живёт не по уму!
Нередко он безумец в жизни этой.
 
 
Кто научил тебя так больно петь?
Так не поют, так делают заклятья,
Чтоб от разрыва сердца умереть –
И угодить в бессмертные объятья!..
 

 
Высоко настроена гитара –
В головокружительный зенит!
Напрягая сердце до удара,
Каждая струна во мне звенит.
 
 
Серебром сверкающая нота
Не под силу даже соловью.
Высоко взвинтил мне струны кто-то,
Только по-другому не спою!
 
 
Ничего, что голос будет рваться,
Ничего, что трудным будет путь.
Если потерпеть да постараться –
Мы с ладами сладим как-нибудь!
 
 
Высоко ты тянешь меня, песня,
Из родного тихого угла!
Я теперь под русским поднебесьем
Не хочу другого ремесла.
 
 
Эх, звени, лети, моя гитара
В синь полей и в камень городов!
Напрягая сердце до удара,
Я возьму серебряное «до»!
 
 
Докажу, добьюсь и доиграю,
Допою и доживу до ста…
Высоко настроена родная!
Высоко горит моя звезда!
 

 
Звенит восторженная птица!
Ни похвалы, ни славы ей,
Ни гонорара не случится,
И ни награды в юбилей.
 
 
А человеку дай известность,
А человеку деньги дай –
Плевал бы он на эту местность,
Чихал бы он на этот край!
 
 
Ему в тепле прожить охота,
И в сытой роскоши прожить…
Какая трудная работа –
Работа сердца и души!
 
 
И важно тут не разозлиться,
Зря не растратить жаркий дых…
Звенит восторженная птица –
Ни славы ей, ни гор златых!
 

 
Художники, артисты, менестрели –
Тогда их было не пересчитать!
Плевать они на Родину хотели –
Им захотелось свой талант продать.
 
 
Тогда железный занавес открылся,
И поманило их за бугорок.
А что, мол, тут ловить? Народец спился,
Ему лишь балалайка да лубок…
 
 
И вдруг отлив сменяется приливом –
Назад, назад, как будто от врага!
Вернулись с выражением счастливым –
Всё к тем же самым русским берегам.
 
 
А тут – всё та же публика, ребята,
Нечёсаная, грубая она!
По-старому всё клято здесь и мято,
Хотя как будто новая страна.
 
 
А там – цветущий рай! Вы что, сдурели?
Запачкаете фрак и башмаки!
Художники, поэты, менестрели,
Да вам же тут как будто не с руки?
 
 
В чём дело, господа? Что приключилось?
Как будто подменили вас, чертей!
Улыбка умиленья заструилась,
Глаза в сентиментальной теплоте.
 
 
Сквозь темноту и грубости в народе
Вы разглядели отблеск золотой:
Нигде души такой вы не найдёте!
Нигде любви не встретите такой!
 

2010

 
Хорошо бродить по невским улочкам,
Отражаясь в медленной воде,
Беззаботно отмечаясь в рюмочной,
Поклоняясь вечной красоте.
 
 
Здесь колонны стройными берёзами,
Там закаменели скакуны.
Вдалеке – сверкающими росами –
Купола над зеленью видны…
 
 
И приходит странная уверенность,
Будто жил когда-то на Земле!
Много тайн душе передоверено,
Много тайных встреч прошло во мгле.
 
 
Промелькнёт пролётка с грустным Гоголем,
Поступь Достоевского слышна…
Что же это делается с городом?
Или просто выпил я вина?
 
 
Мудрый сфинкс улёгся за причалами.
Как тебя, сердечный, не любить!
Золото великого молчания –
Самым ярким словом не затмить!
 
 
Сердце тоже сфинкс, но сфинкс не каменный –
Бьётся где-то в пазухе его
Голос мой задиристый и пламенный,
Только не добьётся своего…
 
 
Всей любви к земле родной не высказать,
Не сорвать то яблочко с куста.
Вся душа звенит – как эти сфинксовы
Золотом замкнутые уста!
 

 
Погасли все огни на небосклоне.
Друзья ушли. Снега шумят во мгле.
Как будто две протянутых ладони –
Опять раскрыта книга на столе.
 
 
В окошко стылый ветер в щель сочится –
Крылом туманным книга шевелит.
Поэзии таинственная птица
В избе моей, в душе моей звенит!
 
 
Любимых строчек трепетно касаюсь –
Малиной пахнут пальцы и росой…
И вот уже я снова улыбаюсь:
Друзья, поля и море – всё со мной!
 
 
И вспыхнул тонкий свет на небосклоне.
И не поймёшь, откуда же тепло?
А за окном две жаркие ладони –
Калина греет белое стекло!..
 

1. Весёлый Константиновский мираж

 
В лучах за поворотом и в роще за рекой –
Златоволосый отрок застигнут за игрой!
Шумят поля и сёла, и гонит льды Ока,
И лебедей весёлых кидают в облака –
Как светлый и высокий привет издалека!
Кипит под ветром зелень, горят в лугах цветы…
О, как вращают землю надежды и мечты!
Крепки, звонки подпруги! И конь лететь велит…
Кругом сплошные други и добрый день велик!
И свет берёз в округе – великий беловик!
 

2. В красном саду

 
Ещё не вечер, нет, но время зрелых истин.
Гром отгудел. Земля набухла трезвая.
Из рукавов своих рябина свесит кисти –
В закатной мгле – краснее, чем от лезвия!
 
 
Ещё не вечер, нет! Но, ветер, ты так дышишь,
Как будто сердце сорвано под ношею…
А песню русскую не сердцем не напишешь!
А песню-то хотелось… да хорошую…
 

3. Посмертная маска

 
Полями последней страницы,
Дорогой любви и потерь –
Притянет Пегас колесницу
В какой-то чумной «Англетер»…
И что там, да как там всё было –
Давно уж быльём поросло.
Но чья-то нечистая сила
Жестокую лапу влепила
В широкое это чело!
Что пьяный был омут – не верю.
Стакан – мелковатое дно.
В бездонность, в безбрежность потери
Вглядеться лишь Богу дано!
Тот свет, излучаясь из маски,
Вгоняет в морозную дрожь!
Так ночью под звёздочкой майской
По кладбищу в детстве идёшь!..
 

4. Недопетая песня

 
Не в силах смеяться, не в силах
На кронах качать вороньё –
Октябрь по сумеркам синим
Всё золото прячет своё.
И скорбная тишь наступает
На горло весёлой Руси!
И сердце болит, истекает
У смолкших берёз и осин.
И песня за песней сгорает
В крови перезрелых калин!..
Но ветер вздохнул – да и снова
Почудится в лунной глуши
Любовью рождённое слово
И жалоба грустной души!
А утром в сыром поднебесье
Всё чудится солнечный взгляд.
Неспетой, несплаканной песней –
Дожди над Россией шумят!..
 

 
Люблю тебя, загадку стародавнюю,
Великую поэзию веков!
Одетая в туман, ты грезишь тайною,
И правишь царством самых светлых слов.
Поднимет ветер вдруг перо гусиное,
И чудится, что в небе голубом
Незримый кто-то пишет над Россиею –
О милом, добром, вечном и родном…
Приходит осень, в тучах мокнет солнце.
Зато в печи моей дрова сухи.
Дожди всю ночь кропают по оконцу,
Шуршат глухой листвы черновики…
Приходит краснощёкая красавица –
Ядрёная, весёлая зима!
Там белый стих, как белый заяц, прячется.
Там тройка в степь летит – Пегасом кажется.
Поэзия – живая жизнь сама!..
Весну и волю в чистом небе кликая,
Опять спешат станицы журавлей, –
И душу греют образы великие
Певцов Руси, воздавших славу ей…
В глуши июльской месяц точит лезвие –
И темень пожинает на лугах…
Бессмертная вселенская поэзия
Растворена в пространствах и веках!
Поэзия весёлая и грустная –
Блеснёт в пылинке, в звёздах задрожит…
Спасаешь ты меня, о слово русское,
И вдохновляешь ярче, жарче жить!
 

2007

 
Остались внизу разговоры,
Соблазны, которых не счесть.
В Литературные горы
Решился ты сдуру залезть.
Собравшийся как на прогулку –
Пойду, посмотрю белый свет! –
Свистишь ты над пропастью гулкой,
Ни страха, ни удержу нет…
 
 
А сверху спускается кто-то –
Лицо и одежда в крови.
Ни славы ему не охота,
Ни всенародной любви!
Уже поумнел он, однако,
Советы даёт молодым:
Ты там пропадёшь, бедолага, –
Холодным, голодным, седым!
 
 
Куда ты ползёшь, муравьишка?
Там зубры ломали хребты,
По скалам старинным – по книжкам –
Пытаясь достичь высоты!
Ты хочешь быть с гением вровень,
А в чёрных чернилах ни зги…
Бессмертие требует крови –
Для красной строки!
 

2012

 
Гитара за спиною – как винтовка.
Давай, дерзай, лирический стрелок!
Поёшь на славу ты, играет ловко –
И в сердце попадаешь и в висок.
 
 
Твои слова шальные, словно пули,
Только не насмерть, нет – наоборот…
Живой водой в честной народ плеснули –
Приободрился горестный народ!..
 
 
Идёт стрелок с гитарой по отчизне,
Звенит, гремит обойма соловьёв…
Как хорошо, когда ты в этой жизни
Нашёл предназначение своё!
 

 
Я от тебя уехал, как с вокзала,
С которого ушли все поезда…
Как хорошо, что ты мне всё сказала.
Теперь тебе легко, наверно, да?
 
 
И мне легко – пришло вдруг просветленье.
Всё то, что было раньше – это ложь!
Не понимала ты ни на мгновенье –
И не хотела, да и не поймёшь…
 
 
Стихи, какими вечно занимаюсь
И чем я не устану дорожить,
Тебе всё это – просто дурью маюсь,
Тебе – да просто чокнутый мужик.
 
 
А для меня всё это – жизнь как поле,
Которое не просто прошагать.
Поэзия – и каторга, и воля!
Помиловать – и тут же расстрелять!..
 
 
Душа моя не стонет и не стынет –
В снегах, во льдах, в разливах русской ржи…
Когда меня поэзия покинет,
Тогда меня, увы, покинет жизнь!..
 

 
Рождается кто-то в счастливой рубахе,
А кто-то дубовою кожей укрыт –
Летят мимо сердца печали и страхи,
В воде не потонет, в огне не сгорит!
 
 
А ты появился в денёк непогожий,
Где рыскали волки у тёмных дорог.
Сорвала судьба с тебя тонкую кожу,
Чтобы весь мир ты почувствовать мог…
 
 
Пронзительней, ярче и жарче всех прочих –
Живи и терзай свою душу, поэт!
Для песен весёлых и грустных пророчеств
На время отпущен ты в наш белый свет!
 
 
Судьба нашептала, и время настало
Босыми ногами по снегу ступать.
А волки по следу – матёрая стая!
Раздетую душу им слаще кусать!
 
 
В полях, укрываясь соломой и сенцем,
Когда воцарится покой на Руси,
Ты ляжешь на землю и слушаешь сердцем
Глубокие вздохи старинной оси.
 
 
Ты слышишь, как пахнет подснежник под снегом,
И тонким росточком проклюнулась рожь…
А волки по следу, а волки по следу –
И ты от судьбы никуда не уйдёшь!..
 

Памяти Павла Васильева

1

 
Не сотвори себе кумира!
Да не о том сегодня речь,
Коль эту радостную лиру
Не суждено было сберечь!
Лихой степняк, почти мальчишка –
Какой там к лешему кумир! –
Он вышел звонко, глянул чисто
В подлунный этот буйный мир…
Мы в двадцать шесть – едва вспорхнули
Встречать лирический рассвет,
А он уже стоял под пулей,
Тряхнув кудрями напослед…
 

2

 
Рождённый быть большим поэтом,
Ты знал высокий свет стихий!
Впотьмах откроешь книгу – светом
Лучатся лучшие стихи!
Река ревёт, язвит язями
И степь – до моря достаёт!
И закадычными друзьями
Россия плачет и поёт!
Твоя тоска – целует брагу,
Твоя любовь – огнём гудит!
И ходит с песнями отвага,
Рванув рубаху на груди!
В твоих домах собрались гости
Блистать казачеством станиц –
И расплясались так, что гвозди
Летят к чертям из половиц!..
Старатель, жаждущий стараться,
Ты чуял золото везде…
Когда бы всё твоё богатство
Сказалось в полной красоте…
Ну, что ж теперь? Остались ветры,
Огонь, бегущий по листу…
Большие русские поэты –
Всегда сгорают на лету!
 

1990

 
Ветер стих и стихли споры
В шумном птичьем племени.
На пустые разговоры
Не осталось времени!
 
 
Сок уходит из берёзы,
Коченеет озеро…
Скоро будут здесь морозы
От зари и до зари.
 
 
И брожу я полем поздним
И лесами слёзными,
Где остуженные гнёзда
Греются под звёздами.
 
 
И пока ветра не дуют,
Не шуршат порошею –
Думу хочется додумать
Самую хорошую!
 

В. Астафьеву

 
Грянула гроза! И по просёлку
Проливняк прошёл навеселе!
И возникла радуга – весёлка,
И весёлый шум возник в селе…
В лопухи набился дождь и в гречу,
Повалил малину, хулиган!
Небу стало легче, сердцу легче –
Улетели молнии в туман!
Изредка мелькают ещё где-то
И трещит лазурь…
Но с вышины
Луч лимонный – будто нитка вдета
В чистую иголочку сосны!
Заклубился воздух зримый, резкий
В переливах радужной пыльцы.
На кулигах и на перелесках
Славят жизнь зарянки и скворцы!..
 
 
Всей душой впитать бы землю эту –
Речь её и дух её, и цвет!
Я из края в край прошёл по свету,
Но нигде такого слова нет:
Солносяд – заря смежит ресницы,
Перепёлка млеет у межи.
И всю ночь калинники – зарницы
Кумачово плещутся во ржи!
 
 
У кого-то золото молчанье,
А в моём краю родная речь –
Россыпь золотая до отчаянья!
И хочу я эту речь
беречь!
 

1985

 
Увы, я мало книжек прочитал,
Но мне и этой хватит за глаза!
Привет тебе, кто душу распластал –
Ветрам отдал –
На алые большие паруса!
 
 
Я знаю, нет случайностей в судьбе,
И потому в Сибири средь полей
Красуется в родительской избе –
В лихой резьбе –
Мальчишка на портрете, будто Грэй!..
 
 
Здесь много солнца и того тепла,
Которое лишь сердцем излучают.
Гринландия! Не ты ль меня спасла –
Да, сберегла! –
От ржавчины, что многих разъедает!
 
 
Кто там бредёт в обнимочку с тоской?
Не повезло? А я скажу без фальши:
Есть мудрая Ассоль, она за мной –
И в хмарь и в зной –
На край земли пойдёт и даже дальше!
 
 
В мечтах я часто буду здесь бывать,
Восторгом будут полниться глаза.
И я хотел бы душу распластать –
И вам отдать –
На алые большие паруса!
 

 
Сколько мелких мыслей в голове!
Как от них избавиться – не знаю.
Муравей ползёт по мураве,
Тащит он бревно своё, вздыхая.
Посмотри, браток, на небеса –
Там такие чудные картины!
Неохота. Некогда. Нельзя.
Всё у нас какие-то причины.
Мелкота кругом и суета.
Трудно отрешиться от земного.
А в душе должна гореть звезда
И звенеть возвышенное Слово!