Текст книги "1920. Война с белополяками. Поход Пилсудского на Украину"

Глава III

Условия возникновения польской армии и ее состав. – Комплектование польской армии. – Высшие войсковые соединения польской армии; их организация; вооружение; снабжение; тактика. – Категории вооруженных сил РСФСР. – Высшие войсковые соединения, их организация; численность войск; вооружение; снабжение; тактика; дисциплина и дух войск. – Условия сосредоточения в связи с состоянием транспорта. – Сравнительная оценка сил и средств сторон. – Общие выводы

Особые условия первоначального возникновения и развития польской вооруженной силы оставили своеобразный след на ее организации и подготовке. Разорванность политического тела Польши в момент начала великой мировой войны в связи с взглядами воюющих коалиций на будущее Польши предопределила собою различные пути и этапы, которыми пошло созидание и развитие польской вооруженной силы. В силу этого обстоятельства первоначальные ячейки польской вооруженной силы восприняли организацию и обучение армий тех стран, на территории которых они складывались. Наиболее полное развитие система вооруженных сил будущей Польши получила в бывшей Австро-Венгерской монархии, где еще в мирное время существовали спортивные организации полувоенного типа в виде обществ «соколов» и «стрелков», послужившие кадрами для формирования с началом мировой войны польских легионов, идейным вождем и организатором которых явился один из вождей польской партии социалистов Иосиф Пилсудский, впоследствии «Верховный вождь» польской армии и «начальник государства» (президент).

Формирование польских частей в России также относится к началу мировой войны, т. е. к 1914 г. Бывшее императорское правительство недоверчиво относилось к этим формированиям, почему до 1917 г. они и пребывали в эмбриональном виде. Лишь Февральская революция 1917 г. положила начало широкому формированию польских частей в бывшей русской армии. Формирование их подвигалось настолько успешно, что к Октябрьской революции они были уже сведены в отдельный корпус (1‑й польский корпус ген. Довбор-Мусницкого) и были заложены ячейки еще двух корпусов. Эти части сыграли видную контрреволюционную роль в судьбах русской революции. Они были разоружены германцами весной 1918 г. при вторжении их в пределы Украины и Белоруссии, ввиду их явно франкофильских симпатий; большинство кадров этих корпусов в рассеянном виде пробралось впоследствии в Польшу.

Наконец, позже всех, на путь формирования польских частей вступила Франция. Ее формирования относятся к концу мировой войны и преследовали, главным образом, цели создать надежные кадры для борьбы с революцией. Лишь с конца 1918 г. начинается объединение различных ячеек польской армии на родной территории, и с тех пор как во главе государства и армии становится Пилсудский, он энергично принимается за организацию польских вооруженных сил.

Кроме этих кадров, польское правительство в деле формирования и комплектования своих вооруженных сил могло рассчитывать на рассеянных по территории республики демобилизованных солдат бывших русской, австро-венгерской и германской армий, прошедших военное обучение в рядах этих армий.

В основу пополнения армии в начале был заложен принцип добровольчества, от которого вскоре, однако, пришлось отказаться и перейти к началам обязательной воинской повинности, причем 15 января 1919 г. был объявлен первый призыв, родившихся в 1899 г. В марте 1919 г. сеймом было утверждено положение о всеобщей воинской повинности и объявлен призыв пяти возрастов (1896–1901 гг.). В июне 1919 г. в Польшу начали прибывать из Франции части армии ген. Галлера[36]36
  Генерал австрийской службы, командовавший польскими легионерами в австрийской армии и перешедший на сторону Антанты, после того как серединные державы решили создать фиктивно самостоятельную Польшу под своим протекторатом.


[Закрыть], в составе 1, 2, 3, 6 и 7‑й дивизий и с Кубани 4‑я дивизия ген. Желиговского[37]37
  Полковник русской службы, ведавший польскими формированиями в Добровольческой армии Деникина.


[Закрыть]. Эти дивизии были реорганизованы в пехотные, получившие порядковые номера 11, 12 и 13, а 4‑я дивизия ген. Желиговского, слившись с кадрами нескольких полков, образовала 10‑ю пех. дивизию. Весной 1920 г. польская армия состояла:

1) пехота: 21 дивизия и 2 отдельные бригады (1‑я и 7‑я резервные) – всего 88 пех. полков, 2) кавалерия: 6 кав. бригад и 3 отдельных кав. полка – всего 21 кав. полк и 21 дивизион конных стрелков, придаваемых по 2 эскадрона пехотным дивизиям, 3) артиллерия: 21 пол. артиллерийский полк и столько же дивизионов тяжелой артиллерии, всего 189 полевых и 63 тяжелых батареи, 4) соответствующее количество вспомогательных и технических войск. В апреле 1920 года общая численность польской армии определялась в 738 000 человек. К этому же времени все полки, бригады и дивизии получили общую порядковую нумерацию. В момент широкого развития наступательных операций Красной армии летом 1920 г. польское правительство (15 июня 1920 г.) призвало под знамена родившихся в период времени с 1895 по 1902 г.;

15 июля того же года были призваны под знамена лица, родившиеся в 1894, 1893, 1892, 1891 и 1890 годах, а 4 сентября в ряды армии влились возрастные классы 1889, 1888, 1887, 1886 и 1885 годов, а генерал Галлер приступил к организации добровольческой армии, причем запасные части выделяли кадры для формирования новых полков, эскадронов и батарей; из этих частей была образована 22‑я добровольческая дивизия. По данным польского военного министерства всего на фронт было отправлено: в период с 1 декабря 1919 по 1 июня 1920 г. – 4080 офицеров, 260 000 солдат; с 24 июля по 15 сентября 1920 г. в течение 7 недель на фронт было отправлено 1986 офицеров и 163 889 солдат. Таким образом, в момент наивысшего напряжения своей военной мощи Польша имела под знаменами 16 возрастных классов и, кроме того, около 30 000 добровольцев, причем общая численность армии достигла 1 200 000 человек.

Комплектование польской армии в течение минувшей войны производилось по территориальной системе, для чего вся страна была разбита на девять генеральных округов пополнения. Для пополнения армии унтер-офицерами при окружных территориальных командованиях были учреждены окружные унтер-офицерские школы, а при частях войск открыты войсковые учебные команды. Кроме того, было установлено производство в унтер-офицеры за боевые отличия достойных солдат за отличное знание и выполнение службы. Для пополнения офицерского корпуса во время войны были установлены следующие положения. От будущего офицера требовалось:

1) известный общеобразовательный ценз;

2) обязательное предварительное пребывание в строю.

Кандидаты, удовлетворявшие двум вышеуказанным условиям, командировались в общую школу подхорунжих, независимо от рода оружия, к которому они принадлежали. Школа подхорунжих специальных родов войск давала своим воспитанникам познания по специальности, необходимые лишь для командира взвода. Заслуженным унтер-офицерам облегчался доступ в школы, но для них устанавливался более продолжительный срок обучения, главным образом, в отношении общего образования.

По окончании школы все ее слушатели выпускались в войска со званием подхорунжего. Офицеры ускоренных выпусков из школ подхорунжих должны были при первой возможности командироваться на краткосрочные курсы усовершенствования офицерского состава. Продолжительность обязательного предварительного пребывания в строю колебалась от трех месяцев до одного года; от продолжительности пребывания в строю зависела и продолжительность пребывания в школе подхорунжих, выражавшаяся обыкновенно сроком от 6 недель до трех месяцев. Обучение в специальных школах длилось от 3 до 10 месяцев в зависимости от требований момента и предварительной подготовки обучающихся. Характерным признаком обучения в этих школах было преобладание практики над теорией. В течение всей войны эти школы выпустили около 6000 офицеров. Кроме того, значительную роль в деле пополнения польской армии квалифицированным командным составом сыграла французская военная миссия в Польше, давшая польской армии кадры инструкторов и специалистов-техников. Численность офицеров и солдат этой миссии превосходила 2000 человек.

В течение минувшей кампании высшей тактической и стратегической единицей в польской армии являлась дивизия, состоявшая из всех родов войск и вспомогательных служб. Почти в течение всей кампании в состав дивизии входили четыре пех. полка и только лишь в самом конце ее поляки начали переходить на трехполковую организацию дивизии. Каждый пехотный полк состоял из трех батальонов, батальон из четырех рот; число станковых пулеметов в пехотном полку было определено в 24. Хотя по штатам военного времени число бойцов в полку и определялось в 2100 человек при 24 станковых пулеметах, но на практике число штыков в полку никогда не достигало до полного штата, колеблясь в пределах от 1000 до 1500 человек. Из числа вспомогательных и специальных войск в состав дивизии, кроме артиллерии, входили саперные части (обыкновенно рота или две), иногда авиа– и бронеотряды и по 1–2 эскадрона конных стрелков (дивизионная конница). Легкие артиллерийские полки, носившие соответствующий номер, придавались по одному каждой пехотной дивизии и состояли из трех дивизионов по три батареи в каждом и по 4 орудия и 4 зарядных ящика в каждой батарее. Полевая тяжелая артиллерия была сведена в дивизионы по три батареи в каждом, причем дивизиям пехоты иногда придавалось лишь по одной тяжелой батарее. Во время минувшей кампании польская армия располагала лишь четырьмя бронедивизионами и одним полком легких танков (три батальона; батальон из трех рот; каждая рота состояла из 24 легких танков). Тыл армии обслуживался 54 этапными батальонами; общая численность этапных войск достигала 25–30 тыс. человек при 430–540 пулеметах. Воздушный флот Польши состоял всего из 60 воздушных аппаратов. Кроме этих родов войск, польская армия обладала также техническими войсками прочих назначений и войсками связи в соответствующей пропорции. Роль второлинейных войск выполняли запасные войска, назначение которых состояло, главным образом, в подготовке пополнений для своих полевых частей.

На вооружении польской армии в невыгодную для нее сторону отразилось возникновение ее организации в четырех различных государствах (Австрии, Германии, Франции и России) – в период минувшей войны польская пехота была вооружена австрийскими, германскими, французскими и русскими винтовками. Такое же явление наблюдалось и в отношении вооружения артиллерии, причем часто случалось, что батареи одного и того же дивизиона были вооружены орудиями различных систем.

В течение минувшей войны снабжение польской армии различного рода военным имуществом из-за границы, главным образом из Франции, носило весьма значительные размеры. Так, в течение 1920 г. в Польшу из Франции было ввезено:

орудий (разных калибров) 1494,

аэропланов 291,

пулеметов 2600,

винтовок 327 000,

грузовых автомобилей 250.

В течение кампании военное ведомство должно было получать все продовольствие от органов министерства продовольствия. Вследствие нежелания населения сдавать государству сельскохозяйственные продукты по твердым ценам и слабой налаженности государственного аппарата, министерство продовольствия не справилось с возложенной на него задачей, и в начале 1920 г. продовольственное положение армии было чрезвычайно тяжело, но несколько улучшилось после прибытия из Америки транспортов закупленной там муки. В период операций польской армии на Украине ее продовольственное обеспечение производилось исключительно из местных средств, причем никаких затруднений в этом отношении не возникало. Снабжение мясом и фуражом было очень хорошим. Магазины 13‑й дивизии в Казатине, например, настолько изобиловали продовольствием, что давали возможность не только обеспечивать все резервы, прибывающие в дивизию, но и другие дивизии[38]38
  «Беллона», июнь 1921 г., ген. шт. майор Курциуш – «Первая встреча 13‑й пех. дивизии с Буденным». С. 483.


[Закрыть].

Вещевое снабжение польской армии было не всегда налажено и во многом также зависело от подвоза из-за границы. Дивизии испытывали нужду, главным образом, в обуви; так, 13‑я пех. дивизия в конце мая 1920 г. нуждалась в 4500 парах сапог, 2500 комплектах белья, 1200 мундирах и 600 шинелях[39]39
  Там же. С.483.


[Закрыть].

Тактическая подготовка польской армии была неоднообразна и в ней смешивались методы обучения и подготовки нескольких европейских армий, из состава которых польская армия по преимуществу получила свой командный состав и свои первые организационные ячейки. В течение всей войны нередко наблюдались картины, когда офицер бывшей русской службы в бою должен был руководить и командовать солдатами, обученными по австрийскому уставу, и наоборот. Польское военное командование сознавало все неудобства такого положения, но выйти из него не могло до самого конца войны. Неоднородность командного состава в смысле обучения и подготовки отражалась, конечно, в отрицательном смысле и на работе штабов: часто случалось, что начальник из бывшей русской армии имел у себя начальником штаба офицера из бывшей австрийской армии, а начальниками отделов штаба были офицеры-легионеры[40]40
  «Беллона», февраль 1921 г. Статья Бруммера. С. 143–147.


[Закрыть]. Подготовка старослужащих солдат польской армии не вызывала никаких особых нареканий, несмотря на ее разнообразие; иначе обстояло дело с укомплектованиями, «6‑ или 8‑недельное обучение солдата оказалось необходимостью очень печальной и трагичной… к тому же в большинстве запасных батальонов внимание даже в самые критические моменты обращалось на строевую муштру в ущерб чисто боевому обучению и обучению стрельбе»[41]41
  «Беллона», февраль 1921 г. Статья Бруммера. С. 143–147.


[Закрыть]. Цитированный уже нами автор, майор Курциуш, также жалуется, что пополнение, прибывавшее в его дивизию (13‑ю пех.), было плохо обучено. Известный исследователь польских поражений в войну 1920 г. майор Ружицкий отмечает следующие недостатки польского командования, проявленные им в течение войны:

1) Привычка многих войсковых начальников к системе и приемам великой мировой войны (позиционной) и неприспособленность их к требованиям и условиям маневренной войны.

2) Отсутствие органической связи между пехотой и артиллерией.

3) Неумение применить маневр при обороне.

4) Неумение организовать и использовать войсковую разведку[42]42
  Статьи майора Ружицкого в газете «Zbroina Polska» за 1921 г.


[Закрыть]. Кроме различных уставов и руководств, неоднородных по своему происхождению, которыми руководствовалась польская армия в кампании 1920 г., верховное польское командование перед началом решительных операций на Восточном польском фронте преподало армии и ряд общих тактических указаний, относившихся главным образом к обороне. Эти указания нашли свое выражение в инструкции под названием «Директива для обороны Восточного фронта» от 21 марта 1920 г. В области обороны эта инструкция предписывала ограничиваться организацией «укрепленных узлов, имеющих тактическое значение» и располагаемых в три линии. Предполагалось, что эти узлы смогут и должны удержаться до подхода резервов, которые должны действовать всегда наступательно ввиду того, что «большевистские силы имеют слабую сопротивляемость при энергичном на них наступлении»; при этом, так как главной задачей являлось удержание позиции, на выделение армейских резервов не обращалось особого внимания; при наличии таковых они должны были занять в крайнем случае вторую оборонительную линию, если бы первая была прорвана.

Один из польских авторов характеризует эту систему, как «тень позиционной войны, живущую традициями и опытами, имеющими, несмотря на слабость сил, большие претензии на прочность и ненасытную страсть к захвату местности». Результатом этой кордонной системы ведения войны в чистом ее виде, от которой польское командование начало отучаться постепенно под влиянием ряда тяжких неудач, было то, что армейское польское командование в моменты наших решительных атак оставалось без резервов. Успех и решительные результаты наших двух наступлений на Западном фронте в мае и июле 1920 г. во многом зависели от такой тактики противника.

Все указанные выше недостатки, очевидно, составляли деталь, заметную лишь для взгляда собственного и притом строгого наблюдателя. Извне польская армия в отношении и своей тактики, и управления ею производила впечатление вполне боеспособной и хорошо управляемой. Новый командующий Западным фронтом тов. Тухачевский так характеризовал польскую армию после первого нашего значительного столкновения с нею:

«Управление войсками у противника отличное: как состав штабов, так и способ ведения войны обращает на себя внимание в смысле подготовленности и постановки дела на масштаб регулярной маневренной войны… Тактическая подготовка у противника также хорошая. Отдельные единицы – дивизии, полки и батальоны прекрасно маневрируют. Все это указывает на тактическую слаженность частей и высокий уровень командного состава». В заключение командзап подчеркивал, что «от польской армии веет европеизмом»[43]43
  Дело Штаба РККА № 10 по описи В-уч. арх. № 1357. Доклад командзап главкому от 12 июня 1920 г. № 163 (кф.).


[Закрыть].

Беря среднее между вышеприведенными нами точками зрения на польскую армию, следует признать, что в отношении боеспособности и своей тактической подготовки эта армия являлась достаточно солидным противником.

В течение минувшей кампании с лучшей стороны в отношении стойкости и боеспособности показали себя познанские дивизии, за ними следовали галлеровские формирования и, наконец, дивизии легионеров (формирования Пилсудского). Наиболее слабыми во всех отношениях оказались так называемые литовско-белорусские дивизии (1‑я и 2‑я); по свидетельству участников кампании эти части давали всегда наибольший процент перебежчиков, весьма охотно раскрывавших все планы своего командования.

Моральная и боевая консистенция легионеров немногим отличалась в лучшую сторону: они не отличались способностью к длительным боевым напряжениям; под влиянием неудач легко становились доступными панике и быстро разлагались.

Однако следует иметь в виду, что офицерские кадры молодой польской армии, состоявшие и пополнявшиеся городскими мелкобуржуазными кругами и галицкой интеллигенцией, отличались высоким уровнем националистических настроений, характерных для первых моментов восстановления польского государства.

При обзоре сил, средств и состава Красной армии мы, не затрагивая вопроса в целом, поскольку он достаточно хорошо известен всем непосредственным участникам войны и деятелям Красной армии, остановимся лишь на самом характерном и существенном.

В 1920 г. вооруженные силы Республики разделялись на две основные категории: войска полевые и войска внутренней службы (сокращенное название ВОХР, а впоследствии ВНУС). Число последних к весне 1920 г. достигало солидной цифры около 65 стр. отдельных бригад, в составе 4–6 отдельных стрелковых батальонов при одном или нескольких кав. эскадронах каждая. В задачу этих войск входило главным образом обслуживание внутренних нужд Республики: борьба с бандитизмом, охрана жел. дорог, содействие органам Наркомпрода в выполнении их задач и пр. Бригады эти были разбросаны на огромном пространстве по всей территории Республики, причем в некоторых исключительных случаях они привлекались и к выполнению боевых задач[44]44
  Так, например, 2‑я Московская бригада ВОХР принимала видное участие в боевых операциях 12‑й армии во время наступления поляков на Украину в апреле – мае 1920 г. – Н.К.


[Закрыть]. Так, летом 1920 г. на Западный фронт была направлена сводная дивизия ВОХР, получившая впоследствии номер 19[45]45
  Дело Штаба РККА № 19 по описи В-уч. арх. № 1420.


[Закрыть].

Высшей тактической и стратегической единицей полевых войск являлась дивизия, состоявшая из всех родов войск и по организации напоминавшая прежний корпус.

В состав дивизии входили три стр. бригады, в свою очередь, состоявшие из трех стрелковых полков; каждый стрелковый полк состоял из трех батальонов, а батальон из трех рот.

По штату № 220 артиллерия дивизии должна была состоять из трех легких артиллерийских дивизионов по три батареи в каждом (батарея 4‑орудийного состава) и из одного сводного тяжелого артиллерийского дивизиона (одна 6‑дюймовая батарея и одна батарея 42 лин. пушек).

Кроме того, в состав дивизии входили инженерный батальон, один или два кавалерийских полка и запасный батальон с соответствующими тыловыми и санитарными частями.

Этот штат был составлен на основании опыта позиционного периода мировой войны и отвечал всем его особенностям. Условия маневренной войны в нем учитывались мало. Кроме того, он предъявлял большие требования к техническим ресурсам страны, не считаясь с фактическим состоянием ее производительных сил и отличался сильным развитием органов управления и значительным количеством едоков но сравнению с чисто боевым элементом.

Дивизии, полностью сформированные по этому штату, действительно представляли бы из себя мощную силу, но редко когда они превышали 20–30 % своего штатного состава, что делало еще более ощутимым недостаток их организации в отношении громоздкости тыла и уменьшало положительную сторону их строевой организации в смысле ее тактической гибкости.

Конница разделялась на самостоятельную стратегическую конницу, образовывавшую кавалерийские дивизии трехбригадного состава по два кавалерийских полка в каждой с дивизионом конной артиллерии (три батареи по 4 орудия) и на дивизионную, входившую в количестве одного-двух полков в состав стрелковых дивизий. Кавалерийские полки стратегической и дивизионной конницы состояли из четырех эскадронов каждый.

Как на характерную особенность, не существовавшую до сих пор ни в одной из европейских армий, следует указать на сведение дивизий стратегической конницы в мощные кавалерийские массы, усиленные бронепоездами, бронечастями и воздухофлотом – конные армии, из коих 1‑я конная армия Буденного приняла выдающееся участие в боевых действиях на нашем Юго-Западном фронте.

Кроме полевой и тяжелой полевой артиллерии, входивших в состав стрелковой дивизии, существовала тяжелая артиллерия тракторного типа и конной тяги, сведенная в несколько отдельных дивизионов и долженствовавшая играть роль тяжелой армейской артиллерии. Кроме того, на Западном фронте действовала так называемая «ударная артиллерийская группа Садлуцкого», состоявшая из батарей тяжелого, полутяжелого и легкого полевого типа. Эта группа в качестве армейской артиллерии в летнюю кампанию 1920 г. находилась преимущественно при 16‑й армии. Если бы снабжение ее боеприпасами происходило в нормальных условиях и бои под Варшавой приняли бы желательный для нас характер, то эта группа могла бы сыграть роль артиллерийского резерва, значение которого ясно сознавалось руководящими командными кругами Красной армии.

Специальные и вспомогательные войска имелись всех тех категорий, которые существуют во всякой современной армии, но в некоторых из них (например, в войсках связи) чувствовался значительный некомплект как в личном составе, так и в материальной части.

В области высшего управления армией следует отметить ту характерную особенность, что часть функций центрального управления военного ведомства была передана управлениям фронтов и даже армий. Так, например, при управлениях фронтов и даже армий существовали собственные управления формирований (упраформы), ведавшие формированием новых частей и реорганизацией существующих.

Кроме того, этим же делом занимались губернские военные комиссариаты по указаниям Всероглавштаба и, наконец, Запасная армия в Казани. Эта армия за время своего существования дала всем фронтам 34 % пополнений, причем Западный фронт был ею укомплектован на 40 %, а Юго-Западный на 44,7 %[46]46
  Журнал «Военная Наука и Революция» 1921 г. Книга вторая. Статья С. Варина «Уроки Гражданской войны». С. 6.


[Закрыть].

Независимо от этих органов многие формирования в виде различного рода партизанских отрядов возникали в порядке частной инициативы на полях Гражданской войны и долгое время, сохраняя свою организацию и названия, сражались бок о бок с частями регулярной армии (например, несколько таких отрядов было на Западном фронте в Мозырской группе тов. Хвесина).

Все изложенное не дает возможности точно установить количественный состав наших вооруженных сил в начале 1920 г. Можно только сказать, что число стрелковых дивизий разных наименований, не считая гарнизонов укрепленных пунктов и районов и отдельных стрелковых полков и отрядов, колебалось между 60 и 70, а количество дивизий стратегической конницы доходило до 18 дивизий. Равным образом чрезвычайно трудно установить общее число бойцов пехоты и кавалерии Красной армии за описываемый период времени. Исходя из того, что общее количество едоков, состоящих на довольствии по нормам военного ведомства, некоторыми источниками определяется в 5–6 миллионов, можно предположить, что боевой состав собственно Красной армии не превышал 1,5–2 миллионов человек. При этом опять-таки следует иметь в виду, что силы эти были разбросаны по всей территории Республики и часть их была занята ликвидацией остатков белых фронтов на Кавказе, в Туркестане и Сибири; наконец, значительное и постепенно увеличивающееся количество красных сил привлекал на себя Крымский полуостров, где ликвидация остатков Добровольческой армии встретила упорное сопротивление со стороны последних и даже переход их к активным действиям.

Подобно польской армии, Красная армия в процессе своего возникновения и развития в 1918 г. перешла от принципа добровольчества к принципам обязательной воинской повинности, причем нетрудовые элементы должны были привлекаться в специальные рабочие части. Для комплектования Красной армии командным составом существовало два источника: во-первых, командный состав бывшей армии (офицерский, унтер-офицерский) и командный состав Красной армии, выпускаемый из краткосрочных школ и курсов. Вследствие краткосрочности обучения и его теоретического уклона, подготовка молодых красных командиров оставляла желать лучшего, на что указывал командзап тов. Тухачевский в своем докладе Главкому[47]47
  Дело Штаба РККА № 10 по описи В-уч. арх. № 1357, командзап № 163 /кф 12 юня 1920 г.


[Закрыть]. Вопрос о пополнении лицами Генерального штаба обстоял хуже; в выше цитированном нами докладе командзап констатирует, что на Западном фронте одних генштабистов 80 % не хватает до штата, и предлагает в виде экстренной меры выслать на фронт всех лиц Генерального штаба старой Военной академии, начиная с выпусков 1906–1907 гг.

В отношении вооружения пехоты Красная армия имела тот неоспоримый плюс над польской армией, что ее вооружение было гораздо более однообразно, чем последней, причем типовое вооружение пехоты, артиллерии и кавалерии ничем не отличалось от такового же старой русской армии. В отношении снабжения Красной армии вооружением и различным военным материалом приходилось рассчитывать исключительно на собственные источники. Таковыми являлись главным образом запасы старой армии и случайные источники в виде трофейного имущества, захватываемого при ликвидации белых фронтов. Продукция собственной военной промышленности еще не могла покрывать текущей потребности. Если вопросы снабжения оружием не вызывали особого беспокойства со стороны командующих фронтов, то иначе обстояло дело с боеприпасами.

В отношении вещевого довольствия Красной армии приходится констатировать ту же особенность, что и в отношении снабжения ее вооружением и боеприпасами, ей приходилось исключительно рассчитывать на источники страны, производительность которых в некоторых отраслях путем чрезвычайного напряжения была доведена местами до уровня производительности довоенного времени, и на трофейное имущество в качестве случайного источника. Однако, учитывая огромные запасы вещевого снабжения, оставшегося со времен мировой войны, и значительные склады трофейного имущества, можно считать, что в отношении вещевого снабжения положение Красной армии было бы лучше, если бы распределительный аппарат действовал нормально от центра к периферии. Из данных о вещевом снабжении Западного фронта мы можем заключить, что к началу решительных операций на Западном фронте этот последний был удовлетворен вещевым довольствием более чем на 100 %, причем наиболее обеспеченной была 15‑я армия. Равным образом вещевой план фронта на июнь был покрыт центром свыше чем 100 % в отношении шинелей и нательного белья, прочие же вещи были отпущены в несколько меньшем процентном отношении к сделанным заявкам. Лишь в июле центр удовлетворил требования фронта в значительно меньшем размере, а именно: потребность в шинелях была удовлетворена на 10 %, в летнем обмундировании на 30 %, обуви – 25 % и нательном белье – 21 %, если к этим цифрам прибавить запасы вещей, полученные от Чусозапа, то можно считать, что за июль отпуск вещевого довольствия не превышал 25 % всей потребности. В последующие месяцы эта цифра обнаружила тенденцию к дальнейшему понижению.

Таким образом, можно считать, что в момент начала решительных операций на Польском фронте состояние Красной армии в отношении вещевого снабжения находилось в лучших условиях, чем в отношении хотя бы артиллерийского снабжения. Тем не менее в течение первых же дней кампании от многих войсковых частей поступали жалобы на неудовлетворительное состояние их в вещевом отношении. Так, сводки[48]48
  Дело Штаба РККА № 4ж, по описи В-уч. арх. № 1451.


[Закрыть] между 8 и 15 июня констатируют во многих частях недостаток обуви, летнего обмундирования, белья и шинелей (29‑й стр. п-к 4‑й стр. дивизии: «большинство красноармейцев в боях потеряли шинели; много босых»; 33‑й стр. п-к: «20 % красноармейцев совершенно босы»; 53‑я стр. дивизия: «недостает обуви»; 7‑я стр. дивизия: «не хватает шинелей, летнего обмундирования, белья»). Каждый участник кампании знает, что такое же явление наблюдалось во всех войсковых фронтовых частях. Это явление зависело от целого комплекса причин организационного, оперативного и бытового порядка. В организационном отношении вопрос осложнялся тем, что военные органы снабжения лишены были заготовительных функций и в этом отношении зависели от органов Чусо[49]49
  Чусо (Чусоснабарм) – чрезвычайный уполномоченный Совета Обороны по снабжению Красной армии и Флота, член Совета Рабочей и Крестьянской Обороны и РВС Республики (июль 1919 – август 1921). Руководил всеми органами снабжения Наркомата по военным делам, а также военной промышленностью. Чусоснабарм имел своих уполномоченных на фронтах и в армиях. – Примеч. ред.


[Закрыть], громоздких самих по себе, оторванных от войск и не могших приспособиться в большинстве случаев к гибкой и подвижной военной организации и ее требованиям. В тех случаях, когда даже не возникало трений между органами Чусо и снабжения, неизбежна была проволочка времени и параллелизм работы. К этой причине, замедлявшей, вообще говоря, приток пополнений вещевым довольствием фронтовых частей, прибавлялась еще причина военного порядка, характерная для данной войны; маневренность, достигшая своего наивысшего развития летом 1920 г., создала, в силу плохого состояния и малого количества железнодорожных путей в связи с недостаточной организованностью гужевого транспорта и войсковых обозов, оторванность тыловых учреждений от действующих частей, что, конечно, влекло за собою перебои в их снабжении. Наконец, в качестве бытовой причины, повлиявшей на плохое состояние вещевого снабжения войск, следует отметить недостаточно бережное отношение самих войсковых частей к их обмундированию. По твердо укоренившемуся обычаю войска, совершая походные движения, даже в сфере близкого соприкосновения с противником, снаряжение и шинели возили за собою на обывательских подводах. Поэтому каждый бой, а неудачный в особенности, сопровождался гибелью значительного количества снаряжения и шинелей. Равным образом учет обмундирования в войсковых частях был организован очень слабо и проводился без должного внимания со стороны командного состава.