Текст книги "Опасное расследование. Детектив"

Глава 4

Вечером того же дня я находился дома и смотрел по телевизору новостную программу. Зазвонил мой мобильный телефон. Я взглянул на дисплей, номер абонента был мне не известен. – Алло!

– Савелий Акимович? – спросил низкий женский голос.

– Да.

– С вами говорит Руфина Аркадьевна Зеленская. Не могли бы вы сейчас приехать в мой офис, где я нахожусь в данный момент. Я хочу переговорить с вами по поводу моей дочери Инессы.

Я был удивлён.

– Что вы хотите? – раздражённо спросил я. – Всё, что знал, я уже сообщил полиции. Откуда вы знаете, что я был там?

– У меня хорошие связи, Савелий Акимович, – вымолвила она. – Не пренебрегайте мной. Кто знает, может быть, я смогу быть вам полезной.

Мне не хотелось обострять отношений с такой всесильной женщиной, поэтому я ответил: – Конечно, Руфина Аркадьевна, я сейчас приеду. Как мне найти вас?

Она сообщила адрес и название фирмы «Мустанг». В доме, где размещался её офис, находилась квартира Бориса Савина. Я просто не мог поверить такому совпадению, если это вообще было совпадение.

– Когда вы приедете? – спросила она.

– Через полчаса.

– Я буду ждать, – проронила Зеленская и связь прервалась.

Я оделся и подошёл к зеркалу. Вид у меня был достаточно приличный. Поправляя галстук, я спрашивал себя, что ей нужно от меня. Разумного ответа я не нашёл.

Я вывел из гаража свой мерседес и поехал в центр города по Наугорскому шоссе. Затем я миновал улицу Пионерскую и повернул на Октябрьскую. Через десять минут я подъехал к офису фирмы. Над входной дверью сияла неоновыми огнями цветная вывеска с изображением бегущего жеребца и витиеватой надписью «Мустанг».

На пороге в офис меня встретила девушка на вид около тридцати лет. Она пристально и несколько критично наблюдала за мной. Первое на что я обратил внимание, на ней была копна тёмных волос. У неё было миловидное лицо. Большие миндалевидные глаза с густыми ресницами придавали ей восточный облик, который вынуждает думать о деньгах и сокровищах, подпольном казино и интригах. На ней были сиреневая жакетка, чёрные брюки с завышенной талией, и роскошные фиолетовые туфли лабутены, расшитые золотом из Лондонской коллекции «на все случаи жизни».

Она профессионально изобразила гримасу улыбки.

– Я Елена, помощница Руфины Аркадьевны.

– Очень приятно, – изрёк я, сражённый необычайной красотой.

Девушка открыла входную дверь и пропустила меня внутрь. Там было очень светло. Небольшое помещение с обычным стандартом офисной мебели.

Елена прошла к противоположной двери и скрылась за ней. Я обратил внимание на ворох бумаг на её рабочем столе. В глаза мне бросился прайс с перечнем товара. Моё любопытство взяло верх. Я сел за стол. В перечне прайса значилась: экипировка для всадника, снаряжение для лошади, средства ухода за лошадью и прочие товары. Пока изучал список, я случайно задел дверцу тумбочки под столом, которая скрипнув, открылась наполовину. Я непроизвольно взглянул вниз и увидел из—под кипы папок, торчащую рукоять дамского пистолета ПСМ. Конечно, меня это не касалось. Просто было любопытно. В армии я служил в спецподразделении и, стрелял из различного вида оружия. Эта модель была мне хорошо известна. Я взял ПСМ в руки, вынул магазин. Там семь патронов, значит восьмой в стволе, я передёрнул затвор и заглянул в ствол. Так и есть. Я высыпал патроны на стол, а потом сгрёб в карман. Пистолет сунул на прежнее место. Закрыл дверцу, встал и отошёл в сторону от стола.

Через несколько секунд появилась Елена и, приоткрыв дверь, проговорила: – Прошу вас, входите. Руфина Аркадьевна ждёт.

Мы прошли по коридору и остановились возле пластиковой двери, Елена открыла её и пропустила меня. Я вошёл, и дверь за мной закрылась. Внутри горела неяркая люстра. Помещение напоминало рабочий кабинет крупного чиновника. На стене висело фото президента. Кабинет был огромным не менее пятидесяти квадратных метров, с тремя окнами, которые открывали вид на центральную улицу. Возле окна стоял большой Т—образный письменный стол. На нем ноутбук, стационарный телефон и несколько мобильников различной модификации. На противоположной стене вмонтирован огромный плоский экран. Ещё я заметил с полдюжины кресел и вдвое больше стульев. На стенах множество картин с изображением великолепных скакунов.

За столом в глубоком белом кресле сидела женщина на вид чуть более пятидесяти лет. Первое, что бросилось в глаза – нитка бриллиантов, сверкавших светлячками в тёмных волосах. Её красивое лицо казалось очень бледным. На ней было элегантное тёмно—синее платье.

– Присаживайтесь, в любое удобное для вас кресло, – грустно вымолвила она.

Я приблизился и, придвинув кресло, сел к столу. Несколько секунд мы изучали друг друга.

– Это неожиданная трагическая смерть моей дочери вынуждает меня принять меры по поиску убийцы. Я уверена, что убийца это тот самый мужчина, который назвался вам Артуром Гущиным. Я считаю, что вы подходящая кандидатура для его поимки, – медленно проговорила она.

– А причём тут моя скромная персона, – выговорил я. – Полиция уже занимается розыском преступника.

Женщина поморщилась. – Перестаньте, пожалуйста. Я прекрасно знаю наших полицейских. Они не способны раскрыть мало—мальски сложное преступление. У них вал нераскрытых дел и я не хочу, чтобы дело моей дочери пылилось на полке с другими приостановленными делами.

Мне ничего не оставалось, как развести руками. – Ну, я не знаю, что вам сказать.

– А я знаю. Во всяком случае, знаю, что надо делать, – произнесла она.

Я внимательно слушал в оба уха, а она продолжала: – Я предлагаю вам сыграть роль живца. Вы ведь единственный, кто видел убийцу и разговаривал с ним.

– Вы имеете в виду Артура Гущина? – осведомился я.

– Разумеется.

Я поскрёб затылок.

– Во—первых, его также видел Вадим Боев, но дело не в этом, – произнёс я. – А почему вы думаете, что Гущин убийца?

– Это мнение полицейских. Гущин никогда не работал с моей дочерью. Гущина нигде нет. Его нет в полицейской картотеке. Его не знают в преступном мире. Фантом какой—то. Похоже, он назвался вымышленной фамилией.

Она закашлялась, отыскала носовой платок и обтёрла губы.

– Гущин знает вас и следит за скачками. Он играет в тотализатор. Это ваши слова?

– Да, – согласился я. – Слишком длинный язык у нынешних полицейских.

– Не вините их за это. У них не хватает толковых оперативников. Я заинтересована в скорейшей поимке убийцы. Поэтому решила им помочь. А это главное.

Руфина Аркадьевна замолчала, вынула из выдвижного ящика стола открытую пачку сигарет «Данхилл» и, щёлкнув зажигалкой, закурила.

– Я объясню, что значит «ловля на живца», – немного покашливая, произнесла она. – По местной радиостанции и телевидению ведущие в хронике криминальных новостей сообщат об убийстве моей дочери и выскажут следующую фразу: «Главный свидетель, который видел убийцу и разговаривал с ним, подключился к его розыску. Теперь найти преступника, дело нескольких дней».

Руфина Аркадьевна пододвинула ближе старинную бронзовую литую пепельницу с изображением головы лошади и стряхнула в неё пепел от сигареты.

– Это подтолкнёт убийцу к активным действиям, – продолжила она. – И он в один прекрасный момент нападёт на вас.

– Придумано неплохо, – буркнул я. – Но на роль живца я не согласен. И не потому, что я боюсь. Эта роль для меня унизительна и небезопасна. Я не полицейский, который по догу службы рискует жизнью, и на это подписывается. Я же человек мирной профессии и не хочу рисковать.

– Ну, вы же рискуете свернуть шею на скачках. Чем же роль живца для вас унизительна?

– Не путайте одно с другим. В чём разница умереть как убойная скотина под ножом скотобойца или погибнуть как боец на состязаниях?

– Да, разница существенная. Но я не сравнивала бы убойную скотину с таким понятием как «ловля на живца». Это чисто оперативный приём, которым давно пользуются сыщики всего мира для поимки преступника. И допускаются на роль живца не олухи и не лохи или какие—то слабаки, а опытные мужественные профессионалы, потому что им предстоит вступить в прямое единоборство с опасным преступником.

– Откуда об этом вы можете знать?

– Я много читаю, особенно детективную литературу, – ответила она. – У меня много друзей в правоохранительных органах. Наконец, свою служебную карьеру после окончания юридического института я начинала следователем, а потом перешла на другую работу.

– Ну, тогда вы меня убедили, – сдержанно улыбнулся я.

– Значит, вы согласны? – спросила она.

Я кивнул не совсем уверенно. – Буду рад вам помочь, – произнёс я.

Но на душе моей скреблись кошки. Такое чувство, что я в каком—то необъяснимом тупике.

– В таком случае все издержки будут оплачены, плюс премиальные.

Она чиркнула на бумажке несколько цифр и показала мне.

– Вас это устраивает?

– Вполне, – согласился я.

Руфина Аркадьевна сняла трубку со стационарного телефона.

– Зайдите, – произнесла она кому—то и положила трубку на место.

Через минуту в дверях появилась её помощница, которая продефилировала элегантной походкой к столу. В руках у неё была дамская сумочка из кожи страуса. Она опустилась в кресло напротив, а сумочку положила на стол. Я подумал, что цена такой сумочки может доходить до нескольких тысяч евро.

– Знакомьтесь, – сказала Зеленская.

– Мы уже познакомились, – с усмешкой изрёк я.

Зеленская не обратила внимания на моё изречение. – Это моя помощница и частный детектив Елена Орлик, в прошлом оперативный сотрудник уголовного розыска, – проговорила она. – Вам предстоит работать вместе. Елена введёт вас в курс дела.

Я удивился. Елена улыбнулась.

Зеленская поднялась со своего кресла. – А теперь я вас оставлю. Елена всё объяснит, – произнесла она и медленной походкой удалилась.

Елена взглянула на меня и протянула руку. – А теперь верните патроны, – сказала она и мило так улыбнулась.

Я высыпал патроны на стол. Она мигом сгребла их и, вынув ПСМ из сумочки, лихо вложила патроны в обойму, передёрнула затвор и поставила пистолет на предохранитель.

– Впредь не делайте так, – вымолвила она и вновь изобразила милую улыбку.

– Не буду.

– Хорошо. А теперь перейдём к делу.

Елена Орлик изложила план действий, смысл которой заключался в одной фразе: для охраны моей скромной персоны она будет сопровождать меня повсюду, изображая невесту.

– Скажите, – спросил я. – А жить вы будете в моём доме?

– Разумеется, – она строго взглянула на меня. – Но спать мы будем в разных помещениях. Надеюсь, у вас найдётся для меня комната.

– Конечно, – ответил я.

Она встала. – В таком случае помогите мне перенести мои вещи в машину.

Елена подошла к платяному шкафу и вытащила чемодан. Я взял его и потащил к своей машине. Елена закрыла офис, и мы уехали.

За бортом машины уже смеркалось. На уличных столбах зажглись фонари. Мы ехали быстро. Елена сидела рядом и слушала радио. Звучала лёгкая музыка. Я молчал, управляя автомобилем и внимательно наблюдая за дорогой. Неожиданно она вымолвила: – Расскажите мне о Гущине.

– Вы имеете в виду, как он выглядит?

– Да.

– На вид примерно чуть более тридцати лет. Мужчина черноволосый небольшого роста, среднего сложения. У него грубое некрасивое лицо, впалые щёки, нос крючковатый. Наглый, самоуверенный. Чувствуется, что он владеет приёмами бокса. В общем, типичная бандитская рожа.

– Он ударил вас?

– Да. Заехал разок, когда я совсем не ожидал. Когда я очнулся, его уже не было.

– Во что он был одет?

– В старые потёртые джинсы и бледно—розовую сорочку.

– Понятно.

Внезапно музыка по радио прервалась, и ведущая проинформировала о совершенном убийстве. Она описала приметы преступника, сообщила его имя и фамилию, а также произнесла уже известную мне фразу: «Главный свидетель, который видел убийцу и разговаривал с ним, подключился к его розыску. Теперь найти преступника, дело нескольких дней».

Я понял, что часовой механизм запущенный Руфиной Аркадьевной начал свой смертельный отсчёт.

Вскоре мы подъехали к моему дому. Я поставил машину в гараж. Перенёс вещи Елены в дом. Показал её комнату. Приготовил ужин, который состоял из обычного омлета с ветчиной и чаем. За столом мы перебросились нескольким незначительными фразами, разговор не клеился. После ужина мы разбрелись по своим углам.

Вообще присутствие чужого человека, хотя эта была красивая дама, меня отнюдь не радовала. Я был старый холостяк, привык к одиночеству и дорожил свободой. А теперь я должен делить жизненное пространство с какой—то неизвестной, но красивой женщиной.

Лёжа в кровати, я размышлял и перебирал в памяти все события происходившие со мной за прошедший день. Я искренне сожалел, что позволил втянуть себя в сомнительную и рискованную аферу. Я думал о Руфине Аркадьевне. В считанные минуты она навешала мне лапшу на уши, а я как наивный глупец не заметил, как оказался втянутым в опасное мероприятие. И теперь, словно подсадная утка буду крякать на всеобщее обозрение, пока меткий охотник не всадит в меня пулю, как уже всадил в Инессу и, наверное, в Бориса.

Роль Елены Орлик в качестве телохранителя казалась мне весьма сомнительной. Умеет ли она вообще стрелять? Даже если умеет, а что толку. Если она и начнёт стрелять, только в том случае, когда я буду уже лежать на асфальте кверху брюхом с простреленным черепом. Роль подсадной утки мне казалась унизительной и смешной, и я решил для себя, что завтра же откажусь от этого сомнительного мероприятия.

Я подумал, а почему оперативные службы полиции не проводят подобную операцию, ведь такие мероприятия только в их компетенции. Там наверняка на этот счёт есть чёткие инструкции. Есть команда подготовленных спецов.

Я ещё долго мучился в раздумьях, критикуя себя непристойными словами, пока окончательно утомился и уснул.

***

Ночью я неожиданно проснулся. Что—то неведомое меня разбудило. Я лежал с закрытыми глазами и почувствовал лёгкое колыхание воздуха от сквозняка. Я приоткрыл глаза. Сквозь шторы пробивался лунный свет. И лишь когда на кровать упала тень, я окончательно понял, что в комнате кто—то есть. Я был ошеломлен, резко подскочил и поднял глаза, чувствуя, как у меня сжимаются мышцы живота. В сумраке передо мной возник мрачный силуэт худощавого парня. Недобрый огонёк сверкнул в его тёмных глазах. Его чёрствое лицо стало буравить меня своими горящими от злобы глазами. Чем—то знакомым повеяло от него. Я вдруг вспомнил абрека.

– Мурат Мурзаев, – выдавил я. – Что тебе нужно?

– Узнал меня, шакал, – злобно прорычал он.

– Какой же я тебе шакал?

– Молчи. Самый настоящий шакал. Отобрал у меня девчонку. Притащил меня как барана к её отцу, чтобы тот сдал легавым.

Я скривил гримасу недовольства. – Зачем ты его зарезал?

– А что мне оставалось делать? Но не лезть же в клетку.

За его спиной я уловил движение и понял, что он не один.

– Но если я шакал, то ты как шайтан врываешься среди ночи в мой дом.

– Больно ты умный!

– Именно. Выходит, мы соответствуем друг другу, верно шайтан? Зачем пришёл?

Медленно он расстегнул ремень и взмахнул им.

– Хочешь получить вот этим по своей поганой роже, шакал? – спросил он.

Я отскочил в сторону и схватил с тумбочки выездной хлыст.

Мы молча глядели друг на друга, потом он всё так же медленно застегнул пояс, а я под стать ему неторопливо отложил в сторону хлыст. Казалось, мы оба вернулись в исходную позицию.

– Не лезь в чужие дела и не нужно искать приключений на задницу, – сказал он. – Занимайся скачками. У тебя это получается хорошо.

Он бросил на стол пакет с чем—то увесистым. – Мы не любим типов, которые общаются с легавыми. Не ходи к ним.

Наступила короткая пауза. Его тяжёлый взгляд вызывал тревогу.

– И ещё, шакал, – сказал он. – Не забудь вернуть то, что тебе не принадлежит.

– О чём это ты?

– Я всё сказал, – злобно буркнул он и бросил на стол визитку. – Позвонишь по этому номеру. И не надо меня искать, иначе тебе будет очень больно.

Мурзаев вышел и прикрыл за собой дверь. Я стоял неподвижно и прислушивался, но они ушли так же беззвучно, как и появились. Впечатление было жутковатое. Похоже, они нарочно двигались подобно призракам. Я взглянул на визитку с обезличенным номером, а затем развернул пакет и обнаружил пистолет ПСМ, в котором отсутствовали патроны.

Я быстро надел штаны и побежал в комнату, где находилась Елена. Она лежала привязанная к кровати с кляпом во рту. Глаза её сверкали как у дикой кошки. Когда я выдернул кляп. Она закричала: – Какого чёрта вы спите как медведь!?

Я оставил вопрос без ответа и освободил её от верёвок. Она, что—то недовольно продолжала бубнить и наконец, осознав, что сама виновата, замолчала. Я пошёл к входной двери, которая была не заперта. Я внимательно осмотрел замок. Никаких признаков взлома. «Неужели я забыл запереть дверь на замок?» Я сунул руку в карман брюк и обнаружил ключ. «Так и есть. Это моя вина». Теперь я запер дверь на замок.

– Они забрали мой пистолет, – грустно, пролепетала Елена. – Что теперь делать?

Я принёс пакет с оружием и передал ей. – Вот, держите.

Она взяла пистолет. Передёрнула затвор. Вынула пустой магазин. – А где патроны?

– Скажите спасибо, что они пистолет вернули, – ответил я.

Я был озадачен и чувствовал себя в глупом положении. По моей вине, мы только что были на волоске от смерти. Я не сомневался, что абрек смог бы прикончить меня в два счёта. Но делать этого не стал. И даже вернул пистолет. Но почему он так поступил? И что я должен ему вернуть? У меня были одни вопросы.

Елена молча сидела на кровати, накинув на себя одеяло. Я потоптался у порога её комнаты, потом кратко изложил содержание разговора с абреком. Говорить больше не хотелось, и я вернулся в свою комнату. Я вновь разделся, лёг в пастель, но от перевозбуждения заснуть не мог. Я ворочался всю оставшуюся ночь, и лишь под утро уснул.

Меня разбудил мелодичный звук смартфона. Звонила Анжела Бельская.

– Савелий, ты не забыл, что сегодня у тебя один заезд?

– Я помню.

– Тогда около полудня я жду тебя на ипподроме, – сказала она и отключила связь.

Я взглянул на будильник, который с расстройства забыл завести. Часы показывали без четверти одиннадцать. Я принял вертикальное положение, накинул халат и двинулся в ванную. Проходя мимо комнаты Елены, я заметил её отсутствие. Теряясь в догадках и предполагая, что она где—то в доме, я позвал её по имени, но она не откликнулась. «Значит, она покинула дом. Похоже, она поняла, что для всех это лучшее решение. Выходит, я свободен от своих обязательств», – подумал я, и у меня свалилась гора с плеч.

Глава 5

Я принял душ, позавтракал, сел в мерседес и в приподнятом настроении поехал на работу. Когда я приехал на ипподром, Анжела была уже там. Увидев меня, она махнула рукой в приветствии.

В паддоке тренер подвёл ко мне молодую кобылу тёмно—рыжей масти, с длинной спиной, угловатой и с мягким нравом. Я хорошо знал эту лошадь по кличке «Джина». Она была резвой, неплохо перепрыгивала обычные барьеры.

Анжела в основном предпочитала жеребцов. Но две кобылы у неё всё же были. «Джина» – одна из них, вторая её мать по кличке «Сибилла», которая в своё время была победительницей многих заездов. Но «Джина» была не такая темпераментная и занимала лишь вторые, третьи, четвёртые места, кроме первого конечно. Я не раз говорил Анжеле, чтобы она продала «Джину». Но Анжела возражала и заявляла, что дети «Сибиллы» не обязательно должны быть чемпионами.

«Может быть, в этом заезде повезёт», – подумал я и спросил: – Как вы думаете, «Джина» сегодня в форме?

– Нынче она очень выдержанная, – ответил тренер. – Считаю, всё будет хорошо.

Но я знал слабину этой лошади. «Джина» плохо умела делать финишные рывки.

Анжела улыбнулась. – Вы уж постарайтесь, – сказала она.

– Хорошо.

Я запрыгнул в седло и направил лошадь к старту.

Все мои попытки расшевелить «Джину», оказались тщетными. Мы с самого начала скакали третьими, подошли к первому простому препятствию, взлетели в воздух, приземлились, помчались дальше. «Джина» брала препятствия правильно, но без энтузиазма. На четвёртом барьере лошадь, шедшая впереди, задела препятствие в прыжке и при приземлении покатилась кувырком. «Джина» следом повторила её ошибку…

Я выскочил из седла, вовремя сконцентрировавшись, упал на землю и покатился кубарем. Сжавшись в комок, я напрягся и остался лежать, ожидая, пока пробегут остальные лошади. Когда стало тихо, я медленно поднялся и почувствовал, как саднит бок. Очевидно какая—то лошадь всё же задела меня копытом. Я ощупал себя руками. Похоже, для меня падение было не очень тяжёлым. Я огляделся и увидел, как второй жокей с трудом поднимается. Им оказался Заур Абдулин.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Ага. А ты?

Я кивнул.

Заур нецензурно выразился о своём коне.

Подъехала машина и забрала нас. Мы были доставлены в травмпункт, где ожидал врач. Осмотрев мои синяки, доктор их обработал, потом убедившись, что все суставы сгибаются, проговорил: – Я видел, как вы упали с лошади. Был уверен, что от вас останется мешок поломанных костей. Но вам повезло. Скачите дальше, – И он по—приятельски хлопнул меня по спине.

Я вышел из травмпункта и увидел Анжелу, которая дожидалась меня. Она приблизилась ко мне.

– Савелий. С тобой всё в порядке? Ты не можешь потерять сознание или что—то в этом духе?

– Вряд ли.

Анжела обычно не приходила в травмпункт справляться о моём здоровье, а только звонила, высказывая свою тревогу, смогу ли я выступать на следующих скачках. В этот раз она зачем—то пришла. Анжела сдержанно улыбнулась и похлопала меня по руке, сказав: – Послезавтра увидимся на скачках.

Мы пожелали друг другу удачи и расстались.

Я увидел приближающуюся ко мне Елену Орлик и обрадовался. Елена слегка улыбнулась и кивнула.

– Скачки закончились, – сказала она и посмотрела на часы, затем обратилась ко мне. – Чем ты намерен заняться?

– Переоденусь и поеду домой.

– Тогда подвези меня. Кажется нам по пути.

– Конечно, подвезу, – согласился я.

Я сходил в административный корпус, где переоделся. Елена ждала меня в вестибюле. Мы двинулись к моей машине. По её внешнему виду, я понял, что она чем—то расстроена.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Я волновалась за тебя.

– Вполне удовлетворительно, – ответил я. – Но если выпить хорошего вина, я чувствовал бы себя гораздо лучше. Не возражаешь, если мы посетим ресторан?

– Не возражаю. Я очень проголодалась.

Мы сели в автомобиль. Я запустил двигатель и выехал из забитой машинами автостоянки. В то же время со стоянки выезжало ещё несколько автомашин. Мы выехали на оживлённое шоссе.

– Я знаю один превосходный ресторан, где не рискуют отравиться, – изрёк я. – Там есть чудесное вино и отлично кормят. Так что доедем без проблем, если не случится что—нибудь непредвиденное.

Елена с лукавой усмешкой покосилась на меня.

– Намёк поняла, – вымолвила она и, вынув из дамской сумочки пистолет ПСМ, показала мне. – На этот раз нас врасплох не застанут.

– И патроны есть?

– А как же? – Она продемонстрировала полный магазин.

– Ты решила меня сопровождать с целью охраны? – спросил я.

– Не только охраны, но и …, – она умолкла, что—то обдумывая.

– Как тебя понимать?

– Механизм уже запущен, – сказала она. – А, как известно коней на переправе не меняют, это первое. Второе, я чувствую свою вину перед тобой в том, что допустила эту авантюру и не отговорила Руфину Аркадьевну отказаться от опасного мероприятия. А теперь, по—человечески я должна нести ношу риска вместе с тобой. Поэтому, куда ты, туда – я.

– И до каких пор?

– До тех пор пока всё это не закончится.

– Ведь всё может закончиться плачевно.

– Я бы не стала так однозначно утверждать, – вымолвила она. – Но сейчас у меня совесть чиста. Сегодня утром я обо всём сообщила полиции. Они приняли меры. Кроме этого я переговорила с Руфиной Аркадьевной и всё рассказала. Она аннулировала договор. Теперь ты свободен от обязательств. Но теперь она объявит в СМИ, что уплатит вознаграждение в сумме один миллион рублей тому, кто сообщит о том, где прячется убийца её дочери.

– Ты правильно поступила, – согласился я. – Но отмена ею своих обязательств не защитит меня от нападения предполагаемого преступника.

– Ты прав.

Наступила минутная пауза. Я сделал необходимый манёвр на дороге, обогнав медленно плетущуюся автомашину.

– Сегодняшние сутки начались с неприятностей, и на скачках мне не повезло, – грустно изрёк я. – Интересно, чем завершится день?

– Будем надеяться, всё обойдётся хорошо, – сказала Елена. В её голосе я почувствовал интонацию сочувствия и поддержки. – На скачках, когда ты упал, я думала, что тебя затопчут насмерть. Не понимаю, как жокею удаётся выжить при столкновении лошади с препятствием?

– Мне фартит, – ответил я.

– Зачем ты этим занимаешься?

– Скачками?

– Да.

– Мне нравится.

– Тебе нравится, когда тебя топчут копытами лошади!?

– Нет. Это бывает очень редко.

– И всё же ты не ответил на мой вопрос. Признайся честно.

– Я взглянул на неё и увидел в её лице искренний интерес, присущий человеку не только лишь по долгу выполнения профессиональных обязанностей. Я увидел большие миндалевидные синие глаза с густыми ресницами придающий ей восточный облик, миловидное лицо, копну тёмных волос. «Да, – подумал я, – Именно миндалевидные глаза, наделяют женщин той сексуальностью, перед которой не в состоянии устоять мужчины. В них читается утончённость натуры, зацикленная на искусстве и дружеских отношениях».

– Елена. Мне не раз задавали этот вопрос, и я отвечал следующим образом: Я вырос в деревне рядом с конюшней. Мне нравится всё, что связано с лошадьми. Я занимаюсь скачками потому, что стремлюсь испытать эмоциональный всплеск снова и снова.

Елена пожала плечами и промолчала. Похоже, моё объяснение её не удовлетворило.

Мы ехали по центральной улице. Движение было большое, то и дело образовывались заторы. Вскоре мы доехали до нужного поворота и свернули. Здесь дорога была менее загружена. Мы подъехали к отелю «Катерина—Сити» и припарковались на отведённой стоянке.

– Елена, вот мы и приехали, – сказал я и вышел из автомобиля.

Мы направились в здание отеля. Нас встретил служащий, который поинтересовался о цели визита. Моё объяснение его удовлетворило, и он отошёл в сторону, уступив дорогу. Мы проследовали в помещение ресторана. В зале нас встретили лёгкая музыка и приветливая девушка—администратор, которая показала спрятанный от посторонних глаз в уютном месте столик на двоих. В центре зала разливался каскадом небольшой фонтан.

Мы уселись за столик. Бегло просмотрев меню, мы заказали по мясному блюду, по овощному салату, бутылку белого сухого вина «Шабли» и на десерт экзотические фрукты и мороженное. Через пять минут заказ был уже на столе.

Мы проголодались и сразу принялись за еду. Я украдкой поглядывал на неё, ловя на себе её красивый взгляд, наполненный притягательной силой. При этом мы обменивались незначительными фразами. Закончив с основным блюдом, мы выпили по бокалу вина и приступили к десерту.

– Мне раньше не приходилось встречаться с жокеями, – сказала она. – Там, в районном центре, где я жила, скачки не проводились.

– В сельских районах очень мало конных хозяйств, которые бы специализировались на выращивании породистых скакунов, – произнёс я.

– Почему?

– Это очень дорогое и малоприбыльное предприятие. Не настолько хорошо у нас развит конный тотализатор, который способствует динамичному развитию конного спорта. У нас мало настоящих профессионалов, способных заниматься племенным разведением лошадей.

Елена внимательно слушала глядя мне в глаза.

– Никогда не думала, что развитие коневодства зависит от тотализатора, – задумчиво произнесла она.

– Именно тотализатор является источником развития коневодства, об этом во всеуслышание неоднократно заявлял директор института коневодства.

– Но если об этом заявляет руководитель высокого ранга, то я против ничего не имею, – вымолвила Елена.

Я засмеялся. – Ещё бы…

Елена лишь чуть улыбнулась и сказала: – Мои знакомые о тебе высокого мнения. Они утверждают, что ты один из лучших жокеев.

– Кто они? – осведомился я.

– Это секрет.

– Похоже, твои знакомые много чего наговорили обо мне.

– Нет, совсем немного. Они рассказали, что у тебя нет родителей, и ты добивался всего сам. У тебя был друг, тоже сирота, но он умер.

– Мне и добавить нечего, – буркнул я. – Расскажи лучше о себе?

– Ну что ж, тебе я расскажу. Раньше я жила в маленьком сельском городишке, где все на виду. Была замужем за полицейским и сама работала в органах правопорядка. Но муж трагически погиб, и тогда я уволилась из полиции и переехала в областной центр. Я живу в собственной квартире. Детей нет. Уже два года, как я работаю у Руфины Аркадьевны. У меня есть лицензия частного детектива и разрешение полиции на ношение оружия. Высокооплачиваемая работа позволяет мне сделать свою жизнь насыщенной и интересной.

– И конечно у тебя есть хороший друг.

– Нет. Я одна, – сказала она и сменила тему. – А ты не думал заняться чем—то другим, скажем более серьёзным? Может быть я не права, но скакать на лошади, это мальчишество. Когда уже за тридцать нужно подумать о том, чтобы иметь серьёзную профессию и стабильный источник дохода.

– Когда я верхом на коне, я ощущаю себя настоящим мужчиной. Я чувствую, что по—настоящему живу. Конечно, доход не постоянен, но пока мне на жизнь хватает, – заявил я. – Что касается профессии, то у меня есть диплом зооинженера—коневода.

– И что он даёт?

– Например, я смогу работать тренером. Буду тренировать лошадей для новых жокеев.

И снова она чуть заметно улыбнулась. – Вообще я честно хочу тебе признаться, что состязание в скачках с препятствиями это красивый мужественный вид спорта, который мне очень нравится.

– Рад за тебя, – сказал я, и наступила пауза.

– О чём ты думаешь? – спросила Елена.

Я натянуто улыбнулся.

– Я думаю о том, что не знаю, о чём думаешь ты.

– Я подумала о том, что ты человек необычный.

– Да?

Елена на некоторое время умолкла.

Я оглядел зал, который к вечеру стал заполняться публикой и, взглянув на стол, прозаично изрёк: – За разговором мы покончили с едой, но вино мы не выпили даже половины. Я думаю, нам пора покинуть это чудесное заведение.

– Как, уже? – её голос звучал несколько разочарованно. – В смысле, я очень рада.

– Это застолье доставило мне такое удовольствие…

– Мне тоже.

Среди новых посетителей я заметил промелькнувшую на мгновение физиономию рыжего парня, которого я видел в машине возле дома Зеленской на Знаменке. Тут я внезапно ощутил плохое предчувствие.

Я подозвал официанта и рассчитался.

Когда мы покидали зал, я обвёл взглядом присутствующую публику, но рыжего парня среди них не было. «Наверное, показалось», – подумал я. «Кажется, переутомился».

Елена, обратив внимание на моё странное поведение, спросила: – Что случилось?