Текст книги "Кто помогал Гитлеру? Европа в войне против Советского Союза"

Капитуляция президента Бенеша

Отклонение президентом Бенешем англо-французской ноты-ультиматума не вразумило послов. В 2 часа ночи на 21 сентября они еще раз посетили президента Бенеша, чтобы повторно вручить ему все тот же ультиматум.

Послы уведомляли президента, что он не может надеяться на арбитраж, предусмотренный Уставом Лиги Наций и германо-чехословацким соглашением 1925 года, и призывали его принять англо-французские предложения, «прежде чем вызвать ситуацию, за которую Англия и Франция не могут взять на себя ответственность». Французское правительство, как заметил У. Черчилль, «достаточно стыдилось своего уведомления и предложило своему посланнику сделать его только в устной форме. Под этим нажимом чешское правительство приняло 21 сентября англофранцузские предложения».

В пять часов утра Бенеш согласился с ультиматумом послов.

Условия ультиматума – либо безоговорочная и немедленная капитуляция, либо Англия и Франция оставляют Чехословакию один на один с Германией – сломили волю к сопротивлению правительства Чехословацкой Республики. Оно убедилось, что Англия и Франция оставляют их страну один на один с Германией. Вслед за президентом дрогнуло и правительство Чехословакии. «С горечью и прискорбием», «уступая непреодолимому давлению», – говорилось в его заявлении, – оно согласилось принять ультиматум Запада и отказалось от вооруженного сопротивления германскому агрессору. Отказ от сопротивления, от защиты Отечества оправдывался тем, что страна осталась якобы «в полном одиночестве». Руководители Советского Союза восприняли это заявление как злостную клевету, которая в очередной раз исходила из капитулянтских кругов в правительстве Чехословакии и имела цель подорвать советско-чехословацкий договор как опору независимости Чехословакии, уравнять его с теми, кто действительно предал Чехословакию, оставил ее «в полном одиночестве» перед лицом агрессора. Советский полпред в Праге заявил решительный протест по поводу инсинуаций пражских капитулянтов.

Волна демонстраций протеста прокатилась по Чехословакии. 22 сентября полномочный представитель СССР в Чехословацкой Республике сообщал из Праги в Москву: «В Праге проходят потрясающие сцены. Полпредство окружено полицейским кордоном. Несмотря на это, толпы демонстрантов при явном сочувствии полиции проходят к полпредству, высылают делегации, требующие разговора с полпредом. Толпы поют национальный гимн и буквально плачут. Поют “Интернационал”. В речах первая надежда на помощь СССР, призывы защищаться, созвать парламент, сбросить правительство. Имена не только Годжи, но и Бенеша встречаются свистом и криком… Гитлер и Чемберлен одинаково возбуждают ненависть».

После заседания вечером 21 сентября 1938 года правительство сообщило по радио о принятии плана двух держав, своих союзников. Униженное англо-французским ультиматумом, капитулянтское правительство Милана Годжи подало в отставку. Новое правительство возглавил генерал Ян Сыровы, тот самый, что командовал антисоветским чехословацким корпусом в годы Гражданской войны и иностранной военной интервенции в Советской России. Хотя новое правительство под давлением народных масс провело мобилизацию, но это была очередная маскировка национального предательства.

Второй визит Чемберлена к Гитлеру

Тем временем «умиротворение» немецкого фюрера продолжалось. 22 сентября 1938 года Чемберлен прилетел в Годесберг, что в Рейнской области, на вторую встречу с Гитлером. Он известил фюрера, что западные державы добились от Праги согласия на передачу Германии Судетской области. Почувствовав себя хозяином положения, Гитлер потребовал немедленно установить новую границу Чехословакии.

– Это ультиматум! – воскликнул обескураженный Чемберлен.

– Нет, не ультиматум. Это меморандум, – издевательски возразил Гитлер. – Но в случае невыполнения этих требований я буду вынужден искать военное решение вопроса.

По мере того как западные державы проявляли уступчивость, притязания Гитлера увеличивались. Переговоры с Чемберленом продолжились и на следующий день, 23 сентября. Большую часть этого дня Чемберлен провел в ожидании, пока перед вечерним свиданием с фюрером ему вручат официальный немецкий меморандум с приложением карт тех территорий, на которые претендовал Гитлер. Чем закончилось последнее «умиротворение» Гитлера, рассказал Чемберлен сам. Дадим ему слово:

«Меморандум и карта были вручены мне при последнем свидании с канцлером, которое началось в половине одиннадцатого и продолжалось до глубокой ночи. Впервые в меморандуме был указан определенный срок. Ввиду этого я говорил очень откровенно. Я подчеркнул со всей возможной решительностью весь риск, сопряженный с настойчивым требованием подобных условий, а также страшные последствия войны в случае ее возникновения. Я заявил, что язык и тон этих документов, которые я назвал скорее ультиматумом, чем меморандумом, глубоко шокирует общественное мнение в нейтральных странах. Я горько упрекнул канцлера за то, что он никак не откликнулся на мои усилия по сохранению мира.

Я должен добавить, что Гитлер подтвердил со всей серьезностью сказанное им мне в Берхтесгадене, а именно, что это последнее его территориальное притязание в Европе и что у него нет желания включить в рейх народы других рас, кроме германской».

Однако Гитлер настроился на войну и намеревался захватить всю Чехословакию. На этот раз непомерная уступчивость Чемберлена подвигла на уступчивость и самого Гитлера. Теперь его новые притязания не выходили за границы тех районов, где немцы составляли меньшинство населения.

Меморандум Чемберлена правительству ЧСР

В тот же день, 23 сентября, еще не покинув Годесберг, Чемберлен спешно составил меморандум посланнику Чехословакии в Великобритании Я. Масарику. Он почти слово в слово повторял притязания Гитлера и основные положения будущего, подписанного 29 сентября в Мюнхене, соглашения. Провокационные оценки, касавшихся положения судетских немцев, Чемберлен изложил в духе пропагандистских заявлений Геббельса. Меморандум поступил адресату 25 сентября, после возвращения Чемберлена в Лондон, где копировалась для Я. Масарика карта подлежавшей отделению судето-немецкой территории. В меморандуме говорилось:

«Сообщения, поступающие ежечасно и во все возрастающем количестве относительно инцидентов в Судетской области, показывают, что сложившееся там положение стало абсолютно невыносимым для судетских немцев и, следовательно, представляет собой угрозу для мира в Европе. Поэтому необходимо, чтобы отделение Судетской области, на которое согласилась Чехословакия, было осуществлено теперь без дальнейшего промедления. На прилагаемой карте судето-немецкая территория, подлежащая отделению, окрашена в красный цвет. Районы, в которых, помимо территорий, подлежащих оккупации, должен быть еще проведен плебисцит, окрашены в зеленый цвет.

В целях обеспечения немедленного и окончательного решения судето-немецкой проблемы германское правительство предлагает следующее:

1. Вывести все чешские вооруженные силы, полицию, жандармерию, а также таможенных чиновников и пограничную охрану с территории, подлежащей эвакуации, как она обозначена на прилагаемой карте. Эта территория должна быть передана Германии 1 октября.

2. Эвакуированная территория должна быть передана в нынешнем состоянии. Германское правительство согласно на прикомандирование к штабу германских вооруженных сил полномочного представителя чешского правительства или чешской армии для урегулирования частных вопросов эвакуации.

3. Чешское правительство немедленно увольняет всех судетских немцев, служащих в вооруженных силах и в полиции по всей чешской государственной территории, и позволяет им вернуться домой.

4. Чешское правительство освобождает всех политических заключенных немецкого происхождения».

(Д-ты по ист. Мюнх. сговора. 1937–1939. М., 1979. С. 289).

В ответной ноте Я. Масарика, направленной 25 сентября премьер-министру Великобритании Н. Чемберлену, говорилось:

«Мое правительство уже изучило этот документ и карту. Это действительно ультиматум, который предъявляется побежденной нации, а не предложение суверенному государству, проявившему максимально возможную готовность принести жертвы в интересах мира в Европе. Правительство г-на Гитлера до сих пор не продемонстрировало ни малейших признаков подобной готовности к жертвам. Мое правительство крайне удивлено содержанием меморандума. Его предложения идут значительно дальше того, на что мы согласились в так называемом англо-французском плане. Они лишают нас всякой гарантии нашего национального существования. Мы должны уступить значительную часть наших тщательно подготовленных оборонительных укреплений и пустить германские войска в глубь территории нашей страны раньше, чем можем создать на новой основе или провести мероприятия по их защите. Наша национальная и экономическая независимость с принятием плана г-на Гитлера автоматически перестанет существовать. Процесс перемещения населения должен быть сведен к паническому бегству тех, кто не принимает германский нацистский режим. Они должны оставить свои дома, не имея права даже взять с собой личные вещи, а когда касается крестьян, даже свою корову.

Мое правительство намерено заявить самым торжественным образом, что требования г-на Гитлера в их настоящей форме абсолютно и безусловно неприемлемы для моего правительства. Мое правительство считает необходимым этим новым и жестоким требованиям оказать самое решительное сопротивление, и с помощью бога мы это сделаем. Нация святого Вацлава, Яна Гуса и Томаша Масарика не будет нацией рабов.

Мы полагаемся теперь на две великие западные демократии, пожеланиям которых мы следовали часто против собственного убеждения с тем, чтобы они были с нами в час испытаний».

Польша и Венгрия с Гитлером расчленяют ЧСР

По прошествии двух дней после встречи с Чемберленом в Годесберге гитлеровский ультиматум Чехословакии получил окончательное оформление. Фюрер постановил: в субботу 1 октября 1938 года его войска вступят на соответствующие территории Чехословакии, если к 2 часам дня в среду 28 сентября он не получит согласия правительства Чехословакии. Судетская область должна быть очищена от чехов к 26 сентября. Гитлер соглашался совместно с Англией и Францией гарантировать новые границы Чехословакии.

Но расчленение Чехословакии Гитлер намеревался провести не в одиночку, как планировал прежде, а «коллективно», с учетом общественного мнения, в компании с Польшей и Венгрией, к чему были предрасположены господствовавшие в этих странах режимы: в Польше – националистический и шовинистический, в Венгрии – фашистский режим М. Хорти. Миклош Хорти, связавший себя ранее с итальянскими фашистами, а позднее и с германскими нацистами, надеялся при их поддержке создать «Великую Венгрию», присоединив земли соседних государств – Чехословакии, Румынии, Югославии.

По приказу Гитлера 25 сентября 1938 года Германия, Польша и Венгрия блокировали железнодорожное, шоссейное и телеграфно-телефонное сообщение с Чехословакией. Для связи с внешним миром у нее осталась железнодорожная ветка через Румынию.

Части вермахта подготовились к вторжению, назначенному на 1 октября.

Готова ли Чехословакия защищаться?

Накануне надвигавшейся катастрофы – 19 сентября 1938 года – военный атташе Чехословакии в Берлине направил правительству донесение: «С полным сознанием ответственности заявляю: никаких уступок с нашей стороны, надо стоять твердо!» Так же, как и этот военный атташе, в Чехословакии были настроены многие.

Однако правительство Чехословакии не проявило решимости защитить суверенитет своей страны, хотя имело возможность дать достойный отпор агрессору. Реальное соотношение сил это позволяло. Чехословацкая армия была одной из лучших на Европейском континенте.

Генерал Людвиг Свобода, возглавлявший в годы Второй мировой войны чехословацкие воинские формирования на территории СССР, а позже министр национальной обороны и президент Чехословацкой Социалистической Республики, в своих воспоминаниях привел следующие сведения о состоянии обороны страны в 1938 году: «Соотношение военных сил между Чехословацкой Республикой и Германией в 1938 году было следующим: 45 чехословацких дивизий против 47 нацистских (Германия в то время имела именно такое число дивизий…); 1582 чехословацких самолета против 2500 неприятельских; 469 наших танков против 720 фашистских; 2 миллиона обученных чехословацких воинов против 2200 немецких. Из этих данных даже неспециалисту ясно, что до двойного превосходства, необходимого для наступательной операции, агрессорам не хватало еще многого.

К тому же наши пограничные укрепления были совершеннее хваленой немецкой линии Зигфрида или знаменитой французской линии Мажино.

Против наших крепостных сооружений оказались неэффективными даже мощные 210-мм гаубицы. Между прочим, вермахт имел их тогда всего лишь 23 штуки! Более того, после захвата пограничных районов с этими укреплениями не могли справиться и вражеские саперы. И хотя они начинили доты взрывчаткой, железобетонные блоки наших твердынь устояли даже при взрыве».

К этим сведениям следует добавить, что на вооружении чехословацкой армии находилось 5700 артиллерийских орудий различных калибров и другое необходимое вооружение. Ее развитая военная промышленность была готова поддерживать высокую боеспособность армии, если бы случилась война. А война в защиту Отечества, эта самая справедливая из всех войн, стала бы важнейшим вдохновляющим и мобилизующим фактором народной борьбы против иноземных захватчиков.

Когда последние дни мира были на исходе и стрелки часов приближались к отметке, за которой начинался отсчет военного времени, в Чехословакии прошла мобилизация 1 миллиона резервистов. Частичную мобилизацию в интересах сухопутной армии провела Франция, мобилизация во флоте прошла в Англии. У предавшей Чехословацкую Республику Франции стояло на границе с Германией 28 дивизий, не считая резервов в глубине страны.

В 1938 году гитлеровская Германия не имела возможности одержать военную победу над Чехословакией и ее союзниками. Тогда в своих действиях Гитлер исходил не только из военных расчетов, а и политических, зная, что Англия «списала Чехословакию со счетов» с самого начала, а военные действия Франции без поддержки Англии, – и это он тоже знал, – исключались. Гитлер был убежден, что руководители этих стран, как он скажет позднее на совещании командующих войсками вермахта 22 августа 1939 года, «мелкие черви. Я видел их в Мюнхене».

Немцы в Германии ликовали. Без войны и без крови, не потеряв ни одного солдата, Гитлер победил и Чехословакию, и Англию с Францией вместе. За шесть месяцев и без единого выстрела к Третьему рейху присоединились Австрия и Судетская область, территории с 10 миллионами жителей. Германии обеспечены выгодные стратегические позиции в центре Европейского континента. Перед немецким фюрером склонились в послушании «западные демократии».

В ночь подписания мюнхенского соглашения начальник штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии (ОКВ) генерал Альфред Йодль в военный дневник внес запись: «Мюнхенский пакт подписан. Чехословакии как государства больше нет… Гений фюрера и его решимость не останавливаться даже перед угрозой войны вновь обеспечили победу без применения силы».

На судебном процессе в Нюрнберге в 1946 году тот же генерал А. Йодль заявил о неподготовленности Германии к крупномасштабной и затяжной войне в 1938 году. По поводу так называемой «линии Зигфрида», которая еще только строилась на рубежах предполагаемой обороны со стороны Франции, он сказал: «Было полностью исключено, чтобы пять германских кадровых дивизий и семь танковых дивизий могли бы устоять на линии укреплений, которая еще только строилась, перед натиском ста французских дивизий. С военной точки зрения это было невозможно».

На Нюрнбергском процессе представитель Чехословакии полковник Эгер спросил фельдмаршала В. Кейтеля: «Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы западные державы поддержали Прагу?». Кейтель ответил: «Конечно, нет. Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения. Целью Мюнхена (то есть достижения соглашения в Мюнхене) было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии».

Имея современную боевую технику и оружие собственного производства, чехословацкий народ был способен отстоять независимость своей страны и нанести гитлеровским войскам серьезное поражение. Реальное соотношение сил это позволяло. Воины чехословацкой армии, как и большинство народа, хотели защитить свою страну.

Однако все произошло по худшему варианту. Президент Бенеш и его правительство не позволили чехословацким вооруженным силам предпринять хотя бы одну попытку сопротивления гитлеровской армии, лишенной в то время реального превосходства в силах и средствах.

Случилось небывалое в истории человечества предательство. Свою страну, свой народ, свою армию предало политическое руководство страны, возглавляемое президентом Бенешем. Под давлением Англии, Франции, Италии и США правительство Чехословакии послушно капитулировало. Смирилось и приняло все, что подготовили «умиротворители». В Мюнхене страны «западной демократии» упустили последнюю возможность остановить Гитлера и не допустить развязывания Второй мировой войны.

Красная армия и Чехословакия

Между тем Советский Союз в соответствии с договором о взаимопомощи был готов поддержать Чехословацкую республику. С этой целью в боевой готовности находилась крупная группировка советских войск в составе одного танкового корпуса, 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, 7 танковых, одной мотострелковой и 12 авиационных бригад, 7 укрепленных районов. В системе противовоздушной обороны их прикрывали 2 корпуса, дивизия, 2 бригады, 16 полков, 4 зенитно-артиллерийские бригады и 15 зенитно-артиллерийских полков. Их обслуживали части боевого и тылового обеспечения. Более месяца советские войска пребывали у своей западной границы в готовности к действиям по защите Чехословакии.

В Прагу прибыли советские авиационные специалисты и офицеры. Им предстояло руководить переброской парашютно-десантных частей и самолетов Красной армии.

Лишь 25 октября 1938 года войска Красной армии вернулись в районы своей постоянной дислокации (Ист. Вт. м. в. Т. 2. М., 1974. С. 106, 109).

«Западная демократия» и «какая-то Чехословакия»

Англия и Франция в 1930-е годы, в том числе в 1938-м и 1939-м, имели достаточно сил, чтобы выступить против Гитлера. Особенно значительным было их преимущество в военно-морских силах. Но их правительства имели иные замыслы. Если бы в то время случилась война, гитлеровская Германия не смогла бы защитить свои границы ни со стороны Чехословакии, ни со стороны Польши, ни со стороны Франции. С самого начала ей пришлось бы вести войну на два фронта: и на западе, и на востоке.

Общественное мнение в странах «западной демократии» пребывало в согласии с политикой «умиротворителей». Чтобы оправдать предательский сговор, среди населения Англии и Франции «умиротворители» нагнетали страх перед мнимой военной мощью Германии. Жители Лондона и Парижа, ожидая в ближайшие дни налеты немецких бомбардировщиков, начали эвакуироваться в безопасные районы. Когда же мюнхенские соглашения были подписаны и Чемберлен с Даладье вернулись домой, те же люди встречали этих предателей как героев, предотвративших войну.

Мало кто в странах «западной демократии» хотел конфликтовать с Гитлером из-за «какой-то Чехословакии». Фюреру это было известно. Аншлюс Австрии ему удался лишь с применением угрозы силой. Этот вариант он использовал и в отношении Чехословакии.

Проблема была в том, что ни Австрия, ни Чехословакия не имели большой ценности для «западных демократий». Более ясно, чем другие деятели, эту мысль высказал английский посол в Берлине Невиль Гендерсен. За полтора месяца до конференции в Мюнхене он написал своим руководителям в Лондоне: «Должны ли мы рисковать перспективой мира ради чувств к Чехословакии, которая в своем возникновении и благодаря всему своему существованию была ошибкой… Германские укрепления, будучи угрожающими для чехов, не внушают опасения для Запада. Они означают оборону с Запада и наступление на Востоке».

Западу требовалась Германия как «бастион против большевизма», а не «какая-то Чехословакия». «Западные демократии» давно уверовали, что сильная Германия повернет оружие против Советского Союза. Их восхищали и методы гитлеровской расправы с коммунистами и другими прогрессивными силами. Политика уступок агрессору («умиротворение») сопровождалась декларациями о мире, свободе, независимости и, конечно же, «демократии».

В критические дни кризиса Чемберлена и Даладье поддержал Вашингтон. В ночь на 26 сентября президент США Франклин Рузвельт обратился к Гитлеру с личным посланием. Президент призывал его продолжать переговоры для достижения «мирного, справедливого и конструктивного решения спорных вопросов». По его мнению, вооруженный конфликт может привести к крушению буржуазного строя, «социальная структура каждой вовлеченной в войну страны может полностью рухнуть».

Рузвельт предложил созвать конференцию заинтересованных государств, но – без участия Советского Союза.