Текст книги "Кровавый и непокорённый"

Очередное путешествие. Часть II

Итак, прошло определенное количество времени, не знаю сколько точно, наверное, около получаса. Я, наконец, добрёл до вокзала, когда уже полностью стемнело. На пустынных ночных улицах нашего городка в принципе редко кого встретишь, но сегодня было особенно безлюдно, как будто никто специально не хотел мешать моему дрянному настроению. Прогуливаясь взад и вперёд по пустынному перрону и поняв, что в моем путешествии компанию мне будут составлять только звезды, к тому же почти все мне незнакомые, я свернул к зданию вокзала. Будучи ещё совсем мелкими пацанами, не погружёнными во всё это дерьмо сурового бандитского мира, мы прибегали сюда посмотреть отправку или прибытие поездов. Для нас это было очень захватывающее зрелище. Мне беззаботно казалось, что каждый из этих поездов едет в различные далёкие страны, где нет никаких проблем, и все люди счастливы. И я истово верил, что когда я вырасту, то смогу сесть на один из этих поездов и уехать навстречу своему счастью. В общем, это было длинное, вытянутое одноэтажное здание, наверное, сталинских времён, а может быть и раньше в общем х…р его знает – в истории я не силён. Хотя она всегда меня привлекала. Эх, если бы судьбу можно было выбирать, то я, наверное, выбирал себе судьбу, археолога, исследующего загадки истории и постоянно ищущего разные клады и сокровища. Здание вокзала имело три входа, два из которых уже как несколько лет были закрыты. Даже в то время мне было сложно вспомнить, что именно было за левой заколоченной дверью, а вот за правой раньше была пельменная. Такая шикарная пельменная, таких сейчас днем с огнём не сыщешь. Здесь всегда можно было встретить очень много интересных личностей, причём это не обязательно должна была быть пьянь, бомжи, наркоманы и прочая рвань, хотя и их хватало. Естественно, мы заходили и в эту пельменную. Как я уже говорил, народ здесь был разный, а порой даже очень чудной. Мы встречали тут и вахтовиков, в шутку рассказывавших, нам дуракам, как они на белых медведей охотятся на дальнем севере, а мы конечно же им верили, слушая их истории как заворожённые, раскрыв рты. Мелкие ещё были, наивные. Бывало заходили сюда проездом и служивые люди, рассказывавшие нам про службу в Афгане или Чечне. Мы их тоже слушали с открытыми ртами. Правда, они старались обходить кровавые моменты – всю чернуху и цинизм, которые есть на каждой войне, а рассказывали они нам о чести, доблести и защите родины. Хорошие были мужики – совсем простые, без лишнего пафоса и гламурных вы… бонов. Не то что сейчас, большинство. Тогда за этими историями время текло не заметно, кажется вот только пришли на вокзал, а уже стемнело. Эх, мой друг, в старого пердуна я, наверное, уже превращаюсь, а может уже превратился, как знать… Затеял такой сентиментальный разговор… Но всё же, когда я пришёл на вокзал дверь, которая несколько лет назад вела в такую уютную пельменную была всё так же заколочена. Оставалась дверь по центру, которая собственно и вела в зал ожидания, туда я и направился. Кассиров в кассе было не видно, наверное, как это часто бывает, ушли спать, оставив службу и клиентов на волю судьбы. Оказывается, что сегодня ночью ни одного пассажирского поезда даже примерно в сторону, которая мне нужна нету.

«Мда… Вот су… а!», – досадно пробурчал я, разворачиваясь и направляясь прочь из здания вокзала.

Раздосадованный этой неудачей, я, выходя из здания вокзала, со всей дури со злостью пнул урну для мусора, которая оказывается была сделана из бетона.

«О-о-о-й, бл… ть!», – почти беззвучно, в пол голоса, взвыл я от боли, и согнувшись в три погибели и схватившись за ногу, рухнул, как бревно, на ближайшую лавочку.

Отбив напрочь ступню и возможно переломав на ней несколько пальцев, немного оглядевшись, я увидел двух путейцев, повернувших из-за угла вокзала. Я рефлекторно переполз на ту сторону лавочки, на которую совсем не падал свет от фонаря. Они о чем-то активно и увлечённо болтали, и конечно же меня не заметили.

«Начальник за… бал уже…», – послышался голос одного из них.

Молодой и довольно звонкий. Они шли далеко от меня чтобы можно было их хоть как-от разглядеть.

«Ммм…», – послышалось хриплое мычанье второго путейца.

«Ну, помнишь, я говорил, что хотел взять отпуск, а эта п… дла не даёт», – продолжал первый.

«Ммм…», – так же невнятно продолжал мычать его собеседник.

Было похоже, что он что-то жевал. Когда они подошли чуть поближе, я увидел только их тени и силуэты.

«А теперь вот ещё и товарняк с пятого пути нужно осмотреть. Он отправляется уже. Упало нам возиться с ним», – раздосадовано продолжал молодой.

«Угу…», – снова пробурчал что-то не членораздельное его компаньон.

«Едрить колотить! Василич, хорош жрать – на тебя уже скоро и эта спецовка не налезет!», – на этой яркой ноте их разговор и закончился.

Они ушли так далеко, что, обернувшись, их нельзя было разглядеть, даже силуэтов. Не понятно было как быстро отправиться этот поезд. Но это был мой шанс хоть как-то свалить отсюда. Пора было выдвигаться в сторону вагонов. Стиснув зубы от боли – нога ещё сильно ломила – я во всю прыть побежал по перрону и, спрыгнув с него на рельсы, устремился в сторону отстойника. Сам состав было найти не сложно, не маленький ведь, но вот в какой вагон прыгать? И что вообще везёт эта длинная змея? На эти вопросы мне было сложно найти ответы сходу. И как раз в этот момент ход моих мыслей прервал приглушённый голос из вокзального рупора, который объявлял то ли об отправке этого поезда, то ли о прибытии какого-то другого, то ли ещё хрен знает что. Я почти ничего не понял, про что он сказал и для кого, ведь на перроне было пусто, но решив, что лучше перестраховаться и все же запрыгнуть в вагон, а потом лучше успеть вылезти из него в случае чего, чем прозевать отправку поезда в принципе. Это оказался вагон с гравием.

«Хм… Не плохо. Могло бы быть и хуже» – прошептал я, отряхивая руки и стараясь не сильно высовываться, мало ли кто увидит, и вся эта авантюра с путешествием верхом на товарняке может накрыться медным тазом, как вся моя никому не нужная жизнь.

Дорога обещалась быть долгой, поэтому решив поудобнее устроиться, я подложил рюкзак себе под голову и разлёгся на жестком и колючем гравии во весь рост. Сам вагон не бы наполнен гравием до краёв, и поэтому ни одна часть моего тела не высовывалась из-за его массивных бортов – этот факт позволял мне находиться, лежа в вагоне незаметно. Не сказать, что данное ложе меня полностью устраивало – каждый камешек остро впивался то в ребра, то в задницу, но искать и выбирать какой-то другой вагон мне совсем не хотелось. Мне было приятно просто лежать и смотреть на небо, на котором уже давно появились первые звёзды. Только теперь я понял, насколько дико хочу спать. За девятиэтажным матом и скандалами, которые продолжались весь сегодняшний день, я даже не заметил, насколько меня все это измотало, как морально, так и физически. Тишина пустынного вокзала сладкой колыбельной песней лилась мне в уши. Так я даже не заметил, как провалился в царство Морфея. Выдернув из сна в сознание меня привели резкие рывки вагонов поезда. Я резко проснулся и чуть было не выпрямился в полный рост, но вспомнив, что лучше не высовываться, я вернулся к лежачей позе. Перед глазами были все тоже звезды и созвездия, из которых я мог узнать только большую и малую медведицу, ещё может быть млечный путь и то, когда он виден. Меня снова дико клонило в сон, но я понял, что теперь уснуть мне не удастся, потому что поезд двинулся со своего насиженного места. Я аккуратно перевернулся набок и выглянул за край вагона, прохладный воздух тут же разбудил меня лучше любого кофе или пинка прапорщика под зад – сна не было ни в одном глазу. Поезд только начинал набирать скорость и, в общем-то, ехал именно в том направлении, которое мне нужно было. Поезд только начинал набирать скорость и, проходя одну развилку за другой, вёз всё дальше и дальше в ночную пустоту. А я в свою очередь осмелился перевалиться через край вагона и ловил лицом, отрезвляющийся своей свежестью, ночной воздух. Этот воздух, который обдавал меня все сильнее и сильнее с увеличением скорости, вселял в меня ощущение свободы, которого у меня почти никогда не было. Только в те моменты, когда я убегал из дома, я был полностью освобождён от оков скандалов, бремени криков проблем и постоянных упреков. Поезд гнал, выстукивая свой монотонный ритм на полотне железной дороге. Уже немного успокоившись, я лежал на спине и философски смотрел на звёзды, стараясь ни о чем не думать. Но всего лишь на какое-то мгновение мои мысли-спутники меня покинули. Освободив разум от тягот и невзгод своего бытия. Но как только я смог расслабиться, и как прыгун с трамплина вниз головой нырнуть с головой в пучину эскапизма, как сразу же поганые, гаденькие мыслишки предательские полезли в мою голову, снова начиная раскалывать мой мозг. Но в этот раз я решил бороться с угнетающими меня мыслями, и решил во что бы то ни было не пускать их в свою голову. В этот раз все будет по-другому. В этот раз я хорошенько отдохну и на время этого путешествия не будет никаких проблем. Это будет мой персональный круиз в рай. Забегая немного вперёд, эта поездка действительно оказалась самой яркой, самой позитивной. Я лежал на гравии и широко открытыми глазами вглядывался в пустоту холодного неба. Всегда, когда я смотрел на него оно казалось мне каким-то удручающий далеким холодным даже ледяным. Но сегодня я к своему удивлению открыл ночное небо по-новому. Я заинтересовался им как неизвестным и неизведанным для меня объектом. Мне были интересны какие загадки в нем кроются какие планеты, миры, а может быть даже и существа смотрят на меня сейчас. Все это придавало чувство, что мы не одни во вселенной. Мне хотелось верить в то, что на всех просторах млечного пути и не только есть хотя бы одно существо, которое сможет понять меня, тебя и каждого из нас. Эта надежда немного согревала мне душу. Согревала ещё та мысль, что возможно за нами уже кто-то присматривает, спасая тем самым от каких-то глобальных проблем. Так, размышляя о высоком и прекрасном, я и не заметил, как снова задремал.

Очередное путешествие. Часть III

Проснулся я от жуткого утреннего холода. Заблудившись в лабиринте своих вчерашних мыслей и мечтаний, я забыл, что нужно потеплее одеться, чтобы на утро не продрогнуть до костей, что собственно и произошло.

«Твою мать! Я че на северный полюс попал? Ну и дубак!», – резко вскакивая и обхватывая свои плечи руками, выпалил я.

И заметив небольшую струйку белого пара, вырывавшегося из моего рта, начал впопыхах напяливать все, что у меня было из вещей в рюкзаке. Футболка, ещё одна футболка, кофта. Ни разу не согревшись, я огляделся, и вообще ни хрена не увидел, кроме утреннего тумана. Поезд уже остановился, но вот вопрос в том, где именно. Я быстро встал и вылез из вагона. Мои ноги уперлись в острый и слегка влажный серый щебень, которым были обсыпаны по краям железнодорожные полотна. Делать нечего, нужно было идти вдоль товарняка по направлению к локомотиву.

«Куда-нибудь, да и выйду», – бодро сказал я себе вслух.

Мне казалось, что поезд приехал либо в отстойник, либо в депо какого-нибудь завода. И по итогу, эта мысль была не так далека от истины. Как только по правую руку от меня показался тепловоз, в котором к моему счастью, никого из машинистов не было, я понял, что дорога привела меня в отстойник. К тому времени утренний плотный туман уже успел почти рассеяться. Моему взору было представлено несколько товарных составов, под которыми я ловко проскользнул, и заприметив здание вокзала и копошившихся возле него людишек, с счастливой улыбкой на лице, двинул туда. Пара мгновений и вот мои ноги бодро топтали привокзальный асфальт, а чуть вдалеке виднелось большое здание вокзала, скорее всего, это был большой город. И действительно, когда я пробирался сквозь давку утрешней толпы людей, спешившей на прибывающую электричку, на звании вокзала мне бросилось в глаза знакомое название города.

«Хм, интересно…», – садясь на привокзальный забор, пробормотал я.

Надо было прикинуть куда двинуть дальше. Это должно было стать принципиальным решением, потому что еды с собой я естественно не брал, да в прочем дома и брать то было нечего, а из денег в кармане только пара сотен, а голод был, разумеется, не тёткой, совсем не тёткой. Так прошло минут десять, я все так же сидел на заборе. Никто из людей, толпившихся на перроне, меня, бомжеватого вида оборванца, естественно, не замечал, или же делали вид, что не замечали, скорее всего второе. Оно и понятно почему, кому хочется обращать внимание на парнишку, одетого как капуста в старую, местами драную одежду и грязные джинсы. Все они были похожи на бесформенное серое облако навозных жуков, копошившихся в очередной вонючей куче дерьма под названием трудовые будни. В них не было абсолютно ничего особенного, за что мог зацепиться глаз такого уставшего путника как я. Здесь были суровые мужики, ехавшие, наверное, на свой никелевый завод впахивать очередную рабочую смену, отдавая заводу остатки своего утекающего здоровья, как полумёртвые кони на пашне. Были и разукрашенные барышни в шубах до пола и с последним яблочным телефоном, делающие вид, что чисто случайно им пришлось ехать на этой поганой, вонючей электричке, и якобы на самом деле они всегда передвигаются с личным водителем на авто класса люкс. Но я-то знал, что они из тех личностей, которые отдадут последние деньги, чтобы купить какое-нибудь тряпьё, чтобы покрасоваться перед подругами, друзьями, коллегами и бог его знает кем ещё, а сами в это время сидят на воде и хлебе и считают каждую копейку для покупки проездного. Ну и, конечно же, это бабульки, куда же без них. Эти персонажи нашей серой российской бытности вещь по истине уникальная – нигде, ни в одной стране мира такого нет, и не будет. Они могут в это мгновение хвататься на все участки тела, стоная и корчась от боли, как будто у них уже началась предсмертная агония, но уже в следующее мгновение, увидев свободное место в общественном транспорте, получив мгновенное исцеление, ринуться его занимать, расталкивая всех окружающих как двухметровый, похожий на кинг-конга, регбист на кубке мира. Да, в этом вся Россия – страна бессмысленных контрастов и контрастных бессмысленностей. За это я её и люблю. Я просто сидел на привокзальном заборчике, глазея на толпу и растирая ладонями свои плечи, пытался хоть как-то согреться. Как вдруг среди серой толпы моё внимание привлёк силуэт, крайне отличающийся на фоне всех остальных. Это был паренёк с землистым лицом примерно моего возраста, столкнувшийся с солидного вида человеком в строгом, и на вид очень дорогом, костюме. Я был почти уверен, что он сделал это нарочно.

«Смотри куда прешь, пизд… к!», – грубо ответил этот фрукт и с силой отпихнул паренька от себя, да так, что он чуть было не влетел в толпу, стоящую вправе метров от себя.

«Извините, извините», – еле слышно залепетал паренёк, скулящим голосом и опустив голову, тут же попытался затеряться в толпе прохожих.

В это время моё лицо расплылось в широкой улыбке от того, что я увидел в руке этого паренька почти незаметный кошелёк этого хамоватого фрукта. Паренёк уже затерялся в толпе прохожих, а тот фрукт даже и не заметил, что его обокрали, так и пошёл дальше по своим делам. А когда он заметит пропажу, как это часто бывает, будет уже слишком поздно. Мне не было жалко этого мужика, в данной ситуации, я был полностью на стороне этого паренька. Одет он был очень плохо в такое же рванье, как и я – спортивные штаны в три полоски и зелёная футболка с вышитой на ней надписью boss и с мокрым пятном на боку отнюдь не предавали ему изысканного и солидного вида. Носил он старые кроссовки из девяностых, а его засаленные бурого цвета волосы ярко блестели на солнце. Было понятно, что скорее всего он это делал совсем не от хорошей жизни. Хотя, может быть, его заставляли воровать, как это часто бывает у малолетних воришек. Вроде бы ничего не обычного – простая уличная кража, которые случаются чуть ли не каждый день. Но что-то в ней было особенное. Этот парнишка явно был давно не любитель и не первый год в деле. Он сделал это красиво. Эх, люблю я, когда кто-то что-то делает красиво и талантливо, пусть даже это что-то не законное. Любое мастерство должно быть в почете и должно быть оценено по достоинству. Я всегда восхищался талантами двоих друзей и знакомых пусть даже это было что-то бесполезное, например, поймать подкинутую сигарету ртом, пока она падает. Бессмысленное умение? Да, конечно, но людей все рано нужно хвалить и подбадривать, даже за такое бессмысленное занятие, чтобы не убивать в них инициативу. Потому что сегодня он ловит сигарету ртом в полёте, а потом возможно проявит инициативу в чем-то серьезном и полезном. В общем губить инициативу нельзя, ни при каком раскладе.

Время шло, а делать было всё так же нечего, серые людишки все дружно залезли в лениво подкатившую электричку и на перроне совсем стало безлюдно и пустынно. И дабы не скиснуть от тоски, я решил пройтись по городу в поисках каких-либо мыслей, идей, а может быть и приключений. Я слез с привокзального забора, закинул на плечо заметно полегчавший рюкзак и поплёлся по перрону в сторону выхода в город. Вяло завернув за угол, моим глазам открылась вокзальная площадь со всем свои колоритом. Там были и цыгане, бездельно шатающиеся без дела и так же без дела прожигающие свою никчемную жизнь, так же мой уже намётанный криминальный глаз нашёл и таксистов, которые помимо основных своих обязанностей – извоза, как правило, все занимаются скупкой и продажей краденного. Так же были и барышни, следящие за попрошайками, вот кого-кого, а их видно сразу, как бы они не шифровались и не прятались. В общем, очередной российский вокзал коих в нашей стране десятки тысяч – ничего нового. Я неторопливо плёлся по улице, прилегающей к вокзалу, в сторону окраин города. Передо мной проплывали разноцветные и ужасно уродливые вывески чебуречных, пельменных, пивных и прочих подобных заведений, в которых проще найти потерянное золото третьего рейха, чем чистые тарелки, кастрюли и половники. Навстречу мне встречались пьяненькие мужички – такие вечно отираются у подобного рода заведений, только пару минут назад рассосался утренний туман, а они уже навеселе – не жизнь, а сказка. На улице немного потеплело, но пока ещё недостаточно, чтобы можно было что-то снять из одежды, но так или иначе, моё тело хотя бы стало согреваться. Я свернул за угол, на улицу, где мне казалось, я смогу спрятаться от все этой вокзальной суеты и где в целом будет по тише. Меня не особо неприветливо встретили старые, бесцветные, унылые пятиэтажные совковые домики с потрескавшейся кирпичной кладкой, а также серые и унылые окна, похожие на ворота в ад. Но мне этот адовый, урбанистический городской стиль унылой разрухи был куда более ближе, чем вылизанные и причёсанные образцовые дворики двадцать первого века. Что-то было в этом сером и унылом старье… Не знаю… Романтическое что ли… Как бы то ни было, тут я однозначно был в своей среде. Отойдя уже на порядочное расстояние от вокзала, проходя очередной грязный, вонючий переулок между домами, которых тут было пруд пруди и в которые заходят разве что поссать или посрать, боковым зрением я заметил подозрительную компанию. Мой взгляд остановился на пареньке, который всего лишь каких-то пол часа назад обчистил солидного вида мужичка на вокзале. Он был в этом переулке не один, с ним было ещё трое молодчиков. Я на мгновение задержался, глядя на всю эту картину. По раскладу было видно, что они его прессовали. Как правило, я не встреваю в чужие разборки не на своей территории, потому что, во-первых, это не моё дело, во-вторых они сами разберутся кто прав, кто виноват, и кто кому что должен. Но что-то дернуло меня отступить сегодня от этого правила. Уж очень мне понравился этот паренёк. У меня сложилось мнение, что этот воришка сам по себе не плохой парень, но также, как и я оказался в ситуации, когда приходится идти на криминал. Только у меня награбленное никто не забирал, а вот у него дела обстояли совсем иначе. Разговаривать и выяснять по понятиям кто прав, а кто виноват у меня настроения вот прям совсем не было. Я хотел закончить всё быстро, жёстко и профессионально. Так, чтобы они до конца жизни этого не забыли.

«Господа, а как пройти в библиотеку?», – громко сказал я, спокойной и уверенной походкой приближаясь в этой компании.

Внимание всех четверых переключилось на меня.

«Ты кто такой? Ты че сюда лезешь?», – сказал один из них, лицом похожим на особо страшного Чернобыльского мопса.

Все они были чем-то похожи друг на друга – обычная дворовая гопота, коротко стриженные, в спортивках, у главного на руке блеснул кастет.

Трое прессовавших молодчиков двинулись ко мне, один из них, понятное дело лидер, подошёл ко мне вплотную и с силой упёрся своим лбом в мой: «Ты что-то хочешь сказать, муд… ла?»

«Хочу! – спокойно и с нажимом ответил я, ты сейчас собираешь своих щенков, сваливаешь отсюда и навсегда забываешь обо мне и об этой встрече», – и для большей убедительности упёр ему в живот пистолет с глушителем, который предварительно достал перед тем, как вступить в заведомо неравный конфликт.

Какое-то мгновение эта быдловатая, лоботомированная обезьяна оценивала степень исходящей от меня угрозы, но решив, наверное, что я просто беру его на понт, выдавая пугач за реальный ствол, выпалил следующее: «Ха, давай бери на понт кого-то другого», – и он резко отпихнул от своего живота дуло пистолета.

В это время двое других двинулись к своему дружку на подмогу. Я решил, что пришло время действовать. Резко отталкивая этого типа от себя, прицельным оставляю дырку в его ботинке. О да, я не промахнулся, да и сложно было промахнуться с такого расстояния. На секунду он застыл, пока, не понимая, что произошло, а спустя мгновение упал на землю, обхватив обоими руками окровавленную ступню, и заскулил в безумной агонии от невыносимой боли. Все они себя так ведут – вначале не понимают, что происходит, потом с каждым следующим мгновением в их глазах загорается испепеляющее пламя страха. Я могу наблюдать за этим вечно. Его друзья хотели было дёрнуться ко мне, но, направленное на них дуло оружия, стало весомым аргументом, чтобы этого не делать.

«Забрали этого и бежать отсюда!», – твёрдо приказал я, продолжая держать их на прицеле, готовый в любой момент нажать на курок и перестрелять их как как последних свиней.

Видок у них был явно растерянный и испуганный. Даже не могу гарантировать, что их штаны остались сухими. В этот момент они были похожи на щенят, показывающих свою силу котёнку, но щенята вмиг были опущены с небес на землю, когда старый седой волк, показал им, что такое реальная сила. Они ошарашено, дрожащими руками принялись поднимать своего раненого дружка, из ступни которого ручьём текла кровь. Что-то мне подсказывало, что они кроме дворовых драк и максимум поножовщины, в более серьезной движухе никогда и не участвовали даже. Не проронив больше ни слова, они закинули своего стонущего и матерящегося и сыплющего угрозы в мой адрес, товарища как мешок с картошкой на заднее сидение темно-зеленого баварского коня, который стояла недалёко от переулка, и со свистом покрышек исчезли из моего поля зрения.

Подобрав ещё не остывшую гильзу и спрятав вместе с ней оружие под несколькими слоями мешковатой одежды, я обратился к пареньку, немного нависая над ним, – он был меньше меня ростом: «Очень профессионально, но все-таки есть к чему стремиться. Ты слишком широко отводишь руку, пряча кошелек».

«А ты что за хрен такой?», – выпалил парнишка, вставая на ноги и отряхиваясь.

Паренёк умудрился упасть на землю в ходе применения с моей стороны методов жесткой дипломатии, а также принуждения к миру. Но было видно, что он совсем не испугался, и не смутился от того что секунду назад я ранил человека. Значит, паренёк-то давно в деле и повидал, наверное, побольше, чем эти три клоуна.

«Я тот, кто может по-настоящему оценить твой талант карманника. А он у тебя безусловно есть. Бродяга», – представился я и протянул ему руку.

«Хм, так это ты тот самый знаменитый Бродяга? Ну… Тот… Про которого все уже давно говорят…», – с недоверием, но все-таки с явным интересом пожал мне руку парнишка.

«И что же обо мне такого говорят?», – широко улыбнувшись, с интересом спросил я.

Паренёк совсем не ожидал, что я улыбнусь так чисто, так открыто и так искренне – без ноток пафоса и тщеславия.

«То, что ты больной на всю голову, каких ещё поискать. То, что ты лидер одной из самых мощных банд области и то, что ты лично убил пятнадцать человек», – отчеканил паренёк, как будто учил мою биографию наизусть.

И что меня окончательно подкупило в нём, так это то, что он даже ни на минуту не смутился от того, что на его глазах я мог, например, добить выстрелами в голову всех этих молодчиков. Из таких выходят крепкие духом и абсолютно беспринципные бойцы для преступных группировок.

«Хм… Слухи быстро расходятся», – улыбнувшись сказал я.

«Яша», – воодушевлённо представился парнишка и улыбнулся в ответ.

Так в моей жизни появился Яша, впоследствии он станет моим верным другом и товарищем по оружию, держащим этот город в железной хватке.