Текст книги "Незнакомка из кофейни"

Николай Куценко
Незнакомка из кофейни

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Куценко Н., текст, 2019

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2019

Рассказы

Незнакомка из кофейни

Как давно ему не встречались такие, как она, как давно он ждал этой встречи! Он объехал столько стран, столько городов, столько разных мест, и все тщетно. Поиск его затянулся на годы, а может – и десятилетия. Впрочем, он давно уже не считал и даже смирился с тем, что всегда будет один, что так и не увидит своих детей, что только постаревшая больная мама будет тем человеком, который ждет его из очередной командировки. И остаток его жизни пройдет без нее, без той единственной, так им и не встреченной.

Были ли у него женщины? Конечно, были. Более того, их было много. Но это было совсем иное, не то – случайные попутчицы, стюардессы, такие же командированные, как и он, спешащие вернуться обратно домой, и те, что за деньги – из клубов и баров. Последних было особенно много. Ведь так было проще. Им ничего не надо объяснять, на них не нужно тратить силы и время, свою жизненную энергию, которой с каждым днем остается все меньше и меньше. А ведь он уже не мальчик.

В общем, женщин было достаточно. Но вот настоящей и единственной не было.

Встретил он ее внезапно. Рядом с работой, в районе Охотного Ряда. Просто зашел в одно из соседних кафе, чтобы выпить чаю и съесть кусок «Праги». Иногда он позволял себе сладкого, хотя и следил за фигурой. А сегодня заказчик подписал важный контракт, который прокормит его фирму еще не один год. Так что повод расслабиться был.

Она сидела за соседним столиком, пила апельсиновый фреш через трубочку и читала какую-то книгу. Он мельком оглядел женщину: тонкие запястья с браслетами чуть большего, чем нужно, размера, длинные ноги с тонкими же щиколотками и волнистые волосы, спадающие на плечи.

Женщина приподняла книгу, и он успел увидеть на корешке имя автора: Стивен Кинг. Кинга он не читал, но видел несколько фильмов.

– Интересно? – спросил он, поймав ее взгляд.

– Что, простите? – она прищурилась, разглядывая его, и, кажется, немного смутилась.

– Книга, я имею в виду книгу.

– О да, это Кинг. «Сияние». Захватывает, – она мило улыбнулась. Он разглядел ее слегка неровные зубы. Длинные накрашенные ресницы дрогнули, когда хлопнула входная дверь кафе.

– Я слышал, но не читал. Говорят, что Кинг – отличный писатель.

– Да, это так, – она перелистнула страницу и продолжила читать.

Он сделал глоток чая, отломил ложкой кусочек торта, отправил его в рот.

– А я вот вообще не читаю! – сказал он довольно громко, чтобы она могла его услышать.

– Вот и зря! В книгах – свой мир. Каждого отдельного автора.

– Наверное… Извините, а как вас зовут? – наконец решился он.

– Лика, – протянула она ему руку.

Он, привстав, пожал ее ладонь и сразу почувствовал, как озябли ее длинные музыкальные пальцы.

– Виталий, – ответил он. – Вы мерзнете? У вас руки холодные.

– Немного, – она пожала плечами, на которые был наброшен платок, и улыбнулась как-то необычно, по-детски. Так могут улыбаться только совсем еще не испорченные этим миром люди. И так ему еще никто не улыбался. Ему вдруг показалось, что это – ОНА.

Такое уже несколько раз с ним случалось – он чувствовал, что встретил ту самую, долгожданную женщину. Но, осознав это, он пугался словно ребенок и нарочно избегал ее, пока она не исчезала из его жизни совсем. Потом он до отчаяния винил себя за трусость и малодушие и бежал к своему личному психологу, чтобы тот помог ему найти самому себе оправдание и еще раз объяснил, что все мы не идеальны и каждый имеет право на трусость и испуг. Так было с ним два или три раза. И он уже думал, что больше не повторится. Но вот это случилось снова.

И в этот раз он не испугается, в этот раз он ее не упустит.

– Я часто тут бываю. А вы? – не дождавшись ее ответа, он продолжил: – Может быть, вы дадите мне что-нибудь почитать?

– Вам действительно интересно? – заложив страницу оберткой от конфеты, она закрыла книгу.

– Честное слово!

– Не врете?

– Ну что вы! Даю вам свое слово!

– Может, вы его всем даете? – Она качнулась на стуле и, сведя ладони, громко засмеялась.

– Вы плохо обо мне думаете, это слово бизнесмена! Которое он, кстати, никогда не нарушал! – он поднял вверх указательный палец и помахал им. И тут же схватил ее стул за спинку, чтобы она невзначай не упала.

– Прямо-таки и никогда?! – Она продолжала смеяться.

– Никогда! Даю слово! – Он засмеялся в ответ.

На них смотрели уже едва ли не все посетители кафе. А они только друг на друга. И, казалось, в этот момент никто другой им был не нужен.

Они встречались в кафе каждый день, в обед. Она приносила новые книги, а он рассказывал ей, что успел прочитать. Иногда она даже давала ему свои рассказы, и он уверял ее в том, что они прекрасны.

Через месяц она переехала к нему, через полгода он решил сделать ей предложение – в самом конце своего долгожданного отпуска.

В тот день они были на Бали, пили шампанское в бунгало, валялись на кровати и обсуждали новые книги. Горели крупные свечи, похожие на бутылки с отрезанным горлышком, тонкие языки пламени мерцали во тьме, за окном кричал попугай.

Виталий осторожно достал из сумки маленькую алую коробочку и спросил:

– Лика, может быть, я тороплюсь, может быть, еще очень рано, но я хотел бы задать тебе очень важный для меня вопрос.

– Спрашивай, конечно, хоть сто вопросов, – она сделала глоток шампанского из бокала.

– Я думаю, нам надо перейти к более серьезным отношениям, – он протянул ей коробочку. – Открой ее.

– Там то, что я думаю? – Она зажала коробочку в ладонях, поднесла ее к груди, как что-то очень важное и дорогое для себя. Ее глаза загорелись каким-то неестественным светом, словно часть ее души приблизилась к их оболочке. От неожиданности Виталий вздрогнул. Нет, он не испугался. Он просто никогда не видел такого прежде. Чтобы глаза человека так преображались.

– Да, там кольцо.

Она подержала коробочку у груди еще какое-то время, потом, так и не открыв, положила на кровать:

– Ты должен знать обо мне одну вещь, прежде чем я приму это кольцо.

– Лика, мне не важно, можешь не говорить. Твое прошлое меня не интересует. Я люблю тебя!

Он произнес эти слова впервые, случайно, незапланированно. И так, что сам их напугался.

– Я люблю тебя, – повторил он и поцеловал ее в солоноватые влажные губы. – Я хочу, чтобы мы были вместе до конца дней своих. Чтобы у нас были дети.

– Но, Виталий, ты многого не знаешь еще…

– Лика, я и знать этого не хочу. Что бы там ни было, я клянусь тебе, это не изменит моего решения. Если хочешь, даю тебе слово бизнесмена, – говорил он возбужденно, целуя ее лицо. – Я люблю тебя, Лика.

– Виталий, я серьезно больна.

– В каком смысле? – насторожился он.

– У меня шизофрения. Сейчас просто ремиссия. А так…

– Так что? – Он глупо улыбнулся, отстраняясь. – Так ты слышишь голоса?

– Да, так я слышу голоса. Все верно. Поэтому я нигде не работаю. Поэтому у меня до сих пор нет детей.

Он налил в бокал шампанского до самого края и, выпив безо всякого тоста, спросил:

– Это же лечится, я надеюсь?

– Нет… – и она тут же зарыдала, закрывая лицо ладонями. На кровать упало несколько слезинок.

Он погладил Лику по голове, словно сочувствуя, взял с тумбочки сигарету, прикурил и вышел из бунгало.

Когда они приехали в Москву, он первым делом записался к своему психологу – долговязому, короткостриженому мужчине с восточным типом лица и редким именем Иннокентий. Это был опытный психолог, с несколькими образованиями и множеством наград, и, конечно, очень недешевый. Он часто помогал Виталию в решении жизненных неурядиц – давал ценные советы, помогал разобраться в ситуации. Вот и сегодня Виталий надеялся на его помощь, понимая, что, возможно, это будет самый важный визит к психологу в его жизни.

Иннокентий сидел в просторном кожаном кресле перед низким овальным столиком, отделявшим его от пациента. Свет был слегка приглушен, располагая к продолжительной доверительной беседе. За дверью работала кофемашина.

– Нас там не слышат? – поинтересовался Виталий, кивнув на дверь.

– Абсолютно, – Иннокентий поднял вверх обе ладони. – Как ваш отпуск? Отдохнули?

– Да, все хорошо. Мы с Ликой вчера вернулись. Она пока к себе уехала, а я к вам…

– Что-то случилось? Вы же, по-моему, хотели сделать ей предложение?

– Да, и почти сделал, доктор. Но… именно почти.

– Не понимаю, – Иннокентий взял со стола ручку, прикусил колпачок, перекинул ногу на ногу.

– У нее шизофрения! Представляете, шизофрения!

– Ах… надо же, – доктор поправил очки, задумчиво посмотрел в сторону двери. – Что ж… бывает.

– Это все ужасно, доктор, – Виталий провел по глазам тыльной стороной ладони, шмыгнул носом.

– Да?

– Думаю, да. Она больной человек. Не сможет иметь детей. А я ведь ей даже в любви признался, – глаза Виталия уставились в столик, а потом забегали в разные стороны. – Я ведь и правда ее почти любил. А может, и любил. Даже и не знаю теперь. Диагноз ее все планы спутал.

– Ну детей она иметь может, в этом ограничений нет. С чего вы взяли, что у нее проблемы?

– Я почитал в интернете, доктор. Эта болезнь может от матери к детям перейти. Сами понимаете, риск огромный. Зачем все это?

– Но ведь может и не перейти? Хотя риск, конечно, есть.

– Все равно. Это огромный риск. Я как бизнесмен, как человек дела…

– Что вы намерены делать? – спокойно спросил Иннокентий, аккуратно делая запись в своем блокноте.

– Пока мы решили пожить отдельно. Я попросил ее переехать к себе. Она все поняла. Да – она не глупая, она столько читает, доктор.

– А дальше?

Виталий встал и заходил по комнате, что-то нашептывая себе под нос и растирая ладони друг о друга. Лицо его скривилось, губы мелко задрожали. Казалось, он сейчас заплачет.

– Ну сядьте уже… Это не решит вашей проблемы. Решили ее бросить – бросайте. Она, я думаю, была готова к этому.

– Да-да, доктор, она готова. Даже кольцо не взяла. Она все понимает, она… Она – настоящая женщина.

– А что вы хотите от меня? – Доктор зевнул, потер пальцами подбородок и посмотрел на часы.

– Понимаете, я ей слово свое дал. Клятву, что ли… Что не брошу ее. Сам сдуру ляпнул, она и не просила.

– А сейчас не знаете, как эту клятву нарушить?

– Да, не знаю. Я человек дела. И не могу нарушить слова. Понимаете?

– Хорошо понимаю. Я помогу вам разобраться в этой ситуации.

– Спасибо, доктор, – Виталий улыбнулся, но вцепился пальцами в столешницу.

– Представьте, что вы сдержите слово и женитесь на ней… Ляжете как-нибудь с ней спать, а ее голоса прикажут ей вас, – он сделал паузу, задумался, – зарезать. И она их послушает. У нее же бывают голоса?

– Да, бывают. Сейчас просто нет, а так да, бывают.

– Ремиссия просто сейчас. Но это не вечно.

– Хорошо…

– Ничего, кстати, хорошего. Ваш выбор: либо сдержать слово и быть убитым, либо его нарушить и остаться жить. Что выбираете?

– Очевидно – жизнь.

– Вот и все. У вас выбор между плохим и очень плохим. Так что, думаю, словом можно пожертвовать в этой ситуации. Вы его дали, не зная про ее болезнь.

– Спасибо, доктор. Вы… вы просто гений. Это так все объясняет…

– Это объясняет только то, что слово – всего лишь слово. И не более. Но Лика – живой человек, которого вы так долго искали и наконец-то нашли. Может быть, все-таки…

– У нее шизофрения! Это риск, доктор, огромный риск!

– Хорошо. Дело ваше.

– Спасибо, доктор! Вы помогли мне!

– Сомневаюсь, – доктор посмотрел в окно, видимо, думая о чем-то своем.

Он встретил ее через несколько лет в Амстердаме. Она шла по Рембрандтплейн с высоким стройным мужчиной. Тот держал за руку маленькую девочку, очень похожую на Лику. Мужчина о чем-то говорил, показывая на старинные здания. Лика иногда хмурилась, а потом смеялась, наклоняясь к дочери и целуя ее в макушку.

Проводив их взглядом, Виталий вытащил из кармана карту города и пошел в сторону Красного квартала, где обретались проститутки.

Молодость

Дверь скрипнула, и в бар вошел высокий человек в фетровой ковбойской шляпе с загнутыми краями. Он был худ, статен и одет в длинный плащ асфальтового цвета. Ухоженное лицо с несколькими неглубокими морщинами, седые, ровно выбритые виски и желтоватая сухая кожа на руках говорили, что ему около пятидесяти или немногим больше того. В одной руке он держал дипломат из крокодиловой кожи с оливковым оттенком.

Человек снял шляпу, пригладил редкие волосы и, прокашлявшись в кулак, осмотрелся по сторонам. Перед собой он увидел лишь старую, потертую мебель бара, особо ничем не примечательную. Стойка бара освещалась кованой люстрой, висящей на цепи, вдетой в металлическое кольцо, торчащее из потолка. Люстра была явно больше, чем требовали размеры бара. Человек оглядел ее, поморщился, затем подошел и ударил по ней рукой. Раздался звон. На пол упало несколько осколков стекла. Человек сделал шаг в сторону.

– Джек, ты когда уберешь эту убогую люстру?! – закричал он, схватившись за расцарапанное запястье. – Я себе чуть руку об нее не сломал. Черт бы ее побрал.

Откуда-то из-за стойки бара послышался шум. Кто-то захрипел, закашлялся и зашевелился. Застучали каблуки. Наконец человек увидел перед собой немолодого грузного мужчину с одутловатым лицом, заросшим щетиной, одетого в кожаную куртку с металлическими заклепками. Длинные немытые волосы свисали ему на плечи. Он достал два стакана и плеснул в них виски.

– Неважно выглядишь, Джек, – продолжил человек и взял стакан.

– Рич, ты просто не вовремя пришел, – Джек отпил из своего стакана. – Хотя ты знаешь, дружище, я всегда тебе рад.

Они поставили стаканы на стойку и, перегнувшись через нее, приобнялись, похлопав друг друга ладонями по плечам.

– Пил вчера? – улыбнувшись, спросил Рич.

– Немного, ребята заходили из группы, вспомнили старое.

– Из той самой? – Рич явно удивился и потрогал кончиками пальцев подбородок.

– Да, той самой. И Ирма была с ними…

– Она до сих пор с Аленом?

– Да, с того момента, как мы развелись.

– Скучаешь? – Глаза Рича посмотрели вниз и вбок. Он взял бутылку и долил в стаканы виски.

– Бывает, ну это в прошлом. Как ты, Рич? Сколько же мы не виделись?

– Год или немногим больше!

– Да уж, как быстро идет время.

– Смотри лучше сюда, старик!

Рич поднял с пола дипломат, открыл его и достал увесистую папку. Расшнуровав ее, вытащил несколько листов, протянул их Джеку.

– Что это, Рич?

– Это бумаги, Джек! Чертовы бумаги о собственности.

– Какой еще собственности?

– Моей собственности! Казино в Лас-Вегасе. Я хорошо вложился, когда продал тебе свою часть бара. И это еще не все, – Рич стал перелистывать в папке бумаги. Они громко шуршали.

– Ты наконец-то стал богат, Рич? – Джек поднял брови, возле уголков его глаз появились мелкие морщины.

– Ты не представляешь даже, насколько, Джек!

– Рад за тебя, дружище! Ты это заслужил.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, словно что-то вспоминая. Затем Джек кивнул в сторону бутылки виски и плеснул ее содержимое в стаканы. Выставил на стойку бара тарелку с орехами.

– Рич, боюсь, что только уже слишком поздно и все эти деньги ни к чему, черт бы их побрал.

– Почему? – нахмурился Рич.

– Мы с тобой слишком стары, Рич. Нам уже недолго осталось. Кстати, в прошлом году Стив ушел.

– Это наш басист? Из первого состава?

– Он самый. Красавчик Стив!

– А что с ним?

– Печень. Цирроз. Он так и не смог остановиться.

– Жалко, я помню, как он играл. Было неплохо.

– Поэтому эти деньги уже лишнее…

Рич собрал бумаги со стойки и спрятал их в папку. Расстегнул верхнюю пуговицу рубахи. Мелькнул нательный крест.

– Джек, я объездил Вегас вдоль и поперек. При желании там можно купить все, что хочешь. Были бы только деньги…

– И что же ты хочешь купить, Рич? – Джек опустил подбородок, под которым взбугрились складки кожи. – Женщин, машины, дома?

Рич задумался. Вытащил сигарету и закурил. Посмотрел наверх. Люстра все еще покачивалась.

– Джек, когда ты выкинешь эту люстру? Она сюда явно не идет. Смотри, какая она гигантская.

– Рич, я не хочу обсуждать эту тему. Люстра досталась мне от бабки. А та уже давно умерла. В общем – это подарок.

– Но она же такая уродливая, – Рич подпрыгнул и попытался ухватить люстру за край. Но та только шатнулась в сторону.

– Хватит, Рич, оставь ее в покое… Так что ты хочешь купить? Ты так и не ответил!

– Молодость! Я куплю молодость, Джек!

Джек, схватившись за ремень растянутых джинсов, громко рассмеялся. Рич увидел, как трясется его огромный живот, а во рту торчит несколько гнилых зубов.

– Ты не шутишь, Рич? Может, мне послышалось? Ты сказал – молодость?

– Именно! Молодость! Ты увидишь, как я это сделаю! Клянусь богом!

– Большей глупости я, пожалуй, и не слышал, Рич!

– Заткнись, Джек, – лицо Рича стало наливаться кровью, – лучше молчи!

– Рич, ты, видимо, немного спятил в своем Вегасе! Ты хочешь купить то, что не продается! Это же просто невозможно!

– Возможно! – Рич ударил кулаком по стойке бара. Один из стаканов упал, и из него вытекли остатки виски. – Я докажу тебе! Старая ты дубина!

Джек вдруг перестал смеяться. Лицо его стало мрачным, а глаза посмотрели на друга с жалостью.

– Жалко мне тебя, Рич, я не думал, что деньги сведут тебя с ума. Нам всем отпущено сверху. И каждому свое! Ты это хорошо знаешь, дружище!

– Ерунда! Это все твое невежество! Глупая ты деревенщина!

– Ты можешь обмануть меня, Рич! Но ты не обманешь смерть!

– Спорим? – Рич тяжело задышал и смахнул со лба пот.

– На что ты хочешь спорить, Рич?

– Я докажу тебе! Я стану молодым!

– А что должен я в этом случае? – Джек взял тряпку и стал протирать стойку бара там, где разлилось виски.

– Ты выкинешь эту чертову старую люстру! Или я сам ее выкину!

– По рукам!

Прошло два года.

Дверь скрипнула, и в бар вошел высокий человек, одетый в модную спортивную куртку с двумя красными буквами на правом кармане, видимо, обозначавшими название спортивной команды. На голове у него была бейсболка с загнутым козырьком. В руках человек держал светлую спортивную сумку из джинсовой ткани. Он поставил ее на пол и ударил рукой по люстре, висевшей над стойкой. Раздался звон. Люстра зашаталась, а на пол упало несколько осколков стекла.

– Джек, дубина, просыпайся! Это я – Рич!

Из-за стойки бара послышались звуки, словно кто-то пытается встать на ноги, но не может. Затем раздался стук каблуков. К стойке бара, вытирая рукавом кожаной куртки глаза, подошел человек. В руке его была наполовину пустая бутылка виски. Он поставил ее на стойку и снял с полки два стакана. Налил в них виски.

– Рич, неужели ты? – Джек положил на стойку пачку сигарет.

– Я, дружище! Не узнал? – Рич улыбнулся, показав свои идеально белые зубы.

– Ну… ты даешь! – Джек протянул ему стакан.

– Мне не нужно, я не пью, дружище!

– И давно?

– Уже два года, с того дня, как мы поспорили! Ты не представляешь, какая же дрянь этот алкоголь!

– Да ты мальчик, даже седина ушла. Не ожидал.

– Я пересадил себе волосы из головы одного испанца. Ты не представляешь, во сколько мне обошлась эта шевелюра.

– Да, сейчас это делают. Я слышал.

– Каждая луковица по сотке баксов!

– Да уж… страшно даже представить.

– Но самой дорогой была печень. Мне ее достали мексиканцы из Нью-Йорка. Там у них целая система налажена.

– Не верю своим ушам, – Джек серьезно отхлебнул из стакана.

– А сердце?! – усмехнулся Рич. – Если бы все сердца столько стоили, как мое! Пришлось доставлять контейнером из Южной Африки!

– Господи! – Джек прикусил кончик указательного пальца.

– И это далеко не все, дружище! Самым интересным звеном тут были почки!

– Постой, Рич, ты все это серьезно? – Джек протянул другу сигарету.

– Убери! Я не курю! Эта дрянь еще хуже алкоголя! У меня теперь организм на двадцать лет моложе, чем был, Джек!

Джек тяжело вздохнул, вылил остатки виски из бутылки в свой стакан и разом все выпил.

– Боже милостивый. Надеюсь, что это сон! – Джек глубоко затянулся и выдохнул густую струю дыма. – Мать честная! Я даже не знаю, что сказать.

– А знаешь, с какими девушками я стал спать? Нас такие и в молодости стороной обходили! А сейчас – отбоя нет.

– Рич, ты свихнулся! Ей-богу – ты сошел с ума!

– Я понимаю, как ты удивлен, старина. А ты говорил – не обманешь смерть! Когда у тебя такие бабки, а главное – стремление, ты кого хочешь обманешь! Так что ты проиграл! – Джек поднял глаза и сурово посмотрел на люстру.

– Проиграл, но ты свихнулся, брат!

– Ты просто завидуешь, дружище! Просто завидуешь…

Внезапно Рич поднял голову, присел и, подпрыгнув, что было сил ударил по люстре. Она зашаталась с новой силой. Дощатый потолок заскрипел.

– А тебя я сейчас сниму, малышка! Хватит тут посетителей распугивать! – Рич снова крепко стоял на ногах. – У тебя есть лестница, Джек?

– Осторожно! Рич! – закричал Джек, увидев, как вырывается из потолка чугунное кольцо.

– Да я ее со стула сни…

Не успел он договорить, как люстра накрыла его, расколов ему голову на две части.

Джек стоял остолбенело и смотрел, как тело друга бьется на полу в конвульсиях, а вокруг расплывается лужа крови. Затем он подошел к телефону и набрал номер «Скорой помощи».