Текст книги "Полночный ритуал"

– Так-то – да… Но мы же вроде собирались заскочить в «Золотую рыбку»…

– Ах да-а-а-а-а… – Стас почесал кончик носа. – Знаешь, там хватит и меня одного. Вали домой – жена, поди, заждалась. А я сделаю небольшого крюка и заверну к ним. Пойдет?

Глава 6

Следующее утро, начавшись совершенно банально (подъем, разминка, завтрак, дорога на работу…), получило весьма небанальное продолжение. Лишь войдя в свой кабинет, Гуров услышал сигнал телефона внутренней связи. Голосом, полным саркастичного раздражения, Орлов выдохнул:

– Привет! Ко мне зайди!..

Генерала Лев увидел сидящим перед плазмой, на экране которой шла какая-то публицистическая актуальщина под логотипом телеканала «Ливень». Некий бойкий репортерчик, с крупным «шнобелем» и лысиной в полголовы, рассусоливал о том, сколь хреново российская полиция изничтожает немыслимо распоясавшийся криминал. Кивнув в сторону телевизора, Орлов негромко процитировал мультяшного Винни-Пуха:

– Это «ж-ж-ж» – неспроста!

– Нас еще этот «носастик» не полоскал? – усмехнувшись, поинтересовался Гуров.

– Вот, жду с минуты на минуту… Блин, этот «Ливень» – самый либерастический и проамерикосный телеканалишка. Они почти каждый день в это время суток выдают что-нибудь из своего пищеварительного недержания. Вчера вон выступали в защиту губернатора Раздуваева, раздували его дело до всемирного масштаба.

– А-а-а, это тот, который прикарманил средства, отпущенные на восстановление области после недавней бури… – понимающе кивнул Лев. – Ну, так они и строительных жуликов-магнатов всегда с пеной у рта защищали. Как же! Жулики – это «провозвестники свободного мира»…

В этот момент «носастик» от общего облаивания всей службы угрозыска перешел к частным случаям, по его мнению, подтверждающим ее «полное бездействие и безразличие к судьбам тех, кого они обязаны защищать». И в качестве самого первого примера такого рода он привел расследование убийства Лилии Кипрасовой. Слушая его, Гуров от души рассмеялся:

– Как и следовало ожидать, разродился, наконец!

В этот момент хлопнула дверь кабинета, и вошедший Стас, услышав последние слова Льва, поспешил уточнить:

– Кто разродился? И, главное, чем?

Кивнув в сторону телевизора, Гуров пояснил:

– Вон тот недоделок разродился бредом сивой кобылы. Садись и слушай!

А «носастик», после пары фальшиво-соболезнующих фраз в адрес родных и близких Лилии, перекинулся на обсуждение «не ловящих мышей» оперов Главка:

– …Карманные СМИ нынешнего кремлевского режима своей фейковщиной внушили немалой части российских граждан, что Главное управление уголовного розыска, возглавляемое генерал-лейтенантом Петром Орловым, – абсолютный авторитет в плане поиска и задержания особо опасных преступников. А на деле? Если спросить людей, досконально знающих «кухню» главка угрозыска, если отбросить его победные реляции, зачастую не соответствующие действительности, то вдруг выяснится, что король-то – голый! Как рассказал нам бывший сотрудник этой «конторы», который ушел оттуда из-за несогласия с авторитарными методами руководства главка, действительность куда менее радужна, нежели нам ее рисуют.

Появившаяся в кадре «говорящая голова» с лицом, закрытым «сеткой», и голосом, измененным синтезатором, начала что-то гундосо рассказывать про то, как его, опера-«диссидента», сутками гнобили на работе, всячески унижая и третируя. Вернувшийся в кадр «носастик» пояснил, что в интересах безопасности интервьюируемого его лицо показать не могут, после чего разразился длинной тирадой о том, сколь ужасны нравы, царящие в недрах главка. Ну и заодно, сколь ужасны работающие там люди. Причем в первую очередь опера Гуров и Крячко, «кондовые кореша» Орлова, а потому пользующиеся всевозможными привилегиями. Но самый большой грех «этих хваленых пинкертонов» заключался в том, что, будучи полными бездарями, они нещадно эксплуатируют одаренных стажеров, которые силой своего таланта «распутывают самые запутанные уголовные дела».

– …Но вот все лавры незаслуженно достаются этим двоим протеже Орлова! – с наигранным возмущением взвизгнул «носастик». – Вернемся к расследованию убийства студентки МУЭП Лилии Кипрасовой, которое поручено расследовать этим двоим «гениям сыска». Прошло уже двое суток с того момента, как бедную девушку нашли убитой в парке «Северцово», а расследование так и не сдвинулось с места. «Пинкертоны» уподобились пьяному, который, потеряв часы, ищет их под соседним фонарем. Но не потому, что там их потерял, а потому, что там светлее. Вот и они, приехав в МУЭП, с ходу нашли подозреваемых в лице первых попавшихся студентов, которыми оказались совершенно непричастные к случившемуся Борис Мурашнов и Данила Заливаев.

Появившиеся в кадре мажоры возмущенно затараторили о «ментовском беспределе», о том, что их пытались принудить сознаться в том, чего они не совершали. Появились в кадре и их папаши, объявившие операм и всему главку в целом свое категорическое недоверие и неуважение. «Носастик», выразив сочувствие «пострадавшим» мажорам, на фоне появившегося в кадре Виталия Кипрасова, который что-то говорил, высказался о том, что отец несчастной девушки крайне возмущен ходом расследования. Кроме того, телеведущий обвинил Гурова и Крячко в разжигании социальной розни:

– …Есть еще один немаловажный аспект в действиях этих двух «корифеев». Анализируя их подход к тому, где и как они пытаются искать подозреваемых, я усматриваю в этом явный, не побоюсь этого слова, экстремизм, стремление расколоть общество, вызвать социальное противостояние, что может привести к смуте, к социальному взрыву…

Подводя итог своему мыслеизвержению, «носастик» с наигранным пафосом объявил о необходимости обратить внимание Министерства внутренних дел на «деструктивные» действия Гурова и Крячко, которые вместо торжества справедливости могут привести к хаосу.

Слушая этого «борзословца», Орлов едва не скрежетал зубами. Время от времени он, взорвавшись, негодующе бросал в его адрес:

– Ну, урод!.. Ну, скотина!..

Разделял его настроения и Станислав. Он тоже характеризовал «носастика» далеко не в лестных выражениях. Один лишь Лев выглядел безмятежно-невозмутимым. Он иронично улыбался, слушая спич «носастика» и рассматривая его критичным взглядом. Выключив телевизор и только что не плюнув в экран, Орлов круто обернулся в сторону Гурова:

– Ну, что скажешь по поводу этого ушата грязи?

– А что о нем говорить? Собака лает – ветер разносит… Пусть гавкает. В чем-то это нам даже на пользу… – чуть зевнув, резюмировал Лев.

– На какую еще пользу?! – яро не согласился Крячко. – Да теперь наш «лучший друг» в министерстве…

– И что он сможет сделать, этот «лучший друг»? – пренебрежительно поморщился Лев. – Поднимет визготню? Так он и без того неустанно Петра и всех нас мажет сажей. И что в результате? А ничего… Потому что большинство там работающих придерживаются совсем другой точки зрения. Иначе нас бы давно уже отсюда выставили. Наше главное оружие – результаты работы, которых мы стабильно добиваемся. А главный вывод из всего этого дебильного бреда – мы на правильном пути. Те, кто заинтересован в том, чтобы увести от ответственности убийцу, начали паниковать. Отсюда и всякие звонки, подсовывание липовых подозреваемых, такие вот телепередачки…

Его последние слова заглушил звонок одного из телефонов Орлова. Генерал поднял трубку и услышал возмущенный голос Виталия Кипрасова:

– Петр Николаевич! Вы сейчас видели на этом бездарном «Ливне» пасквиль некоего Антона Пеликушкина? Я просто вне себя от того бреда, который он только что выдал в эфир! Вчера эта, простите за выражение, телесволочь приехала ко мне и начала подбивать на то, чтобы я что-то скверное сказал про ваших сотрудников. Я ему прямо заявил, что о Гурове и Крячко наслышан, знаю о них только положительные отзывы и доверяю им всецело. И что он сделал? Он сказанное мною вырезал и вместо моих слов выдал какую-то клеветническую отсебятину. Сейчас буду звонить в министерство, доведу до них все, что думаю об этом «Ливне» и его пасквилянтах.

Поблагодарив звонившего за поддержку, заметно повеселевший Орлов положил трубку и стукнул кулаком по столу:

– Правильно говорят: у лжи – короткие ноги! Сегодня у вас что?

Лев пояснил, что у него сегодня «рандеву» с гуру Шатао, главой «Школы высшей любви», а Стас едет «медитировать» в «Кладезь неисчерпаемой мудрости». Но пока у них еще есть какое-то свободное время, они займутся просмотром материалов «наружки», если таковые изволил прислать Гирданов. Одобрительно кивнув, Орлов поинтересовался:

– Считаете, что там удастся найти какую-то важную информацию?

Лев на это пожал плечами и пояснил, что доверяет своему чутью, которое подсказывает: истина где-то рядом.

– Ну-ну, давайте, давайте, Малдер и Скалли, ищите истину, ищите… – не слишком оптимистично вздохнул генерал.

Слушая их диалог, Крячко со значением в голосе уведомил:

– Ну, как бы мы могли ее не найти? Ведь Лева-то у нас – не абы кто, а…

И он во всех красках передал Орлову вчерашний разговор Гурова с сотрудницей гуру Шатао о своем предке – русском гуру. Рассмеявшись, Орлов очень позитивно оценил прикол Льва, но потом, вдруг посерьезнев, окинул его весьма пристальным взглядом и задумчиво проговорил:

– А вы знаете, мужики, наверное, правильно говорят: во всякой шутке есть только доля шутки. А остальное – правда. Если хорошенько подумать и взять во внимание обостренную интуицию Левы, то… поневоле сделаешь вывод: а может, он и в самом деле потомок какого-нибудь древнего волхва? Может быть, даже того самого, что предсказал судьбу вещему Олегу? А, Лева? Что скажешь?

– Не исключаю, не исключаю… – с искорками иронии в глазах согласился Гуров. – Вот только сегодняшняя телегадюка почему-то попыталась укусить не какого-нибудь Олега, а меня самого. Да еще и вас за компанию!

– Да, чуть не забыл! – хлопнул себя по лбу Станислав. – Был я вчера в этой «Золотой рыбке», но она оказалась закрыта «по техническим причинам». Похоже, чуют, заразы, что крепко с этим Бруталлино обделались, по самое «не балуй»! Видно, разбежались по домам замываться и застирываться.

Смеясь, приятели вышли из кабинета и направились к себе. Майор Гирданов ожидания Льва оправдал – сбросил на его почту десятка два сообщений. Большая их часть оказалась записями телефонных разговоров Янины Шаховской с подружками, такими же мажорками, как и она сама. Их пропустили сразу же, не слушая. Чуть поменьше было разговоров с ухажерами, одним из которых она свидания назначала, а другим отказывала. Были и такие, кого она вообще игнорировала. Одно сообщение оказалось подробным отчетом о вчерашнем дне Янины: куда ездила, с кем встречалась, о чем говорила (если удавалось использовать спецустройство для звукозаписи удаленных объектов). Среди этих звукозаписей оказалось не менее двух, сделанных в момент любовных утех Шаховской с ухажерами. Имелись и фотоснимки Янины не только с ухажерами, но и с теми, с кем она перебрасывалась хотя бы парой слов. В отдельном файле были номера телефонов абонентов, с кем общалась Шаховская.

Разделив меж собой сообщения, представляющие интерес, приятели достаточно быстро их просмотрели. При этом получилось так, что аудиозаписи постельных свиданий Янины достались Стасу. Когда приятели, покончив с этой рутиной, обменялись мнениями и впечатлениями, Крячко не преминул отметить:

– Ну, блин, и ненасытная! Не дай бог оказаться с ней под одним одеялом – такая и племенного жеребца загонит!..

Усмехнувшись в ответ, Лев отправил на почтовый ящик информотдела телефонные номера, которые «наружке» не удалось идентифицировать, а также фото всех лиц мужского пола, с которыми общалась Янина, чтобы их поискали на видеозаписях с показа мод. Покончив с этими делами, он отправился в спортивный центр «P-D-H» на Василевского.

Глава 7

Пройдя через проходную с охраной, быстро нашел блок, где размещался «ашрам» гуру Шатао. Собственно говоря, перепутать его с каким-нибудь другим было бы сложно. «Ашрам» представлял собой не очень длинный коридор, по обе стороны которого было несколько дверей. И вход в «ашрам», и стены коридора, и даже двери, ведущие в какие-то то ли комнаты, то ли залы, были обильно украшены узорами и изображениями в буддийско-индуистском стиле. Встретившая Льва молодая, приятной наружности светловолосая женщина в индийском сари, с отметиной касты над переносицей, полупоклоном приветствовала его и, узнав, по какому поводу он прибыл, с рязанским акцентом пригласила пройти к гуру.

Гуру Шатао оказался крупненьким гражданином уже преклонных лет, с внешностью типичного индуса. Круглые щеки говорили о хорошем аппетите их обладателя, а «трудовая мозоль» на животе – о том, что гуру не слишком усерден по части спорта. Одет он был в некое свободно свисающее одеяние белого цвета с какими-то оранжевыми узорами и иероглифическими письменами. На его голове была восточная чалма из белоснежной ткани, с золотой заколкой в форме лотоса с довольно крупным рубином в центре, отблескивающим ярко-красными искорками. Гуру сидел на возвышении, покрытом расшитым бархатом, в окружении горящих свечей и букетов белых роз. В помещении, убранном в восточном духе, пахло какими-то экзотическими, несколько приторными благовониями.

Войдя, Лев поздоровался и, показав удостоверение, представился:

– Полковник Гуров, Главное управление угрозыска.

Церемонно склонившись, гуру Шатао глуховатым тенором на вполне приличном русском произнес:

– Здоровья, долгих лет жизни и высшей любви вам! Присаживайтесь! Что вас привело ко мне, господин полковник?

Опустившись на низенький, бархатный, расшитый золотой нитью пуф, Гуров деловито изложил причины своего визита:

– Видите ли, я занимаюсь расследованием убийства молодой девушки, которое произошло более двух дней назад. В этом плане меня интересует так называемый столичный бомонд, поскольку есть признаки того, что убийца – представитель очень небедной группы населения. А наш бомонд, особенно богема, обожает всевозможные тренинги, психоделические методики, мистику и оккультизм. Поэтому мы со своим коллегой решили ознакомиться с этой сферой, чтобы определиться: насколько вероятно то, что разыскиваемый нами человек может быть членом одной из таких групп, школ, каких-то еще объединений. Хотелось бы надеяться, что вы нам поможете.

Изобразив неопределенно-загадочную улыбку а-ля Будда, гуру Шатао вновь церемонно кивнул:

– Да, разумеется! Основа нашего учения – любовь. Любовь к этому миру, созданному богами, любовь к каждому человеку, к каждой травинке, к каждой капельке росы… Но прежде всего любовь к самому себе, как высшему творению Вселенной. Тот, кто по-настоящему возлюбил самого себя, тот возлюбит и всякого иного человека, возлюбит все сущее. Поэтому из любви к той, которую лишил жизни человек ненавидящий, в том числе и свою человеческую сущность, я готов ответить на любые ваши вопросы, оказать всю возможную, посильную помощь.

– Гуру Шатао, вы говорите о том, что по-настоящему любить себе подобных можно, лишь очень и очень любя самого себя. Но! Не станет ли любовь к самому себе тем, что называется эгоизмом, когда интересы других людей принижаются и презираются, тогда как собственные прихоти возводятся в ранг вселенского значения? – Лев выжидающе взглянул на своего собеседника.

Тот, вновь продемонстрировав улыбку а-ля Будда, с грустью в голосе пояснил:

– С сожалением вынужден констатировать факт того, что каждый десятый мой ученик оказывается подвержен чуждому истинной любви себялюбию. Правда, в зачаточном состоянии. Но каждый сотый – увы! – перерождается по-настоящему и превращается иной раз в злобное чудовище, желающее людям только зла. Поэтому всякому, ступившему на путь злобствующего эгоизма, мы указываем на порог.

С любопытством взглянув на гуру, Гуров с сомнением покачал головой:

– Вам дано читать то, что у человека таится в душе? По-моему это едва ли возможно. Но тогда как выявить тех, кто начал перерождаться в нечто очень скверное?

– Вопрос резонный… – согласился гуру Шатао. – Возможно, вы мне не поверите, но я вижу, какой свет издает душа того или иного человека. Если чья-то душа захвачена демонами зла, такой человек даже ясным днем выглядит находящимся в тени. Вот, например, я вижу вокруг вас синее свечение с красной каймой. Это говорит о том, что у вас сущность отважного воина. Вы способны на самопожертвование ради защиты тех, кто рядом с вами.

– Защищать других – это моя работа… – пожал плечами Лев. – Хорошо, скажите, я мог бы ознакомиться с базой данных ваших бывших… м-м-м… приверженцев-неофитов? Надеюсь, информация о них у вас сохранилась? Причем нужны лишь те, кто реально начал перерождаться в нечто очень злобное.

На бесстрастном лице гуру впервые за весь разговор появилась некоторая досада. Немного помедлив, он пояснил:

– Видите ли, мы ни к кому в паспорт не заглядываем, не фотографируем… Как человек желает, так его и записываем. Кто-то вообще называется условным прозвищем, например, «Звездочет» или «Шофер». Главное, чтобы такое прозвище было только у кого-то одного, а не у двоих-троих. Ну а что касается выдворенных из «Школы», то их я помню и без записей. Их человек тридцать. Одна девушка, ее звали Аллой Каштариной, например, совсем недавно была вынуждена уйти из-за того, что с какого-то момента ее голубовато-зеленая аура приобрела черно-бурый оттенок с красными вкраплениями. Мне она призналась, что последнее время стала ненавидеть свою родную сестру и даже желать ей смерти. Вы, конечно, вправе задать вопрос: соответствует ли заявленным нами целям расставание с теми, кто поддался злобе? Скажу так: людям мы лишь даем определенные ориентиры, а уж каждый выбирает сам, какую сторону принять – любви или зла.

– Ну и кто же оказался злее всех злых? – поинтересовался Гуров.

– Этого мы выдворили около года назад… – Гуру Шатао нахмурился, начисто утратив остатки величественной невозмутимости. – Это был молодой человек двадцати с лишним лет, из о-о-чень богатой семьи. Его настоящего имени я не знаю. Он назвался по-английски Тайго – Тигр. Если откровенно, то он у нас с самого первого дня был, как бы это сказать, на особом положении. Он мог прийти на медитацию и наблюдать за другими, зевая от скуки, мог задать пошлый вопрос любой женщине. Каждое его появление было не самым приятным событием. Но у него тогда еще была достаточно светлая аура, хотя в ней и преобладали желтые тона, что я считаю тревожным симптомом. А потом однажды он пришел, и я понял, что он всецело во власти демонов – его аура стала черно-зеленой, что означало: наше учение ему не поможет, оно только усугубит его состояние и усилит над ним власть демонов. И тогда я ему сказал: ты сюда напрасно приходишь! Он все понял, и больше я его не видел…

– Его внешность запомнили? Описать можете? – поспешил задать вопрос Лев.

Сложив кисти рук каким-то особым образом, гуру рассказал, что роста Тайго немного выше среднего, в плечах не слишком широк, но крепок. Лицо продолговатое, нос прямой, на лице густая растительность – усы и борода рыжеватого колера, длинные, до плеч, волосы, закрывающие уши и лоб до бровей. Ни цвета, ни формы его глаз никто ни разу не видел – он постоянно ходил в темных очках. Особых примет, типа родинки или шрама, никто не заметил.

Слушая гуру Шатао, Гуров испытал некоторое разочарование: и это все?!! Ему сразу же вспомнилась глава из повести Пушкина «Дубровский», где помещику Троекурову уездный сыщик зачитывал шаблонные приметы ставшего разбойником Владимира Дубровского, на что самодур-помещик Кирила Петрович съязвил: «С такими приметами, я чаю, с Дубровским час будешь разговаривать и не догадаешься, что это он». Впрочем, не было повода и для особого огорчения – это еще большой вопрос, тот ли человек тот самый Тайго, который нужен сыщикам? Поэтому Гуров попросил назвать и других «черноаурников», которых выпроводили из «Школы».

В числе исключенных, помимо Аллы Каштариной и Тайго, оказались еще трое, совершившие «черные» дела: некие Павел Футюлин, Роман Этолаев и Эдгар Юманичус. Павел учинил пьяную драку в баре и покалечил человека. Сейчас он отбывает наказание. Роман, тоже в пьяном виде, совершил ДТП, из-за которого в реанимации оказались трое человек, в том числе ребенок. Он тоже в заключении. Эдгар отнял квартиру у своей родной тети, и та с горя покончила с собой. В его отношении также возбуждено уголовное дело по статье «мошенничество» и «доведение до самоубийства». Таким образом, из членов «Школы высшей любви» все же именно Тайго мог формально считаться потенциальным подозреваемым.

Лев попросил гуру помочь с составлением фоторобота этого человека, на что тот предложил воспользоваться помощью своего пресс-секретаря Ольги – той самой особы, которая встретила его на входе в «ашрам». По словам Шатао, у нее отличная фотографическая память, и она помнит в лицо всех, кто приходил к ним за «высшей любовью». Когда Гуров, попрощавшись с гуру, вышел в коридор и сообщил Ольге, что ей будет необходимо доехать с ним до главка, чтобы поучаствовать в создании портрета возможного убийцы, она попросила пару минут подождать. Куда-то ненадолго скрывшись, Ольга вскоре вышла в обычном деловом костюме, без знака касты на лбу. Прибыв в главк, Лев проводил свою спутницу к фотошоперам, уведомив дежурного, чтобы девушку по завершении работы отвезли назад.

Когда он направлялся в свой кабинет, встретившийся ему в коридоре майор Жаворонков сообщил, что материалы по поискам членов банды Мутанта уже готовы и отправлены на его электронную почту. Включив в своем кабинете компьютер и открыв присланный ему файл со справочным материалом, Гуров прочел, что из семи мутантовцев на сегодня, насколько это удалось выяснить, в живых только трое. Четверо, включая главаря, уже умерли или убиты. Мутант и его «правая рука», приговоренные к пожизненному, умерли в разные сроки в заключении. Одного убили на строгом режиме, еще одного кто-то убил, едва он вышел на свободу. Из оставшихся в живых на свободе в данный момент только один, двое все еще за решеткой (уже на зоне они получили «продленку», лет по пять каждый). Тот, что вышел на свободу – некто Вьюн (по паспорту – Аркадий Ванькин), в данный момент обосновался в ближнем Подмосковье, в поселке Шугаево, у дальней родственницы.

Как далее явствовало из справки, информационщики сделали запрос о Ванькине шугаевскому участковому по алиби Вьюна на момент убийства Лилии Кипрасовой. Согласно сообщению участкового, алиби Ванькина смогла подтвердить только родственница. Но, с учетом того, что Вьюн после длительного срока тюремного заключения обратился в полную развалину, этому алиби доверять вполне можно.

«Да, жизнь скоротечна… – философски отметил про себя Гуров. – И на что ее потратил Вьюн? На подлые, гнусные дела, награда за которые, если по совести, – пуля. Правильно говорил старый опер дядя Коля Свечников: «Что бы там ни долдонили либералы про гуманизм, но при Союзе «вышка» была серьезным средством сдерживания уголовного зверья. Случалось, самые осатанелые поджимали хвосты, лишь напомнишь им о «вышке»…»

Одного из своих первых наставников, оперуполномоченного провинциального райотдела Николая Егоровича Свечникова, Лев Гуров запомнил на всю жизнь. В его глазах тот был образцом и житейской мудрости, и добросовестного отношения к своему служебному долгу. Как-то в одном из поселков Подмосковья банда так называемых брылевских (названных по кличке главаря – Брыль) зверски замучила пожилую семейную пару. Незадолго до этого глава семьи выступил на суде свидетелем, благодаря чему несколько членов банды отправились на нары. И тогда бандиты жестоко ему отомстили. Ночной порой они ворвались в квартиру и почти до утра пытали и мучили супругов. Женщину зверски изнасиловали на глазах мужа, а потом… Даже привыкшим ко многому операм, которые на следующий день прибыли по звонку соседей, делалось дурно, когда они видели, что сотворили ополоумевшие подонки. Свидетели этого убийства, даже если таковые и имелись, отказывались не то что давать показания, но даже просто общаться с милицией. И тем не менее дядя Коля, как звали знавшие его опера, смог изобличить Брыля и его подручных.

Поскольку к той поре исключительную меру наказания – смертную казнь – отменили, Брыль и еще двое отправились на пожизненное. Троих членов банды поймать не удалось – они вовремя смылись куда-то за Урал. Но, памятуя о своем былом «всемогуществе», о своей безнаказанности, мерзавцы решили отомстить дяде Коле точно так же, как и той несчастной семейной паре.

Только вот они не подумали о том, что со старым опером шутки плохи. Он вовремя смог распознать их замыслы и, когда выродки, вооруженные до зубов, внезапно ворвались к нему в дом, тут же открыл ответный огонь и положил всех троих из своего табельного оружия. Сам же и вызвал им «Скорую». Однако выжить подонкам было не суждено – в течение нескольких дней все трое отправились в мир иной. Началось служебное расследование, инспирированное «либерастными» «гуманистами», «кривозащитниками», яро боровшимися на «забугорные» деньги за права воров и бандитов. Замаячило даже судебное преследование опера и солидный срок за «неправомерное применение табельного оружия, повлекшее смерть потерпевших».

И сидеть бы оперу дяде Коле за «потерпевших» долгий срок в тюрьме, если бы за него не вступились коллеги. Да и все те, чью жизнь и благополучие он защищал много лет, не остались в стороне и тоже включились в акцию с требованием его полного оправдания. И «либерастная» юстиция была вынуждена согласиться – оружие он применил обоснованно. И хотя тюремного срока ему избежать удалось, «либерасты» все же добились отправки Николая Свечникова на пенсию…

Вот и мутантовские… Они все как один заслуживали «вышки». Но даже не все из них получили пожизненное. Такова гниловатая суть либеральной «справедливости»…

Размышления Гурова прервал звонок сотового. Включив связь, он услышал голос своего информатора Амбара, он же – Константин Бородкин. В своей обычной манере тот сообщил, что среди клиентуры его притона по поводу убийства «девчонки той, студентки» в парке «Северцово» суждения ходят самые противоречивые. Больше всего «крыминальную обчественность» озадачил способ убийства девушки. А еще больше то, что она не была подвергнута насилию и не ограблена. Поэтому одни считали, что убил ее примитивный «маньячила» с большим «кукареку на все мозги», другие были уверены в том, что «замочил» студентку какой-нибудь «шизонутый сатанист-дьяволист».

– Промеж разговором мужики вспомянули про Паяльника, вы тоже мне про него говорили, – продолжал повествовать Бородкин. – Это ж он в том году двух девок изнасиловал и задушил в «Юго-западном»? Вот… А ко мне вчерась закатился на огонек Венька Любер – это у него погоняло такое. На днях он был околь парка «Боронцово» и видел там Паяльника. Только тот ща после операции, хрен узнаешь – морду всю перекроил… Любер к нему подрулил, мол, как жизня, как делы? Паяльник сразу – морду ящиком, мол, тебя не знаю и знать не желаю. Ну, Любера это здорово заело. Мужик-то он занозистый, прикалываться начал: что, морду поменял, теперь, чего доброго, еще и в святые запишешься? Тот психанул и кудый-то – ходу. Я так смекаю, по всем видам, он там место присматривал, чтобы опять какую-нибудь дуреху в тихом углу прищучить…

Поблагодарив информатора за важные сведения, Лев сообщил ему насчет «гонорара» и тут же по телефону внутренней связи позвонил Орлову. Тот, лишь услышав про Паяльника, потребовал, чтобы Гуров немедленно зашел к нему лично. Войдя в кабинет, Лев застал генерала за чтением каких-то бумаг. Увидев его, тот весь ворох бумаг немедленно отодвинул в сторону и, воззрившись в сторону Гурова, нетерпеливо потребовал:

– Присаживайся! Давай все в подробностях и деталях. Откуда информация о Паяльнике?

Кивнув, Лев в деталях и подробностях рассказал о звонке Бородкина. Вскочив с кресла, Орлов возбужденно забегал по кабинету. Наконец, остановившись, объявил:

– Надо срочно разыскать этого Веньку Любера и допросить – в какое время он видел Паяльника и где именно…

Измерив его удивленным взглядом, Гуров сдержанно осведомился:

– И на хрена это нужно? Хочешь подставить Амбара? Давай еще пустим по городу сотню машин с сиренами и мигалками, через мегафоны объявим о том, что мы начали охоту на особо опасного маньяка Альберта Магараева по кличке Паяльник. То-то столичная преступность затрепещет!

Осекшись, Орлов остановился и, заложив руки за спину, задумчиво глянул в окно.

– Хорошо! Каковы твои соображения? – отрывисто спросил он.

– Нужно взять его, как говорил киношный Лелик, без шума и пыли. Прежде всего следует немедленно установить негласное наблюдение за парком «Боронцово». По словам Амбара, Любер видел там Паяльника несколько дней назад. То есть в интервале от двух до пяти дней. Поскольку на сегодня о каких-либо ЧП в «Боронцово» информации нет, значит, убийство может произойти или уже сегодня, или в следующие несколько дней.

– Секунду! – Орлов снял трубку телефона внутренней связи и нажал на кнопку коммутатора. – Жаворонков? Валера, срочно сводку происшествий в парке «Боронцово» за последние три дня. Жду!

Переключившись на отдел специальных операций, он приказал его начальнику подполковнику Синеву немедленно взять под круглосуточное наблюдение парк «Боронцово». Всем сотрудникам работать только под прикрытием – дворники, садовники, нищие, аниматор и так далее. Пароль – «Небо», отзыв – «Радуга». Едва генерал закончил разговор с Синевым и положил трубку, как телефон издал трель звонка. Это был Жаворонков. Он сообщил, что просмотрел сводки в указанные дни, но ничего серьезного не обнаружил. В основном мелочовка – подрались два «подгазованных» юнца, у одной дамы украли кошелек, была попытка ограбления пенсионера, но тот сам дал отпор грабителю и смог его задержать. Ну и – тому подобное…

Положив трубку, Орлов облегченно перевел дух и, взглянув на Гурова, спросил:

– В операции участие примешь? Или своих дел невпроворот?

– Своих дел невпроворот, но участие приму… Поеду туда часам к трем – думаю, раньше там делать нечего… – качнул головой Лев. – Скоро должен вернуться Стас. У нас сегодня разъездной день. Я был в так называемой «Школе высшей любви» гуру Шатао. Прозондировал, что там за контингент. Один бывший приверженец гуру мне показался очень перспективным в плане разработки. Но возникает вопрос: как его найти? Известна только кличка – Тайго, частично – внешность. И – все. Конечно, он ли тот, кто нам нужен, можно пока только догадываться.

В этот момент запиликал сотовый Гурова. Фотошоперы сообщили, что работа над фотороботом закончена в рекордно короткие сроки. Да и с чем возиться, если почти все лицо, по сути, – маска из очков, волос, усов и бороды? Готовое изображение они уже сбросили на почту Льва и начальника главка.