Текст книги "Дорожный снайпер"

Глава 5

– Фамилия, имя, отчество… – Гуров придвинул к себе бланк допроса, а затем сурово взглянул из-под нахмуренных бровей на трясущегося от страха парнишку.

Крячко взял стул и с чашкой дымящегося кофе вплотную сел позади задержанного. Тот затравленно обернулся, затем ответил:

– Хораковский Валентин… Семенович. За что?… За что я арестован? Ведь я не сделал ничего противозаконного…

– Давай это уж мы будем решать, парень, – сурово произнес Крячко, прихлебывая кофе, – что противозаконно, а что нет…

– Но…

– Род деятельности? – последовал новый вопрос от Гурова.

– Я студент… Консерватории. Третий курс. Специальность – саксофон.

– Место прописки?

– Ботавина, сорок семь. Квартира тридцать девять.

– Фактическое место проживания совпадает с пропиской?

– Да, конечно. Я…

– Один проживаете?

– С родителями. – Казалось, парень сейчас расплачется. Прыщавое юношеское лицо сморщилось, как выжитый лимон. – Я могу позвонить им прямо сейчас. Или вы позвоните… Они привезут мои документы и подтвердят вам, что никакой я не преступник. Я обычный человек.

– Обычные люди тоже совершают преступления, – обронил Крячко.

– Но что я сделал-то?! Объясните хотя бы…

– Контактный телефон кого-нибудь из родителей, – вместо ответа попросил Гуров.

Хораковский продиктовал. Отложив ручку, Лев снял трубку стационарного телефона и позвонил в «дежурку». Отдал короткие устные распоряжения. Крячко сделал еще один шумный глоток кофе. Задержанного продолжало нервно потрясывать. Он принялся бессознательно накручивать пальцем локон длинных засаленных волос за правым ухом. В кармане Стаса призывно тренькнул айфон, информируя своего владельца о доставленном смс-сообщении. Он опустил чашку с кофе на пол и достал аппарат.

– Что вы делали на Гусыкином мосту, Валентин Семенович? – снова вернулся к допросу и составлению протокола Лев.

Хораковский замялся. Палец за ухом замер.

– Это личное, – откашлявшись, глухо ответил он.

Гуров постучал кончиком шариковой ручки по бланку и строго спросил:

– Вы осознаёте, где сейчас находитесь? Здесь не может быть никаких делений на личное и общественное… Мы подозреваем вас в убийстве, Валентин Семенович. – Лев заметил, как Хораковский вздрогнул всем телом, но продолжил с прежним нажимом в голосе: – Да-да, в убийстве. А точнее, в нескольких убийствах. Если не хотите усугублять собственное положение, советую быстро и честно отвечать на все мои вопросы. И желательно, чтобы я не усомнился в вашей искренности, молодой человек. В противном случае мы имеем полное право как минимум арестовать вас на семьдесят два часа. До выяснения обстоятельств. Хотите узнать, что такое следственный изолятор?

– Не хочу… Пожалуйста! Я ни в чем не виноват… Чем угодно клянусь вам!..

Валентин все-таки не выдержал и разрыдался. Горько, по-детски, шмыгая носом и размазывая ладонью слезы по щекам. Гуров переглянулся с напарником. Крячко скривился и отрицательно покачал головой. Подхватив с пола чашку кофе, он поднялся со стула и переместился к приоткрытому окну кабинета. По его мнению, оказывать на парня дополнительное психологическое давление уже не имело смысла. Сделав очередной глоток, Стас сосредоточился на своем айфоне, набирая ответное сообщение на экране. По губам его скользнула довольная улыбка. Гурову она была хорошо знакома. Крячко так улыбался только тогда, когда речь заходила о какой-нибудь новой красотке в его бесконечной коллекции. Лев вновь перевел взгляд на Хораковского и мягко проговорил:

– Давайте без клятв, Валентин. Лучше рассказывайте. Что вы делали на том мосту?

– Я следил за Ольгой, – сквозь слезы выдавил парнишка.

– За какой Ольгой?

– За моей девушкой… Ну, вернее, она не совсем еще моя… Мы только начали встречаться… Я так думаю. У нас было всего два свидания. На втором я хотел ее поцеловать, но не решился… Собирался пригласить ее на третье и уж тогда… А тут этот Лев Альбертович…

– А это кто? – удивленно поднял брови Гуров.

– Наш преподаватель по сольфеджио. Каюмов Лев Альбертович. Ему уже под пятьдесят где-то, а он до сих пор любит поволочиться за молоденькими. Как тот петух из анекдота. – Поток слез Хораковского приостановился. Он всхлипнул и продолжил: – Все никак не нагуляется. Что за фигня? Я не могу этого понять. У каждого человека непременно должна быть своя половинка, и раз уж ты нашел ее, так держись… Зачем кидаться на всех подряд?…

– Эй! А если поиск половинки затянулся? – подал голос Крячко.

– О чем вы? – искренне изумился Валентин. – Ее не нужно искать. Ее нужно чувствовать. А точнее, почувствовать всего один раз…

– Это юношеский максимализм, парень. Чтобы понять, тот это человек или не тот, надо пройти с ним через все этапы. Визуальное восприятие, общие сферы интересов, ментальный контакт и, наконец, сексуальная совместимость…

– Полковник Крячко! – осадил раздухарившегося напарника Гуров. – Давайте вы на время отложите ваш урок полового воспитания и позволите мне закончить беседу…

– Да, пожалуйста, полковник Гуров, – беспечно махнул рукой Станислав. – Я вообще никаким воспитанием не занимаюсь и не собираюсь этого делать. Просто внес кое-какие коррективы.

– Спасибо… Так что произошло между этим Каюмовым и вашей девушкой, Валентин? – спросил Лев и сделал очередную пометку в протоколе.

– Надеюсь, что ничего, – шмыгнул носом начинающий саксофонист. – Меня ведь… задержали раньше, чем я успел их увидеть… Лев Альбертович пригласил Ольгу на ужин.

– В ресторан?

– Да?

– В какой?

– Этого я не знаю, – растерялся Хораковский. – Честное слово, не знаю.

– Тогда почему вы следили за ними именно на Гусыкином мосту? – вновь нахмурился Гуров. – Стало быть, вы знали, по какой дороге они поедут?

– Да. Но это связано не с рестораном, а с домом, где живет Ольга. На Пеструхиновой… У нее строгие родители. Ольга должна ежедневно возвращаться домой не позднее половины двенадцатого. А попасть на Пеструхинову можно только по Затонской, по той, что как раз проходит под Гусыкиным мостом. Вот я и пришел на это место, чтобы увидеть, как Лев Альбертович будет отвозить Ольгу домой к половине двенадцатого. Если бы они не проехали, то… значит, она забила на родительские правила и… И с ним… Мне даже думать о таком неприятно.

– Как фамилия Ольги?

– Зачем вам?

– На случай, если придется проверять вашу версию, Валентин, – пояснил Лев.

– Но… мне бы не хотелось… чтобы она узнала…

– Повторяю еще раз. Подозрения в убийствах с вас не сняты. Ведется расследование. Так что оставьте сантименты.

– Непряева. Ольга Непряева, – покорно сообщил студент консерватории. – Она учится на виолончель. Проживает, как я уже и сказал, на Пеструхиновой. Дом восемь.

Гуров записал.

– Квартира?

– Квартиры нет. Это частный дом. Оля из состоятельной семьи, и это еще больше осложняет наши возможные отношения. Я-то босяк. Родители – обычные инженеры. Оба. А Ольга… Только я прошу вас… Умоляю!.. Можно как-то поаккуратнее? Без упоминания моего имени, например. Мне ведь с этим жить. Она – моя половинка.

– Откуда тогда столько недоверия к своей половинке? – хмыкнул Крячко. – Нездорового недоверия, я бы сказал.

– Но ведь она еще не знает, что уготована мне судьбой, – вскинулся Хораковский. – И до этого момента способна наделать множество ошибок. О которых впоследствии будет сожалеть.

– Смотри-ка! На все у него есть ответы. А зачем лицо под капюшоном скрывал?

– На всякий случай. Вдруг бы меня заметили. Сама Ольга или кто-то из ее подруг…

– А футляр для саксофона?

– Я нес в нем бинокль. Посчитал, что прятать его под футболкой или курткой будет слишком «палевно».

– Все продумал! Прямо Штирлиц какой-то! – подойдя к парню, похлопал его по плечу Стас.

На столе у Гурова зазвонил телефон. Он снял трубку, молча выслушал невидимого собеседника, вернул ее на прежнее место и посмотрел на Хораковского:

– Ваши родители будут тут через двадцать минут. С документами. Мы отпустим вас, но под подписку о невыезде. Пока не закончится следствие, вам категорически воспрещено покидать пределы столицы. В случае нарушения этого правила – немедленное заключение под стражу. Это ясно?

– Ясно, – кивнул парнишка. – Спасибо.

– Но это еще не все. Полковник Крячко с двумя оперативниками отправится вместе с вами по месту проживания. В вашей квартире будет произведен обыск, Валентин. Этого не избежать.

– Без проблем. – Впервые за все время пребывания в кабинете сыщика Хораковский позволил себе робкую улыбку. – Ищите что хотите, мне скрывать нечего. Правда!

– Подпишите здесь и здесь. – Гуров придвинул к пареньку сразу два бланка и протянул ручку. – Ожидать приезда родителей будете в «дежурке», на первом этаже. Там же заберете и свой футляр от саксофона.

Студент, не читая, подмахнул оба документа и быстро поднялся на ноги, прижав к груди скомканную куртку. Его уже не трясло. Лицо светилось от счастья.

– Ступай. Я догоню, – легонько подтолкнул паренька в спину Стас. Дождался, пока тот выйдет за дверь, и после этого обернулся к напарнику: – Знаешь, с кем я только что переписывался, Лева? Помнишь Дусеньку? Ну, симпатичную медсестричку из Восьмой облбольницы?…

– Стас, давай не сейчас…

– Так это по делу. Я просил ее нарыть что-нибудь на покойного Штурма, а ты еще возникал, что я преследую исключительно личные интересы… Так вот, помимо всяких романтических смайликов и полунамеков она написала мне, что в позапрошлом месяце у Леонида Вениаминовича была одна неприятная история. Мальчик лет десяти умер во время проводимой им операции. Больница спешно замяла инцидент. Дальше внутреннего расследования дело не зашло.

– Что за мальчик? – мгновенно подобрался Лев. – Имя-фамилия есть?

– У нее-то откуда? Она всего лишь медсестра… Но вдруг это нужная нам нить? Что скажешь, Лева? Не зря я обхаживал девочку? Полковник Крячко по пустякам не распаляется…

Гуров собирался было ответить, но не успел. Дверь кабинета распахнулась, и в помещение шагнул старший лейтенант Бурмистров с наполовину съеденным хот-догом в руке.

– Отлично, что вы тут. – Он привалился спиной к косяку и впился зубами в сочную сосиску, обильно смазанную кетчупом и майонезом. – Я только что доставил Игоря Сороку. Как заказывали. Правда, пришлось немного подпортить ему шкуру, но рана в плече несерьезная. Я справился без вмешательства медиков. Мне самому с ним пообщаться или это возьмет на себя кто-то из вас, товарищи полковники?

– Я – пас. – Крячко слез со стола. – Еду с обыском. Бывайте, коллеги!

– В каком смысле «рана в плече»? – уточнил Лев, краем глаза наблюдая за покидающим кабинет напарником. – Возникли проблемы, Жора?

– Незначительные. Но… Да. Выскочил на меня с пушкой и начал шмалять… Так что вооруженное сопротивление представителю власти налицо.

– Где он сейчас?

– Внизу. В «дежурке». Я перевязал ему рану, остановил кровотечение…

– Веди его сюда! – распорядился Гуров.

Первый же вопрос, который задал Лев, наткнулся на гробовую тишину. Задержанный даже не поднимал головы. Он сидел, уронив ее на впалую грудь, и с мрачным видом рассматривал собственные волосатые ноги. Из одежды на Сороке были только мятые шорты с изображением многочисленных золотых рыбок. Правое плечо плотно перебинтовано. Длинные черные волосы собраны в «хвост» на затылке и перехвачены бесцветной резинкой.

Гуров перевел взгляд на Бурмистрова. Старлей невозмутимо пожал плечами и, затолкав в рот остатки хот-дога, сказал:

– И так всю дорогу. Что бы я у него ни спрашивал, чувак решил сыграть в молчанку. Будто это ему поможет. Но смотрите, что я нашел, товарищ полковник.

Бурмистров достал из кармана упаковку медикаментов и бросил Гурову. Тот поймал ее на лету и посмотрел на название. «Метандростенолон». Ничего больше на упаковке указано не было. Ни срока годности, ни дозировки, ни краткого описания… Отсутствовала даже эмблема производителя. Он заглянул внутрь. Десять пластин, в каждой из которых располагалось по десять небольших круглых таблеток грязно-белого цвета. Инструкции не было.

– От чего это? – поинтересовался Лев.

Сорока на мгновение поднял взгляд и тут же опустил его и насупился еще больше.

– Не «от чего», а «для чего», товарищ полковник, – ответил Бурмистров. – Я уже загуглил этот препарат. Это стероид. Метандростенолон позволяет набирать до шести килограммов мышечной массы за месяц. Но его не отпускают в аптеках без рецепта. Слишком много индивидуальных побочных эффектов. Я почитал. Там полный мрак, вплоть до цирроза печени… Короче, принимать его без согласования со специалистами категорически не рекомендуется. Особенно женщинам… Но… Перед нами, как вы уже и сами, наверное, заметили, товарищ полковник, классический пример «самопала». И этого «левака» у меня почти целый багажник. Упаковок пятьсот, не меньше… Все найдено и конфисковано в доме Сороки.

– Когда же ты успел перетаскать, Жора? – не смог сдержать улыбки Гуров.

– Да пока этот молчун сидел у меня в тачке, прикованный наручниками.

– Думаешь, из-за «левого» препарата он и открыл по тебе стрельбу?

– Скорее всего. Хотя незаконный оборот медикаментов не отменяет того факта, что Сорока может оказаться причастным к убийству Елены Кончалович. Даже наоборот… Оба этих преступления могут…

Задержанный вздрогнул всем телом, словно через него пропустили электрический ток, и резко повернул голову к Бурмистрову:

– Что?! Что ты сказал?

– О! Смотрите, кто заговорил! – саркастично заметил старлей. – Я сказал, что незаконный оборот…

– Нет! После этого! – Спина Сороки распрямилась, как гитарная струна. – Про убийство! Какое убийство? О чем вы говорите? При чем тут Лена?

– Да ладно! – отмахнулся Бурмистров. – Не делай вид, что ты не знал о ее смерти.

– Чьей смерти? Лены?!

Георгий хотел что-то сказать в ответ, но Гуров опередил подчиненного. В отличие от старшего лейтенанта он имел дело со множеством допрашиваемых и в девяноста девяти процентах из ста с легкостью угадывал фальшь. Изумление и ужас на лице Игоря Сороки показались ему естественными.

– Когда вы видели Елену Кончалович в последний раз, Игорь? – спросил он.

– Ее убили? Да?

– Сожалею.

– Когда? Кто?

– Сначала ответьте на мой вопрос.

– Вот черт! – Сорока схватился за голову. – А я-то, кретин, бесился, что она отключила мобильник. Думал, бросила меня… Мы немного поссорились в прошлый раз. Это было в воскресенье. Сразу, как «Метеор» вернулся с выезда. Я встретил Лену возле комплекса. Предложил поехать ко мне. Она отказалась, ссылаясь на усталость. Я вспылил. Слово за слово, и… И поругались. Я уехал… Мы нередко ругались, и мне не пришло в голову… Я не придал этому значения… Вот черт! Теперь выходит, что это была наша последняя с Леной ссора… Я никогда не увижу ее больше… Не смогу извиниться… Кто ее убил? Как? Когда?

– Мы это выясняем, – сдержанно произнес Гуров. – Расскажите нам лучше про препараты, Игорь, – и постучал ногтем указательного пальца по упаковке метандростенолона.

– Да при чем тут препараты? – скривился Сорока. – Это мой косяк. Мое дело. Смерть Лены не может быть связана со стероидами.

– Позвольте это нам решать. Ваша девушка принимала эти таблетки?

На пару секунд Сорока замешкался, но в итоге все же кивнул в знак согласия.

– Принимала. Но умеренно. Как положено. – Он покосился на Бурмистрова. – Все, что пишут в Интернете, – чушь. Все эти побочные эффекты – тупо защита от судебных исков. Они случаются один раз из тысячи. Да и то не в такой опасной форме, как излагают в Сети. Я знаю, о чем говорю, не понаслышке. В наше время ни один спортсмен не обходится без стероидов. Это же не допинг, а значит, законом не запрещен.

– В случае, если это легальные препараты, – напомнил Лев.

– Без разницы. У меня проверенный товар. Никто ни разу не жаловался.

– Кто-нибудь еще в «Метеоре» принимал этот метандростенолон?

– Ну… Да… И не только в «Метеоре». В других клубах тоже. Лена… Она… Она помогала мне со сбытом. Мои стероиды просто дешевле аптечных. Нет накрутки за марку. А в остальном никакой разницы… Я просто пытаюсь выжить в этом жестоком мире. Зарабатываю, как могу.

– Это статья, Игорь, – скупо обронил Лев. – Не говоря уже о том, что вы стреляли в сотрудника уголовного розыска.

– Знаю.

Задержанный снова сник, но теперь его лицо не выглядело таким каменным и непроницаемым, как прежде. Одна эмоция сменялась другой. Сорока определенно пребывал в растерянности. Известие о смерти близкого человека потрясло его.

– Откуда у вас этот препарат? – спросил Гуров.

– Этого я не скажу. Хоть на лоскуты меня режьте. Я всего лишь мелкий торговец, но за мной стоят серьезные люди. Стоит мне распустить язык, я и часа не проживу в вашем изоляторе.

– Мы все равно узнаем, Игорь.

– Узнавайте. Это ваша работа. Но не от меня. Я не скажу.

– Даже если ваши показания помогут нам найти убийцу Елены?

– Они не помогут, – отрицательно покачал головой Сорока. – Поймите… Это никак не связано. Мой скромный бизнес и Лена…

– Вы только что сказали, что девушка помогала вам со сбытом, – не отступал Гуров. Он был уверен, что сумеет дожать торговца нелегальными препаратами. – Из-за этого она могла влипнуть в историю. Недовольный клиент, например. Или кто-то из стоящих за вами людей решил, что она «крысятничает»… Вариантов множество, Игорь, и вам не по силам просчитать их все. А нам по силам. Елена Кончалович вела себя в последнее время как-то необычно? Может, была напугана чем-то? Взволнована?

– Не больше обычного.

Сорока снова закрылся. Он уже не играл в молчанку, как прежде, но и на вопросы стал отвечать крайне неохотно.

– Подозрительных телефонных звонков не замечали?

– Нет.

– Послушайте, Игорь…

– Я не буду сдавать поставщиков, – упрямо заявил Игорь. – И это мое окончательное решение.

Гуров вздохнул и повернулся к Бурмистрову:

– Оружие его при тебе?

– В машине, – ответил старлей. – Вместе с пятьюстами упаковками метандростенолона. Принести?

– Позже. Другого оружия в доме не было?

– Никак нет. Я тщательно все обыскал, товарищ полковник, но не нашел ничего, кроме «паленых» таблеток, грязи и просроченных продуктов в холодильнике. Если бы вы только это видели! – Бурмистров картинно закатил глаза. – Чего там только нет, и такое ощущение, что все издохло в позапрошлом году. Вы знаете мое отношение к продуктам, товарищ полковник, и я…

– О продуктах потом, Жора, – приструнил словоохотливого подчиненного Гуров. – Доставь задержанного Сороку в изолятор. Телефон на контроль. Фиксировать все входящие вызовы.

Игорь на это никак не отреагировал. Молча поднялся со стула и покорно завел руки за спину. Поморщился от боли в простреленном плече, а затем в сопровождении Бурмистрова двинулся к выходу из кабинета. Лев проводил обоих хмурым взглядом. Сверился с наручными часами. Стрелки показывали половину третьего ночи, и он прищелкнул языком. Звонить жене и предупреждать ее о том, что он задержится на работе, было уже поздновато. Он тяжело вздохнул. Все тело ломило от накопившейся усталости.

– Во сколько? В три?… Обязательно. Я вас услышал. – Свободной от телефона рукой Орлов уже скручивал крышку пузатого пластикового контейнера с таблетками. Пот обильно струился по вискам и шее генерала. В голосе появилась одышка, будто он только что пробежал стометровку за считаные секунды. – Буду без пятнадцати три. Хорошо…

Дождавшись гудков отбоя, он медленно пристроил мобильник на краешке стола. Отправил в рот сразу две таблетки. Запивать не стал. Расположившийся с правой стороны стола Гуров не спешил нарушать установившуюся в генеральском кабинете тишину. Минуты три или четыре Орлов таращился в одну абстрактную точку, затем глухо обронил:

– Все. Допрыгался. Вызывают в министерство. Сегодня к трем. Как мальчишку… На ковер… И все из-за этого загадочного дорожного снайпера, чтоб ему пусто было! А мне и сказать-то в свое оправдание нечего… Что посоветуешь, Лева? Чего я им говорить-то буду?

– Скажите, что следствие продолжается, – осторожно произнес Лев.

– Вот так и сказать, да? – вскинул на него хмурый взгляд генерал. – Мол, следствие продолжается, а потом… просто заткнуться? О чем бы меня ни спрашивали. И как я сам до такого не догадался! Как просто! – Он даже не пытался скрыть своего сарказма. – У тебя всегда все так просто, Гуров! Тогда, может, ты вместо меня поедешь?

– Я бы поехал, но… по статусу не положено.

– Шутки шутишь? – Орлов начал распаляться. Решительно отодвинув в сторону контейнер с таблетками и поднявшись с кресла, он принялся расхаживать вдоль окна. Пот все еще струился по его лицу, но он словно не замечал этого. – Смешно тебе? А мне вот совсем не смешно. Давно не смешно. Где Крячко? Я сказал прийти обоим.

– Он сегодня работает со свидетелем. – Гуров сохранял спокойствие и невозмутимость.

– Со свидетелем или со свидетельницей? – уточнил Орлов, не глядя на него.

– Это касается распространения нелегальных стероидов среди спортсменов, – ушел Лев от прямого ответа. – Мы задержали вчера дилера, который по совместительству являлся еще и бойфрендом убитой Елены Кончалович. Существует рабочая версия, что здесь может иметься связь…

– Всего лишь версия? – обернулся от окна генерал.

– К сожалению, да.

– А у вас есть что-то более конкретное, чем просто версии? Я слышал, вчера задержали какого-то субъекта на Гусыкином мосту. Что по нему?

– Это «пустышка», товарищ генерал. Ревнивый студент следил за своей подружкой. Мы взяли с него подписку о невыезде, провели обыск в квартире, но ничего не нашли. Дохлый номер…

– Это вы дохлые, Лева! Дохлые, как мухи в этом… Ну, как его?… Хотя неважно! Смысл, я думаю, ты уловил. Мы топчемся на месте. Неужели ты этого не понимаешь?

– Я понимаю это лучше, чем кто бы то ни было.

– Вот! Так в чем дело? Работайте шире, глубже, интенсивнее… Дайте мне хоть что-то, с чем будет не стыдно пойти в министерство. Или у нас очередной «глухарь» намечается?

– Пока сложно сказать…

– Хватит! – резко осадил его Орлов. Вернувшись обратно к столу, он тяжело опустился в кресло. – Хватит этого пессимизма! Ты мне даже думать о таком не смей! Даже не заикайся!

– Я не думаю, товарищ генерал. Я лишь высказываю…

– Я сказал, хватит! Утомил ты меня своими высказываниями! – Орлов склонился над столом и ткнул пальцем в кнопку интеркома. – Светочка, где мой кофе? Полчаса уже дожидаюсь. Ты там уснула, что ли?

– Уже несу, Петр Николаевич, – ворвался в кабинет жизнерадостный голосок секретарши.

– Несет она… Все никак не донесет, – пробурчал генерал раньше, чем снял палец с кнопки, а затем вновь сурово посмотрел на Гурова: – Связь между жертвами установлена?

– Нет, – вынужден был признать тот.

– Оружие? Винтовку эту, из которой стреляли, нашли?

– Тоже нет. Но работа ведется. Может, не так быстро, как хотелось бы… Это не вина следственного отдела, товарищ генерал. Под это дело сейчас мобилизованы все наши силы. Никто не филонит… Поиском винтовки занимается старший лейтенант Бурмистров. Выясняет, как и с чьей помощью оружие исчезло из квартиры покойной Марии Хейвуд. Он парень упертый, так что в итоге непременно докопается до истины. Стас, как я уже говорил, отрабатывает версию со стероидами. Майор Старовойтова командирована в Казань, где она под видом простой туристки поднимется на борт «Максима Горького». На теплоходе у нас уже имеется информатор, но он не слишком надежен, и потому я решил подстраховаться… Подключен даже новенький, Архангельский. Он сейчас опрашивает всех, кто был хоть как-то знаком с Юрием Глуховым. А я перед самым вашим звонком как раз собирался отправиться с повторным визитом в Восьмую областную. Там у нас тоже появилась рабочая версия, но нужно проверять.

– Что за версия?

– Нам стало известно, что у Леонида Штурма не так давно был инцидент с летальным исходом на операционном столе.

– Думаешь, кто-то из родственников решил отомстить?

– Не исключено.

– А в чем связь с остальными жертвами?

Гуров предпочел промолчать. Ответа на этот вопрос у него не было. Любая из имеющихся версий не раскрывала этого вопроса. Он не мог найти ни единой точки соприкосновения между четырьмя убитыми.

Дверь генеральского кабинета плавно отворилась, и Светлана с чашкой дымящегося кофе на небольшом подносе грациозно продефилировала до рабочего стола. Форма выгодно подчеркивала ее идеально скроенную фигуру. Орлов открыл было рот, но тут же закрыл его. Глаза невольно скосились на длинные стройные ноги секретарши, обутые в босоножки на высокой платформе. Гуров заметил это и изумленно вскинул правую бровь. За время многолетнего сотрудничества он ни разу не видел, чтобы его непосредственный начальник так явно проявлял заинтересованность к женским ногам. Если, конечно, речь не заходила о законной супруге Петра Николаевича. К своей бывшей секретарше Орлов и вовсе относился как к безликой тени.

– Ваш кофе. – Светлана, занявшая вакантную должность два месяца назад, аккуратно сняла чашку с подноса и поставила ее перед генералом. – Что-нибудь еще, Петр Николаевич?

– Да… – Орлов прочистил горло. – После обеда меня не будет, Светочка. Отмените все мои встречи. И напомните мне, что в два часа я должен ехать в министерство.

– Хорошо.

Девушка двинулась обратно по направлению к двери, и генерал вновь обласкал взглядом ее ноги. Машинально потянулся пальцами за новой таблеткой в пластиковый контейнер, но в последний момент передумал.

– Вы в порядке? – поинтересовался Лев.

– Чего? – У Орлова был такой вид, будто он только что заметил присутствие постороннего в своем кабинете. – Да… В порядке… Хотя знаешь, Лева… Эта моя новая секретарша… Ты видел? Она не ходит. Она пишет. Плывет. Как эта… Как лебедь. Вот молодец! – прищелкнул он языком. – Правда, в моем возрасте это дополнительная нагрузка на сердце. Я прям чувствую, как его сдавливает всякий раз, когда она входит. Так и до инфаркта доработаться можно…

– Я не узнаю вас, товарищ генерал, – улыбнулся Лев. – Вы же добропорядочный семьянин. У вас любимая жена… И вдруг такие мысли. Вы ведь не Крячко…

– Так! – Орлов хлопнул ладонью по столу с такой силой, что его мобильник подскочил вверх. Он явно пожалел о своей минутной откровенности. – Что за разговорчики? Ты чего хотел?

– В каком смысле?

– Че ты сидишь тут, Гуров?

– Вы же сами меня вызвали, товарищ генерал. Отчитаться…

– Отчитался?

– Да.

– Ну, так иди работай! – Орлов закрыл многострадальный контейнер и небрежно бросил его в верхний выдвинутый ящик стола. Залпом осушил стакан с водой. Пододвинул к себе чашку с кофе. – Сидит он тут, о семейных ценностях рассуждает. Заняться больше нечем? У тебя вон дело висит… Ты куда-то ехать собирался?

– В Восьмую областную…

– Вот и езжай.

Гуров не стал спорить. Молча поднялся из-за стола и направился к выходу. Генерал проводил его хмурым взглядом.

– Моралист хренов, – сказал он, когда дверь за полковником закрылась.

Сидя за рулем черного, поблескивающего в свете ярких солнечных лучей «Мерседеса», Крячко уже не в первый раз критически оглядел себя в зеркале заднего вида. Пригладил ладонью волосы, поправил ворот рубашки, обнажил зубы в обольстительной улыбке. Его наручные часы показывали восемь минут первого. Он бросил взгляд на стеклянные раздвижные двери «Звездного» и сразу заметил шагнувшую на тротуар волейболистку. Сейчас Малоханова выглядела несколько иначе, чем на тренировке, но это ничуть не делало ее менее привлекательной. Средней длины платье цвета хаки с разрезом на боку было перехвачено широким кожаным ремнем. На ногах плетеные босоножки без каблуков. С правого плеча небрежно свисала элегантная дамская сумочка. Длинные черные волосы распущены, солнцезащитные очки-бабочки подняты высоко на лоб.

Станислав призывно посигналил и, когда Малоханова обернулась в его сторону, помахал ей рукой. Девушка скромно улыбнулась и направилась к «Мерседесу». Стас выскочил из салона, обогнул его по периметру и галантно распахнул перед ней дверцу.

– Не представляете, как вы меня осчастливили, – перехватил он руку девушки и запечатлел на ней легкий поцелуй. – Я и не надеялся на такой подарок судьбы. Думал, придется ждать до вечера, томиться, изнывать от любовной лихорадки…

– Я и сама не думала, что Изольда окажется так щедра, – садясь в машину, произнесла Надежда. – Никто из нас не ожидал. Но, видно, ее очень порадовал вчерашний результат в игре против «Кошек». Мы вынесли их буквально в одну калитку. Немного, правда, подсели в середине второй партии. Прием совсем разладился, а без приема что можно сделать?… Я лично видела, как у воронежских девчонок глазенки загорелись. Решили, видать, что нащупали ритм, но не тут-то было… Замена либеро пошла нам на пользу. Галка тащила все, что летело, а эти… – Малоханова презрительно фыркнула. – Их словно переклинило. Тупо лупили по шестой зоне. Снова и снова… Вот зачем, спрашивается? Никакого креатива!.. Ну, и в заключительном сете мы их приговорили. 25:9! Даже за десятку не выпустили! Видели бы вы счастливое лицо Изольды! Она прям сияла. Ну, и в итоге расщедрилась на полноценный выходной сегодня для всей команды.

Крячко забрал с заднего сиденья букет алых роз и вручил Надежде. Она изумленно взмахнула ресницами.

– Это мне?

– Нет. Я просто торгую цветами в свободное от работы время, и чтобы не выбрасывать остатки… – Заметив, как серьезно внимает его словам Малоханова, Станислав не выдержал и рассмеялся: – Ну, конечно, это вам, Наденька! Кому же еще? В знак моей безграничной симпатии.

– Спасибо… Стас. – Она зарылась лицом в букет, вдыхая пьянящий аромат. – Это очень мило. Я и забыла, когда мне в последний раз кто-то из кавалеров дарил цветы. Мужик пошел нынче мелковат… Но это я не про вас. Вы совсем другой… Я поняла это еще при нашем первом общении.

– Давайте перейдем на «ты», – предложил Крячко.

– Давайте… То есть давай.

– Вот и славно. – Стас обогнул «Мерседес» в обратном направлении и занял привычное место за рулем. Повернул ключ в замке зажигания. – Я знаю одно приятное местечко неподалеку. Там можно посидеть в тишине и покое, отведать настоящих грузинских шашлыков… И прочих фирменных яств. Владелец – мой хороший знакомый. Когда-то я оказал ему неоценимую услугу. Так что нас обслужат по высшему разряду, как ВИП-персон.

– Звучит заманчиво. – Малоханова поудобнее перехватила букет, и Крячко заметил широкие кожаные браслеты на запястьях девушки. Они были на ней и на тренировке, но тогда Станислав посчитал их необходимой спортивной атрибутикой. – Так чего мы ждем?

– Намек понял. Уже в пути.

Автомобиль тронулся с места, сразу за комплексом «Звездный» ушел налево и покатил в сторону Садового кольца.

– А ты правда генерал, Стас? – спросила Надежда, едва спортивный комплекс скрылся за высокой, растянувшейся вдоль дороги многоэтажкой.

– Ну… Скажем так, пару месяцев назад Управление предлагало мне это звание, но в последний момент я отказался.