Текст книги "Проклятый дом"

Глава 18

Расставшись с гувернанткой, Гуров вышел из дома и отправился в гараж. Там он увидел «Мерседес», похожий на кота со вставшей дыбом шерстью: у машины был поднят капот, открыт багажник и все дверцы, так что она словно стала вдвое больше. Самого водителя нигде не было видно.

– Ау, тут живые есть? – спросил Гуров, обращаясь в пространство. – Или здесь остались одни только мертвые механизмы?

– Почему же, есть и живые, – послышался голос откуда-то снизу, и голова водителя высунулась из-под машины.

Лев присел и увидел, что Юра находится в смотровой яме и копается под днищем машины.

– Ты что, капитальный ремонт всех систем проводишь? – спросил он у водителя.

– Нет, не всех, – ответил Юра. – Я только тормоза проверяю и систему сцепления. Ну, еще ремень ГРМ посмотрел и сигнализацию.

– В общем, проверяешь все системы, влияющие на безопасность, – подытожил Гуров.

– Ну да. Вы ведь сказали, чтобы я обратил внимание на безопасность. Вот я и обратил.

– Понятно… И давно ты этим занимаешься?

– Да уже часа полтора.

– А сколько еще планируешь заниматься?

– Да я, в общем, уже закончил. Осталось все собрать, защиту поставить – и готово.

– Нигде никаких нарушений не нашел?

– Никаких неисправностей нет, – ответил Юра. – Ничего подпиленного, ослабленного, болтающегося. В общем, все в порядке.

– Что ж, и это хорошо, – кивнул Гуров. – Значит, ты уже скоро поедешь домой?

– Да, через полчаса, наверное, поеду. Если у Светланы Павловны никаких поручений для меня не будет.

– У нее, мне кажется, поручений не будет. А вот у меня к тебе есть одна просьба. Прежде чем уйти, убери здесь, пожалуйста, все лишнее. Чтобы на свободном пространстве вокруг машины могли поместиться несколько человек.

– Вы что, собрание тут хотите устроить? – удивился водитель. – Тайное заседание клуба любителей сыска?

– Шутки шутишь, – упрекнул его Лев, – а тут дело нешуточное. Я еще не знаю, как все обернется, но может оказаться так, что убийца, который убил Игоря Кириллова, а потом Лену Зайцеву, этой ночью предпримет еще какие-то действия. И мне будет нужна запасная площадка вне дома, где могли бы укрыться несколько человек. Например, дети Светланы Павловны.

– Вот оно что… – протянул Юра. Теперь до него дошла серьезность задачи. – Стало быть, у вас тут ожидается бурная ночь… С одной стороны, это, конечно, неплохо, если в гараже люди будут – значит, никто не станет ночью в машине копаться, и завтра мне ее не нужно будет заново проверять. А с другой… Слушайте, Лев Иванович, а вам, случайно, моя помощь не понадобится? А то, если я нужен, позвоню жене и здесь останусь.

– Помощь? – переспросил Гуров и впервые за время разговора улыбнулся. – Что ж, я твое предложение запомню. В будущем мне твоя помощь, возможно, и понадобится. Но сегодня я, пожалуй, обойдусь своими силами. Во всяком случае, спасибо за предложение.

– Ладно, не нужен сегодня – пригожусь в другой раз, – сказал Юра, затягивая последний болт. После чего вылез из ямы, убрал из-под капота стоявшую там лампу, убрал инструменты и опустил капот. – Я тут все, конечно, приберу, место расчищу, – продолжил он. – Только не понимаю, зачем детям сидеть на каких-то табуретках? Пусть в машине сидят. Она у меня не заперта, открывай и садись, это намного удобней. Сломать они здесь ничего не сломают, я уверен. Да и эта гувернантка, Таня, будет за ними следить. Как я заметил, она девка очень неглупая.

– Да, Таня человек умный, – согласился Гуров. – Хорошо, я скажу ей, что можно сидеть в самой машине.

Оставив водителя прибираться в гараже, он вышел наружу и позвонил майору Кузнецову.

– Слушай, майор, опять требуется помощь твоих экспертов. У меня тут есть одно вещество, которое нужно проверить и определить, что это такое.

– Там, на месте, определить? – уточнил майор.

– Нет, не обязательно. Можно прислать кого-то, вроде лаборанта. Я его проведу в одну комнату, он возьмет немного вещества на анализ и отвезет к вам. И уже ваши ученые установят, что это за гадость такая.

– А зачем такая секретность? – удивился Кузнецов. – Можно прислать Евгения Александровича, он и пробу возьмет, и анализ сделает. И вы уже сегодня будете все знать.

– Видишь ли, Иваныч, я тут задумал одну операцию, – объяснил Гуров. – Я чувствую, что этот «полтергейст» сегодня ночью может вылезти наружу, и надеюсь его тут же, на месте преступления, задержать. Но для этого важно его не спугнуть. Вот почему я хочу, чтобы операция по взятию пробы прошла незаметно.

– Кажется, понимаю, что вы задумали, – сказал майор. – «На живца» хотите убийцу поймать, так, что ли? Только ведь это дело опасное. Бывают такие хитрые щуки, что и «живца» проглотят, и сами уйдут на глубину, поминай как звали. Может, надо прислать вам кого-нибудь в помощь? Так сподручней будет ловить…

– Спасибо за предложение, но помощь мне пока не требуется, – ответил Гуров. – Сегодня я думаю обойтись собственными силами. А если сегодня щука в невод не пойдет и придется готовить новую операцию более крупными силами, тогда я такую помощь сам попрошу. Договорились?

– Хорошо, товарищ полковник, договорились, – согласился Кузнецов. – Парня из лаборатории я прямо сейчас пришлю.

– Буду весьма признателен, – сказал Лев и отключил телефон.

Ожидая обещанного лаборанта, он стал прохаживаться перед домом. Вечерело, скоро уже должны были позвать на ужин. «Наверное, ужин опять супруги Новиковы будут готовить, – подумал Лев. – Что ж, это даже неплохо: не приходится сомневаться, что пища не отравлена. На мужа и жену можно положиться…»

Тут он увидел, что в воротах открылась калитка и во двор вошла женщина лет сорока, с сумкой на плече. Среднего роста, шатенка с крашеными волосами. На ее лице не было никаких запоминающихся черт – обыкновенное лицо без особых примет.

– Добрый вечер! – поздоровался Лев. – Вы к кому – к Светлане Павловне?

– Здравствуйте, – ответила гостья. – Да, мне к хозяйке нужно. Меня Павел Юрьевич сюда послал.

– А, так вы, наверное, Марина, новая экономка!

– Верно, меня Марина зовут. А вы не подскажете, где мне хозяйку найти?

– Вы заходите в дом и идите прямо в столовую. А я сейчас Светлане Павловне позвоню, скажу, что вы приехали и чтобы она спустилась вниз.

Гуров достал телефон и позвонил хозяйке дома. После чего оглянулся на ворота – не едет ли обещанный лаборант. Нет, полицейскую машину видно не было. И тогда он тоже вошел в дом.

Первым человеком, которого он увидел в гостиной, была гувернантка Татьяна. Она вместе с Наташей и Славой ходила по комнате с рулеткой в руках. Все трое делали какие-то измерения и что-то чертили на большом листе бумаги, лежавшем на столе.

– Это мы учимся составлять план дома, – объяснила Татьяна, отвечая на удивленный взгляд сыщика. – Получается что-то вроде урока географии по составлению карт, заодно и урок черчения. А им интересно. Потом мы таким же образом сделаем планы всех трех этажей.

– Интересная задумка, – похвалил Гуров. – Она даже может оказаться полезной. Да, я тут поговорил…

При этих словах он наклонился к уху гувернантки и дальнейшие сведения сообщил ей почти шепотом:

– Я говорил с водителем Юрой, предупредил, что вы можете укрыться в гараже. Он обещал все там расчистить и предложил разместить детей в машине. Там им будет комфортно и можно все крутить, что захотят. Юра заверил, что дети вреда не смогут принести.

– Какой он молодец! – также шепотом отозвалась Татьяна. – Я буду иметь в виду.

Она вновь вернулась к операциям с рулеткой и карандашом, а Гуров проследовал дальше, в столовую. Здесь он стал свидетелем встречи хозяйки дома с новой экономкой. Вдова довольно путано объясняла Марине ее обязанности, забывая некоторые важные моменты и то и дело повторяя одно и то же. Та ничего не переспрашивала, только кивала головой и говорила: «Я разберусь, Светлана Павловна, я разберусь».

«Кажется, Настя Селиванова была права и эта Марина действительно является толковым работником, – подумал Лев. – Работником, которому не требуются подсказки и долгие разъяснения, она сама все знает и найдет выход из любого положения».

Тут дверь столовой открылась и вошел человек, о существовании которого Гуров сегодня даже не вспоминал и которого вообще первый раз видел в доме, – садовник Никита Карпов. Он был, как обычно, в брезентовых штанах, измазанных землей, в старых грубых ботинках, от которых на паркете оставались следы.

– Я, Светлана Павловна, извиняюсь, что сюда вошел, – прогудел садовник своим глухим голосом. – Я только хотел спросить, как мне поступить. Оно, конечно, можно и на завтра отложить, только я хотел сегодня узнать, вот и стал вас искать. Вы уж извините за грязь…

– Ничего страшного, Никита, – ответила вдова. – Какой у тебя вопрос?

– Да насчет голубой ели с южной стороны парка. Сохнет ель-то, жарко ей там. Там тени почти нет, солнце круглый день, вот ей и жарко. Я уж Игорю Сергеевичу говорил, что место для нее неудачно выбрали. Надо бы ее спилить и на том месте посадить кипарис, или тую, или кусты декоративные. Я бы уже сегодня спилил, а завтра занялся бы стволом – попилил его на чурбаки, на плашки… Вы только указание дайте. Без вашего указания я такую важную вещь делать не могу.

– Конечно, делай, если нужно, – кивнула Светлана. – Если ель сохнет, придется спилить. Но, может, мы тогда другую ель посадим, в другом месте?

– Конечно, посадим, отчего не посадить. С северной стороны, за розарием, можно найти местечко. Или возле гаража, там тоже тени достаточно. Я тогда саженец куплю и в ноябре посажу! А сейчас пилить буду. О, гляди, соседка, а ты что здесь делаешь?

Последнее восклицание было адресовано новой экономке, Марине. Никита, видимо, только сейчас заметил ее. А Марина с самого начала, как только садовник вошел, обратила на него внимание и все порывалась с ним заговорить.

– Да то же самое, что и ты, сосед, – ответила она. – Как это ты меня заметил, даже и не знаю! Я-то тебя сразу увидела. Ты ведь тут служишь, верно? Вот и я буду служить, хозяйство вести.

– Что ж, это хорошо, – прогудел садовник. Он даже попробовал изобразить на лице нечто вроде улыбки, отчего лицо стало еще уродливее. – Будем, значит, вместе на работу ходить, а вечером я тебя проводить смогу…

– А вот это вряд ли получится, – качнула головой экономка. – Меня Светлана Павловна попросила, чтобы я здесь, в доме, жила. Так что в деревню я только на выходные буду возвращаться. Вот тогда ты меня и проводишь. Ты ведь по воскресеньям тоже на работу ходишь?

– Да, у меня выходных нет, – ответил Никита. – Ну, хоть по выходным буду тебя провожать. Здесь, значит, будешь жить… Ну, да… Ладно, я пошел пилить, Светлана Павловна. – Он повернулся и направился к выходу.

Когда садовник вышел, Светлана Павловна спросила Марину:

– Значит, вы с Никитой соседи? А я и не знала…

– Да, у него от нас третий дом. Хотя какой это дом – просто развалюха. И хозяйство он толком не ведет, даже кур не держит. Да ладно, что все о Никите да о Никите. Вы лучше скажите, что вам завтра приготовить на завтрак? И что ваша семья вообще на завтрак привыкла есть? Потому что в разных домах по-разному принято.

И разговор перешел на повседневное меню. Ничего интересного в этом разговоре не было, и Гуров снова вышел во двор, чтобы дождаться лаборанта, которого обещал прислать Кузнецов.

Глава 19

Лаборант приехал лишь перед самым ужином. Свою задержку он объяснил тем, что редко бывал в этой части города и немного заблудился. Впрочем, прибыл он в удачное время: Юра уже уехал домой, садовник Никита пилил ель в глубине парка – оттуда доносились звуки работающей бензопилы, Татьяна Красовская с детьми отправилась гулять. В общем, ни в парке, ни на первом этаже Гурову и лаборанту никто не встретился, и они незамеченными проследовали к «комнате страха». Лев открыл дверь, снял стеклянный колпак и показал парню стоявший возле лампочки пузырек:

– Вот, это вещество нужно взять на анализ. Я подозреваю, что это что-то нервно-паралитическое.

Лаборант надел перчатки, взял пузырек, осторожно открыл крышку и, держа его на значительном расстоянии от носа, слегка вдохнул запах. Кивнул и сказал:

– Думаю, вы все правильно определили, хотя вы и не специалист. Похоже на запах нервно-паралитического газа. Но нужно, конечно, провести анализ.

Он достал из сумки другой пузырек с завинчивающейся крышкой, отлил туда немного жидкости из пузырька, взятого из светильника, затем закрыл оба сосуда. Свой убрал в сумку, а со вторым повернулся к Гурову:

– Вы хотите, чтобы я оставил этот яд в светильнике? Но это очень опасно. При нагревании жидкость будет улетучиваться, и люди, находящиеся в комнате, получат отравление.

– Да, я все это знаю, – ответил Лев. – Поставьте пузырек на место. Я собираюсь провести операцию по задержанию преступника, и нахождение яда на прежнем месте – часть этой операции.

Не говоря больше ни слова, лаборант кивнул, поставил пузырек с ядом на место, и Лев привинтил стеклянную колбу. Прежде чем они вышли из «комнаты страха», он спросил:

– И когда мы получим результат?

– Думаю, уже завтра утром, – пообещал лаборант.

Гуров проводил его до машины и вернулся к дому как раз в тот момент, когда новая экономка Марина стала созывать всех на ужин. Он прошел в столовую, сел на привычное место и исподволь оглядел собравшихся. Никто не выглядел испуганным или подавленным. Видимо, страх перед возможным отравлением окончательно исчез у всех.

Разговор за столом шел на самые разные темы, чаще всего касаясь занятий Татьяны с детьми. Светлана Павловна больше не уговаривала брата и его жену остаться еще немного, обсуждали лишь детали их отъезда.

Самолет должен был взлететь с местного аэродрома в полдень, за два часа до этого начиналась регистрация. Стало быть, супругам нужно было выезжать из дома примерно в половине девятого.

– Ну, Юра в курсе ваших планов, – сказала Кириллова. – Он обещал завтра приехать еще до восьми, чтобы успеть осмотреть машину и чтобы вы успели не торопясь погрузиться и доехать.

– Осмотреть машину? – удивился Борис Новиков. – Зачем осматривать каждый день такую машину, как ваша?

– Лев Иванович считает, что сейчас необходимы повышенные меры предосторожности, – ответила Светлана Павловна. – И я думаю, что он прав.

Борис пожал плечами, показывая, что не согласен с такой осторожностью, но говорить ничего не стал.

После ужина все разошлись по своим делам. Гуров же не торопился покидать столовую. Он сидел, пил уже третью чашку чая, обдумывал факты, которыми располагал к данному времени, и пытался предугадать, какие еще сюрпризы приготовит ему и обитателям дома неизвестный «человек в балахоне». Пока что ему ни разу не удалось опередить преступника. Правда, он обнаружил несколько его секретов, вроде скрытой проводки, шедшей через подвал, и пузырька с ядом в «комнате страха». Но предугадать, где преступник нанесет следующий удар, пока не получалось.

Марина закончила убирать со стола и мыть посуду. Было слышно, как она на кухне ставит на место последние чашки. Проходя через столовую, новая экономика сказала:

– Лев Иванович, вы, когда чай допьете, скажите мне, чтобы я за вами убрала. Я в своей комнате буду.

– Зачем же вас беспокоить? – ответил Лев. – Я сам могу за собой убрать, я человек простой. А в какой комнате вас поселили?

– Та, что рядом с вашей, – ответила Марина. – Ведь тут только две комнаты для слуг, так что особо выбирать не приходится.

«Значит, она займет комнату напротив подвала, – подумал Лев. – Что ж, это хорошо – она может услышать, если неизвестный будет открывать подвал». И он обратился к ней со словами:

– Вы, Марина, прислушивайтесь, что за вашей дверью будет происходить. И если услышите что-то подозрительное, зовите меня. Можете просто постучать в стену. Я сплю чутко, сразу приду на помощь. Да, и не забудьте, прежде чем лечь, запереть дверь.

– Зачем вы меня пугаете, Лев Иванович? – с упреком произнесла Марина. – Что тут должно случиться такого подозрительного? К чему мне прислушиваться? Я ночью привыкла спать, а не прислушиваться. А после таких ваших слов я, глядишь, и не усну вовсе…

– Я совсем не хотел вас пугать, – постарался успокоить ее Лев. – Я только хотел сказать, что буду находиться рядом и всегда готов прийти на помощь, если возникнет такая необходимость. Но, скорее всего, она не возникнет. Так что спите спокойно.

Марина ушла. Лев допил чай, сходил на кухню, вымыл свою чашку и поставил ее на место. Потом он вышел из дома, дошел до ворот, оглянулся. Сейчас «проклятый дом» ничем не напоминал о своей зловещей репутации, о том, что за последние три дня в нем погибли два человека. На обоих этажах дома мирно светились окна, и он пробежался по ним взглядом. «Ага, вот это окно детской. Наверное, сейчас Татьяна читает детям сказку или рассказывает какую-нибудь историю. По всему видно, что она хорошая учительница – сразу нашла к детям подход, они от нее не отлипают. Вот то окно – в спальне супругов Новиковых. Наверное, они готовятся к отъезду, а заодно обсуждают, как тут будет жить Светлана. А вот и окно самой Светланы. Интересно, о чем она сейчас думает? Нелегко ей. Хотя, с другой стороны, денег у нее – куры не клюют, она одна из богатейших женщин в стране. Весь вопрос в том, насколько ей был дорог погибший муж. Может, и вовсе не был дорог? Может, именно она, Светлана, – настоящая вдохновительница всех здешних фокусов? Ведь именно ей проще всего сделать дубликаты ключей, переделать замки, сделать все остальное. Могу ли я ручаться, что Светлана тут ни при чем? Нет, не могу. Не могу… Значит, вычеркивать ее из списка подозреваемых пока рано. Так, а на первом этаже чье окно горит? Ага, ясное дело – это моя соседка, Марина, спать ложится. Да, время позднее…»

Гуров взглянул на часы. Они показывали половину двенадцатого. Было тихо, только откуда-то с соседнего участка доносилась негромкая музыка. Он вдруг понял, что уже давно не слышит звука бензопилы, с помощью которой садовник спиливал засохшую ель. Как видно, Никита уже давно закончил свою работу и ушел домой. Да, все было так мирно, так тихо… Между тем Лев был почти уверен, что в эту ночь, как и в предыдущую, ему не видать покоя, что неизвестный вновь даст знать о себе. «Хотелось бы мне знать, чего он добивается, – размышлял он. – Вообще-то ему было бы выгоднее пока что затаиться, никак себя не проявлять. Подождать, пока уедут Новиковы, уеду я – и уже потом загнать Светлану и детей в «комнату страха», дождаться, пока они умрут, отравленные испарениями из пузырька, и тогда… Что тогда? Украсть деньги, лежащие где-то у Светланы? Непонятно. И еще более непонятно, почему он так спешит. А может, это просто свойство его характера? Может, ему невтерпеж? Непонятно, непонятно…»

Вот погасло окно в детской и почти одновременно – окно в комнате Марины. Затем легли спать супруги Новиковы, и, наконец, уже около полуночи погас свет в комнате Светланы Павловны. Дом погрузился в сон. Гуров еще раз прошел к воротам, убедился, что они заперты на оба запора, проверил гараж (он тоже был заперт) и вернулся в дом. Запер входную дверь на оба замка, выключил свет в холле и в гостиной и прошел к себе в комнату. При этом старался ступать погромче, чтобы было слышно. Вошел к себе, включил свет, почистил зубы… Однако ни раздеваться, ни тем более ложиться не стал – это не входило в его планы. Вместо этого он выключил свет, подошел к двери и прислушался. Ниоткуда не доносилось ни звука, дом спал. Тогда Лев тихонько приоткрыл дверь, вышел в коридор и прикрыл дверь за собой. Постоял, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и прошел в гостиную. Двигаясь крадучись вдоль стен, чтобы его не было видно на фоне окон, пробрался в угол гостиной и затаился там. Отсюда в падающем из окон свете были видны и лестница на второй этаж, и дверь детской. Хуже обстояло дело с двумя другими дверями, которые он хотел держать под наблюдением, – в комнату Новиковых и в спальню вдовы. Однако если неизвестный хотел туда добраться, ему нужно было пройти по галерее второго этажа, и тогда Лев его увидел бы.

Он затаился, слился со стеной и стал ждать… Стенные часы на противоположной стене пробили час, потом два… Все так же ничего не происходило. «Что ж, возможно, я неправильно рассчитал, возможно, у него совсем другие планы, – подумал Гуров. – Дождусь шести утра. Если до этого времени ничего не произойдет – тогда, значит, я ошибся и сегодня ничего не случится».

И вдруг… Внезапно он ясно расслышал, как на втором этаже кто-то прошел по коридору; судя по звуку, неизвестный направлялся к лестнице, ведущей на третий этаж, к кабинету. Но как он туда попал? Не снаружи – ведь все окна в нежилых комнатах были плотно закрыты, об этом Лев позаботился. И со второго этажа он не мог подняться – не было на втором этаже никаких посторонних. Да что там говорить, во всем доме не было посторонних! Значит, это кто-то из своих? Может, Новиков? Но какой смысл сидеть тут и гадать? Нужно было выследить негодяя, который вздумал играть с ним в кошки-мышки, и схватить его.

Гуров быстро поднялся на второй этаж – так же быстро, как и бесшумно. Пробежал по коридору, ступил на лестницу, ведущую на третий этаж… Все это время он прислушивался к тому, что происходит наверху. Шаги у него над головой сначала затихли, потом раздались снова, но слышались они в одном месте – где-то в районе кабинета. Было такое впечатление, что неизвестный топчется перед дверью, возится с ключом или отмычкой. Скорей, скорей, нужно поймать его, когда он войдет в кабинет, а забрать нужную ему бумагу и выйти не успеет! Тогда, даже если это Борис Новиков, ему можно будет задать резонный вопрос: зачем ему потребовалось среди ночи проникать в кабинет? Что он там искал?

Лев взлетел по лестнице на третий этаж, шагнул в сторону кабинета… И тут внизу, в гостиной, а может, в столовой, послышался дробный топот ног. Это был быстрый и легкий топот – такое впечатление, что бежит ребенок. Он почувствовал, что ему вдруг стало холодно – словно на него ледяным ветром повеяло. Откуда на первом этаже мог взяться ребенок? В доме всего двое детей, и оба сейчас спят в детской на втором этаже. Или не спят? Или детская пуста – гувернантка Татьяна зачем-то отправилась в кабинет, а оставшиеся без присмотра дети спустились на первый этаж? И что ему сейчас делать: продолжить преследование злоумышленника, стремящегося проникнуть в кабинет, или вернуться на первый этаж и успокоить детей?

Гуров решил, что с детьми пока ничего не может случиться и нужно закончить дело на третьем этаже, и шагнул в коридор. Отсюда уже была видна дверь кабинета. И эта дверь была наполовину открыта. Он кинулся вперед. Добежал до двери, распахнул ее и щелкнул выключателем.

Однако свет не загорелся. В кабинете было все так же темно. Точнее, полутемно – какой-то свет проникал сюда с улицы, через окно. И в этом свете кабинет казался пустым. Никого здесь не было. Хотя, конечно, неизвестный преступник мог спрятаться за столом, или за углом шкафа, или за массивным креслом… Лев уже двинулся вперед, чтобы проверить, так ли это, и в это время опять услышал донесшийся с первого этажа дробный топоток, а затем – легкий звон посуды. Кто-то залез в кухонный шкаф, где хранилась посуда. А рядом располагался другой шкаф, где стояли всякие приправы и где вчера криминалисты обнаружили пузырек с мышьяком…

Гуров решительно развернулся и бросился прочь из кабинета. Пробежал по коридору и уже ступил на лестницу, когда вдруг услышал за спиной какой-то звук. Это был звук отпираемого замка! Кто-то в кабинете отпирал замок стола, или шкафа, или сейфа! Кто-то там все-таки был! А внизу, в кухне, снова тихо звякнула посуда. И тут же одна из картин, висевших на стене в гостиной, внезапно сорвалась и повисла, качаясь лишь на одном гвозде.

«Так вот как это бывает… – мелькнуло у него в голове. – Вот как это было с Игорем… И, наверное, с ним не один раз такое было. Сердце могло этого не выдержать, а удар по затылку и падение с лестницы довершили дело. Как бы и мне тоже того… не упасть. Может, вся эта свистопляска с шагами на третьем и звоном посуды на первом только для этого и затеяна? Может, ни там, ни здесь никого нет, а это просто запись? Вот этот нужно проверить…» – и он пошел назад, в кабинет.

Света здесь все так же не было, но Гуров включил фонарик и тщательно обыскал все помещение. Как он и предполагал, никого здесь не оказалось. Правда, он обнаружил ключ, торчавший в ящике стола, и выдвинул его, но там не оказалось ничего примечательного, ничего такого, что стоило похищать. Закончив поиски наверху, Гуров вышел из кабинета, запер дверь (хотя теперь, как он понимал, это действие не имело смысла – ведь он и в прошлый раз, когда выходил, запер дверь) и спустился на первый этаж. Осмотрел гостиную, повесил картину, как она висела прежде, и прошел на кухню. И вот здесь его ожидал сюрприз. На столе в кухне стояли две чайные чашки, и рядом с каждой тарелочка с печеньем – именно с тем, которое он любил и которое ел в этом доме. «Значит, это все-таки не только звуки, – глядя на эти чашки и сладости, подумал Лев. – Значит, кто-то здесь был…»

Он осмотрел кухню, исследуя, не оставил ли неизвестный любитель расставлять чашки еще каких-то следов, но, ничего больше не найдя, поднялся в свою комнату, запер дверь, привалил к ней тумбочку и лег спать, не раздеваясь.