Текст книги "Обвинение предъявлено Гурову"

Все же до приезда сторожа сыщик тщательно осмотрел сам бокс, всю часть двора между ним и мусорными баками и кое-что нашел. В асфальтовой выбоине, прямо у стены автомойки застрял точно такой же окурок с необычным прикусом, как и на тех, которые он подобрал на стоянке своей машины.

– Ну, что выросло, то выросло, – пробормотал себе под нос Гуров, пряча сигаретный бычок в пакет. – С поганой овцы хоть шерсти клок.

Больше сыщик на автомойке ничего не нашел. Конечно, не считая записи с камеры видеонаблюдения, которую он скопировал к себе на планшет и намеревался отдать Суркову для изучения. Возможно, этому очень даже неплохому технику-аналитику и удастся вытащить оттуда что-либо интересное.

А вот сторож, приехавший по вызову, помочь Гурову ничем не смог. Он клялся и божился, что из своего закутка обычно выходит только лишь тогда, когда машины выезжают из бокса, поэтому никого и ничего не видел.

Плату за возможность помывки машины сторож тоже не брал. Для этого внутри стояли автоматические терминалы, которые перекрывали подачу воды, как только оплаченное время истекало. Поэтому его абсолютно не волновало, сколько именно времени машины проводят в боксах. Он мог пойти и проверить, что там творится, только в том случае, если счетчик переставал работать, а машина долго не выезжала из бокса. Но такого еще никогда не случалось.

Сторож и все остальные сотрудники сервиса дружно заявили, что окурок, найденный Гуровым, никому из них не принадлежит. Они ни малейшего понятия не имеют о том, кто мог его бросить.

Впрочем, на другие ответы сыщик и не рассчитывал. Слишком уж схож был этот бычок с теми двумя, которые он отдал экспертам. Вряд ли его мог бросить под стену один из сотрудников мойки. Ну а рассчитывать на то, что сторож мог увидеть курильщика, было бы слишком наивно.

Делать на автомойке было больше нечего, и сыщик решил вернуться домой. Во-первых, пришло время забрать с ближайшей стоянки машину, чтобы не передвигаться по Москве на перекладных. Во-вторых, Гуров все же решил навести дома порядок после обыска, а заодно и попытаться просчитать, что еще мог придумать для него неизвестный противник, пока Крячко, генерал, Сурков и руководитель Управления экспертиз полковник Владимир Мусин сделают то, о чем просил их сыщик.

На этот раз Гуров петлять по столичным улицам не собирался, но такси вызывать не стал. Он был уверен в том, что слежка за его домом была поручена далеко не профанам. Если в автобусе или на московских переулках они еще могли потерять его, то по номеру такси легко было установить, где именно клиент сел в эту машину. Сыщик по-прежнему не хотел, чтобы хоть кто-нибудь из посторонних личностей имел представление о том, в каком именно направлении он сейчас ведет свое расследование. Именно поэтому Гуров спокойно добрался до ближайшей остановки и на общественном транспорте отправился домой.

Двое оперативников из Управления собственной безопасности были на месте. Правда, Лев Иванович не мог утверждать, та же это парочка, что и утром, или же нет. Он ведь не видел лиц этих людей, старался не смотреть в их сторону, когда выходил из дома. Да и сейчас, заходя в подъезд, Гуров бросил на них лишь мимолетный взгляд и увидел, что один из оперов разговаривает по телефону. Видимо, тот докладывал, что сыщик вернулся домой.

Поднимаясь к себе, Гуров заглянул в почтовый ящик. Там было несколько счетов и рекламных буклетов, а также парочка писем, но сыщику сейчас было не до изучения корреспонденции. Он забрал все это из почтового ящика, вошел в квартиру и бросил почту на журнальный столик, стоявший в гостиной. Только после этого Лев Иванович осмотрелся, решая, с чего начать уборку.

Эксперты, делавшие обыск в его квартире, серьезного бардака, присущего подобным мероприятиям, за собой не оставили. Видимо, они все-таки учли, что работают в квартире сотрудника полиции, а может быть, даже лично знали Гурова. Расставляя вещи по своим местам, сыщик попытался обдумать все, что он узнал за последние пару дней.

То обстоятельство, что неизвестный противник тщательно изучил его привычки и быт, уже давно не вызывало у Гурова никакого сомнения. Теперь сыщик был уверен и в том, что тот никогда не был в его доме. Предполагать, что преступник забрался в квартиру, чтобы получить дубликаты ключей от «Пежо», было бы слишком просто. Во-первых, этого фрукта могли видеть ненужные свидетели. Во-вторых, в подъезде стояла камера видеонаблюдения. Лев Иванович рано или поздно вычислил бы преступника, побывавшего у него.

Очевидным становился еще и тот факт, что доступ к вай-фаю Гурова противник получил, просто взломав пароль. Это было вполне возможно, особенно если учитывать, насколько виртуозно он провернул всю операцию с банковскими счетами. Все это означало, что преступник являлся профессионалом высокого уровня в сфере компьютерных технологий. Он наверняка был в курсе финансовых махинаций «Меркурия», может быть, даже принимал в них участие.

Эта мысль оказалась настолько неожиданной и даже абсурдной, что сыщик застыл на месте. Минуту назад это казалось ему невероятным, но сейчас он подумал, что его противник мог планировать свои действия с куда большей перспективой, чем Лев Иванович предполагал. Этот негодяй изначально рассчитывал на то, что расследование афер «Меркурия» будет поручено именно полковнику Гурову. Это допущение объясняло и связь преступника с конторой Журовой, поскольку для манипуляций со счетами сыщика он использовал ноутбук из риелторской фирмы.

– Нет, это абсурд! – пробормотал Лев Иванович себе под нос и достал из кармана сотовый телефон.

– Игорь, мне нужно, чтобы ты оперативно добыл кое-какую информацию, – сказал он Суркову, едва тот ответил на звонок. – Поищи, пожалуйста, любую связь между трастовым фондом «Меркурий» и риелторской фирмой «Город М».

– Я уже это делаю! – с нескрываемой радостью заявил аналитик. – Дайте мне еще час-полтора, и я вам полный отчет предоставлю.

– Не понял, – удивился сыщик. – Ты мои желания предугадывать начал?

– Можно и так сказать, – с усмешкой ответил Сурков. – Я заподозрил Журову в том, что она может быть причастна к тем подставам, которые вам устраивают, и сразу начал проверять все возможные связи ее фирмы. Я предполагал, что вы и сами мою версию отметать не станете, вскоре попросите меня поискать информацию о «Городе М». Вот и начал собирать все заранее.

– В очередной раз должен констатировать, что ты молодец, – заявил сыщик. – Хвалю, Игорь. Ты действительно лучший аналитик в Главке! – Гуров буквально физически почувствовал, как старший лейтенант покраснел от похвалы. – Спасибо тебе. Делай все, что нужно. Я сам с тобою позже свяжусь.

С одной стороны, Гурову было очень приятно, что у него оказались такие расторопные и понимающие помощники, с другой – на сыщика внезапно нахлынула тревога. Сразу по двум причинам. Во-первых, Лев Иванович вдруг понял, что для тех людей, которые его хорошо знают, он становится абсолютно предсказуемым и, наверное, скучным. Во-вторых, если неизвестный враг так легко мог просчитывать его шаги, то не был ли он и сам из близкого окружения сыщика? Не скрывался ли этот мерзавец среди тех людей, с которыми Гуров общался каждый день, здоровался за руку и, может быть, даже пил коньяк?

«Дурак ты, Лева! – одернул себя сыщик. – У тебя паранойя начинается».

Гуров решил отвлечься от этих мыслей и вновь принялся за уборку. Вскоре под руку ему попалась большая ваза, не самая искусная подделка под китайщину эпохи Мин, которую невесть кто и когда подарил Марии. Она уже давно пылилась на платяном шкафу, поскольку, по мнению Строевой, совершенно не подходила под интерьер квартиры. Лев Иванович не знал, что именно искали в ней оперативники, но назад, на шкаф, поставить ее они не удосужились.

Гуров решил водрузить этот раритет на место. Для этого он взобрался на журнальный столик, совершенно забыв о корреспонденции, которую туда положил. Когда сыщик стал спускаться обратно, нога его поехала на рекламных буклетах. Он всем весом обрушился на пол, едва избежав чувствительного столкновения головой с подлокотником кресла.

– Твою ж дивизию! – выругался Гуров, сел на полу и потер ушибленный локоть. – Ты не только параноик, а еще и неуклюжий склеротик.

Именно в этот момент взгляд сыщика упал на корреспонденцию, рассыпанную по полу. Среди всего прочего там валялся абсолютно белый конверт без картинки, марок, печати и адреса. На его лицевой стороне виднелась лаконичная надпись, отпечатанная на принтере: «Льву Ивановичу Гурову. Строго конфиденциально».

Сыщик взял его с пола и внимательно осмотрел. На самом конверте ничего, кроме надписи, действительно не было. Внутри угадывались несколько толстых листов бумаги или тонкого картона и еще какой-то твердый продолговатый предмет, размером примерно с мизинец.

Несколько секунд Гуров задумчиво смотрел на конверт, затем очень медленно вскрыл его и достал содержимое. Внутри оказались флешка и несколько фотографий. Глядя на них, сыщик почувствовал, что покрывается холодным потом. На снимках была Мария в объятиях другого мужчины. Льву Ивановичу даже голову ломать не пришлось, он сразу его узнал. Это был тот самый Павел Гриднев, о котором ему рассказала Наталья Ломова.

– Интересно девки пляшут, – невольно повторил Гуров поговорку Орлова, рассматривая фотографии. – Что это за хрень такая?

Полный ответ на этот вопрос дала флешка, найденная в конверте. На ней оказались записи нескольких телефонных переговоров. Они были настолько интимными и откровенными, что не оставляли никаких сомнений относительно отношений этих людей. Участники диалога были любовниками, причем в первозданном смысле этого слова, поскольку у обоих были семьи. У Гурова почти не было сомнений в том, что голос женщины на этих записях принадлежит именно его жене, Марии Строевой.

– Этого просто не может быть, – едва слышно проговорил сыщик, отключил плеер, тут же достал телефон, набрал номер и сказал: – Игорь, ты мне срочно нужен. Приезжай в квартиру. Впрочем, не стоит. Я сам приеду в Главк. Нужно срочно кое-что проверить.

То, что сыщик сейчас увидел и услышал, основательно выбило его из колеи. Он вышел из дома, совсем забыв, что его «Пежо» находится под арестом, и направился туда, где машина обычно стояла. Лишь пройдя половину пути, Гуров опомнился, тихо выругался, развернулся и двинулся в обратном направлении.

На этот раз оперативники, следившие за ним, решили отреагировать на передвижения сыщика. Видимо, их встревожило его необычное поведение. Человек, сидевший за рулем, принялся кому-то звонить. Второй опер вышел из салона и, почти не скрываясь, двинулся следом за Гуровым.

Впрочем, в данный момент слежка была сыщику безразлична. Он не собирался скрывать, куда направляется, не собирался пользоваться для этого машиной, предоставленной ему Григоряном.

Выйдя со двора, Лев Иванович достал из кармана телефон, вызвал такси и стал дожидаться его. Теперь он уже как-то мог сохранять внешнее спокойствие, хотя в душе у Гурова все бурлило.

Сыщик наотрез отказывался верить фотографиям и записям телефонных разговоров, хотя сомневаться в том, что участницей всех сцен была именно Мария, оказалось очень трудно. Подогревала эти подозрения мысль, которая промелькнула в голове полковника после разговора с Сурковым.

Если преступник действительно слишком уж хорошо знал его, то помочь ему получить эти сведения могла именно Строева, поскольку ближе нее у Гурова никого не было. Подозрения, возникшие в голове сыщика, усиливала еще и ситуация, связанная с отъездом Марии на гастроли. Подставлять сыщика преступник начал именно перед этим событием. Жена покинула столицу очень даже вовремя.

Гуров понял, что попросту начинает ревновать, и попытался отбросить прочь все сомнения в верности Марии. Сыщик убеждал себя в том, что фотографии и телефонные разговоры – всего лишь отличная подделка. При этом он понимал, что различий между Строевой и той женщиной на фотографии нет никаких. Да и голос в записи разговоров был похож на Машин, вплоть до мельчайших интонаций.

Глава 6

Добравшись до Главка, Гуров буквально влетел внутрь помещения. Дежурный на входе козырнул, не стал требовать удостоверение и спокойно пропустил его в Главк. Видимо, он знал сыщика, хотя тот не мог вспомнить лицо этого офицера.

А вот взгляд дежурного показался полковнику подозрительным. Гуров прочитал в нем неприкрытую жалость и сочувствие. Словно этот человек знал обо всем, в том числе и о тех фотографиях, которые какой-то негодяй подкинул утром в почтовый ящик сыщика.

«Это еще что за чертовщина? Откуда он об этом может знать?» – подумал Лев Иванович и сразу же отругал себя за совершенно неуместную мнительность.

Такие же взгляды преследовали Гурова всю дорогу до аналитического отдела, где нес службу Сурков. Сыщику казалось, что каждый сослуживец, встреченный им, сочувствует его ситуации либо от всей души радуется тем неприятностям, которые свалились в последние дни на опера-важняка, по праву считавшегося лучшим сыщиком в столице. Гуров так и не смог понять, мнятся ли ему эти взгляды или же офицерам Главка действительно что-то известно.

– Игорь, давай-ка пойдем ко мне в кабинет! – распорядился сыщик сквозь открытую дверь, даже не входя внутрь аналитического отдела.

Старший лейтенант тут же послушно сорвался с места.

В кабинете Гуров направился к столу Станислава, бросил на него тот самый конверт и проговорил:

– Посмотри содержимое. Я уверен, что это подделка. Мне нужно, чтобы ты точно определил, как именно ее изготовили, где, на каком оборудовании, из каких исходных материалов она была состряпана.

Сурков открыл конверт, но внутрь глянул лишь мельком и тут же положил его обратно.

Затем он поймал удивленный взгляд сыщика и как-то виновато проговорил:

– Я уже этим занимаюсь, Лев Иванович. Станислав Васильевич еще утром велел мне проверить фотографии. Записи разговоров мне позже передал товарищ генерал-лейтенант. Извините меня, но оба приказали мне держать эту информацию в тайне от вас, пока экспертиза фотографий и аудиозаписи не будет закончена.

– А теперь все сначала, по порядку и поподробнее! – с очевидной угрозой в голосе потребовал Гуров.

Суркову не осталось ничего другого, кроме как рассказать все, что он знал. Впрочем, скрывать от Гурова информацию после того, как тот сам предоставил ему фотографии и записи телефонных разговоров, старший лейтенант и не собирался.

Игорь рассказал, что первым, в самом начале рабочего дня, к нему заявился Крячко. Станислав дал аналитику фотографии, на которых женщина, похожая на Строеву, пребывала в объятиях неизвестного мужчины. Крячко потребовал от аналитика провести полный анализ фотографий и выяснить то же самое, о чем несколько секунд назад говорил Гуров. При этом Станислав строго-настрого приказал ему держать язык за зубами и не рассказывать об этом никому, даже самому Гурову.

Затем по Главку пронесся слух о том, что к генералу пришел «безопасник» майор Сверчков, который расспрашивал начальника ведомства о личной жизни Гурова. Все это якобы из-за появления какого-то компромата на него. Чуть позже офицеры стали говорить о том, что в распоряжении Управления собственной безопасности оказались доказательства измены жены сыщика. Сам этот факт вроде бы имеет непосредственное отношение к тем преступлениям, в которых Гурова и обвиняют сотрудники Управления собственной безопасности.

– Бабы базарные! – Лев Иванович не сдержался, прервал рассказ аналитика. – Любые сплетни подбирают. Ладно, извини. Продолжай.

Вскоре оказалось, что по крайней мере часть этих слухов о сыщике оказалась правдой. Аналитик понял это, когда его вызвал к себе Орлов, вручил ему флешку с записями телефонных разговоров и потребовал сделать с ними то же самое, что поручил аналитику утром Крячко по поводу фотографий.

Дополнительное указание генерала тоже было аналогичным:

– Никому ни слова! Узнаю, что проболтался, лично голову тебе отверну как куренку!

Суркову пришлось рассказать генералу о том, какие слухи уже ходят в Главке. Реакция на это Орлова была сходна с той, какую показал сыщик минутой ранее, только куда более эмоциональной. Дословно повторять выражения Орлова старший лейтенант не стал по вполне понятным причинам.

– Стало быть, у тебя уже есть результаты экспертизы фотографий и аудиозаписей? – осведомился сыщик.

– Пока только предварительные, – ответил аналитик с плохо скрытым смущением. – Все может измениться при глубоком анализе. В конце концов, даже для поверхностной биометрической аутентификации данных, имеющихся у меня, недостаточно…

– Прекрати! – оборвал его сыщик. – Говори прямо, что удалось установить.

– В настоящий момент я не могу утверждать, что фотографии и аудиозаписи являются подделкой, – стиснув зубы, проговорил Сурков. – Сейчас я провожу углубленный компьютерный анализ структуры фотографии и способа наложения изображения, а также сравниваю секундные образцы голоса в диапазоне шестнадцати тысяч значений амплитуд. Однако для распознания по голосу мне нужны образцы речи Марии Строевой в различных жизненных ситуациях. Но я не уверен, что даже в этом случае мне удастся точно идентифицировать голос на записи. – Старший лейтенант поймал странный взгляд сыщика, на миг замолчал, потом продолжил: – Извините, Лев Иванович, но пока все говорит о том, что и на фотографиях снята Мария, и голос может принадлежать именно ей.

– И все же я думаю, что на этот раз ты ошибаешься, Игорь, – заявил Гуров, покачал головой и поинтересовался: – А что с мужчиной?

– То же самое, – с легкой обидой в голосе проговорил Сурков. – Конечно же, я имею в виду фото. Образцов его голоса у меня нет.

– Можешь сказать, на каком именно аппарате сделаны фотографии? – поинтересовался сыщик.

– Могу сказать только одно. Эти снимки сделаны цифровым устройством, – ответил аналитик, пожал плечами и добавил: – Если они и обрабатывались, то сделано это было весьма тонко, с очень большим профессионализмом. По крайней мере, я пока не нашел никаких следов такого воздействия.

– Вот и продолжай их искать, – распорядился полковник и вышел из кабинета.

Первой мыслью Гурова было отправиться в кабинет к генералу. Он хотел выяснить, почему Орлов скрыл от него тот факт, что получил в свое распоряжение фотографии Гриднева с женщиной, похожей на Марию. Однако затем сыщик передумал это делать.

Во-первых, он и так прекрасно понимал, почему Петр скрыл от него наличие этих фотографий. Орлов просто надеялся сразу же выяснить, что это подделка, а заодно и поберечь душевное состояние старинного друга. Во-вторых, такое вот выяснение отношений сейчас абсолютно ничего не дало бы Гурову. Оно означало бы лишь ненужную трату времени, которого сыщику и так не хватало.

Лев Иванович прекрасно понимал, что его неведомый противник сделал очередной ход. Тому понадобится совсем немного времени на то, чтобы перейти к следующему этапу своих провокационных действий. Сыщик сейчас абсолютно не представлял, каким будет следующий поступок врага.

Гуров категорически отказывался верить в то, что на фотографиях с Гридневым действительно была изображена Мария. Конечно же, поклонников у прекрасной актрисы было предостаточно. Однако жена никогда не давала ему ни малейшего повода ревновать ее к кому бы то ни было. Вдобавок Лев Иванович прекрасно понимал, что с риелтором ее ничего связывать не может. Слишком уж разный уровень, явно не в пользу этого субъекта. Он никак не был способен привлечь к себе внимание такой женщины.

Сейчас единственным человеком, который мог бы со стопроцентной уверенностью доказать, что фотографии и телефонные переговоры никакого отношения к Строевой не имеют, был сам Гриднев. Именно к нему и собрался направиться Гуров. Правда, «безопасников» он туда приводить не собирался. Чтобы избавиться от возможной слежки, ему нужно было забрать со стоянки «Форд», который одолжил ему Григорян.

До своего дома Гуров добрался точно так же, как и до Главка, то есть на такси. Несмотря на то что машина оперативников никуда не делась, сыщику легко удалось ускользнуть от их внимания и без проблем добраться до «Форда», оставленного за несколько дворов от его дома.

Адрес Гриднева был в том файле, где хранились личные дела всех сотрудников «Города М». Однако сыщик посчитал, что этот человек сейчас вряд ли будет находиться у себя в квартире, и направился прямиком в риелторскую контору.

Пока Лев Иванович добирался туда, с ним связался Крячко.

– Лева, я уже в курсе, что тебе тоже прислали эти дурацкие фотографии, – проговорил он. – Извини, что мы сразу не сказали тебе. Просто хотели сразу же доказать, что это подделка…

– Не нужно извинений, Стас, – оборвал его сыщик. – Просто на будущее запомни, что не стоит от меня скрывать улики даже такого рода. Я вовсе не инфантильный юнец.

– Ты еще не все знаешь, – сказал Крячко и тяжело вздохнул. – Одну из этих фотографий мне удалось добыть еще вчера через своего информатора.

Станислав рассказал другу о том, как нашел фотографию в бумажнике, украденном у человека, искавшего исполнителя среди бандитов, и об их вчерашнем разговоре с Орловым.

После этих откровений Гуров несколько секунд молчал, а потом заявил:

– Стас, я обещаю, что ты и Петр огребете от меня как следует, сразу после того как вся эта история закончится. Еще какие-нибудь сюрпризы для меня у тебя есть?

– Лева, мы ведь как лучше хотели сделать, – виновато проговорил Крячко.

– Я тебе вопрос задал, – проигнорировал эту реплику Гуров.

– Сюрпризов нет, но я кое-что раскопал, – ответил Станислав. – Представляешь, у этого Гриднева был точно такой же «Пежо», как у тебя. Именно на нем он и разъезжал, когда искал у бандитов человека для дела. А «был» именно потому, что около недели назад он заявил об угоне машины, которую пока не нашли.

– А вот это уже интересно, – сказал Гуров и жестко усмехнулся. – Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся.

– Ты что собрался делать, Лева? – насторожился Крячко, прекрасно зная, что может означать и эта стандартная фраза, и такой тон его друга.

– Не важно, – отрезал сыщик. – Стас, я тебя очень попрошу вот о чем. Отследи по камерам видеофиксации, откуда и куда ехала машина с моими номерами в тот вечер, когда произошло ДТП. Одна точка мне точно известна. Это автомойка в Армянском переулке. Там находилась именно моя машина в районе трех часов ночи. А вот где была вторая машина до этого времени, часов с девяти-десяти вечера, я тебя и попрошу узнать.

– Лева, ты же не собираешься соваться к Гридневу? – подозрительно поинтересовался Крячко вместо ответа на просьбу. – Давай я пока к нему человечка приставлю, чтобы денечек последил за этим риелтором.

– Стас, не учи отца шнурки завязывать, – отрезал сыщик. – Ты мою просьбу слышал?

– Слышал. Сделаю, – сердито ответил Крячко.

Он хотел было добавить еще что-то, но Гуров оборвал связь.

В офисе «Города М» сыщика встретила совсем юная секретарша, которая, судя по внешнему виду, только вчера отметила свое совершеннолетие. Девушка поинтересовалась, кто именно нужен сыщику, услышала, что тот хочет видеть господина Гриднева, покинула уютное фойе и скрылась за дверями из матового стекла. Наедине с Гуровым она оставила свою напарницу, выглядевшую на пару дней старше. Сыщик немного удивился тому обстоятельству, что секретарша лично отправилась докладывать о его приходе, хотя на ее столе стоял селектор.

Девушка вернулась через пару минут, широко открыла дверь и сказала:

– Пройдемте со мной, пожалуйста.

Внутренность офиса «Города М» напомнила Гурову контейнер для яиц. Видимо, потому, что практически все обширное помещение за стеклянными дверями было разделено на небольшие отсеки с узкими прямыми проходами между ними. В дальней стене была арка с обозначениями комнат для мужчин и женщин над ней. Справа от входа тянулась вереница дверей, видимо ведущих в кабинеты, предназначенные для руководителей фирмы.

Секретарша провела Гурова к самой дальней из них, на которой красовалась табличка с надписью «Директор». Она открыла ее и жестом пригласила визитера войти внутрь.

Женщину, сидевшую за столом, можно было бы назвать красивой, если бы не властное, жесткое выражение лица, которое почти не менялось даже тогда, когда она пыталась изобразить на нем улыбку. Гурову даже не потребовалось бы заглядывать в ее личное дело и видеть табличку на дверях, чтобы узнать в ней Яну Журову. Слишком уж сильно она была похожа на отца, которого сыщик хорошо запомнил, наверное, именно благодаря его нелепой смерти во время погони. А вот причину, по которой Лев Иванович был проведен в кабинет директора фирмы, он узнал сразу же.

– Извините, если мы разочаровали вас, но Павла Семеновича сегодня не будет, – заявила Журова, пытаясь выглядеть любезной. – Он у нас самый ценный сотрудник, поэтому его клиентов я не могу никому доверить и предпочитаю замещать господина Гриднева лично. Присаживайтесь, пожалуйста. Какой именно вопрос вы хотели бы с ним обсудить?

Секретарша закрыла дверь за спиной Гурова еще в тот момент, когда хозяйка фирмы начала приветственную речь.

Конечно, в планы сыщика не входило встречаться с Журовой ни сегодня, ни в ближайшее время, пока не выяснится степень ее причастности к организованным подставам. Но раз уж судьба свела их таким вот довольно нелепым способом, то Гуров решил воспользоваться ситуацией. Друзья заверяли его в том, что за организацией серии преступлений стоит именно Журова, да и сам сыщик не до конца отвергал эту версию.

Однако ее поведение в момент встречи немного пошатнуло такую теорию. Риелторша не узнала сыщика, что полностью исключало ее причастность к подставам. Либо она была просто великолепной актрисой и восхитительно умела владеть собой. Впрочем, при ее роде деятельности это исключать было никак нельзя.

– Я так понимаю, вы меня не узнаете, – скорее констатировал, чем спросил сыщик.

– А должна? – поинтересовалась Журова.

– Мне кажется, да, – ответил Гуров, усаживаясь в кресло напротив владелицы фирмы. – Когда мы с вами встречались, вам уже лет пятнадцать-шестнадцать было.

Журова посмотрела на сыщика, чуть наморщила лоб. Впрочем, это ее замешательство было едва уловимым, длилось лишь долю секунды. Видимо, этого времени ей хватило для того, чтобы вспомнить о том, что сильно изменило ее жизнь в то время, когда Яна была совсем юной. Затем лицо этой женщины вновь стало холодным, властным и сосредоточенным.

– Теперь узнала, – заявила она. – Вы не очень-то сильно изменились за двадцать лет. Просто я постаралась стереть ваши черты из памяти, и до сегодняшнего дня мне это успешно удавалось. Впрочем, я вполне смогу делать так и дальше, как только вы покинете этот кабинет. Что же вам понадобилось от моего сотрудника, господин полицейский?

– Почему вы уверены в том, что я до сих пор полицейский? – Сыщик проигнорировал ее вопрос.

– Такие люди, как вы, из органов живыми не уходят. Даже на пенсию, – заявила Журова, усмехнулась уголками губ и добавила: – Вы не ответили на мой вопрос. Или будете, как в третьесортных детективах, заявлять, что вопросы здесь задаете исключительно вы?

– А почему бы и нет? – в тон ей проговорил сыщик. – Тем более что ни отчитываться перед вами, ни объяснять вам что-либо я не обязан. Но все же одну любезность в отношении вас я себе позволю, объясню кое-что. С вами я встречаться пока не планировал. Меня сейчас интересуют лишь кое-какие связи господина Гриднева. Однако они могут иметь отношение и к вам. Ну и раз уж мы встретились, то мне придется задать вам несколько вопросов.

– Да уж. Оригинальностью вы не отличаетесь, – проговорила Журова и откинулась на спинку кресла. – Спрашивайте. Только, предупреждаю, если мне не понравятся ваши вопросы, то я попрошу вас покинуть кабинет. После этого допрашивать меня вы уже будете в том отделе полиции, в котором работаете.

– Вы имеете право на это. Ведь обвинение я вам пока еще не предъявил, – сказал Гуров, усмехнулся и продолжил: – Вы вскользь обмолвились, что никогда меня не вспоминали. Означает ли это, что и моей деятельностью вы никогда не интересовались?

– Вы правильно меня поняли, господин полицейский, – мгновенно отреагировала на это риелторша. – Поясню сразу, чтобы исключить аналогичные и не менее глупые вопросы. Конечно, в смерти отца я винила вас. Но и его самого не в меньшей степени. Возможно, в лихие девяностые он и не мог по-другому жить, но эта дорожка и без вас привела бы отца в могилу. Вот только смерть его я все равно пережила очень трудно. Когда мне попадалась в газетах ваша фамилия или я по другим причинам вспоминала ваше лицо, в памяти у меня всплывало то тяжелое время, неразрывно связанное с гибелью отца. Именно поэтому я постаралась вас забыть и смогла это сделать. Поэтому ваше прошлое, настоящее и будущее меня нисколько не интересуют. Если бы я узнала, что какие-то дела моего подчиненного могут привести вас в мой кабинет, то немедленно вышвырнула бы его на улицу без выходного пособия, несмотря на то что большую часть прибыли «Городу М» принесли именном мы с ним. Такого объяснения вам будет достаточно для того, чтобы вы поняли, что ко всему, чем занимается Гриднев вне рабочего времени, я не имею никакого отношения? Или вопросы у вас все же остались?

Во время этого монолога Журова выглядела очень убедительно. Именно этот факт и вызывал у сыщика сомнения в ее искренности. Речь Яны выглядела такой ровной, словно она заранее ее отрепетировала, причем занималась этим в течение довольно долгого промежутка времени.

Впрочем, не исключено, что так оно и было. Возможно, Журова действительно не один год пыталась убедить себя в том, что Гурова вообще не существует в природе, и заранее обдумывала, что скажет ему, если случайно встретит.

Лев Иванович уже не раз сталкивался с чем-то в этом роде. Родственники бандитов, арестованных им, пытались выкинуть все это из головы из-за того, что не в силах были что-то изменить, или потому, что преступления, совершенные их близкими, были для них полной неожиданностью. Лишь единицы из этих людей по-настоящему мечтали отомстить сыщику.

– Нет, Яна Дмитриевна. Вопросов к вам пока больше нет, за исключением одного. Почему Гриднев не явился сегодня на работу? – поинтересовался сыщик.

– Он сказал, что ему нездоровится, и попросил разрешения поработать сегодня дома с документами, – чуть скривившись, ответила хозяйка фирмы.

– А если бы вы не разрешили? – задал новый вопрос Гуров.

– Это уже второй вопрос, – тут же заявила риелторша. Но я отвечу и на него. Павел Семенович пользуется особыми привилегиями в фирме. Он вполне мог остаться дома и без моего разрешения. Для всех остальных такое нарушение производственной дисциплины означало бы немедленное увольнение. Мы закончили?