Текст книги "Усадьба заложников"

Когда Гуров в сопровождении Селиверстова вошел на веранду, тут же в другом ее конце открылась дверь в парк, и вошли двое – молодой человек и девушка. Девушку Гуров уже знал – это была дочь Вершинина Настя. А поскольку молодой человек нес в руках две теннисные ракетки, сыщик решил, что это тренер Женя Самойлов, о котором ему недавно говорил Селиверстов.

И тут же вошел и хозяин дома, Петр Вершинин. Он поздоровался с Гуровым, с остальными, с кем еще не виделся, и сел во главе стола. Все тоже заняли свои места, и мужчина кавказского вида, с густыми черными усами внес поднос с блюдами. Следом горничная Аня внесла кофейник. Зазвенели ложки, поднялся ароматный пар из чашек, в которые наливали кофе; завтрак начался.

– А где мама? – спросила Настя Вершинина. – Я ее сегодня еще не видела.

– Наверное, пошла прогуляться, – отвечал миллионер. – Она ведь у нас любит по утрам гулять.

– Я могу сказать, где находится Ирина Васильевна, – сказал Гуров. – Действительно, она пошла на прогулку. Но не просто гулять, а рисовать горный лес. Я встретил ее на тропе, которая идет вдоль склона. Там еще один художник сидел, Олег Никитин, он заканчивал свою новую картину. Ирина Васильевна сказала, что скоро собирается возвращаться в дом.

– Надо же, наш потомок Афанасия Никитина уже новую картину успел закончить! – воскликнул молодой человек в блузе с пятнами краски. – А мы с тобой, Рома, еще и мольберты не распаковали!

– Ничего, успеем распаковать, – пробурчал в ответ Мерцлин.

– Да, я точно собираюсь сразу после завтрака начать работать, – поведал его собеседник.

– Пользуясь случаем, что Лев Иванович сообщил нам, где моя жена, хочу его представить тем, кто его еще не знает, – сказал Вершинин. – Среди нас присутствует знаменитый сыщик Лев Иванович Гуров. Я его пригласил отдохнуть в нашем поместье. Как я понял, окрестный лес Лев Иванович уже изучил…

– Только часть леса, только небольшую часть, – поправил его сыщик.

– Ну вот, часть леса он уже изучил, – продолжал миллионер. – А после завтрака у него будет возможность посетить также знаменитый объект по соседству – поселок Роза Хутор с его Олимпийской деревней. Мы туда съездим, посмотрим, засыпали уже трассу спуска или еще нет. И если засыпали, можно будет пару раз спуститься.

– А если не засыпали, то я могу там другое развлечение предложить, – заговорил молодой человек, который пришел на завтрак вместе с дочерью Вершинина. – У нас теперь здесь имеются два параплана, и все желающие могут полетать на них с вершины горы.

– Чур, я первая, чур, я первая! – воскликнула Настя Вершинина и от восторга захлопала в ладоши. – Ужасно люблю такие штуки, как прыжки с парашютом или полеты на параплане!

В это время послышались шаги, дверь столовой открылась, и появились Ирина Вершинина и художник Никитин. Теперь, когда художник не сидел, а стоял, Гуров смог оценить его рост – Никитин был выше самого сыщика на целую голову, настоящий гигант.

– И чему так радуется моя дочь? – спросила Ирина Вершинина, направляясь к стулу рядом с мужем.

– Да вот, Женя обещает устроить полеты на параплане с вершины возле Олимпийской деревни, – отвечал Вершинин. – И Настя, разумеется, в восторге. А ты с нами поедешь в Розу Хутор или снова пойдешь пейзажи писать?

– Нет, хватит с меня на сегодня пейзажей, – отвечала Вершинина. – Все-таки я не настоящий художник, не такой мастер, как Олег, или Роман, или Лев Борисович.

При последних словах она повернулась в сторону улыбчивого молодого человека в заляпанной краской блузе. И Гуров понял, что его догадка верна и это еще один художник, причем его тезка – его тоже звали Лев.

Разговор принял общий характер. Обсуждали разные виды отдыха в ближайшие дни. Упоминались катание на яхте по морю, купание на пляже в Сочи, поход в горы дальше Олимпийской деревни… В общем разговоре не участвовал, наверное, только хмурый художник Роман Мерцлин. А Гуров, наблюдая за людьми за столом, думал: «Интересно, кто из этих людей сделает новую попытку напасть на Вершинина или его близких? И каким будет это нападение? Может быть, негодяй успеет подпилить стропу параплана, чтобы тот стал неуправляемым и человек разбился о скалы? Или злоумышленник попытается утопить свою жертву во время купания? А может, никакого злодея здесь нет, он остался в Москве? Не хочется думать, что кто-то из этих милых людей стремится посеять зло, причинить горе хозяину поместья…»

Глава 3

После завтрака компания разделилась. Трое художников взяли мольберты и отправились на горную тропу работать. Управляющий Леонидов занялся своими обязанностями – заканчивать обустройство поместья. После обеда он обещал съездить в Сочи и привезти свежих фруктов. А остальная компания в составе восьми человек на двух машинах отправилась в Олимпийскую деревню. При этом тренер Женя Самойлов вез еще и сложенный параплан. Впрочем, поскольку ехали на двух огромных джипах «Ленд Крузер», в машинах не было тесно.

Подъем к Олимпийской деревне Гурова впечатлил. Хотя он в жизни видел много крутых подъемов – и на Кавказе, и на Памире, и в Забайкалье, – этот тоже был трудным, так что мощные машины едва справлялись с нагрузкой. Но вот путешественники наконец оказались наверху. Какой замечательный вид отсюда открывался!

Пока все наслаждались прекрасным видом, инструктор Женя Самойлов начал собирать параплан. Гуров присмотрелся к тому, как он это делает, и спросил:

– А ты много на этих аппаратах летал?

– Всего один раз пролетел, – признался Женя. – Да и то с моим другом Валерой, он управлял, а я сзади сидел. И летали мы не в горах, а в Подмосковье.

– В таком случае давай я тебе помогу эту штуку собрать, – сказал сыщик. – И первый полет ты совершишь не с Настей или Ириной Васильевной, а со мной в качестве пассажира. Смогу дать пару полезных советов.

– А вы разве летали на парапланах? – не поверил Самойлов.

– Довелось полетать, – отвечал сыщик. – Причем здесь, в районе Лазаревского. Однажды мы с другом даже гнались за преступником, который решил скрыться от нас с помощью параплана. Пришлось лететь за ним около десяти километров. Так что опыт какой-то есть.

– В таком случае с благодарностью приму вашу помощь, – сказал инструктор.

Вдвоем они быстро собрали аппарат и уже собрались лететь, когда вернулись люди, обходившие верхнюю площадку деревни. Настя Вершинина тут же подбежала к месту старта с криком:

– Чур, я первая, чур, я первая!

– Погоди чуток, – отвечал ей Женя. – Вот Лев Иванович проведет со мной полет в роли опытного наставника, а потом уже я буду всех катать. Тогда ты точно будешь первая.

– А разве Лев Иванович и в этом разбирается? – удивился подошедший Вершинин.

Пришлось Гурову повторить свой рассказ насчет опыта обращения с летательным аппаратом. После чего они с Самойловым вместе разбежались, толкая параплан, вскочили в него, и полет начался.

В полете Гуров убедился, что Самойлов действительно кое-что умеет, а главное – очень быстро учится, все схватывает буквально на лету. Так что, когда они вернулись обратно, приземлившись совсем недалеко от места старта, он с легким сердцем разрешил инструктору занять место ведущего, а в качестве пассажира села Настя Вершинина. Когда аппарат оторвался от земли, стал парить в небе вокруг горы, Гуров проводил его взглядом, а сам подумал: «Да, между этими двумя определенно намечается быстрое сближение. Интересно, что думают об этом родители Насти? И что думает Женя Самойлов о перспективах вхождения в семью миллионера? Может быть, он хочет сам встать во главе банковской империи Вершинина? Может быть, именно он устраивает нападения на имущество банкира и его жену? Как знать, как знать… Внешне Женя производит приятное впечатление. Но сколько уже я видел таких вот молодых людей, которые сперва производили приятное впечатление, а на поверку оказывались негодяями и убийцами!»

– О чем задумались, Лев Иванович? – услышал он знакомый женский голос.

Гуров обернулся – рядом стояла Ирина Вершинина.

– Да вот, смотрю, как ваш Женя управляет парапланом, – сказал сыщик. – С виду не скажешь, что он это делает впервые в жизни. Очень способный молодой человек, быстро всему учится.

– Да, мы с Петром тоже это заметили, – кивнула Ирина Васильевна. – Вы человек проницательный и, конечно, уже отметили, что Настя успела по уши влюбиться в нашего инструктора. И мы с Петром решили, что не будем ничему препятствовать. Пусть сама решает, как она хочет жить.

– А ваша дочь, наверно, где-то учится? – спросил сыщик.

– Да, она оканчивает философское отделение Высшей школы экономики, – отвечала Вершинина. – Как вы понимаете, философ – это не профессия, диплом этого отделения ни к чему не обязывает. Полученные знания просто расширяют кругозор, помогают отрегулировать мышление. А уж что человек будет делать с полученными знаниями, он сам решит. И мы хотим, чтобы Настя научилась сама решать, самостоятельно определять свою судьбу.

– Что ж, очень разумная позиция, – сказал Гуров. – Не все родители согласны дать своим детям такую свободу. Чаще взрослые уверены, что они лучше детей знают, что им нужно.

Разговаривая таким образом, они постепенно уходили от площадки, с которой стартовал параплан. В этот момент их догнал сам Петр Вершинин.

– Ну и как, Лев Иванович, какие ваши первые впечатления от здешнего общества? – спросил он. – Вы нашли злодея, который совершал зимой нападения на мой дом?

Ирина Васильевна опередила сыщика, не дала ему ответить.

– Что за страшные вещи ты говоришь, Петр! – воскликнула она. – Неужели ты полагаешь, что этот злодей, который резал наши картины и стрелял в меня через окно, находится здесь, в Красной Поляне? Так ты для этого пригласил сюда Льва Ивановича? Я думала, ты его просто позвал отдохнуть, развеяться…

– Отчасти и отдохнуть, – согласился Вершинин. – Но в то же время и поискать злодея. Что, если он находится среди близких нам людей? Что, если нас связывают, так сказать, тесные узы? Если бы Лев Иванович, с его проницательностью, раскрыл тайну этих нападений здесь, в горах, это было бы здорово. Поэтому я все же повторю свой вопрос: возникли у вас какие-то подозрения относительно людей, собравшихся в моем здешнем доме?

– Нет, никаких подозрений у меня пока не возникло, – отвечал Гуров. – Но ведь идет всего лишь первый день моего пребывания здесь, я не успел со всеми познакомиться. Надо приглядеться к здешним обитателям, понять, чем каждый дышит, тогда я смогу сказать что-то более определенное. А что касается вашего возмущения этим предположением, Ирина Васильевна, то должен вам сказать неприятную правду: зачастую в самом тесном кругу находится тот, кто с улыбкой поднесет вам бокал с отравленным вином или устроит в вашем доме пожар. Мне не раз приходилось сталкиваться с такими ситуациями. Так что я смотрю на людей, собравшихся здесь, без предвзятости; я готов к любому повороту событий.

– Очень рад такому профессиональному подходу, – сказал Вершинин. – О, смотрите, наши летуны вернулись! Правда, совсем не туда, куда хотели вернуться…

Действительно, параплан приземлился на склон горы метров на пятьдесят ниже того места, где стартовал. И теперь инструктор Женя Самойлов в растерянности топтался рядом с аппаратом, не зная, что делать – ни в одиночку, ни с помощью Насти он не мог дотащить параплан наверх.

Гуров двинулся было, чтобы помочь незадачливому инструктору, но Вершинин удержал его.

– Не утруждайте себя, Лев Иванович, – сказал он. – Ваня вместе с Виктором и Сергеем вполне справятся, помогут. Давайте лучше еще немного с вами пройдемся, побеседуем, пользуясь тем, что мы остались наедине.

Последняя фраза миллионера была вызвана тем, что Ирина Вершинина поспешила туда, вниз, ближе к дочери. А Гуров вместе с Вершининым пошли в обход Олимпийской деревни.

– Я еще раз хочу сказать, что мне близок ваш подход, – заговорил Вершинин. – Ваши слова о том, что чашу с отравленным вином может поднести самый близкий тебе человек. Я вполне допускаю, что злодей, замысливший принести мне массу неприятностей, находится здесь, среди нас. Я также понимаю, что вы находитесь здесь лишь первый день, еще не со всеми успели познакомиться. Но в то же время я слышал о вашей наблюдательности, о вашем понимании людей. В связи с этим у вас сложились впечатления о некоторых из живущих здесь. А может быть, о ком-то возникли вопросы. Задавайте их, не стесняясь, прошу.

– Да, действительно, кое-какие вопросы у меня есть, – признался сыщик. – Скажем, мне интересно, что за человек ваш друг Селиверстов. Почему он так много уделяет внимания вашему дому? А как же его собственные занятия? Чем он занимается, кстати?

– Витя занимается бизнесом, как и я, – отвечал Вершинин. – Причем начинал он тридцать лет назад даже более удачливо, чем я. Собрал небольшие деньги, какие были, взял кредит (их тогда только начали выдавать) и основал собственное автотранспортное предприятие. Занимался перевозками грузов из южных регионов в Москву. Тогда это оказалось в новинку, фур на дорогах было мало. Такая доставка резко ускоряла получение грузов для потребителей, и у Вити отбоя не было от клиентов, он быстро богател…

– А что потом случилось? – спросил Гуров.

– А потом его соблазнил мой пример, – отвечал Вершинин. – Я в то время занимался финансовыми операциями, перепродажей ценных бумаг. Дело это сложное, требует глубокого знания рыночных тенденций, а кроме того, особого чутья. Видимо, у меня все это было, поэтому я добился успеха и в росте доходов опередил Витю. Ну, и он решил пойти по моему пути. Вложил большую часть денег в акции – и в 1998 году прогорел во время дефолта. С тех пор он сделал несколько попыток снова подняться, вернуть капитал, но не преуспел. В итоге у него осталось только небольшое предприятие, десяток грузовиков. Они приносят ему небольшой, но стабильный доход, а личного участия не требуют. Вот почему он может уделить много времени моим делам. Мы с ним дружим с юности, у нас схожие интересы, схожие взгляды. К тому же он с большой симпатией относится к Ирине. В начале наших отношений он даже за ней приударял, но потом, когда мы поженились, и здесь признал свое поражение. Ему нравится проводить время в нашей компании, в горах Красной Поляны – вот почему он здесь. Я удовлетворил ваше любопытство?

– Да, вполне, – кивнул Гуров. – Другой человек, о котором мне хотелось побольше узнать, – это инструктор Женя Самойлов. Но с ним я успел сам полетать на параплане, немного познакомиться. И я сейчас, в общем, представляю, что он за человек. Ваших родных – жены и детей – мы касаться не будем; я считаю, что они вне подозрений. А что за люди эти художники, которых вы пригласили отдыхать в здешних краях? Что они собой представляют?

– Прежде всего надо сказать, что все они талантливые и все очень разные, – отвечал Вершинин. – Начнем с самого успешного из них, с Олега Никитина. Вы его видели, видели его новую работу, даже успели немного побеседовать. Вот давайте не я буду говорить, я вас спрошу: что вы о нем скажете?

Гуров пожал плечами.

– Что я о нем скажу? – произнес он. – Это прекрасный живописец с замечательным чувством цвета. А еще он умеет превосходно строить композицию своих картин. Этот дракон, поднимающийся из глубины ущелья, – это было отлично написано. С интеллектуальным уровнем дело обстоит значительно хуже. В голове у потомка Афанасия Никитина, как я понял, полный кавардак: могучие праславяне, несколько слоев реальности, мистика… Не удивлюсь, если окажется, что он верит в то, что Земля плоская и стоит на трех китах. При этом он человек страшно амбициозный, привык ставить себя выше всех остальных… В общем, довольно гремучая смесь. Но такой человек не станет ползать по крыше теплицы, бить там стекла или устраивать пожар… Нет, это не его стиль. И уж тем более Олег Никитин не станет стрелять через окно в вашу жену. Простите за откровенность, но ваша супруга, как мне показалось, пользуется симпатией со стороны Олега Никитина. И она не возражает против этого…

– Я понимаю, о чем вы говорите, – кивнул миллионер. – Что ж, я тоже не слепой, я заметил, что Ирина неровно дышит к этому пирату от живописи. Но я верю своей жене и твердо знаю, что есть грань, которую она не перейдет. В общем, из ваших слов я понял, что Никитина вы исключили из числа возможных злоумышленников?

– Да, его я, пожалуй, исключил, – согласился Гуров. – Теперь расскажите мне о двух других представителях живописного цеха, которые живут здесь.

– Да, я должен рассказать о Роме Мерцлине и Льве Султанове, – сказал Вершинин. – Извольте. Эти два человека противоположны, как плюс и минус, огонь и лед. При этом Султанов, можно сказать, олицетворяет собой огонь, а Роман – лед. Ну, вы ведь видели, какой он мрачный, неразговорчивый. Его картины похожи на их создателя: они такие же печальные и, так сказать, замкнутые. Роман пишет в основном пейзажи: осенние леса, занесенные снегом московские улицы и дворы, скованные льдом реки… Критики сравнивают его с Левитаном, его так и называют – современный Левитан. А Султанов пишет в основном людей – всякие жанровые сценки, пьяниц, сидящих на лавочках, перепалки в очередях…

– Интересно, где это он в современной жизни нашел очереди? – спросил сыщик. – Мне кажется, их уже нигде не осталось.

– Не скажите! – покачал головой Вершинин. – Остались очереди в театры, особенно на громкие премьеры, на концерты, на какие-то спортивные соревнования… В общем, Султанов пишет современное общество и современных людей. И его картины тоже пользуются спросом, хотя их раскупают не так активно, как полотна Никитина и Мерцлина.

– А вы, стало быть, поддерживаете всех троих? – уточнил сыщик.

– Да, я стремлюсь поддержать все три направления, – кивнул миллионер. – А что вы думаете об этих людях в плане поисков злоумышленника?

– Пока ничего не думаю, – отвечал Гуров. – Но скорее ответ будет отрицательный. Зачем им вредить своему меценату? Хотя случаются извивы человеческой психики… Ладно, теперь, когда мы покончили с гостями, пора спросить про обслуживающий персонал. У вас его довольно много: управляющий Леонидов, горничная Аня, водитель, садовник, повар, два охранника… А еще есть сын управляющего – Сергей, кажется?

– Да, в этом году Аркадий Борисович попросил разрешения взять с собой сына, – кивнул Вершинин. – Но про него я вам ничего сказать не могу. Сергея я видел еще мальчишкой, когда ему было шесть или семь лет. Потом несколько лет он сюда не приезжал и вот теперь появился юношей в возрасте 18 лет. Нет, я ничего о нем не знаю. О самом управляющем могу сказать, что он человек добросовестный, исполнительный, надежный, хорошо знает разные стороны домашнего хозяйства… Самое важное – что он, как мне кажется, не ворует. А в его положении соблазн велик, ведь он все время имеет дело с большими объемами наличных денег, расход которых мне трудно учесть. Звезд с неба Аркадий не хватает, о театре с ним не поговоришь, но это от него и не требуется. Кто у нас дальше следует – горничная? Аня…

Но тут рассказ хозяина поместья прервал возглас его жены Ирины.

– Петр, тебе не кажется, что нам пора возвращаться? – спросила она, подойдя ближе к двум собеседникам. – Гости говорят, что от прогулки у них разыгрался аппетит. Кажется, настало время для второго завтрака. Я понимаю, что вы со Львом Ивановичем увлечены беседой, но можно же и позже побеседовать, не так ли?

– Да, ты совершенно права, – согласился Вершинин. – Наш разговор мы можем закончить позже.

И вся компания направилась к машинам.

Глава 4

Вернувшись в поместье, участники поездки в горы дружно направились к накрытому столу. Там уже сидели трое художников, оторвавшихся от своих мольбертов, а повар Григорий расставлял перед ними все новые блюда. Стол ломился от всевозможных закусок, колбас и сыров.

Ирина Вершинина стала спрашивать художников, как у них шла работа. Однако Мерцлин, верный своему характеру, отмалчивался, Никитин и Султанов тоже были не слишком разговорчивы. Тут к сидящим за столом вышел повар Григорий Шенгелия и сообщил, что по распоряжению хозяина дома он несколько изменил обычный распорядок приема пищи. Обед будет легким, состоящим в основном из закусок, зато ему, Григорию, велено приготовить праздничный ужин, ведь это будет первый вечер на новом месте.

– Обещаю, что все останутся довольны, – сказал повар. – Будут самые лучшие блюда, какие я умею готовить.

После такого объявления беседа как-то сама собой перешла на преимущества той или другой национальной кухни. Супруги Вершинины оказались поклонниками грузинской кухни, чем объяснялся и выбор домашнего повара.

– Говорите что хотите, но вкуснее грузинских мясных блюд нет ничего, – убежденно говорил Вершинин. – А как они подходят к винам! Например, сочетание свежеприготовленного хинкали и марочного саперави или хванчкары – это вершина застолья! Наш Григорий может придать этому сочетанию особый аромат. Представляю, что нас ждет сегодня вечером!

Однако младшее поколение Вершининых не соглашалось с родителями. Выяснилось, что Иван и Настя склоняются к французской кухне. Из вин же они предпочитали бордо или шабли.

– Кстати, я бы очень хотела сегодня вечером распить бутылку настоящего шабли в честь приезда, – сказала Настя. – Отпраздновать начало летнего сезона! Аркадий Борисович, в вашем винном погребке найдется бутылка-другая шабли?

Однако управляющий развел руками:

– Извините, Анастасия Петровна, но боюсь, этот зверь у нас не водится. Бордо имеется, найду и кьянти, и чинзано, а вот шабли мне никто не заказывал.

– И конечно, такое вино в Красной Поляне не найдешь ни в одном магазине, – заметил Иван. – За ним надо ехать в Сочи. Так что, сестренка, может, после завтрака сгоняем туда? Заодно в море искупаемся…

– Отличная идея! – поддержала брата Настя. – Только, чур, я за рулем. Давно не гоняла по здешним виражам. Эх, прокачу!

– Ты это брось насчет «прокачу по виражам»! – заметил ей Петр Вершинин. – Дорога здесь, конечно, хорошая, но даже на прекрасной дороге можно попасть в аварию, если лихачить. Пусть лучше Аркадий Борисович еще раз съездит.

– Нет, я сама хочу! – потребовала Настя. – И в море хочу окунуться. Обещаю: я не стану лихачить, буду ехать осторожно.

Вершинин пожал плечами и не стал настаивать на своем. Тут завтрак закончился, все встали из-за стола и стали определяться с дальнейшей программой на сегодняшний день. Поскольку младшие Вершинины уже определились со своим планом, то они отправились по своим комнатам – взять купальники, переодеться, приготовиться к поездке. Никитин и Султанов сказали, что пройдут по горной тропе в сторону поселка Эсто-Садок и там постараются найти место, чтобы поработать.

– Нельзя же все время в одном и том же месте писать, – заявил Олег Никитин. – Нужно открывать новые мотивы!

Роман Мерцлин заявил, что ему далеко ходить не хочется, он найдет себе место поближе к поместью. Ирина Васильевна выразила желание пройти вместе с Никитиным и Султановым, а потом вернуться назад, заняться новыми саженцами.

У Гурова имелся свой план на сегодняшний день. Встав из-за стола, он направился в дежурку – незаметную комнату недалеко от входа в дом, где постоянно дежурил один из охранников. О том, как устроена охрана поместья, ему в первый же вечер рассказал управляющий Леонидов. Он же назвал сыщику имена охранников. Одного звали Константин Потапов, другого – Марат Ордынцев. У сыщика осталась еще масса вопросов о том, как работает охрана, но вчера у него не было времени задать эти вопросы. И вот теперь он решил вплотную заняться вопросами охраны.

Дежурка представляла собой небольшое помещение без окон. Вся она была уставлена экранами, на которых отображалась ограда поместья, а также его различные уголки: парк с его дорожками, бассейн, теннисный корт. За столом перед пультом сидел Костя Потапов. Гуров представился, сел рядом с охранником и принялся задавать вопросы.

– Когда ты заступил? – спросил он.

– В шесть утра, – отвечал охранник. – И буду дежурить до шести вечера, в шесть меня Марат сменит.

– То есть смена длится двенадцать часов?

– Да, ровно двенадцать.

– И что входит в твои обязанности?

– Прежде всего я слежу за воротами. Смотрю, кто подъехал. Если это свои, открываю ворота. Если машина чужая, спрашиваю, кто приехал.

– На воротах есть микрофон и динамик, так?

– Да.

– А если подъедет машина не Вершинина, но постоянного посетителя – например, молоко привезут или еще какие продукты?

– Такой постоянный поставщик здесь только один, и его я знаю – это Руслан Качурин из поселка. Он все привозит, что каждый день требуется: и молоко, и хлеб, и питьевую воду, и овощи.

– А за остальным Леонидов ездит?

– Да, за остальными продуктами, а также за прочими вещами – туалетной бумагой, мылом, всем необходимым – ездят или Аркадий Борисович, или горничная Аня.

– А остальную часть ограды, за пределами ворот, ты контролируешь?

– Конечно! Вот, можете сами убедиться, на экранах все видно.

Гуров не поленился проверить слова охранника. Он встал и прошелся вдоль стен, внимательно вглядываясь в каждый экран. Перед одним из них он остановился, ткнул в экран пальцем и сказал:

– Ну-ка, глянь сюда.

Охранник подошел и поглядел в то место, куда указывал сыщик.

– Видишь – вот здесь кусты загораживают часть ограды. Примерно четыре метра забора ты не видишь. Тебе не кажется, что это неправильно?

– Конечно, кажется! – воскликнул Потапов. – Я уже сколько раз говорил Егору, чтобы он этот куст подстриг или вообще пересадил. Но он говорит, что этот бересклет очень нравится Ирине Васильевне и она не разрешает ничего с ним делать.

– Егор – это садовник?

– Ну да.

– А с самой хозяйкой ты говорил?

– Нет еще. Наверно, надо сказать. Может, вы сами ей скажете?

– Да, наверно, скажу. Потому что ограда должна вся находиться под наблюдением. Теперь скажи: а в доме камеры есть?

– Нет, в доме ни одной нет. Петр Никитич не разрешает. Говорит, что домашняя жизнь должна быть свободна от наблюдения. И я его, в общем, понимаю.

– Я тоже понимаю. Хотя пару камер я бы все же повесил. Скажем, в холле, на кухне и в столовой. Тогда ты мог бы видеть, как готовят еду, кто входит в дом и кто выходит. Ведь сейчас ты этого не видишь, верно?

– Нет, не вижу, тут вы правы. А в столовой зачем? Чтобы мыши сахар из буфета не тащили?

– А ты, я вижу, парень с юмором. Нет, тут речь не о мышах, а о том, что кладут в тарелки и наливают в бокалы. Понимаешь?

– Нет, признаться, я не очень…

– Ладно, потом поймешь. Скажи, а как ты попал в охрану? Раньше где работал?

– После школы я немного в автомастерской поработал. Потом меня призвали, год отслужил. А после службы устроился в один ЧОП. А уже оттуда меня Аркадий Борисович пригласил сюда.

– Значит, тебя Леонидов пригласил?

– Ну да.

– А Марат откуда пришел?

– Вот Марат – совсем другое дело. Во-первых, он старше меня на девять лет. А во-вторых, он успел в полиции потрудиться.

– А почему ушел?

– Это вы у него самого спросите. Мне он не сказал.

– Хорошо, спрошу, – сказал сыщик. – Теперь слушай меня внимательно, Костя. На время, пока я живу здесь, вы с Маратом поступаете в мое распоряжение. Сейчас я отвечаю за безопасность Вершинина и всех остальных, живущих в этом доме. Это понятно?

– Понятно, – кивнул охранник.

– Хорошо. А где сейчас Марат?

– Спит, наверно. Ведь он только четыре часа назад сменился. Он еще часа два-три будет спать, потом встанет и на спортплощадку пойдет. Он спортом много занимается: бегает, штангу поднимает, в бассейне плавает.

– А ты что?

– Я тоже… плаваю немного. Но вообще я не такой фанат спорта, как Марат.

– А напрасно, Костя, – сказал Гуров. – В этом деле фанатизм совсем не мешает. Значит, твой сменщик поднимется около двух? Если увидишь его раньше, чем я, скажи, чтобы он меня нашел. Надо нам с ним тоже познакомиться.

Выйдя из дежурки, Гуров решил сразу решить вопрос с кустом бересклета, из-за которого не было видно часть ограды. Он вышел в парк, чтобы отыскать этот участок. И первым, кого он увидел, вновь оказался друг Вершинина Виктор Селиверстов: он опять занимался своей восточной гимнастикой на лужайке перед домом. Бросив взгляд на поклонника айкидо и кунг-фу, сыщик двинулся дальше, и тут из дома выбежал Петр Вершинин. Но теперь миллионер был не похож сам на себя. Лицо его было искажено, он словно обезумел. В руке он при этом сжимал телефон. Увидев Селиверстова, он кинулся к нему.

– Виктор, ты моих детей не видел? – крикнул он.

– Нет, после перекуса не видел, – отвечал тот. – Так ведь они собирались в Сочи ехать. Уже уехали, наверно. А что случилось?

– Мне сейчас позвонили из городской ГИБДД. Говорят, что на шестом километре сочинского шоссе авария со смертельным исходом. У «Ленд Крузера» на повороте отказали тормоза, и он врезался в отбойник, а затем его вынесло на встречную полосу. И они продиктовали номер машины. Это наш номер! Я сейчас еду туда!

И Вершинин повернулся, чтобы бежать назад в дом – видимо, чтобы переодеться и взять ключи от второй машины. Но в это время из-за дома вышли Настя и Иван, оба в купальных костюмах. Они были раскрасневшиеся, очень довольные и о чем-то оживленно разговаривали.

Увидев своих детей, живых и здоровых, Вершинин застыл на месте.

– Так вы здесь?! – воскликнул он. – Какая удача! Вы здесь!

– А в чем дело? – удивилась Настя. – Почему это удача, что мы здесь? И почему у тебя такое лицо, словно ты привидение увидел?

– Потому что мне только что сказали, что вы разбились! – объяснил им отец. – Поехали в Сочи и разбились. А вы, оказывается, никуда не поехали! Какое счастье! Да, но в таком случае – кто же поехал в Сочи?

– Аркадий Борисович поехал, – объяснил Иван. – Понимаешь, папа, мы в последний момент передумали. Настя вспомнила, что хорошее вино в городе продают всего в двух местах. И сказала, что ей совсем не улыбается колесить по городу, а потом бродить по магазинам. И что по-настоящему ей хочется одного – купаться. Тут я сказал, что купаться можно и здесь, в бассейне. И мы отправились в бассейн, раз уж мы переоделись для моря. А Аркадий Борисович с сыном взялись съездить за вином.

– Значит, Сергей тоже с отцом поехал? – произнес Вершинин. – Какое несчастье! Надо срочно узнать, что с ними случилось…

И он стал названивать знакомым в городскую ГИБДД. Спустя несколько минут переговоров картина прояснилась. Оказалось, что отец и сын Леонидовы оба живы – система безопасности джипа сделала свое дело и защитила их. У старшего Леонидова переломы ребер, у младшего сломана рука. Оба доставлены в городскую больницу, управляющему сейчас делают операцию. Искореженная машина доставлена на стоянку в ГИБДД, там эксперты будут искать причину, приведшую к аварии.