Текст книги "Усадьба заложников"
Автор книги: Николай Леонов
Жанр: Полицейские детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Вот, посмотрите на это, – попросил он. – Что вы можете об этом сказать?
Криминалист осторожно, с помощью пинцета, извлек из пакета сгоревшие комочки пластика, разложил их на столе, а затем подтянул к себе тубус сильного микроскопа. Некоторое время он рассматривал принесенные Гуровым обломки, поворачивал их так и эдак, затем отодвинул микроскоп, выключил освещение и поднял глаза на Гурова.
– Ну, что я вам могу сказать? – произнес эксперт. – Основой для этого изделия послужил диктофон из числа «шпионских штучек», которые продаются в магазинах всяческих приколов. Но эту «штучку» сильно модифицировали. Ее перемонтировали, чтобы уменьшить размер, а главное – чтобы добавить устройство с таймером, которое обеспечивало саморазрушение диктофона после окончания работы.
– Какой же квалификацией нужно было обладать, чтобы изготовить такую сложную конструкцию? – спросил Гуров.
– Ну, я бы не сказал, что это штука запредельно сложная, – отвечал Парусинов. – Чтобы ее сделать, нужно быть хорошим IT-специалистом. Ну и вообще рукастым человеком. А как эта штука работала, вы мне можете рассказать?
– Почему же нет, могу, – ответил Гуров.
И рассказал эксперту о голосе из-под кровати, который разбудил его ночью. Об угрозах, которые изрекал этот голос, и о том, как в конце устройство вспыхнуло и сгорело. А также о выключателе, превращенном в ловушку. Парусинов выслушал этот рассказ, покачал головой, потом произнес:
– Ну и дела у вас там творятся! У вас имеется опасный противник, Лев Иванович! Рисковый, хитрый человек. Впрочем, думаю, вы его быстро вычислите, ведь обычно такие люди очень заметны, их поведение резко отличается от поведения обычных людей.
– Не знаю, чем уж оно так резко отличается, – хмыкнул сыщик. – Пока что я этого хитреца не нашел. Так вы проведете более детальный анализ этого устройства?
– Разумеется, проведу, – отвечал эксперт. – Но не ждите, что я сообщу вам приметы злодея. Вряд ли на этих кусках угля могли остаться какие-то следы.
После беседы с экспертом Гуров поднялся на третий этаж, в кабинет капитана Бескровного. И рассказал капитану о главных новостях, накопившихся за два дня: и о попытке неизвестного убить его и Вершинина с помощью спущенного с горы камня, и об устройстве, которое высказало угрозы в адрес самого Гурова, а потом сгорело.
– Как видишь, капитан, события в нашем доме развиваются по восходящей, – закончил он свой рассказ. – Так что ты уж не выпускай нашу усадьбу из виду.
– Я и не думаю выпускать ее из виду, – отвечал Бескровный. – Я тут доложил эту ситуацию своему руководству и получил рекомендацию выделить целую группу людей для охраны вашего поместья. Я могу направить этих людей, человек шесть, в ваше распоряжение прямо сейчас. Если это поможет обеспечить безопасность Петра Никитича, то давайте так и сделаем.
Однако Гуров покачал головой.
– Вряд ли это поможет, – сказал он. – Тут уникальная ситуация. Убийца находится не за пределами поместья, он внутри, где-то рядом со своей возможной жертвой. И что тут могут сделать ваши шесть инспекторов? Нет, лучше вы их используйте здесь, в повседневных делах. Хотя одну вещь вы можете сделать. Я выяснил, что один из охранников поместья, Костя Потапов, – большой разгильдяй. Было бы правильным заменить его на более толкового и ответственного человека. Это необязательно должен быть ваш сотрудник – просто квалифицированный охранник. Если удастся такого найти, сообщите мне, а я поговорю с Вершининым. Все это будет выглядеть как простая замена охранника на более опытного и толкового.
– Хорошо, я прямо сейчас этим займусь, – обещал капитан. – Думаю, уже сегодня вечером я с вами свяжусь и представлю человека, которого мы будем рекомендовать.
– Буду ждать звонка, – сказал Гуров.
Выйдя из ОВД, он вызвал такси, сел в него и уже через час вернулся в поместье. Тут он выяснил, что Вершинин еще не вернулся – видимо, переговоры об устройстве выставки трех художников затянулись. Тогда сыщик направился в дежурку, чтобы поговорить с Ордынцевым.
– Ну, как дела? – спросил он. – Что тут происходило в мое отсутствие?
– Да можно сказать, что ничего не происходило, – отвечал охранник. – Молодежь, то есть Настя, Иван и Сергей, отправились кататься по поселку и прилегающим местам на роликовых коньках. Ну и Женя Самойлов к ним присоединился. Ирина Васильевна занялась любимым делом – вместе с Егором Васильевичем украшает цветами берега пруда, дорожки, в общем, цветниками занимается.
– Ну а художники, наверно, опять ушли куда-нибудь в горы этюды писать, – предположил Гуров.
– Вот и не угадали, – заявил Ордынцев. – Они все трое в своих комнатах возятся – картины для выставки отбирают. Ведь Петр Никитич обещал договориться об устройстве для них троих выставки в местной картинной галерее. А для выставки нужно отобрать лучшие работы. Вот они и отбирают.
– Но ведь вряд ли у них здесь много картин? – предположил сыщик. – Не станут же они их сюда из Москвы везти?
– Да, у Султанова и Мерцлина здесь картин не очень много, – согласился охранник. – А вот полотен Никитина здесь штук двадцать. Ведь он который год здесь отдыхает. И каждый год пишет штук по пять-семь картин. И некоторые дарит хозяевам, а еще пару каждый год они у него покупают. Так что на третьем этаже целая выставка его полотен имеется. Есть из чего выбирать.
– Теперь понятно, – сказал Гуров. – Значит, все были заняты, а ты отдыхал?
– Нет, отдыхать мне особенно не пришлось, – усмехнулся Ордынцев. – Ведь вы просили проверить две камеры в парке. Вот и я выбрал время, сходил и проверил. И могу доложить: вы были правы. Камеры кто-то повернул, и теперь они смотрят совсем в другую сторону. Не видно стену дома, не видно дорожку, и кусок ограды тоже остался без наблюдения.
– Но я думаю, ты все вернул на прежнее место? – спросил сыщик.
– Да, я снова их установил как надо и закрепил, чтобы никому не захотелось их еще раз ворочать, – отвечал охранник. – Но это тревожный сигнал. Это означает, что и другие наши камеры, которые мы за последние дни установили, тоже могут развернуть.
– Да, такая опасность есть, – согласился Гуров. – Скажи, а каким образом наш хитрец подобрался к камерам, чтобы их повернуть? Ведь его должно быть видно, он должен остаться на записи…
– Должен был, да не остался, – отвечал Ордынцев. – Как я обнаружил уже потом, запись была выключена еще ночью. А это значит, что «наш хитрец» заходил сюда, в дежурку, и Костя его не заметил. Так что «хитрец» мог ворочать камеры в любую сторону, куда ему нужно.
– Да, все как я уже говорил, – заметил Гуров. – Костя такой охранник, что из-под него вор может стул вынуть, пока он спит, а он и не обратит внимания. Но это все скоро кончится. Я сегодня просил капитана Бескровного из горотдела, чтобы он подобрал замену Косте. Необязательно сотрудника полиции, просто толкового парня. Капитан обещал до вечера все сделать. А я сегодня же поговорю с Вершининым, объясню, отчего охранника нужно заменить. Так что у тебя уже завтра, я думаю, будет другой напарник.
– Что ж, посмотрим, что это будет за напарник, – сказал Ордынцев. – Не факт, что от него будет большая помощь. Поживем – увидим.
– Вот именно, поживем – увидим, – сказал Гуров.
После чего отправился пройтись до обеда. На лужайке перед домом он увидел знакомую картину: Виктор Селиверстов сидел в позе лотоса, устремив взгляд в неведомое. Он занимался своей восточной гимнастикой. Сыщик обошел его стороной, чтобы не мешать, и вышел за ворота. Он прогулялся до горной развилки дорог, а когда вернулся, увидел подъезжающий к воротам джип Вершинина. Так что он вошел в ворота вслед за машиной.
Двери джипа открылись, и оттуда вышли Вершинин, водитель Илья, а также, к удивлению сыщика, еще один человек – управляющий Аркадий Леонидов. Вся грудь у него была забинтована, правая рука висела на перевязи, но вид у управляющего был довольный.
– Наконец-то! – провозгласил он, осматриваясь. – Наконец я снова здесь! Как мне не хватало этого вида, этого воздуха!
– Значит, вы решили прервать лечение и вернуться раньше срока? – спросил его Гуров.
– Здравствуйте, Лев Иванович! – приветствовал его управляющий. – Да, я уговорил врачей, уговорил Петра Никитича – и мне разрешили вернуться. Но кто сказал, что я прерву лечение? Я буду его проходить здесь. Мне выписали кучу таблеток, выписали уколы, и я буду все это принимать. А уколы мне будет делать Сергей, он умеет. Так что я собираюсь быстро войти в курс дела и снова приняться за работу. Ага, вижу, тут без меня произошли некоторые изменения. Вот этой камеры наблюдения возле дома раньше не было…
– Да, мы повесили несколько дополнительных камер, – подтвердил Гуров. – Шесть штук в парке и две – в доме. Укрепляем систему безопасности.
– Очень хорошо! – отозвался Леонидов. – Безопасность давно нуждалась в укреплении. Ну, я пойду в дом. Надо с Аней поговорить, с Григорием, заняться хозяйством.
И управляющий скрылся в доме. А Гуров подошел к Петру Вершинину и предложил тому пройти в кабинет и поговорить о некоторых неотложных делах. В кабинете он сообщил хозяину поместья о том, что необходимо заменить охранника Потапова на другого человека. Он не стал рассказывать о диктофоне, который подсунули ему под кровать, и о выключателе, превращенном в ловушку. Рассказал лишь о том, что кто-то проник в дежурку и выключил запись с нескольких камер, а потом изменил их положение. И в доме развернул камеру на втором этаже, так что она больше ничего не показывала.
– Да, это возмутительно! – согласился Вершинин. – Но где же я найду другого охранника? Это дело долгое…
– Вам не придется об этом заботиться, – отвечал на это Гуров. – Я уже поговорил в ОВД с капитаном Бескровным, и тот обещал сегодня же к вечеру прислать нового охранника, толкового парня. Так что эту прореху в системе безопасности мы заделаем. Камеры, которые злоумышленник вчера ночью неправильно повернул, Марат сегодня поставил на место. Это тоже сделано. Но у меня к вам будет еще одна просьба. С этого момента, ложась спать, закрывайте двери ваших комнат на ключ, а если есть засов, то лучше еще и на засов. И Насте с Иваном скажите, чтобы так делали. А я художникам скажу. Хотя теперь у нас будут внимательные дежурные, но все же лучше соблюдать меры предосторожности. Да, и насчет художников, я хотел спросить: удалось договориться об устройстве их выставки?
– Да, завтра в картинной галерее будут ждать, когда мы привезем работы, – отвечал Вершинин. – Мы договорились, что всего будет выставлено пятнадцать картин, по пять от каждого из наших гостей. Мне как раз хочется скорее пойти посмотреть, что они отобрали. И завтра мы на автобусе отвезем все это в город.
– Что ж, пойдемте, вместе посмотрим, – сказал Гуров. – Мне тоже интересно.
Когда они поднялись в помещение на третьем этаже, где находилось нечто вроде здешней картинной галереи, выяснилось, что не им одним интересен процесс выбора лучших полотен. У одной из стен стояли картины Никитина, которые художник уже отобрал для выставки. И вдоль них расхаживал бизнесмен Виктор Селиверстов.
– А вы что, тоже живописью интересуетесь? – спросил у него Гуров.
– Я интересуюсь всем, чем интересуется мой друг Петр, – отвечал бизнесмен. – Это он научил меня ценить живопись и хоть немного в ней разбираться.
Гуров оглядел картины, которые Никитин выбрал в качестве лучших. Да, тут было на что посмотреть! Все полотна носили мифологический характер, и все были очень яркими, красочными. На этих полотнах шли на бой сказочные богатыри, плыли по морям небывалые корабли… Создавалось впечатление, что эта стена, с картинами Никитина, ярче освещена, хотя на деле все было совсем наоборот. Ярче других была освещена стена, вдоль которой стояли работы Льва Султанова. На них можно было увидеть группу стариков, которые играли в домино на парковой скамейке, застолье в тесной и грязной комнате, мрачных пассажиров электрички… Лучи солнца не помогали этим картинам – они все равно выглядели мрачными, серыми. Чуть лучше обстояло дело у третьей стены, где стояли картины Романа Мерцлина. Здесь в основном были натюрморты и пейзажи, старые московские дворики, переулки Арбата…
– Будь моя воля, я бы Никитину отдал не пять, а все десять мест, – тихо произнес Селиверстов на ухо Гурову. – С Ромы хватит трех работ, а для Льва – и двух достаточно.
Он сказал это вроде бы тихо, но недостаточно: сыщик заметил, как у Султанова, стоявшего неподалеку, напряглось лицо, сжались скулы, он прямо весь скривился. Значит, слышал то, что сказал бизнесмен. А Гуров, посмотрев на картины, вдруг вспомнил, что здесь, на третьем этаже, он и не подумал повесить хотя бы одну камеру наблюдения. «Тут у меня недоработка, – подумал он. – Хотя, с другой стороны, нельзя ведь весь дом увешать камерами. Когда их слишком много, внимание дежурного рассеивается… И потом, пробраться сюда, на третий этаж, можно только по одной лестнице. И если за ней следить, то можно предотвратить какой-то инцидент…»
Однако надо было как-то отреагировать на реплику Селиверстова, и Гуров сказал:
– Не могу с вами согласиться. У наших художников очень разные направления, и каждый создает прекрасные работы в своем ключе. Просто вам ближе то направление, в котором работает Никитин. Что же, многим нравятся сказки…
Он заметил, что при этих его словах скривился уже Селиверстов, ведь сыщик намекнул, что у него примитивный вкус. «И хорошо, что я тебя уел, – подумал Гуров. – А не говори гадости про других, да еще так, чтобы они слышали».
Он хотел еще раз пройти всю галерею, лучше оценить выставленные работы, но в это время у него зазвонил телефон. Это был капитан Бескровный. Сыщик спустился на второй этаж, зашел к себе в комнату и только здесь ответил на вызов. Он не хотел, чтобы кто-нибудь слышал его переговоры с капитаном.
– Я выполнил вашу просьбу, нашел вам нового охранника, – сказал капитан. – Если вы не против, мы с ним сейчас к вам приедем.
– Замечательно, что ты так быстро его нашел, – отвечал Гуров. – Но знаешь, о чем я хочу попросить? Вы, когда приедете, не подъезжайте прямо к воротам усадьбы. Остановитесь за пару кварталов от нее, и ты мне позвонишь. Я к вам выйду и проведу в усадьбу незаметно. Тут у меня появилась одна догадка, и я хочу ее ночью проверить. И я не хочу, чтобы кто-то знал о появлении у нас нового охранника. Договорились?
– Хорошо, я все сделаю, как вы сказали, – отвечал Бескровный.
Завершив разговор с капитаном, Гуров вернулся на третий этаж. Здесь шло оживленное обсуждение: обсуждался вопрос, где хранить отобранные картины до завтрашнего утра. Вершинин беспокоился за их сохранность и предлагал унести все в его кабинет на втором этаже. Никитин возражал, указывая, что в кабинете мало места и вообще для картин не очень хорошо, если их будут таскать с места на место. Гуров послушал этот спор, а потом присоединился к нему.
– Знаете, Петр Никитич, мне кажется, что Олег Андреевич прав, – сказал он. – Пусть картины остаются здесь. Что с ними здесь может случиться? Правда, здесь, на третьем этаже, нет камер наблюдения, но в этом нет ничего страшного. Ведь на втором этаже камеры есть, на них все видно. Я уверен, что на картины никто не покусится.
– Да, но сегодня ночью должен дежурить Костя, а он человек не очень надежный… – заметил Вершинин.
– Ну, это мне кажется, что не очень надежный, – отвечал Гуров. – Но я могу и ошибаться.
Его мнение оказалось решающим, и картины было решено оставить там, где они находились. Все спустились вниз и отправились по своим делам. Гуров заглянул в дежурку, убедился, что место за пультом снова занял Костя Потапов, а затем, не сказав тому ни слова, вышел и отправился разыскивать Марата Ордынцева.
Марата он нашел на спортивной площадке – тот отжимался, делал растяжку и вообще улучшал свою спортивную подготовку.
– Я думал, ты после смены сначала в столовую пойдешь, – заметил Гуров. – А потом на боковую, спать. А ты вот штангу ворочаешь.
– Самый большой дефицит после дежурства – это дефицит движений, – ответил на это охранник. – Мускулы размять обязательно надо. Вот разомну и уже тогда пойду в столовую и спать.
– Полностью одобряю такую программу, – сказал сыщик. – Но я тебя по другой причине разыскивал. Мне сегодня ночью потребуется твоя помощь.
– Что ж, я готов помочь, – откликнулся Ордынцев. – А что нужно делать?
– У меня возникло предчувствие, что наш противник попробует сегодня ночью испортить картины, отобранные для выставки, – объяснил Гуров. – И я сегодня, кажется, догадался, кто этот наш противник. Он себя выдал, когда все осматривали выставленные работы. Так что я мог бы назвать его имя, но сейчас не хочу этого делать. В общем, тебе надо будет засесть на третьем этаже и ждать злоумышленника. А я встречу нового охранника, которого должен привезти капитан Бескровный, и его самого, и вместе с ними выдвинемся в гостиную. Если мое предположение было правильным, «наш хитрец» ночью попробует повторить трюк с закрытием камеры наблюдения. А закрыв камеру, он проникнет на третий этаж. Скорее всего, он будет действовать обычным ножом. Я заранее подменю пару картин Никитина чистыми холстами – поставлю их обратной стороной. Как только он возьмется за эти холсты, ты его возьмешь. А если он вдруг вывернется и побежит вниз – там его будем ждать мы. Вот такой план. Ты готов его выполнить?
– Хороший план, – отвечал Ордынцев. – Думаю, я смогу все сделать. Но почему вы не хотите назвать человека, которого мне нужно будет схватить?
– Потому что я не до конца уверен в своих выводах, – отвечал Гуров. – И вообще могу ошибаться, а «хитрец» не появлялся на третьем этаже, а занимался сегодня другими делами. Вот мы сегодня ночью и проверим, прав я или неправ.
Глава 13
Самой трудной задачей для Гурова оказалось пройти вечером на третий этаж и переставить полотна. Это надо было сделать для того, чтобы настоящим работам Никитина – а сыщик был убежден, что покушаться намерены именно на его картины, – ничего не угрожало. Причем это предстояло сделать незаметно, чтобы никто не видел, что Гуров зачем-то поднимался в картинную галерею. А еще Гуров хотел изменить расположение одной из камер второго этажа, чтобы она засняла момент, когда злоумышленник будет поворачивать к стене другую камеру – ту, что возле лестницы. При этом надо было не пропустить звонок от капитана Бескровного и быстро выдвинуться к нему, чтобы встретить его и нового охранника, познакомиться с ним и объяснить свой замысел на эту ночь.
Вот почему Гуров весь вечер слонялся по первому этажу: то входил в дом, то выходил. Надо было улучить момент, когда в гостиной и на лестнице никого не будет и можно будет «похимичить» с камерой. Нужная ситуация сложилась только ближе к одиннадцати – почти все обитатели дома ушли гулять, а горничная Аня спустилась в подвал. Гуров быстро поднялся на второй этаж, не скрываясь, ослабил крепления нужной камеры и повернул ее в ту сторону, куда намечал. Он не опасался, что Костя в дежурке заметит его действия. Во-первых, скорее всего, не заметит. А если и заметит, мешать ему не будет. После этого он поднялся на третий этаж и установил картины по-новому. В центре он поставил самую неказистую из работ Никитина – Гуров рассудил, что, если даже нападающий нанесет ей вред, ущерб будет не слишком велик. А наиболее знаковые работы художника он убрал назад, к стене, чтобы они не пострадали. А на их место поставил просто чистые холсты. И снова спустился в гостиную.
Едва он это сделал, как раздался звонок от капитана Бескровного. Капитан сообщал, что они с новым охранником только что подъехали и остановились в двухстах метрах от усадьбы. Гуров ответил, что он сейчас подойдет. Он огляделся вокруг – не следит ли кто за его действиями, – потом подошел к воротам, сказал в микрофон: «Костя, открывай» – и вышел за пределы усадьбы.
Но он не сразу направился вниз по улице, к тому месту, где стояла машина капитана. Он сначала свернул вверх, к лесу, словно собрался прогуляться. И только потом по боковой дорожке направился в нужную сторону.
«Веста» капитана Бескровного стояла в том месте, где сыщик и ожидал ее увидеть. Когда Гуров подошел, навстречу ему из машины вышли двое: сам капитан, а кроме того, высокий светловолосый парень спортивного вида.
– Вот, Лев Иванович, это Олег Шанцев, – представил новичка капитан. – Он недавно поступил на службу и пока носит звание рядового.
– Я и не ожидал, что ты мне на должность охранника сержанта привезешь, – отвечал Гуров. – Я, помнится, даже говорил, что мне и простого охранника из какого-нибудь ЧОПа хватит. Но рядовой полиции – это, конечно, лучше. Что ж, Олег Шанцев, пойдем, я введу вас с капитаном в курс дела.
Они направились к усадьбе, и по дороге сыщик изложил план операции, которую он запланировал проделать этой ночью.
– Я уверен, что сегодня ночью преступник, который организовал несколько нападений на Петра Вершинина и его близких, снова проявит себя, – говорил Гуров. – А именно – он захочет изрезать или еще как-то испортить картины художников, которые гостят у Вершинина. Это лучшие картины, их специально отобрали для того, чтобы завтра везти в Сочинскую картинную галерею на выставку. Сейчас полотна находятся на третьем этаже дома. Там, на третьем этаже, ночью сядет в засаду тот охранник, на которого можно положиться, – Марат Ордынцев, в прошлом сержант полиции. Так что в прошлом он мой и ваш коллега. Марат будет ждать момента, когда злоумышленник поднимется по лестнице и направится к картинам, чтобы их уничтожить. Правда, испортить лучшие работы ему все равно не удастся: я там немного поработал и заменил лучшие полотна на чистые холсты. Но когда злодей начнет резать эти чистые холсты, у нас будет юридический повод его схватить, чтобы затем судить. Хватать будет Ордынцев. А мы в это время засядем внизу, в гостиной. Если преступник сумеет вырваться от Марата, мы вступим в дело и задержим его внизу. Задача понятна?
– Да, понятна, – отвечал капитан. – Ничего сложного тут нет. Но, может быть, нам с Олегом тоже засесть в засаду? Тогда нас будет больше, и преступник точно от нас не уйдет…
– Преступник, может, и не уйдет, но только мы не сможем доказать, что он преступник, – отвечал Гуров. – Ведь там, в картинной галерее, пусто, спрятаться троим людям негде. Достаточно злоумышленнику подняться на третий этаж, как он сразу обнаружит, что его ждут. И что, на ваших глазах кинется картины резать? Нет, он скажет: «Извините, я ошибся» – и пойдет назад. И что ему тогда можно предъявить? Ничего.
– Это, может, и верно, но мне казалось, что вы хотели прежде всего разоблачить этого хитреца, избавить от него семью Вершининых? – спросил капитан. – А эта цель будет достигнута.
– Да, разоблачить негодяя удастся, – согласился Гуров. – Но я все еще надеюсь отправить его на скамью подсудимых. А для этого нужно доказанное противоправное деяние с его стороны. Вот почему нам лучше разделиться, и троим засесть внизу.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, – сказал Бескровный. – Идемте в дом.
– Погодите, тут не все так просто, – сказал Гуров. – Ведь я не хочу, чтобы вас кто-то видел, чтобы в доме вообще знали о вашем присутствии. А это значит, что нам нельзя идти через ворота, обычным порядком. Мы пойдем через дыру в заборе.
– Вы ведь вроде говорили, что все дыры заделали и вообще забор под постоянным наблюдением? – удивился капитан.
– Ну да, дыру, которую проделал наш противник, мы заделали, – подтвердил сыщик. – И камеры везде установили, чтобы никто больше пролезть не мог. Но я решил, что в интересах расследования мне неплохо бы иметь свой лаз, независимый от дежурного и других жителей поместья. И я соорудил такой… ну, вроде перелаза, увидите. А чтобы дежурный охранник этого не заметил, я ближайшую камеру отвернул в сторону.
– Выходит, когда я займу пост охранника, мне нельзя будет в эту камеру смотреть? – спросил Олег Шанцев. – И про ваш лаз мне лучше забыть…
– Ничего подобного! – заявил Гуров. – Если мы сегодня поймаем «хитреца», секретный лаз мне больше не понадобится. И камеру можно будет повернуть в правильную сторону. Даже не можно, а нужно. Ладно, хватит разговоров, пошли.
Они свернули с улицы и вдоль ограды соседнего дома пошли вверх, в лес. Вот уже и соседская ограда кончилась, кругом была лесная чаща. Ночь, как нарочно, выдалась темная, безлунная, в двух шагах ничего не было видно. Но вот справа показалась знакомая Гурову ограда – граница поместья Вершининых. Они двинулись вдоль нее. Ограда повернула, стала взбираться на холм… Когда они достигли вершины холма, сыщик остановился.
– Это должно быть где-то здесь… – пробормотал он, шаря по кустам. – Нет. Я ошибся, чуть дальше…
Он шагнул вперед, наклонился – и вытащил из кустов узкую лесенку, а за ней вторую такую же. Одну лесенку он прислонил к ограде, так что она касалась верхушки, а затем затащил наверх вторую лесенку и перекинул ее на ту сторону. Теперь стало ясно, о каком перелазе он говорил.
– Вон и камера висит, о которой я говорил, – негромко сказал Гуров своим спутникам. – Вон, видите? Давайте, лезьте за мной.
Трое оперативников один за другим преодолели ограду и оказались в парке. Здесь они двинулись вслед за Гуровым по дорожкам, которые хуже было видно на камерах наблюдения, и подошли к дому. Но и тут они не направились к входной двери. Вместо этого сыщик повел своих коллег к окну комнаты охранника Марата Ордынцева. По достигнутой заранее договоренности одна створка окна была приоткрыта. Гуров толкнул ее, и окно открылось полностью. Оперативники залезли в комнату, миновали ее, и полковник приоткрыл дверь в коридор и прислушался. В доме было тихо и темно, все давно легли спать. Сыщик взглянул на часы: было без десяти минут час.
Он повернулся к своим спутникам и прошептал:
– Мы вовремя. Марат уже должен занять свой пост на втором этаже. А нам нужно пересечь гостиную и спрятаться под лестницей. Я иду первый. Если ничего не случится, капитан спустя минуту следует за мной, а еще через минуту идет Олег. Все, вперед!
Он выскользнул в коридор, огляделся и крадучись двинулся к лестнице. Никто ему не помешал, ничто вокруг не двигалось. Сыщик спрятался под лестницей и замер. Прошла минута, и капитан Бескровный присоединился к нему. А еще через минуту подошел и Олег Шанцев.
Теперь им оставалось только ждать. А это оперативники умели. Способность часами сидеть в засаде, поджидая преступников, была одним из важнейших навыков, присущих оперативникам. Тут, в гостиной, где было тепло и никакие комары не кусали, сидеть в засаде было, в общем, нетрудно. Гурову приходилось сидеть в засаде в гораздо более трудных условиях – зимой, под ледяным ветром, или осенью, под дождем…
Они сидели и ждали, и ничего не происходило. Нигде никакая дверь не стукнула, ничьи шаги не звучали. Так прошло полтора часа. Гуров как раз подумал о том, что у преступника остается в запасе не так уж много времени: летние ночи короткие и уже через полтора часа начнет светать. И если за это время ничего не произойдет, ему придется признать свою ошибку, согласиться с тем, что его враг оказался догадливее и осторожнее, чем сыщик о нем думал.
Но в тот самый момент, когда сыщик подумал о возможном провале операции, со второго этажа донесся какой-то звук. Гуров прислушался и понял, что это звук шагов. Кто-то очень осторожно крался к лестнице на третий этаж. Вот неизвестный добрался до лестницы и стал подниматься вверх. Гуров еще днем заметил, что одна ступенька на этой лестнице нещадно скрипит. Вот и сейчас она скрипнула, показывая, что неизвестный достиг середины подъема. Затем его стало слышно хуже – все-таки третий этаж находился достаточно далеко. Было тихо… все еще тихо…
«Что он там делает? – мелькнуло в голове сыщика. – А может быть, он уже режет картины, а Марат спит себе в засаде? Ведь, в конце концов, я плохо знаю Марата, никогда не был с ним ни на одной операции… А что, если…»
И в этот миг на весь дом раздался крик Ордынцева:
– Стой! Стой, я сказал! Ты арестован при попытке…
Вслед за тем послышались звуки борьбы, что-то упало с грохотом, затем стали слышны шаги – быстрые, дробные шаги убегающего человека. А затем стали слышны шаги и того, кто бежал вслед за беглецом.
Гуров выскочил из своего укрытия, то же самое сделали и остальные оперативники. Человек, бежавший по галерее второго этажа, достиг лестницы, кинулся на нее – и тут заметил трех человек, поджидавших его внизу. Деваться беглецу было, в общем, некуда. Но он не остановился. Он кинулся бежать дальше по галерее, вбежал в приоткрытую дверь какой-то комнаты и захлопнул ее за собой.
Гуров кинулся вверх, капитан и Олег Шанцев – за ним. И все же первым у закрытой двери оказался Марат Ордынцев. В темноте Гурову показалось, что лицо у охранника закрашено какой-то краской, и он мельком подумал, что тот, наверно, специально наносил на лицо маскировочную раскраску.
Ордынцев подбежал к двери и всем своим весом ударил в нее. Дверь затрещала, но не подалась. Тут подбежал Гуров, и они ударили в дверь уже вдвоем. Дверь с треском распахнулась, и оперативники увидели пустую комнату и напротив двери – распахнутое окно. Они оба подскочили к нему и выглянули наружу. Они как раз увидели человека, который спускался вниз по росшему на стене плющу. Спустился, спрыгнул на землю – и бросился бежать вглубь парка.
Ордынцев перебросил тело через подоконник и быстро стал спускаться следом за беглецом. Лучи горевших в парке фонарей упали на его лицо, и Гуров понял, что на лице охранника никакая не краска – это была кровь. Она текла из глубокого разреза, который шел от виска вниз, до самой шеи.
Охранник спустился вниз за какую-то секунду, спрыгнул на землю и помчался вслед за беглецом. Гуров последовал за ним, хотя спустился чуть медленнее. Он слышал, как позади него спрыгнули на землю Бескровный и Шанцев. Они все бежали за Ордынцевым, а тот спешил вслед за беглецом. Они миновали теннисный корт, бассейн – и тут беглец резко свернул влево, к ограде. Видимо, он надеялся перелезть через нее и скрыться в лесу.
Однако Марат Ордынцев не дал ему добежать до ограды. Он еще ускорил бег, словно у него открылось второе дыхание, догнал бегущего и свалил его с ног. Тот еще пробовал освободиться, но тут подоспели Гуров и его коллеги. Беглеца перевернули, подняли, поставили его на ноги и надели на него наручники. Теперь Гуров мог хорошенько его разглядеть. Он взглянул в лицо человека, которого он так хотел поймать, и с удовлетворением кивнул головой.
– Так я и думал, – сказал он. – Что ж, Лев Борисович, кажется, сегодняшняя выставка картин обойдется без ваших работ.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?