Текст книги "Пулевое многоточие"

Глава 4

Поезд уносил Гурова и Крячко в сторону Нижнего Новгорода. На этот раз они оба сами вызвались отправиться в командировку. Нужно было прийти в себя после цепи неудач в Москве. Зализать, так сказать, раны. Смерть Пригожиной, проигранная схватка у пруда, убежавшие бандиты, взорванная машина Поздеевой – все это легло на плечи Гурова тяжким бременем, и он даже не видел путей, как избавиться от этого бремени. Несмотря на обилие событий, они ни на шаг не приблизились к сути происходящего. Одно теперь стало ясно абсолютно точно – бывший опер Быков на самом деле попал в нехороший переплет. Но никаких предположений, никаких намеков не было. Кроме тех двух слов, о которых упоминала подруга покойной Пригожиной, – «Советская Родина».

– Что это вообще такое – «Советская Родина»? – сердясь, спросил Гурова генерал Орлов, когда выслушал доклад подчиненного. – Это к чему вообще? Ты сам-то понимаешь, что сказал?

– Это не я сказал, – возразил Гуров. – По словам Поздеевой, это сказал Быков, когда в последний раз звонил сожительнице. Разговор прервался, и к чему имеют отношение эти два слова, не знала и сама Пригожина. Увы, но теперь мы не можем у нее ничего спросить. Однако не думаю, чтобы в трудную минуту Быков стал бы говорить какую-то чепуху.

– Не такой он человек, – подтвердил Крячко. – Мужик конкретный. Не говорю «был», хотя оно так и просится на язык…

Генерал гневно посмотрел на него.

– Типун тебе на язык! Вот чего! – сказал он. – Про Быкова каждый день спрашивают. В министерство из Думы звонят. Интересуются, как продвигается дело. Крупные бизнесмены справляются…

– Кто именно? – вскинул голову Гуров. – Фамилии можешь назвать, Петр Николаевич?

Генерал покрутил головой:

– Чего ты встрепенулся? Для чего тебе их фамилии? Вижу я, куда ты клонишь! Так я никаких тебе фамилий не скажу. Во-первых, потому, что не считаю это правильным. Во-вторых, потому, что сам не знаю. Меня в министерстве об этом в известность поставили. В общих чертах, без фамилий. Просто чтобы я уяснил значимость… Вот и ты уясни.

– Я уяснил, – проворчал Гуров. – Только мне немного странно, что обычным частным сыщиком, бывшим опером интересуются такие большие люди. Это в двух случаях только бывает – или когда эти люди чего-то опасаются, или в кино, где всем до всего есть дело.

– Ну ты это брось! – прикрикнул Орлов. – Как будто у нас наверху одни манекены сидят! Я тебе уже говорил, Быков оказывал услуги кое-кому из важных людей, считался надежным и ловким человеком. А многие его и по прежней службе знают. Пользуется человек уважением.

– Так пользуется, что вторую неделю никто его найти не может, а те, кто каким-то образом имел к нему отношение, прячутся по глухим углам, – сказал Гуров. – Тут не уважением пахнет.

– Вообще-то я вам поручил разобраться, чем это пахнет, – нахмурившись, заявил генерал. – А вы только и делаете, что вопросы задаете. Распустил я вас, ребята! Давайте, двигайте в Нижний! Может быть, там что-то отыщете. Здесь, я полагаю, вам пока делать нечего. Та банда, которая с вами схватилась, сейчас на дно наверняка заляжет.

– А Поздеева? – быстро спросил Крячко.

– За Поздеевой присмотрит Засекин, – жестко сказал Орлов. – Дам ему в подмогу пару человек и поручу сдувать с этой женщины пылинки. Больше ничем заниматься не будет. Довольны? Ну, разумеется, из Нижнего я вас жду в самые короткие сроки и с весомыми результатами. Если опять вернетесь ни с чем…

– Не исключено, – дерзко сказал Гуров. – Паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Ну и что, если в Нижнем обнаружили какую-то бумажку? Какими путями она туда попала, никому не известно.

– Вот и узнайте каким! – подвел черту под разговором Орлов. – Максимум вам четыре дня на это.

– Без дороги, – мрачно, но твердо добавил Гуров.

В Нижний прибыли ранним утром. Их встречали. Служебная машина с шофером у вокзала и сотрудник в штатском на перроне, нервный насупленный блондин лет тридцати семи, без остановки трындевший с кем-то по мобильному. Впрочем, болтовня не мешала ему внимательно следить за пассажирами, выходящими из вагонов.

Гурова с Крячко он вычислил безошибочно, спрятал в карман телефон и представился с исключительным пиететом, чем сразу же понравился Гурову.

– Платон Ребров, оперуполномоченный, – сообщил сотрудник. – Добро пожаловать, товарищи полковники, много о вас наслышаны, это честь для нас… Я на машине. Сейчас подъедем в гостиницу, отдохнете…

– Гостиница – это здорово, – сказал Гуров. – Но, может быть, мы просто перекусим где-нибудь и сразу займемся делом? Вам поручено нас только встретить или вы готовы ввести нас в курс дела?

– Прошу в машину, товарищ полковник, – сказал Ребров, словно не слыша вопроса. – Мы тут очень серьезно относимся к гостям из Москвы. Гостиницу вам подыскали хорошую, с видом на Оку. Номер удобный, есть душ, ванна, кабельное телевидение. Есть даже компьютер с выходом в Интернет. Мы рассудили, что вам может понадобиться. И отдохнуть не помешает. Все равно сейчас никого на месте не найдете.

Он усадил гостей в машину и скомандовал шоферу:

– Трогай!

Потом опять заговорил про гостиницу, про особое обслуживание, которое позволяет даже заказать в номер любое блюдо в любое время суток.

– Так что завтрак вас уже поджидает, – оптимистично заявил он и вдруг почти без паузы добавил совсем другим тоном: – А в курс дела я вас непременно введу. Только дела у нас тут паршивые, если честно. Потому что хотите верьте, хотите нет, а Дужкин сбежал.

– Не понял, – ошарашенно отреагировал Гуров. – Какой еще Дужкин?

– Ну тот самый артист, у которого обнаружилась лицензия вашего Быкова, – объяснил Ребров. – Вы же из-за него приехали?

– И он сбежал?

– Сбежал, – подтвердил Ребров. – Ну вот так вышло.

– А он, может быть, и лицензию с собой прихватил? – ехидно поинтересовался Крячко.

– Нет, лицензия у следователя, – серьезно ответил Ребров. – Подшита к делу. Но Дужкин в бегах. Такая вот оказия. Вчера вечером убежал. По правде говоря, из-за разгильдяйства охраны это случилось.

– И что, невозможно теперь его поймать? – спросил Гуров. – Мне говорили, что этот ваш Дужкин не особенно ловок, не профессор преступного мира.

– Так-то оно так, но в этом заключается и некоторое его преимущество, – поморщился Ребров. – Если руку на сердце, он не слишком кому и нужен. То есть, конечно, его ищут, товарищ полковник…

– Но спустя рукава, – закончил Гуров. – Понятно.

– Не то чтобы… – уклончиво сказал Ребров. – Но сами знаете, людей постоянно не хватает, уровень преступности высокий, особенно возросло число дерзких преступлений. Само собой, все силы туда брошены.

– А Дужкина пускай полковники из Москвы ловят, раз он им так нужен! – засмеялся Крячко. – Теперь ясно, почему хозяева нам с самого начала про отдых толкуют. Перед охотой собак всегда кормят и дают отдохнуть.

– Ну что вы, совсем не поэтому! – запротестовал Ребров. – Кстати, мы номер подготовили раньше, чем сбежал Дужкин. Так что тут никакой связи, товарищ полковник!

– Он шутит, – сказал Гуров. – Ты, Ребров, не обижайся. Но вообще некрасиво получилось. Последняя надежда у нас оставалась на вашего афериста. А теперь получается – ищи ветра в поле.

– Попробуем найти, – виновато отозвался Ребров. – Хотя он и не совсем наш. Дужкин то есть. Он вообще-то залетный, из Мордовии. Там ему вроде как тесно стало. А здесь у него кое-какие связи образовались. Сами знаете, рыбак рыбака…

– Одним словом, поможешь нам найти Дужкина? – спросил напрямую Гуров.

– Постараюсь, – скромно ответил Ребров. – Меня пока от других дел освободили. Предполагали, что вы с пустыми руками уезжать не захотите…

– Да уж, – хмыкнул Гуров. – Значит, сейчас перекусим, потом с делом бы ознакомиться, и будем решать, где Дужкина искать. А еще очень хотелось бы посмотреть личные дела тех охранников, по чьей вине Дужкин сумел совершить побег.

– Понимаю, – кивнул Ребров.

– Только последнее не так явно нужно сделать, – заметил Гуров. – Исподволь. Понимаешь, Ребров?

– Так точно, сделаем.

Они приехали в гостиницу, позавтракали, оставили вещи в номере и в сопровождении Реброва отправились в следственный комитет. Ознакомление с делом Дужкина почти ничего им не дало. Его художества не имели прямого отношения к деятельности Быкова, да и вообще не имели к ней никакого отношения, за исключением лицензии, которая, похоже, попала к Дужкину если не с помойки, то, во всяком случае, достаточно случайно. Собственно, главное и заключалось в том, каким путем оказалась лицензия у мелкого провинциального афериста. Гуров был уверен, что следователю тот рассказал обычную байку, достоверность которой никто особенно и не проверял, поскольку не было такой необходимости. По-настоящему эта лицензия интересовала только их с Крячко.

«Что выросло, то выросло, – решил Гуров. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Придется самим включаться в поиски, ничего не поделаешь. Лишь бы этот Ребров оказался толковым парнем. В одиночку нам здесь не разобраться. А действовать нужно быстро».

Времени катастрофически не хватало. Гуров отлично помнил, на сколько отпустил его генерал Орлов, и понимал, что это не было шуткой. Орлов ждал значимых результатов. Слишком много неприятностей уже закрутилось вокруг имени Быкова.

В первую очередь Гуров хотел прояснить для себя обстоятельства побега Дужкина. Однако тот человек, который считался виновником побега, некий Трофимов, надзиратель СИЗО, находился в больнице, и к нему никого не пропускали. Гуров навел справки и пришел к выводу, что это не спектакль. Трофимов и раньше жаловался на сердце, а неприятность с заключенным совсем его сразила. Возможно, никакого злого умысла в его действиях и не было, но утверждать это никто бы не решился.

Гуров предпринял попытку объясниться с местным милицейским начальством, заручиться, так сказать, поддержкой, был принят им довольно любезно, но все ограничилось только несколькими дипломатическими заявлениями о сотрудничестве, после чего начальство растаяло в воздухе, сославшись на занятость.

Поняв, что выбор у них остается совсем небольшой, Гуров собрал в гостиничном номере совещание.

– Значит, так, Платон Ребров, друг ты наш любезный! Делай что хочешь, но не сегодня завтра негодяй Дужкин должен быть у нас в руках! Понимаю, это звучит дико, но другого выхода нет. Мы должны с ним встретиться во что бы то ни стало. Разрешаю применить для этого любые методы, в том числе даже те, которые могут показаться не слишком законными. Другими словами, ты можешь предложить какое-то нестандартное решение? Ты же местный, знаешь все реалии!

Ребров надолго задумался. Он долго и мучительно о чем-то размышлял, исподлобья посматривал на московских гостей и тер переносицу. Наконец поднял голову и неуверенно проговорил:

– Ну, я не знаю… Сложно, конечно. Да он все равно попадется, не сегодня, так через неделю. Это же без царя в голове люди…

– Мы, Ребров, ждать не можем, – перебил его Гуров. – И потом, есть еще одна важная деталь. Вдруг все это гораздо серьезнее, чем показалось вначале? Тогда Дужкина просто-напросто пристукнут, и останутся нам тогда одни рожки да ножки!

– Это может быть, – согласился Ребров. – Пристукнуть могут и без причин, между прочим. Среди этого контингента разборки сплошь и рядом. Только я хочу сказать, что обычным порядком его искать невыгодно. Проще подождать, пока сам объявится. Или его труп. Сами понимаете, здесь он никого особенно не волнует. Если только нелегальными путями идти…

– Не разбегайся, прыгай, Ребров! – рассердился Гуров. – Мы ему про дефицит времени, а он кашу по тарелке размазывает!.. Говори конкретно, что нужно сделать?

– Да что сделать? – вздохнул Ребров. – Можно попробовать поискать среди блатной публики. Наверняка кто-то знает, где Дужкин, а за хорошие бабки кто-то его и сдаст с удовольствием. Сейчас такие времена – все можно купить, только назови цену…

– Ну, ты даешь, Ребров! – округлил глаза Крячко. – Ты как это себе представляешь? У нас статьи на представительские расходы в командировочном бюджете не предусмотрено. Ты не гляди, что мы из Москвы. Мы такие же бедные менты, как и ты.

– Ну, ты, Стас, нарисовал картину! – мотнул головой Гуров. – «Мы не местные, подайте, кто сколько может…» Но, в общем, суть верная – платить нам совершенно нечем. Тем более подозреваю, что за такую информацию с нас сдерут три шкуры. Можно было бы попробовать согласовать с руководством, но это опять-таки займет кучу времени и ни к чему, скорее всего, не приведет. Нужно искать какой-то иной путь.

Все задумались. Атмосфера в номере сгущалась невеселая. За окном разгорался безоблачный день, и все было залито горячим солнечным сиропом. Если бы не кондиционер в номере, жара бы сделала ситуацию и вовсе невеселой. Все-таки нижегородские коллеги неплохо обо всем позаботились, подумал Гуров. Обо всем, кроме главного.

Из окна номера был виден кусочек водной глади. Под лучами палящего солнца Ока выглядела точно сверкающая золотая фольга. Гурову подумалось, как было бы здорово сейчас окунуться в эту сверкающую воду, поплавать хорошенько, а потом растянуться где-нибудь на берегу, на горячем песочке и лениво потягивать пиво из запотевшей бутылки… «Хватит! – сердито сказал он себе мысленно. – Один раз уже искупались. На пруду. До сих пор кости ноют. И в глазах какие-то искры летают».

– Я вот что подумал, – вдруг с запинкой сказал Ребров. – Можно попробовать один вариант. Но он не слишком надежный, это я сразу говорю. То есть имеется один человек, который может что-то знать. Но у него характер – гаже не бывает. Может такое отмочить, что потом всю жизнь отмываться будешь. А может помочь и денег никаких не спросит.

– Кто такой? Уголовник? – быстро спросил Гуров.

– Да уж не профессор философии! – сокрушенно сказал Ребров. – Правда, сейчас он как будто отошел от активной деятельности. Промышляет валютными операциями. Ну, там, купюры меняет диким порядком. Конкурирует с банками, так сказать. Тоже, конечно, занятие не сахар, но по сравнению с тем, чем он раньше занимался…

– А чем он раньше занимался? – поинтересовался Крячко.

– Была у них такая отчаянная компания, четыре человека, – объяснил Ребров. – Они разбойными нападениями промышляли. Нападали на мелких бизнесменов, грабили, машины угоняли. На их счету четыре трупа и несчетное количество тяжких телесных… Потом в один прекрасный момент нарвались на человека с крутой «крышей». В общем, всех перестреляли, кроме одного. Он чудом выжил, потом под суд попал. Удалось ему отвертеться почти ото всех обвинений – адвокат у него был неплохой. Тот сумел убедить суд, что к большинству эпизодов его клиент непричастен. И хотя никто в это по-настоящему не верил, но доказательства прямые отсутствовали. В общем, дали ему сравнительно немного – четыре года. Он отсидел, вышел и с тех пор живет тихо. Даже иногда помогает органам. Ну, тут у него свой расчет. Не хочет, чтобы его за бизнес тягали.

– И много он тебе помог? – спросил Гуров.

– Да было дело, – уклончиво ответил Ребров. – Но вы если сомневаетесь, то лучше забудем про это предложение. Я этого Змея давно уже не видел. Какая ему сейчас шлея под хвост попала, не знаю.

– У него Змей кличка? – засмеялся Крячко. – Это что же, за мудрость или за изворотливость так назвали?

– Скорее за хладнокровие. Змеи же хладнокровные. А этого вообще мало что расшевелить может. Он почему еще сравнительно спокойно живет – его даже крутые предпочитают не трогать. Взять с него нечего, а нахлебаться можно по самое горло. В общем, вот такой человек.

– А что? По-моему, симпатичный портрет ты нарисовал, Ребров! – похвалил Гуров. – Может быть, в самом деле стоит встретиться с твоим Змеем?

– Смотрите, товарищ полковник! – хмуро предупредил опер. – Этот Змей любой номер может отколоть. Для него авторитетов нету. Если вы ему, например, не понравитесь, он просто может вас послать или, того хуже, на смех выставить…

– Ну, выставить мы, допустим, тоже можем, – грозно заявил Крячко. – Нас пугать нечего.

– Да я не пугаю. Просто чтобы потом претензий не было.

– Да мы все понимаем, Ребров! – успокоил его Гуров. – Действительно, не в академии наук работаем. К тому, что нас кидают, посылают, по мордасам хлещут – к этому мы, можно сказать, с детства привыкли. Как говорится, цель оправдывает средства. Раз есть шанс, значит, нужно его использовать. Нечего думать, связывайся со своим Змеем – будем работать. Единственное, о чем попрошу, заранее не разглашать наших замыслов. Вдруг этот тип и в самом деле нас сразу пошлет? В таком случае ни к чему ему знать про наши дела. А это мы сначала присмотримся, как он настроен, как на нас реагирует…

– Да в этом плане он совершенно нормальный, – сказал Ребров. – Я тут немного сгустил краски. Вообще-то Змей на блатного не очень похож. Ведет себя культурно, вежливо, жаргоном не злоупотребляет. Он даже хамит, как бы это сказать, в рамках… Тут в другом дело – в характере. Непредсказуем, современным языком говоря.

– Ладно, потерпим, – сказал Гуров. – Давай своего Змея!

Ребров предупредил, что на поиски уйдет неопределенное время, и исчез, пообещав позвонить, когда все будет готово. Гуров и Крячко маялись без дела около двух часов, которые показались им бесконечными. Только когда набухшее жаром солнце начало склоняться куда-то к городским окраинам, позвонил Ребров.

– Я извиняюсь, товарищ полковник, – скованным голосом заговорил он. – В общем, ваше задание и выполнено, и не совсем выполнено. Даже не знаю, как это объяснить… В общем, свой финт этот гусь выкинул, как я и предполагал. Наверное, вы…

– Да не тяни ты! – разозлился Гуров. – Мы и так уже очумели тут, тебя дожидаясь, а ты опять предисловия разводишь! Говори суть!

– Суть такая, – заторопился Ребров. – Он согласен с вами встретиться. Но поставил условие – меня на встрече быть не должно. Мы, говорит, сами разберемся. Вот такой наглец!

– Да, наглец, это точно, – согласился Гуров. – И где назначена встреча?

– Если вы согласны, то просто выходите из гостиницы и направляйтесь к спуску, – объяснил Ребров. – Ну, вы видели этот крутой спуск к берегу? Он сам вас встретит на ступенях.

– А чем он мотивирует свое условие? – спросил Гуров. – Почему не желает, чтобы ты присутствовал?

– Говорит, что моя личность слишком хорошо в городе известна, а ему не резон светиться в такой сомнительной компании.

– Ну что же, убедительно, – признал Гуров, – хотя и цинично. Пока я не стал бы называть это капризами. Только не пойму, как этот тип нас узнает? Он что, будет следить за нами от гостиницы?

– Возможно, – кисло сказал Ребров. – Мне пришлось остаться в городе. Я неправильно сделал?

– Да правильно, пожалуй, – махнул рукой Гуров. – Попробуем этот вариант. Пока можешь расслабиться, Ребров. Когда понадобишься – созвонимся.

Он вкратце объяснил ситуацию Крячко, и они отправились на встречу с загадочным Змеем.

После неприятной истории в Москве оба предпочли надеть по такому случаю пиджаки. Разумеется, не из эстетических соображений. На этот раз табельное оружие было при них. Крячко заявил, что лучше будет париться в пиджаке, чем бегать в атаку с никелированной ручкой от автомобиля. Гуров так резко не высказывался, но, в общем-то, разделял это мнение. Выставлять себя на посмешище ему больше не хотелось. Современные преступники мало реагировали на слова. Им требовались более веские аргументы.

Удушающий зной после номера с кондиционером оба почувствовали сразу. Гурову показалось, что под пиджаком у него температура приближается к температуре доменной печи. Но делать было нечего, приходилось терпеть.

Они вышли из гостиницы и зашагали в сторону реки. Даже несмотря на близость огромной водной массы, жара ничуть не казалась меньше. С реки дул легкий ветерок, но он был такой раскаленный, словно прилетел с просторов Северной Африки.

Прогуливающихся вокруг было совсем мало. Никого похожего на Змея они не увидели. Оказавшись у крутого берега, начали долгий спуск по ступеням – занятие довольно занудное, а под палящими лучами солнца почти невыносимое. Была пройдена уже почти половина высоченной лестницы, как вдруг над ухом у Гурова прозвучала негромкая фраза:

– Хороший денек, не правда ли?

Гуров резко повернулся. Его взяла досада. Как можно было не заметить приближения этого человека? Он появился точно из-под земли, хотя на бесконечных ступенях все как на ладони. «Непростительная беспечность! – подумал Гуров. – Но этот Змей действительно ловкач каких мало. Как он умудрился так неслышно подкрасться?» У него уже не возникало сомнений, что дело они имеют с тем самым человеком, о котором рассказывал Ребров. И все-таки Гуров спросил напрямую:

– Ты – Змей?

– Я – Змей.

Их новый знакомый выглядел лет на тридцать, был высок, подтянут и неплохо одет. Его продолговатое загорелое лицо имело резкие, типично мужские черты, что подчеркивалось двумя небольшими шрамами – на щеке и на подбородке. Однако его смягчал взгляд темных глаз – спокойный и вдумчивый, нетипичный для заурядного преступника.

– А вы, значит, Дугу ищете?

– Дугу? – не сразу сообразил Гуров.

– Ну, Дужкина, – усмехнулся Змей. – Который с СИЗО оторвался. По правде сказать, первый раз слышу, чтобы по поводу такой незначительной фигуры проявляли беспокойство в Москве. Может, я чего не знаю?

– Наверняка, – сказал Гуров. – Наверняка не знаешь. Таких людей еще женщины производить не научились – которые все бы знали. Да ведь и поговорка есть: меньше знаешь – крепче спишь.

– Ага, и дольше живешь, – поддакнул Змей. – Но должен заметить, что вы все равно меня уже втянули в этот круговорот и я узнал больше, чем хотелось бы… Что ж, теперь до конца нужно идти. Вам, по крайней мере, а то разговора у нас дальше не получится, это точно.

Гуров и Крячко переглянулись. Змей держал себя так, будто крупный промышленник на деловых переговорах. С одной стороны, ситуация выглядела забавной, но, с другой – ничего забавного не было и в помине. Все висело на волоске. Вздумай сейчас Змей выкинуть очередной фортель, и их планы рушились, как карточный домик. Приказать они ему не могли, да и вообще не имели никаких рычагов воздействия на этого человека. Даже Реброва сейчас с ними не было. Увы, дальнейшее расследование зависело сейчас от доброй воли незнакомого человека с преступным прошлым и сомнительным настоящим, а у Гурова оставались большие сомнения насчет наличия у этого человека именно доброй воли. Поэтому Гурову совсем не хотелось посвящать Змея в детали расследования. Неизвестно, каким образом он мог воспользоваться информацией, и неизвестно, как его вмешательство откликнулось бы впоследствии. Но прервать переговоры еще хуже – Гуров просто не представлял, как они без посторонней помощи сумеют отыскать в чужом городе человека, который намеренно скрывается от правосудия. Это была почти лотерея.

– Действительно, зачем тебе наша головная боль! – сказал Гуров. – Здраво рассуждаешь! Только одного не пойму – зачем же ты по такой жаре тащился на встречу с нами?

Змей посмотрел на Гурова почти весело.

– Нравится мне это! – воскликнул он. – Зачем? Но ведь это и ежу понятно – какая-то выгода у меня имеется, раз я согласился. Только не спрашивайте у меня подробности – все равно не скажу.

– Я вижу, ты хорошо подготовился. Отвечать не собираешься, но вопросы задаешь. Наверное, в детстве ты милиционером мечтал стать… Ладно, слушай! Беглый ваш каким-то образом завладел лицензией частного детектива, нашего бывшего сотрудника. Этот сотрудник пропал. Мы его ищем. Естественно, хотим знать, откуда у Дужкина мог появиться чужой документ. Можешь на этот счет что-то прояснить?

Змей нахмурился и задумчиво поскреб щеку.

– Этот ваш сыщик… Он сюда ездил, что ли?

– Данных таких нет. Но и утверждать обратное сложно. Могу сказать только одно – это хороший человек. Наверное, у тебя иное мнение…

– Какое у меня мнение, не имеет никакого значения, – перебил его Змей. – Но, по-моему, вы сейчас не кривите душой. Это говорит в вашу пользу.

– Гладко излагаешь, – не утерпел Крячко. – Тебе бы в дипломатический корпус – международные конфликты утрясать. Где научился так трепаться?

– У меня работа такая, с людьми, – серьезно ответил Змей. – И не с подзаборниками всякими, а с людьми, у которых по два образования бывает. Нужно уметь связать два-три слова, как вы думаете?

– Нет, все правильно, – подхватил Крячко. – С образованным человеком всегда легче договориться, чем с тем, который слов не знает. Я только в этом смысле. С тобой-то мы, считай, договорились?

В его прищуренных глазах вспыхивали хитрые искорки. Змей посмотрел на него и усмехнулся.

– Считай, договорились! – сказал он, выдержав драматическую паузу. – Помогу вам, так и быть! Сейчас спускаемся вниз, там нас отвезут на катере в один район, где мы наведем кое-какие справки. Возражения имеются?

– Нет, только нужно позвонить Реброву… – начал Гуров.

– Не только не звонить, – жестко заявил Змей, – но даже ни одного слова не произносите вслух. Пока я не скажу «можно».

– Вот отвязался! – восхищенно мотнул головой полковник Крячко. – Как говорится, отыгрался за годы унижений! Чего ты еще для нас придумал, выкладывай!

Змей посмотрел на него с легким превосходством:

– Выкладывать будем по мере поступления, господин полковник. Всему свое время.