Текст книги "Долларовый эквивалент"

Глава 5

Кажется, те парни, что сидели в желтой гоночной машине, решили покататься вовсю. Они с ходу проскочили поворот и помчались дальше, опасно лавируя в уличном потоке. Крячко, сидевший за рулем «Пежо», беспрерывно жал на клаксон и упорно прибавлял газу, словно желая доказать, что право на сумасшествие имеют не только водители желтых гоночных моделей.

От них шарахались, кричали, но Крячко ничего этого не замечал – со свистом и ревом он мчался за «Лянчо». Несмотря на его усердие, расстояние между машинами неуклонно увеличивалось. ГАИ еще не было.

Желтая машина промчалась, не сворачивая, до самого Ленинского проспекта и понеслась дальше к выезду из города. Похитители длиннорукого парня, который, скорее всего, был все-таки Петькой Сергеевым, решили сыграть ва-банк. Используя скоростные качества своего автомобиля, они, судя по всему, намеревались на шоссе уйти от преследования.

Крячко выжимал из гуровской машины все, на что она была способна, и даже то, о чем сам хозяин прежде и не догадывался. Им везло – на всем протяжении пути им не попалось никаких серьезных препятствий, светофоры Крячко проскакивал, не замечая. Наверное, у него был очень преданный ангел-хранитель с большим стажем и высоким классом. Только этой причиной Гуров мог объяснить, почему они так и не врезались ни в одну машину и не вылетели на полной скорости в кювет.

Тем не менее «Лянчо» неумолимо уходила от них. Гуров еще раз попытался связаться с дежурным по городу, но тут выяснилось, что в его телефоне сел аккумулятор. Пока он, чертыхаясь, шарил в карманах у Крячко, чтобы достать его мобильник, они доехали до развязки на Кольцевой дороге. Здесь «Лянчо» впервые попытались остановить. «Шевроле» дорожной патрульной службы, включив сирену и мигалки на крыше, включился в погоню. Водитель «Лянчо», не мудрствуя лукаво, пер напропалую, будто участвовал в гонках, где ставкой была жизнь. Такое упорство могло означать только одно – этим людям было что терять и что скрывать. Догнать их следовало во что бы то ни стало.

Однако если и в городской черте беглецы себя мало чем стесняли, то на открытом шоссе они вообще махнули на все рукой и помчались как ветер. «Шевроле», повисший было у них на хвосте, тоже начал отставать. Впрочем, гаишников это мало смутило. Такие ситуации были для них привычны, и они вызвали подкрепление.

Гуров вдруг обратил внимание, что шоссе перед ними как будто расчистилось. Зажатая с двух сторон зеленой стеной тропаревского лесопарка, серая полоса асфальта вдруг сделалась совершенно пустынной, словно дорога, ведущая в никуда. По ней под завывание сирен и грозные раскаты мегафона, призывающего нарушителей остановиться, неслись только три безумных гонщика. Гуров понял, что где-то впереди перекрыто движение и гонка, скорее всего, вот-вот должна закончиться.

В «Лянчо» это тоже поняли. Едва выскочив за пределы лесопарка, они резко повернули вправо, почти по-цирковому перескочили через обочину, пролетев метров пятнадцать по воздуху, и с треском приземлились на пустыре, на дальнем краю которого виднелись окраинные кварталы Солнцева.

– Эк их разбирает! – пробормотал сквозь зубы Крячко и впервые за время гонки сбросил скорость.

Милицейская машина впереди тоже затормозила, полыхая огнями и тревожа округу завываниями сирены. Крячко подъехал ближе. Из «Шевроле» выскочил бледноватый капитан с пшеничными усами, скользнул ошалелыми глазами по ветровому стеклу «Пежо» и тут же уставился на пустырь, где, отчаянно подпрыгивая на кочках, юлила ярко-желтая машина, быстро удаляясь в сторону Солнцева. Капитан поднес ко рту портативную рацию и принялся что-то лихорадочно бормотать в нее.

– Капитан! – крикнул Гуров, опуская стекло. – Вы получили приказ? Эту машину надо немедленно задержать!

Гаишник, похоже, знал, с кем имеет дело.

– Так точно, товарищ полковник! – сказал он, подступая ближе. – Все посты оповещены. В Солнцеве их встретят. Вылетел вертолет.

– Где же он в таком случае? – сердито бросил Гуров и махнул рукой Крячко. – Мы едем за ними! Присоединяйтесь, капитан! И все время держите связь!

Что ответил капитан, они уже не слышали. Крячко аккуратно съехал на обочину и, наращивая скорость, погнал через пустырь. Но вдруг «Лянчо» остановилась.

– Гони! – закричал Гуров. – Не жалей покрышек! Они уходят!

– Не нервничай, Лева! – деловито отозвался Крячко. – Мне чужих покрышек не жалко. И никуда они не уйдут. Куда они уйдут? Позади Москва.

Но у беглецов, по-видимому, было другое мнение на этот счет. Покинув машину, они опрометью бросились к лесу.

Их было четверо. Трое здоровяков в костюмах и длиннорукий сутулый парень, возможно, Петька Сергеев. Они удирали слаженно и в одном направлении.

Обе машины подъехали к брошенной «Лянчо» одновременно, когда беглецы уже скрылись в лесу. Оперативники выскочили наружу. Из «Шевроле» выбирались гаишники. Двое были с автоматами. Капитан был по-прежнему бледен, но решителен. Посмотрев на зеленую стену леса, он уверенно заявил:

– Не уйдут!

– Откуда вам известно, капитан? – сердито бросил Гуров. – Уже ушли, между прочим… Оставайтесь здесь, на связи! Распорядитесь, чтобы лесопарк оцепили. Передайте приметы. А мы забираем ваших людей и идем за ними. И где же ваш треклятый вертолет?!

Гуров махнул рукой и побежал к лесу. Крячко и гаишники с автоматами послушно потрусили за ним следом. Гуров знаками показал милиционерам, чтобы они забирали пошире, и прибавил ходу. Крячко нагнал его и, весело скалясь, обронил на бегу:

– Ждать да догонять – хуже не бывает, народ тут опять прав. Лучше бы ты меня на связи оставил, Лева!

– На связи я бы и сам остался с удовольствием, – ответил Гуров. – Только мне врач пробежки рекомендовал – на свежем воздухе. А ты вместо того, чтобы трепаться, возьми левее, а то как раз у нас под руками и проскочат.

Они рассыпались по лесу и потеряли друг друга из виду. Был только слышен хруст веток под тяжелыми каблуками. Гуров попытался мысленно вычленить из этого шума тот, который бы относился к убегающим от них людям. Но понял, что это безнадежное занятие. Скорее всего, они тоже разделились – в таких случаях только пионеры бегают всем отрядом. Но их задерживал человек, которого они похитили. Вряд ли они согласятся так просто с ним расстаться. Значит, кто-то из беглецов будет за ним присматривать. Занятие не самое приятное, но, в принципе, выполнимое. До определенного момента планы этой пары могут даже совпадать – им обоим надо уносить ноги. Но при малейшей возможности предполагаемый Петька Сергеев попытается оторваться от своего опекуна, а, судя по его физическим кондициям, он может. Едва поняв, что остался со своим врагом один на один, он рискнет.

Гуров на бегу посмотрел на часы. Они рыскали по лесу всего три минуты, а казалось, что прошла уйма времени. Сердце надсадно бухало в груди, рот наполнился вязкой слюной, и ноги сами собой замедляли бег. Гуров остановился. Он слышал удаляющийся шелест шагов слева и справа – это бежали его спутники. Гуров с грустью подумал, что как ни крути, а возраст есть возраст и природу не обманешь. На короткой дистанции молодые и прыткие обставят тебя в два счета. «Мудростью надо брать, а не штурмом и натиском, – сказал про себя Гуров. – Только какая уж тут мудрость, когда среди бела дня у тебя из-под носа задержанного уводят, которого, кстати, ты и задержать-то толком еще не успел…»

Он прошел еще несколько шагов и оказался на поляне, залитой солнцем. Прямо посреди поляны на левом боку лежал человек в сером костюме. Рукава пиджака и брюки были перемазаны зеленью, карманы вывернуты. Круглая щека человека была неприятного серого цвета. Он не двигался и, кажется, не дышал.

Гуров оглянулся по сторонам, достал из кобуры пистолет и осторожно подошел к лежащему на взрытой траве человеку. Тот, несомненно, был мертв, и умер явно не своей смертью. Следов насилия с первого взгляда Гуров не заметил, но голова была как-то слишком неестественно вывернута, а из уха вдоль щеки стекала уже подсохшая струйка крови. Похоже, его убили голыми руками, сломав шею.

– Ай да молодец, Петька Сергеев! – негромко сказал Гуров. – Такого бугая голыми руками уложил. Просто чемпион! Поздравлять надо – только не его, а село Демино, которое вовремя от такого кадра избавилось… Однако где же он сам? Мы хотим видеть героя!

Гуров обошел поляну, пытаясь найти следы. Они быстро терялись за первыми же деревьями. Скорее всего, Сергеев был уже далеко. Во всяком случае, состязаться с ним в беге Гуров не собирался.

Он вернулся к трупу и осмотрел карманы. Они были добросовестно выпотрошены. Приходилось признать, что Петька отличался не только силой, но и редкостным хладнокровием при полном отсутствии брезгливости. Оставаясь на свободе, человек с такими качествами представлял слишком большую опасность для общества. Если даже до сих пор на нем не было ничего серьезнее драки с помощником кинооператора, его следовало поскорее изолировать.

Гуров достал мобильный телефон, вспомнил про севший аккумулятор и выругался сквозь зубы. Неприятности случаются в самый неподходящий момент – хотя, будь иначе, что бы это были за неприятности! Из синевы наваливался долгожданный треск вертолетного мотора. Легкая белая машина на небольшой высоте промчалась над поляной и унеслась дальше в направлении Кольцевой дороги.

Беглецы могли направиться туда или взять левее и добраться до ближайшего поселка. Гуров подумал, что самое полезное, что он теперь может сделать, – это вернуться к машине и связаться с управлением. Было бы неплохо направить сюда служебную собаку.

Он пошел обратно, внимательно прислушиваясь к звукам, которые доносились из зарослей. Больше всего он опасался услышать выстрелы. Новые жертвы им были совсем ни к чему. И без того события сегодняшнего дня оказались излишне кровавыми – с утра такого никто и предполагать не мог.

На пустыре Гурова дожидался капитан, лицо которого приобрело уже нормальный цвет, и он выглядел весьма активным и деловитым. Однако доклад его Гурову оптимистичным не показался. Все дороги были перекрыты, патрули оповещены, вертолеты подняты, но нарушителей так никто и в глаза не видел.

Гуров связался с генералом Орловым и вкратце обрисовал ситуацию.

– Считаю, что необходимо уже сегодня провести обыск в квартире Сергеева. И у Вельяминова тоже. Чтобы без бюрократических проволочек и без писанины – звякни, Петр, сам в прокуратуру, все-таки твое слово…

Орлов обещал помочь, хотя и был крайне раздосадован случившимся.

– Что же получается? – сердито заявил он. – Поднимаете на ноги весь город, устраиваете на улицах гонки со стрельбой, а преступники спокойно уходят у вас из-под носа? А я теперь еще отдувайся за вас в прокуратуре?

– Что выросло, то выросло, Петр, – виновато сказал на это Гуров. – И на старуху бывает проруха. Зато мы взяли машину Вельяминова.

– Слабое для вас утешение! – констатировал генерал и предупредил, заканчивая разговор: – Жду вас вечером у себя с конкретными фактами и выводами. А до того свяжитесь со следователем – думаю, постановление на обыск вы получите.

Гуров не успел поблагодарить – Орлов уже отключился. Зато из леса появился Крячко, усталый и злой. За ним в некотором отдалении понуро шагали милиционеры с автоматами. Крячко подошел к машине, достал из кармана сигарету, закурил и, посмотрев на небо, сказал:

– Ушли, собаки! Как сквозь землю провалились! Теперь одна надежда, что их с вертолета засекут или на трассе перехватят. Но вряд ли. Если они успели до Кольцевой добраться, то, скорее всего, уехали на попутных поодиночке.

– Один не уехал, – сказал Гуров. – И никуда уже не уедет. Будем надеяться, что родственники захотят с ним попрощаться.

Глава 6

Дверь отворилась прежде, чем Гуров успел повернуть ключ в замке, и буквально уплыла из рук. На пороге с весьма грозным видом стояла Мария. Гуров, намеревавшийся войти неслышно, был немало смущен. Он надеялся, что жена уже спит, утомившись после вечернего спектакля, и не заметит его поздних маневров. Однако вышло наоборот.

– Добрый вечер! – пробормотал он. – Извини, что так поздно. Я думал, ты уже спишь.

– Я тоже присоединяюсь, – сказал перетаптывающийся за его спиной Крячко. – Извини, Маша. Совсем совесть потеряли.

Грозные огоньки в глазах Марии чуть пригасли. Теперь она смотрела на мужчин с уничтожающей иронией, но это было не смертельно.

– Еще минута ожидания, и я бы вас убила обоих, – сообщила она доверительно. – Не разбирая, кто свой, а кто чужой. Вы успели покаяться в последний момент. Но это не значит, что вы прощены, – просто казнь откладывается на некоторое время.

– Слава богу! – облегченно выдохнул Крячко. – Значит, мы сумеем перекусить?

– Вы надеетесь, что вас будут здесь кормить? – удивленно осведомилась Мария.

– Разве жена не должна кормить мужа, вернувшегося с охоты? – сказал Гуров, переступая порог. – По-моему, это закон природы. Иначе в чем же тогда суть домашнего очага, дорогая?

– А ты принес со своей охоты убитого мамонта? – уничтожающе спросила Мария. – Нет, ты привел с собой живого Стаса, а это мало похоже на добычу. И потом, почему ты не позвонил, что задержишься?

– В моем телефоне сел аккумулятор, – сказал Гуров. – А потом так закрутился, что у меня просто вылетело все из головы. Я все тебе объясню – дай только нам чего-нибудь пожевать. Потому что нам опять нужно уходить.

Мария посмотрела на него как на сумасшедшего, потом перевела взгляд на Крячко.

– Это что, шутка? – подозрительно спросила она. – Вы меня разыгрываете? На часах уже половина первого.

Крячко виновато улыбнулся и развел руками.

– Мы люди маленькие, – покорно сказал он. – Начальство прикажет – вообще не будем с работы уходить.

Мария опять повернулась к мужу и возвысила голос:

– Гуров, что ты задумал? Ты решил разыгрывать из себя начальство в такой час? И в чем суть домашнего очага, если муж бежит от него в глухую ночь, невзирая на красавицу жену и невыполненные обязательства?

– Я все объясню. Только дай нам поесть! – взмолился Гуров. – Нам со Стасом обязательно нужно съездить в одно место, потому что завтра может быть уже поздно.

Мария покачала головой и отправилась на кухню. Гуров и Крячко вымыли руки и появились уже к накрытому столу. Вид у них был по-мальчишески виноватый, а Мария не могла долго сердиться.

– Пищу будете сегодня есть исключительно консервированную! – хмурясь, сказала она. – В этом доме некому готовить нормальную еду. Впрочем, если это вас сильно смущает, пожалуй, можно немного водки для поднятия аппетита… – Поколебавшись, она открыла дверцу холодильника и достала оттуда запотевшую бутылку. – Хотя вы и не заслужили, откровенно говоря…

Гуров сделал решительный жест рукой.

– Вот этого не надо! – сказал он. – Как-нибудь в другой раз. А насчет аппетита волноваться не приходится. У нас весь день и маковой росинки во рту не было. По-моему, мы даже и не присели ни разу, а, Стас?..

– Ага, – невразумительно промычал Крячко, наваливаясь на еду. – Только когда за руль.

– Да что же у вас там такое? – с едва заметной досадой спросила Мария, присаживаясь у края стола.

Гуров прекрасно ее понимал. Ни одна женщина не станет терпеть соперницу, даже если это всего лишь работа. Даже такая умная женщина, как Мария. И тем более такая красивая, как Мария.

– Помнишь, я рассказывал тебе про расстрел на прогулочном теплоходе? – сказал он, пытаясь рассказом увлечь жену и увести ее мысли от опасной темы. – Там еще на главных ролях был какой-то модный актер, по совместительству автогонщик… Олег Вельяминов. Кстати, ты его случайно не знаешь – все-таки коллеги по цеху…

– Вельяминов? – приподняв брови, протянула Мария. – Так вот это какой Вельяминов! Да, конечно, что-то припоминаю… Это такой симпатичный молодой человек с хорошо развитыми мышцами. Но я бы не рискнула зачислить себя в его коллеги. Хотя слово «цех» здесь как нельзя лучше подходит. Эти молодые актеры, которые пришли в искусство благодаря накачанным мускулам, всегда напоминали мне спортивную команду, которая ежедневно собирается бить какие-то рекорды, но никак не побьет… Нет, наши пути не пересекались, и ничего особенного я о нем не слышала. Так что, оказалось, что он – главный злодей?

– Вряд ли, – покачал головой Гуров. – Главные злодеи не позволяют так обращаться со своими машинами. А его роскошную тачку стоимостью около пятидесяти тысяч долларов какие-то невоспитанные люди гоняли, как паршивое такси. Пожалуй, если он злодей, то совсем маленький. Эдакий злодейчик, который, похоже, еще вдобавок и в жертвы попал. Но мы пока ничего точно не знаем.

– Кто-то ночью приготовил вам ответы на все ваши вопросы? – поинтересовалась Мария.

– По правде говоря, у нас и вопросов толковых еще нет, – признался Гуров. – Все как-то туманно – бедлам, как выражается один почтенный человек. Что мы имеем? Первое – некая вооруженная группа совершает нападение на прогулочный кораблик, где развлекается дочка банкира со своим любовником-артистом. В дальнейшем дочка исчезает – возможно, убита. Второе: уже после всех этих событий и после допроса исчезает дружок этой девчонки. Третье: его машина оказывается в руках каких-то крепких ребят, которые буквально рыщут по тем же местам, что и мы со Стасом. И соответственно, находят то же, что и мы. Самая крупная находка – некий приятель артиста, электрик из съемочной группы нового фильма, по воле случая родившийся в том самом месте, где банда напала на теплоход и где, кстати, имеется весьма удобная стоянка для катера.

– Ты забыл сказать, что катер они сперли все из той же съемочной группы, – подсказал Крячко, вытирая рот салфеткой.

– Подождите, подождите! – жалобно произнесла Мария, прижимая пальцы к вискам. – У меня голова закружилась. Как это – сперли катер из съемочной группы? Они что, фильм на воде снимают?

– Вряд ли, – покачал головой Гуров. – Хотя все возможно. Но в данном случае Стас имеет в виду, что катер сперли у режиссера фильма – его фамилия Боголепский…

Услышав эту фамилию, Мария скептически улыбнулась.

– Я немного знаю Боголепского, – сообщила она. – Претенциозный, но не бесталанный тип. Однако предпочитает не разменивать свою жизнь на поиски журавля в небе. Несколько жирных синиц в руке, но сразу, его устраивают гораздо больше. Если у него украли катер, то худшего испытания для него и придумать трудно. Это все равно что отобрать у духовного лидера право на высшую истину. Но кто мог это сделать?

– Вот и мы думаем – кто? – сказал Гуров. – Все как-то неизбежно возвращается в одно и то же место – съемочная группа. Кстати, коллектив там довольно нервный – мы со Стасом уже имели возможность в этом убедиться. Правда, с такой командой крупное преступление вряд ли спланируешь, но мы всех и не подозреваем. Нас интересуют Вельяминов и его приятель Сергеев. Сергеева у нас сегодня перехватили из-под самого носа, но он убил одного из похитителей и скрылся.

– Боже мой! – воскликнула Мария. – И, рассказав мне все это, ты отправляешься куда-то на ночь глядя? Очень великодушно с твоей стороны!

– Понимаешь, какое дело, – примирительно произнес Гуров. – Сегодня мы проводили обыск в квартирах Сергеева и Вельяминова. Беседовали с Боголепским. Никаких зацепок. И у нас есть основания думать, что в ближайшее время хозяева в свои квартиры не вернутся. Но Сергеев в розыске. Его фото уже отправлено во все райотделы. Ему нужно где-то отсидеться. Возможно, он надеется, что про его домик в деревне здесь еще никто не знает. Мы со Стасом хотим туда наведаться, пока не поздно, потому что там он тоже вряд ли задержится…

– А так поздно – это потому, что мысль только сейчас пришла нам в головы, – простодушно объяснил Крячко. – Хотя и говорят, что два ума лучше, но, когда эти умы служат в одном ведомстве, они и мыслят в унисон, согласно инструкции…

– Но ведь это, наверное, опасно?

– Ни капельки, – замотал головой Крячко. – Сейчас на шоссе и движения-то почти нет…

– Я вам не про движение говорю! – рассердилась Мария. – Не прикидывайтесь дурачками!

– А мы и не прикидываемся, – примирительно отозвался Гуров. – Мы такие и есть. А на рожон мы лезть не собираемся. Нам важно засечь этого голубчика. Тогда мы вызовем опергруппу, ОМОН, наконец… Тебе абсолютно не из-за чего волноваться, – он наклонился и нежно поцеловал жену в шею.

– Как ты вызовешь ОМОН, когда у тебя мобильник не работает? – отстраняясь, сердито спросила она.

– У Стаса есть мобильник, – возразил Гуров. – И вообще, из-за чего сыр-бор? Скорее всего, наш клиент подастся в другое место. Или его уже взяли где-нибудь на вокзале. Это будет просто ночная прогулка…

– Для тебя это, может быть, прогулка, а для меня – бессонная ночь! – с чувством сказала Мария. – И вообще…

– Обещаю – это в последний раз, – смущенно сказал Гуров.

Мария смерила уничтожающим взглядом его, а потом заодно и Крячко.

– Нет, в самом деле, – примирительно сказал Гуров. – Если мы сейчас выйдем на этого психа, то сэкономим массу времени и нервов.

– Уж только не моих, – вставила Мария. – А впрочем, поступайте как знаете!.. Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, – мол, знала, за кого замуж выходила, и все в таком роде… А ведь действительно знала!..

Последнюю фразу она произнесла с некоторым изумлением, а потом, негромко рассмеявшись, добавила:

– Самое смешное, что действительно знала!.. Но если откровенно, от некоторых своих ночных прогулок ты мог бы и отказаться. Не помню, чтобы ты пропустил хотя бы одну. И всегда объявляешь, что это – последняя.

– На этот раз я сказал правду, клянусь! – объявил Гуров и поднялся из-за стола. – Но теперь нам надо идти. Раньше сядешь – быстрее выйдешь, как говорят в определенных кругах… А ты, теперь точно зная, что с нами ничего не случится, ложись и спокойно засыпай. Не успеет подняться солнце, как я уже буду дома.

– Я в восторге, – сообщила Мария. – Можете выметаться. Но если с тобой, Гуров, что-то случится – домой лучше не приходи!

– Это будет для нас лучшим руководством к действию, – улыбнулся Гуров.

Мария проводила их до дверей, сохраняя крайне неприступный и надменный вид. Но в последнюю секунду она притянула мужа к себе и сказала едва слышно:

– Я ненавижу твои ночные прогулки, но согласна их терпеть – только, пожалуйста, береги себя! Это единственное, о чем я тебя прошу.

Гуров бережно сжал ее тонкие пальцы и уверенно произнес:

– Меня и просить не надо. Я всегда думаю о тебе и отношусь к себе очень бережно – можешь не сомневаться.

Они с Крячко спустились во двор.

– Кто поведет? – спросил Стас.

– Давай ты, – устало ответил Гуров. – У тебя это ловко получается. А я что-то не в форме сегодня.

Крячко согласно кивнул и уселся на место водителя. Гуров опустился на сиденье рядом и почти сразу прикрыл глаза. Перед его внутренним взором проносился весь хаос сегодняшнего дня – бешеная гонка по шоссе, мертвый человек на лесной траве, выныривающий из синевы вертолет, невыносимо долго текущее время обыска в чужих квартирах, разговор с мрачным судмедэкспертом… И никаких результатов. Гуров вспомнил потное напряженное лицо режиссера Боголепского, который никак не мог осознать, что лишился дорогой игрушки – перед тем как затопить катер, бандиты пробили в его днище основательную дыру.

Режиссер был потрясен случившимся и требовал немедленной кары преступникам. При этом он с большим трудом вникал в те вопросы, которые задавал ему Гуров.

– Как думаете, кто мог похитить ваш катер со стоянки? – спрашивал его, например, Гуров.

Режиссер в ответ на это хохотал – вернее, рычал неестественным смехом и с горькой иронией восклицал:

– Вы думаете, у меня мало врагов? Несомненно, это они! Враги и завистники! Зависть – это язва, полковник! Это раковая опухоль, которая разъедает совесть человека. Завистник готов на все – даже уничтожить самое дорогое…

– Видите ли, о завистниках в данном случае говорить не приходится, – возражал ему Гуров. – Судя по всему, ваш катер преступники использовали для нападения на прогулочный теплоход. Это жестокие и беспринципные люди, Петр Валерьянович, и ваши успехи в кинематографе их вряд ли волнуют.

– Ну и что же? – запальчиво говорил дальше Боголепский. – Завистник готов идти на любой сговор – хоть с чертом. Чтобы досадить мне, он обратился к бандитам.

– Хорошо, вы можете назвать фамилию?

– Ха! Мне пришлось бы перечислять эти фамилии часами! – самодовольно сообщил Боголепский. – Нет, конкретную фамилию я вам не назову, даже не просите – для меня самого все это полная загадка. Но подоплека мне понятна… – И он упорно продолжал нести эту ахинею и дальше, пока у Гурова окончательно не лопнуло терпение.

– Олега Вельяминова можно отнести к числу ваших недоброжелателей?

Вопрос поразил режиссера.

– Олега? Да я его благодетель! Я вытащил его из той помойки, где он нюхал бензин и выхлопные газы этих списанных тачек! Я дал ему известность и настоящие деньги… Хотя, наверное, ваш вопрос имеет право на существование. Ведь, как говорится, ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – Боголепский горько рассмеялся. – Неужели он решил так отплатить за все, что я для него сделал?!

– Вы слишком спешите, – сказал ему Гуров. – Я лишь спросил о ваших отношениях с Вельяминовым.

– У нас были превосходные отношения! – возразил Боголепский. – Сначала он просто смотрел мне в рот. И правильно делал. Я вылепил из этого сырого кома глины нечто!.. Но теперь он вообразил, будто может обойтись без меня.

Вельяминов не являлся на съемки с того самого дня, как отметился на первом допросе. Сначала он сослался на нервный срыв и попросил сутки отдыха. Но прошли сутки, вторые, а от Вельяминова не было ни слуху, ни духу. Режиссер не мог его найти, несмотря на титанические усилия.

– Понимаете, на самом деле Вельяминов – элементарная сволочь, – интимно сообщил Гурову режиссер. – Если бы не конъюнктура, я бы этого мерзавца и на пушечный выстрел не подпустил к съемочной площадке. Но зритель хочет видеть на экране крепкого парня без всяких этих интеллигентских штучек. Самое главное – фактура. Приходится смиряться.

– Одним словом, вы не исключаете, что Вельяминов мог быть каким-то образом причастен к похищению вашего катера? – спросил Гуров. – Я слышал, что вы как-то даже вместе на нем катались?

– Я теперь ничего не исключаю, – мрачно признался Боголепский. – Тем более что за Олегом уже водилось нечто подобное. Вы знаете, он пристроил ко мне одного совершенно криминального субъекта. Абсолютного психопата! Он терроризировал всю группу. Я поставил вопрос жестко – или я, или…

– Не электрика ли Сергеева? – перебил его Гуров.

– Ах, вы уже в курсе, – упавшим голосом произнес режиссер. – Странная дружба, не правда ли? Говорят, они познакомились в дисбате, отбывая наказание. Срок в дисбате никуда не пишется, человек формально чист перед обществом, но вы же понимаете, такое испытание бесследно не проходит…

Этот факт был, пожалуй, единственным дельным звеном в словесных кружевах, которые плел Боголепский.

Самым забавным же было то, что режиссер настолько был увлечен собственными невзгодами, что так и не удосужился уловить связь между двумя простыми фактами – разборкой, в которую попал его актер, путешествуя по реке, и участием в той же разборке режиссерского катера. Для Боголепского это были два независимых друг от друга события. Гуров посчитал, что разубеждать его не имеет смысла – практической пользы от этого все равно никакой.

Гуров поразмышлял еще над одной странностью, о которой он услышал сегодня от одного из офицеров МУРа, занятого тем же делом. Его группа искала возможных свидетелей высадки преступной группы на берег. Ведь должны были они куда-нибудь высадиться! Свидетелей пока не нашли, но офицер общался с водолазами, которых нанял Бардин, и его здорово удивило, что результатами их поисков никто, похоже, не интересуется. Бригадир водолазов заявил, будто у него такое ощущение, что они предоставлены самим себе и никто от них ничего не ждет. За все время, пока они посменно полоскались в воде, от Бардина только однажды приезжал человек, побыл минут пять и, не дав никаких указаний, уехал. Если так будет продолжаться, бригадир обещал бросить все работы, плюнув на договор, потому что «ребятам оскорбительно такое отношение».

Гуров был согласен: работа водолаза – не сахар, и нырять просто так, не ощущая заинтересованности заказчика в результатах поисков, мало кто захочет. Тем более речь идет о пропавшем человеке. Выводов напрашивалось два – или господин Бардин не слишком любит свою дочь и лишь формально озабочен ее розыском, или же он что-то знает такое, что позволяет ему сохранять спокойствие и оплачивать водолазные работы, которые ведутся лишь для отвода глаз.

Гурову очень хотелось бы расспросить об этом господина Бардина лично, но по некоторым соображениям он решил отложить расспросы. Он чувствовал, что банкир еще не созрел. К тому же имелись еще обстоятельства, требующие пристального внимания. Так, до сих пор было до конца не ясно, какое имели отношение к делу Вельяминов и его дружок Сергеев, и кто такие те проворные ребята, которые раскатывали в актерской тачке по местам, так сказать, «боевой славы», и была ли в ту злосчастную ночь еще одна лодка, и если была, то куда она в конце концов делась?.. И еще – что за люди приезжали в село Демино накануне нападения и пили водку в доме все того же электрика Сергеева? Гуров очень надеялся, что на последний вопрос криминалисты все-таки сумеют ответить – отпечатки пальцев, добытые Крячко с нарушением процессуальных норм, изучались в лаборатории, и через день-другой должны появиться результаты.

– Ты спишь, Лева? – Голос Крячко вырвал его из раздумий. – Просыпайся. Сворачиваем на Демино. За бортом безветренно, сухо, температура воздуха двадцать градусов по шкале Цельсия…

– Сам вижу, что двадцать, – проворчал Гуров. – И, между прочим, я и не думал спать, полковник! Вот так создаются легенды. Я размышлял.

– Тоже иногда полезно, – наклонил голову Крячко. – А я бы на твоем месте все-таки поспал. Все равно ведь ничего не надумал?

– Не то чтобы совсем ничего, – ответил Гуров. – Но хотелось бы большего.

– Ну, даст бог, потянет нашего друга на родную землю, – заметил Крячко. – Если только не осядет он где-нибудь у дружков.

– С дружками у него, я думаю, проблемы, – покачал головой Гуров. – Вряд ли кому-то захочется сейчас иметь под боком такого психопата, да еще находящегося в розыске. Убраться из Москвы – лучший для него выход.

Впереди в лунном свете показались очертания крыш и силуэты деревьев. Два-три одиноких огонька помаргивали сквозь черную листву – Демино спало.

– Встань у поворота, – посоветовал Гуров. – Машину поближе к кустам, чтобы не так заметно было.