Текст книги "Снежный киллер"

Глава 3

Посадив жену на автобус, Гуров направился вверх по ущелью, туда, где находился пансионат «Вершина». Они с Марией уже проходили мимо этого здания, но в отдалении. Теперь же ему предстояло рассмотреть его подробнее.

Пансионат ему понравился. Сразу было видно, что денег на его отделку не жалели. Тщательно оштукатуренные стены, гранитная облицовка понизу, стропила из мореного дуба, такие же наличники окон, аккуратно выложенные каминные трубы – все это делало «Вершину» похожей на швейцарские шале. В таком доме было приятно отдыхать.

Однако было незаметно, чтобы обитатели пансионата беззаботно отдыхали. Не было видно ни одного человека, не слышалась веселая музыка, которая обычно звучит на горных курортах.

Гуров толкнул тяжелую дверь и вошел в уютный холл. Он был пуст. Но пока сыщик оглядывался, размышляя, где искать обитателей пансионата, послышались шаги, и в холл вошел его давешний собеседник.

– Вы все же пришли! – воскликнул он. – Как я рад! Значит, вы решили заняться нашим делом?

– Да, мне захотелось выяснить кое-какие моменты, – отвечал Гуров. – А также взглянуть на место, где все это случилось, и на самого погибшего. Но вначале давайте вы мне подробно расскажете о тех, кто приехал на курорт вместе с Семеновым и живет сейчас в пансионате. Ведь вы сняли его целиком – я правильно понял?

– Да, совершенно правильно, – кивнул собеседник. – Сняли мы напополам с Игорем. Что ж, давайте присядем, и я вам все расскажу.

Они сели в удобные кожаные кресла возле камина. Сейчас огонь в нем, правда, не горел – ведь вечер еще не наступил, – но аккуратно сложенные дрова говорили о том, что за камином следят и спустя несколько часов он превратится в очаг уюта.

– Давайте начнем с меня, – предложил собеседник Гурова. – Итак, меня зовут Олег Вахтангович. Я владею сетью ресторанов «Колхида» – они расположены не только в Москве, но и в Петербурге, Ярославле и ряде других городов. Игорь Семенов был моим давним другом. Дружим мы с давних пор, уже двадцать лет. Впервые познакомились в начале 90-х, на курсах по основам бизнеса при Высшей школе экономики. Игорь был ученым, математиком, я – гуманитарий, литературовед, специалист по средневековой литературе. В то время наши профессии одновременно перестали приносить какой-либо доход, и мы оба обратили свои взгляды к предпринимательству. У нас оказалось много общего, и мы подружились. С тех пор мы регулярно встречаемся, вместе отдыхаем, дружим семьями. Правда, семья в полном смысле слова есть только у Игоря… была то есть. Я несколько лет назад расстался с женой, пока живу один…

– И здесь вы тоже отдыхаете один? – уточнил Гуров.

Этот простой вопрос неожиданно привел владельца сети ресторанов в смущение.

– Один… – пробормотал он. – Нет, не совсем… одному неудобно… тут со мной одна девушка…

– Понятно, – остановил его Гуров. – Ваша личная жизнь меня не интересует. А кто приехал сюда с Семеновым?

– С ним приехали несколько человек, – начал объяснять Абуладзе. – Это прежде всего его жена Лидия и дочь Ксения. Кроме того, приехал его подчиненный, первый заместитель директора компании Глеб Николаевич Молчанов и помощник и телохранитель Семенова Павел Зорькин.

– Значит, если я правильно понял, в пансионате поселились вы с вашей девушкой и еще пять человек, включая Семенова?

– Да, все так.

– Расскажите мне, только коротко, в каких отношениях находятся между собой эти люди, – попросил Гуров. – И дайте каждому краткую характеристику.

– Хорошо, я попробую, – согласился Абуладзе. Затем он оглянулся на окружавшую холл галерею, убедился, что на ней никого нет и никто не может его услышать, и начал рассказ: – Сначала, конечно, надо сказать о Лиде. Она на пять лет моложе Игоря. Но для женщины такой возраст… сами понимаете. В прошлом она по профессии проектировщик. Но уже лет пятнадцать не работает – с тех самых пор, как Игорь стал зарабатывать приличные деньги. Занимается коллекционированием картин, драгоценностей… разными вещами.

– Меня не слишком интересуют увлечения вдовы погибшего, – остановил его Гуров. – Прежде всего меня интересуют их отношения. Они были такими, как должны быть у супругов?

– У супругов… – медленно произнес Абуладзе. Он явно находился в затруднении. – Ну, у супругов бывают очень разные отношения…

– Нет, давайте все-таки скажите что-то более определенное, – настаивал Гуров. – Так и быть, я вам помогу. Под отношениями, которые должны быть у супругов, я понимаю любовь, желание общаться, стремление помочь. Когда люди делятся друг с другом и горем, и радостью. Так вот: у погибшего Семенова с женой были такие отношения?

– Нет, если вы о таких – нет, их не было, – покачал головой Абуладзе. – Уже лет пять, наверное, как между ними наступило охлаждение. Это не сразу началось, постепенно. Ну, известную роль сыграл возраст Лидии Евгеньевны. Сами понимаете, интимная близость между ними была уже невозможна… а потом как-то прекратилась и любая близость.

– Но они общались, разговаривали?

– Да, конечно, разговаривали, но…

– Семенов не был с женой вполне откровенен?

– Да, это надо признать. Он многое от нее скрывал.

– Понятно. Позже мы еще вернемся к этому вопросу. Я должен знать все, до мельчайших подробностей. А пока давайте поговорим о других.

– Хорошо, давайте о других. Значит, Ксения, дочь Игоря. Она девушка очень волевая, самостоятельная. Как и отец, увлекается горными лыжами.

– В каких отношениях она была с отцом?

– В отличных отношениях. Просто в прекрасных! Вот здесь была настоящая любовь: отцовская – со стороны Игоря и дочерняя – со стороны Ксюши. Насколько я знаю, они много и охотно разговаривали, делились друг с другом…

– У Ксении есть молодой человек?

– Да, конечно. Его зовут Саша, фамилию не помню. Студент, кажется. Он тоже сюда приехал, вслед за Ксенией. Только живет не в пансионате, а на какой-то турбазе.

– Так, и у нас остались еще два человека, живущие здесь, в «Вершине». Расскажите немного о них.

– Да я много и не могу, – признался Абуладзе. – Телохранителя я мало знаю. Видел, конечно, но не более того. Крепкий, исполнительный… Что еще можно сказать? А что касается этого заместителя, Молчанова, то о нем я вообще ничего не могу сказать. Я его только здесь в первый раз и увидел. Что он за человек, мне неизвестно. Нет, пожалуй, одно все же скажу: что он вполне оправдывает свою фамилию. Все больше молчит.

– Ладно, для начала этого хватит, – решил Гуров. – Теперь я хотел бы взглянуть на тело погибшего.

– Идемте, – сказал ресторатор. – Оно не здесь. Недалеко есть ледник, его туда положили.

Они вышли из здания и направились к расположенному неподалеку приземистому строению. Абуладзе открыл дверь, и в нос сыщику ударил хорошо знакомый запах, говорящий о том, что в помещении находится покойник.

– Обычно владелец пансионата хранит здесь рыбу и фрукты, – тихо произнес Абуладзе. – Но сейчас они все это убрали, распихали по холодильникам. Теперь здесь только Игорь.

Погибший владелец компании лежал в центре помещения, завернутый в большой кусок брезента. Гуров приподнял его верхнюю часть. «Да, здорово ему досталось…» – подумал он, увидев, что стало с предпринимателем после падения со скалы. Вся правая сторона головы была разбита, глаз исчез. Тем не менее Гуров сразу узнал того человека, который вчера ехал вечером кататься. Его предположение оказалось верным: вчера он действительно встретился с Игорем Семеновым. В первый и последний раз… Гуров открыл брезент дальше и убедился, что пострадала вообще вся правая сторона тела – рука неестественно торчала, ребра, по всей видимости, тоже были сломаны.

Он вновь накрыл покойного и повернулся к ресторатору.

– Как я понял, врач его смотрел? – спросил он.

– Да, из Тырныауза приезжала бригада – лейтенант полиции, врач, фотограф, – подтвердил ресторатор. – Врач провел осмотр и выписал свидетельство о смерти. Записал, что смерть произошла в результате несчастного случая, как я вам уже говорил. А лейтенант заявил, что случай очевидный, следствие проводить не будут, уголовное дело возбуждать тоже.

– А как фамилия этого лейтенанта?

– Да, я записал, – кивнул Абуладзе. – Сейчас…

Он достал из кармана куртки блокнот, полистал и, найдя нужную страницу, прочитал:

– Касыгов Александр Исрапилович.

– А телефон его у вас есть?

– Да, телефон я тоже взял, – подтвердил Абуладзе.

– Врач не находил на теле повреждений, полученных до наступления смерти? Побоев, следов ударов?

– Как я понял, нет, ничего такого не было.

– Хорошо, телефон я потом у вас спишу, – сказал Гуров. – Что ж, здесь я все посмотрел, теперь пойдемте на трассу. Только знаете что? Где его лыжи?

И он кивнул в сторону тела, накрытого брезентом.

– Лыжи, лыжи… – задумался ресторатор. – А, вспомнил! Наверно, они там же, где все вещи, – в его комнате. Пойдемте.

Они вышли, Абуладзе запер ледник, и они вернулись в пансионат. Комната, которую занимал погибший, находилась на втором этаже. Они поднялись по лестнице, изготовленной из какого-то дорогого дерева – не покрашенного и даже не покрытого лаком, а только обработанного особым образом, что лучше выявило его структуру, – и двинулись по галерее, которая огибала холл. Когда они проходили мимо одной из дверей, Гуров услышал доносившийся из-за нее сдавленный тоскливый вой. В этом звуке было столько неподдельной муки, столько горя, что Гуров невольно остановился.

– Это кто там? – шепотом спросил он Абуладзе. – Жена? Или дочь?

– Нет, это нет… – вновь смутился ресторатор. – Это Настя Мельникова. Переживает очень…

– А кто эта Настя? – спросил Гуров. – Вы о ней не говорили.

– Нет, я говорил, – поправил его Абуладзе. – Вы только имени ее не спросили. Настя – это моя девушка, с которой я приехал.

– А, вот что! Но как-то странно… Она что, хорошо знала покойного?

– Да, очень хорошо! – подтвердил собеседник. – Игорь нас с ней и познакомил.

– Понятно… – кивнул Гуров. – Значит, это ваша комната тоже?

– Нет, моя нет… – пробормотал Абуладзе. – Моя – следующая. Все-таки, понимаете, мы не муж и жена…

– А что, в семье Семенова такие строгие нравы? – удивился Гуров. – Сейчас на это вроде смотрят проще…

Эти слова Гурова привели владельца сети ресторанов в еще большее смущение.

– Да, тут строго… – пробормотал он. – Тут… они…

Он явно не знал, что сказать. Однако в этот момент произошло одно событие, которое помогло ему выйти из неловкого положения. На другой стороне галереи открылась дверь, и из нее вышла дама.

Это была именно дама, а не просто женщина. Точеное лицо с умело наложенным макияжем, сложная прическа, длинное платье, нитка жемчуга на шее, жемчужные серьги в ушах – с таким обликом она могла смело направляться на прием, например, в «Президент-отель».

Красавица внимательно взглянула на Гурова и его спутника и направилась в их сторону. Когда она приблизилась, Абуладзе обратился к ней:

– Лидия… позвольте представить вам знаменитого сыщика, полковника Льва Ивановича Гурова. Я вам о нем говорил. Лев Иванович отдыхает в поселке. И он любезно согласился проверить обстоятельства гибели Игоря.

Произнеся эту тираду, он повернулся к Гурову и произнес:

– А это Лидия Евгеньевна Семенова. Жена… впрочем, теперь уже вдова Игоря.

– Очень приятно, – сказала вдова, протягивая сыщику руку. Он мог бы поклясться, что рука была протянута для поцелуя, прямо как в фильмах «про прежнюю жизнь». Однако Гуров, будучи человеком простым, руку только пожал.

– Хорошо, что гибель Игоря будет изучена таким известным специалистом, – продолжала вдова. – Чтобы потом не было никаких недомолвок. Хотя я, признаться, не понимаю, какие тут могут быть сомнения. Все ясно как день. Поэтому, когда Олег мне утром сказал, что хочет к вам обратиться, я сперва была против. Но потом подумала и решила, что так действительно будет лучше. Чтобы потом никто не мог бросить тень. А то сейчас много развелось любителей копаться в чужой личной жизни. В том числе в чужих трагедиях. Мы все очень тяжело переживаем смерть Игоря – и я, и моя дочь…

В момент, когда Лидия Евгеньевна произносила эти слова, из комнаты, возле которой они стояли, вновь донесся стон, полный боли. Гуров заметил, как при этом скривился рот у прекрасной вдовы.

– Да все, кто здесь живет, тяжело переживают эту утрату, – закончила Лидия Евгеньевна свою фразу. – Хотя некоторым, – она покосилась на дверь комнаты, – стоило бы проявлять немного сдержанности. И такта. И не изображать то, чего нет. Во всяком случае, я желаю вам всяческих успехов в вашей работе, – закончила вдова.

После этого она прошла дальше по галерее и скрылась в последней из комнат. Мужчины проводили ее взглядом. Впрочем, провожал взглядом только один Абуладзе, а Гуров скорее следил за выражением лица ресторатора. И это выражение его немного удивило. Олег Вахтангович смотрел вслед прекрасной вдове с выражением, в котором удивительным образом соединялись восхищение и брезгливость.

Глава 4

Захватив в комнате погибшего его лыжи (одна из них треснула вдоль, у другой было сломано крепление), Гуров и Абуладзе направились к подъемнику.

– Если я не ошибаюсь, Семенов катался не только вчера вечером, он каждый вечер отправлялся на трассу? – спросил Гуров по дороге.

– Да, Игорь страстно увлекался горными лыжами, участвовал в соревнованиях – конечно, на любительском уровне, – отвечал ресторатор. – И старался не пропустить ни одного часа, когда имелась возможность покататься.

– Вы наверняка не раз наблюдали, как он собирается на трассу, – продолжал Гуров. – Ведь так?

– Да, я видел это много раз, – кивнул Абуладзе.

– У каждого спортсмена, который внимательно относится к своему делу, есть своего рода ритуал подготовки, – сказал Гуров. – Те, кто занимается лыжными гонками, например, измеряют температуру снега, выбирают смазку, наносят ее. А горнолыжники, я знаю, внимательно проверяют крепления. Семенов это делал?

– Да, обязательно. А почему вы об этом спрашиваете?

– Мне надо точно представить картину того, как ваш друг вчера отправился кататься, – объяснил сыщик. – Я должен знать все обстоятельства. Тут нет мелочей! И я хочу, чтобы вы мне помогли восстановить все детали вчерашнего вечера.

– Я охотно все расскажу, – кивнул ресторатор.

– Итак, ваш друг проверил крепления. А что еще он делал?

– Ну, он надел костюм… То есть сначала надел костюм, потом вышел из пансионата и проверил крепления… Надел очки… Вот, кажется, и все.

– Скажите, а он ничего не пил перед выходом?

– Вы имеете в виду спиртное? Нет, ни в коем случае! Игорь никогда так не поступал. Он относился к горам крайне ответственно. И вообще он никогда не злоупотреблял…

– Вы меня не поняли, – остановил его Гуров. – Я имел в виду не только спиртное. И даже вовсе не спиртное. Знаете, иногда люди что-то едят. Такой, знаете, перекус. Пьют кофе…

– А, вы об этом! Нет, непосредственно перед выходом Игорь ничего не ел. Но за полтора часа до этого у нас было нечто вроде полдника.

– Бутерброды?

– Нет, никаких бутербродов. Мы все сторонники здорового питания, а Игорь особенно. Овощные и фруктовые салаты, соки… Игорь особенно любил такой тропический салат – манго, папайя, персики. И еще креветки.

– А пил он, значит, только сок?

– Нет, не только сок, еще чашку кофе.

– А кто вчера варил этот кофе?

– Кто варил… – Абуладзе задумался. – Дайте вспомнить… Может, я? Хотя нет. Или Лидия? Нет, знаете, не могу вспомнить. А почему это так важно?

– Все может быть важно. Постарайтесь все же вспомнить. Если получится, скажите мне, ладно?

– Обязательно! – заверил его ресторатор.

Тем временем они дошли до подъемника, отстояли небольшую очередь – был разгар дня, и все обитатели долины устремились на трассы, – потом забрались в кресла и отправились на гору. Вниз уплывали сверкающие снежные склоны, ярко светило солнце. Впереди и позади их раздавались веселые голоса, смех, и не верилось, что здесь произошла трагедия, а возможно, и преступление.

Однако Гурова, как видно, эта курортная обстановка не расслабляла, и в преступление ему вполне верилось.

– Скажите, кто первым заметил вчера долгое отсутствие Семенова? – спросил он.

– Первым, первым… – вновь задумался его спутник. – Да, вспомнил! Первой забеспокоилась Ксюша, его дочь. Мы все – то есть я, Настя, Лидия, Молчанов – сидели в гостиной, ждали Игоря, чтобы сесть ужинать. Смотрели телевизор. И тут Ксения вышла из своей комнаты и сказала: «Смотрите, как темно! А папы все нет». Тогда Лидия отозвалась: «А ты ему позвони. Может, он уже спустился и с кем-нибудь беседует». Ксения ей на это заметила: «Ты будто не знаешь, что папа никогда с собой телефон не берет. Хочешь, проверю?» Она набрала номер отца, и действительно, мы услышали, как телефон отозвался – из его комнаты…

– Так, а дальше?

– Прошло еще минут пять. Ксения обратно к себе уже не ушла. Все ходила по гостиной, смотрела за окно. Потом заявила: «Ну, вы как хотите, а я пойду папу искать». Я, конечно, сказал, что пойду с ней. С нами пошли также Саша – я вам о нем уже говорил, это молодой парень, поклонник Ксении, он у нее сидел в тот вечер, – а еще Настя и Павел, помощник Семенова.

– Значит, всего пошли пять человек?

– Да, мы пошли впятером. Дошли до подъемника. Все думали, что он вот-вот попадется нам навстречу, но этого не случилось. Подъемник уже не работал. Тогда я отправился к механику и попросил его включить. Это оказалось непросто. В конце концов я ему попросту заплатил, и мы смогли поехать наверх. Стояла уже глубокая ночь. В этой темноте мы прошли всю трассу, до самого низа, но Игоря так и не нашли. К этому времени я уже понял, что случилось несчастье. И когда мы вернулись в пансионат и выяснили, что Игоря нет и там, я убедил Лидию позвонить в Тырныауз, в полицию. Она так и сделала. Но мы, конечно, не могли просто так лечь спать. Решили пройти по всем гостиницам, пансионатам. Была такая надежда, что он вдруг встретил на трассе кого-то знакомого и тот зазвал его к себе в гости. И мы пошли его искать…

– Так впятером и ходили?

– Да, почти до самого утра. А утром…

– Нет, про сегодняшнее утро вы расскажете потом, – прервал его Гуров. – А сейчас скажите мне вот что: Семенов был богатым человеком?

– Да, очень богатым, – заверил Абуладзе. – Его состояние в настоящий момент оценивается примерно в тридцать-сорок миллионов.

– Ну, это не так много, – заметил Гуров.

– Нет, вы, наверно, меня не поняли, – уточнил ресторатор. – Я имел в виду доллары. В рублях это будет свыше миллиарда.

– И кому достанется это состояние?

– Вообще-то это информация конфиденциальная… – сказал Абуладзе, понизив голос, словно в кресле подъемника кто-то мог его услышать. – Я об этом знаю, потому что Игорь со мной поделился как с ближайшим другом…

– Давайте договоримся так, – строго сказал ему Гуров. – Или я начинаю вести расследование – и тогда вы сообщаете все сведения, которые мне нужны и которые у вас имеются. Или вы сообщаете лишь то, что, по вашему мнению, можно рассказать, что не составляет семейную тайну, что никому не повредит и так далее, – но рассказываете это все кому-то другому. Не мне. Потому что я в таком случае никаким расследованием заниматься не буду. Никаких умолчаний, никакой «конфиденциальной информации» быть не должно. Я должен знать абсолютно все! Так что давайте решайте.

– Нет, вы меня не так поняли! – воскликнул ресторатор. – Конечно, я вам все расскажу. Я просто хотел сказать, что об этом пока никто не знает. Так вот, несколько лет назад у Игоря возникли проблемы с сердцем. Позже эти проблемы усилились, и в позапрошлом году у него случился инфаркт. А тогда, четыре года назад, Игорь, естественно, забеспокоился и решил принять меры. Ксения была тогда совсем еще ребенком, ей было только шестнадцать…

– А сейчас ей сколько? – прервал его Гуров.

– Сейчас двадцать исполнилось.

– Значит, проблемы возникли ровно четыре года назад?

– Совершенно верно. Так вот, поскольку Ксения еще не могла самостоятельно распоряжаться большими деньгами, Игорь решил так: все свое состояние он завещал жене. А на имя Ксении положил в банк некоторую сумму – по-моему, около ста тысяч долларов. Ну, и еще какие-то деньги он положил на имя сына от первого брака и на имя своей бывшей жены – ведь Лидия у него вторая. Делая так, Игорь полагал, что в случае, если с ним что-то случится, Лидия сумеет распорядиться деньгами, сохранит компанию и сможет затем обеспечить Ксюшу. Но в последний год, когда Ксюша выросла, он хотел изменить завещание.

– Он вам об этом говорил?

– Да, мы несколько раз об этом разговаривали. Он говорил, что Ксения очень изменилась за последние годы, вся эта чернуха, которая ее мучила, исчезла, и теперь ей можно доверить распоряжаться значительными средствами. Он хотел составить завещание иначе: чтобы жена и дочь владели равными долями имущества. А еще он хотел значительные средства оставить на нужды благотворительности. Даже фонд специальный собирался учредить для этих целей.

– Лидия, естественно, знала о первом завещании?

– Да, конечно.

– А о планах мужа изменить его?

– Вот этого я не знаю, – признался ресторатор.

– Вы упомянули о каких-то проблемах, которые были у дочери Семенова, – сказал Гуров. – Мне бы хотелось… Впрочем, давайте отложим этот разговор, – прервал он сам себя. – А то, я вижу, мы уже приехали.

Действительно, подъемник доставил их наверх, к началу трассы. Здесь было многолюдно. Горнолыжники в ярких костюмах направлялись к началу спуска. Туда же двинулись и Гуров с Абуладзе.

– Вот отсюда Игорь должен был спускаться вчера вечером, – сказал ресторатор, указывая на склон, обозначенный флажками и яркими ленточками ограждения. – И, видимо, начал спускаться. Подтвердить это никто не может – на горе в тот момент никого не было.

– А где находятся скалы, с которых он упал? – спросил Гуров.

– Там, ниже, – показал Абуладзе. – Отсюда это место не видно. Надо спуститься.

– Что ж, давайте спустимся, – сказал Гуров.

Они вышли за флажки, чтобы не мешать лыжникам, и двинулись вниз. Местами спуск был очень крутой, так что приходилось идти осторожно. И все время, пока они шли, мимо них с легким шорохом скользили вниз горнолыжники.

Наконец спустя двадцать минут они вышли к месту, где трасса делала крутой поворот налево. А справа темнели зубцы скал.

– Вон там находится место, откуда он сорвался, – показал Абуладзе.

– Здесь, наверное, около трехсот метров, – оценил расстояние Гуров.

– Да, примерно так, – согласился с ним ресторатор.

Они свернули к скалам. Сыщик шел медленно, то и дело сворачивая в сторону и вглядываясь в снег. Наконец он совсем остановился и присел на корточки.

– Что вы увидели? – спросил, подходя к нему, Абуладзе.

– Вот, смотрите, – Гуров показал ему на две полоски, которые тянулись по снегу. – Как, по-вашему, что могло оставить такой след?

– Выглядит так, будто по снегу провели палкой, – заметил ресторатор.

– Но кто бы стал идти триста метров, ведя по снегу палкой? – спросил Гуров. – Причем делать это надо с большой силой – снег-то плотный. Не проще ли предположить, что по снегу что-то волочили? Например, вот эту лыжу.

И он показал треснувшую лыжу Семенова, которую держал в руках.

– Впрочем, сейчас мы проверим мое предположение, – сказал он.

Сыщик взял в руки конец лыжи и пошел к пропасти, волоча второй конец по снегу. Пройдя так десяток метров, он остановился и оглянулся. Позади тянулся неровный след – точь-в-точь такой же, какой они обнаружили.

– Значит, он снял лыжи еще там, у поворота! – воскликнул Абуладзе. – Снял – и пошел к пропасти! При этом он не нес лыжи на плече – он так всегда делал. Игорь никогда не волочил лыжи за собой. Да и никто из горнолыжников так не делает. Но почему? Зачем?

– Вот на эти вопросы мы и должны ответить, – заметил Гуров.

Они пошли дальше и вскоре вышли к скалам. Отсюда открывался красивый, но в то же время устрашающий вид – совсем не такой, как от начала спуска. Прямо из-под ног уходила вниз стометровая, почти отвесная стена. На другой стороне ущелья виднелась еще одна пропасть, даже более глубокая.

– Вот там мы его нашли, – сказал Абуладзе, показывая вниз. – Прямо под нами.

– И вы считаете, что кто-то вашего друга столкнул?

– Ну да! Иначе почему он упал?

– А вы тут много раз ходили? Здесь, наверху? – спросил Гуров.

– Нет, не очень, – ответил ресторатор.

– Это хорошо. Тогда стойте здесь, где сейчас стоите. А я похожу, посмотрю.

И он начал обследовать площадку возле скал, внимательно приглядываясь ко всем следам на снегу. Несколько раз он возвращался на прежнее место, сравнивал что-то, потом шел дальше. Так прошло минут двадцать. Затем Гуров вернулся к своему спутнику.

– Нет, вряд ли его толкали, – заметил он. – Нет никаких следов борьбы. Когда кого-то толкают или тащат, следы обязательно остаются.

– Но, допустим, Игорь не ожидал нападения, – стал рассуждать Абуладзе. – Возможно, человек, которого он здесь встретил, вызывал у него доверие. А может быть, он его даже знал. Игорь подошел, заговорил с ним – и тот его внезапно толкнул в пропасть. Тогда следов борьбы может и не быть.

– Да, возможно, – согласился Гуров. – Очень правдоподобное рассуждение. Тем более что кое-какие следы я все же нашел.

– Нашли? Где? – в волнении воскликнул Абуладзе.

– Вон там, немного в стороне, – показал Гуров. – Такое впечатление, что там кто-то стоял. А может, даже сидел на камнях.

– Значит, там остались отпечатки? И по ним можно найти убийцу!

– Вряд ли, – Гуров с сомнением покачал головой. – Должен вас разочаровать: этот ваш предполагаемый убийца носил точно такие же горные ботинки, как и ваш друг Семенов. Следы очень похожие. Впрочем, тут многие ходят в подобной обуви. Но у меня возник другой вопрос. Вы уже второй раз говорите, что у Семенова здесь мог быть кто-то знакомый. Вы такого знакомого случайно не знаете? Может, в поселке отдыхает кто-то, кого он знал еще в Москве?

– Нет, я никаких общих знакомых не встречал, – покачал головой Абуладзе. – И Игорь не говорил. Хотя нет, постойте! Он как-то упомянул, что встретил одного человека, которого знал. Он даже сказал о нем несколько слов… Но что именно? Нет, не могу вспомнить.

– Как я вижу, вам теперь многое придется вспоминать, – заметил Гуров. – Ладно, здесь я тоже увидел все, что хотел. Теперь давайте вернемся в пансионат – мне надо познакомиться со всеми, кто там живет, поговорить с ними. А пока будем спускаться, я задам вам еще несколько вопросов.