Текст книги "Тихий остров (сборник)"

– Оля?.. – Участковый категорично помотал головой. – Нет, она вряд ли могла что-то такое отмочить, убить даже полного негодяя.

– А как вообще это стало возможным – ее измена Стогонову? – Станислав недоуменно развел руками. – Если она его любила, какого черта согласилась на интим с этим озлобленным придурком?

Участковый грустно усмехнулся, сокрушенно развел руками и заявил:

– Если чужая душа – потемки, то женская – вдвойне. А Борька, между нами говоря, весь в свою мамочку. Когда ему что надо было, он без мыла куда хочешь мог залезть. Этот гад сумел их рассорить, запудрить ей мозги, набрехал, что влюбился в нее без ума. Васька заметил их вместе и наговорил ей резкостей. Вот она назло ему с ним и пошла.

Гуров потер лоб ладонью и негромко, с сомнением в голосе отметил:

– Значит, Ольга уехала после исчезновения, но убить вряд ли могла. Может быть. Кстати, Анатолий, а ведь до нас со Станиславом Васильевичем, чтобы выяснить эти вопросы, связанные с вашими здешними ЧП, приезжали представители следственных структур. Что ж у них-то работа не заладилась?

Андронкин всем своим видом изобразил полное недоумение и сокрушенно пояснил:

– Знаете, к нам действительно один за другим приезжали двое следователей, но с обоими произошли досадные несчастные случаи.

– Как?! И с ними тоже?! – Стас озадаченно рассмеялся. – Ни хрена себе! Что же за несчастья обрушились на этих бедолаг?

– Это были сотрудники Сахалинского областного управления. Первый, капитан полиции Николенко, приехал месяца три назад. В Тихом был около недели. Весь такой закрытый, секретный, неразговорчивый. У нас его сразу же прозвали капитаном Немо. Проверяя какую-то свою версию – он их все даже от меня держал в строгом секрете! – этот Немо пришел в школу. Когда он на крыльце о чем-то разговаривал с Арсением Михайловичем, ему на голову свалился кирпич. Школа у нас – единственное трехэтажное здание. Кирпич сорвался с самого верхнего карниза, идущего вдоль кромки стены. Благо капитан был в фуражке, да и кирпич прошел немного вскользь. Николенко получил серьезное сотрясение мозга. Хотя при ином раскладе мог бы и вообще не встать.

Опера выслушали его и переглянулись.

– В чем же причина падения кирпича? Вы выясняли? – поинтересовался Гуров.

– Кладка уже старая. Я сам проверял, лазил наверх, нашел именно то место, откуда он вывалился. Специально бросить кирпич на голову капитану едва ли кто смог бы. Дверь лестницы, ведущей на крышу, была постоянно закрыта на замок. По пожарной, наружной, незамеченным наверх не забраться. Так что это чистая случайность! Кстати, этот же вывод подтвердил и оперуполномоченный областного УВД майор Литваков, который приехал после капитана. Шустрый такой мужик. За день он мог обегать весь остров. У него прозвище было майор Вихрь. Это из фильма про войну.

Лев Иванович рассмеялся, покрутил головой и спросил:

– А на этого-то что упало?

– Нет-нет! – Андронкин отрицательно помахал рукой. – На этого ничего не падало. Он сам упал, когда взбирался на сопку, чтобы оттуда осмотреть округу, прилегающую к Тихому. На камне поскользнулся и кубарем полетел вниз. Хорошо, невдалеке люди оказались. Подобрали его и бегом в местную больничку. Оказалось, перелом большеберцовой и малоберцовой костей правой ноги. Его, как и капитана Немо, санитарной авиацией с Кунашира отправили в Южно-Сахалинск.

– Выходит, это тоже чисто несчастный случай? – с нескрываемой иронией спросил Крячко.

– Да, вообще-то. А что тут еще думать? – участковый в упор посмотрел на Стаса и тягостно вздохнул. – Сам Литваков мне сказал, что у него на крутом склоне отчего-то вдруг как будто отнялась и подвернулась нога. И все! Тут поневоле приходится признать, что происшедшее, как ни верти, не тянет на чей-то злой умысел. Нет никаких реальных улик, зацепок, которые позволили бы сказать однозначно, что это дело рук конкретного негодяя. А подозрения-то к протоколу не пришьешь.

Глава 7

Захватив папки с документами по несчастным случаям, опера отправились в местный Дом культуры, где в должности заведующего работал самодеятельный краевед Евгений Брыгин. Это учреждение представляло собой одноэтажное здание с просторным кинозалом, уставленным рядами многосекционных скрипучих клубных скамеек еще советского производства. Вдоль края сцены, на которой шла репетиция хора, висел полуоткрытый, явно очень тяжелый бордовый занавес.

Брыгин не только заведовал данным очагом культуры. Он являлся еще и хормейстером, а заодно и аккомпаниатором. У него на груди блестел перламутром большой концертный баян. Евгений что-то строго выговаривал своим певуньям. Насколько можно было разглядеть из зала, в составе хора преобладали островитянки в возрасте от тридцати до пятидесяти.

Увидев нежданных гостей, Брыгин громко объявил:

– Перерыв!

Он снял с плеч ремни баяна, поставил инструмент на пол, спустился со сцены и направился навстречу визитерам. Евгений поздоровался с ними. Потом он указал взглядом на своих артисток в замысловатых шапочках, сверкающих стразами, и длинных расшитых платьях, стилизованных под старинные русские наряды.

– Наши лучшие дарования! – чуть смущенно пояснил Брыгин. – Они уже не раз занимали первые места на региональных конкурсах. Ну а вы, я так понимаю, по тому же самому вопросу, который мы сегодня уже обсуждали в администрации?

– Да, хотим детально обговорить с вами некоторые моменты всех этих загадочных происшествий. – Гуров мельком взглянул на хористок, которые наблюдали за ними с нескрываемым любопытством, и улыбнулся. – Мы постараемся отнять у вас как можно меньше времени.

– Ничего страшного! – Краевед упреждающе поднял руки. – Я готов уделить вам ровно столько времени, сколько понадобится.

Как видно, хористки не страдали патологической застенчивостью. Они начали спускаться со сцены и подтягиваться к собеседникам.

– Вы и есть те самые гости из Москвы, два настоящих полковника? – звонкоголосо поинтересовалась одна из самых молодых, подойдя поближе.

– Вот так! Уже и нам прозвище придумали! – Крячко жизнерадостно рассмеялся.

– Надеемся, что и в самом деле окажемся настоящими. – Лев Иванович улыбнулся и чуть заметно пожал плечами. – Но мы, вообще-то, всегда рассчитываем на помощь местного населения. В какой-то мере и от всех вас зависит, как скоро мы сможем разобраться с чертовщиной, творящейся здесь.

Участники этого импровизированного собрания расселись, кому где понравилось, и заговорили о том, что жители Тихого уже до предела встревожены загадочными происшествиями и готовы на любые жертвы, лишь бы закончился этот затянувшийся кошмар.

– Знаете, раньше у нас на Шумбумаи дети в любое время суток могли играть где угодно. И никто за них не беспокоился, – заявила хористка, назвавшая оперов настоящими полковниками. – Лишь бы на серное поле не совались. А теперь? Все в напряжении, детей от двора никто не отпускает, чуть смерклось – все, бегом домой! Взрослые за пределы поселка теперь ходят только по двое, а то и по трое. И никак иначе! Да что это за жизнь такая? Как в клетке!..

– А на ваш взгляд, из-за чего на острове стали твориться те безобразия, которые происходят у вас вот уже последние несколько лет? – поинтересовался Станислав. – Кстати, как вас зовут?

– Надежда, Надя. – Женщина чуть зарделась и одарила Стаса пленительной улыбкой. – У нас тут есть одна бабуля, наполовину айнка, которая уже давно переехала с Кунашира на наш остров. Так вот, она гадает на рыбьих костях. Она как-то сказала, что виной всему – какой-то черный человек. Он одной ногой стоит на этой земле, а другой – на той, что на полуденной стороне. Видимо, бабушка имела в виду Хоккайдо.

Некоторые хористки тут же согласно закивали, подтверждая сказанное Надеждой. Другие выразили серьезные сомнения по поводу айнского гадания.

– Надя, бабуля давно уже из ума выжила, плетет невесть что. А ты ее слушаешь! – Дама лет сорока пяти с лицом типичной школьной математички укоризненно хмыкнула. – Вот скажи мне, что это может быть за черный человек? Негр, что ли? Как это он стоит сразу и на Шумбумаи, и на Хоккайдо? Это что же, наподобие Гулливера у лилипутов?

Ничуть не смутившись недоверием, выраженным ее словам, Надежда спокойно парировала:

– Зинаида Романовна, это вам не алгебра, а гадание. А в нем сплошные аллегории. «Черный человек» – это ведь сказано не о теле, а о душе. А стоит так – стало быть, завербован японцами или оттуда заслан.

Самая старшая из певиц, явно бабушка со стажем, удивительно молодым голосом спокойно, даже доброжелательно сказала:

– Надюша, если это и в самом деле какой-то конкретный злоумышленник, то надо подумать вот над чем. Как же он совершает все свои злодейства, если его никто никогда не видел? Вот был у нас приезжий милиционер, капитан Немо. Вы о нем уже слышали? – Старушка вопросительно посмотрела на московских гостей. – Разве можно объяснить чьей-то специальной злодейской проделкой тот факт, что ему на голову упал кирпич? Директор школы Арсений Михайлович подумал, что кто-то из местных хулиганов решил отличиться, и послал на крышу физрука Володю. Ну и что бы вы думали? Там никого не оказалось.

– Это верно! Было такое, – согласилась еще одна певица. – Кстати, говорили, что когда Володя потом спускался с крыши, то чуть вниз головой не навернулся! Хотя был как стеклышко.

– А туда он как взбирался? По лестнице? – коротко переглянувшись со Стасом, поинтересовался Гуров.

– Да, там есть пожарная лестница. Он по ней и залазил, – подтвердила та. – И вот, знаете – это я слышала от него самого, – когда он только стал спускаться, у него руки вдруг разом онемели. Как будто током ударило, и они отказались слушаться. Хорошо, что парень он развитый, ловкий, ногами за перекладины успел зацепиться и минуты три висел, пока как следует не пришел в себя.

– Людмила Ивановна, это вы лично от него слышали? – удивился Брыгин. – Надо же! Очень интересно! Честно говоря, я об этом ничего не знал.

– А вот еще люди говорят, что все эти нехорошие дела – проказы неупокоенной души, – смущаясь, но с авторитетностью в голосе сообщила еще одна хористка небольшого роста с иконописным лицом. – Когда те жулики кладбища старые раскапывали, они разворотили и могилу японского офицера. А тот вроде бы при жизни состоял в какой-то их демонской секте – эти копальщики нашли при его костях кольцо какое-то особенное. Бог, как видно, ума им не дал, они его себе и присвоили. И ты глянь-ка, как все сразу же обернулось. Тут же с Сахалина приплыл уполномоченный, чтобы их арестовать. Они бежать надумали и угнали катер Валерки Антоничева. Вот и все – тут же налетела буря, и они потонули. Теперь спроси, кто бурю на них наслал. Люди, что ли?

– Катя, хватит тут свои сказки рассказывать про души неупокоенные! – отмахнулась Зинаида Романовна. – Это ты отцу Николаю расскажи. Может, он поверит, и то вряд ли. Ну и дела! До двадцать первого века дожили, а нам все еще души неупокоенные жить мешают.

Поправив свой яркий головной убор, Катя с обидой голосе спросила:

– А вы-то как все это объясните? Зинаида Романовна, что, по-вашему, у нас тут творится?

– Пока судить не берусь, – недовольно поджав губы, ответила та. – Но я никогда не соглашусь с тем, что тут может быть замешана какая-то мистика.

В спор о сущности шумбумаийской аномальщины постепенно втянулись и все остальные певицы. Кто-то говорил о том, что это чертовы япошки мстят за отнятые у них острова, кто-то твердил о каких-то огненных шарах, периодически курсирующих над поселком. Одна женщина даже предположила, что в глубине острова есть целый подземный мир, где обитают некие недобрые белоглазые существа.

Опера припомнили рассказ Алексея Зырянского, слышанный ими на Кунашире, и попросили подробнее изложить историю с пожаром в доме хозяина механической мастерской и прорицаниями местной сумасшедшей Зоси Жуть. Их собеседницы тут же пояснили, что местный парень действительно погиб во время пожара.

Однако, по словам Зинаиды Романовны, позже выяснилось, что тут и в самом деле был несчастный случай. В этом признался друг погибшего. Как оказалось, парни тайком, по примеру фальшивых археологов, тоже занимались черным копательством, в надежде найти или клад, или хотя бы японское оружие, неплохо сохранившееся.

Этот умник вытянул из земли зажигательную гранату и надумал разобрать ее у себя дома. По всей видимости, она взорвалась у него в руках. Он сразу же погиб, а квартиру тут же охватило пламя. Это же подтверждали и рассказы соседей. Они сперва услышали громкий удар, от которого дрогнули стены, а потом увидели пламя, вырывающееся из вылетевших окон.

Зося Жуть, по паспорту Изосима Ломовая, и в самом деле до последнего времени бегала по улицам. Она то исполняла куплеты собственного сочинения, то прорицала что-нибудь насчет конца света. Но последнюю пару месяцев Зося на людях появлялась редко. Она отлеживалась дома из-за обострившегося радикулита.

– Знаете, после того случая с Генкой Упориным, который сгорел, люди у нас слишком многое стали списывать на какие-то универсальные причины, – как бы подводя итог высказанному, задумчиво отметил Брыгин. – Кто-то упал, лоб разбил – неупокоенная душа виновата. У кого-то загорелась старая проводка – японские диверсанты напортачили. Нет, большую часть происшествий я объяснить не берусь. То, что случилось с Ржановым и Шороховым, – для меня большая загадка. Тут уж и я сам готов заподозрить действия террористов. Видите ли, Тихий – это большая деревня, и в ней любой слух разносится мгновенно. Но при этом возникает эффект испорченного телефона. Если в одном конце поселка кто-то пожаловался на ворон, укравших яйца из курятника, то в другом могут услышать про собак, задравших поросенка. Так что я советовал бы вам проверять любую информацию.

Опера вышли на улицу и обнаружили, что погода за это время резко ухудшилась. С моря подул сильный ветер, сердито мотая кроны деревьев и срывая листья. На небо наползли тяжелые темные тучи, посыпались крупные горошины дождя.

– Ничего себе, вот так погодка! – взглянув на небо, удивленно резюмировал Стас. – Как быстро она тут меняется. Куда мы теперь направимся? К частному детективу?

– Почему бы и нет? Его тут всерьез не воспринимают, но мне кажется, что есть резон поработать с ним, – неспешно рассудил Гуров. – Где там его офис-то?

– Анна Васильевна говорила, что на улице Крабовой, дом семнадцать. Уважаемый, а вы не скажете, как пройти на Крабовую? – окликнул он представительного гражданина в хорошем костюме с черным зонтиком, проходившего невдалеке.

Островитянин с любопытством взглянул на них, вежливо поздоровался и сообщил, что данная улица находится в другой стороне поселка, минутах в двадцати ходьбы.

– Сейчас дойдете до улицы Атласова, свернете налево и там увидите сами, – пояснил он.

Сыщики поблагодарили его и продолжили свой путь, но мужчина их окликнул:

– Простите, а вы случайно не из уголовного розыска? Это не вы те два полковника, что приехали из Москвы?

– Да, это мы, – оглянувшись, подтвердил Гуров. – Вы хотели что-то нам сказать?

– Да. Позвольте представиться – директор местной школы Корчак Арсений Михайлович. – Мужчина сдержанно улыбнулся. – Я как раз собирался узнать, как вас найти. И вот, пожалуйста, вы сами меня остановили. Вам, наверное, рассказали о случае с вашим коллегой, капитаном Николенко? Как ему на голову в моем присутствии упал кирпич?

– Да-да, мы уже наслышаны. – Крячко энергично кивнул. – Вы хотели что-то добавить по этому поводу?

– Не знаю, насколько это покажется вам интересным, но хочу поделиться своими личными впечатлениями. – На лице Корчака промелькнула гримаса озабоченности.

По его словам, с капитаном Николенко они встречались несколько раз. По мнению Арсения Михайловича, это был дельный, толковый опер. Не исключено, что он уже имел некоторые наработки по части расследования непонятных происшествий на Шумбумаи. Николенко и в самом деле был крайне немногословным человеком. Он никому не сказал ни слова о добытых им фактах, и теперь эта информация, по сути, безвозвратно утрачена.

Как недавно стало известно, капитан Немо еще по пути в Южно-Сахалинск впал в глубокую кому. Недели полторы назад, не без усилий лечащих врачей, он вышел из этого состояния. Однако у него обнаружились серьезные провалы в памяти, и никто из медиков не обещал, что она будет восстановлена.

– Очень жаль, что он никому не рассказал обо всем том, что ему удалось обнаружить, – сокрушенно отметил Корчак. – Но, как видно, к разгадке здешних тайн Николенко подошел слишком близко. Поэтому тот негодяй, который тайком творит на острове зло, узнал об этом и очень умело его убрал.

– Арсений Михайлович, а давайте-ка пройдемся до вашей школы и там, на месте, все посмотрим, – предложил Лев Иванович, взглянув на небо. – Кстати, и погода очень даже вовремя надумала исправиться.

За время их разговора тучи и вправду стремительно поредели. В их разрывах блеснуло послеобеденное, предзакатное солнце.

– А что? Это мысль! – Корчак охотно кивнул и сложил зонтик. – Идемте. На месте все и посмотрим.

Они прошли до улицы Школьной, свернули направо и вскоре оказались у типовой трехэтажной постройки с несколько помпезным фасадом и двумя крыльями, которые вместе с основным корпусом образовывали букву «П».

– Вот это и есть наша школа. – Арсений Михайлович широким жестом указал на здание. – Здесь сейчас учатся более четырехсот детей. Не так уж и плохо, согласитесь, для такого поселка, как наш. Хотя лет десять назад число учащихся тут доходило до шестисот-семисот. Школа, конечно, старенькая, построена еще в семидесятых годах, но не настолько ветхая, чтобы рушилась сама по себе. Вон тот карниз, откуда свалился кирпич.

Приятели некоторое время рассматривали довольно-таки широкий ступенчатый карниз, выступающий за пределы стены и опоясывающий верх здания. В том месте, куда указал Корчак, они увидели прямоугольный прогал в ряду кирпичной кладки.

– Вот там мы и стояли. Алексей Николенко расспрашивал меня о выпускниках школы. Его интересовали люди с не очень здоровыми наклонностями и такими чертами характера, которые могли привести их к стремлению тайно творить зло, маскируя свои черные дела под несчастные случаи. Кого я мог ему назвать? Я здесь работаю уже четверть века, помню все двадцать пять выпусков. Однако именно таких людей, озлобленных и склонных к уголовщине, назвать я не смог ни одного. Конечно, были у нас отъявленные плохиши – это факт. Но я не думаю, что кто-то из них мог стать этим самым ужасом, летящим на крыльях ночи, как в том диснеевском мультике.

– А как долго вы стояли на том месте? – поинтересовался Гуров.

По словам Корчака, их разговор с Николенко длился минут пятнадцать, никак не более. И вот, когда тот стал спрашивать про то, как сложилась судьба бывших плохишей, все это и произошло. Сверху вдруг донесся какой-то непонятный, приглушенный хлопок, треск, и на голову Алексею обрушился кирпич. Оперуполномоченный на полуслове прервал начатую фразу и рухнул на землю. Как раз в этот момент началась большая перемена, и к месту происшествия немедленно сбежались учителя и школьники. Несколько человек спешно отнесли пострадавшего в местную больницу, а учитель физкультуры Владимир Смирневич поспешил к пожарной лестнице, чтобы подняться наверх и схватить злоумышленника, если тот находился там.

– Он все хорошо проверил, всю крышу обошел? – уточнил Стас.

– Ну да, проверил все досконально, но следов чьего-либо пребывания не обнаружил. – Арсений Михайлович пожал плечами. – Зато когда спускался вниз, сам чуть было не попал в беду. По совершенно непонятной причине его руки отчего-то отказали, и он едва не полетел с лестницы вниз головой.

– Здорово напугался? – спросил Станислав и хитровато улыбнулся.

– Володя? Где там! Парень отчаянный. Как-никак внук белорусского партизана. Похоже, это у него в крови, по наследству. Нет-нет, он не испугался. А вот другие учителя, к сожалению, испугались. Прежде всего за своих детей. Уже трое собираются уехать с Шумбумаи. А заменить их некем. Всякому понятно, что школа – это основа любого поселения. Закрой школу, и лет через десять его не будет. Я уже всерьез начинаю подумывать о том, что у нас здесь орудуют диверсанты из японских националистических милитаристских организаций.

– А куда делся тот кирпич, который упал на голову Николенко? – спросил Лев Иванович, продолжая осматривать карниз.

– Увезли в Южно-Курильск на криминалистическую экспертизу. – Корчак досадливо поморщился. – Но мне так кажется, это ничего не даст. На нем вообще не было заметно никаких следов. Кирпич как кирпич.

Гуров наморщил лоб, еще раз окинул взглядом карниз и решительно объявил:

– Надо забраться наверх и как следует осмотреть то место, откуда выпала эта чертова кирпичина.

– Лев Иванович, так ведь Андронкин все там уже осматривал и ничего особенного не нашел! – Директор школы недоуменно пожал плечами.

Гуров чуть снисходительно улыбнулся, покачал головой и заявил:

– Арсений Михайлович, нам уже не единожды доводилось сталкиваться с тем, что молодежь склонна к торопливости, поспешности, в конечном итоге, к поверхностному изучению того или иного объекта. А мы, опера старой закваски, все проверяем досконально.

Он направился к пожарной лестнице, нижний край которой находился более чем в двух метрах от земли. Гуров чуть подпрыгнул, схватился руками за нижнюю перекладину, приваренную к двум длинным стальным уголкам, уходящим до самого верха, и без видимого усилия начал быстро подниматься на одних руках.

– Смотри-ка! – удивленно отметил Корчак. – Надо же, какая хорошая спортивная форма. Не хуже, чем у нашего Володи.

– Раза два в неделю обязательно работаем в спортзале. – Стас усмехнулся, тоже подошел к лестнице и с не меньшим проворством отправился наверх.

Крячко шагал по плоской крыше, выстеленной рубероидом, положенным на битум, и с высоты озирал окрестности. Отсюда виднелось многое из того, что с близкого расстояния нельзя было бы разглядеть. Поселок смотрелся куда более живописным. Особый шарм ему придавали десятки громадных каменных глыб, величиной от небольшого самосвала до крупного коттеджа, которые были разбросаны по всей территории Тихого.

Над крышей дома, стоявшего в полукилометре от школы, высилась круглая башенка с луковицей. Она была увенчана восьмиконечным крестом. Рядом с этим домом-храмом виднелись стены строящейся церкви.

Тем временем Лев Иванович достал из кармана квадратное зеркальце и перегнулся через парапет крыши. Он свесил руку с зеркальцем и при его посредстве внимательно осмотрел прямоугольную пустоту в кладке. В дальнем углу этого паза сыщик заметил щель между двумя кирпичами. Скорее всего, она образовалась из-за того, что когда-то каменщик положил тут слишком мало цементного раствора. Вот в этой щели Гуров и увидел нечто темное, заметно отличающееся от общего светло-серого фона силикатного кирпича.

– Что-то есть? – спросил Крячко, напряженно наблюдая за действиями товарища.

– Да, похоже, есть нечто очень интересное и во многом неожиданное, – вполголоса произнес тот, продолжая изучать свою находку. – Стас, ножик есть с собой? Дай-ка на минутку!.. – попросил он.

Крячко торопливо достал из кармана складной нож и протянул приятелю.

– А что, а что там такое? – поинтересовался он и свесился с крыши, чтобы заглянуть под нижний край карниза.

– Сейчас посмотрим! – На ощупь орудуя острием ножа, Гуров напряженно наморщил лоб. – Стас, осторожнее! Смотри, вниз головой не спикируй! Тогда уж точно придется принять, как основную, версию о злодеяниях, которые совершила неупокоенная душа какого-то японского офицера.

Под нажимом его руки что-то заскрипело, захрустело. Вниз полетел какой-то маленький темный предмет.

– Арсений Михайлович, пожалуйста, поднимите то, что сейчас упало, а то вдруг мы сами не сможем найти, когда спустимся, – попросил он Корчака.

– Понял! – нагибаясь, откликнулся тот.

– А что там, что там было? – не унимался Стас, толкая Гурова в плечо.

– Я пока что и сам не понял, но мне показалось, что это похоже на пулю от нарезного оружия, – ответил Лев Иванович с сомнением в голосе. – Сейчас посмотрим.

Их спуск, как и подъем, прошел без намека на какие-либо форс-мажоры и эксцессы. Гуров подошел к директору школы, взял у него из рук маленький продолговатый увесистый конус и осмотрел его с разных сторон.

– Пуля, скорее всего, от японской винтовки «Арисака», калибра семь и семь, – негромко прокомментировал сыщик. – Надо думать, она была выпущена из оружия с очень хорошим глушителем и пламегасителем, раз никто даже не заподозрил факта использования огнестрельного оружия.

Директор школы глядел на них, растерянно хлопая глазами.

– Вы хотите сказать, что кто-то издалека выстрелил из «Арисаки» и выбил из кладки кирпич, чтобы тот упал на капитана? – ошеломленно спросил он.

– Вот именно! – Лев Иванович подбросил чуть согнувшуюся и деформированную пулю на ладони.

Он рассматривал ее так, словно читал некие загадочные письмена, процарапанные на металле.

– Теперь мы твердо знаем, что на Шумбумаи безобразничает не бесплотный дух, не пришелец из иных миров и даже не подземные чудища с белыми глазами, а живой негодяй. Возможно, он сейчас ходит по улицам, высматривая себе очередную жертву. Кстати, Арсений Михайлович, к вам настоятельная просьба: абсолютно никому ни слова о нашей находке! Пусть преступник думает, что мы о нем в полном неведении. Если он поймет, что его присутствие раскрыто, то станет действовать намного осторожнее. Тогда поймать поганца будет гораздо труднее.

Корчак торопливо закивал в ответ и уважительно заявил:

– Да, теперь я полностью уверен в том, что вам по плечу раскрыть все эти темные происшествия. В конце концов, установить, что беды, происходящие у нас, являются делом рук конкретного человека, – уже настоящий успех. Подумать только! Но тогда выходит, что несчастный случай с майором Литваковым тоже подстроен неким преступником? Впрочем, вы наверняка очень скоро разберетесь и с этим!

– Мы куда более скромно оцениваем начало своей работы, – сдержанно проговорил Гуров. – До реального успеха нам еще далековато. Найденная пуля только лишь подтвердила то, в чем мы были уверены изначально. На острове действует какой-то хитро затаившийся отморозок. Или даже шайка таковых. Нельзя исключать и этого. Кстати, Арсений Михайлович, вернемся к школьным плохишам. Вы не могли бы составить их психологические портреты? Кроме того, было бы неплохо указать, чем они сегодня занимаются, их предполагаемое местонахождение и так далее? Нам это очень пригодилось бы.

Корчак взглянул на облака, плывущие по небу, вздохнул и несколько развел руками.

– Ну, если это надо, то постараюсь сделать! К завтрашнему утру вас устроит? – Он вопросительно посмотрел на оперов.

– Вполне! – Крячко просиял жизнерадостной улыбкой. – Пожалуйста, не забудьте включить туда даже тех, кто уже ушел в мир иной. Мало ли что! В нашей практике было немало случаев, когда заведомые покойнички вдруг оказывались живее всех живых.

Директор школы недоуменно повел головой. Мол, бывает же такое!

В этот момент в кармане Льва Ивановича запиликал телефон спутниковой связи.

Гуров достал его, нажал на кнопку включения и услышал голос Петра Орлова:

– Привет, драгоценные мои! Как вы там? У вас сейчас что, день или ночь?

– Здравствуй! – откликнулся Лев Иванович и подмигнул Стасу. – У нас дело к вечеру. Мы уже на Шумбумаи, приступили к работе. Что делаем? Изучаем обстановку, общаемся с местным населением. Добыли немало интересной информации. Только что обнаружили пулю, выпущенную из ствола японской винтовки «Арисака». Ею был выбит кирпич из карниза школьного здания. Тот самый, который упал на голову оперуполномоченному Николенко.

– Ого! – В голосе Петра звучало нескрываемое восхищение. – Вот это я понимаю – класс работы. Лихо начали, мужики! Ценю!

– Кстати! – В голосе Гурова зазвучали строгие нотки. – Про пулю давай-ка никому ни слова говорить не будем. Договорились? Не дай бог, новость уйдет в СМИ. Тогда не будет никакой гарантии, что эта информация каким-то образом не доберется до ушей нашего клиента, пока еще не найденного.

– Понял, Лева! Никому ни звука. Как там природа, люди?

– Природа изумительная, люди замечательные. Разместили нас в отличном гостевом домике. Кормят как на убой. Так что у нас тут грешным делом мелькнула мыслишка. – Лев Иванович испустил задумчивый вздох. – А не остаться ли на Шумбумаи насовсем? Это действительно рай земной. Москва – отдыхает. Ты зря смеешься! Сейчас передам телефон Станиславу, пусть он подтвердит.

Петр некоторое время молчал, после чего с тревогой проговорил:

– Не надо. Итак. Слушай, Лева, а на вас случайно не могли как-то так воздействовать какие-нибудь там геомагнитные поля? Не просто же так нам иногда по телевизору рассказывают про всякую аномальщину! Нет, что же, и в самом деле, за чертовщина там творится-то, а? Так!.. Вот что, Лева! Хрен я вам это позволю! Да! Неужто это в самом деле всерьез и ты меня не разыгрываешь? Если так, то даю слово, что сам отправлюсь на этот ваш заколдованный остров и за шкирку обоих приволоку в главк. Понял? Ладно, до связи. Пока! Вот обрадовал ты меня. Твою дивизию! – В аппарате раздались короткие гудки.

Стас вовремя подошел поближе и достаточно ясно слышал слова Орлова. Он беззвучно хохотал, вскинув большие пальцы. Дескать, ты прекрасно разыграл Петруху!

Видимо, Корчак тоже понял суть прикола и рассмеялся.

– Да, правильно говорят, что настоящий талант не может быть обделен чувством юмора, – сказал он. – Я так понял, вы разыграли своего непосредственного руководителя? У вас это получилось очень даже здорово. На его месте я бы тоже очень расстроился.