Текст книги "Могила для двоих (сборник)"

– Значит, ты пропустила самое интересное, что здесь имеется, – с серьезным видом сообщил ей банкир.

– Что же это такое? – спросила Настя.

– Голый мужик в ванне!

– Ну, меня голыми мужиками не удивишь! – заявила Настя, рассмеявшись. – Ведь я вроде как за тобой замужем.

Банкир Саенко не нашелся что ответить и под общий смех растерянно развел руками.

Глава 3

После долины источников Ксения повела их еще в родоновую ванну, где предложила каждому по три-пять минут понежиться в целительных водах. Поскольку никто не захватил купальных костюмов, решено было принимать ванну раздельно, пропустив вначале дам.

Когда настала очередь мужчин, и Гуров погрузился в слегка пенившуюся воду купальни, он ощутил какое-то покалывание в теле. Вода была явно не простая.

После купальни осмотрели местную баню, побродили по берегу Китоя и, наконец, собрались лететь обратно.

Когда они уже садились в вертолет, Гуров обратил внимание на то, что небо немного изменило свой цвет, стало каким-то тусклым. А еще он заметил небольшие облачка характерной формы, плывшие высоко в синеве.

– Смотри, Павел, видишь вон те облака? – сказал он Кривобокову.

– Вижу, ну и что?

– А то, что это облака не простые, а перистые. Они, по всем приметам, обещают перемену погоды.

– Что ж, пусть будет перемена – с просто хорошей на вовсе отличную! – ответил криминалист.

Гуров на это только пожал плечами и завел мотор.

Пока летели обратно, путешественники налегли на приготовленный Татьяной «сухой паек» и термос с чаем, а насытившись, принялись, перекрикивая рев двигателя, делиться впечатлениями от увиденного. Каждый рассказывал о том, что его больше всего впечатлило. Кто говорил о смешных надписях на камнях, типа «От костей» или «От головы», кто – о вертящихся на шестах самолетиках, о макетах домов, о портретах людей, укрепленных на скалах, кто – о впечатлениях от посещения родоновой ванны.

На посадочной площадке их встречали механик Борис и оба Кувшинова – старший и младший.

– Ну, как? – спросил Виталий у своей жены, помогая ей выйти из вертолета.

– Так, ничего, в общем, прикольно, – ответила Лена. – Особенно скучно не было.

– А остальные что скажут? – спросил Кувшинов-отец.

– Замечательное место! – с чувством произнесла Настя. – Нам с Сережей очень понравилось.

– Ну вот, а завтра отправимся на Байкал, омуля ловить, – воскликнул Константин Геннадьевич, довольный таким отзывом. – Я тут попросил Бориса приготовить всю снасть, какая необходима. Там тоже будут незабываемые впечатления, я это обещаю!

Обещание было воспринято с энтузиазмом.

После поездки все первым делом отправились к столу, и там, за едой, участники экспедиции вновь делились своими впечатлениями – теперь уже с теми, кто не ездил. После ужина хозяин предложил всем пойти погулять по тайге.

– Я вчера этот выход планировал, но мы его заменили прогулкой по Байкалу, – сказал он. – Наверстаем упущенное теперь. Далеко заходить не будем – так, чуть-чуть пройдем по тропе. Но надо же вам окунуться в мир тайги!

– Да, это интересно, – согласилась Настя Саенко. – Только я хотела бы сначала открыть свой ноут, отправить письмо подруге, рассказать об увиденном и пару фоток добавить. Я быстро, минут за пятнадцать обернусь.

– Извини, Настенька, но у тебя, скорее всего, ничего не получится, – с сожалением произнес хозяин поместья. – Это ты, наверное, на крыше тарелку увидела и решила, что тут у меня, как в Москве. К сожалению, нет. Связь здесь есть, но крайне неустойчивая. И мобильные не работают, и телевизор принимает только главные каналы, которые есть в поселке. Видишь ли, все ретрансляторы очень далеко отсюда.

– Так что же, тут вообще никакой связи с внешним миром нет? – спросил Кривобоков.

– Почему, есть, – ответил Кувшинов. – У меня есть спутниковый телефон, в случае нужды, и по нему можно связаться. И ты, Настя, можешь попробовать отправить свое письмо по Интернету. Возможно, тебе повезет. Но скорее всего, нет.

– Ладно, я все же попробую, – сказала Настя и отправилась наверх, в свою комнату.

Гуров решил выйти на веранду, выкурить вторую за день сигарету – больше он себе не разрешал. Вслед за ним отправились и Кувшинов с Кривобоковым.

– Ну, как тебе поездка, Лев? – спросил хозяин, раскуривая толстую сигару. – Я смотрю, ты за столом больше отмалчивался. Что, или не понравилось?

– Очень понравилось, – улыбнулся Гуров. – А что молчал – ты же знаешь, я не оратор. А вот скажи: этот твой механик Борис всегда такой подозрительный? Меня удивило, что он торчал возле вертолета до самого нашего появления.

– Да я сам немного удивился, – признался Кувшинов. – Он мужик ответственный, но раньше так себя не вел. Не знаю, что это на него нашло.

Они поговорили еще немного о том, как бывает изменчиво человеческое поведение, о необъяснимых поступках, и тут на террасу вышли супруги Саенко. У Насти был удрученный вид.

– Вы оказались правы, – сказала она, обращаясь к Кувшинову. – Мне так и не удалось связаться с Ольгой. И фотки не отправила. Так жалко!

– Да я ее утешаю, говорю, вернешься в Иркутск, сразу все отправишь! – вмешался банкир. – И все впечатления передашь при личной встрече. Это гораздо лучше, чем в Твиттере!

– Так-то оно так, но… – вздохнула Настя.

Когда собрались все остальные, Константин Кувшинов объявил, что можно отправляться, и компания двинулась к воротам.

– Я смотрю, Константин, забор тут у тебя капитальный, – сказал Кривобоков, оглядев двухметровую сплошную изгородь из профиля, окружавшую поместье Кувшинова. – Воров, что ли, опасаешься?

– Воров тут быть не может, неоткуда взяться. А вот четвероногие гости могут наведаться. Волки, лисы… Да и Михайло Потапыч, если голодный, вдруг может забрести. Все-таки тайга.

От ворот узкая тропка вела вверх, в сопки. Уже через несколько шагов над ними сомкнулся зеленый свод леса. Мохнатые еловые лапы загораживали тропу, и приходилось отодвигать их в сторону.

– Тропа тут какая-то условная, – заметил Кривобоков. – Такое впечатление, что ходят по ней нечасто.

– Тут ты прав, – ответил Кувшинов. – Я здесь живу наездами, тогда и Татьяну, и Бориса с собой привожу, и гостей. Когда нас нет, дом стоит пустой. Иногда из Заречья приходит человек, смотрит, что да как, я с ним на этот счет договорился. А я здесь в основном занимаюсь рыбалкой. В тайгу хожу реже и больше чем на километр не захожу. Вот тропа и хилая.

Они прошли еще несколько шагов, вдыхая запахи тайги, как Настя вдруг вскрикнула:

– Смотрите, кто это?

Впереди через тропу метнулось пушистое полосатое тело и скрылось у корней могучей ели.

– А, это бурундук, – засмеялся Кувшинов. – Ничего особенного, их тут много. А вот это встречается реже, хотя тоже достаточно часто. Смотрите, любуйтесь!

И он показал на что-то на тропе. Все подошли, встали кругом. На мягкой земле отчетливо выделялся след огромной вытянутой лапы с огромными когтями.

– Наш хозяин тайги медведь оставил, – пояснил Кувшинов. – Сейчас, летом, встреча с ним опасности не сулит, поэтому мы и не взяли с собой карабин. Хотя надо знать, как себя вести, если такая встреча все же состоится.

– И как же? – спросила Настя.

– Прежде всего – сохранять спокойствие. Ни в коем случае не убегать. Не махать руками. Не кричать, надеясь испугать зверя, вместо этого можно его рассердить. Лучше всего просто стоять на месте. Зверь поймет, что ты не посягаешь на его территорию, и уйдет. Мне не раз приходилось встречаться с косолапым, и каждый раз он уходил.

Они прошли еще немного, причем Константин Геннадьевич не преминул обратить их внимание на двух рябчиков, взлетевших с высокой ели, и повернули обратно. Поспешили это сделать еще и потому, что внезапно поднялся ветер, на небо наползли тучи, в тайге резко потемнело, и стало холодно.

– Похоже, погода портится, – заметил Саенко.

– Ну, на Байкале погода часто к вечеру портится, – сказал Кувшинов. – Будем все же надеяться, что завтра она будет отличной, как и обещали метеорологи вместе с Виталей.

– Обещали-обещали! – заверил Кувшинов-младший.

Однако к ночи ветер усилился и стал похожим на ураган. А ночью Гурова, спавшего хоть и крепко, но чутко, разбудил оглушительный раскат грома и последовавший за ним равномерный сильный шум. Выглянув в окно, он различил в темноте мотавшиеся под сильным ветром верхушки деревьев и лившиеся с неба потоки дождя. «Кажется, на омуля мы сегодня не выйдем, – подумал Лев, забираясь обратно под одеяло. – Вот будет радость для Сергея Саенко!»

Так все и вышло. Проснувшись утром, он увидел ту же картину: все вокруг скрывала стена дождя, ветер дул с прежней силой. С гор текли мутные потоки, которые скатывались в озеро по бетонным канавам, окружавшим усадьбу. Сейчас Гуров оценил предусмотрительность строителей, которые возвели дом и прилегавшие постройки на возвышенности и окружили их системой стоков.

За завтраком вначале царило уныние: Константин Кувшинов сетовал на непогоду и выговаривал сыну за неточный прогноз, а тот оправдывался переменчивостью байкальского климата. Криминалист Кривобоков тоже выглядел расстроенным: он никогда не ловил знаменитого байкальского омуля, и теперь вожделенная добыча уходила из рук.

Но постепенно атмосфера за столом разрядилась. Этому в первую очередь способствовал Саенко, который откровенно радовался предстоящей возможности посидеть за карточным столом и расписать заветную пульку. Он сразу, как только появился в столовой, стал расспрашивать всех присутствующих на предмет их возможного участия в игре. Выяснилось, что, кроме него, энтузиастом преферанса, хотя и не таким страстным, является Кувшинов-младший, а также, как ни странно, его мать, Ирина Валерьевна.

– А что вы удивляетесь? – усмехнулась она, заметив его удивленный взгляд. – Думаете, женщины не способны постичь всех тонкостей этой игры?

– Тут дело не в тонкостях, Ирина Валерьевна. Тут ведь очень много запоминать надо: какие карты вышли, кто как ходил… Вот с этим возникают проблемы…

– Да, возможно, у нас, женщин, память не такая объемистая, как у мужчин. Она больше похожа не на мешок, куда складывают всякую рухлядь, а на изящную сумочку. Но мы заменяем механическую память своей интуицией, знанием мужской психологии. Поверьте, мне приходилось играть с очень опытными партнерами, и ни разу я не слышала упреков, что пропустила что-то важное или допустила грубую ошибку.

– Что ж, я не против, совсем не против, – заявил Саенко. – Но не хватает четвертого. Конечно, можно расписать и втроем, но на четверых все же лучше… Может быть, Лев Иванович составит нам компанию? В конце концов, такая игра, как преферанс, чем-то сродни сыску…

– Может, и сродни, – согласился Лев. – Я такую мысль не раз слышал и потому научился играть. Оно в оперативной работе иногда действительно помогает. Но любви к этому занятию у меня нет, так что я уклонюсь.

– Ладно, тогда я составлю вам компанию, – сказал Кривобоков. – Если нельзя ловить омуля, буду ловить удачу!

– Вот и отлично! – заключил Саенко, потирая руки от удовольствия. – Сразу после завтрака и начнем. А где нам сесть? – повернулся он к хозяину. – Может, лучше в гостиной?

– Можно в гостиной, – кивнул тот. – Но там у меня киноустановка, так что гостиная может служить кинозалом. Может, те, кто не играет, захотят фильм посмотреть? У меня большая коллекция.

– А «Семнадцать мгновений весны» есть? – поинтересовался Гуров.

– Конечно, что за разговор! – воскликнул Кувшинов. – И «Семнадцать мгновений», и «Ирония судьбы», и «Бриллиантовая рука». Кроме того, почти все фильмы с участием Клинта Иствуда, сериал про адвоката Перри Мейсона…

– А новые? – заинтересовалась Настя.

– И новые есть, – ответила за отца его дочь Ксения. – И «Аватар», и «Хоббит», и наши сериалы…

– Ну, тогда от скуки мы не умрем, – облегченно вздохнула Настя.

– Да, но где же тогда играть? – продолжал гнуть свою линию Саенко.

– А у меня специальная комната для этого есть, – с гордостью заявил Кувшинов. – Называется курительная, или малая гостиная.

– Пойдемте, я вам покажу, – сказала Ирина Валерьевна. – А ты, Костя, распорядись, чтобы Таня подала нам туда кофе и виски.

– А мне чаю, если можно, – попросил Кривобоков. – Я кофе не очень люблю.

– Чай, кофе, сигары – все, что угодно, – сделал широкий жест Кувшинов. – Но все же я надеюсь, что все эти комнатные забавы продлятся недолго.

– Конечно, иначе и быть не может! – поддержал отца Виталий. – Ну, не мог я так сильно ошибиться с прогнозом! Байкальская погода переменчива. Сегодня польет, а завтра, глядишь, и солнышко выйдет. Никуда от нас не уйдут ни омуль, ни хариус. Я лично поведу катер и покажу вам самые рыбные места!

– Ой, Виталик, не хвастай, ты не такой большой знаток Байкала, чтобы знать рыбные места! – со смехом сказала его жена.

– Я достаточно их знаю! – возразил ей Виталий. – Так что я поведу!

Четверо игроков встали из-за стола, чтобы удалиться в малую гостиную. С ними пошла и Лена, объяснив, что ей всегда интересно смотреть, как играет муж.

– И потом, надо же следить, чтобы он не проиграл слишком много, – добавила она то ли в шутку, то ли всерьез.

Когда они выходили, Гуров оглянулся и увидел, что в дверном проеме, ведущем на кухню, стоит механик Борис Бабченко. Что он здесь делал, было непонятно – кажется, просто слушал, о чем говорят. Заметив направленный на него взгляд, он повернулся и вновь скрылся на кухне.

А Гуров в сопровождении Насти отправился в гостиную. Ксения вызвалась идти с ними, но только чтобы включить киноустановку и научить с ней обращаться.

– Сама я смотреть ничего не хочу, – сказала она. – Пойду к себе, музыку послушаю.

Что касается хозяина дома, то он заявил, что поднимется к себе в кабинет и будет работать с бумагами.

– Есть кое-какие документы, которые надо изучить. Я все откладывал, времени на это не было. Теперь вот наверстаю.

Гуров вместе с двумя девушками вошел в гостиную. Ксения открыла вделанный в одно из кресел пульт и с его помощью закрыла окна шторами. С потолка на одну из стен опустился огромный – почти как в кинотеатре – экран.

– Ну, что будете смотреть? – спросила она, подняв голову от пульта.

Сам Гуров всем фильмам на свете предпочитал вечную драму про подвиги разведчика Исаева – Штирлица. Настя решила уступить Гурову, хотя смотреть про войну ей совсем не хотелось. Гуров тоже проявил готовность уступить. В конце концов, они сошлись на сериале про Перри Мейсона, и Ксения отыскала фильм, где завязка держалась на любовной интриге. Она включила кнопку «Просмотр», погасила свет и удалилась.

Гуров сидел в мягком кресле, вполглаза следил за действиями знаменитого адвоката, защитника несправедливо обвиненных, и наслаждался чувством покоя. «Может, и хорошо, что пошел дождь, – размышлял он. – Ну, не поймаю я знаменитого омуля, и что с того? В конце концов, рыбак я никакой. Зато как хорошо здесь отдыхается! Прав Константин – здесь мои оперативные таланты не потребуются».

Глава 4

Просмотр кино Гуров выдержал полтора часа, потом ему надоело. Настя осталась смотреть, заявив, что уж теперь переключится на свою любимую «Кухню» и вдоволь посмеется. А Гуров надел дождевик и вышел наружу.

Судя по всему, буря и не собиралась стихать. «Может, байкальская погода и переменчива, – подумал Гуров, плотнее закутываясь в плащ, – но в данный момент она меняется только в одну сторону: на усиление урагана». Ветер гнал по небу темные низкие тучи. Дождь иногда немного стихал, но не дольше, чем на полчаса, а потом принимался с новой силой.

Лев погулял по веранде, а когда дождь ненадолго стих, решил спуститься к озеру и не спеша направился к причалу. Он был уверен, что никого здесь не застанет, однако ошибся: возле катеров находился какой-то человек. В дождевиках все выглядят одинаково, поэтому Гуров не мог определить, кто это. «Виталий, который грозил нас вывезти на рыбные места, тут быть не может, – подумал он, – сидит сейчас за преферансом. Наверное, это Костя пришел проведать свои плавсредства».

Спускаться к самим катерам ему не хотелось, да и нужды такой не было, поэтому он остался стоять на средней площадке лестницы, ведущей к причалу, осматривая небо и берег. Между тем человек, возившийся у катеров, закончил осмотр, захлопнул крышку двигательного отсека большого катера, тщательно закрыл ее и стал подниматься вверх, к дому. Когда он повернулся, Гуров смог убедиться, что он снова ошибся: это был не Кувшинов, а механик Борис Бабченко.

– Что, всерьез готовишься завтра выйти на рыбалку? Мотор проверяешь? – сказал Лев, когда механик поравнялся с ним.

Борис искоса взглянул на него, остановился и, немного помолчав, ответил:

– Про рыбалку не знаю, а проверить надо. И мотор, и остальное.

– Любишь, чтобы у тебя все всегда было в порядке?

– И это тоже, – кивнул Бабченко.

Что-то в его словах – вернее, в том, как они были сказаны, – привлекло внимание Гурова. Словно механик намекал на какое-то другое обстоятельство, которое было ему известно.

– Если говоришь «тоже», значит, есть и другая причина, – заключил он. – Давай говори. Чего ты вчера возле вертолета на вахту встал? И почему сейчас от лодок не отходишь?

– Насчет вертолета… Я еще вчера хотел сказать, да случая не было. Тут вот что было. Я за техникой всегда слежу, это вы угадали. Люблю, чтобы у меня все было в порядке. И вчера стал осматривать вертолет просто так, для порядка. И вдруг вижу: патрубок, который подводит керосин к двигателю, на честном слове держится. Чуть тряхнет машину – и слетит. И тогда весь керосин, что насос качает, польется мимо.

– И мотор заглохнет… – закончил за него Гуров.

– Само собой! – согласился механик. – Я стал смотреть, как такое могло случиться, и увидел, что прижимное кольцо, которое патрубок держит, куда-то подевалось. Вообще нет! И рядом, на земле, нет! Прямо чудеса! За три дня до этого я проверял – все на месте было. А теперь нет.

– А само кольцо слететь не могло? – предположил Лев. – Ну, от износа…

– Какой износ? – возмутился Бабченко. – Ведь я за машиной слежу. Все детали проверяю и, если есть подозрение на износ, тут же заменяю. Нет, само оно слететь не могло. Кто-то его снял.

– Вот оно что… – медленно произнес Гуров. – Значит, ты поэтому вчера возле вертолета стоял.

– Да, поэтому, – ответил механик. – Только я не стоял. Когда вы ушли, я нашел в запаске другое кольцо, закрепил его как следует и на всякий случай проверил все остальные системы. Хотел увериться, что с вами в полете ничего не случится.

– То есть ты считаешь, что кто-то нарочно снял кольцо, чтобы машина разбилась и мы все погибли?

– А что еще тут можно подумать? – пожал плечами Борис. – Вот смотрите. Кольцо само слететь не могло. Еще неделю назад, когда мы с Татьяной сюда приезжали, готовили усадьбу к приему гостей, я осматривал вертолет. И тогда все было в порядке. Значит, кто-то снял его совсем недавно.

– А кто это мог быть, как ты думаешь?

– Я не знаю, – покачал головой Бабченко. – Я все же не сыщик.

– Может, это сделал кто-то из поселка?

– Теоретически такое могло быть. Но с какой стати?

– Ну, из зависти… Или Кувшинов кому-то дорогу перешел…

– В Заречье? Кому он там мог перейти? – усмехнулся механик. – Нет, не похоже.

– Ладно, зайдем с другой стороны, – предложил Гуров. – Кого из летевших в вертолете хотели убить?

– Ясно кого, – уверенно ответил Бабченко. – Константина Геннадьевича, кого же еще. То, что он не полетел, ведь только в последний момент стало известно, верно?

– Ну, допустим. Тогда скажи, кто из находящихся в усадьбе может желать смерти ее хозяину?

– Не знаю. Не знаю и знать не хочу. В семье Кувшиновых отношения, конечно, сложные, но я в этих тонкостях копаться не собираюсь, не мое это дело. Вот я вам все рассказал, вы и разбирайтесь.

– Спасибо за предложение, – с сарказмом проговорил Гуров. – Я сюда вроде как за другим приехал. Отдыхать, рыбу ловить.

– Что ж, ловите рыбу, коли так, – смерил его презрительным взглядом механик. – Только как бы в воде вместо омуля трупик свежий не оказался. А кроме того, вряд ли вам в ближайшую неделю удастся заняться ловлей.

– Это еще почему?

– А потому, что такие ураганы здесь за пару дней не заканчиваются. Эта непогода – она надолго. До конца недели точно под крышей просидите.

– Но Виталий смотрел прогноз…

– Не знаю, чего он там смотрел, только я в этих местах вырос и знаю, как тут все происходит.

– Ну, будем надеяться, что ты все же ошибаешься. И насчет того, что кто-то хотел нас вчера убить, и насчет погоды. Но на всякий случай я тебя попрошу пока что держать свои мысли по поводу затаившегося убийцы при себе. Незачем людей пугать. Особенно женщин. А то впадут в истерику, потребуют их срочно эвакуировать…

– Никому я ничего говорить и не собираюсь, – пробурчал Бабченко. – До сих пор не говорил и дальше не скажу. Вот только вам. Не хотите принять во внимание – ваше дело. А насчет женщин, которые захотят эвакуироваться, – пусть хотят сколько влезет. Пока ураган не кончится, уехать отсюда никому не удастся.

– Как же так? – удивился Гуров. – Вон он, катер, стоит. Он мощный, любую непогоду выдержит.

– Совсем не любую, – покачал головой механик. – Еще несколько часов такой ветрище подует, знаете, какая волна на озере поднимется? Его ведь не зря морем называют, Байкал наш. Прямо океанская будет волна. Не то что катера, рейсовые суда в такой ураган в плаванье не выходят. Если, конечно, кому-то утонуть захочется – тогда, конечно, пусть плывет.

– То есть совсем нельзя по озеру уехать?

– Нет, если уж совсем припрет, если экстренный какой случай – можно попробовать. Если повезет – можно добраться до Слюдянки или до Листвянки. Но лучше идти вблизи от берега.

– Так ты для этого катера и осматривал? – догадался Гуров. – Чтобы убедиться, что с ними ничего не случилось и в случае чего можно попробовать добраться до людей?

– Ну, в общем, да, – кивнул Бабченко.

– И как результаты осмотра? Ничего не раскурочено, не сорвано?

– Вроде все в порядке. Но ведь катер, как и вертолет, – штука сложная, узлов в нем много. Испортить его можно самыми разными способами.

– Вот, значит, как… – задумчиво произнес Гуров. – На катер надежды особой нет, вертолет тем более нельзя в воздух поднимать… А по суше?

– По суше в поселок только в сухую погоду можно добраться, – заявил Бабченко. – Видите, какие потоки с гор шуруют? И везде так, по всему побережью. Через них не переберешься. Нет, пока что отрезаны мы от внешнего мира. Вроде как на острове.

– Да, на острове… – повторил за ним Лев, обдумывая полученную информацию. – Ты вот что, Борис: ты пока действительно никому об этом не говори, о кольце на патрубке. А я этим делом займусь.

– Вот и хорошо, – сказал механик и, ничего больше не прибавив, продолжил свой путь вверх по лестнице.

Гуров повернулся ему вслед и увидел, как за стеклом веранды мелькнуло чье-то лицо. Кто-то стоял там и смотрел, как они с Бабченко беседуют. Но теперь человек исчез – как будто не хотел, чтобы его заметили.