Книга: Житие одной бабы - Николай Лесков

За нарушение семейных обетов судьба их жестоко накажет. Не только разлукою...

Очень тяжелая книга, но какие яркие характеры (здесь есть и добрые люди, и участливые к чужой беде), какое живописное описание красот русской природы, сюжет мрачный, но за его его поворотами следишь, не отвлекаясь и до последнего надеешься на лучшее: ну не может же человеку так не везти, да что ж это такое...

Но, видимо, автор давно не верит в сказки и читателей учит тому же, ведь не случайно же еще в начале книги он словно предупреждает:

Эх, Русь моя, Русь родимая! Долго ж тебе еще валандаться с твоей грязью да с нечистью? Не пора ли очнуться, оправиться? Не пора ли разжать кулак, да за ум взяться? Схаменися, моя родимая, многохвальная! Полно дурачиться, полно друг дружке отирать слезы кулаком да палкой. Полно друг дружку забивать да заколачивать! Нехай плачет, кому плачется. Поплачь ты и сама над своими кулаками: поплачь, родная, тебе есть над чем поплакать! Авось отлегнет от твоей груди, суровой, недружливой, авось полегчеет твоему сердцу, как прошибет тебя святая слеза покаянная!

Или вот еще:

Беда у нас родиться смирным да сиротливым – замнут, затрут тебя, и жизни не увидишь. Беда и тому, кому бог дает прямую душу да горячее сердце нетерпеливое: станут такого колотить сызмальства и доколотят до гробовой доски. Прослывешь у них грубияном да сварою, и пойдет тебе такая жизнь, что не раз, не два и не десять раз взмолишься молитвою Иова многострадательного: прибери, мол, только, господи, с этого света белого! Семья семьею, а мир крещеный миром, не дойдут, так доедут; не изоймут мытьем, так возьмут кбтаньем.

Давно затерялось где-то счастье на этой земле: людей хороших много, а счастья - нет.

Остается и надеяться только что на Божью милость:

"Не скучай! Чего скучать? Все божья власть, бог дал горе, бог и обрадует... Всякая болезнь от Господа посылается на человека и по господней воле проходит"

Есть вещи, которые мы не в силах изменить в этой жизни, в нашей жизни.

Очень печальная повесть, тут еще и вдобавок главную героиню зовут Настей...Поэтому тяжелее вдвойне это читать...Но язык великолепен, чистая русская речь с прибаутками и проч. Красивая книга о нелегкой судьбинушке...

В «Житие одной бабы» Николай Лесков пишет о нелегкой трагической судьбе крепостной крестьянки Насти. Впрочем, как раз на крепостничестве Лесков внимание не акцентирует, и отношение к трагедии девушки оно имеет весьма опосредованное. Была бы у Насти вольная грамота, и она бы не спасла девушку от любящего братца, вознамерившегося скрепить замужеством сестры торгово-деловые отношения. Здесь-то и подрезали крылья нашей лебедушке, здесь-то и напала на нее грусть-кручина. Хотя…

Можно ли сказать, что Настю обижал муж? Как будто нет. Можно ли сказать, что Настю гнобила мужнина родня? Напротив, здесь малахольную невестку сначала просто оставили в покое, затем, когда Насте понадобилась помощь лекаря, не поскупились на расходы, а когда Настя завела шашни с таким же несчастливым в браке горемыкой, смотрели на все это сквозь пальцы. Но Настасья чахнет. Не мила ей жизнь со слабоумным Григорием, не найдется у Насти ни одного ласкового слова для постылого мужа.

Если выразить мои эмоции от книги в двух словах, то Настю, конечно, жалко. Пропала девонька ни за что, ни про что. Не хватило ей ни внутренней силы, ни душевной стойкости. Слишком хрупка оказалась веточка, только попробовали ее пригнуть, а она уже и сломалась. Не повезло девке родиться с тонкой душевной организацией, таким по жизни всегда приходится непросто, будь она хоть крепостная, хоть барыня. А жизнь, она такая…

А момент с Настиным ребенком! Еле читала! Невыносимо....

Хотя , что говорить "тогда дико жили" и сейчас такое встретишь :( Насильно женили молодых. Ни один, ни вторая не горели желанием! Обоих заставили! Побоями. что вышло? Зачем это было надо? Муж уехал на заработки, подальше. А жена - в конечном счете сошла с ума и погибла....

Маленькая книга, но невероятно сильная!

Барин у них был не лихой человек, и над ним даже не смеялись, потому что он был из духовных, знал народ и умел с ним сделываться. Сначала он, по барыниному настоянию, хотел было произвести две реформы в нравах своих подданных, то есть запретить ребятишкам звать мужиков и баб полуименем, а девкам вменить в обязанность носит юбки; но обе эти реформы не принялись. На первую мужики отвечали, что это делается по простоте, что все у нас друг друга зовут полуименами: Данилка дядя, тетка Аришка и т. п. Либо полуименем, либо по одному отчеству, а полным крещеным именем редко кого называют. А относительно девичьих нарядов сказали, что девки на Гостомле «спокона века» ходили в одних вышитых рубашках и что это ничему не вредит; что умная девка и в одной рубашке будет девкою, а зрячая, во что ее ни одень, прогорит, духом.

– Да не то, ребятушки! а ведь нехорошо смотреть-то на большую девку, как идет в одной рубашке, – говорил барин.

– А ты, Митрий Семеныч, не гляди, коли нехорошо тебе показывается, – отвечали мужики.

А вы говорите: прогрессоры, Арканар, введение в обычай носовых платков и нижнего белья...