Текст книги "Zадача будет выполнена! Крымский котел"

Навстречу вертолетам метнулись сразу пять дымных росчерков, а через несколько минут еще три. Польские пилоты просто не ожидали, что подвергнутся обстрелу, система «свой-чужой» не сработала. Российские ракеты из переносных ПЗРК плевать хотели на маневры вертолетчиков и фейерверк тепловых ловушек, которыми расцвели фюзеляжи вертолетов. Шесть из восьми выпущенных ракет нашли свои цели, угодив в фюзеляжи польских Ми-24. Три машины рухнули на землю смятыми огненными комками, разваливаясь на части. Четвертый вертолет, ведомый опытным пилотом, все-таки смог дотянуть своим ходом и аварийно приземлиться. Правда, выжить пилотам все равно не удалось: когда они выбирались из вертолета, в горящий фюзеляж попала ракета из противотанкового гранатомета. Взрыв похоронил обоих пилотов.

– Сюткин, ну что, снял свою картинку? – хмуро спросил Метла, скидывая с плеча отстрелянный тубус разового гранатомета. – Или еще раз шмальнуть.

– Нет, все нормально! – глядя в экран смартфона, вяло отмахнулся боец. – Теперь погнали, позырим, как там Сытин отработал.

В штаб оперативно-тактической группировки «Крым» прибыло высокое начальство из Симферополя.

Польский бригадный генерал орал русским матом на вытянувшихся по струнке, враз протрезвевших украинских генералов. Подобный диссонанс никого не смущал, поляк в молодости учился в военном вузе в Москве и свободно разговаривал на москальском наречии. Наорать на украинских генералов выстроилась целая очередь из всяческих вояк: вслед за польским генералом ругаться и сыпать проклятьями принялся турецкий полковник, а за ним уже переминался с ноги на ногу итальянский высокопоставленный офицер.

Ситуация выходила из-под контроля: помимо раздолбанного в пух и прах аэродрома, на котором было уничтожено три десятка вертолетов и две дюжины тяжелых беспилотников, взорванного дивизиона «Буков» и расстрелянной колоны спецназовцев, к жертвам сошедшего с ума майора Стыцько добавились еще и четыре польских вертолета. Иначе как катастрофой это было не назвать. В Крым уже вылетели министр обороны Украины и делегация высокопоставленных чиновников военного министерства.

К расположению 10-го добровольческого батальона направили сразу несколько батальонов национальной гвардии. Учитывая серьезность ситуации, в воздух подняли самолеты коалиции, которые отработали по расположению добробата с безопасного расстояния.

Колонна украинских военных, состоящая из двух десятков БМП и БТР, трех танков, дюжины легких бронеавтомобилей и десятка грузовиков, двигалась по трассе со стороны Джанкоя.

В тридцати километрах от села Октябрь, там, где дорога пересекала Северо-Крымский канал, когда на мост въехал очередной танк, под его днищем прогремел мощный взрыв. Одновременно такие же взрывы раздались в хвосте и начале колонны. Со стороны пересохшего русла канала ударили гранатометы и длинные очереди крупнокалиберных пулеметов. Сразу вспыхнули несколько БТРов и БМП. Тяжелые пули калибра 12,7 миллиметра с легкостью пробивали легкую броню автомобилей. Огненный накат из свинца и стали продолжался всего пару минут, но за это время были уничтожены четыре БМП, два БТРа, танк и полсотни украинских военных.

Атака прекратилась так же внезапно, как и началась. Возглавлявший подразделение подполковник собрал выживших бойцов и продолжил выполнение поставленной задачи. Колонна успела отъехать всего на три километра от места первой засады, когда вновь подверглась обстрелу. Опять гремели взрывы, раздавались длинные очереди крупнокалиберных пулеметов и мелькали дымные росчерки противотанковых гранат.

К 19:40 украинские спецназовцы все-таки смогли добраться до майора Стыцько. Его и еще десятерых бойцов 10-го батальона территориальной обороны нашли убитыми в лесопосадке. Судя по положению тел и ранам, майора Стыцько и его людей зачистили. Все были застрелены выстрелами в упор. Приехавшие на место сотрудники СБУ пришли к выводу, что майора и его людей уничтожили турецкие спецназовцы. В подтверждение этой версии говорил и видеоролик, появившийся в сети интернет. На десятиминутном видео было видно, как люди в черном камуфляже с турецкой символикой на шевронах хладнокровно расстреливают в упор связанных украинских военных. В конце ролика человек в балаклаве говорит, что Аллах покарал свиней, совершивших нападение на турецких военных. Видео мгновенно стало вирусным и разлетелось по сотне сайтов и страниц в соцсетях украинского сегмента интернета.

В связи с этим украинские военные и представители СБУ собрались на срочное совещание, чтобы решить, как бы им половчее разрулить столь щепетильную ситуацию. Над группировкой сгущались тучи, было понятно, что если разразится гроза, то украинские и турецкие военные сцепятся уже не на шутку. Слишком много крови было пролито с обеих сторон, так просто это было уже не замять.

Глава 9

Пронзительный стылый ветер бил в лицо, забирался за шиворот, заставляя кутаться в теплый бушлат. Черт, как же я ненавижу холод. Хочу в тепло, чтобы кружка обжигающего чая в одной руке и кусок горячего, истекающего жиром мяса в другой руке. И ноги хорошо бы в тазик с горячей водой засунуть.

– Сюткин, а ты точно умеешь с этой штукой обращаться? – во второй раз спросил я, глядя, как боец рассматривает инструкцию к БПЛА.

– Конечно же умею, фигли там уметь. Это же одноразовая штука, запускаем и направляем на цель, и все…

– А на кой ляд ты тогда инструкцию во второй раз читаешь?

– Хочу стрим в прямом эфире запустить и не могу понять, как передавать видео с камеры «птички».

– Чего? А ну отставить! Твоя задача не стримы записывать, а уничтожить контейнер.

– Да понял я, понял, – отмахнулся Валерка. – Я ж для своего личного архива, а вдруг потом пригодится.

– Никаких архивов! – строго приказал я. – Ты готов?

– Да, готов. Куда надо попасть?

– Сюткин, ты че, совсем от своих гаджетов нюх потерял? – взревел я. – Я же тебе два раза уже показывал цель. Издеваешься?

– Нет, товарищ командир, все путем, я помню. Наша цель – белый контейнер на заднем дворе комендатуры. Ладно, давайте запускать. Метла, ты готов?

– Полчаса уже как готов, – пробурчал молчаливый разведчик. – Сюткин, хорош трындеть, давай работать! Запускаю!

Разведчик оттянул резиновые жгуты самодельной катапульты, прицелился и отпустил их. Небольшой самолетик стремительно выстрелил в небо, там у него раскрылись крылья и заработал пропеллер. Беспилотник поднялся еще выше, сделал круг и пошел на цель. Боец Сюткин повесил на грудь пульт управления и сейчас, глядя в экран и управляя джойстиком, вел самолетик к цели.

Наша группа – я, тройка Метлы и Сюткин со своим вторым номером Пакетом – расположилась на крыше элеватора. В трех километрах отсюда село Мускатное, в нем есть здание бывшей школы. В этой школе украинские военные организовали комендатуру. Там же, в подвале под спортзалом, тюрьма для военнопленных и местных жителей, подозреваемых в связи с российскими военными и крымскими партизанами.

Во дворе школы шесть контейнеров, обычных морских контейнеров, которые сюда привезли украинские вояки. В них они хранят свое оборудование и снаряжение. Но один контейнер, белый с синими косыми полосами на бортах, используют для хранения взрывчатых веществ.

Хранить в подобных условиях взрывчатку нельзя, но украинские военные и эсбэушники используют ее для своих личных целей. Когда нужно показать результат своей работы и получить за это благодарность от начальства из Киева, то из этого контейнера достают содержимое, отвозят в чистое поле, закапывают там, а потом туда же привозят пару бедолаг из концлагеря и под камеры их «зачищают», сообщая наверх, что нейтрализована очередная боевая ячейка российского спецназа.

О содержимом этого контейнера мы узнали от начальника концлагеря, который выдал очень много интересной и полезной информации. На крыше элеватора мы сидели уже три часа, к этому времени давно стемнело, но территория школы была подсвечена фонарями и фарами многочисленных военных автомобилей. Похоже, что мы случайно попали на чужой праздник или сходку, тут уж кому как нравится. Изначально планировалось с помощью ПТУРа подорвать контейнер и спокойно отойти огородами, но когда приехали на место, то выяснилось, что здесь царит небывалая активность украинских вояк и эсбэушников. Эпицентром всего этого движения была как раз школа. Наверное, здесь собрались для проведения какого-то совещания или развернули оперативный штаб для решения насущных проблем. А какие у украинских вояк сейчас проблемы? Наверное, те, которые мы им подкинули. Поэтому из ПТУРа никак не получилось бы отстреляться, мы бы просто не смогли подойти достаточно близко к цели. И тут Сюткин предложил уничтожить контейнер с помощью дрона-камикадзе, который был у него в арсенале. Удачно сложилось!

Самолетик исчез из вида, и теперь за ним можно было следить только с помощью экрана на пульте управления.

– Вот черт! – выругался Сюткин.

– Что случилось? – встревожился я.

– Ничего, все нормально, с первого захода не получится, сейчас сделаю контрольный вираж. – Сюткин дернулся, как от удара электрического тока, и завопил во все горло: – Тляха-муха!! Засекли! Падлы, хотят перехватить управление. Черта лысого вам в рот! На, получайте!! Ложись!

Все тут же плюхнулись мордами в рубероид, которым была покрыта крыша элеватора. Это только в фильмах можно спокойно смотреть на близкий взрыв, а в жизни ударной волной может так приласкать, что уже через минуту будешь сидеть на облачке с арфой под мышкой и общаться с архангелами, а учитывая специфику нашей работы, то мы бы, скорей всего, оказались в чане с кипящей смолой в окружении чертей.

Со стороны села прогремел мощный взрыв, яркая вспышка разрезала темноту ночи, и в подсвеченном огнем дымном облаке, взметнувшемся вверх, были видны разлетавшиеся в разные стороны обломки досок и камней. Через секунду в здание элеватора ударила взрывная волна, тряхануло так, что мы покатились по крыше в разные стороны.

– Ничего себе! – простонал Сюткин. – Это ж сколько там взрывчатки было, что аж сюда прилетело?

– Надеюсь, что достаточно, чтобы развалить школу до основания, – прошипел я, сплевывая кровь из разбитой губы.

– Товарищ командир, так там же могли быть и гражданские, – тихо произнес Пакет, – они ведь, скорее всего, погибли.

– Боюсь, что так, – согласился я. – Только ты об этом не думай, а то такие мысли частенько заканчиваются самострелом в голову. Поэтому меньше думай, больше соображай, война – это работа, ремесло, у которого есть свои правила и законы. Ясно, солдат?

– Ясно!

– Ну вот и отлично, – я поднялся с пола, – так, теперь приступаем к остальным баранам. Сейчас спускаемся вниз и организуем фальшивый блокпост.

Дальнейшие мероприятия и роли каждого из участников были расписаны заранее. У нас были БРДМ и два «хамви». Мы их поставили на пересечении дорог, как раз в том месте, где лежали бетонные блоки, скорее всего, когда-то здесь тоже был блокпост. Впрочем, место здесь удобное, вдоль дороги идет канава, в которой в случае чего можно спрятаться, ну и блоки стоят так, как надо.

Со стороны села слышалась беспорядочная стрельба из разных видов стрелкового оружия. Частили автоматы, хлопали подствольники и гремели пулеметы. С кем они там воюют? Друг с дружкой, что ли?

Такое частенько бывает, когда в одном месте встречаются различные воинские подразделения, которые не подчиняются друг другу. И уж тем более часто бывает «дружественный огонь», когда воинские подразделения из разных стран мира. А в Мускатном сейчас помимо украинских и турецких вояк могли быть и всяческие прибалты, поляки и прочие венгры с румынами. В таком винегрете, да еще и ночью, пальба друг в друга скорее не случайность, а закономерность.

На это, собственно говоря, и был расчет. Меня смущал только один момент: я боялся, чтобы в Мускатном случайно не оказался кто-то из «наших». ВСУ были напичканы не только сочувствующими России украинцами, но и вполне кадровыми сотрудниками Главного управления Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации, или по-старому – ГРУ. И было бы очень плохо, если при взрыве контейнера с взрывчаткой во дворе комендатуры пострадал кто-то из российских разведчиков. Но уж больно лакомая цель была – подорвать несколько тонн взрывчатки в штабе украинских вояк, мимо такой никак нельзя было пройти.

Минут через сорок мимо нас пролетела первая машина – «уазик», за рулем которого сидел перепуганный солдатик с выпученными от страха глазами. Его не останавливали, дали спокойно проехать. Слишком мелкая цель, не стоит на такую размениваться.

А вот уже через полчаса подошла колонна грузовиков, впереди шел «хамви» песочного цвета, из него тут же выпрыгнул капитан и начал орать на меня благим матом:

– Вы кто такие? Почему здесь стоите? Какого беса здесь происходит?

– Вам надо ехать в Мускатное! – в ответ прокричал я, указывая рукой в сторону огненного зарева. – Вас там уже ждут, нам сообщили!! Быстрее, быстрее!!

Капитан щелкнул челюстью и запрыгнул обратно в боевую машину. Через секунду колонна продолжила движение. Проезжая мимо груды бетонных блоков, машины притормаживали или вообще останавливались, чтобы протиснуться в узкий проход. В этот момент кто-то из моих бойцов незаметно цеплял на борт машины небольшие «шайбы» магнитных мин. Когда вся колонна прошла мимо нас, Метла спросил у меня:

– Сворачиваемся или еще постоим? Мины еще есть.

– Надо уходить, нельзя долго испытывать судьбу, нам и так слишком долго фартит. Собираемся! – приказал я.

Расположение нашей засады было рассчитано только на те вражеские машины, которые пойдут в Мускатное с востока, а их может быть немного, потому что основная дорога, по которой и должна была начаться эвакуация и вывоз раненых, шла с другой стороны села, то есть с запада. Там, в Красногвардейском, размещались основные вражеские силы в этом районе. Мы, когда отработаем, тоже дадим кругаля и уйдем на запад, там соединимся с основным отрядом, но сейчас нам надо задать ложное направление поиска. То, что нас будут искать, это и так ясно, важно, чтобы искали там, где нас нет.

Через десять минут после того, как последняя машина в колонне проследовала мимо нас, со стороны села прогремела череда взрывов. Несколько взрывов были особенно сильными, остальные так себе, едва различимыми. Ну что ж, не зря мы здесь задержались…

– Две машины идут с востока, – доложил подбежавший боец из тройки Метлы. – На сколько ставить мины?

– Отставить мины! – приказал я. – Готовим «короткое». Метла, твои берут первую машину, я и Сюткин – вторую. Пакет, в «бардак» за пулеметы, будешь страховать, если прорвутся. Башню сразу поверни в сторону села.

Через пару минут к нам подкатили два «Лендровера» камуфляжной расцветки, из машин тут же слаженно выбрались четверо бойцов, которые взяли нас в клещи.

– Кто старший? – тоном, не терпящим возражений, обратился к нам мужчина средних лет.

Я стоял к нему спиной, и голос показался мне смутно знакомым. Поворачиваясь, я уже держал в руке пистолет, снятый с предохранителя.

– Ну я!

– Крылов?! – удивленно округлил глаза собеседник.

– Бей!! – гаркнул я, начиная стрелять.

Мой пистолет так и остался на уровне живота, выше я его не поднимал, зачем тратить время на лишние движения. Командир приехавших на «роверах» бойцов был без автомата, его пистолет так и остался в кобуре, поэтому его как цель я проигнорировал и разрядил магазин пистолета в четверку автоматчиков. Они стояли парами по разные стороны от своего командира. Я выстрелил четыре раза в одну пару, потом сделал шаг в сторону, прикрываясь их командиром, и столько же раз выстрелил во вторую пару автоматчиков. Подобное упражнение было отработано тысячу раз на тренировках, доведено до автоматизма. Весь фокус в том, чтобы не обращать внимания на действия противника. Серия выстрелов: два по два, шаг в сторону и вновь серия выстрелов два по два.

Через мгновение после того, как я крикнул «Бей!» и открыл огонь, в дело вступили Метла и один из его бойцов, а потом уже открыли стрельбу Сюткин и третий боец Метлы, одновременно с ними начали стрелять и вражеские солдаты.

Всего огневой контакт занял меньше десяти секунд. В итоге все враги, кроме их старшего, «в минус», а у нас легкое ранение солдата Кузнецова по кличке Кузя, ему пуля по касательной чиркнула предплечье, оставив после себя пустяковую царапину.

– Не надо, не убивайте меня! – закричал выживший противник. – Я вам пригожусь. Крылов, обещаю, я вам пригожусь!

– На кой ляд ты мне нужен, – процедил я, наклоняясь над раненым противником. – Мне никаких ценных сведений не надо, мы вас пришли убивать. Метла, забрать все ценное, остальное заминировать, раненого перебинтовать, – приказал я.

– Крылов, подождите, подождите, прошу вас, – закрываясь от меня руками, взмолился мужик. – Я могу вам выдать расположение полковника Беленко. Он здесь, совсем рядом. Это очень важно! Я знаю, что ваши спецслужбы за ним гоняются.

– Мне по фигу, кто такой Беленко. Абсолютно наплевать! Если за ним гоняются, то и пусть гоняются! – Я достал нож.

– Полковник Беленко – один из тех, кто организовал тот теракт в Керчи, когда погибли сотни людей из-за взрыва склада! – закрыв лицо руками, прокричал мужик. – Он отвечал за перегрузку аммиачной селитры. Именно он виноват в том, что в Керчь привезли сто тонн удобрений!

Мой нож остановился всего в паре миллиметров от цели. Ничего себе, даже так?! Вот так поворот!

– Этого перебинтовать, связать и в машину, – приказал я. – Уходим!

Глава 10

– Родиной нацизма принято считать Германию. Однако идеи расового превосходства возникли чуть ли не на сто лет раньше и тоже в стране цивилизованной и высококультурной, какой они себя позиционируют. В 1863 году английский ученый доктор Джеймс Хант выступил в Королевском научном обществе в Ньюкасле с сенсационным докладом, в котором он заявил, что после многолетних исследований ему удалось выделить особый вид животных, которые занимают промежуточную ступень между обезьяной и человеком, а называются они – негры. Привет Бараку Обаме, который когда-то возглавлял американцев! Кроме того, среди людей с белой кожей также есть представители тупиковых ответвлений древа эволюции, которых если можно назвать людьми, то только второго сорта, – сидевший напротив меня мужчина низко опустил голову и долго, без устали рассказывал. – После этого триумфального доклада научные теории на тему недочеловека начали расти в Британии как грибы после дождя. При этом во всех расовых теориях англичане, безусловно, находятся на самой верхней ступени. Славянские народы, по мнению британских ученых того времени, по интеллекту стояли выше негров, но не настолько, чтобы ставить их в один ряд с англосаксами или даже немцами.

Я молчал, сидящие рядом лейтенанты Рыжиков и Тонкин тоже молчали, долгую речь захваченного в плен майора Чурикова никто не перебивал, давая ему выговориться.

– Теория расового превосходства родилась на Британских островах, и ее корнеология – влияние формы черепа на психотип нации и умственные способности – тогда считалась признанной наукой. Если открыть словарь Брокгауза и Эфрона (во многом переводной), то мы увидим, что там в статьях про каждую расу, каждую нацию подробно написано именно о строении черепа. Эта наука была дискредитирована значительно позднее, известными обмерами в рейхе. Хотя, вероятно, доля истины и взаимосвязь в этом есть, – продолжал монотонно бубнить Чуриков. – Именно на Британских островах зародилась так называемая евгеника – наука, объясняющая, как проводить селекцию человека, чтобы вырастить идеальную расу. Еще один английский интеллектуал – биолог и математик Карл Персон – в 1912 году опубликовал книгу «Дарвинизм, прогресс в медицине и происхождение». Цитата из его книги: «Право жить еще не означает право каждого на продолжение своего рода. Снижается качество естественного отбора, и это значит, что выживает все больше слабых и никчемных. А мы должны повышать стандарт происхождения, умственный и физический».

– Кстати говоря, с этим утверждением и сегодня многие в душе согласны. Весь вопрос в том, кто именно будет определять этот самый стандарт. А по поводу продолжения рода, полностью дистанцируясь от вопросов нации и расы, замечено, что наиболее многодетными являются семьи, где родители отнюдь не блещут умом и образованностью, – неожиданно влез в разговор боец Сюткин, который фиксировал допрос на аудионосители. – Следовательно, сложно ожидать, что яблоки от яблони далеко укатятся.

– Боец, не перебивай! – одернул я Сюткина. – Продолжай, Василий!

– Для решения проблемы со «слабыми и никчемными» в 1932 году был создан Британский союз фашистов. Лидером этого движения стал не политический маргинал-авантюрист типа Гитлера или Муссолини, а британский аристократ сэр Освальд Эрнальд Мосли, который весной 1920 года женился на Синтии Керзон, младшей дочери лорда Керзона, исполнявшего тогда обязанности министра иностранных дел, а ранее занимавшего пост вице-короля Индии, – продолжил свой рассказ Василий Чуриков. – Английская фашистская партия получила признание за год до того, как немецкие социал-демократы победили на официальных выборах. Кстати говоря, любимым фильмом Гитлера была лента «Жизнь бенгальского улана» – своеобразный гимн Британской империи. Восторги английским колониализмом Гитлер также изложил в своей книге «Майн кампф»: «Богатство Британии – результат капиталистической эксплуатации 350 миллионов рабов-индийцев…» Еще один идеолог нацизма – шотландский философ Томас Карлейль, хотя самих шотландцев англичане тоже считали, да и сейчас считают не особо полноценными, достаточно почитать Вальтера Скотта, например «Роб Рой». Он активно интересовался историей Франции и Германии и делал выводы о превалирующей роли личности в истории. Мол, тупую массу народа легко завести и направить в нужное русло. К примеру, как это происходило у нас на Майдане.

Вот тут я полностью с Чуриковым согласен, украинцев на этом их Майдане развели, как лохов. Подкинули печенюшек и заставили драться Запад против Востока. Были бы у Янука яйца в штанах, как у Лукашенко, он бы разогнал этот Майдан к чертям собачьим, и осталась бы страна в целости и сохранности. Крым, кстати, тоже бы остался в «украинской» гавани. А так нет ничего хуже, когда тупица и трус стоит у руля.

– Один из первых концлагерей был создан в Штатах во время войны Севера и Юга 1860-х годов, а затем это ноу-хау было подхвачено британцами в годы англо-бурской войны 1899–1902 годов, – тем временем продолжал пленный. – Англосаксы не только являются основоположниками нацизма, они также финансово поддерживали адептов этой идеологии. Самый яркий пример такого сотрудничества – Германия начала двадцатых – середины сороковых годов двадцатого века. Отношения Германии и Соединенных Штатов исторически складываются примерно в одном русле. Конец Первой мировой войны и конец Второй удивительно похожи. В обоих случаях после войны американский капитал кинулся в Германию вкладывать деньги. НСДАП и лично Гитлер были обласканы американскими промышленниками. Генри Форд, к примеру, дарил Гитлеру по пятьдесят тысяч долларов на каждый день рождения. Автомагнат в 1938 году был удостоен Большого Креста ордена Германского Орла за помощь немецкой промышленности. Общая сумма иностранных вложений в германскую промышленность за 1924–1929 годы составила почти 63 миллиарда золотых марок. Семьдесят процентов финансовых поступлений обеспечивали банкиры США. В итоге в 1929 году германская промышленность вышла на второе место в мире, однако в значительной мере она находилась в руках ведущих американских финансово-промышленных групп. Так, «Фарбен Индастри» Рокфеллера, основной поставщик германской военной машины, на сорок пять процентов финансировшая избирательную кампанию Гитлера в 1930 году, находилась под контролем рокфеллеровской Standard Oil. Во время войны на территории Германии работало более шестидесяти крупных американских фирм, в том числе всем известная General Motors. Морганы через General Electric контролировали германскую радио– и электротехническую промышленность в лице AEG и Siemens. Кроме того, им принадлежало тридцать процентов акций авиастроительной фирмы «Фокке-Вульф». Над «Оппелем» был установлен контроль со стороны General Motors. Генри Форд контролировал сто процентов акций концерна «Фольксваген». Германская промышленность до сих пор в значительной степени принадлежит американцам. Поэтому, оценивая действия Германии в наши дни, мы должны учитывать, что политикой этой страны во многом руководят интересы именно американского капитала. Ларчик просто открывался. Сегодня в США об этом вспоминать не принято, но американская помощь германскому военно-промышленному комплексу была настолько мощной, что к 1933 году, когда к власти пришел Гитлер, под контролем американского капитала были все ключевые отрасли германской промышленности и все крупные банки. Германия была полностью скуплена американским бизнесом. Подкидывали американцы деньги и самому Гитлеру, на личные расходы.

– Это все очень интересно и познавательно, – не выдержав столь долгой прелюдии, перебил я рассказчика. – Но к чему весь этот долгий экскурс в историю?

– А мне интересно, – вновь влез поперек батьки Сюткин. – Очень познавательно!

– Боец, ты сейчас пойдешь драить сортиры! – пригрозил я Валерке. – Майор, давай уже к сути. Кто конкретно организовал и устроил теракт в Керчи в начале 20… года?

– Частная военная компания Erinys International! Ее организовали два подданных английской королевы, – ответил на мой вопрос пленный и тут же вновь полез в словесные дебри: – Название компании – это отсылка к мифологии Древней Греции и Рима, где эринии считались богинями мести и ненависти, которые наказывали людей за совершенные ими при жизни грехи. Появление этих существ приписывают первому совершенному преступлению: когда Кронос ранил своего отца Урана, капли его крови, падая, породили фурий, или, как их называли по-другому – эриний. Однако из-за того, что такую историко-мифологическую отсылку довольно сложно идентифицировать, создатели фирмы поместили на логотип золотого льва, который является царем зверей во многих культурах.

– Круто! – восторженно протянул Сюткин, застывший с открытым ртом.

– Майор, переходи ближе к сути, иначе я прекращу эти посиделки и передам тебя моему подчиненному, который вашего брата на ремни пускает вместо завтрака. Коротко доложил: кто устроил теракт и где их можно сейчас найти?

– Ладно, сейчас все расскажу, просто хотелось выговориться. Я ведь в этой каше уже сколько лет варюсь, знал бы, что так все повернется, остался бы в Крыму, получил российское гражданство, а потом уволился в запас и уехал жить отшельником куда-нибудь в тайгу. И были бы у меня жена и дети! А так, вон как оно все повернулось.

– Я тебе предлагал остаться в Крыму, – напомнил я Василию Чурикову. – Ты отказался!

– Помню. Тысячу раз об этом пожалел.

Василия Чурикова я знал с 2012 года, тогда он приехал служить в одну из украинских военных частей, расположенных на Керченском полуострове. Молодой лейтенант, только что окончивший Киевское высшее военное инженерное дважды Краснознаменное училище связи, снял однокомнатную квартиру, которую я ему и помогал приводить в божеский вид. Особой дружбы я с ним не водил, но приятельствовали, пару раз пили пиво и ездили на рыбалку. А после «возращения» Крыма в родную гавань я ему помогал с переездом обратно на Украину. Тогда же мы с ним поругались, так и не сойдясь в общем мнении о событиях Крымской весны. Чуриков, как многие приехавшие в Крым с Украины, считал, что Россия нагло отобрала полуостров у «Неньки», я же утверждал, что крымчане имели полное право забрать свой полуостров и свинтить вместе с ним Россию.

Наш полуостров, что хотим с ним, то и делаем! А если кому-то что-то не нравится, то стойте в сторонке и молча сопите в три дырочки!

Вот только они не хотели молча стоять в сторонке…

– В общем, операцию планировали несколько лет, задумывали ее совместно ДиАй, она же Военная разведка Великобритании, и МИ-6. Для выполнения «в поле» наняли Erinys International, им выделили около ста миллионов фунтов. За эти деньги они купили не только полковника Беленко, но еще несколько высокопоставленных чинов в Южном военном округе, ну а украинских «патриотов» у них было столько, что можно было устраивать полноценный строевой смотр в масштабах полка, – Чуриков наконец перешел к сути. – Ваши спецслужбы вышли только на полковника Беленко, но его предупредили, и он успел сбежать. Сейчас полковник возглавляет подразделение ЧВК «Erinys International», которое занимается подготовкой украинских нацгвардейцев и проводит карательные операции против партизан, базирующихся в горных районах Крыма.

– Ты откуда об этом знаешь? – спросил я.

– Год назад я уволился из ВСУ и устроился на работу в «Erinys International». Поэтому за каждое свое слово могу поклясться.

– К событиям в Керчи какое лично ты имеешь отношение? – спросил я, нахмурившись и впившись взглядом в Чурикова.

От ответа пленного зависела его жизнь, и я не хотел быть обманутым. Правда, скорее всего, при любом варианте ответа Чурикова и так и так надо будет «минусовать». Некогда нам возиться с пленными. Какую бы симпатию они у меня не вызвали. Враг, он враг и есть, и жалеть и сохранять ему жизнь можно только тогда, когда ты побеждаешь и позади есть крепкий тыл, куда можно передать пленного врага.

– Никакого, – твердо ответил Чуриков. – Когда я пришел в «Erinys International», операция «Троян» вступила в финальную стадию, собственно, о том, что «эринии» виноваты в теракте в Керчи, я узнал всего три месяца назад, случайно попались файлы на чужом компьютере, которые я открыл из любопытства. Ну а полковника Беленко сейчас все зовут Леонидом Маркусом, и по паспорту он подданный Канады с украинскими корнями. Ну и еще, после того как мне попались эти самые файлы, я занялся целенаправленным поиском и выведал еще кое-чего. Так что я на все сто процентов уверен в том, что говорю.

– Зачем ты все это выведывал и искал? – спросил Рыжиков, молчавший до этого.

– Помнишь мою соседку Светку? – вместо ответа спросил у меня Василий.

– Нет, не помню, – честно ответил я.

– У нас с ней были отношения, и я потом узнал, что она родила от меня ребенка, но я к тому времени был уже на Украине. И… и… – Чуриков замялся, опустил голову еще ниже и тихо, едва слышно произнес: – Света и мой сын погибли тогда.

– И чего ж ты так долго ждал, почему их к себе не забрал? – удивился я. – Сколько лет прошло? Восемь?