Текст книги "Zадача будет выполнена! Ни шагу назад"

Николай Марчук
Zадача будет выполнена! Ни шагу назад

Как бы плохо ни приходилось, никогда не отчаивайся, держись, пока силы есть.

А. Б. Суворов

Серия «Военная фантастика»

Выпуск 254

© Николай Марчук, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Глава 1

Вражеский танк, гремя оторванным защитным экраном, медленно крался справа. Для танка термин «крался», конечно же, условный. Крадутся кошки, подбираясь к своей жертве, а сорокашеститонная махина, которая ревет двигателем мощностью в восемьсот сорок лошадиных сил, в принципе не может красться.

Однако когда вокруг кипит ожесточенный бой, гремят взрывы, трещат автоматы, рявкают пулеметы разного калибра, и хлопают гранаты, а твои уши оглохли от всей этой какофонии, то можно и не расслышать рев подъезжающего танка. А то, что он скребет оторванным экраном по разорванному в клочья бетону, так это и так видно: вон какой веер искр за ним стоит – прям как в голливудских блокбастерах, когда в них показывают погоню на скребущих днищем по асфальту автомобилях с пробитыми колесами.

Танк повернул башню немного в сторону от меня и стреляет, монотонно вколачивая на ходу снаряды в остов полуразвалившейся трехэтажки. Близко к зданиям враг не подходит: опытом своих собратьев научен, что оттуда их жгут. Опытные, битые нами и жизнью танкисты противника предпочитают разваливать высотные домишки издалека, и по фигу, что когда-то, совсем недавно, это были дома их соотечественников.

Следом за танком, в приличном, почтительном отдалении прется американский ББМ «Страйкер». У него тоже вдоль бортов наварены противокумулятивные решетки. Крупнокалиберный пулемет автоматической установки периодически бьет короткими очередями, поддерживая своего более толстокожего собрата.

Между танком и бронетранспортером, держась ближе к корме Т-72, семенит десант; солдатики тоже периодически постреливают из автоматов в какие-то только им понятные и видимые цели. Т-72 модернизированный, доработанный уже здесь на фронте, в полевой мастерской. Решетчатый дополнительный экран по периметру корпуса; сверху над башней – решетчатый козырек. Просто, незамысловато, но в определенных обстоятельствах спасает жизнь экипажу.

Козырек над башней помогает от сброса гранат и ВОГов с квадрокоптеров. Потому что танкисты зачастую гоняют с открытыми люками: считается, что при попадании реактивной гранаты открытый люк должен минимизировать поражающий элемент в виде резкого повышения давления внутри танка от раскаленной кумулятивной струи.

А еще, очень редко, но все же бывали случаи, когда такие козырьки помогали от выстрелов из «Джавелинов» и NLAW – паскудных гранатометов, которые свои заряды выпускают таким образом, что те, делая «свечку», бьют сверху вниз, поражая башню танка, которая в макушке менее всего защищена. В таком случае надежда только на то, что «ядро» NLAW, встретившись с козырьком, изменит траекторию и, уйдя в сторону, не клюнет башню.

Решетки стоят на танках и бронемашинах обеих воюющих сторон. Противная сторона вообще любит лепить эти решетки на всю свою технику. Решетки помогают от кумулятивных гранат – нечасто, но помогают.

Кумулятивный заряд похож на двухсторонний конус с крышкой на конце, а внутри находится медная воронка и взрывчатка. При контакте с твердой поверхностью происходит взрыв. Медь накаляется и собирается в струю, которая запросто пробивает броню с помощью температуры в несколько тысяч градусов и малой площади соприкосновения с поверхностью брони. При встрече струи и брони они взаимодействуют между собой, как две жидкости, при этом оставаясь твердыми телами. Это происходит за счет высокой скорости и давления кумулятивной струи.

К поражающим факторам кумулятивного снаряда относятся не только осколки пробитой брони, врывающиеся в боевое отделение, но и создание высокой температуры, которой достаточно для детонации боекомплекта. В отличие от кинетических боеприпасов, кумулятивный снаряд способен эффективно работать с любого расстояния.

Что может защитить экипаж танка от этой напасти в виде раскаленной струи, прожигающей броню? Много что. К примеру, динамическая защита.

Динамическая защита представляет собой блоки, которые устанавливаются поверх основной брони. Принцип их действия заключается в том, что когда вражеский кумулятивный снаряд достигает этого блока, внутри него происходит подрыв, направленный навстречу кумулятивной струе. Многослойная же броня представляет собой бутерброд из стальных пластин, керамики, воздушных прослоек и демпфирующих элементов. Этот «бутерброд» тоже спасает от кумулятивной струи.

Но все это доступно лишь танковой бронетехнике. В случае с легкими БМП и БТР ситуация несколько иная. Дело в том, что если установить динамическую защиту на легкую бронетехнику, то она, подрываясь при встрече с вражеским снарядом, разрушает и броню самой бронемашины. Да, сегодня существует динамическая защита и для легкой бронетехники. Но и кумулятивные снаряды эволюционируют. Например, в виде тандемных боеприпасов, где первый заряд принимает на себя удар динамической защиты, а второй уже занимается основной броней.

Поэтому на легкую бронетехнику стали устанавливать дополнительные решетчатые экраны.

Только устанавливаются они не для того, чтобы вызвать преждевременный подрыв снаряда. Ведь в случае срабатывания кумулятивная струя современных боеприпасов все равно достигает основной брони, и особого положительного эффекта такая защита не имеет.

Главная задача современного противокумулятивного решетчатого экрана – повредить (разрезать) кумулятивную воронку снаряда, снизив его эффективность. Кроме того, возможно повреждение проводки на участке от взрывателя до донного детонатора, что приведет к невозможности его активации. Кумулятивная струя превращается не в направленный резак, а в распыленный поток близкого взрыва.

Особенно эффективны эти решетки в случае со старыми образцами боеприпасов, оснащенных ударными пьезоэлектрическими взрывателями, которым необходим контакт с плоской вертикальной поверхностью. А если он застревает в решетке, то детонации не происходит. Стоит отметить, что эффективно сработать могут только специально разработанные, фабричные противокумулятивные решетчатые экраны, собранные из прочных материалов, расположенные с определенным шагом. Самодельные конструкции особой пользы не принесут.

Да, решетчатый экран тоже не гарантирует защиту от кумулятивных снарядов. Но, учитывая легкость, простоту и дешевизну конструкции, это отличный способ дополнительно повысить выживаемость боевых машин и экипажей. Особенно если речь идет о всякой голытьбе и бедноте.

Такие решетки стоят и на наших машинах. Танки одинаковые, решетки тоже одинаковые.

Все-таки нашим дедам было проще на войне: у немцев танки свои, у русских – свои; с первого взгляда, без всяких энциклопедических данных отличишь один от другого. Хотя вроде были случаи, когда обе стороны в Великой войне трофеи-ли и применяли вражескую технику против бывших хозяев. Немцы гоняли на наших Т-34 и КВ-1, а наши, особенно под конец войны, имели в своих рядах несколько танковых подразделений, полностью укомплектованных трофейными «пантерами» и T-IV. Но все равно это были все-таки единичные случаи, которые не вносили сумятицу в ведение боевых действий.

Дедам было проще. У каждой стороны своя форма, свое оружие, свой язык общения, своя техника и свой стиль ведения боевых действий. А на этой войне у обеих сторон почти все одинаковое: оружие, амуниция, техника, язык. Даже цели и те одинаковые: мы считаем, что освобождаем свою землю и свои города от них как захватчиков, и они также считают, что освобождают свою землю от нас, захватчиков. Отличие только в одном – в повязках на рукавах и штанинах. У них – синие и желтые, у нас – белые и красные. Если закрыть глаза и отключить мозг, то складывается впечатление, что это не один народ воюет с другим, а красно-белые воюют против желто-синих.

Тут вообще много чего похожего, а порой попросту одинакового. У нас Т-72, у них – Т-64; рядом поставь, особенно вот в таком доработанном «обвесе» – и хрен отличишь один танк от другого. Нет, когда они взревут своими движками и поедут, тут уж понятно, где кто. Т-64 ревет по-другому, у него движок – оппозитный двухтактный дизель, и его высокооборотистый свист ни с чем не перепутаешь; опять же, выхлоп у танка посередине кормы, сразу за башней, ну и катки поменьше – всего 555 миллиметров в диаметре. А вот у Т-72 катки большие, аж 750 миллиметров в диаметре, выхлоп слева по борту.

Это то, что я как не профессионал в танковых делах знаю, а был бы тут танкист, он бы вам с гордостью сказал, что оба танка просто совершенно не похожи друг на друга. Отличие танков Т-72 и Т-64 в главном – вооружение, броня, двигатель. Все доработано, улучшено, усилено. Т-72 – совсем другая машина. Главное техническое отличие – это разные двигатели: на Т-72 двигатель V-образный, а на Т-64 – оппозитный. На Т-72 стоит автомат заряжания, на Т-64 – механизм заряжания. Разная подвеска, разная броня.

Но это им, танкистам, так видно, они же танки изнутри изучают и видят, а мы, простая пехота, видим танки снаружи: либо передвигаясь на них верхом, в качестве десанта, либо глядим на них в прицельное устройство противотанкового гранатомета.

А на меня сейчас пер именно Т-72, причем явно наш, затрофеенный когда-то противником. Были на башне танчика кое-какие приблуды, какие ставят только на российской технике, причем исключительно в последние годы. Такое тоже бывает. Где-то ВС РФ пролюбили танчик, противник его захватил и активно пользует. Вот у меня сейчас в руках тоже не наш гранатомет, а трофейный – болгарский клон РПГ-7.

Противник только решетки по бортам от себя добавил. Но ничего, танк это не спасет, знаю я его слабые места, да и решетки приварили выше, чем надо. Опять же, защитный экран с обращенного ко мне борта сорвался, оголив уязвимую точку чуть повыше катков. Усмешка богов – некогда российский танк, попавший в чужие руки, получит сейчас в борт гранату из вражеского гранатомета, попавшего ко мне в качестве трофея. Парадокс!

Труба гранатомета на плече, я так сижу уже минут пять в ожидании, когда танк противника повернется ко мне бортом. Предохранитель с кончика гранаты снят, все готово к стрельбе. До цели всего двести метров – дистанция более чем отличная, можно сказать, пистолетный выстрел. Граната попадет туда, куда я целюсь, никаких упреждений на «падение» гранаты делать не надо. Хреново только, что вражеская пехота тоже рядом, и стоит мне только высунуться из укрытия, как меня тут же заметят и нафаршируют свинцом. Народ против нас воюет битый и тертый, но, впрочем, мы тоже не лыком шиты, поглядим еще, кто повытертее будет.

Вражеские солдаты не ждут нас так близко: еще два часа назад наши позиции были дальше, в районе местных высоток – четырех трехэтажных домов. Вылезти вперед и укрыться среди окопов серой зоны – идея сумасшедшая, но неожиданная для врага, а значит, выигрышная.

Встаю с колен, ловлю борт танка в прицел, даю упреждение на ход бронированной машины, жму на спусковой крючок. От удара бойка по капсюлю-воспламенителю, расположенному в дне реактивного двигателя, произошло воспламенение стартового заряда. Высокое давление пороховых газов прорывает картонную гильзу, и газы заполняют объем зарядной камеры гранатомета. Назначение зарядной камеры и пыжа состоит в том, чтобы еще до начала истечения газов вовне возникло необходимое давление, под действием которого заряд вылетит из ствола.

При вылете гранаты из канала ствола, под действием центробежных сил и набегающего потока воздуха, раскрываются лопасти стабилизатора. После удаления гранаты на безопасное от меня расстояние в двадцать метров, от пирозамедлителя загорается воспламенитель ДРП и шашка реактивного двигателя. Скорость полета гранаты увеличивается в три раза.

С легким хлопком ракета вырывается из трубы и несется к цели. Не глядя на результаты стрельбы, я тут же падаю лицом вперед, отбросив бесполезную уже трубу гранатомета. Упав на дно окопа, ползу на карачках, придерживая одной рукой автомат, чтобы он, не дай бог, не заглотнул стволом жирный чернозем, которым так славится эта часть планеты Земля.

Где-то там, в той стороне, где только что полз танк, раздается хлопок, а потом рев и мощный взрыв, а через секунду – ощутимый на расстоянии в сотню метров тяжелый удар о землю. Есть! Получил, зараза бронированная! Выпустил свою башню в космос! Вот так тебе и надо, не будешь тут ползать и по нашим позициям из своей пушки стрелять.

Мне даже не надо смотреть на поле боя, чтобы понимать, как все было. Реактивная граната из болгарского РПГ-7 клюнула танк именно туда, куда я и целил – в середину корпуса чуть повыше катков, в то самое место, где был сорван защитный экран, прикрывавший гусеницы. Там брони всего ничего, кумулятивной струе из расплавленной меди и раскаленных газов прожечь что плюнуть. А за броней находится автомат заряжания – карусель, где уложены снаряды, которые, понятное дело, и детонировали, вызвав переизбыток давления внутри боевой машины, что привело к «отвалу башки», а если точнее, то отделению танковой башни от корпуса машины. Короче, улетела башня танка в космос!

При таком результате экипажу гарантированный пипец. Может, только водителя-механика более-менее целым вытащат со своего штатного места, а командиру и стрелку обеспечен гарантированный разбор на части: они же по факту своими задницами сидят на карусели автомата заряжания. А там, между прочим, при полной укладке больше двадцати снарядов. Ну, понятно, что какое-то количество они отстрелять успели, ну пусть их там осталось треть – меньше десятка снарядов. Но при калибре снаряда в 125 миллиметров сильно легче будет, если под твоей задницей одновременно взорвутся не двадцать снарядов, а, к примеру, семь? Думаю, не очень. В каждом снаряде около пяти килограмм взрывчатки.

Я карабкаюсь по дну окопа не в тыл, ближе к высоткам, а наоборот, глубже на поле боя, поближе к врагу. Проскакиваю изгиб окопа, когда за моей спиной слышатся взрывы, и тугой пинок взрывной волны проносится по траншее и, уткнувшись в поворот, взлетает вверх. Вовремя я успел свернуть: замешкайся хоть на пару секунд, и прилетел бы мне в спину волшебный пендель, а может, еще и осколками спину бы нафаршировало.

Ноги скользят в жидкой грязи, так и норовя разъехаться или поскользнуться. Чертова грязь, как же она задолбала! Вчера весь день и сегодня с утра шел моросящий, мелкий майский дождик, который напитывал землю влагой, превращая ее в непроходимое болото. От этого дождя только одна радость – низко висящие серые тучи, которые выступают надежным заслоном от украинских беспилотников и коптеров.

Вражеские штурмовики, двигавшиеся за танком, засекли мой выстрел и обстреляли покинутую мной позицию из гранатометов. Я их обхитрил и успел свалить в неожиданном для них направлении. Они рассуждали логично и, предположив, что после выстрела по танку я двинусь себе в тыл, сейчас обстреливают дальнюю от меня часть траншеи. А я в другом месте. Но злорадствовать мне некогда, надо добраться до припрятанной «дашки». Она дура здоровая, ее в руках не утащишь, поэтому мы с Бамутом загодя ее припрятали.

Пулемет ДШКМ лежал там, где его и оставили, – в норе, выкопанной в склоне окопа и закрытой деревянным щитом. Я вытащил пулемет из тайника, поднатужился, хотел было водрузить его на стрелковую позицию, но передумал. Нефиг светить себя раньше времени.

Весит пулемет без станка без малого сорок килограмм. К пулемету присобачены самодельные сошки. Он на них, конечно, скачет при стрельбе очередями, как безумный сайгак, но станок я бы один никогда не поднял, там же почти сто пятьдесят килограмм выходит вместе с пулеметом. Я ж не Геракл, можно от натуги не просто обосраться, но и грыжу схватить.

Лента на десять патронов, но больше я все равно отстрелять не успею. Мне придется бить одиночными, потому что на сошках пулемет не удержать, и если лупануть очередью, то большая часть пуль улетит куда угодно, но только не в цель, а они у меня и так под счет.

Правда, патроны у меня не простые, а волшебные. А точнее, штучного изготовления, снайперские. Я их у Глаза подрезал, он в нашем батальоне был единственным пользователем крупнокалиберной снайперской винтовки ОСВ-96 калибра 12,7 миллиметров. Винтовка его пострадала во время очередного вражеского обстрела. Рачительный прапорщик Глазков патроны приберег и какое-то время стрелял одиночными из пулемета «Утес», но потом и крупнокалиберный пулемет расхренячили вражеские снаряды, а Глаза ранили. Он перед эвакуацией свои оставшиеся патроны отдал мне на хранение и строго наказал сберечь до его возвращения в строй.

Чем именно отличаются пулеметные патроны калибра 12,7 миллиметров от снайперских, я как-то не удосужился до этого уточнить, просто Глаз сказал, что каждый такой патрон штучного изготовления, а пуля на дистанции в триста метров гарантированно способна пробить броню толщиной в двадцать миллиметров. Если про стандартные патроны калибра 7,62 я мог еще что-то рассказать, то крупнокалиберные боеприпасы как-то прошли мимо меня.

Разделение на обычный и снайперский патрон появилось только в 1967 году, хотя разработки в этой области велись еще с 1949-го. До 1953-го использовались два типа патронов с обозначениями «Л» и «Д» – с легкой и тяжелой пулей соответственно. Различались они только массой пули. По логике тяжелая пуля лучше подходит для снайперского дела, вот только на практике такие патроны снайперами не использовались. Все дело в том, что прицелы того времени разрабатывались именно под патрон с легкой пулей.

С 1953-го оба типа патронов заменяет 7,62 ЛПС с легкой пулей со стальным сердечником. Им пользовались и снайперы, и пулеметчики до 1969-го, когда появился специальный снайперский патрон. Сейчас он известен под обозначением 7Н1.

Главная задача конструкторов при разработке снайперского патрона заключалась в увеличении стабильности пули в полете и уменьшении отклонения. От ЛПС новый патрон отличался массой пули – 9,9 г против 9,6. Пороховой заряд остался неизменным, ввиду чего начальная скорость снайперской пули была немного ниже – 830 м/с против 840. Но, благодаря большей массе, в полете пуля была стабильнее.

По результатам испытаний 7Н1 показал почти вдвое лучшую кучность. Среднее отклонение пули на дистанции в восемьсот метров – 27 сантиметров по горизонтали и 18 по вертикали. Для ЛПС эти параметры составляют 49 и 34 сантиметра соответственно.

Также несколько изменилась конструкция самой пули. У ЛПС свинцовый кончик пули, после которого уже идет стальной сердечник. У снайперской пули сперва идет стальной сердечник (причем он почти в два раза меньше), а затем уже свинцовый.

По сути, это и есть все различия. При всем этом никто не запрещает стрелять из снайперской винтовки пулеметными патронами и наоборот. Другое дело, что оптические прицелы приспособлены именно под снайперский боеприпас.

Вражеские десантники, которых осталось семь человек (а значит, двое из них все-таки «пригорюнились», или затрехсотились от попадания моей гранаты в танк), грамотно рассредоточились, спрятавшись среди бетонных и каменных груд в ожидании подхода «страйкера».

Сейчас в дело должен будет вступить Бамут с пацанами, а значит, украинских вояк ждет неожиданный сюрприз.

Глава 2

Противник был в паре сотен метров от меня – расчет оказался верен, и мне удалось зайти вражеским солдатам в тыл. Но моей целью были не они, а БММ «Страйкер».

«Страйкер» хорош: у него круговая защита от обстрела из 14,5-миллиметрового пулемета. Впрочем, чего уж тут греха таить: у нас не все БМП в бортах себе такое могут позволить. А БМП по логике, как гусеничная машина, должна стоять в иерархии бронированности выше, чем колесный бронетранспортер.

Достигается это за счет того, что корпус «страйкера» выполнен из стальных листов высокой твердости, которые дополнительно прикрыты привинчивающимися блоками из броневой керамики. При этом масса бронетранспортера за счет керамической защиты составляет шестнадцать с половиной тонн, что всего на полтонны больше, чем у нашего самого современного БТР-82А.

На этой машине установлен комплект реечной бронезащиты «Слэт» – решетчатые экраны, размещенные на расстоянии четыреста миллиметров от корпуса, для защищенности от ПТУР и гранат РПГ. Причем экраны не самодельные, а самые что ни на есть заводские. Ориджинал, мать его так!

Стойкость американского «страйкера» к пулевому обстрелу в условиях этой войны – это еще и повышенная защищенность от осколков артиллерийских снарядов. Думается, что характер боевых действий в нынешних условиях в объяснении не нуждается: артиллерия здесь правит балом, поэтому выявленные в ходе разведки подразделения противника незамедлительно накрываются артой в зоне ее досягаемости. Тут, в отличие от своих одноклассников в классе бронемашин, «страйкер» смотрится красавчиком. Особенно с усиленной противоминной защитой, что вкупе с озвученными фактами резко снижает потери среди перевозимой пехоты.

Еще одним преимуществом «страйкера» является наличие тепловизионного прицела в его комплексе управления огнем. Про то, насколько тепловизионные системы важны сейчас, говорить не надо. Я и мои боевые товарищи на своей шкуре испытали все прелести тепловизоров на прицелах.

В отличие от простой оптики, через «теплак» можно обнаруживать и идентифицировать цели на расстоянии нескольких километров в любое время суток и почти при любых погодных условиях. Очень сильный снег или совсем непроглядный туман снижают дальность видения. В общем, «теплак» капец как помогает, причем не только в чистом поле, но и в застройках разной плотности. А «дальнозоркий» БТР – это автоматически и более осведомленное пехотное отделение, которое он перевозит и поддерживает в бою.

А ведь еще надо добавить, что «страйкер» оснащен оборудованием GPS-навигации, которое облегчает не только боевую работу на низовом уровне в плане ориентирования на местности, но и координацию действий с соседними подразделениями. Понятное дело, планшеты и телефоны с выходом в интернет есть у всех, но интегрированное оборудование имеет несколько большие возможности в плане взаимодействия БТР, его пехоты и соседствующих соединений. Впрочем, что касается работы с «соседями», то у американской машины еще и система распознавания «свой – чужой» имеется, которая минимизирует вероятность дружественного огня.

Также вмешивается и банальщина: в «страйкере» пехоте ездить куда комфортнее, чем в советских и многих западных изделиях оборонной промышленности, включая такой массовый «крокодил», как Ml 13. Кроме того, он более надежный в эксплуатации и не очень сложный в ремонте.

Если подытожить, то данный «страйкер», скорее всего, был командным пунктом, потому что плелся позади всех, да еще и не имел десанта внутри. Остальные штурмующие подразделения противника были уже в районе первых трехэтажек – два танка Т-64 и полсотни пехотинцев, которые медленно лезли вперед, поливая все перед собой свинцом беспощадного огня. Была еще парочка квадратных уродцев Ml 13, которые выбросили десант, а сами почему-то застыли неподвижными коробками в тылу наступающих вражеских рядов, работая издалека крупнокалиберными пулеметами.

А «страйкер» один, и это, скорее всего, означает, что он был не просто машиной, привезшей на поле боя десант, а чем-то большим. Жаль, еще одного гранатомета у меня нет. Я этому засранцу залепил бы в борт плюху, чтобы он «пригорюнился».

Эту машину мы засекли еще вчера, когда противник в очередной раз ходил штурмом на наши позиции. Именно с появлением на поле боя этого «страйкера» наш комбат Рыжик и связал такую поразительную результативность действий вражеских штурмовиков. Противник буквально за считаные часы вычислил все наши стрелковые позиции – перед началом штурма они были, как всегда, сменены, но это мало нам помогло, и нас хорошенько отчихвостили.

Украинские танчики отработали издалека с закрытых позиций. Из ста двадцати трех оставшихся в строю бойцов «Десятки» вчерашний вражеский штурм пережила едва половина, остальные задвухсотились или были ранены. В течение всего времени обороны вверенного нам участка это были самые большие потери за один день.

Комбат принял решение уходить в тыл, эвакуируя раненых, что мы и сделали. Но в глубине города, где находились вторая и третья линии обороны, у нас забрали раненых и приказали вернуться на позиции в ожидании подкрепления. Мы пополнили БК тем, что дали, и все, кто мог передвигаться и не имел ранений, вернулись обратно на передовую.

Подкрепление так и не пришло, поэтому решили работать теми, кто остался в строю. Поскольку нас было мало, Рыжик рассудил, что просто так гибнуть среди руин трехэтажек нет смысла и надо нанести максимальный урон противнику, а именно – выбить этот чертов командирский «страйкер». Вот мы и стали выполнять этот приказ комбата.

Надо все-таки отдать должное противнику: действовали они грамотно. Две недели планомерно давили на всех направлениях, взяв обороняемый нами город в полукольцо. Сектор обороны, который держал наш 10-й ОДШБ, за это время не сдвинулся ни на метр: как окопались на окраинах городка, оставив у себя за спиной четыре трехэтажки и россыпь домиков частного сектора, так и держимся за них. Вернее, держались все это время. Теперь уже некому встречать врага волной свинца и огня. Остались жалкие крохи численностью не более двух взводов, при полном отсутствии бронемашин, минометов и тяжелого вооружения.

Две недели назад позиции на окраине Токмака заняли четыреста двадцать семь бойцов «Десятки», сейчас в строю остались пятьдесят три, включая комбата Рыжикова Олега Ивановича. Но если кто-то еще жив из бойцов 10-го ОДШБ, значит, батальон будет выполнять поставленную задачу – держать позиции. По-другому мы не умеем, нам просто нельзя по-другому, потому что нас не поймут погибшие на этой войне наши товарищи.

Сорок восемь бойцов рассредоточились возле трехэтажек двумя линиями, чтобы можно было грамотно отходить вглубь застройки. А пятеро разведчиков – я, пулеметчик Семен Воршавин с позывным Бамут, сержант Ковалев и рядовые Стылов и Тычин – рано утром, до привычного времени, когда украинская сторона начинает обстрел, облачившись в теплоизолирующие «пончо», выдвинулись в серую зону, где и решили устроить засаду на «страйкер». Остальные бойцы «Десятки» под командованием майора Рыжикова привычно расползлись по норам и укрытиям, чтобы немного отдохнуть перед утренним боем.

– Псих, надо задвухсотить «страйкер», – больше попросил, чем приказал мне комбат Рыжик. – Сделаешь?

– Попробую, – ответил я.

Как только рассвело, противник начал утюжить наши позиции. Корректировка с помощью «птичек» им была не особо нужна, потому что тут и так за две недели ими все давно пристреляно. Хорошо еще, что с утра небо было затянуто серыми тучами, и вражеская арта высаживала свой БК вслепую. Наши артиллеристы даже не предприняли попыток вести контрбатарейную стрельбу. Опять же, из-за погоды авиация тоже не поднималась в небо.

Украинские снаряды и мины ложились ближе к застройке, на серой зоне не разорвалось ни единого боезаряда. Наша пятерка отсиделась в норах обрушенных блиндажей, а как только обстрел закончился, я с гранатометом пополз в одну сторону, а остальные рассредоточились по нычкам в ожидании врага.

«Страйкер» прибавил газу и лихо подкатил к руинам, среди которых разместились украинские штурмовики. Вражеские бойцы, завидев приближающийся бронетранспортер, тут же неосмотрительно вылезли из своих укрытий. Именно в этот момент в дело вступила группа Бамута. Массированный обстрел из пулемета и трех автоматов стал полной неожиданностью для противника. Вражеские солдаты никак не ожидали, что все это время совсем рядом с ними прятался противник и при этом никак себя не выказывал.

Все наши действия с Бамутом были согласованы заранее: раций у нас давно уже не было – заряжать их негде, да и разбились они во время последних боев. Поэтому по заранее согласованному плану Бамут должен был начать стрельбу сразу же, как только «страйкер» подъедет поближе.

Завязалась скоротечная, яростная перестрелка. От первого огневого налета враг очухался, потеряв несколько бойцов. Украинские солдаты вновь укрылись в руинах и принялись отчаянно отстреливаться. «Страйкер» тоже вступил в перестрелку, заливая позиции группы Бамута огнем из крупнокалиберного пулемета.

Американская БММ сдала чуть назад, прячась за грудой камней. Из-за маневра бронемашины ее корма попала в зону поражения ДШКМ. Я снарядил пулемет короткой лентой, поднатужился, выволок «дашку» на бруствер, ухватился за рукояти и, поймав в прицел десантную аппарель в корме «страйкера», нажал на спаренный спусковой крючок. Широкий, во всю корму десантный люк, который откидывается вниз, защищен не так мощно, как остальной кузов «страйкера», а значит, я его прошибу из крупнокалиберного пулемета.

«Дашка» отрывисто рявкнула, посылая пулю в цель. Есть! Попал! Оставшиеся в ленте девять патронов я высадил за считаные секунды. Все десять пуль легли туда, куда я целил, – в десантную аппарель на корме бронемашины. После попадания десятой, последней пули вражеская БММ резко дернулась вперед, наехала передними колесами на ближайшую каменную груду и от столь неудачного маневра перевернулась набок.

Ни хрена себе! Такого поворота событий я не ожидал!

Я нырнул обратно в окоп и, пробежав по нему метров двадцать, вновь поднялся в полный рост возле очередной стрелковой ячейки. Вражеские бойцы разделились на две части. Трое из них стреляли в сторону группы Бамута, а двое помогали своим товарищам выбираться из командирского отсека бронемашины, расположенного в носу «страйкера». Оба люка были распахнуты, и украинские автоматчики вытаскивали оттуда раненого члена экипажа бронетранспортера. Похоже, что вражеские бойцы так до сих пор и не поняли, кто и откуда обстрелял их бронемашину.

Я вскинул автомат и открыл огонь по копошившимся возле перевернутого бронетранспортера вражеским солдатам. Одного убил сразу (пули попали ему в спину и в затылок), второго ранил, а спустя пару секунд, когда он попытался отползти за укрытие, добил. Досталось и высунувшемуся наполовину из нутра бронетранспортера члену экипажа «страйкера»: он, получив свою порцию свинца, так и остался свисать из люка.

Заколотив несколько очередей во второй открытый люк «страйкера», я перевел огонь на вражескую троицу, перестреливающуюся с группой Бамута. Оказавшись зажатыми с двух сторон между ожесточенным огнем, украинские штурмовики попытались укрыться при помощи дымовых гранат, но это им не помогло. Расстояние между нами небольшое, всего пара сотен метров, патронов мы не жалели, поэтому их конец был предрешен.