Текст книги "Прыжок тигра"
Автор книги: Николай Мороз
Жанр: Боевики: Прочее, Боевики
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– Хорошо, мы пойдем другим путем, – Максим отступать не собирался. Пролетел по коридору в первоначальном направлении, рванул на себя одну дверь, другую, но все они оказались закрыты. Зато третья поддалась, распахнулась, и Максим замер на пороге кабинета.
– Простите, мне сказали, что здесь находится отдел опеки и попечительства, – начал он, но замолк на полуслове – кабинет был пуст, разговаривать не с кем. Все тесное помещение занимал стол, вернее, два стола, поставленных друг к другу буквой «Т», три стула и два набитых разноцветными папками шкафа. У противоположной от двери стены стояло кресло, и на его высокой спинке висел цветастый платок с бахромой. И что-то перевешивалось через подлокотник – то ли еще один платок, то ли забытая уборщицей тряпка.
– Понятно, – Максим шагнул уже назад, когда кресло заговорило:
– Слушаю вас. Вы по какому вопросу?
То, что висело на подлокотнике, выпрямилось, уселось в кресле поудобнее и посмотрело на Максима через очки. Женщина лет пятидесяти или около того, с длинными бесцветными волосами и недовольным выражением лица. Она протянула руку, схватила что-то со стола и бросила себе в рот. Раздался характерный щелчок, женщина снова перегнулась через подлокотник и выплюнула шелуху от семечки в стоящую рядом корзинку для мусора. Вернулась в исходное, подцепила следующее семечко, и все повторилось.
– Простите, мне внизу охранник сказал, что здесь находится отдел опеки и попечительства, – Максим не сводил с чиновницы взгляд, она же на посетителя реагировала с тем же интересом, как на муху. Цапнула из полного, с горкой блюдечка еще один плод подсолнечника и ловко разделалась с ним.
– Переехали, – невнятно сообщила чиновница из-под стола, снова вернулась на рабочее место и, наконец, взглянула на Максима.
– Простите? – сохранять спокойствие стало невозможно. К нижней губе женщины прилипла шелуха, пол и стол были усеяны мелкими остатками трапезы.
– Переехали, говорю. Чего тут непонятного? – тетенька уже копалась в своей сумке. Нашла зеркало, оглядела обклеенную шелухой физиономию и невозмутимо, легким движением руки устранила неполадки.
– Адрес не подскажете? – Максим держался из последних сил, но уйти просто так, в никуда, он не имел права. Желание рассмеяться в голос смешивалось с потребность сейчас же, не сходя с места пристрелить оборзевшую чиновничью тварь. «Хорошо, что я налоги на содержание этой сволочи не плачу. Если она сейчас начнет выделываться… Ох, держите меня трое» – Максим вошел, наконец, в кабинет и закрыл за собой дверь.
– Мне нужен их новый адрес.
Что-то в голосе посетителя заставило чиновницу оторваться от пожирания семечек. Она глянула на Максима из-под очков, порылась в бумагах и выкопала из-под них авторучку. Нацарапала несколько слов на обрывке бумаги и подала его Максиму.
– Вот, возьмите. Насколько мне известно, у них приемные дни два раза в месяц, так что уточните…
– Благодарю вас, – Максим вырвал из руки чиновницы клочок бумаги и вылетел за дверь. «Уточню, обязательно уточню» – от злости свело челюсти. В коридоре он остановился, чтобы разобрать каракули на обрывке листа. Прочел название улицы и номер дома, прикинул, где бы это могло быть. Выходило так, что топать придется почти на другой конец города. Ничего, по сравнению с тем, какие расстояния уже пришлось преодолеть, это так, прогулка перед завтраком. Кстати, о завтраке – от него осталось только воспоминание, а здесь на первом этаже была кафешка…
Максим съел пару бутербродов, запил их горячим кофе. Заодно прослушал политинформацию – приемник орал так, что слышно было в огромном гулком холле первого этажа.
– Сегодня ночью рядом с нашей планетой пролетит гигантский астероид весом около пятидесяти миллионов тонн. Глыба, имеющая триста метров в диаметре, пролетит между Землей и Луной на расстоянии в двести пятьдесят тысяч километров и будет видна через любительские телескопы. Ученые подсчитали, что крупный астероид сталкивается с Землей каждые несколько сотен тысяч лет, – радостно вещал о приближающемся конце света ведущий выпуска. В его голосе было столько радости, и он так щедро делился ею с радиослушателями, что невольно закрадывались сомнения в душевном здоровье ведущего. Впрочем, нет, он прав. Да, во всем мире на астероид, пролетающий рядом с землей, смотрят с опаской. И только в России – с надеждой. Может, на Кремль упадет? А может, с астероида подарки на парашютах сбросят? И что характерно – каждый последующий астероид все ближе к Земле пролетает… Пристреливаются, гады. Что-то больно долго, скорее бы уж. Максим бросил смятый стаканчик в мусорное ведро и вышел из здания администрации. Хорошо-то, как солнышко светит, птички поют – весна вернулась, жизнь налаживается.
– Пошли уточнять, – Максим скинул куртку, запихнул ее в полупустой рюкзак и пешком двинул к очередному чиновничьему логову. Чтобы срезать путь, он пошел задворками – мимо старого мясокомбината и непонятного назначения сооружений без окон, без дверей за высокими заборами. Дорога делала неожиданные повороты, а местами вплотную подходила к высоченным бетонным плитам. Максим дважды чудом успел увернуться от вылетевшей на него фуры и грузовой «Газели», сделал выводы и в повороты входил осторожнее. Здесь пролегало что-то вроде объездной дороги – центр даже этого крохотного городишки сковали автомобильные пробки. Зато по пути ему не встретилось ни одного человека, он был здесь один среди заборов, стен зданий и грохота товарняков. Рядом проходила линия «железки», и шум поездов заглушал другие звуки, поэтому все, что происходило у дальнего, дощатого забора под старым тополем, Максим сначала увидел, лишь когда подошел поближе. Подростки втроем окружили одного, и выяснение отношений уже плавно катилось к драке. Тот, лет пятнадцати или шестнадцати, не больше, зажатый между досками забора и серо-желтой стеной, смотрел на противников исподлобья и молчал, на выпады и ругань не отвечал. Глянул мельком на Максима зелеными глазами под светлыми ресницами и опустил голову. Бежать он не пытался, разговаривать с оппонентами тоже. Впрочем, это был уже не разговор, кроме мата в их речи не слышалось ничего членораздельного. Понятно только одно – вина мальчишки заключалась в том, что он шел по чужой территории и не желал добровольно расставаться с мобильным телефоном и наличными денежными средствами. Убеждать упертого лоха уже пробовали некоторыми доступными средствами. Синяя футболка под черной ветровкой и джинсы на коленях мальчишки была в темных пятнах, нос и губы в крови.
Он вскинул голову, услышав очередную порцию ругани, и что-то крепко сжал в карманах куртки. Но по-прежнему не двигался, представляя собой отличную мишень. Чем и воспользовался один из окружившей пацана стаи. Удар пришелся мальчишке в скулу, голова его мотнулась в сторону, а от следующего удара, уже в живот, он согнулся и негромко вскрикнул. Почуявшее кровь зверье входило во вкус, и все шло к закономерному и печальному финалу.
– Эй, детишки, чего не поделили? – окрикнул нападавших Максим, и они дружно обернулись.
– Не твое дело, – ответил тот, кто ударил мальчишку по лицу, крепкий коротышка с бритой башкой. Он сплюнул на асфальт и длинно выругался. Максим перехватил рюкзак в правую руку.
– Конечно, не мое, – согласился он с бритоголовым, а тот словно и не ждал другого ответа.
– Вот и вали отсюда! – на этом, по его мнению, инцидент был исчерпан. Максим считал по-другому.
– Только после вас, юноша.
Рюкзак влетел бритоголовому в лоб, второй, длинный и нескладный ассистент вожака грохнулся навзничь рядом со стволом тополя. Соображал отморозок быстро, добавки просить не стал и резво уполз вслед за третьим. Тот оказался умнее всех, да и стоял поодаль, чем и воспользовался. Бритоголовый же огреб по полной, орал от каждого удара, потом скулил, потом заткнулся. Но на ноги поднялся сам и поковылял вслед за приятелями.
Максим поднял рюкзак, отряхнул его и подошел к пацану. Тот так и продолжал подпирать спиной забор, но настолько увлекся зрелищем, что даже забыл про свой разбитый нос. По его левой скуле уже расползалось багровое пятно, но он словно и не чувствовал боли.
– Здо́рово вы их, – восхищенно сообщил он Максиму.
– Рад, что тебе понравилось. Цел? Дай, посмотрю, – Максим осмотрел перемазанную грязью и кровью физиономию пацана. – Нормально все, до свадьбы заживет. Могло быть и хуже. Ты где живешь? Пошли, провожу.
– Там, за вокзалом, – махнул мальчишка рукой куда-то вперед и в сторону.
– Вот и отлично, мне как раз туда. Кто это были?
– Не знаю, я их первый раз вижу. Раньше ходил здесь, и все нормально было. А вот сегодня…
– Умнее будешь. Раз защитить себя не можешь, нечего по задворкам шляться, ходи по центральным улицам. Там это зверье не такое смелое, – перебил мальчишку Максим.
– Я что, дурак просто так здесь ходить? У меня вот, – пацан вытащил из кармана ветровки ножны, извлек из них дешевый охотничий нож с пластиковой рукояткой и показал его Максиму.
– Дурак и есть, кто ж так держит. Смотри сюда – вот прямой хват, вот обратный, – Максим отобрал у мальчишки нож и покрутил его в руках.
– Ух, ты, а я и не знал! Здорово как! А еще покажите что-нибудь, ну хоть что-то!
– Что-нибудь, говоришь? – Максим осмотрелся по сторонам. – Ладно, уговорил. Нож метать можно вот так, если держишь за рукоять, или вот так – за лезвие. Ну, примерно так. – Максим взял нож за клинок, большой палец лег сверху и вдоль стального ребра. Для замаха правая рука с ножом ушла назад и вверх на прямом запястье. Толчок правой ногой, поворот корпуса влево, бросок в момент полного выпрямления руки – нож полетел рукоятью вперед и вонзился в ствол тополя. Максим ухмыльнулся – навык не пропьешь, как ни старайся, рука не «провалилась», кисть не мотнуло, «хлеста» не было.
– Вы что? Как я теперь без него? – пацан чуть не плакал, глядя на пустые ножны у себя в руке и, кажется, был готов кинуться на Максима с кулаками.
– А ты чего ждал – лекции по ножевому бою? Хорошо, будет тебе лекция. Для начала открою тебе страшную тайну – никакого ножевого боя в природе не существует, выдумки все это, гламур псевдобоевой. Есть общая боеготовность человека, который при необходимости использует то оружие, которое окажется под рукой. А в боевой обстановке всегда навалом оружия – от гранатомета до пехотной лопаты, и незачем устраивать поединки на ножах. Понятно тебе? – прикрикнул на загрустившего мальчишку Максим. – Или повторить для особо одаренных? Вот скажи мне, какой тебе прок был от этой игрушки? Я за тобой минут пять наблюдал, пока тебе морду били. Чего ты ждал, скажи мне, а? Не слышу! Ах, хотел, чтобы поближе подошли… К трупу твоему, что ли? Куда уж ближе! Не с этого начинать надо, не с этого. Ты турник когда-нибудь вблизи видел? Отлично, я так и знал. Вот найди его, они обычно в спортзале встречаются, и вперед – подтягивайся, два раза в день, утром и вечером. Раз по десять для начала. Мозги хорошо вправляет. А еще лучше – армия. Ума она тебе не прибавит, но дурь точно вышибет.
– Еще чего – в армию! На целый год! Да я там от жизни безнадежно отстану! – возмутился до сих пор внимательно слушавший Максима пацан.
– Обязательно отстанешь, – согласился с мальчишкой Максим, – зато пройдешь учебку и будешь знать, как эту самую жизнь в случае чего не потерять.
Глава 3
Распрощались у вокзала. Пацан рукавом ветровки вытер с лица кровь и поплелся к остановке маршруток, Максим проследил за ним издалека, убедился, что мальчишка благополучно отбыл, и пошел дальше. Пересек оживленную площадь, миновал несколько магазинов и парочку торговых центров и остановился на перекрестке перед светофором. Вон оно, поганое чиновничье логово, издалека видно – помпезно-уродливое трехэтажное здание из красного кирпича. Максим перешел улицу в толпе прохожих и остановился перед мощной дверью с «глазком» размером с блюдце, потянул ручку на себя и оказался в темном холле. В полумраке сновали серые тени сотрудников и посетителей, звонили телефоны, слышались обрывки фраз. Глаза привыкли к темноте, и Максим увидел охранника за стойкой. Тот уже давно наблюдал за посетителем и ждал, когда жертва сама подойдет к охотнику. Пришлось топать к нему и объяснять – кто, к кому и зачем.
– Сегодня неприемный день, – заявил охранник, выслушав Максима. – Через неделю приходите. И заранее записаться надо, тут очередь…
– Вот я и хочу записаться, – ухватился за слова охранника Максим, – и дни приемные переписать, и часы работы. Я быстро – только туда и обратно. А как фамилия начальника этого отдела? Вы, случайно, не знаете?
– Сейчас, – охранник вытащил из-под стойки толстую книжицу-справочник с потрепанной обложкой, порылся в ней и выдал:
– Суббота.
– Чего – суббота? Воскресенье, понедельник, вторник, – продолжил логический ряд Максим.
– Фамилия у нее – Суббота, звать Галина Ивановна. Серьезная тетка, – сообщил дополнительные подробности охранник. Он забросил путеводитель по гадюшнику обратно под стойку, уселся в кресло и потерял к Максиму всякий интерес.
– Спасибо, – Максим проскочил через заголосившую рамку и рванул к узкой крутой лестнице, взлетел на второй этаж и двинулся по коридору, читая таблички на дверях, но все было не то. Как и в местном Белом доме, на дверях кабинетов красовались только их номера, сами двери были закрыты, а единственным доступным помещением оказался туалет. И навстречу не попалось ни одного человека, даже дорогу спросить не у кого. Максим промчался по коридору, пробежал вдоль глухой стены, свернул в следующий коридор и оказался в тупике перед крохотным окном. Внизу козырек крыши второго входа, за ним заросший бурьяном небольшой пустырь и заброшенная стройка очередного торгово-развлекательного центра, не иначе. Максим рванул назад, сориентировался на перекрестке, прошел вперед, до следующего поворота коридора и оказался в исходной точке – у лестницы. Прошелся по коридору еще раз, дернул за каждую дверную ручку и снова добрался до лестницы. Следующий пролет уводил вверх и в темноту, оттуда слышались приглушенные женские голоса и стук каблуков. Максим через ступеньки запрыгал вверх, и первой, кто попался ему на площадке третьего этажа, была очень крупная и важная тетенька. Она топала по коридору с огромным электрическим чайником в руках и одновременно говорила по мобильнику. Увидев Максима, она, не попрощавшись с абонентом, выставила чайник перед собой, как щит, и выдала громким, отлично поставленным голосом:
– Неприемный день, Галина Ивановна будет свободна только на следующей неделе, – и, решив, что этого достаточно, вернулась к разговору.
Максим так не считал. Какая неделя, женщина, о чем вы! Уже почти два с половиной месяца прошло, тут каждый час на счету! Поэтому он улыбнулся и заговорил – быстро, проглатывая слова, но жалобно и даже умоляюще:
– Пожалуйста, мне очень надо! Очень! Скажите, как можно на прием записаться? Я подожду, подожду, – закивал он головой в ответ на царственный жест, означавший: «ждите, пока я освобожусь». Наконец все планы на ближайший обеденный перерыв были утверждены, тетенька убрала мобильник в блестящий чехол, висевший у нее на шее, и глубоко вздохнула.
– Сколько раз можно повторять – запись у секретаря! У секретаря, понимаете? Вот и идите к ней, вторая дверь налево!
Максим искренне поблагодарил женщину и рванул налево. Потом еще раз налево, потом еще – и уперся в глухую стену. Планировка третьего этажа не просто отличалась от расположения кабинетов на втором, здесь все было по-другому. Словно поставили два разных дома один на другой. Максим еще побродил по лабиринту переходов и коридоров, здесь опять-таки сновали разновозрастные сотрудницы, косились на посетителя и молча пробегали мимо, а за дверями кабинетов звонили телефоны. Одним словом, жизнь в гадюшнике кипела. Максим чувствовал себя чужим на этом празднике жизни и думал только об одном: скоро обед и вся эта шушера разбежится по магазинам. Значит, снова ждать…
– Да, да Галина Ивановна у себя! Нет, пока никуда, до обеда будет на месте! – Максим рванул на голос. Пробежал по очередному коридору, свернул и вырвался на открытое пространство – то ли зал, то ли холл, то ли то и другое сразу. На полу паркет, на стенах картины, с потолка свисают огромные круглые светильники. Сразу видно, что попал по адресу – впереди логово главной твари в этом серпентарии, простым земноводным такая роскошь по статусу не полагается. На левой створке роскошной двери висит помпезная табличка, надпись выполнена золотом по черному: «Суббота Г. И., начальник областного отдела опеки и попечительства». Дверь открылась легко, и Максим остановился на пороге приемной. Секретарша, молодая женщина лет тридцати, мелкая, как муравей, в офисном костюме и туфлях на шпильках, говорила по телефону и одновременно одним пальцем стучала по клавиатуре. Увидела Максима, вскочила, прижала трубку к груди и замахала на него свободной конечностью:
– Нельзя, нельзя, неприемный день… – набрала в грудь воздуха, да так и осталась стоять – такой наглости от посетителя она не ожидала.
Максим шагнул в приемную, закрыл за собой дверь и, не обращая внимания на протесты секретарши, двинулся к второй двери. Такая же массивная и роскошная – белая с золотом, как и входная – она поддалась также легко. Все, уровень пройден, впереди главный босс. По умолчанию он должен быть редкостным мерзавцем, наделенным исключительными умениями расправляться с теми, кто осмелится его побеспокоить. Промежуточный монстр – секретарша – за спиной Максима тявкала что-то невразумительное и пыталась предупредить свою хозяйку об опасности.
– В чем дело, Ирочка? – рыкнули из пещеры. – Я же просила до обеда меня не беспокоить.
Максим развернулся, аккуратно отодвинул в сторону готовую расплакаться секретаршу и закрыл за собой дверь.
– Добрый день, – уверенно, даже развязно заговорил он в пространство перед собой. – Мне нужна Суббота Галина Ивановна. По долгу службы я обязан переговорить с ней.
– Обязаны? – голос «серьезной тетки» доносился из правого дальнего угла кабинета. – Кому обязаны? Вы ко мне? По какому вопросу?
Максим двинулся на звук. С порога он успел осмотреть только часть огромного помещения – просторного, как самолетный ангар. Шкафы, шкафы, куда ни кинь взгляд, везде забитые толстыми папками шкафы. И столы – пустые, их поверхность жутковато поблескивала в свете ламп. Хозяйка пещеры ждала посетителя у своего рабочего стола, под пальмой в керамическом горшке. На матовой столешнице пусто, если не считать телефонного аппарата и монитора. Нет даже стандартного «стакана» с авторучками и карандашами.
– Слушаю вас, – повторила она покровительственным тоном. – В чем дело?
Максим отвечать не торопился, он рассматривал редкостный и, как ему казалось, давно вымерший экземпляр особи полуженского пола. Перед ним в полумраке кабинета стояла под пальмой бойцовая курица в доспехах: короткая стрижка цвета «перец с солью», где преобладает соль, гладко прилизана, на шее – ожерелье-«нагрудник» из полудрагоценных камней. Плюс каблуки на кривых волосатых ногах – с первого взгляда не поймешь, баба это или переодетый в короткое обтягивающее платье мужик. Сюда же добавим боевую раскраску: серо-зеленые круги вокруг выпученных глаз и в завершении образа кольца и перстни (напоминающие кастет) на скрюченных, покрытых старческими пигментными пятнами пальцах. И как прикажете с такой разговаривать? Это же не человек, а настоящий мутант, непостижимым образом пробравшийся на руководящую должность.
– В чем дело? – курица угнездилась в кресле, проявляя нетерпение, перешла на повышенный тон. Максим отодвинул от переговорного стола массивный, на кривых ножках стул и уселся напротив монстра.
– Галина Ивановна – это вы? Отлично. Я выполняю поручение своего клиента. Его фамилию и должность я назвать не могу, анонимность – одно из условий нашего контракта. Я его законный представитель, вот мои документы, – Максим выложил на стол свой паспорт.
Кривая куриная лапа сцапала документ, чиновница склонила голову к плечу и, не мигая, уставилась на фотографию, прочла фамилию, имя, отчество «представителя» и вернула Максиму паспорт.
– Слушаю вас.
– Моему клиенту необходима информация о семье, проживавшей в Александрове. Они переехали сюда в конце лета прошлого года, женщина и девочка десяти лет, мать и дочь. В декабре прошлого года они исчезли. Моему клиенту известно, что обе живы – мать находится в колонии, девочка – в детском доме. Мне нужен адрес этого детдома. За вознаграждение.
Курица ни разу не перебила Максима, она сцепила в «замок» костлявые пальцы с «кастетом» и постукивала им по столу. При слове «вознаграждение» стук прекратился, чиновница встрепенулась и посмотрела на Максима.
– Видите ли в чем дело, Гончаров Анатолий Дмитриевич. По роду своей деятельности я имею дело с информацией, которую можно назвать секретной. То, что вы хотите узнать, называется вторжением в личную жизнь граждан. В соответствии с Конституцией нашей страны каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. А сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. Мне нужно согласие названных вами людей, в том числе и родителей несовершеннолетнего ребенка. Или его законного представителя – опекуна, например.
«В соответствии с Конституцией, говорите? А как насчет права на жизнь, свободу и личную неприкосновенность? И неприкосновенность жилища заодно? Кажется, никто не вправе проникать в дом против воли проживающих в нем лиц, иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. И есть еще хорошая статейка о том, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Так что засунь себе эту Конституцию сама знаешь куда. Не зря гарант на нее сначала руку положил, присягая, а потом кое-что другое. До следующей инаугурации. Кто запретит мне сломать этой твари пальцы, один за другим, а потом, когда выбью из нее все, что мне надо, шею или хребет?» – Максим, чтобы успокоиться, осмотрелся. Всего в кабинете он насчитал семь столов – рабочий, переговорный, кофейный, круглый для неофициальных переговоров, для брифингов и простой. Зачем ей столько? Она что, решила на старости лет разнообразить свою сексуальную жизнь? Странно, что эта гадина еще не заказала себе золотую клетку.
– Поймите, вы толкаете меня на должностное преступление. Я не могу разглашать сведения, ставшие известными мне по роду деятельности, – продолжала курица. «Сведения, к которым вы были допущены, составляют государственную тайну» – Максим увидел, наконец, то, что искал. Он поднялся, подошел к изящному круглому столику, зажатому между шкафами, и взял с него лист бумаги. Курица заглохла на полуслове, снова наклонила голову к плечу и наблюдала за посетителем.
– Очень жаль. Мы, честно говоря, очень на вас рассчитывали, – произнес исполненным сожаления голосом Максим. Он достал из кармана рюкзака авторучку, перевернул лист, написал на нем Васькину фамилию, год ее рождения, а под чертой, внизу – четырехзначную цифру и положил лист на стол перед курицей. Чиновница глянула сначала на Максима, потом на лист, приподняла тонкие, еле заметные брови и поджала губы. Потом порылась в ящике стола, извлекла оттуда ручку с «золотым» пером, черкнула пару раз на листе и вернула его Максиму.
– Да, мне тоже очень жаль, можете так и передать вашему клиенту, кем бы он ни был. Дети – наше главное сокровище, мы должны делать для них все, что в наших силах, – пропела курица и бросила ручку в ящик.
Максим посмотрел на внесенные курицей поправки и прикинул, как ему поступить дальше. На раздумья ушло секунд пятнадцать, решение вопроса лежало в области техники и технологий.
– Да, полностью согласен с вами, – Максим сложил листок пополам, – ради ребенка мой клиент готов на все. Я готов подтвердить серьезность его намерений, но мне понадобится время.
– Конечно, – курица откинулась на спинку кресла, широкие листья задрожали над головой чиновницы, как опахало, – когда вам будет удобно. Позвоните Ирочке, и она запишет вас на прием. Всего доброго.
«Сдохни» – Максим поднялся со стула, вежливо кивнул и покинул кабинет. Ирочка выглянула из-за монитора, ничего не сказала, а, увидев, что Максим остановился, быстро спряталась обратно.
– Галина Ивановна просила вас записать меня к ней на прием. Но я пока не определился с датой. Мне нужен номер телефона, по которому я смогу вам позвонить.
– Пожалуйста, – Ирочка написала на белом листке ряд цифр и передала его Максиму.
– С девяти до шести, обед с часу до двух, – пискнула она. Максим вышел из кабинета, пересек пустой гулкий холл и рванул к лестнице. Теперь быстрее, как можно быстрее – найти выход из этих катакомб, и дальше, по нарастающей – все надо провернуть уже сегодня. Налички ему не хватит, это точно. Эта курва исправила первую цифру, увеличив ее в разы, а в конце уверенно, четким и ровным почерком дорисовала «$». Теперь вопрос в том, найдется ли в этом городишке банк, где можно снять с карточки валюту. Если нет, то придется возвращаться в Москву, а это потерянные сутки, а, может, и двое…
Вопрос решился только к вечеру, и на турбазу Максим вернулся поздно, почти ночью. Он подошел к администратору, забрал ключ и поплелся в свою нору, уселся на кровать. Ирочка за несколько минут до окончания рабочего дня записала его на прием на завтра, после обеда.
– Не опаздывайте, пожалуйста, – предупредила она Максима плачущим голосочком, – Галина Ивановна будет сердиться.
«Не опоздаю» – глаза уже закрывались, при мысли о ледяном душе спать хотелось еще больше. Максим еще раз пересчитал полученные в банке деньги, сложил их в конверт, убрал его в рюкзак. Посидел с минуту, повторяя программу завтрашнего дня, поднялся на ноги и побрел в ванную. Умылся, посмотрел на себя в зеркало.
– Спокойно, капитан, не дергайся. Завтра ты будешь знать все, – как заклинание повторил он. Да, все будет завтра, а сейчас спать, только спать.
Галина Ивановна ждала законного представителя пожелавшего остаться анонимным клиента и даже проявляла нетерпение. Она маршировала по кабинету мимо своих замечательных столов и, увидев Максима, даже попыталась улыбнуться. Но лучше бы она этого не делала: скалящаяся курица – зрелище не для слабонервных. Максим поздоровался с чиновницей и остановился перед столом с монитором.
– Добрый день, добрый день, Анатолий Дмитриевич! Очень хорошо, что вам удалось так быстро решить ваш вопрос, – пропела Галина Ивановна, метнулась, стуча каблуками, к своему столу и выдвинула верхний ящик. Максим бросил туда конверт с деньгами. Чиновница толкнула ящик коленом, и он плавно отъехал в исходное положение. Максим, не сводя с чудовищной бабы взгляд, убрал руки за спину и молчал. Курица посмотрела на него круглым немигающим глазом и взяла со стола сиротливо лежащую папку «на подпись». Под ней оказался сложенный в несколько раз белый лист. Максим схватил бумагу, развернул ее, пробежал глазами несколько строк распечатки, перевел взгляд на чиновницу.
– Всего доброго, – прокудахтала она и уселась в кресло, прижав папку к открытой в вырезе облегающей блузки давно опавшей груди.
– Будьте здоровы, – Максим едва сдержался, чтобы не перейти на бег. Адрес был у него в руках и название поселка, где располагался дом-интернат, он уже видел, причем совсем недавно. Вчера утром, вечером и еще раз сегодня утром, когда ехал на маршрутке в город. Указатель с названием населенного пункта «Октябрьский» находился километрах в пяти от турбазы, до самого поселка еще километра три. Здесь так близко, что можно дойти пешком. Максим почувствовал, как у него стукнуло в висках, а выброс адреналина с удвоенной силой погнал по венам кровь, мысли стали ясными, голова свежей, как после долгого сна. План созрел мгновенно, как на занятиях по тактике – марш-бросок, потом осмотр местности, поиск объекта, наблюдение, сбор информации. Но все пока на расстоянии, не приближаясь. Риск, что там уже ждут губернаторские псы, невелик, но и пренебречь им он не имеет права. Ставка слишком высока, надо рассчитывать каждый свой шаг и видеть вокруг себя все в радиусе трехсот шестидесяти градусов, слышать каждый шорох – с неба он доносится, или из-под земли. Максим глубоко вдохнул, задержал дыхание и в несколько приемов выдохнул воздух. Сейчас быстро купить все необходимое и – на базу, выход утром, как только рассветет. Все пройдет нормально, задача так себе, средней сложности. Зато, если он все сделает правильно и если повезет, то уже завтра, возможно, он увидит свою дочь.
Из номера Максим вышел, как и планировал накануне, в половине шестого утра. Прикрыл за собой окно, без приключений добрался до просеки и сбежал по поросшему травой горнолыжному склону к реке. Мост – две кривые жердины – обнаружился минут через пятнадцать быстрой ходьбы вдоль заросших осокой берегов. Максим перебежал на другую сторону, углубился в заросли черемухи и вышел на тропу, весь обсыпанный мелкими белыми цветками. Уже рассвело, за лесом поднималось солнце, и птицы орали на все лады, приветствуя новый день.
– Ах, черемуха белая, сколько бед ты наделала, – пропел себе под нос Максим, отряхнулся кое-как, и огляделся по сторонам. Солнце справа, значит, взять надо левее. Тропа послушно повернула в нужную сторону и словно сама летела под ноги. Что такое восемь километров, когда ждал полгода? О таких бесконечно малых величинах не стоит даже задумываться. Максим поправил рюкзак и зашагал вперед по лесной дорожке. Один раз тропа пересекла оживленную трассу, потом на пути оказался проселок. Максим свернул с тропы. В колеях проселочной дороги росли молоденькие березки и елки, прошлогодний бурьян возвышался над деревцами. Заброшенная дорога шла почти параллельно тропе и скоро вывела Максима на очередную трассу. У знака ограничения скорости стояла «Газель» с открытым капотом, водитель копался в двигателе.
– Здоро́во! – крикнул, подходя, Максим, и человек обернулся.
– Здоро́во. Тебе чего? – выражение усатого, взмокшего от пота лица водилы говорило, что к беседе он сейчас не расположен.
– До «Октябрьского» далеко? – спросил Максим.
– Часа полтора тебе топать, – водитель подтянул сползшие джинсы и махнул рукой в ту сторону, где к дороге почти вплотную подходили заборы дачных домиков.
– Спасибо! – Максим миновал «Газель», прошел немного по обочине и снова нырнул в лес. Проселок и тропа остались позади, идти теперь приходилось между деревьями. Максим шел по толстому слою хвои, потом выбрался в березняк, бегом пересек его и вырвался на опушку. Впереди простирался огромный, бывший когда-то ухоженным полем, пустырь, а за ним виднелись крыши домов поселка.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
