Текст книги "Алтай – Гималаи"

Особенности пятого Будды: Север; благословение бесстрашия; Акочир или Акдордже (перекрещенное Дордже); звук А; Тара; Вишвапани (многорукий – вседающий) Майтрейя.

В своей статье 1925 года в «Шанхай таймс» «В дебрях Тибета» д-р Лао Цзин говорит: «В одном из святилищ мне удалось увидеть нечто из самых замечательных атрибутов – превращенное в мумию тело одного ученого, который, как говорят, умер 350 лет тому назад. Одетый в костюм тибетского ламы, каким он был в жизни, он сидит в кресле и имеет вид человека скорее уснувшего, нежели омертвевшего уже столетия тому назад. На столе перед ним лежит незаконченная рукопись, над которой он работал перед смертью. Тело пожелтело и высохло от времени, но в общем сохранилось непостижимо хорошо. Много легенд уже сплелось вокруг этих останков древнего тибетского ученого. Меня уверяли, что три раза за все это время протекшее после его смерти, его тело меняло свое первоначальное положение, а один раз исчезло совершенно и возвратилось лишь через два-три дня. Однажды хранители храма, войдя в помещение, где находились останки, обнаружили, что лежавший перед ним манускрипт закончен посланием величайшей для всего мира важности».

Окакура замечает: «Какие ужасающие последствия для человечества несет с собою его презрительное невежество проблем Востока! Империализм Европы, не гнушающийся бросить клич о „желтой опасности“, не представляет себе, что Азия тоже может проникнуть однажды в жестокий смысл „белого бедствия“! Вы можете смеяться над нами, имеющими „слишком много чая“, но не можем ли и мы заподозрить вас, западников, в „недостатке чая“ в вашей конституции?»

«Вы достигли распространения ваших владений ценою отсутствия всякого спокойствия; мы создали гармонию, бессильную против нападения. Поверите ли вы? Восток в некоторых отношениях выше Запада! Небо современного человека разбилось в циклопической борьбе за богатство и деспотизм. Мир движется ощупью во тьме себялюбия и пошлости. Покупают науку с негодной совестью, являют доброжелательство из любви к утилитарности. Восток и Запад, как два дракона, бросаемые волнующимся морем, тщетно борются, чтоб завоевать драгоценный камень жизни.

Нам нужна «Наука», чтоб исцелить великое бедствие. Мы ожидаем великого Аватара!»

Ауробиндо Гхош говорит: «Мы говорим человечеству: настало время, когда вы должны отважиться на великий шаг и подняться из повседневности к более высокой, глубокой и широкой жизни, к которой движется человечество. Проблемы, которые тревожили человечество, могут быть разрешены лишь внутренним сознанием, не насильственным утруждением сил природы в угоду пошлости и роскоши, но овладением силами интеллекта и духа, завоеванием человеком как внутренней, так и внешней свободы и победою внешней природы внутренним устремлением. Для этого подвига возрождение Азии необходимо, и потому Азия подымается». Еще Гхош говорит: «Силы старого мира, силы деспотизма, силы традиционных привилегий и эгоистических эксплуатаций, силы братоненавистнической борьбы и себялюбивого соревнования вечно борются, чтоб снова воссесть на земные троны. Определенное движение реакции очевидно во многих странах и сейчас здесь, может быть, более, нежели в Англии. Попытка вернуться к старому миру есть один из тех необходимых поворотов, без которого он не может быть окончательно истощен и исключен из эволюции. Старый мир подымается лишь для того, чтоб быть побежденным и снова раздавленным».

Александра Давид-Ниль в своей статье «Будущий герой Севера» («La Vie de Peuple», Париж, 1925) говорит: «Мы можем улыбаться этим безумным мечтам, но в тех огромных областях, где они принимаются с непоколебимой верой и с величайшим почитанием, влияние их может стать мощным и дать призыв к совершенно неожиданным событиям, которые наиискуснейший из политиков не в состоянии предвидеть».

Прочтите рассказ Давид-Ниль о старом ламе, принесшем цветы на ледниках. Прочтите сказание ламы о наступлении времени Шамбалы. Из местного сказателя лама обращается в деятеля международных событий. Давид-Ниль привезла из Тибета несколько новых вариантов рукописей о Шамбале.

Для ученого представляет поразительный интерес целая сеть пророчеств и самых многочисленных указаний, протянувшаяся по всем неизмеримым пространствам Азии. Поэт сказал бы, что пески и камни говорят, ибо часто положительно непонятны пути стремительного осведомления. И стоит вам сказать одно из них, как немедленно вам дают реплику еще более значительного осведомления. И при этом полузакрытые глаза чуть поблескивают.

Так и живем. То сведения с высот, то сведения из пропасти. Сегодня нашего китайца солдат остановил на базаре, схватил лошадь под уздцы и потребовал с него денег. Вчера один из наших «конвойных» остановил на дороге женщину и пытался потребовать с нее деньги. И в такой стране нас оставили безоружными! Странно, что и Пржевальский имел неприятности именно в Хотане. Марко Боло осуждает нравы Хотана. Так и сидим на сундуках среди несказанного безобразия. Принесли базарное сведение, что даотай вводит и разрешает в Хотане торговлю опиумом.

8 января

Часть членов братства Будды занялась ссорами, и Благословенный покинул их. Соседние жертвователи отшатнулись от сварливых, и они смирились и пришли к Будде, прося забыть все, не касаясь причин ссор, бывших между ними. Но Будда сказал: «Такое примирение будет непрочно. Напротив, бесстрашно обнажите все корни ссор и вражды вашей. Только тогда примирение будет действительно».

Отправляясь в Азию, не берите с собой много съестных припасов. Все имеется в достаточном количестве. Кашмирские агентства ничего не знают. Заставили нас везти с собою муку и рис. Пугали, что нет сахара. Заставили взять пищу для лошадей. Между тем все имеется, а для десяти дней пустыни через Каракорум не нужно много запасов. Только караван бессмысленно удлиняется.

10 января

Какое же сознание прибавляет наше сидение в Хотане? Становится еще раз ясно, что жизнь, подобная жизни Хотана, существовать не должна. Подумайте, жизнь ста тысяч людей превращена в беспросветную тьму. Из тьмы родятся болезни, пороки, ложь, предательство и невежество. У людей осталась одна торговля, мелкая, добываемая обманом и предательством. Понятие о качестве продукта умерло. Понятие о срочности работы погибло. Понятие о победе труда – опустошено. Идет погрязание в слизи луж базара я взаимное удушение. Так продолжаться не может.

Лама, предупреждавший, что «китайцы иначе и не поступают», предсказывает еще одно обстоятельство. Он говорит: «Когда они увидят, что дальше идти нельзя в наглости и в жестокости, они будут уверять, что вообще ничего не было, что нам все только показалось, а они всегда были друзьями. Обратите внимание, они все передают устно, и запуганные беки откажутся от всего ими виденного и слышанного. Единственное доказательство – это расписка в отнятии оружия».

Вы, строители нового Китая, уберите скорее «зубров». Место им – в зоологическом саду. Молодые борцы, вас зовем!

Наш хотанский приятель Худай Берди-бай[198]198
  Бай (тюрк.) – богатей.


[Закрыть] рассказывает с юмором Востока о посещении им своего скупого приятеля: «Прихожу к нему, а он сидит и моет кучи серебряных монет, совершенно почерневших. Оказывается, он держит свое богатство в земле, а у нас земля такая, что серебро совершенно чернеет. Я и говорю ему: „Видишь, даже серебро чернеет, когда от людей спрятано. И лицо твое также почернеет на том свете, если ты будешь бесполезно скрывать свои богатства“.

Это рассказ разумного Востока.

В двух днях пути от Хотана по течению Каракаша недавно найдены большие золотые россыпи. Тысячи золотоискателей, работавших по течению Керли, бросили там работы и устремились к Каракашу. Названо еще несколько золотоносных рек. Конечно, все это обрабатывается самым грубым способом. По естественным богатствам Синьцзян очень богатая провинция.

11 января

Сенсация Хотана. Пришли базарные сведения об обеде, устроенном консулом Советских республик в Кашгаре. Обсуждается на базарах, и шепчется сочувственно, и восторженно рассказывается. На обед были приглашены дао-тай, китайские Власти, английские представители, купцы, а также многие из самых беднейших жителей. Места были распределены так, что даотай и власти оказались среди самых оборванных бедняков. То же произошло и с наибольшими богатеями города, Консул и его сотрудники, в простых костюмах, сами подавали блюда, меняли тарелки. Консул сказал: «Не правда ли, мы теперь не на службе, здесь мы все люди, мы все равны. Завтра вы будете начальником, даотаем, а сегодня мы люди равные». Судя по откликам в Хотане, впечатление получилось громадное, незабываемое. Так рассказывается на базаре. Не разобрать, где начинается народное творчество.

12 января

Пришли письма из Америки. Через Кульджу от 5 ноября и через Ташкент от 1 декабря. Почти тот же срок, как в Ладак из Нью-Йорка. Любимые друзья, мы читали с радостью о всех работах, о выставках, о лекциях, о школе, о пропаганде искусства в широких массах. Ведь все это так неотложно полезно для Америки. Вы приносите истинную радость в жизни молодежи и зажигаете сердца.

Франсис пишет: «Мы получили письмо из Вашингтона, сообщающее, что резидент Кашмира писал правительству об инциденте, случившемся в Тангмарге, враждебно, но мы ответили, протестуя против недостойного отношения к нашей экспедиции во время ее пребывания там». Вот это Вы неладно делаете.

Вы много играете в гольф, но не играйте человеческой совестью. Неужели Вы можете отрицать, что Вы не отвечаете на письма? Неужели Вы можете отрицать, что наши люди были избиты и поранены в Тангмарге? Неужели Вы можете отрицать, что шлем был сбит с головы сына моего Юрия и он сам случайно не был ранен стальной палкою? Неужели Вы можете отрицать, что телеграмма, подписанная мною, была составлена инспекторами полиции? Неужели Вы можете отрицать, что нам же, атакованным, пришлось заплатить полиции? Неужели Вы можете отрицать, что среди нападавших в Тангмарге был слуга Ваш? Неужели Вы будете отрицать, что, несмотря на все наши телеграммы и находясь в часе езды от места происшествия, Вы в течение шести часов не нашли нужным оградить достоинство экспедиции? Неужели можете отрицать, что письмо от генерального консула Соединенных Штатов Америки было брошено Вами на стол с замечанием, что оно Вас не интересует?

Давно замечено, что при распаде империй именно на окраинах появляются чиновники, усиленно подрывающие центральную власть. Мы три раза жили в Лондоне, мы видели и знаем, какова там жизнь интеллигентной молодежи и лучшей части трудящихся. Должна существовать хотя бы примитивная справедливость. Со стороны лорда Литтона и его семьи мы встретили культурное отношение, и это нужно сказать. Поведение Дж. Вуда и его подчиненных было высоко недостойным, и это нужно сказать. Дж. Вуд называл американского путешественника Баррета «ужасная ерунда» и говорил, что будет очень рад, когда Рузвельты уберутся с его территории. Вообще отношение к приезжающим из Америки очень плохое; достаточно вспомнить подробности более чем странного поведения по поводу «гибели» молодого, полного сил американца Лэнгдона в прошлом году. Подробности этого возмутительного случая знают англичане, спутники Лэнгдона. Как возмущались бы наши английские друзья!

Слышали о каких-то гигантских статуях в Центральной Азии. Трудно распознать, может быть, это известные статуи в Бамиане – полуразрушенном городе между Кабулом и Балхом. Высота одной из статуй достигает 170 футов (~ 52 м). Одни считают их всецело буддийского происхождения, другие же видят в них самую глубокую древность. Такая же неясность, как и относительно каменных гигантов на островах Пасхи.

Наш китаец совершенно оскорблен властями, Не хочет более возвращаться в Китай. Мечтает о Тибете или о России. Вывесил на воротах какое-то огромное яркое (черное и красное) объявление. В переводе оно значит: «Американский художественный офицер Ло воспрещает входить во двор не имеющим дела». Оказывается, Ло значит Рерих! Ло – по-китайский «набат».

В Хотане был ночной пожар. Сарты приписали его худому обращению властей с хорошими гостями.

13 января

Пришла телеграмма: «Вашингтон принимает необходимые меры». Но оружие все унесено, а без оружия я не выхожу на этюды в чужих странах. Имею много опыта и оснований к этому. Не только люди, но и одичалые псы научили меня этому обычаю. Разве не нагло – игнорировать все документы и лишать всех средств защиты? Были всякие случаи притеснения экспедиций, но такой акт в литературе неизвестен. Возлагаю на правительство Китайской республики ответственность.

15 января

Пришла телеграмма из Америки, так исковерканная, что никакого смысла понять невозможно. Невидимые друзья с базара принесли весть о крупной ссоре между даотаем и амбанем.

И даже дни кажущегося бездействия полны знаками. Вот замечательный ларчик. Вот сведения о Севере. Вот сведения о монастыре около Кульджи. И там Майтрейя. Вот сведения о том, что часто правитель области Китая просто не признает денег своего предшественника. И люди не знают, в чем держать деньги. Из будней рассуждение восходит к проблемам общественного строя. Бывают времена, называемые «шар событий», когда всякое обстоятельство подкатывается все к одному и тому же общественному концу. Уже семнадцать лет наблюдаем явления спешащей эволюции. Между могилой отходящего и между колыбелью грядущего электроны несказуемой энергии собирают новообразования. И живописец-затворник горных обителей уверенно изображает битву и победу Майтрейи. Уверенно наносит черты и отличия наступающих и признаки уходящих. И спокойно неоспоримо подписывает посвящение: «Почитание Владыке закона, славному Владыке Северной Шамбалы». В Бурхан-Булате будет храм Шамбалы.

17 января

Власти углубляют преступность свою. Амбань начал вскрывать пакеты, нам адресованные. Сегодня вскрыл пакет из шанхайского банка. Скажем ему: «Не забудьте, амбань, что именно статуя Свободы открывает путь в сердце Америки. Теперь весь Хотан знает о получении нами денег, а вы и даотай лишили нас всех средств самообороны».

Амбань сообщил, что есть приказ из Урумчи вскрывать все письма и отнять оружие, но что взамен оружия нам дадут стражу из солдат. Отвечаю ему, что мы не можем доверять их солдатам, ибо все они бегут лишь при виде одной нашей собаки. А между тем три года назад именно американская экспедиция должна была отстреливаться от нападения стаи овчарок. Ставлю на вид амбаню, что оружие, им схваченное, принадлежит американским учреждениям, но опять Америка совершенно игнорируется им. Не успел амбань доехать до города, как в подтверждение моих замечаний о страже к нам прискакал секретарь от даотая, прося помочь в тяжком хирургическом случае; два ближайших телохранителя даотая стреляли друг в друга. Конечно, мы не хирурги. Оказывается, офицер стражи даотая крал вещи, другой стражник заметил это и в результате – два тяжко раненных. И вот из этих воров и убийц даотай хочет составить нашу стражу. Наш старик Цай Хань-чен говорит: «За вскрытие чужого письма в Китае прежде полагалось выколоть глаз и отрубить руку, но здесь не офицеры, а разбойники». Поучительно будет посмотреть, какова в Урумчи центральная власть всей провинции Синьцзян.

18 января

Выпал первый снег. Е. И. кормит птиц. Масса пестрых птичек окружила ее. Индусы часто кормят птиц в течение зимних месяцев.

19 января

Получено письмо от английского консула в Кашгаре. Видимо, там начали хлопотать, чтобы мы могли выбраться из ужасного Хотана.

20 января

Письмо от английского консула. Сообщает, что по ходатайству его и кашгарского даотая генерал-губернатор приглашает нас немедленно ехать в Кашгар. Посмотрим, как и когда известят нас здешние «правители».

К вечеру амбань, через Худай Берди-бая, коротко уведомил, что получено от генерал-губернатора разрешение нам ехать в Кашгар. Даже приказы генерал-губернатора сообщаются через частную записку частного человека. Вот так организация. При первом свидании я говорил даотаю, что Акбар Великий называл путешественников лучшими послами его государства и всегда заботился о их добром отношении. Могу теперь сказать даотаю: «Вот, Ма Да-жень, три месяца вы деятельно создавали наше настроение, и я не скрывал от вас, что буду описывать все происходящее. Конфуций заповедал, что на сделанное зло надо поступать по справедливости. Китай страна конфуцианства, и, по Конфуцию, я должен написать на вашем портрете: „Ма Да-жень – невежественный и жестокий дикарь“. А по учению Будды „невежественность объявлена величайшим преступлением“. И тот же мудрый Конфуций отверг всех восстающих против искусства и знания. Между тем все мы ехали с искренним желанием занести в записки о том, что власти республиканского Китая стали просвещеннее, нежели во времена упадка империи. И теперь опять пытливо будем всматриваться в глаза новых властей, не притаился ли у них за плечами невежественный Ма Да-жень?

Люди зашевелились. Сборы! Из всех сундуков лучшие – американские «Белбер». Не погнулись на всех перевалах и не пропускают пыль. Лошадь вполне легко несет два сундука. Много хуже кашмирские яхтаны.

Наш китаец ликует; он, видимо, боялся прямых эксцессов со стороны даотая. Теперь он признает, что его следование «обычаям» было излишне. Он заставил везти даотаю хлопушки в день окончания его нового дома. Он устраивал шествие с подарками, когда мы приехали в Хотан. Он без нашего желания возил карточки к новому амбаню. По результатам суда, все это было зря. Он же объясняет тем, что это не офицеры, а разбойники, но согласен, что эти обычаи надо оставить.

Как и можно было ожидать от невежественных властей Хотана, теперь они дают понять, что приказ генерал-губернатора пришел по их ходатайству. Они не знают, что в письме консула английского ясно изложен порядок получения приказа, и думают, что мы поверим.

Мафа (повозка) от Хотана до Кашгара стоит 25 сар. Новая лошадь – 6 сар.

Из проявленных негативов очень многие и нужные оказались испорченными. Какие-то полосы и черные пятна. Еще в Индии нас предупреждали, что так называемые тропические фильмы дают результаты очень плохие.

У нас все обычные фильмы – благополучны, а «Кодак» тропические – все мутны, а часто целая половина или белая или черная. Очень хороши «Агфа».

Приходят местные бородачи потолковать о всякой всячине. Конечно, истинное намерение сразу не сказывается. Конечно, хотят слышать об обычаях новых русских. Соглашаются, что обычаи хороши, что все древние учения заповедали эти обычаи. Согласны, что все люди должны трудиться. Все хорошо, и чай пьется в согласии, но вот один тащит из-за пазухи номер лондонской английской газеты с перепечатком рисунка из московского «Безбожника». Аллаху там тоже досталось, Бородач «наивно» спрашивает: «А ведь кажется, это Аллах?». Конечно, не скроешь. И конец беседы выходит кислый: «Мы ведь Ленина не трогаем, даже хвалим, а зачем они нашего Аллаха обижают? Да и знают ли они весь Коран? Можно ли все ошибки приписать Корану? Пусть не обижают нас, мусульман. Нас много, а он хотел, чтобы всем хорошо жить было». Вовремя Молдаван достал газетку, и четко отпечатали в Лондоне клише. А рисунок-то к тому же не из важных и вовсе не убедительный. Угрюмо ушли бородачи…

В Каире около наполеоновских ядер, торчавших в стене мечети, я спросил проводника: «Отчего вы не уберете эти следы варварства?» Было отвечено: «Мы будем хранить этих свидетелей варварства». Сколько таких свидетельств сохраняет Восток! Ничто не забыто. Пряжа мира должна быть начата вновь.

Там опять пришел человек. Хочет говорить. «Откуда?» – «Не сказал». – «Кто такой?» – «Видимо, лама». – «О чем говорить?» – «О свободе, о приходе Шамбалы». – «Ну веди сюда. Скажи тибетского чаю дать». И опять нежданный друг несет новую пряжу радости.

Представитель японских газет был спрошен: «Применяются ли в Японии телесные наказания для детей?». И ответ был отрицательный, как и подобает великой стране. Действительно, справедливы ли многие нападки на Японию? Мужество и честь самураев, воинов; героизм и самоотверженность женщины; углубленный труд рабочего и земледельца придают несомненное очарование Ниппону. С японцами у меня никогда не было столкновений. Наоборот, являлись чуткие японские друзья. Вспоминаю мои давние статьи о Японии. Не откажусь, но даже усилю многое сказанное. Елисеев[199]199
  в Париже


[Закрыть] рассказывал о методах учения в японских монастырях. Очень замечательно. Неожиданные вопросы и требования, чтобы в ответе была наименьшая примесь личного. Стоит живым эпизод японской драмы: убийцы крадутся убить царевича. В безысходности кормилица подменяет царевича своим ребенком. Потрясающе тонка экспрессия ее холодно-официального плача над предполагаемым царевичем, когда ее материнское сердце разрывается от горя.

«Дао дэ цзин» указывает: «Мудрец ставит свою личность на последний план, и тем не менее она оказывается на первом месте. Он относится к своей личности как бы к чужой для него, и тем не менее личность его сохраняется. Не потому ли осуществляются его главные цели, что у него нет личных и частных целей? Он свободен от самовыставления, и поэтому он светит. Он свободен от самоутверждения и потому его отличают. Он свободен от самовосхваления, и потому признаны заслуги его. Он свободен от самодовольства, и потому он пользуется превосходством. И потому, что он настолько свободен от всякого состязания, никто в мире не способен состязаться с ним. Тот, кто обладает свойствами Дао, подобен ребенку. Ядовитые насекомые не будут жалить его. Дикие звери не будут бросаться на него; хищные птицы не станут поражать его».

Будда заповедует: «Углубленностью, добродетелью и чистотой мудрый человек делает из себя остров, который никакими наводнениями не может быть затоплен» (Уданаварга).

23 января

Наш китаец и лама, видимо, хорошо знают известный сорт китайских властей. Все сбывается по их «пророчествам». Власти повторно уверяют в своей дружбе и все случившееся сваливают на генерал-губернатора Синьцзянской провинции. Конечно, мы уверены, что старик начальник области, или дуту, ни о чем не знает. Теперь у властей забота, под каким предлогом вернуть нам арестованное оружие, чтобы свести все к неуловимому устному изложению и сказать: «Все бывшее – это фантазия путешественников». За три месяца мы прошли отличную школу. Кое-что из пройденного нами курса остается все-таки неясным. Например, для чего власти всячески препятствовали нашим сношениям с Америкой и вернули неотправленные телеграммы, тогда как всем известно, что через Хашгар и через английского консула всегда можно сноситься? Местные люди нас сразу предупреждали не верить властям. И на наш вопрос почему, ибо мы ничего худого не сделали, местные бородачи твердили: «А потому что они дураки». Но ведь и в действиях отъявленного глупца есть же какой-то, хотя бы извращенный, смысл. Значит, здесь скрывается не одна только глупость, а также и преступность.

Пришла телеграмма из Нью-Йорка: «Министр Америки действует».

Кончим страницей того Китая, который мы не видели. «Наконец желтый повелитель, Солнце Неба, победил дракона земли и мрака. Но гигант в своей агонии ударил головою в солнечный свод и разбил на куски купол голубого нефрита. Звезды потеряли гнезда свои, и луна блуждала без цели посреди раскинутых осколков ночи. В отчаянии повелитель повсюду искал, кто бы мог восстановить небеса. Он не напрасно искал. Из восточного моря поднялась владычица, божественная Ниука, сверкающая в своем доспехе пламени. Она спаяла пять цветов радуги в своем волшебном горне и восстановила небеса». Так помнит Дао.

Не забудем цветочную пыль Японии, которую мы еще не видали: Комио, владычица Нары, пела: «Если я сорву тебя, моя рука тебя осквернит, о цветок! Каким, каким вижу тебя на груди луга, таким я посвящаю тебя Буддам прошлого, настоящего и будущего».

И еще страница истинного Востока, посвященная Матери Мира: «Сокрывшая лик свой! Соткавшая пряжу дальних миров! Посланница несказанного! Повелительница неуловимого! Дательница неповторенного!

Твоим приказом океан замолкает и вихри черты невидимых знаков наносят… Она, Лик сокрывшая, встанет на страже одна в сиянии знаков. И никто не взойдет на вершину. Никто не увидит сияние двенадцатизначника Ее мощи. Из спиралей света знак соткала Сама в молчании. Она Водительница идущих на подвиг. Четыре угла, знак утверждения, явлен Ею напутствием решившимся…

Приказ безмолвный, всепроникающий, неотменный, неделимый, неотвергаемый, ослепительный, щедрый, неописуемый, неповторяемый, неповрежденный, неизреченный, безвременный, неотложный, зажигающий, явленный в молнии!»