Электронная библиотека » Николай Рерих » » онлайн чтение - страница 19

Текст книги "Алтай – Гималаи"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 15:40


Автор книги: Николай Рерих


Жанр: Эзотерика, Религия


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Шрифт:
- 100% +

На перекрестках дорог ткутся сложные ковры – слухи азиатских узоров. Да и как же без вестей? Этак скоро ни к чему будет в дальний аил поехать и попить чай с крепким наваром рассказов. Монголия привлекает внимание.

«За периодом пробуждения Востока наступает период прямого участия народов Востока в решении судеб всего мира».

«Курумчинские кузнецы» – странные, непонятные народы, которые не только прошли, но и жили в пределах Алтая и Забайкалья. Общепринятые деления на гуннов, аланов, готов – разбиваются на множество необъясненных подразделений. Настолько все неизвестно, что монеты с определенными датами иногда попадают в совершенно несоответственные времени установленных периодов. Оленьи камни,[243]243
  Оленьи камни — скалы и камни, покрытые древними рисунками.


[Закрыть]
керексуры,[244]244
  Керексуры — древние могилы в виде курганов из камней.


[Закрыть]
каменные бабы, стены безымянных городов хотя и описаны и сосчитаны, но пути народов еще не выявлены. Как замечательны ткани из последних гуннских могил, которые дополнили знаменитые сибирские древности.

Живет предание о черном камне, появляющемся в сроки больших событий. Если сравните все устные сроки из Индии, Тибета, Египта, Монголии, то совпадения их напомнят, как помимо историков пишется другая история мира. Особенно значительно сравнение показаний совершенно различных народностей.

Калмыки и монголы по следу коней и верблюдов узнают род и количество груза. Скажут: «Проехал конный с двумя конями в поводу. Два коня загнаны, а третий свежий». Или «Прошел табун и при нем два вершника».[245]245
  Вершник — верховой, всадник.


[Закрыть]

Передавали случаи из недавних войн. Вызвался один наездник принудить к сдаче целый полк. Взял одного товарища и большой табун конский. – «Больше, – говорит, – ничего и не надо». Подогнал табун с наветренной стороны, а сам поехал с товарищем для переговоров. Требует: «Немедленно сдать оружие, иначе поведу на вас все мое войско». Подумали, поглядели на столбы пыли от табуна, да и сдали оружие. А удалец велит товарищу: «Скачи, отведи войско обратно». Так и принудил к сдаче весь полк. И это не чингисова сказка, а недавняя быль.

И слухи опережают даже моторы. За двести верст верхом едут чай попить.

Опять передают: «Толкуют, что вы пропали». Неужели во второй раз меня похоронят? Откуда это неиссякаемое стремление клеветы и всяких ложных выдумок? Говорят, что много распространено поддельных картин под меня. Рассказывают целые забавные истории и даже называют несколько имен, таким порядком на мне заработавших. Говорят, В. и Р. – один в Ленинграде, а другой в Москве поработали. Несколько подделок мне приходилось видеть еще до войны. Помню одну очень большую картину, неглупо составленную из фрагментов разных моих вещей. Бедный собиратель, позвавший меня одобрить его покупку, был огорчен безмерно. Друзья, вам могут приносить в музей такие подделки, смотрите, будьте осторожнее. Так часто приходилось видеть и картины, и целые альбомы, фальшиво приписанные. Помню одну картину Рущица, подписанную моим именем.

Рассказывают о гибели многих моих картин. Пропал «Зов змия» из Академии, пропал «Поход», «Ункрада», «Построение стен», «Святогор» и другие. Конечно, их считают пропавшими, но кто знает? Пути вещей так неожиданны. Собирая работы старинных мастеров, мы наталкивались на такую изысканную игру жизни.

Приходит заезжая художница. Приходит геологическая экспедиция. Говор о художниках: крепко стоят Юон, Машков, Кончаловский, Лентулов, Сарьян, Кустодиев. Пошатнулся Бенуа. Ушел в Литву Добужинский. Не упоминают Сомова, не знают, что Бакст умер. Подрастают молодые. Смело действуют Щусев и Щуко. И ходит художница, и зарисовывает старые уголки: ворота, наличники окон, резные балки и коньки крыш, точно последний списочек вещей перед дальним путем. И исчезнут с крыш резные коньки. И пусть уйдут, так же как и узоры набойки. Но чем заменятся они? «Венский» стул и линючий ситец – не вводят культуру. Вот для молодых-то и задача: дать облик будущей жизни. Из фабричных гудков и из колокольного звона создавали симфонию. Если даже это не удалось, то сама затея была созвучна. Вот и для обстановки дома нужна находчивая рука и затея без предрассудков. Вот мстерские, палехские и холуйские иконники обновили и продолжают свою работу. Как красивы их произведения в Кустарном музее! Привет Вольтеру.[246]246
  Вольтер А. А. – русский художник, учившийся у Н. Рериха.


[Закрыть]

На Востоке применяют экстериоризацию чувствительности не только к отдельным личностям, но и к группам и как бы к целым местностям. Получается грандиозный опыт применения психической энергии. И все это делается молчаливо и анонимно.

Смотрите и удивляйтесь: и книги, и картины, и песни, и танцы, и строения – все это анонимно пускается по волнам мира. Книги, по традиции, приписываются определенному автору, но ведь он-то сам на рукописи свое имя не ставил. Картины не подписаны; имя зодчего Поталы не запечатлено. На фарфоре, на керамике и на металлических изделиях видите иногда марку производства, но не имя автора. И в этой основной анонимности Восток далеко оставил за собою позади Запад. У Востока нужно учиться, но для этого нужно усвоить психологию Востока. Восток не любит фальшивых пришельцев; Восток легко различает маскарадную подделку. И Восток никогда не забудет свое решение. Испытание Востока решается в первый же момент. Все заплаты поправок лишь увеличат шутовство поддельного наряда.

Открытие Теремина: «Мы видели на экране движение человеческой руки, происходившее в те же моменты времени за стеною в соседней комнате». Наконец-то «чудесное» делается просто «научным». Наконец-то начинают обращаться к реальному изучению всех свойств энергии.

Именно тогда, когда мы не просили, именно тогда, когда не ожидали, он сам сказал и показал свое знание особых мест Тибета. Наши простецы сочли бы это за сказку или за необычайное откровение, а он улыбнулся, запахнул желтый халат и показал знание, кто и где живет. «А с тем местом уже пятнадцать лет не было сношений».

В личных покоях далай-ламы поставлено недавно сделанное изображение Будды с пламенным мечом. «Будда – Победитель всепокоряющий».

К таши-ламе в Пекине пришла группа китайцев, прося выдать им паспорта для отправления в Шамбалу. Это нам напомнило письмо, написанное из Бостона в Шамбалу. Откуда и как встретилась эта китайская группа? Собрали ли их скитания Лао-дзина? Или более старые писания? Или книга утайшаньского настоятеля? Когда-то смеялись бы над этим фактом, но сейчас произошло многое. Так обогатилась литература, что недавняя «выдумка» и «магия» переданы в лабораторию исследования. И скептики негодуют, но благодаря их полной необразованности и непросвещенности. Прислушиваемся к шагам нового мира. Видим движение великой руки Азии. Даже самые тяжелодумы спрашивают, что это значит? Можно говорить о значении происходящего, но самый факт уже не остается незамеченным.

Толкуют об опытах Манойлова, исследовавшего пол растений и минералов, а также мужское и женское начало человеческой крови. Опыт с минералом пиритом дает результат, издавна указанный наукой Востока. «Пирит дает кристаллы двух видов – в виде куба и в виде двенадцатигранника. Если тот же единый реактив налить в пробирку с кубическими кристаллами, получится обесцвечивание жидкости – мужская реакция, а если то же сделать с двенадцатигранными кристаллами, получится фиолетовое окрашивание – женская реакция». Для Запада это открытие ново, но Восток в своих древнейших формулах говорит о двенадцатизначнике (додекаэдроне) Матери Мира – женского начала. Также указывается о фиолетовом физическом женском излучении. Представьте себе, с какой спокойной улыбкой слушает ученый Востока о «новых» открытиях Запада. «Гемоглобин в крови животных и хлорофилл в соке растений по природе своей сходны». И ученый Востока кивает головой в знак давно известного согласия.

Луначарский говорит: «Ведь у нас до сих пор еще, несмотря на сердитый окрик <…>, распространено представление о том, что культура вплоть до возникновения элементов культуры пролетарской сплошь „буржуазна“, что она представляет собою опасный яд для всякого правоверного коммуниста и что следует всемерно ограждать таких правоверных не только от „совета нечестивых“, то есть людей старой культуры, но и от того, что они произвели. Порой, слушая таких людей, можно подумать, что мы не ученики Маркса, в колоссальной степени владевшего старой культурой и ценившего ее, между прочим также и в области искусства, – вспомним его отношение к Гомеру, Шекспиру, Бальзаку, Гете и Гейне, – а ученики какого-то своеобразного Савонаролы, чуть-чуть что не его „Плаксы“, боящиеся всякой радости жизни и готовые собрать на площади им. Свердлова большой костер для сожжения „Суеты сует“… Здесь уместно припомнить, как непрестанно и как подчеркнуто возвращался Владимир Ильич к идее о необходимости усвоить старую культуру вплоть до старого искусства, о чем совершенно определенно гласит составленный им соответственный параграф нашей программы».

В великом Владимире поразительно отсутствует отрицание. Он вмещал и целесообразно вкладывал каждый материал в мировую постройку. Именно это вмещение открывало ему путь во все части света. И народы складывают ленинскую легенду не только по прописи его постулатов, но и по качеству его устремления. За нами лежат двадцать четыре страны, и мы сами в действительности видели, как народы поняли притягательную мощь <…>. Друзья, самый плохой советчик – отрицание. За каждым отрицанием скрыто невежество. И в невежестве – вся гидра контр революции.

Знайте, знайте без страха и во всем объеме.

Когда же наконец люди выйдут из туманных потемок «мистики» для изучения солнечной действительности? Когда же извилина пещеры сменится сиянием простора?

Маральи рога и мускус кабарги до сих пор являются ценным товаром. Нужно исследовать целебные свойства толченого рога марала. Весенняя кровь, налившая эти мохнатые рога, конечно, напитана сильными отложениями. В чем разница мускуса тибетского барана от мускуса алтайской кабарги? Кабарга питается хвоей кедра и лиственницы. Алтайцы жуют хвойную смолу. Все качества мускуса должны быть исследованы.

Стоим в бывшей староверской маленькой. По стенам еще видны четырехугольники бывших икон. В светлице рядом написана на стене красная чаша. Откуда? У ворот сидит белый пес. Пришел с нами. Откуда?

Белый Бурхан, конечно, он же Благословенный Будда. В области Ак-кема следы радиоактивности. Вода в Ак-кеме молочно-белая. Чистое Беловодье. Через Ак-кем проходит пятидесятая широта. Вспоминаем заключение Чома де Кереша.

На вершинах холмов наблюдается необычно теплая температура в зимнее время. По заметкам Сапожникова, ледник на Белухе за пятнадцать лет отступил на сто восемьдесят метров.

Около двух часов ночи на второе августа на восток от села Алтайского падал сильно светящийся огромный метеорит. К югу от Верхнего Уймона в прошлом году на вершине холма выбросило как бы взрывом камни и песок. Образовалась воронка.

Начата картина «Сосуд нерасплесканный». Самые синие, самые звонкие горы. Сама чистота, как на Фалюте. И несет он с горы сосуд свой.

«Кует кузнец судьбу человеческую на Сиверных горах». Гроб Святогора на Сиверных горах. Сиверные горы – Сумыр, Субур, Сумбыр, Сибирь – Сумеру. Все тот же центр от четырех океанов. В Алтае, на правом берегу Катуни, есть гора, значение ее приравнивается мировой горе Сумеру. Саин Галабын судур – «Сказание о добром веке».

Все деревья были заговорены, чтобы не вредить Бальдру.[247]247
  Бальдр — бог добра в скандинавской мифологии.


[Закрыть]
Одна омела была забыта; именно стрела из этой омелы поразила Бальдра. Все животные дали благословение на построение храма в Лхасе, но один сивый бык был забыт, он-то и восстал после, в виде нечестивого царя, против истинного учения. Ничто сущее не должно быть обойдено при строительстве. «Даже мышь перегрызет узлы».

Приветлива Катунь. Звонки синие горы. Бела Белуха. Ярки цветы и успокоительны зеленые травы и кедры. Кто сказал, что жесток и неприступен Алтай? Чье сердце убоялось суровой мощи и красоты?

Семнадцатого августа увидели Белуху. Было так чисто и звонко. Прямо Звенигород.

А за Белухой покажется милый сердцу хребет Куэнь-Луня, а за ним – «Гора божественной владычицы», и «Пять сокровищ снегов», и сама «Владычица белых снегов», и все писанное и неписанное, все сказанное и несказанное.

«Между Иртышом и Аргунью, через Кокуши, через Богогорше, по самому Ергору едет всадник»…

XI. Монголия
(1926—1927)

Выстрел. Пуля пробила окно. Хорошо, что Юрий как раз в эту минуту отошел от окна. Кто стрелял? Намеренно? Или озорство?

Предупреждают: «А вам не уехать». Отвечаю: «Уедем, как всегда, не отложим и на один день». Приезжают наши американцы, с ними Борис. Присоединяется доктор. После долгой переписки нашелся П. К. Людмила и Рая поедут с нами. Первая тринадцатилетняя путешественница в Тибет.

Приходит тибетский доньер (консул), приносит тибетский паспорт и письмо к далай-ламе. Доньер выдает подобные паспорта паломникам. Наше знание буддизма дает нам право пользоваться тем же вниманием.

Приходят четыре бурятские ламы, просят взять их с собою. Они шьют знамя экспедиции – изображение Майтрейи с акдордже наверху. Все служащие прикрепили маленькие значки акдордже на шапки и такими ополченцами ходят по Улан-Батор-Хото. Юрий учит их ружейным приемам. Прикупили еще восемь карабинов-маузеров. Забавляет всех стоящее в столовой механическое ружье – «льюис». Пусть знают, что оружия у нас достаточно.

Случай во время маневров. Монгольский полк брал штурмом укрепления, а с другой стороны наш конвой выполнял ту же задачу. Можете себе представить остолбенение обеих сторон, когда они неожиданно столкнулись с винтовками наперевес.

«Владыка Шамбалы». Совпадение картины с пророчеством ламы. «И показался Великий Всадник, а головы всех людей были повернуты на запад. Но рука Всадника повернула все народы к Востоку».

Приходит уполномоченный от монгольского правительства и просит дать рисунок храма-хранилища, где будет поставлена картина «Владыка Шамбалы» с другими почитаемыми предметами.

Кончается печатание книг «Основы буддизма» и «Общее благо» («Община»). Трудно дать книге соответствующий облик в маленькой типографии. Прежний лама, теперь литограф, с любовью переписывает для книги «Будду Побеждающего» с огненным мечом. Опять посланец правительства. Просят разрешение перевести на монгольский «Основы буддизма».

Много смятения и ожидания. Но все-таки не отложим отъезда. Е. И. напряженно стоит у притолоки и говорит: «Жду, как разрешит все Тот, кто все разрешает». А тут телеграмма. Хлопочет Ж.; он многое знает. Именно с ним можно иногда побеседовать о самых сокровенных преданиях. Это он также рассказал монгольскую версию о поездке Учителя в Монголию. Странно слышать начало повести в Индии, а конец в Монголии. Так связывается вся молчащая пустыня одною напряженною мыслью. Не знаем, как встретит нас Тибет. Если прекрасен Ладак, называемый Малым Тибетом, то Великий Тибет должен быть необыкновенно величественен. Впрочем, часто человечество ошибается названиями, и «малое» оказывается великим. Без предрассудков и суеверий увидим действительность.

И опять начались всякие трудности. И опять неожиданные друзья. Из них эсперантист в Урге. Они желают нам помочь выехать и заботливо провожают нас. И похожи на башни высоко груженные моторы.

На реке Иро родился странный ребенок. Скоро после рождения он произнес пророчество, а затем стал как бы обычным мальчиком. Но пророчество оказалось тем самым о будущем Монголии, которое передано нам в Сиккиме ламою. Монголы очень запомнили это.

В Монголии необычайно развиты волевые действия. Нам передавали несколько случаев воздействий на далеких расстояниях. Недавно молодой монгольский лама написал книгу о пути в Шамбалу. Известны книги, написанные об этом пути таши-ламою, настоятелем Утайшаня, бурятским ламою. Теперь туда же направляется и мышление монголов. Да и многие соседние народы понимают всю реальность значения Шамбалы. Некоторые монгольские ламы многое знают. Мы им задавали вопросы, и все отвеченное ими было очень основательно. Но не так легко заслужить их доверие. По этим вопросам из ближайших к Улан-Батор-Хото монастырей хорошей славою пользуется Манджушри Хит, откуда был похищен покойный богдо-геген. Все значительно легендами в Монголии.

На стоянках среди юрт и стад, по холмам Гоби разносится песнь наших монголов. Поют песнь Шамбалы, недавно сложенную монгольским героем Сухэ-Батором: «Мы идем в священную войну Шамбалы. Пусть мы перевоплотимся в священной стране…». Так бодро и звонко посылают монголы в пространство свои чаянии. Также и в новой Монголии знают действительность Шамбалы. Место для будущего дуканга[248]248
  Дуканг (тиб.) – храм, дом собраний.


[Закрыть]
Шамбалы уже огорожено в Улан-Батор-Хото. Знают монголы о приездах Владыки Шамбалы в Эрдени-Дзо и в Нарабанчи. Знают о Держателях. Знают о великих временах. Знают о чаше Будды, которая после Пешавара хранилась в Карашаре и временно исчезла. Знают о приходе Благословенного на Алтай. Знают о значении Алтая. Знают о Белой Горе. Знают о священных знаках над древним субурганом около Хотана. Знают и вести из Китая. Знают вести из Индии. Через все молчаливые пространства Азии несется голос о будущем. Время Майтрейи пришло.

Едем на моторах через мелкие реки по весеннему бездорожью. Именно по десять поломок в день. Если проехать семьдесят миль, то уже день счастливый, а то и двенадцать миль не сделать. Много керексуров (старых могил), курганы – следы великого переселения. Замечательная каменная баба – здесь, говорят, жил Знаменитый разбойник, а теперь он превратился в хранителя пути. Путники мажут жиром губы изваяния, чтобы испросить милость. Наш Кончок требует у изваяния хорошего пути для нас. На пути черепа и кости. Трупик ребенка, обернутый овчиной. Турпаны,[249]249
  Турпаны — птицы отряда гусиных.


[Закрыть]
дикие гуси, всякие утки летят к северу. Стада куланов.

Ясно, что на моторах далеко не уедем. Дорога не отмечена. Местные проводники сами путаются направлением. А главное – машины совсем плохие. Лишь бы добраться до границы, до монастыря Юм-Бейсе. Там придется взять верблюдов.

Слышим легенды. То, что говорилось о посещении Владыкою Шамбалы монастырей Нарабанчи и Эрдени-Дзо, подтверждается в разных местах. Юм-Бейсе, неприятное ветреное место. Сам монастырь неуютен, и ламы неприветливы. Над монастырем на горе воздвигнут огромный фаллос…

Бесконечные переговоры о найме каравана. До Шибочена (за Аньси) предположено идти три недели. Конец апреля для верблюдов уже нехорош; уже жарко и шерсть падает, а с нею уходит и верблюжья сила. Находится проводник – старый лама-контрабандист, предлагает провести короткою дорогой через дикие места. Обычно там не ходят, боясь безводья, но лама ходил там не менее двадцати раз и знает, что там есть колодцы и речки, и родники. Но и на обычной дороге весною могут пересохнуть колодцы, и потому лучше идти по краткой тропе. Единственная опасность этого направления – шайки знаменитого Дже-ламы. Но сам он уже убит, а его соучастники рассеялись. Хотя этот район все-таки признается опасным, лама-проводник уверяет, что теперь можно пройти эти места безопасно. И мы предполагаем, что наш проводник не был ли сам доверенным лицом Дже-ламы. Слишком много он знает о нем и очень уверен, что с ним мы пройдем. Знает, как Дже-лама заставлял пленников строить укрепленный город, мимо которого мы пройдем, Решили идти новым путем.

Бесконечна Центральная Гоби. И белая, и розовая, и синяя, и графитно-черная. Вихри устилают пологие скаты потоком камней. Не попадайте в этот каменный вихрь. Гроза Гоби – высохшие колодцы. Иногда отверстие колодца завалено павшими животными. Можно миновать безводье обходным путем на восток, но там китайские шайки.

Ночь. Костры, Дозорные. В этом ущелье недавно был ограблен караван. И вдруг тишина нарушается сильным винтовочным выстрелом. Затоптаны огни. Залегла цепь наших людей с карабинами. Кто стрелял по лагерю? Где-то лают собаки… Вызывается доброволец на разведку. Условлено: если он запоет, то все благополучно. Настороженная тишина, и наконец из темноты доносится веселая песня. Стрелял китаец – хозяин каравана. Он очень испугался, увидев наши костры. Подумал, что разбойники.

Нирва,[250]250
  Нирва — казначей общины, монастыря.


[Закрыть]
вожак каравана, насвистывает ветер среди зноя полудня. Как продавец ветра в приморье Древней Греции, монгол протяжно, минорно свистит – точно ветер шевелит головки пустынного ковыля. Ветерок начинается. Монгол кивает нам, чтобы обратили внимание. Продавцы ветров. Какой сюжет для оперы или симфонии!

Из белой гальки по лону Гоби выложены фигуры рукой неизвестного странника. Есть священные надписи, но есть и эротические изображения, отвратительные среди величия пустыни.

Опять нужны предосторожности. Опять нужно надеть монгольские кафтаны. Подходим к городу знаменитого разбойника Дже-ламы, или Тушегун-ламы. На ночь станем где-то близко. В густых сумерках что-то темнеет за холмами. Лает собака… Хотя сам Дже-лама недавно убит монголами, но банды его еще не рассеялись. Огни на ночь не разводим. Удваиваем дозоры. На утро мы слышим изумленные восклицания: «Вот и город над нами!». На холме высятся башни и стены – подлинный город. Внушительный и живописный. Юрий и П. К. с карабинами на руке идут исследовать, а монголы провожают их советами осторожности. Следим в бинокли. Но вот наши показались на стене – значит, разбойники покинули замок.

Не простой разбойник-грабитель был Дже-лама. Он окончил курс Петроградского университета на юридическом факультете и стал высоким ламой в Тибете, обладая большими оккультными сведениями. Разве ночной грабитель будет ставить на высоком месте издали зримый город? Какие думы и мечтания тревожили седую голову Дже-ламы, которую долго потом возили на копье по базарам Монголии?.. По Центральной Гоби будет долго жить легенда о Дже-ламе, заманчивый сценарий для синема.[251]251
  Синема — кинематограф.


[Закрыть]

К каравану подъезжают какие-то странные верховые и спрашивают монголов о количестве нашего оружия. Монголы что-то шепчут им и размахивают руками, показывая что-то большое, а потом сообщают нам: люди Дже-ламы. Они нас не тронут.

Подходим к Аньси. Неясные слухи о каких-то китайских войсках. Встретиться с ними похуже, чем с людьми Дже-ламы. Обойдем Аньси ночью. Но нирва теряет дорогу. Рассвет застает нас перед стенами Аньси. Поворачиваем верблюдов и спешим перейти широкий, быстрый арык. К вечеру мы уже выйдем за пределы Ганьсу и вступим в область Кукунора. На горах видим развалины крепостей – памятники бывших восстаний дунган.

Быстрые реки. Впереди снежная цепь гор Наньшаня.

Кончилась Центральная Гоби. Кончилась безводная Внутренняя Монголия с источенными временем золотоносными хребтами; величественное дно ушедших стремнин, где притаились всякие останки древних гигантов. Первое июня. Уже десять дней мы стоим на серебристых берегах Шибочена. Пылает при восходе солнца Наньшань. Журчит горный поток. Белеют стада коз и баранов: Мелькают всадники – какие-то вести несут? Ползут слухи. Когда же пойдем дальше? Пугают, что не раньше сентября. Причин много. Еще и трава должна вырасти. И верблюды должны утучнеть и обрасти шерстью. И цайдамские опасные топи должны обсохнуть. И Голубая река должна улечься на осень. Ждем вести из Сучжоу и Чанмара, а пока хитрый Мачен, ученик китайцев, обсчитывает нас. Старый хитрец называет меня «американским королем» и много раз за день скачет от своей ставки до нашего стана.

После удачных лечений монголы просят нас вызвать дождь ввиду неслыханной засухи. Предлагают по пяти долларов от каждой юрты.

Несмотря на все козни Мачена, мы перебрались на Шарагол, под хребет имени Гумбольдта. Вовремя перешли мутный зыбучий Шарагол с его бесчисленными рукавами. Кончок едва не утопил своего серого китайского коня. Стоим у горного ключа на взгорье перед Улан-Даваном (16 000 футов) по дороге на Тибет.

Тибетцы толкуют, что во время бегства далай-ламы в 1904 году при переходе через Чантанг и люди, и кони почувствовали сильное трясение. Далай-лама пояснил, что они находятся в заповедной черте Шамбалы. Много ли знает далай-лама о Шамбале? Таши-лама знает больше.

Пятое июля. Справляют праздник Майтрейи. В палатке Шамбалы происходит долгое служение. Приходит толпа соседних монголов, и их голоса смешиваются с пением наших лам.

Монгольские «дворяне» драпируются широкими складками средневековых кафтанов. Одели серые войлочные шапочки, как будто с картин Гоццоли, и навесили на шею священные киоты и ладанки. Вихрь и песочный буран. В два часа дня пришлось наглухо закрыться в палатках и зажечь свечи.

Рисую план субургана на месте Шамбалы, где останавливался на ночлег Великий Держатель. Одиннадцатого июля нирва из монастыря Кумбум привез пророчества и новую молитву таши-ламы Шамбале.

П. К. уже третий день скачет в Махой за верблюдами.

Составляются три новые книги. Забелели снегом вершины, свеж воздух, и тишина напоминает наши гималайские высоты, куда стремится дух наш. Монголы заглядываются на виды Нью-Йорка. Для них Америка – страна обетованная. Они шепчут: «Это достижение Шамбалы». Не проходит и дня без толков о сказочной Америке.

Четырнадцатого июля годовой праздник монголов. Сооружают новое обо,[252]252
  Обо — священные кучи камней, складываемые на перевалах и других возвышенных местах.


[Закрыть]
скачки, пированье. Молодежь нашего стана отпросилась на праздник.

С утра беседовали о необходимости паназиатского языка, который хотя бы в примитивной форме примирил бы триста наречий Азии. Вечером наши ламы читали молитвы Майтрейе и Шамбале. Если бы на Западе понимали, что значит в Азии слово Шамбала или Гессер-хан!

Начался дождь и ветер. Половина июля похожа на осень. Ночью в горах шумит ливень.

Среди дождей и грозы долетают самые неожиданные вести. Такое насыщение пространства поражает. Даже имеются вести о проезде здесь Учителя[253]253
  махатмы


[Закрыть]
сорок лет тому назад. Опять разыгрался настоящий буран и ливень. Холодно.

Двадцатого июля получены указания чрезвычайного значения. Трудновыполнимые, но приближающие следствия. Никто в караване еще не подозревает о ближайшей программе.

На следующий день опять важные вести, и опять спутники не знают о них. Сверяйте эти числа с вашими событиями. Принесли золото от Улан-Давана. Опять вихрь. Рая вообще не слыхала о Христе, ей уже тринадцать лет. Так быстро уходят из жизни даже краеугольные понятия.

Азара первоначально значило – халдейский жрец.

24 июля. Это не только наш день, но и день окончания нашего субургана. Монголы помогают сооружению, привозят сокровище – норбу-ринпоче – камушки и зерна для вложения в чашу субургана. Туда же заложено и Акдордже и Майтрейя Сангха.

Лель – по-индустани означает «красный».

Конец июля. «Иду радостно в бой». Lapis Exilis – блуждающий камень. Вчера буряты пророчествовали что-то сумрачное. Именно: «Посылаю лучшие токи для счастливого решения дел». Предполагаем выступить через Цайдам к Тибету девятнадцатого августа. Отважимся пересечь Цайдам по новому пути.

К вечеру двадцать восьмого прискакал Ч.[254]254
  Н. В.


[Закрыть]
с мечом и кольцом. Не успели выслушать его, как по ущелью вместо мирного ручья хлынул губительный поток. Вот следствие странного ночного шума в горах. Снесло потоком кухню, столовую палатку, шатер Юрия. Мы ходим по пояс в воде. Погибло множество незаменимых вещей. Погибло много монгольских юрт. Ч.[255]255
  Н. В.


[Закрыть]
рассказал, что за день до его отъезда от непонятной причины у Я. сгорели танки,[256]256
  Танки — знамена-картины с живописным изображением Будды и святых.


[Закрыть]
присланные нами. Знаменательно. Сопоставляйте.

Кончаем субурган. Старший лама Цайдама приедет освятить его. Князь Курлык-Бейсе прислал посланцев, предлагает свой караван. Знаменательно, ибо этот князь обычно вредил проезжим.

Пятого августа. Нечто очень замечательное. В десять с половиной утра над станом при чистом синем небе пролетел ярко-белый, сверкающий на солнце шаровидный аппарат. Семеро из лагеря наблюдали это необыкновенное явление. Направление – с северо-востока на юг. Энергия А. Брат Д. К. Замечательно!

Седьмого августа освящен субурган. Приехал цайдамский геген. Наехало до тридцати гостей монголов, Служение у субургана. Обещали нам хранить субурган Шамбалы. Лишь бы дунгане не разрушили его.

Бунт среди бурят. Они пошли к китайцам с ложным на нас доносом. Вместо бунтоватых бурят мы взяли трех торгутов. Хорошие стрелки.

После бурятского доноса приехали китайские солдаты с чиновником сининского амбаня. Осмотрели наши паспорта. Конечно, опять вымогательство. Заплатили китайцам. Монголы возмущены этим вымогательством.

Неожиданные гости прилетают из пустыни, Под вечер прискакал таинственный незнакомец в золотошитом монгольском наряде. Кто он? Спешно прошел в шатер. Не называя себя, сказал, что он друг наш и должен предупредить о готовящемся нападении на нас на тибетской границе. Предупредил о необходимости усиленных караулов и разведочных разъездов. Сказал и ускакал. Кто он? Наши ламы говорят: «Или вор, или разбойник, или сборщик на монастырь». Всем не понравился роскошный наряд незнакомца. Но он был друг, он хотел помочь. Опять сюжет для оперы.

Девятнадцатого августа мы выступили через Цайдам на Тибет. Памятна ночь в Цайдаме, когда пересекали соляные топи. Остановиться нельзя. Нужно идти сто двадцать миль без отдыха. Во тьме ночи еле заметна тропа. Проходим самой опасной дорогой, не сознавая этого. По сторонам узкой тропы бездонные ямы. Неверный шаг – и вернуться нельзя. Трудно, но зато Цайдам пересечен в новом, кратчайшем направлении. Много неточностей в картах.

Когда мы проходили Цайдам, он оказался совсем не таким, каким он показан на картах; невольно смотрелось на запад там розовели безбрежные пески. Вспоминалось, что от Цайдама до Куэнь-Луня на картах показано сплошное пустынное пространство. Конечно, все это место не исследовано. Между тем там в складках нагорий может быть много замечательного. Из области Хотана и Черчена могли в этом направлении распространиться древние буддийские монастыри. Могли быть интересные отшельничества и памятники-пещеры. Но даже сами монголы мало говорят об этих местах. Толкуют о пропавших в песках караванах, о занесенных городах, но все это в пределах сказаний.

Замечателен жест приветствия у цайдамских монголов. Они поднимают руки так, как будто молятся солнцу. Это так ритмично и красиво! Это напомнило мне прекрасный жест индусских браминов, который я видел в Бенаресе во время часа утренней молитвы. Вспоминаю также и прекрасный жест мусульман, совершающих молитву перед древним мазаром.

Толкуют о каких-то иностранцах, бывших в Тейджинере и скупавших там старинные вещи. Опять говорят, что иностранцы приехали и увезли «бурханов» из Дуньхуана. Очевидно, со знаменитыми пещерными храмами что-то произошло. Уж очень упорно и в разных областях об этом рассказывается. Мало ли вещей похищалось для музеев Европы, но об этих «бурханах» от Кашгара, от Урумчи до самых границ Тибета толкуют.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации