Текст книги "У Бога на ладони. Том 2"

Любите женщину за грусть

У Светки Светиковой праздник

У Светки Светиковой праздник —

Рожденья день – он раз в году.

И Костя Чубченко, проказник,

Нарвав цветов в чужом саду,

Букет ей бросил на балкон,

С запиской на листке к тому же.

В ней просьба: «Пригласи на ужин.

Я навсегда в тебя влюблён».

Ответит Светка или нет?

Не знает целый белый свет.

Ведь красотой с ума свела

Она, наверно, полсела,

Но неприступною была.

Походкой гордою ходила

И улыбалась очень мило

В ответ на разные слова,

Невозмутимая сперва.

Эх, Светка, Светка, красотуля!

Ты для парней как в сердце пуля.

Русская красавица

Так хороша, не бездушна,

С ярким румянцем щеки.

Чуткому сердцу послушна,

С нежным касанием руки.

Да, без апломба и спеси,

Речь не ведёт невпопад.

Скромница. Не куролесит

И не отводит свой взгляд.

Да, дружелюбна, но в меру

И лобызать не спешит.

Чтит православную веру,

Та у неё как гранит.

Можно её на икону

Или заткать в кружева!

Дать колокольного звону:

Русская баба жива!

В жизни своей как актриса

С чистой и вечной красой.

Любит подарки, сюрпризы,

В пояс гордится косой.

Огнём мимолётного взгляда

Мужчин покоряет сердца.

Супругу любовь и отрада,

Подарит сынка-молодца.

Своим молчаливым вниманьем

Красавицу как-то привлёк.

Теперь у меня есть заданье

Её охранять. Вроде смог.

И полон я счастьем до горлышка.

Любовь к ней – она вроде пёрышка,

Светла, невесома, легка.

Белей кружевного платка,

Что плечи её обнимает.

Друзья, это в жизни бывает!

Я любил одну девушку нежно

Я любил одну девушку нежно

И смиренно ответ ожидал.

В океане житейском безбрежном

Разошлись… Её след потерял.

Сколько минуло зим, сколько вёсен,

Уж не счесть, вспоминая года.

Жизнь вошла в календарную осень.

Мы встречаемся в снах иногда.

Те же руки, глаза, тот же голос.

В нём звучит затаённая грусть.

Тот же иссиня-пепельный волос.

Сон меня беспокоит. Что ж. Пусть.

Сон как жизнь параллельная вроде.

Утром всё исчезает. Проходит.

Вновь, опять толкотня, суета.

Много женщин, но эти – не та!

Она умела летать во сне

Она умела летать во сне.

Песни пела при этом.

Я заманил её в сети ко мне

Нежным, простым сонетом.

Каждую ночь улетала она,

Вновь возвращаясь под утро.

Может быть, это моя вина —

Я красил её перламутром.

Руки как крылья. Сиянье в глазах.

Блеск перламутровый – тела.

Я не пытался догнать её в снах,

Да и она не хотела.

Любимой

Пусть сединой на волосах

лежит, не тает снег.

Блестят лучистые глаза.

Жизнь продолжает бег.

По жизни мы с тобой вдвоём,

любимая моя,

идём, пока не устаём,

признанье не тая,

что счастье есть – оно в руке,

оно у нас в душе.

Отмыто в жизненной реке

и не уйдёт уже!

Признание

Твои объятия волнуют.

Я вся горю. По телу дрожь.

Ты полюбил меня такую —

Плохую, в целом никакую,

И я к стихам тебя ревную.

Как жаль, что это не поймёшь.

Отныне до скончанья века —

Запрятав боль свою, тоску —

Родней не знаю человека!

Бегу по времени песку

К тебе, расправив руки-крылья,

Под солнцем, на закате дня,

Слова теряя от бессилья,

И понимаю, не виня:

Ты – всё, что в жизни ждёт меня…

В мой тихий одинокий дом

В мой тихий одинокий дом,

Любовь, войди без стука.

Когда-то жило счастье в нём,

Но вот пришла разлука.

Внесла сумятицу в душе,

Глаза слезой закрыла.

И не вернётся вновь уже

Та, что меня любила.

Её я облик начертил

И спрятал глубже в память.

Родные губы не забыл,

Что говорили сами:

«Оставь меня и позабудь,

Не слушай больше эха.

Оно оглохшее чуть-чуть

От криков боли, смеха

И невесомое почти…

Я ухожу. Прощай. Прости.»

И шёпот трепетный в ночи

Ну что тебе мои страданья

И шёпот трепетный в ночи?

К тебе любовь как наказанье.

Ты приказала: не молчи!

Я не молчу, и льётся речь.

Слова. Слова. Зачем так много?

Не лучше ли на раз отсечь,

Коль ты играешь недотрогу.

Но рук не убирая с плеч

И продолжая танец плавно,

Сама не говоришь о главном —

О том, что ждать от наших встреч.

О жизни, о любви, о вере.

Как мы устали в полной мере

От танца, речи без ответа.

И мимо нас проходит лето.

Тревожный день меняет ночь.

Ты улыбаешься порочно.

Стремленья не уходят прочь.

Возможно всё. Пока не точно.

Лишая правды отношенья,

Мы гасим огонёк в глазах.

В душе неверие, сомненья.

А стрелки мчатся на часах…

Всё продолжается по кругу.

Нужны ли мы с тобой друг другу?

Как я любил

Как я любил твои лобзанья

и шёлк твоих солёных губ.

Любви лишила в наказанье,

иль просто я тебе не люб?

Ты прогнала меня напрасно.

Тебе я буду сниться впредь.

Весной, ночами – ежечасно.

Ты хочешь этого? Ответь.

А впрочем, всё уже неважно.

Мы друг от друга вдалеке.

Пошлю я с голубем бумажным

письмо в три слова, налегке:

«Я тебя люблю!»

Одна история любви

Мы познакомились с тобой,

когда я в честный выходной

в прибрежном парке ел с друзьями шашлычок.

Ты подошла с подругой к нам.

Мы пропустили по сто грамм.

Разговорились, и сложился тёплый слог.

Так мы встречались день за днём.

Порой с друзьями иль вдвоём.

Большое чувство сердце жгло. Его берёг!

И вот свершилось, что дано.

Цветы, шампанское, вино…

Мы расписались. Стал семейным наш чертог.

Была наполненная жизнь.

Как ночи жаркие неслись!

И мы мечтали, что появится сынок.

Ушёл я в море сельдь ловить.

Тебя одну оставил жить.

Авто, квартира, карта – банковский паёк.

О том, что ты мне неверна,

в тебя вселился сатана,

по кабакам вёл с мужичками, – невдомёк.

Забиты трюмы под завяз.

И, точно выполнив наказ,

удачно с рыбой возвратиться сейнер смог.

Разлука мигом пронеслась,

но только ты не дождалась,

не сохранила в сердце то, что я сберёг.

Теперь ты больше не жена.

Базарный грош тебе цена.

А у меня, что надо, будет в нужный срок.

Ещё одна история любви

Жил-был парнишка молодой.

Встречался с девушкой одной.

И вечерами той весной

гуляли в парке под луной,

с приятной девушкой, красивой,

в общении искренней и милой,

с улыбкой, полной доброты.

Ходил в кино, дарил цветы.

Как вдруг исчезла дама сердца.

Куда могла так быстро деться?

Вопрос, конечно, непростой.

Он, поражённый красотой,

искал о девушке ответ.

Нигде следа подруги нет.

Не знают – где бы ни спросил.

Парнишка выбился из сил.

Но вдруг услышал как-то раз:

в Ашдоде видели сейчас.

Репатриант, как говорят.

Жива! И этому он рад.

Прошли года. Была любовь.

Быть может, встретится с ней вновь

уж не мальчишка-сорванец,

а битый жизнью удалец,

познавший таинства судьбы,

любви, предательства, борьбы,

но зла не помнящий, как есть,

хранящий мужество и честь.

Не говорите мне о ней

Не говорите мне о ней,

не говорите…

Любовь ушла в потоке дней,

а я лишь зритель.

И отмечаю, что коллапс,

закрывший дверь, ударил нас

с такою силой в первый раз,

но очень больно, если точно проследите.

И, криком закрывая рот,

я шаг вперёд, на эшафот,

пусть понимая, что там ждёт

меня, а также мою прежнюю обитель,

иду, не пряча горьких слёз,

вот наконец до них дорос,

но пить не буду купорос…

Вы не надейтесь и финальных сцен не ждите.

Пускай потушен мой очаг.

Ищу в пути желанный знак.

Пока не знаю, будет как,

но оправдаюсь тем, что вы меня вините.

Как больно, милая, как странно

Как больно, милая, как странно —

не помню цвет любимых глаз.

Как больно, милая, как странно —

мы далеки с тобой подчас.

Как больно, милая, как странно:

в твоих словах одни упрёки.

Как больно, милая, как странно,

во мне ты видишь лишь пороки,

не замечаешь, чем живу я,

что недостоин поцелуя.

Лишён любви. Утоплен в злости.

Один ответ на всё: «Да бросьте!»

И лёгким шагом, вдаль что манит.

А я один. И вновь в обмане.

Как больно, милая, как странно —

шаги я слышу за стеной.

Как больно, милая, как странно —

что в сердце ты всегда со мной.

Я не обижен был судьбой

Я не обижен был судьбой.

И жизнь текла вполне прилично.

Пусть не красавец я собой,

Имел успех на фронте личном.

Любили женщины меня,

Заботу, искренность ценя,

Но уходил я, и не раз.

Об этом просто, без прикрас,

Поскольку, верность не храня,

Спешили обмануть меня,

Пока ходил по морю я —

Увы! Не родилась семья.

И каждый раз, придя домой,

Я видел: в доме был другой.

И плач, заламыванье рук

Красивых ветреных подруг

Мне стоили сердечных мук.

Я разрывал порочный круг

И уходил, любовь кляня

И ту, что предала меня,

Не выдержав разлуки срок.

Простить измену я не мог.

Один, в печали и тоске

Тонул во времени песке

С разбитым сердцем и душой,

Мечтая о любви большой…

И снова в море уходил.

Корабль надёжным домом был

Всегда, на долгие года,

Не предавая никогда.

Слёзы в полнолунье

Слеза, пожалуй, ни при чём,

А вот луна имеет силу,

Ты вспомни как тебя просила,

Потом со временем простила

За дверь, что выбита плечом.

И, слёзы выплакав украдкой,

Подтёрла на своих щеках,

Сама осталась на бобах,

Поняв, что дело в целом швах, —

Дом прибирала для порядка.

Ты улетел, исчез в ночи,

Оставив запахи парфюма,

Бурча бессвязно и угрюмо,

Возможно, что-то вдруг придумал,

Сказав: «Не плачь, живи, молчи».

Да, в полнолунье есть проблемы

Простой житейской теоремы…

Любви не избежать тут темы.

Луна бесстыдно обнажает.

А ночь любовь и боль мешает.

Любите женщину за грусть

Любите женщину за грусть,

за песню, за волну настроя.

Влюбились вы случайно пусть.

Любовь всей жизни вашей стоит.

А счастье ваше даже в том,

что вы её сумели встретить.

Вы пригласите её в дом.

Пусть солнцем в доме вашем светит.

И, не жалея ни о чём,

любовь и жизнь ей подарите.

Коль примет с радостью, с огнём —

простое счастье сохраните.

Когда придёшь ты, чтоб спасти меня

Когда придёшь ты, чтоб спасти меня,

Я не заплачу, радуясь, ликуя!

Тебе отвечу, искренность ценя:

Твои дела достойны поцелуя!

И, обнимая шёлк горячих плеч,

Пообещаю жизнь, любовь беречь

И, не сбивая шаг, с тобой идти

По-новому, по верному пути.

Обломки жизни

Обломки жизни в чемоданах

Лежат и ждут своих дорог.

Я на крылечке в джинсах рваных

Прошу: «Пусти. Совсем продрог».

Сырая лысина в печали.

Дождь льёт с небес как из ведра.

Мы жить с тобою начинали

С утра, как будто бы вчера.

И не пойму, за что в немилость

Попал, сказав лишь пару слов.

И жизнь внезапно прекратилась

Без объяснения основ…

Мой Феникс

В твоих глазах – сиянье лунной ночи.

В твоих руках двух белых – трепет крыл.

В твоих речах – негромких, между прочим, —

Я жар любви с волнением уловил.

Ты птицей Феникс вышла из огня,

Безумной страстью опалив меня.

А ранним утром вырвалась в полёт.

Как жаль! Господь мне крыльев не даёт.

Грусть…

Грусть. Огарочек свечи.

Стол. Дрова трещат в печи.

Тени мечутся в ночи.

Чай. Пирог. Сидим молчим.

Ты по-прежнему красива

в полусумраке ночном.

Так течёт неторопливо

эта жизнь с тобой вдвоём.

Всё в прошлом. Всё в былом.

Остыли. Зачерствели.

Полсотни лет вдвоём,

так что же вы хотели?

Покой и тишина

без храпа и сопенья.

Кровать-то не одна.

Стоят чуть в отдалении.

Захочется порой обнять —

так нет проблемы.

Не надо объяснять

простой житейской темы.

Когда безумное желанье

Когда безумное желанье,

Овладевая нами вскоре,

Прервав горячие лобзанья,

Толкает нас в большое море

Огня, взаимных чувств безбрежных —

Мы погибаем безмятежно

В объятиях любви жестокой,

В итоге всё же одинокой…

Отдав души и сердца разум

Блестящей деве – всё и сразу.

И вновь ненужным, позабытым

Лежать под каблуком-копытом

С разбитым сердцем, мёртвым взглядом…

Молить любовь: «Прости! Не надо!..

Верни надежду, чувства трепет.»

Она не слышит этот лепет.

И, надавив на грудь упруго,

Уходит прежняя подруга,

Исчезнув в сумраке ночи.

Всё бесполезно! Хоть кричи!

Слезу смахнув рукой несильно.

Любовь слепа, но не бессильна.

Она сидеть не будет в клетке.

Дела её незримо метки.

К тебе потерян интерес.

Ошибся. В мир не тот ты влез.

И, отряхнув тоску и горе,

Ты снова отправляйся в море:

Оно своих не предаёт.

Или лети, коль ты пилот

Простых земных авиалиний.

Расправив крылья, вспомни имя

Своё, что дали при рождении.

Сквозь сетку горьких наваждений

Признав отчаянность любви,

Другое имя призови,

Сменив Надеждою утрату.

И не ругай, что было свято.

Так не поможешь, не спасёшь…

И сам погибнешь ни за грош.

А лучше просто назови

Попыткой поиска любви.

Пусть неудачной, неумелой,

Но искренней. Наивно смелой

И не последней в этой жизни.

Давай, дружок, живи, не кисни.

Прощать умеет только тот,

Кто сам прощенье признаёт.

И, ощутив с прощеньем связь,

Простить сумеет, не боясь,

Отбросив ложь, отбросив грязь.

И не свалиться в омут мести,

Законы соблюдая чести!

Любовь до гроба

Писал один: «Любовь до гроба!»

Возможно, коль желают оба.

Ошибку можно совершить.

Решайте: быть или не быть?

Ну, как Ромео и Джульетта.

Известна всем нам повесть эта.

А Дездемона и Отелло —

когда мозги все ревность съела.

Включите разум, мой дружок.

Не критикую. Я молчок.

Однако есть решений много,

ведь в мире не одна дорога…

Женский вопрос доктору

Скажите, доктор, вроде нет причин —

Живу, советам вашим повинуясь,

Но почему я так всегда волнуюсь,

Когда во сне увижу вдруг мужчин?

Морщинки у глаз

Морщинки у глаз. Носогубные складки.

Губы, что так же по-прежнему сладки.

Родное лицо. Голубые глаза.

Только б из них не бежала слеза.

Сделаю всё, что смогу, что сумею.

В холод тебя обниму, отогрею.

Выполню всё, что захочешь сказать.

Стол переставлю, трюмо и кровать.

Стены покрашу, полью огород.

Стих напишу, прочитаю и вот —

Вновь получу по лицу, по зубам.

Ужин готовлю и думаю сам:

Как заслужить пониманье и ласку,

Жизнь как чудесную, добрую сказку.

Радости нет? Да неправда, друзья.

Вам для примера простая семья.

Дети и внуки – отдельная стать.

Мы привыкаем одни выживать.

Жизнь продолжается снова по кругу.

Так. Рассказал. Словно верному другу.

Я не забуду, нет

Нет! Не забуду, нет.

На фоне летнего дня

Солнцем писал портрет,

Твою красоту ценя.

В скромный букет ромашек

Прятала ты лицо.

Ценность всей жизни нашей —

Зажато в руке письмецо.

Случай нас свёл с тобою

Этим письмом простым.

Стал он для нас судьбою,

А мог растаять, как дым,

Серой безмолвной тучкой

В неба густой синеве,

Но не исчез, став точкой

Здесь, на спокойной Неве,

В чистой прохладе купая

Этой вечной воды,

И за спиной оставляя

Волны былой беды.

В клеточку лист тетрадный,

Несколько слов от души —

Было прочесть отрадно…

Сердце сказало: «Пиши!»

Так судьба повернулась.

Верю – любовь вернулась.

Зима. Морозное окно

Зима. Морозное окно

и одиночество в квартире.

Живёшь одна уже давно

и ждёшь – найдётся в этом мире

другой, уставший от тоски,

от одиночества седого,

посеребрившего виски.

Но только не вернуть былого.

Не повернётся время вспять.

Ну где для жизни веру взять?

Как сохранить в душе надежду —

Любви лицо, – как было прежде?..

Любовь в стихах с оттенком светлой грусти

Любовь в стихах с оттенком светлой грусти

Была, прошла и не вернётся вновь.

Судьба её, возможно, не отпустит,

Вплетая в ткань ночных тревожных снов.

А новый день, хранитель туч и солнца,

Стучит лучом настойчиво в оконце,

Мол, хватить спать, смотреть цветные сны

И ждать любовь в подарок от весны.

Пускай живёт любовь земная

пускай живёт любовь земная

плохого ничего не зная

и раскрывая крылья птицам

скворцам и маленьким синицам

лаская жаворонка пеньем

в саду на утро в воскресенье

и летом и весной однако

а кто любил тот часто плакал

не веря счастью своему

любовь без логики приму

Так капельки воды под шелестом дождя

Так капельки воды под шелестом дождя

рисуют на стекле твой профиль снежно-белый…

И в тонкий ручеёк сливаясь погодя,

сбегают по стене, оставив след несмелый.

Да, высушит потом всё солнечным лучом

под музыку стремительного ветра,

рассеяв в небе радугою, спектром.

Я не хочу седлать Пегаса

Я не хочу седлать Пегаса

И музе, ветреной и знойной,

Скажу: «Испей-ка лучше кваса,

А коньяка ты недостойна.

В тени оконных занавесок

Накрою стол не для тебя.

Я, женщину свою любя,

Впишу в пастель небесных фресок

И приглашу на пир ночной.

Она останется со мной,

Поняв, что я неравнодушен.

Мы вместе приготовим ужин,

Смотря в любимые глаза,

Заметив, как из них слеза

Смывает прошлые печали,

Которые нам жить мешали.

И след от этих слёз, так нужных,

С лица рукою непослушной

Сотрём с обидами, что были…

И вспомним вновь, как мы любили,

Теряя голову от страсти,

Даря друг другу встречи счастье.»

Воспоминанья о былом

Воспоминанья о былом.

Осенний отпуск. Мы вдвоём.

Дорожка лунным серебром.

Всё, что прошло, то за стеклом,

Что в сетке мелких мутных трещин.

Но этот вечер был обещан.

Настал и, памятью храним,

Согреет нас. Жизнь не виним.

В осеннем золоте купаясь,

О мае думая притом,

Волной и чайкой восхищаясь,

Считаем: море – это дом

Для всех живущих. Для меня.

И, свежим воздухом пьяня,

Нас ветер вновь с тобой вдвоём

Бежать заставил босиком,

Подняв фонтаны брызг в прибое,

А море тёплое такое.

Когда всё было? В мае том.

Теперь же кудри с серебром.

Да, было так. Прошло как сон,

А был без памяти влюблён!

Не сожалея, не виня,

Проснувшись,

Вспомнил в свете дня.

А ночь ушла, мой сон храня.

Немного о цветах

Да, цвет цветов весьма различен.

Вот только чёрный неприличен.

Уж слишком мрачен этот цвет.

Его в цветах почти что нет.

Лишь розы чёрной бахрома

способна нас свести с ума,

неся печаль, а прочий цвет —

он только украшает. Нет!

Он нам несёт улыбку, радость!

Букет цветов. Какая малость…

Но часто счастье начиналось

с букета полевых цветов.

Кто согласиться не готов?

Письмо влюблённого поэта

Письмо влюблённого поэта

Капризной даме полусвета,

Что из числа известных муз,

В надежде обрести союз

И в ожидании ответа

Пишу. Прошу простить вопросы.

Мне слёзы на ресницах – росы.

Скажите, чем теперь живёте?

Что беспокоит? Как дела?

Стихи писать не устаёте?

Ведь переписка всё ж была

У нас. Пусть в стихотворной форме.

Но всё по делу, всё по норме.

Ничем вас вроде не обидел.

Прогресс в стихах заметный видел.

Сказал об этом как-то раз.

Быть может, тем задел я вас.

Так искупить вину готов,

Коль есть она, без лишних слов —

Подарком новых вам стихов

И тёплым, дружеским советом…

Я с уваженьем к вам при этом,

Не претендуя на большое,

Вам шлю письмо своё простое.

Не отвечайте, коль не стоит

Моё нелепое посланье

Ответа вашего, вниманья.

Я без претензий, без обид,

Хоть гвоздик маленький сидит

В душе, на входе, в тайном месте.

Мечтал и думал о невесте.

Да, я о вас! Скажу вам прямо:

Вы на душе играли гаммы.

Да, на моей! Я без укора.

Вы снизошли до разговора,

Мне подарив надежды свет!

Счастливей в этом мире нет

Меня, повесы, шалопая.

А вы же, чувствами играя,

Молчите вот уже три дня.

Не замечаете меня.

И я пишу. Прочтёте, может.

Меня ответ ваш так тревожит,

Что потерял покой и сон.

Я понял: по уши влюблён!

И жду, что вы, когда прочтёте,

Меня, возможно, позовёте…

Быть может, я совсем не нужен,

Так пригласите хоть на ужин

Сегодня, на исходе дня.

Свою застенчивость кляня,

Я с просьбой выслушать меня

Приду, не требуя огня,

К вам с новой книгою стихов —

С ней сердце подарить готов!

Ответ приму в любом я виде.

На вас я точно не в обиде.

Под ночи тёмным покрывалом

Весна, вступив в свои права,

Дарила музыки аккорды!

Зимы мороз разрушив твёрдый,

Любви сказала: «Ты жива!»

Ах, эта музыка в ночи», —

Своим звучаньем говорила,

Что целый мир нам подарила

В огне мерцающей свечи.

Мы растворились в ней вдвоём,

В мелодии любви горячей.

Мы не могли с тобой иначе,

Любви сожжённые огнём.

Мы невесомы. Мы воздушны

И нотам музыки послушны.

Летим без крыльев. Беззаботно.

И наш полёт неповоротный…

Под ночи тёмным покрывалом

Любви и музыки хватало

Средь хоровода звёзд парить

И ничего не говорить.

А сталь клинка в ночи блистала.

Свеча бесстрастно освещала.

Ты тот клинок в руках держала

Отважно, чуть слегка дрожала,

Любовь ударить опасаясь,

Горя в огне. Смеясь и каясь.

Стальной клинок от жалости далёк.

В нём истина и правда в острых гранях.

Коль обнажён, он точно тех поранит,

Кто изменил, кто верность не сберёг.

Вкруг нас, закутана плащом,

Кружилась ночь потоком плазмы…

Насыпав звёзд блестящих, разных,

С небес обрушенных дождём.

Смотрю на женщин

Растратив весь запас конфет,

Девичью сладкую приманку,

Решил привлечь их под тальянку,

Исполнив новенький сонет.

Играл как мог и пел – старался.

И на подделке не попался.

Но, удивив безмерно всех,

Пропил полученный успех.

Смотрю на женщин с вожделеньем.

Особенно на тех, кто в теле.

И вопрошаю с удивленьем:

Как так смогли, да что же ели?

И как в короткий срок успели

Так располнеть без сожаленья,

Что стройности им не иметь?

Иль без сомненья захотели

Мужчин вниманьем завладеть

И поразить их. В самом деле?

Иль это их беда, однако?

Из них, я видел, кто-то плакал

И пил чаи, чтоб похудеть,

Чтоб тело стройное иметь,

Красуясь в стрингах на пляжу.

Я иногда туда хожу.

Но мне толстушки всё ж по нраву.

Они красивее по праву,

Чем тощие, худые дамы.

Их не кормили, видно, мамы.

Да, мне понятны их стремленья,

Но есть мужское вожделенье.

Сон одинокой женщины

Сверкающей звездой

на шёлке неба ночи

была она – душой,

любви желая очень.

А ночь, луну призвав,

кого-то осветила.

Жаль, имя не назвав.

Видать, во сне всё было.

«Где счастье? Где весна? —

спросила, встав от сна. —

Где половинка? Где-то…»

Подлунного сонета

печальный звук струны,

и руки сплетены

в мольбе с любовной силой:

«Приди! Приди, мой милый!»

Но тишина в ответ,

а с неба лунный свет,

что гаснет поутру.

Сон

в памяти

сотру.

Господь придумал нам любовь

Господь придумал нам любовь

И звездопад в шальной ночи.

И год из года, вновь и вновь

Тот яркий звездопад молчит,

Скрываясь в тайне на заре,

Не повторяясь в сентябре,

Но возвращаясь через год.

Он нам ответа не даёт,

Где был, а просто звёзды льёт

С небес на Землю и в сердца,

Меняя вид и цвет лица

У тех, кто в августе влюблён.

И вновь на год уходит он,

Не исчезая до конца.

Любовь же властвует весь год

И передышки не даёт,

Весною набирая силу!

Цветы в подарок самым милым

И свадьбы в август, в звездопад,

Что нам дороже всех наград

И добавляет в жизни силы.

Я завязать хотел все с бабами дела

Я завязать хотел все с бабами дела.

Была в субботу после бани раз попытка.

Одна взглянула, посмеялась и ушла.

Вопрос: «В чём дело?» – для меня большая пытка.

А дело вовсе оказалось не во мне.

Так у другой мои достоинства в цене.

Ну а у первой сухо в сердце, холодна…

Винца грамм двести тихо выпила она.

А после выпивки помчалась вдруг домой.

Хотя сначала попросилась на постой.

Её попарил. Спинку тёр. Потом за стол.

И силу я мужскую вновь в себе нашёл.

Но только выпив, закусив, она ушла.

Мужик не нужен ей – голодная была.

И, смыв всю грязь, а с ней грехи прошедших дней,

Я отпустил и, помолясь, не шёл за ней.

Душа остывшая, хоть тело – напоказ.

Нашлась другая, не такая в новый раз.

И снова баня, и вино полусухое…

И всё путём. И поцелуй. И всё такое.

Не разбудил я, видно, в первой естество.

А для второй пока не жалко ничего.

Женюсь, пожалуй. Отчего бы не жениться.

Ну надо же такому в ночь присниться.

Но я, поверив в этот странный тёплый сон,

Прекрасной женщиной был вскоре награждён.

Спасибо, Господи! Ты понял боль души!

Стихи писать – точу карандаши.

Эх, первая! Мы пили вместе с ней.

Но вот ушла. От этого больней.

Забыл её, как написал стишок.

Видать, она пила на посошок.

А новая – совсем другого строя.

Пила вино, мне молча глазки строя.

Ещё призывным улыбалась ртом.

Что дальше было? Расскажу потом.

Быть может, кто-то скажет: «Это грех!»

А я считаю: просто был успех!

С тобой мы встретились случайно

С тобой мы встретились случайно,

Но я заметил день и час.

В твоих глазах я видел тайну.

Связала эта тайна нас.

С тех пор всю жизнь шагаем вместе,

Чудесный случай не виня.

Согласно совести и чести,

Любовь и тайну сохраня…

Королева красоты

Бульвар и солнце – всё как в песне

о королеве красоты.

Что может в жизни быть чудесней

любви большой, в которой ты,

девчонка из моей мечты,

так поднимая удивлённо

глаза небесной чистоты,

вдруг понимала потаённо,

зачем в моих руках цветы.

Ну что сказать вам про вино?

Ну что сказать вам про вино?

Оно на радость нам дано.

Употребил – ушёл в астрал!

Смотрел и над супругой ржал,

Когда она, из-под вина

Стакан понюхавши, пьяна.

Ну что сказать, читатели, про дам?

Ну что сказать, читатели, про дам?

Да, разные они, все очень разные.

И если мысли чистые отдам —

Останутся тогда одни лишь грязные.

А в бане мысли точно не отмыть,

Особенно когда завяжешь пить.

Заточен карандаш. Скрипит бумага.

Есть мысли записать большая тяга.

А дама в виде Музы – в самый раз.

Да и вино – не то что сладкий квас!

Русалки, что сбивают нас с пути, —

Прекрасны! Но их лучше обойти.

Предстанет, скромно пальчиком маня,

В житейском океане среди дня

Исчезнет вдруг… А ты уж на мели.

Обломки корабля в цветной пыли.

Остатки парусов разорваны на клочья.

Не верите? Я видел всё воочью.

А после, из обломков плот построив,

Вернулся в дом, ценить который стоит.

В ожидании Музы

Слов замёрзших много в речи.

Забываю часть под вечер.

Снег кружится стаей птиц.

Замерзая – не перечу.

Лёд на стрелочках ресниц.

Время тоже замерзает,

Превращая в лёд тоску.

Вьюга злобно подвывает,

Стужу прислонив к виску.

Слышен скрежет холодов

В зимнем городе морозном.

Приходи, пока не поздно.

С нежностью принять готов.

Не томи, взгляни в глаза.

В них застывшая слеза.

Ночь, но улица светла.

Жду любви и жду тепла!

Двери настежь открываю.

Муза! Жду! Не отвечает.

Весьма капризна эта дама,

Скажу я вам открыто, прямо!

Пришла раз Муза – тортик, коньячок…

Пришла раз Муза – тортик, коньячок.

Умяли всё – и двери на крючок,

Чтоб ненароком нам не помешали.

Мы этой встречи оба долго ждали —

Хотели вдохновеньем поделиться.

Не получилось – кроме как напиться.

Уснул я, братцы, после коньяка,

А Муза ускользнула в облака.

Она же дух, приняв телесный вид,

Порой устав, в нём долго не сидит.

Что ей поэт, который, выпив, спит?

Ей нужен муж могучий, как гранит,

С купюрами набитым кошельком!

Но я, друзья, с такими незнаком.

На пенсии я, с лысой головой,

Стар, волос весь оставшийся седой.

А шастаю, чуть ноги волоча.

Подарок, но не ценный, для врача,

Поскольку денег мало в кошельке.

Вот хлеб сушу. Сухарик в кузовке

И чай пустой – животик налегке.

Нечасто пью. Хочу, но не спешу —

А вдруг ещё чего-то напишу.

Продать, что ль, тапки?

Белые припас.

Для Музочки

Коньяк куплю тотчас

И буду ждать под вечер у окна.

Живёт надежда: вновь придёт она!

О Зинке-картинке

Жуём слова. Сосём язык.

Как будто съели ложку мёда.

Да, склеить Зинку – это бзик.

Но чёрт возьми – ах! Как охота!

Стройна, зараза, молода!

До попы ножки оголила,

Полуодетая всегда.

Себя водою окатила

И вёдра от колодца в дом

Несла, вся мокрая притом.

Качались булки ягодиц,

Улыбки вызывая лиц

Всех мужиков деревни нашей.

Да, нет в деревне бабы краше!

Однажды, в ночь перед рассветом

Однажды, в ночь перед рассветом,

Ко мне зашла младая Муза.

Не знаю. Может, от Союза

Иль привлекаемая светом

В окне, открытом нараспашку…

Увидев на столе бумажку,

Спросила: «Сочинять помочь?»

Была она мне словно дочь,

Что возвращается с прогулки.

Шаги её, раздавшись гулко,

Затихли в тишине ночной.

Уселась за столом со мной.

Был голос чист её, приятен,

А запах пьян и ароматен.

В больших глазах блестела синь.

Судьба сказать велела: «Сгинь!

Исчезни!» Я же не послушал.

Я перед этим водку кушал.

Свеча, коньяк, вино, селёдка.

Ну всё перемешала водка.

Тут Муза неземной красы.

Мои встопорщились усы.

Решил попробовать опять

Стих с новой Музой написать.

Чтобы окрепла с Музой связь,

Мы с нею – голоса дуэтом —

С судьбою спорили, смеясь.

Меня назначили поэтом.

Судьба, однако, не сдалась

И, не меняя суть при этом,

Пыталась оборвать нам связь

В ночной тиши потухшим светом.

Такой удар приняв ответом

Судьбы как Музе, так и мне,

Топить решили мы в вине

Своим сложившимся дуэтом,

Всю неустроенность и страх,

Продолжив встречу при свечах,

Мерцавших в хрустале бокала.

Но слов любви так не хватало,

Чтобы, продолжив разговор,

Нам не начать тот вечный спор,

Кто больше сделал для начала.

Тут Муза первою сказала:

«Вино. Ночная темнота.

Быть может, Муза я не та?

Другая у тебя бывала?»

Вопрос ударил по больному —

По сердцу моему живому,

Но я, терпя вопроса боль,

Ответил: «Погоди. Позволь.

Зачем пришла? Чтоб ворошить

То, что пытался я забыть?

Или начать счастливым жить

С тобой, такой красивой, новой,

Не вспоминая бестолковой

И безголосой? Я слепец!

Зачем пришла ты, наконец?..»

А Муза, флирт, знать, практикуя,

Мне рот закрыла поцелуем.

Обняв, забравшись на колени,

Лишила слабости и лени,

Вскружила голову седую.

Так снова я стихи штампую.

Слова и образы не новы.

По сути – часто бестолковы.

Судьба в углу и молчаливо

Следит, как Муза мне игриво

Рукою по спине проводит.

Пусть молодая верховодит.

Решила, видно, пусть на время.

А вдруг – росточком выйдет семя.

Я обращаюсь в мыслях к Музе

С мечтой о творческом союзе

Я обращаюсь в мыслях к Музе.

Она ушла, со мной не споря,

В душе оставив камень горя.

Тебе, прелестная нимфетка,

Я не хочу читать мораль.

Ко мне приходишь очень редко —

Уходишь быстро.

Очень жаль,

Что не осталась ты вчера.

Всю ночь, до самого утра,

Один в разобранной постели

Я вспоминал, как вместе пели,

Смеялись, славя наготу.

Видать, влюбился я не в ту,

Что мне подарит вдохновенье,

Признав ночное наслажденье

Полётом в мир чудесных грёз…

Ну вот дрожу. Уже замёрз.

Воспоминания не греют.

Пойду прижмусь я к батарее.

Мой одинокий, тихий дом

Без Музы обрастает льдом.

Я, коченея, к ней с мольбой:

«Пожертвуй, милая собой,

Не делай жизнь мне полем битвы

На лезвии опасной бритвы

С самим собой, с тобой, нимфетка.»

Вот плюну и влюблюсь в соседку.

Музы внезапный визит

Привет тебе, привет,

прелестная мадам,

звезда моих очей,

взошедшая приватно.

Я о тебе мечтал

ночами

многократно,

и образ твой искал

я в пламени свечей,

горящих у лампадки

в преддверье нашей схватки…

Молитву возносил,

чтоб мне хватило сил

тебя дождаться,

дева.

Как имя твоё?

– Ева.

Сюрприз!

Какой сюрприз!

Мадам, входите, please!

Поклон!

Целую ручки!

Как вам

все эти штучки?

Богиня!

Муза!

Совесть!

В стихах напишем повесть

о нашей встрече с вами!

Не передать словами —

как рад я!

Несомненно.

Жаль.

Счастье переменно.

Уходите?

Уже?

Как торт?

Вы в неглиже…

А что коньяк?

В один мне выпить рот?

Каков удар!

Ужасный поворот!

Помилуйте!

Ошиблись вы дверями?

Вы сомневаетесь,

себя не зная сами?

Какой пассаж!

Я вас не отпущу!

Ведь я по вам

который год грущу.

Скорей уйти?

Обижусь,

не прощу.

Останетесь?

На кофе с коньяком?

Друзьям скажу,

что близко был знаком.

Вот тортик,

коньячок.

Тут двери на крючок,

и, Музу взяв под руки,

к столу в смертельной скуке…

Поэт писал, внимая Музе

Поэт писал, внимая Музе.

Порой совсем не то хотел.

Он был с ней в творческом союзе.

Был робок, тих, совсем несмел.

Сменяя точки запятыми,

Пытался выровнять сюжет.

Желая подружиться с ними,

Он осознал, что знаний нет.

А ударенья ставить где?

Стоит иль стоит в главной строчке?

На поэтическом суде

Не голосуют одиночки.

Стоит поэт иль что ещё?

Ему писать, возможно, стоит.

Закрыв себе лицо плащом,

Стыдливо новый стих построит.

Вписав эротики две строчки