Текст книги "Доктор свободных наук"

Николай Рудковский
Доктор свободных наук

1 акт. Затмение

Экспресс Минск – Вильнюс. Напротив друг друга сидят четыре пассажира: мужчина с книжкой в мягкой обложке, женщина с электронной книгой, юноша со смартфоном и доктор свободных наук.

Мужчина. Извините. Можно всех отвлечь на минуту? Послушайте. (Читает.) «Мне кажется… что головы даже самых великих людей тупеют, когда они соберутся вместе, и что там, где больше всего мудрецов, меньше всего мудрости». (Смотрит на попутчиков.) А вот главное. (Читает.) «Крупные учреждения всегда так привязываются к мелочам и пустым формальностям, что существенное отходит у них на второй план». Гениально ведь.

Женщина. Что это?

Мужчина. «Персидские письма». Три века назад написано, а как будто про современные парламенты, организации. История повторяется и повторяется.

Юноша. Движется по спирали.

Мужчина. Возможно, по спирали. Я бы для будущих депутатов издал список обязательной литературы к прочтению. Пусть знакомятся с классикой, чтобы история больше не повторялась по спирали.

Женщина. У них много других важных мелочей. Некогда им книги читать.

Мужчина. Мне тоже некогда, хоть я и не чиновник, но в дорогу – поезд или самолет – покупаю книжку в мягкой обложке…

Юноша. Покетбук.

Мужчина. Возможно, покетбук. Прочитываю и оставляю, чтобы такой же пассажир, как я, тоже прочёл и оставил другому пассажиру. А тот другой, возможно, окажется будущим политиком…

Женщина. И не жалко книги оставлять?

Мужчина. Нет. Люди уходят, а книги остаются.

Женщина. Но они тоже денег стоят. Не проще ли вам вот такую электронную книгу купить?

Мужчина. Вот эту штуку, как у вас?

Женщина. Да. Очень удобно. От всех печатных книг я в доме избавилась. Что-то раздарила родственникам, что-то на дачу отвезла. Теперь в квартире после книг просторно. Меньше пыли. Всё, что мне надо для чтения, в электронную книгу закачиваю.

Мужчина. Сколько она стоит?

Женщина. Уже и не вспомню. Да, наверное, можно сейчас и дешевле найти.

Мужчина. Можно взглянуть?

Женщина. Конечно. (Передает мужчине электронную книгу.)

Мужчина. Не знаю, не знаю. Выгода очевидна, но… Холодная она, искусственная, не живая… Не пахнет… Не шелестит страницами… Привык я к бумажным. У них свой запах. Свой звук. Они отвечают на прикосновения… Печатные книги, как женщины. (Возвращает электронную книгу.)

Женщина. Но будущее не за ними.

Мужчина. Жаль. (К юноше.) А какие книги вы предпочитаете?

Юноша. Если вы про жанры, то времени на беллетристику нет.

Мужчина. Даже так?

Юноша. Если про изделия, то на бумажные я деньги тратить не готов. Электронная мне тоже не нужна. Всё, что мне надо, я со смартфона читаю.

Мужчина (женщине). Будущее и не за электронными книгами, молодое поколение выбирает смартфоны.

Юноша. Вы не думайте, что я такой уже молодой. Я так выгляжу, а мне скоро двадцать два.

Женщина. Двадцать два!

Юноша. Я достаточно взрослый.

Мужчина. Достаточно взрослый для чего?

Юноша. Чтобы знать свои цели в жизни, свою миссию.

Женщина. Если человек знает о своей миссии на Земле, то он достаточно взрослый.

Мужчина. И какова ваша миссия, если не секрет?

Юноша. Разработать способы получения информации за минимальное количество времени и с минимальными затратами.

Женщина. Неплохо.

Мужчина. Постойте, постойте. А как же художественная литература? Пробежать глазами, чтобы получить два гига информации и не вкусить никакой радости?

Юноша. Да. И не только от литературы. От кино, от театра. Главное – информация.

Мужчина. Это же как фаст-фуд. Даже хуже. Проглотил, запил, получил необходимые калории, а эстетическое удовольствие?

Юноша. Время важнее. Фаст-фуд я бы тоже отменил. Занимает много времени у меня. Но пока альтернативы нет.

Женщина. Вот вам издержки прогресса. И его не остановить.

Мужчина. Да-а-а… Все-таки надежда есть, что можно.

Женщина. Как?

Мужчина. История же движется по спирали? Значит, всё вернется.

Женщина. Будущие поколения вернутся к печатным книгам?

Мужчина. Вернутся.

Женщина. Может, и к рукописям?

Мужчина. Этого не хотелось бы, но история двадцатого века знает примеры.

Юноша. Какие же?

Мужчина. Те же рукописи и самиздат в СССР.

Юноша. В эпоху интернета рукописи и самиздат?

Мужчина. Интернет можно ведь запретить. Как и книги. Как и слова.

Юноша. Значит, в моей миссии добавляется еще один пункт.

Женщина. Любопытно.

Юноша. Получение информации вне зависимости от воли крупных учреждений.

Женщина. Мистика.

Юноша. Всё реально, если постараться.

Пауза.

Мужчина. Подъезжаем к Вильнюсу. (Пролистывает быстро свою книгу и оставляет её на сиденье.) Надеюсь, понадобится другим. До свидания. (Встает, останавливает взгляд на докторе и уходит.)

Женщина. Люди уходят, а книги остаются.

Юноша, глядя в смартфон, идет к выходу. Женщина закрывает электронную книгу, кладет ее в сумочку, выходит. Доктор свободных наук берет книгу в мягкой обложке, оставленную мужчиной, аккуратно листает её, вдыхает запах, прислушивается к шелесту страниц. Постепенно звук шелеста нарастает и заполняет всё пространство. В окно вагона видно, как начинается затмение. Шелест страниц становится невыносимо громким, как стрекот миллиона цикад в знойный южный полдень. Затмение заканчивается, и резко обрывается шелестящий звук. Перед доктором открывается рыночная площадь Вильнюса с криком торговцев, скрипом повозок и рёвом скотины.

Зазывала. Спешите слышать! В Великом княжестве Литовском впервые аглицкое приспособление для мужчины! Оно вам будет интересно: защитит от французской болезни! Чехол из кишечника молодой овцы, чтоб не отдать после страсти концы! Им пользуются короли и дворяне, монахи, мещане! Новинка шестнадцатого века – кондомы! Жить так здорово здоровым!

Доктор подходит к своему брату, который обвешан мехами на продажу.

Брат. Вот черти нерусские что придумали! Неужели, брат, это штука помогает от прилипчивой болезни?

Доктор. Помогать-то помогает, но не каждый может позволить себе. Слишком дорого.

Брат. Да, такие цены сейчас на всё. Такие цены!

Доктор. Всё меняется. Жизнь, люди, мысли, взгляды…

Брат. Куда? Зачем? Треснувший мир. И как в нём жить? Как дальше жить? Ты у нас учёный. Скажи, это кара небесная?

Доктор. Пока учёные не знают, откуда эта вспышка болезни, но она быстро распространяется по Европе. Одни молитвы здесь не помогут.

Брат. Да я не про французскую болезнь, я про наш мир. Что делать?

Доктор. Что делать… (Протягивает ему книгу в мягкой обложке.) Посмотри, как она прекрасна.

Брат (недоверчиво смотрит на книгу). Не знаю, не знаю. Я думал о твоей просьбе, перечитывал твои письма, советовался…

Доктор. Поверь мне, это богоугодное дело…

Брат. Всё так нынче непрочно…

Доктор. Брат, я всё продумал, за эти годы проделал большую работу, сличил разные списки писания и подготовил идеальный вариант.

Брат (со скепсисом). Идеальный.

Доктор. Верный, правильный, нужный… людям.

Брат. Людям? Что же надо этим людям? Если они растеряны, они в страхе.

Доктор. Я… Я изучил… Я собрал все нужные материалы. Я разработал литеры для шрифта…

Брат. Посмотри на них. Одни стараются избавиться от денег, а другие их скапливают, скапливают, как будто знают, что настанет черный день…

Доктор. Я перевел писание на доступный язык. На современный язык. Теперь люди смогут читать и понимать священные тексты…

Брат. Не знаю, не знаю, могут ли они что-нибудь понимать. Ты провел много времени на западе, и не знаешь, как страшно сейчас на восточной границе с Московией. Даже после победы под Оршей не стало спокойнее. Люди ничего не понимают. Не понимают, почему война продолжается? Не понимают, почему страшно жить в Могилеве? Не понимают, почему Полоцк уже горел два раза? Не понимают, почему Мстиславль разрушен? Не понимают, почему не начинается мир? Не понимают, почему зимой нет дров, чтобы отопить дома? Не понимают, почему не подвозят провизию? Холодно, голодно, страшно, дорого. Все оглоушены. Все обескуражены. Я не мог больше там жить. Я не хотел покидать родной город, но пришлось. И теперь надо искать новое место.

Доктор (сам с собой). Надо найти подходящее здание. Мне и подвал подойдет. Еще надо купить бумагу, краски. Нужно подыскать рабочих…

Брат. Не знаю, не знаю, о чем ты меня просишь. Я сомневаюсь, что людям сейчас нужны книги.

Доктор. А почему не сейчас? Почему?

Брат. Если бы ты видел, что сейчас происходит у церквей. Я никогда не видел столько юродивых, расхристанных побирушек у храмов. Они просят милостыню и дерутся, таская друг друга за грязные космы. Они крестятся и тут же сквернословят. Они с выпрошенными деньгами идут в кабак.

Доктор. Потому что людям не хватает знания и слова Божьего. Они уже не понимают языка, на котором идёт служба. Не разумеют смысла сказанного. Это все равно, что кошке читать Евангелие и ждать от нее целомудрия. А когда перед их очами предстанут понятные слова, когда уши услышат внятное, перед ними откроется новый мир.

Брат. С чего ты взял, что это так?

Доктор. Я видел Его знаки.

Брат. Какие знаки?

В центр рыночной площади снова выходит зазывала.

Зазывала. Народ литовский! Настало славное время! Вы можете носить с собой время! Везде – и дома, и в стране чужой – вы будете знать срок в час дневной и ночной! (Достает карманные часы.) Чудо мысли! Чудо прогресса! Часы для кармана! Почти не весят! Есть золото? Тогда вперед! Время не терпит! Время не ждёт!

Доктор. Брат, помнишь, как в детстве впервые мы узнали, что существует смерть. Мы не понимали это слово. Не понимали, как это человек закроет глаза и никогда их не откроет вновь. И будет только темнота.

Брат. И только пугающая ночь.

Доктор. И даже звезд не видно. Нам тогда так стало страшно, что мы умрем…

Брат. И что родители наши умрут…

Доктор. И тогда зачем все это? И эта жизнь, и все движения, и эти ранки после драки, и эта мягкая постель? Тогда мы впервые познали ужасающую скорбь. Тогда мы впервые прижались друг к другу…

Брат. И оба заплакали.

Доктор. Но потом… позже по знакам, расставленным как бы случайно, я понял… Понял, что кроме бессмертной души есть еще и наши дела. Со смертью жизнь не заканчивается, но мы обречены на смерть, если не выполним свою миссию.

Брат. Ты умён, ты учён. Ты Доктор. Ты видел знаки. А я их не видел. Мне отец передал торговые дела, а тебе позволил учиться.

Доктор. Я не виноват. Ты старший, ты наследник…

Брат. Ты видел знаки, а я только видел кожу, которую надо было продавать. Бычью кожу. Она воняла кровью и смертью. А эти хвосты, мерзкие бычьи хвосты. А еще меха. Белки, зайцы, горностаи, куницы, лисы, соболя. (Трясёт мехами.) Трупы, трупы, трупы. Морды со звериным оскалом. Мохнатые лапки с противными когтями. Остекленевшие замученные глаза. И все эти несчастные зверьки превращались в шубы, шапки и рукавицы…

Доктор. Я не виноват в твоей судьбе.

Брат. Я торговал, торговал, торговал… И оказывается, я не понимал Бога? Не понимал слов Его? Потому что, оказывается, всё меняется. Наши люди, мои земляки, мои современники не понимают Бога, потому что мы и наш мир изменились. Язык изменился… А Его язык стал мёртвым, что ли? И теперь нам необходимы новые слова? Нужны доступные печатные книги? Почему это так?

Рынок закрывается. Торговцы постепенно расходятся с площади.

Доктор. Когда ты слушаешь текст Библии из уст священника, ты всё в нём понимаешь?

Брат. От текста Библии мне становится легче.

Доктор. Ты всё в нём понимаешь?

Брат. Оххх… Да, да. Ты прав, я ничего не понимаю. Ничего.

Доктор. Вот поэтому и нужен мой перевод. Новая редакция.

Брат. Но ведь мне же и так становится легче! У священника красиво звучит. Так зачем мне новая Библия? Может, и не надо нам ее понимать? Ни мне, ни тебе, ни всем этим людям… Может, непонимающими, темными, неграмотными, спивающимися людьми легче управлять?

Доктор. Нет. Так не должно быть. Люди по желанию Бога меняют этот мир.

Брат. Да зачем?! Бог создал мир за семь дней таким, каким он должен быть.

Доктор. Не успел Он всё закончить. К сожалению. Потому что в раю не нужны были книги, шкуры, меха, храмы, одежда, кареты, дома, ярмарки, деньги, власть, театр, государство… Но и мы ведь живём не в раю. И я знаю, что здесь на земле сейчас нам необходимы такие вещи, как книги, которые нас вернут в рай.

Брат. Вернут в рай? Страшно мне. Твои мысли так необычны. Одобрит ли их церковь? Может, понимание – это грех? А? Ты рассуждаешь иначе, чем другие. Послушай, брат, а вдруг из-за твоих переводов выйдет скандал?

Доктор. Мир движется благодаря скандалам, а потом… а потом они становятся нормой.

Брат. Прекрати.

Доктор. Если я осуществлю свою миссию, я никогда не умру. Помоги мне, брат. Пожалуйста, помоги. Дай мне денег.

Брат. Прости меня, брат, но я еще не готов понять тебя.

Брат закрывает свое лицо мехами. Над ним затемнение.

В центр сцены опускается чучело крокодила. Его разглядывают знатные люди Вильнюса Якуб Бабич, Юрий Одверник и его невеста Маргарита. Доктор с книгой в мягкой обложке находится как бы сними, но в то же время поодаль, в ожидании важного ответа.

Юрий. Забавный зверь. Как левитирующий призрак.

Маргарита. Неужели это и есть дракон?

Якуб. Дракон, дракон.

Маргарита. А где же тогда его крылья?

Юрий. Наверное, это самка.

Якуб. Самки драконов не левитируют?

Юрий. В нашей стране только ведьмы и птицы способны летать.

Маргарита. А может, это маленький дракон? Новорождённый, ещё неокрылённый дракон?

Юрий. Макабрическое зрелище.

Маргарита. И такое существует в природе…

Якуб. Я предупреждал, что в високосном году произойдет всё что угодно.

Юрий. Да нет! Это наши драконы давно уничтожены рыцарями, а в турецких землях, возможно, они не редкость. Пусть даже такие, без крыльев.

Якуб. Дурной знак, високосный год. Если уже и Черногория под властью османцев…

Юрий. Мусульмане незаметно захватывают Европу.

Якуб. Незаметно? Они уже почти у Венгрии.

Юрий. Дааа.

Маргарита скучает и отходит от мужчин.

Якуб. Несказанно повезло, что Людвик Ягеллон отныне правит и Чехией, и Венгрией. Вся надежда теперь на Прагу.

Юрий. Повезло ли?

Якуб. Если не устоят, то такие драконы поплывут по Висле, Неману и Вилии.

Юрий. Хорошо, что Московия пока притихла.

Якуб. Разве?

Юрий. Кажется, да.

Якуб (прислушивается). Вроде тихо. Затишье перед бурей.

Господа смотрят на чучело крокодила. Маргарита делает легкий поклон доктору. Доктор отвечает ей легким поклоном. Маргарита делает несколько шагов в его сторону.

Маргарита. Вам нравится дракон?

Доктор. Дракон?.. Вы лучше.

Маргарита. Но он такой… такой удивительный.

Доктор. Я видел таких в одной книге.

Маргарита. Удивительно.

Доктор. Как вас зовут?

Маргарита. Меня? Маргарита.

Доктор. Маргарита… «От благовония мастей имя твое…».

Маргарита. Что?

Доктор. «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои, как у голубки, под кудрями твоими, волосы твои – как козье стадо, сбегающее с гор…».

Маргарита. Это что?

Доктор. «Как ленточки алые губы твои, и так они любезны…».

Маргарита. Что это?

Доктор. «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятнышка нет на тебе…».

Маргарита. Это поэзия?

Доктор. «Как половинки граната щеки твои…». Да, это поэзия.

Маргарита. Ваши стихи?

Доктор. Нет, не мои. Неужели вы их не узнаёте? Песнь песней Соломона. Знаете?

Маргарита. Знаю, но там такого нет.

Доктор. Как же? Всё там это есть.

Маргарита. Разве? У вас звучит по-другому.

Доктор. Это мой перевод.

Маргарита. Перевод? Что такое перевод?

Доктор. Замена старых слов на новые.

Маргарита. Старых на новые? Не понимаю.

Доктор. Непонятных слов на понятные.

Маргарита. Всё равно не понимаю.

Доктор. Я заменяю устаревшие слова на современные, живые.

Маргарита. Живые? Ах! (Испуганно.) А разве можно самому заменять слова?

Доктор. Так я не сам. Я по велению Божьему.

Маргарита. Правда? Он разрешил вам? А как? Как вы заменяете слова? У вас так всё просто прозвучало. Так красиво и так понятно.

Доктор. Вот. Вы всё поняли. Ради этого я и заменяю слова, чтобы все понимали. Я хочу печатать книги…

Маргарита. Печатать книги?

Доктор. Да, печатать книги. На современном языке.

Доктор протягивает Маргарите книгу в мягкой обложке. Та изумлённо листает её.

Я хочу, чтобы люди их читали и сами думали, рассуждали, даже спорили, отличали добро от зла, собственную истину от чужого мнения. И никто не вправе будет насаждать им свою волю…

Маргарита (возвращая книгу). А как же воля матери? Или моего жениха?

Доктор. Жениха? У вас есть жених?

Маргарита. Да вот же он! Я – невеста Юрия.

Доктор. Не-вес-та… (С грустью.) «Сотовый мед капает из губ твоих, невеста, мед с молоком под языком твоим, невеста, и благоухание одежды твоей…». Вы его любите?

Маргарита. Не знаю.

Доктор. Как не знаете? Не знаете, любите ли вы своего жениха?

Маргарита. Еще нет, не знаю. Я никогда не любила ещё никого.

Доктор. А жених ваш? Он вас любит?

Маргарита (пожимает плечами). Он мне не говорил. Да и зачем? Ведь мы и так поженимся. Он знатный человек, достойный, и мать говорит, что будет мне хорошим мужем.

Доктор. Но вы его не любите.

Маргарита. И что же? Может, я никогда и не полюблю, но он хороший.

Вдруг Маргарита начинает громко и заразительно смеяться. На это обращают внимание знатные мужчины Вильнюса.

Доктор. Почему вы смеетесь?

Маргарита. Ой… Наверное, про это нельзя говорить, но это так смешно.

Маргарита снова заливается смехом. Доктор не выдерживает и так же весело смеется.

Доктор. Расскажите мне.

Маргарита. Нет, я не могу.

Доктор. Расскажите, а не то я умру от смеха.

Маргарита. Ой… (Смеется.) Ну, хорошо. Только не выдавайте меня.

Доктор. Ни за что.

Маргарита. Договорились?

Доктор. Хорошо.

Маргарита. Поклянитесь!

Доктор. Чем?

Маргарита. Своим переводом!

Доктор (смеясь). Клянусь, клянусь.

Маргарита. У моего жениха… (Смеется.) Я не нарочно… (Смеется.) Я увидела… нечаянно увидела, что у него… (Смеется.)

Доктор. Что?

Маргарита. Ой… (Смеется.)

Доктор. Что у него?

Маргарита. Волосатые руки! (Заразительно смеется.)

Доктор (смеется). И у меня тоже!

Маргарита (испуганно). Правда? И у вас?

Доктор. Да.

Маргарита. Удивительно. (Печально.) А я думала, что только у него. И вы тоже танцевать не умеете, как и он?

Доктор. Почему же? Я танцевал когда-то.

Маргарита. Когда-то? А сейчас?

Доктор. И сейчас…

Маргарита (обрадованно). Правда? Хотите станцевать со мною? Немножко?

Доктор. Я не знаю даже.

Маргарита. Ну пожалуйста…

Доктор. Если ваш жених не против…

Маргарита. Я сейчас.

Маргарита подбегает к Юрию, что-то шепчет ему на ухо. Тот кивает головой. Маргарита возвращается к доктору и совершает поклон. Доктор не знает, что ему делать с книгой в мягкой обложке. Маргарита берет её из рук доктора и кладёт на пол между ними. Звучит современная музыка. Доктор и Маргарита смущенно танцуют вокруг книги. Чучело крокодила начинает вертеться, как зеркальный шар на дискотеке, и чешуйками освещать танцующих и наблюдающих людей. Знатные господа долго смотрят на пару.

Якуб. Кто этот молодой человек?

Юрий. Доктор свободных наук и медицины Франциск Скорина. Обращается с просьбой финансовой поддержки печатать книги.

Якуб. Печатать? Високосный год! Какие книги?

Юрий. Перевод священного писания.

Якуб. Перевод? На какой язык?

Юрий. Он осовременил текст на наш язык.

Якуб. Он смелый.

Юрий. И современный.

Якуб. Только нам какая выгода от этих книг?

Юрий. Объединение, освобождение, влияние. Еще назвать причины?

Якуб. Трёх хватит. Он смел, как и один лорд-канцлер в Лондоне. Друзья мне написали, что он сочинил книгу о стране, которой нет.

Юрий. Утопии? Я краем уха слышал. Что в ней смелого?

Якуб. Он выступает против войн.

Юрий. Это не то чтобы смело, но актуально.

Якуб. Он выступает и против королевской деспотии.

Юрий. Вот это да!

Якуб. Он за отмену смертной казни и выдвигает ряд реформ.

Юрий. И эта книга вышла?

Якуб. В том-то всё и дело.

Юрий. Он кусает кормящую руку.

Якуб. Кормящую? Еще неизвестно, кто кого кормит.

Юрий. Разве не власть?

Якуб. Я считаю, кто платит налоги, тот и кормит власть, так сказать, содержит.

Юрий. А значит, может и критиковать.

Якуб. Кто критикует реальность, тот может улучшить общество, которое платит налоги и содержит власть.

Юрий. Я бы купил эту книгу. Только я не умею читать на варварском английском языке.

Якуб. Она написана на латыни. Можно попросить друзей её прислать, а можно дождаться перевода.

Юрий. А что мы ответим нашему смелому переводчику?

Якуб. Я бы поддержал его.

Юрий. Я тоже.

Якуб. А стоит ли вам помогать человеку, танцующему с вашей невестой?

Юрий (смеясь). Я разрешил им! И его страсть к книгам в итоге победит страсть к женщинам! Он же… одержимый! А мои государственные интересы победят в итоге ревность, не так ли?

Якуб. Так, так, но есть нюансы. Политика – искусство осторожных.

Юрий. Действовать будем пока втайне?

Якуб. Придется. Пусть наш человек всё объяснит.

Якуб Бабич уходит. Юрий Одверник подходит к танцующим и галантно отводит Маргариту в сторону. Доктор смотрит, как Юрий надевает на палец Маргариты кольцо и целует ее. К доктору подходит мужчина из экспресса Минск-Вильнюс, который оставил на сиденье книгу в мягкой обложке.

Мужчина. Заинтересовались?

Доктор. Чистая девушка. Чистая, как первая страница.

Мужчина. А вы дружите с ней, дружите. У дружбы всегда есть перспективы, а у любви только финал. Только, когда я спрашивал: «заинтересовались», я имел в виду её. (Указывает на книгу в мягкой обложке.)

Доктор. Ах, как же я…

Доктор поднимает с пола книгу, протирает руками обложку. Юрий и Маргарита удаляются.

Я видел подобное. Давно, когда учился.

Мужчина. И как первое знакомство?

Доктор. Я подумал тогда, что некий алхимик по ошибке или по воле случая прикоснулся философским камнем не к свинцу, а к бумажным листам с зачеркнутыми формулами, и тогда вместо долгожданного золота появилась книга. И должно быть, алхимик засомневался, а надо ли дальше ему искать золото, если чудо произошло? Что ему может дать золото, кроме золота? И сколько ему может дать книга?

Мужчина. Да. Он мог бы так подумать, если бы все так и было, как придумали вы. Но без золота книги не появляются.

Доктор. К сожалению, это так.

Мужчина. Но юноши знают, что все реально, если постараться.

Доктор. Пока не получается.

Мужчина. Мы можем вам помочь.

Доктор. Мы?

Мужчина. Мы. Пока не важно, кто мы. Главное, что мы знаем, кто вы. У нас достаточно информации и о вашей учебе в Кракове, и об успехе в Падуе, о блужданиях по Европе, обо всех ваших знакомствах – и с доктором Фаустом в том числе – и прочее, прочее, прочее, прочее, прочее. Вы нам интересны, и мы готовы в ваши идеи вкладывать золото.

Доктор. Когда поступают такие предложения, значит, где-то скрывается чёрная кошка.

Мужчина. Скрывается. А как же без неё? Но это даже не кошка, а безобидный котёнок. Вы ведь согласны, что за всё надо платить? Согласны. Но ваша плата по масштабам несравнима с платой вашего друга Фауста.

Доктор. Он мне не друг, и я пока не знаю, с чем сравнивать.

Мужчина. Сейчас узнаете, Доктор. Не всё, но главное. Ничего, если я буду называть вас «доктор»?

Доктор. Почему бы и нет? Я же Доктор. А к вам как обращаться?

Мужчина. Называйте меня Владимир. Нет, сейчас это имя заезжено. Лучше Пётр. Нет, не то. Как же лучше? Может, тоже доктор? Нет, если два доктора, можем запутаться. Зовите меня мастером!

Доктор. Мастер так Мастер.

Мастер. Так вот, доктор, вам для достижения цели всего лишь надо вступить в наше братство. Представляете? Вступили и получили всё, о чем мечтали. Да что мечтали? Жаждали! Горели! Все эти годы готовились! И вот мы поможем осуществить ваши великие задумки.

Доктор. Вступление в некое братство требует от меня выполнения неких условий?

Мастер. Требует. Но что там за условия? Одно. Быть нам преданным. Всегда и во всём. Это так легко.

Доктор. В физике есть понятие легкости, но в человеческой жизни ничего легким не бывает.

Мастер. Вы сомневаетесь… Зачем же вы так? Ваш недруг, между прочим, для исполнения своей цели продал душу… (Показывает пальцем вниз.) Ему! А вам же этого делать не надо. Душа останется с вами. Она нам не нужна. Тело, в принципе, тоже. Нам только нужна ваша преданность. Всего лишь преданность.

Доктор. Всего лишь?

Мастер. Это же такая мелочь. Мелочишка такая. Мелочишечка!

Доктор. Нерушимая.

Мастер. Нерушимая! Да! Нерушимая. Но хорошо оплачиваемая!

Доктор. И что я должен предоставить для вступления в ваше братство? Справку с места работы? Две рекомендации? Цветную фотографию?

Мастер. Справки не нужны. Рекомендации у нас уже есть. Давно. Цветная фотография… Зачем? Достаточно черно-белой гравюры с вашим портретом и символами. Мы вам поможем оформить, если желаете. За наше золото опять-таки.

Доктор. Где находится ваше братство?

Мастер. Везде.

Доктор. Везде?

Мастер. Почти везде. А если вы про офис, то пока это секрет. Но со временем вы всё узнаете.

Доктор. Со временем.

Мастер. Со временем! А вот типографию мы вам устроим в Праге.

Доктор. В Праге? Почему в Праге?

Мастер. Да какая разница, где? Главное, что! И там уже есть все необходимые условия для работы свободных людей. Вы ведь считаете себя свободным?

Доктор. На данный момент да, но вступив в братство…

Мастер. В братство свободных людей!

Доктор. Мне кажется, что даже в братстве свободных людей уже не может быть полной свободы.

Мастер. Да? Я так не думаю, но и спорить с вами сейчас не буду. Моя данная миссия предложить вам условия для осуществления вашей миссии. Вот и всё. А вы продолжаете сомневаться. Может, вам надо подумать? Тогда быстро думайте.

Доктор. Я не могу сейчас ответить.

Мастер. Ох-хо-хо-хо! А не хотите погадать, чтоб убедиться? На книге! Что текст печатный вам готовит? (Достает из кармана пиджака еще одну книгу в мягкой обложке.)

Доктор. Даже не знаю. Что в этот раз за книга?

Мастер. Что? Ах, конечно! Забавный пустячок. Легенда о коллеге вашем… докторе Фаусте. Итак. Какая страница? Какая строка? А позвольте, доктор, предложить вам день вашего рождения.

Доктор. По какому стилю?

Мастер. Пусть будет по новому.

Доктор. Первое марта.

Мастер. Ну что ж. Первая строка, третья страница. Читаем. «…до какой крайности может довести человека самоуверенность, дерзость и любопытство». Вот видите! Не доводите себя до крайности в раздумьях.

Доктор. Можно попробовать еще по старому стилю?

Мастер. Разумеется. Двадцать первое февраля? Я не ошибся?

Доктор. Двадцать первое.

Мастер. Двадцать первая страница. Вторая строка. «Доктор Фауст сказал: «И все же я хочу знать, или мне не жить. Ты должен мне все открыть».

Доктор. Ничего нового по этой книге я не узнал. Может, у вас есть Ветхий или Новый завет?

Мастер. Чего нет, того нет. (Прячет во внутренний карман книгу.) Да и Библию ещё напечатать надо! Соглашайтесь, Доктор.

Доктор. Я должен попробовать все варианты.

Мастер. Пробовать варианты можно, только выбора все равно нет. И время-то идёт! Да, вы еще молоды, но успеть надо всё. Внутри вас пылает божественный огонь. Если вы его не потушите, вы сгорите дотла. Понимаете, доктор, без нас вы в этой стране не сможете добиться своей цели. Ведь как тут происходит? Пока вы не прославитесь там, здесь вы никому не нужны. Но как только вы станете известны там, то сразу же проявляется интерес к вам здесь.

Доктор. Мой отец часто говорил: «Всё задумано не просто так».

Мастер. Прислушайтесь к своему отцу. И к Богу-Отцу тоже.

Доктор. Боже, Боже… Как мне хочется творить, Господи… Как же мне хочется творить!

Чучело крокодила стремительно поднимается вверх.

Я принимаю вашу помощь.

Мастер. Добро пожаловать в братство, доктор! Добро пожаловать в злату Прагу!

Появляется изображение Праги. Отдаленно звучит песня Карела Готта. Мастер вынимает черную повязку и завязывает доктору глаза. Начинается обряд посвящения в братство. Изображение Праги исчезает, и постепенно на песню накладываются ритуальные ритмы первобытных племён. На сцену выходят члены братства в черных балахонах с капюшонами и в масках, закрывающих лица. Каждый их них держит в руках меч. Они водят доктора по кругу. Появляется изображение детали гравюры Скорины – геральдический лев, держащий треугольник. С левой стороны сцены появляется свет над юношей.

Юноша. Я, вступая в ряды Всесоюзной Пионерской Организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия…

Свет над юношей пропадает. Появляется изображение другой детали гравюры – геральдический лев, держащий в лапах трапецию. С правой стороны сцены появляется свет над врачом.

Врач. Клянусь Аполлоном, врачом Асклепием, Гигеей и Панакеей, всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями…

Свет над врачом пропадает. Члены братства по очереди прикасаются мечами к плечу доктора. Появляется изображение пчелы из гравюры. С левой стороны сцены появляется свет над солдатом.

Солдат. Я торжественно клянусь быть преданным своему народу, свято соблюдать Конституцию, выполнять требования воинских уставов и приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно и самоотверженно защищать независимость, территориальную целостность…

Свет над солдатом пропадает. Появляется изображение Мирового Древа из гравюры. С правой стороны сцены появляется свет над олимпийцем.

Олимпиец. От имени всех спортсменов я обещаю, что мы будем участвовать в этих Олимпийских играх, уважая и соблюдая правила, по которым они проводятся, в истинно спортивном духе, во славу спорта и во имя чести своих команд.

Свет над олимпийцем пропадает. Доктор становится на колени и шепотом произносит клятву. Появляется изображение Солнца и Луны из гравюры. С левой стороны сцены появляется свет над мужчиной в костюме.

Мужчина в костюме. Клянусь при осуществлении полномочий уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства, верно служить народу…

Свет над мужчиной в костюме пропадает. Члены братства расходятся. Мастер развязывает глаза доктору и удаляется.

Доктор. В моей маленькой пражской друкарне среди мастеровых работают семь чехов: пять взрослых и два подростка. Двое взрослых немного понимают латынь, а так со всеми общаюсь пока по-польски. Они улыбаются, но всё понимают. Я понемногу учусь у них чешскому. Вот так друг с другом ладим… Народ трудолюбивый. Опрятный. С юмором. Работаем много и быстро, как кажется им. А мне кажется, что медленно, невероятно медленно. Как будто некая дыра времени постоянно и ненасытно засасывает в себя всё, что мы успеваем сделать за неделю. Чем больше, тем меньше… А я боюсь, что вдруг всё изменится, что-нибудь произойдет трагическое, и ничего не получится. Хочется работать еще быстрее, и по воскресным дням тоже. Но загонять их тоже нельзя. Нельзя… В субботу после работ я даю всем немного премиальных. На пиво. Вместе идём в кабачок. Общаться, учиться чешскому и наблюдать за пражанами. Какие здесь интересные, сочные типажи! Эти лица надо обязательно переносить в гравюры. Добрые и мрачные, болезненные и жирные, смеющиеся и самовлюбленные, выдубленные ветром и желтушные от болезней. А какие пальцы! Загрубелые, крючковатые, пухлые, красочные. Ах, какие я здесь видел животы! Выпирающие из-под плащей животы. Замечательные мои обрюзгшие собутыльники. Я вас запомню. Нет, я возьму с собой в следующую субботу уголь и бумагу, закажем пиво, мои помощники будут елозить от наслаждения на лавке, подтрунивать друг над другом, а я под приятным хмельком буду зарисовывать заиндевевших посетителей. Да-а… Какое здесь приятное пиво. Воскресным утром я не испытываю ни разочарования, ни боли. Я иду в храм и прошу Бога дать мне время, чтобы всё успеть. Ах да, я еще не придумал текст предисловия. Я должен поблагодарить Творца. «Сначала к Богу… с почтением»… Воскресными вечерами я встречаюсь с раввином из Старой синагоги, он объясняет мне трудные места из Ветхого завета и значение букв древнееврейского алфавита. «Бет» – дом… Почему до сих пор не привезли буковые доски? Должны были привезти как час назад. Что могло случиться? Я бы сегодня хоть один рисунок перенес бы на доску. Я, кажется, о чем-то забыл… Что я должен был утром сделать?.. Руки в волнении. Так хотят уже наносить на доску штрихи, штрихи… Маргарита…Чистая, как первая страница… Да! Буквицы! Я же хотел в буквицы добавить цветы, простые цветы из полей. Буквицу А лучше переплести цветами льна. Ж – изящная буква. Ей хорошо подойдет мальва. Надо запомнить… «Глаза твои, как у голубки, под кудрями твоими, волосы твои – как козье стадо, сбегающее с гор…». Василек я вплету в букву Г. А мак? Куда же маков цвет?.. «Сначала к Богу с почтением и людям простым для учения»… А мак зацветет в букве К. Красивый орнамент. За неделю две гравюры. Нет, этого мало. Надо успевать по три. Штрихи я нанесу сам, выберу фон. Я могу работать и по воскресеньям днём. А обрезание и выемку выполнят подмастерья. Януш немного глуповат. Зато достаточно сноровки для работы с деревом. А вот Йиржи незаурядный. Ему можно доверить и сложную работу. Странный мальчик с серьёзным взглядом, правда, немного затравленный. Напоминает умную дрессированную собачку с понимающими глазами. Он талантлив. Его, пожалуй, надо взять к себе. Он вечерами может помогать мне. «Переведена на русский язык сначала к Богу с почтением и людям простым для учения»… Я думаю, мать его согласится, чтобы он жил в типографии. Посулю ей лишние гроши за это. Может, ему подарить в награду что-нибудь из одежды? Кафтан из черного бархата, подбитый тафтой. К нему плащ и, сверху того, шапку из зеленой материи. Пусть радуется и трудится усердно. Он будет на рельеф тампоном аккуратно наносить краску, а печатник Карел прижмет к рельефу лист бумаги, а я легко-легко приглажу его щеточкой… Легко приглажу… Приглажу легко… «Как половинки граната щеки твои…». Книги привезут в Литву. Ты будешь их читать сама. Читать и знакомиться с новым миром. По «Иисусу Навину» ты узнаешь о геометрических телах, а по книге «Чисел» о счёте. А ещё… А ещё у тебя будет и календарь, по которому ты будешь… «Как ленточки алые губы твои, и так они любезны…». Пока не привезли буковые доски, надо в наборной кассе разложить литеры в алфавитном порядке, а в нижний ящик я положу часто употребляемые буквы. Часто употребляемые? «Пе-ре-ве-де-на на рус-ский я-зык сна-ча-ла…»… Четыре Е, пять А, два Р, три Н, два С… «Полностью переведена на русский язык сначала к Богу с почтением..»… Надо попросить Карела проверить тигель. Плохо опускается, не плавно. «Полностью переведена на русский язык доктором Франциском Скориной сначала к Богу с почтением…»… Януша надо отправить послезавтра в Брно. Нет, лучше в пятницу, чтобы в понедельник успел вернуться. Там олифа для краски лучше. Три полных дня ему должно хватить. Нет, Януш тугодум, пусть обрезает доски. Отправлю Павла. Еще о саже пусть он договорится заодно. Я понял! «Полностью переведена на русский язык доктором Франциском Скориной из славного города Полоцка сначала к Богу с почтением и людям простым для учения». Так намного лучше. Сложу эти литеры в наборную форму, перевяжу суровой ниткой для прочности, и смажем с Йиржи тонким слоем краски. Януш уложит лист бумаги на тимпан, а Милош приколет его осторожно двумя иглами и сверху положит фрашкет. Карел повернет рычаг и прижмёт бумагу к форме, затем повернет рычаг в обратную сторону и достанет из-под пресса талер. Я сниму первый отпечатанный лист и вывешу его на просушку. Он просохнет немного, и мы все вместе подойдем к нему, и увидим… чудо… «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятнышка нет на тебе…». Пятнышка нет на тебе… Ты увидишь и Луну, и Солнце, соединенных вместе… Сплетенных вместе, как жених с невестой… «Сотовый мед капает из губ твоих, невеста, мед с молоком под языком твоим, невеста, и благоухание одежды твоей…». Ты увидишь и Солнце, и Луну, сплетенных вместе. Это знак мой. Это знак… Мой… Моя… Это моё!