Текст книги "«Партизаны» флота"

Глава 4. От Крымской войны до Русско-японской

18 марта 1856 года Парижским мирным договором закончилась Крымская война. Ее результаты, особенно морские операции, кардинальным образом изменили взгляды на техническую сторону флотов. Самоуничтожение русского флота в Севастопольской гавани поставило точку в длительной истории парусных кораблей. Всем стало окончательно ясно, что будущее развитие военных флотов должно быть основано исключительно на паровых кораблях, а парусам отводилась роль вспомогательного движителя, да и то в основном на крейсерских кораблях, предназначенных для длительных плаваний вдали от своих баз.

Другим важным результатом стало применение брони. Разгром Кинбурна французскими бронированными батареями это блестяще подтвердил. Появление бронированных кораблей автоматически повысило требования и к артиллерии.

С другой стороны, удачные действия русских крейсерских отрядов и эскадр, осуществлявших блокаду Босфора и на турецких коммуникациях, вынудили Англию создать «Декларацию по морскому праву». Англия имела все основания опасаться за свои коммуникации, и первая статья «Декларации» запрещала каперство. Борьба с торговым судоходством, а Англия со своими колониями целиком зависела от его успехов, возлагалась только на военные корабли и могла быть направлена только против военной контрабанды. Такое же решение было принято и в отношении блокады неприятельских портов и побережья. Некоторые страны – Соединенные Штаты Америки, Испания, Мексика и Япония – не подписали «Декларацию», основывая свою позицию на том, что она выгодна исключительно для Англии. Опасения Англии за свои коммуникации не остались без внимания ее конкурентов и потенциальных противников, и подтолкнули их к развитию своих крейсерских морских сил. Разумеется, не остались без внимания и мощные, составляющие основу флотов, бронированные с тяжелыми пушками корабли-броненосцы. Таким образом, развитие флотов во второй половине XIX века пошло по двум направлениям.

Создавая первые парусно-паровые линейные корабли, пока еще деревянные, судостроители делали основной акцент на броневой защите и крупнокалиберных пушках. А в отношении крейсерских кораблей – фрегатов и корветов, предпочтение отдавалось скорости и автономности. Однако строительство, а, главное, разработка новых проектов – процесс весьма длительный, и поэтому на первом этапе страны, даже такие как Англия со своей мощной промышленностью, пошли по пути модернизации уже находящихся в строю кораблей. Что касается пароходо-фрегатов с колесным движителем, то их недолгая служба в период Крымской войны показала несостоятельность самой идеи. Находившиеся в строю корабли довольно быстро были выведены из состава военных флотов и оставались либо в качестве вспомогательных судов, либо вообще были переведены в состав коммерческих.

Даже Россия, понесшая значительные потери в войне, отказалась от военного использования в качестве крейсеров последних пароходо-фрегатов. Несмотря на довольно длительную службу в составе Черноморского флота (последний из колесных пароходов «Сулин» был исключен только в 1906 г.), они использовались исключительно как транспортные средства.

Винтовой движитель окончательно утвердился на военных кораблях, и строительство колесных кораблей было свернуто. В 1850–1860 годы было построено всего несколько колесных кораблей. Последний колесный пароходо-фрегат, к тому же и деревянный, был построен в 1869 году (носил имя «Рюрик»), но использовался в основном в качестве яхты.

В отличие от колесных строительство винтовых кораблей бурно развивалось. Например, в составе русского флота уже в 1858 году состояло, помимо колесных пароходов и канонерских лодок, шесть винтовых линейных кораблей, пять винтовых фрегатов и семнадцать винтовых корветов, правда, все они были деревянными. Несмотря на то что дерево еще довольно долго оставалось основным материалом в строительстве кораблей, например клиперов, его время подходило к концу, и железо все энергичнее его вытесняло. Вначале деревянные конструкции набора были заменены на железные, а наружная обшивка оставалась из дерева (так называемые композитные корабли). Затем корпуса целиком изготавливались из железа, а в конце 80-х годов – из стали.

Путь развития кораблей, крейсерских в том числе во второй половине XIX века коснулся и их броневой защиты. Первые крейсерские корабли не имели брони. Затем появились «прикрытые» – бронепалубные и, наконец, с бортовой броней и защитой артиллерии – броненосные. За этот период их паровые машины прошли путь от весьма примитивных до почти совершенных.

Особенно хороши были паровые машины на крейсерских кораблях, так как требования получения максимальной мощности при относительно небольшой массе (меньше, чем на броненосцах) заставляли «выжимать» из них максимум возможного. При этом, учитывая специфику назначения, требования к их надежности были довольно высоки. Остановимся коротко на пути развития корабельных машин.

На пароходо-фрегатах ставилась, как правило, машина так называемого балансирного типа. Она чаще всего состояла из одного цилиндра, расположенного вертикально. Шток приводил в движение коромысло, другой конец которого соединялся со стержнем, приводившим в движение кривошип, соединенный с валом гребного колеса.

С появлением винтового движителя вступили в строй машины с «качающимся цилиндром». Им на смену пришли более совершенные машины с горизонтально расположенными цилиндрами. Эти машины имели преимущество, заключавшееся в меньшей высоте, что позволило осуществлять их лучшую защиту от огня неприятеля. Их недостатком был невысокий КПД. Значительно более экономичными были машины двойного, а затем и тройного расширения. В них пар поступал вначале в цилиндр высокого давления, а, отработав, – в среднего, и затем – низкого. При этом КПД значительно повышался. Отработанный пар поступал в конденсаторы.

Первые конденсаторы были так называемого «смешанного типа». В них пар охлаждался с помощью морской воды, которая также пополняла котлы. В результате соль, содержащаяся в воде, осаждалась на стенках котлов и вызывала необходимость производить довольно часто их чистку. Поверхностные конденсаторы были лишены этого недостатка. В них охлаждающая вода циркулировала по трубам и не контактировала с паром, что позволяло значительно уменьшить образование накипи.

Большой путь в своем развитии прошли и корабельные котлы. Первыми котлами, которые были установлены на кораблях, были обычные, применяемые на береговых машинах, так называемые «сундучного типа». Впоследствии они повсеместно были заменены специальными корабельными более совершенными котлами «лабиринтного» типа. Внутри котлов этого типа проходили так называемые дымогарные трубы (дымоходы). По ним проходили горячие газы и нагревали воду. Поскольку первые конструкции машин предусматривали питание котлов забортной водой, было предусмотрено продувание котлов, когда соленость воды превышала допустимую.

Более совершенной была система так называемого «галерейного» типа, в которых горячие газы дважды проходили через котел. Все эти типы котлов назывались «огнетрубными» или «цилиндрическими» из-за внешней их формы. Огнетрубные котлы долго служили и ставились на кораблях до конца XIX века, пока их окончательно не вытеснили более совершенные водотрубные котлы.

Несмотря на ряд преимуществ, особенно важных на крейсерских кораблях, таких как относительно меньший вес при той же мощности и скорость введения в действие, эти котлы не сразу завоевали свое место под солнцем. Это объясняется тем, что их обслуживание требовало более высокой квалификации кочегаров и машинистов. Даже на некоторых броненосных крейсерах, с которыми Япония вступила в войну в 1904 году, стояли огнетрубные котлы. Однако преимущество водотрубных котлов было очевидным, и они стали единственными в судостроении и дожили до настоящего времени на судах с паровыми турбинами.

Было разработано множество конструкций водотрубных котлов. Их можно объединить в две группы. К первой группе относились котлы Ярроу, Торникрофта и Нормана, имевшими изогнутые трубки. Ко второй – котлы Бабкок-Вилькокса, Бельвиля и Никлоса, имевшими прямые трубки. Эти группы котлов отличались не только кипятильными трубками. Главным их отличием была сама конструкция котла, заключавшаяся в расположении коллекторов и трубок, их наклоне и диаметре. Есть принцип разделения конструкций котлов по толщине трубок.

Котлы с изогнутыми трубками назывались шатровыми или треугольными, или, как их еще называли, барабанного типа. Котлы с прямыми трубками назывались котлами секционного типа. Наиболее перспективными были котлы треугольного типа, имевшие лучшую циркуляцию воды и обладавшие большей способностью к перегрузкам.

Каждая страна имела свои предпочтения к типу котлов. Например, на английских крупных кораблях предпочитали ставить котлы Бабкок-Вилькокса и Ярроу, на немецких – Шульца. В России наибольшее распространение получили котлы Бельвиля. Однако все страны предпочитали ставить на малые быстроходные корабли котлы Тонникрофта или Нормана. В русском флоте первым кораблем с котлами Бельвиля стал крейсер «Минин».

Техническая революция конца XIX века не могла обойти и такую важнейшую составляющую корабля, как его бронирование. Первые крейсерские корабли того периода не имели броневой защиты. К ним относились и первые деревянные и композитные клипера, и вооруженные пароходы, например, типа «Европа» или «Память Меркурия», состоявшие в составе русского флота. Единственной защитой жизненно-важных частей корабля – котлов и машин были расположенные по бортам угольные ямы, точнее, находившийся в них уголь. Разумеется, подобная защита была недостаточной, особенно когда значительная часть угля оказывалась израсходованной. Тогда появились так называемые «прикрытые» корабли, имевшие броневую палубу, прикрывавшую энергетическую установку и артиллерийские погреба.

Этот класс крейсерских кораблей стал называться бронепалубным. Толщина брони палубы не была одинаковой, наибольшая приходилась на наклонную часть – скосы. Горизонтальная часть палубы была чаще всего в два раза тоньше. Первыми бронепалубными кораблями русского флота стали корветы типа «Витязь». Броневая палуба, как правило, изготавливалась из специальной вязкой стали. При попадании снаряда она деформировалась, но не пробивалась.

Вертикальная броня, прикрывавшая борта, вначале изготавливалась из железа. На смену ей пришла стале-железная броня, состоящая из железной основы, на которую наплавлялся слой стали. В 80–90 годы с совершенствованием металлургии получила распространение «гарвеевская» броня и, наконец, значительно более прочная – «крупповская». Последние броненосные крейсера, вошедшие в строй перед Русско-японской войной, имели броневую защиту бортов, башен и рубок из стали этих типов.

Однако наибольший прогресс за этот период наблюдался в артиллерии. И это неудивительно, ибо, по словам адмирала Попова, «корабли строятся для пушек». Пушки Крымской войны, гладкоствольные, заряжаемые с дула, показали неспособность разрушать броню. Одновременно возникла необходимость в увеличении дальнобойности орудий, особенно при стрельбе по береговым объектам. Ну и, разумеется, было желательно иметь снаряды с большим количеством взрывчатого вещества. Все это могли обеспечить только принципиально новые нарезные пушки. Снаряд, выпущенный из нарезного орудия, имел большую начальную скорость, и, главное, он не был сферическим, и за счет своей длины имел большую массу при том же калибре орудия.

Путь создания нарезного орудия был длинным и извилистым. Сама идея создания нарезного оружия известна давно. (Это относится также и к способу заряжения с казенной части.) Однако первое огнестрельное нарезное оружие было легким, ручным и, в силу довольно сложной технологии изготовления, особого распространения не получило. Первой нарезной стала пушка, изготовленная в Швеции по чертежам итальянского конструктора Кавалли. Канал ствола орудия представлял овал (как у штуцеров), немного скрученный вокруг оси – на четверть оборота. Эта 203-мм пушка оказалась неудачной и разрывалась уже при первых выстрелах.

Спустя пять лет, в 1851 году, англичанин Ланкастер предложил похожую систему орудия с эллиптическим каналом ствола. Отличием от пушки Кавалли была форма снаряда. Эти пушки были приняты на вооружение в английском флоте и даже поучаствовали в Крымской войне. Однако и они оказались неудачными и даже более опасными для прислуги, чем для противника. После того как несколько из них разорвались, их сняли с вооружения. Пушки Кавалли и Ланкастера заряжались с дула.

В 1853 году инженер Армстронг изготовил казнозарядную нарезную пушку, у которой канал имел мелкие, треугольной формы, нарезы. Снаряды для этой пушки имели свинцовую оболочку. Однако и эта система оставила желать лучшего, так как при стрельбе происходили частые разрывы снарядов в результате их заклинивания в стволе орудия. Естественно, что пушки после этого полностью выходили их строя. Эта система также была снята с вооружения. Отказавшись от этой пушки, англичане заодно отказались и от заряжания орудий с казенной части и вернулись к пушкам, заряжаемым с дульной стороны.

Следующая конструкция была еще более неудачной. Мало того, что пушки заряжались с дула, их снаряды были снабжены цинковыми выступами, которые надо было совмещать с нарезами в канале ствола.

В дальнейшем появился ряд и еще более курьезных пушек. Одной из таких конструкций стала пушка Родмана, так называемой «гаечной системы», в которой снаряд внутри канала гладкоствольной пушки как бы навинчивался на стержень со спиральными нарезами. Были еще «полигональные» пушки, в которых канал ствола в сечении представлял шестигранник. Основная часть заряжаемого с казенной части орудия – затвор также претерпел ряд изменений. На смену первому винтовому пришли клиновые, а затем и поршневые затворы.

Наконец, на заводе Крупа появились стальные пушки с клиновым затвором и прямоугольными нарезами в канале. Пушки с небольшими изменениями приобрели вид, доживший до наших дней. Подробно о пути развития корабельных орудий читатель может найти в книге А. Б. Широкорада «Россия выходит в мировой океан». М.: Вече, 2005).

Теперь коротко остановимся на развитии крейсерских кораблей в период от Крымской до Русско-японской. В предисловии уже касались этой темы, однако несколько слов сказать все же следует. Мировая политическая обстановка в 60–70 годы XIX века сложилась так, что возможными основными противниками на море могли оказаться Англия и Россия. Естественно, обе стороны стали готовить свои флоты. Разумеется, Россия не могла тягаться в промышленном отношении с Англией, особенно в количестве кораблей. Что касается качества, то английские и русские корабли были достаточно близки по своим возможностям, если разговор идет о крейсерских кораблях.

Англия имела перед Россией подавляющее превосходство в броненосных кораблях, и последняя могла рассчитывать только на успешную прибрежную войну. С другой стороны, несколько крейсерских отрядов и даже отдельных кораблей на коммуникациях Англии могли нанести ей существенный вред. Поэтому Россия, помимо кораблей береговой обороны, сделала упор на крейсерские корабли. Англия для обороны своих транспортных морских связей ответила тем же. В результате в составе флотов появилось множество, практически аналогичных по своим характеристикам, кораблей.

Например, в Англии в период с 1875 по 1877 год было построено шесть небольших композитных корветов типа «Опал». Эти корабли имели железный набор и деревянную обшивку. При водоизмещении около 2100 т они развивали скорость в 13 уз. и были вооружены 12 пушками.

В русском флоте примерно в это же время вошли в строй восемь клиперов типа «Крейсер». Они имели меньшее водоизмещение (несколько больше 1300 т), но зато железные корпуса. Под парами они могли развивать скорость в 12–13 уз. Их вооружение составляли три 152-мм и четыре 87-мм пушки. Как английские, так и русские корабли имели дополнительное парусное вооружение.

В 1877 году в Англии вошли в строй первые стальные корветы типа «Ирис» водоизмещением в 3700 т. Они уже могли развивать скорость до 18 уз. и имели по пять 127-мм пушек. Были построены пять кораблей этого типа. Россия сумела ответить только двумя кораблями типа «Витязь». Русские корабли имели при том же водоизмещении меньшую скорость около 14 уз., но более мощное артиллерийское вооружение – десять 152-мм и четыре 87-мм пушки. Количественное отставание продолжалось и в дальнейшем. Если отдельные корабли, такие как полуброненосный фрегат «Владимир Мономах» и бронепалубные крейсера «Богатырь» и «Новик», превосходили английские аналоги, то количественное отставание продолжало увеличиваться. Англия доминировала на морях, практически не встречая реального конкурента, до самой Первой мировой войны, когда ей сумела противостоять Германия.

Надо отметить, что вторая половина XIX века была чрезвычайно богата политическими катаклизмами и войнами, правда, еще локальными между отдельными государствами. В это время на мировую арену вышли и составили определенную конкуренцию старым державам – Англии, Франции, Австро-Венгрии и России – новые. После революции Мейдзи стала бурно развиваться и строить флот Япония. Скоро пушки ее кораблей заявили о том, что она готова вмешаться в дела великих держав на Востоке.

В 1871 году «железный канцлер» Бисмарк объединил Германию, и скоро она стала основным промышленным и военным конкурентом Англии. В 1860 году с помощью Гарибальди произошло объединение Италии, и она стала претендовать на определенную долю в колониальном разделе мира. Наконец, САСШ, преодолев кризис гражданской войны, также заявили о себе. Эти молодые государства значительно потеснили со своих позиций такие державы, как Испания, Франция и Россия. Что касается Турции, то она окончательно приходила в упадок.

Многочисленные войны потрясали мир – хищники дрались за мировое господство, за колонии. Вот краткий перечень этих войн по мере, так сказать, поступления: англо-франко-китайская (1856–1860), гражданская в САСШ (1861–1865) – единственная внутренняя, прусско-датская (1864), итало-австрийская (1866.), австро-прусская (1870–1871), русско-турецкая (1877–1878), англо-египетская (1882), франко-китайская (1884–1885), англо-бирманская (1885), итало-эфиопская (1895–1896), англо-бурская (1899–1902). Из перечисленного перечня войн видно, что мир не скучал. Однако следует отметить, что эти войны далеко не всегда были на море. В основном они велись на суше, а если и имели морские операции, то в основном – прибрежные. Из всех морских операций можно отметить только несколько, в которых нашли свое применение корабли крейсерского класса.

В прусско-датской войне 1864 года Австро-Венгрия выступила союзником Пруссии и направила свои корабли в Северное море. В состав эскадры под командованием Тегетгофа входили два парусно-паровых фрегата «Шванценберг» и «Радецкий» и канонерская лодка «Зеехунд». В Северном море к ним присоединились три прусские канонерские лодки. Надо отметить, что к тому моменту Пруссия не имела толкового военного флота и была вынуждена просить Австро-Венгрию оказать ей помощь в морских силах.

9 мая 1864 года произошла встреча эскадры союзников с отрядом датских кораблей в составе двух парусно-паровых фрегатов и одного корвета. Бой продолжался около двух часов и кончился тем, что датский отряд был вынужден отступить и прекратить блокаду прусского побережья. Противники потерь в кораблях не понесли, хотя некоторые из них, в частности, фрегат «Шварценберг» получил значительные повреждения и был вынужден прекратить бой и отойти в нейтральные воды.

Позже во время итало-австро-венгерской войны 1866 года адмирал Тегетгоф прославил себя победой над итальянским флотом у Лисса. В том бою, закончившемся победой австрийского флота, итальянцы потеряли два броненосца. Крейсерские корабли ни одной из сторон значительной роли не сыграли. Удачный таранный удар в борт итальянского броненосца «Ре д’Италия» и его гибель привели к тому, что до самой Первой мировой войны на кораблях, в том числе и на крейсерских, продолжали делать таранные образования форштевней.

Другой войной, где крейсерские корабли нашли применение и, по мере возможностей, принимали участие, стала Русско-турецкая война 1877–1878 годов. В силу того, что на основании Парижского договора Россия не могла иметь качественного, а, фактически никакого военного флота, ей пришлось с началом военных действий для охраны своих берегов вооружать наспех некоторые быстроходные торговые суда, превращая их во вспомогательные крейсера. В некоторых операциях на коммуникациях противника они действовали достаточно успешно.

6 июня около Варны вооруженный пароход «Владимир» захватил турецкий торговый бриг «Аслан-Бахри». 8 июня вооруженный пароход «Великий князь Константин» потопил у анатолийского побережья четыре турецких парусных судна. 19–27 июля два русских парохода у анатолийского берега потопили пять небольших торговых парусника. 11 августа вооруженная паровая яхта «Ливадия» потопила у берегов Румынии еще один турецкий парусник, после чего она была обнаружена двумя турецкими броненосными кораблями, но сумела от них оторваться и уйти в Севастополь. 13 декабря пароход «Россия» захватил военный транспорт «Мерсина», впоследствии он был введен в состав Черноморского флота под именем «Пендераклия» – по месту, где был захвачен.

Следует отметить, что торговые корабли, вдобавок слабовооруженные, не могли оказывать существенного противодействия турецким броненосным кораблям специальной постройки. При встрече с ними русским вспомогательным крейсерам приходилось отступать как можно резвее. Так поступила уже упомянутая «Ливадия», так же действовал и пароход «Аргонавт», застигнутый 11 июня у устья Дуная пятью турецкими кораблями, из которых к тому же четыре имели броневую защиту, не считая существенно более сильной артиллерии. В случае, когда отступление было невозможным, приходилось принимать бой на отходе.

11 июля пароход «Веста» был застигнут турецким броненосцем «Фехти-Буленд». Перевес был всецело на стороне турецкого корабля. Бой продолжался в течение пяти часов. «Веста» получила значительные повреждения и потери в личном составе. Были убиты 3 офицера и 9 матросов, 21 человек получили ранения. Положение становилось отчаянным, и командир «Весты» капитан-лейтенант Баранов уже собирался кончить бой абордажем, чтобы избежать расстрела своего корабля, но удачный выстрел вывел из строя носовую пушку главного калибра турецкого корабля. Турецкий броненосец вышел из боя. Слабая «Веста», вооруженная 152-мм мортирами и 107-мм пушками, устояла против тяжелых 229-мм орудий броненосца. Однако этот бой показал, что в закрытом бассейне, каким является Черное море, эффективность крейсерских кораблей, оборудованных из торговых транспортов, может быть при правильной постановке дела весьма легко пресечена более сильным флотом.

Иное дело, если операция по пресечению торговых путей противника будет проводиться в открытом океане. В этом случае даже одиночный крейсерский корабль может достичь значительных успехов. Пример тому – успешные действия на коммуникациях северян вспомогательного крейсера, вооруженного парусно-парового корабля южан «Алабама». Но об этом несколько позже, а пока следует сказать о других операциях русских крейсерских кораблей того периода. Эти операции были не столько военными, сколько дипломатическими. Остановимся на некоторых из них.

После Крымской войны с целью демонстрации в Средиземное море был направлен ряд крейсерских кораблей русского флота. Помимо дипломатической роли русские корабли эскадры адмирала И. Шестакова совместно с кораблями Франции и Англии оказали поддержку и защиту христианского населения Сирии и способствовали прекращению кровавых столкновений. Во время восстания греческого населения Крита и последующего жестокого его подавления русская эскадра адмирала И. Бутакова перевезла в 1868 году около 25 тыс. мирных жителей с острова в материковую Грецию.

Во второй половине XIX века, не считая войны с Турцией в 1877–1878 годах, Россия не воевала. Однако в дипломатических столкновениях с Англией русские корабли, крейсерские, в первую очередь, сумели сыграть определенную положительную роль. В январе 1863 года в Польше началось восстание, а Англия и Франция решили вмешаться в польские дела. Создалась угроза военного конфликта.

С целью воздействия на Англию и оказания давления на ее коммуникации в Атлантике и Тихом океане к берегам Америки были направлены две крейсерские эскадры. Из Балтийского моря вышли фрегаты «Александр Невский», «Пересвет» и «Ослябя» (из Средиземного моря), корветы «Варяг», «Витязь» и клипер «Алмаз». Эскадра под общим командованием контр-адмирала С. Лесовского должна была сосредоточиться в Нью-Йорке, чтобы, базируясь на американских портах, иметь возможность проводить операции против британского судоходства.

Корабли поодиночке вышли из своих портов и 29 сентября 1863 года сосредоточились в Нью-Йорке. Одновременно для операций в Тихом океане под командованием контр-адмирала А. Попова сосредоточилась в Сан-Франциско другая крейсерская эскадра. В ее состав входили корветы «Богатырь», «Калевала», «Новик» и два клипера – «Абрек» и «Гайдамак». Появление двух крейсерских эскадр у берегов Америки несколько охладили энтузиазм британского правительства в вопросе поддержки поляков. Франция, наиболее активная сторона в этом вопросе, осталась в некоторой изоляции и отказалась от выступления. В 1864 году польское восстание было подавлено, надобность нахождения эскадр в заморских водах отпала, и корабли были возвращены в Россию. Инцидент окончился бескровно. А теперь вернемся к рейду «Алабамы».

В 1861 году в САСШ разразилась гражданская война. Любопытный факт, Англия – инициатор запрета каперства, оказалась его сторонником, а САСШ и президент Линкольн, не подписавшие «Декларацию», объявили каперские корабли пиратами. На стороне южан – конфедератов выступили Франция и Испания. Таким образом, каперские корабли южан получили необходимые базы для своих крейсеров или, по меньшей мере, пункты, где они могли получить необходимое топливо и производить ремонт. Боевые действия между флотами южан и северян происходили в основном на реках и прибрежных водах. В море действия северян ограничивались блокадой побережья южных штатов. В ответ на блокаду конфедераты объявили крейсерскую войну против торговых судов северян. Большое количество неохраняемых торговых судов северян представляли легкую добычу для каперов конфедератов. Только за 1861 год капер «Самтер» захватил 18 торговых судов, принадлежащих северным штатам. Поддержка европейских стран позволила ему свободно действовать на коммуникациях, даже не приближаясь к собственному, блокированному северянами, побережью.

Испытывая недостаток в крейсерских кораблях, южане заказали в Англии корабль, получивший название «Алабама». Заложенный в 1861 году в Биркенхэде, корабль вошел в строй в 1863 году. «Алабама» прошла ходовые испытания и вышла в море. Северяне знали о строительстве корабля и попытались перехватить его, для чего к берегам Англии был направлен фрегат «Тускарора». Попытка не увенчалась успехом, и, получив с английского парохода у Азорских островов пушки и уголь, «Алабама» отправилась в океан.

Этот корабль вполне подходил для крейсерских операций и был достаточно мореходным. Водоизмещение «Алабамы» несколько превышало 1000 т, а скорость 11 уз., что позволяло долго находиться в море и догонять большинство торговых судов. Артиллерия капера включала две нарезные пушки крупного калибра – 178 мм и 203 мм и шесть гладкоствольных. Командовал кораблем Р. Симс, бывший командир уже упомянутого капера «Самтер», следовательно, уже имевший немалый опыт в каперских операциях. Большинство членов команды «Алабамы» составляли англичане, в том числе и артиллеристы, получившие хорошую подготовку в английском военном флоте.

Первой добычей капера стали 10 китобойных судов северян, захваченных в районе Азорских островов. В центре Атлантики «Алабама» оставалась больше двух месяцев, после чего в октябре перешла к побережью Северной Америки. Крейсеруя в районе Ньюфаундленда в течение буквально нескольких дней, она захватила 12 транспортных судов северян, в основном направлявшихся в Европу. Будучи обнаруженной, она ушла на юг на Мартинику, чтобы произвести небольшой ремонт и пополнить запасы угля с английского транспорта «Агрипина». Здесь ее настиг фрегат северян «Сан-Джасинто». Однако ночью она удачно оторвалась от противника и пришла к острову Бланкилья, где и встретила «Агрипину».

Приняв топливо, «Алабама» заняла позицию в районе острова Гаити. Одним из призов, захваченных капитаном Симсом в этом районе, стал пароход «Ариэль». Среди документов, находившихся на «Ариэле», оказалось сообщение о готовившейся десантной операции против порта южан – Гальвестона. Симс принял решение, довольно авантюрное, направиться к Гальвестону и помешать действиям северян. На что рассчитывал Симс, трудно сказать. Максимум, что он мог сделать, так это под покровом ночи атаковать один, два транспорта северян.

Как только «Алабама» появилась в виду федералов, как за ней погнался один из трех кораблей, осуществлявших блокаду. Это был пароход «Гаттерас». Его вооружение было не самым лучшим и насчитывало три нарезные, заряжаемые с дула пушки среднего калибра, и пять гладкоствольных пушек. Если Симс знал, с кем он имеет дело, то капитан северян был в полном неведении.

«Алабама» стремилась как можно дальше завлечь «Гаттерас» в море, чтобы померяться силами «один на один», понимая, что с тремя кораблями северян лучше не связываться. Наконец, отойдя достаточно далеко в море, «Алабама» позволила «Гаттерасу» приблизиться, при этом она выдавала себя за английский корабль. Капитан «Гаттераса» хотел сделать досмотр и спустил шлюпку. Капитан Симс решил, что хватит играть в прятки, и открыл огонь. Хорошая подготовка артиллеристов и малая дистанция боя, не более 2 кабельтовых, сделали свое дело. В течение нескольких минут «Гаттерас» получил ряд пробоин, его машина была повреждена, и корабль потерял ход. Артиллерия также перестала действовать. Корабль северян спустил флаг, уже почти погибая. Однако команду с него снять успели. О гибели «Гаттераса» северяне узнали только на следующий день.

Как и положено правилами крейсерства, «Алабама», обнаружившая себя, сменила район рейдерства, и перешла к Канарским островам, где захватила пять призов. Один из призов был переоборудован в капер, получивший название «Тускалуза». После этой удачной операции «Алабама» вновь сменила район и перешла к берегам Африки, по пути захватив еще два судна. В Капштадте, куда она зашла для бункеровки, Симс узнал о нахождении в этом районе неприятельского корабля «Вандербалт», отряженного северянами специально для поиска «Алабамы». Стремясь избежать опасной встречи, Симс направился в юго-восточную Азию.