Текст книги "Горсть земляники"

Проверив дозиметром радиационный фон метеорита, и убедившись по приемлемым показателям шкалы, что это не гигантский кусок изотопа, я, вооружившись мультисканом, спустился в воронку. Обойдя черную глыбу и выбрав в одном месте подходящий выступ я достал молоточек и попробовал отколоть от него небольшой кусок, чтобы поместить его в прибор для проведения блиц-теста. Однако, как я не старался, метеорит ни в какую не желал поделиться даже мизерным осколком. Более того, на его матовой поверхности не оставалось даже царапин от ударов молотка. Крепким оказался, гаденыш.

Раз он так, то мы его сейчас с помощью ДАВИДА располовиним.

Я отдал соответствующую команду роботу-дезинтегратору. ДАВИД, спустившись ко мне, выбрал на манипуляторе текроновую насадку-пилу и с визгом вгрызся в метеорит. Ну как вгрызся – попытался. Гидравлика манипуляторов у робота была мощной, метеорит тоже оказался не из слабаков, поэтому не выдержала насадка. Текрон просто-напросто рассыпался в труху. Я раньше ничего подобного не видел. Получается, что с этим метеоритом можно было «справиться» только с помощью лазера, а если и это не поможет, то подорвать его маломощным ядерным фугасом. Свою догадку я высказал скалившемуся наверху Дринчу.

– Вещество крепкое на удивление, поэтому если его и лазер не возьмет, будем взрывать «ядреной феней», – постучав молоточком по метеору, вынес я свой вердикт.

Вдруг, что такое, раздался странный звук, похожий на звук стравливаемого газа из пневмосистемы и метеорит мелко задрожал.

Это еще что за фокусы?!

На всякий случая я сделал несколько шагов от булыжника и увидел как раз в том месте, где пытался отколоть осколок, образовавшуюся трещину. Трещина быстро расширялась, образовывая широкий проход, и вскоре напротив меня сформировалось приличных размеров отверстие. Я не успел ни удивиться, не испугаться, как в этом отверстии выросла бесформенная фигура полупрозрачного существа совершенно необычного вида – что-то среднее между слизняком и депилированной гусеницей, – которое выставило вперед дрожащую от нервного напряжения конечность, похожую на щупальце осьминога, с зажатым в нем до боли знакомым предметом – лучевым бластером ближнего боя.

– Не надо взрывать! – испуганно пялясь на не менее испуганного меня, на вполне сносном космоарго с небольшим побулькиванием произнесло существо. – Я пришел с миром!

Если ты с «миром» пришел, то какого ляда целишься в меня из бластера – недоверчиво подумал я, лихорадочно думая, что же предпринять в сложившейся ситуации. Прихватить с собой оружие ни я, ни тем более Дринч, не догадались. Кто бы мог подумать, что в обычном с виду «метеорите» к нам пожалует «это».

Блин, вот же незадача! Оружия нет, от медлительных роботов тоже проку немного. Ну не мультисканером же от него «отстреливаться»! Хотя, почему бы и нет!

– Малыш, не нервничай! Лучше медленно опусти ствол и положи его на землю! – сам стараясь не делать резких движений, я выставил перед собой безобидный прибор, к тому же выключенный. Несмотря на витавшую в безвоздушном пространстве угрозу, я все же отметил одну интересную особенность – существо было без скафандра и нисколько этим не тяготилось: – Ещё раз повторяю, бросай свой пистоль или мне придется тебя безвозвратно транспирировать (чтобы вы не рылись в справочниках – разнести на атомы).

Как вы понимаете, я блефовал, но, представьте себе, мой импровизированный блеф сработал!

Незваный гость после моих слов ещё сильнее затрясся всем своим желеобразным телом и, выронив оружие, с противным хлюпаньем упал в обморок.

Возможно, это не мои слова довели его до потери сознания, а последствия жесткой «аварийной посадки», разницы давления или недостаток витаминов, например. Неважно! Мне оставалось только выбрать булыжник потяжелее и размозжить череп, если он, конечно, имелся, этому «студню» своеобразной наружности …

– Траян, наш желеобразный «гость» начал подавать признаки жизни, – встревожено доложил по громкоговорящей связи Дринч, дежуривший в лазарете у процедурной ванны, в которую мы «вылили» так и норовившего растечься чужака.

Каюсь! Не смог я пришибить беспомощное существо! Вместо того, чтобы избавиться от чужака и забросать его тело камнями, я, сначала заглянул внутрь корабля-«метеорита» дабы проверить не затаился ли там ещё какой-нибудь подозрительный тип. Убедившись, что существо прилетело к нам в гордом одиночестве, мы с Дринчем, не без помощи наших роботов приволокли «слизняка» на базу для оказания первой помощи. Порывшись в медицинских справочниках и обнаружив наиболее подходящие реанимационные мероприятия для похожих форм жизни, мы попытались «оживить» чужака. Видя, что полупрозрачный товарищ слегка «помутнел», что, согласно справочным материалам, означало процесс восстановления, я оставил его на попечение ликурийца. Теперь Дринч тревожно докладывал, что наш «гость» вроде как очнулся.

Что же сходим, посмотрим, поговорим по душам.

Нацепив кобуру с настоящим бластером на бедро, я, насвистывая мотив песенки про «пыльные планеты» направился в лазарет.

Пока я добрался до лазарета «слизень» уже окончательно очухался, так что когда я вошел в палату то увидел весьма занимательную картину: наш «гость» с нескрываемым страхом пялился на рептилоида, Дринч, в свою очередь, с не меньшей опаской следил за подрагивавшим в ванной нарушителем «госграницы». По-видимому, оба не знали, чего можно ожидать друг от друга. И так как я был единственным из нас троих у кого имелся заряженный бластер, то именно я и положил конец затянувшейся игре в «молчанку».

– Ну, здравствуй, товарищ путешественник! – красноречиво положив руку на рукоять пистолета, торчавшую из кобуры, поприветствовал я незнакомца на космоарго.

– Привет! – уныло протянул «слизняк», решив не испытывать судьбу, деланьем вида, что он меня «не панимать», тем более, что до этого он уже прокололся там, около своего странного звездолета.

– Что скажешь в свое оправдание? – поинтересовался я, страстный любитель задавать «квадратные» вопросы.

– В смысле? – вздрогнул желеобразный тип, почти искренне не понимая в чем собственно его вина.

Думаешь провести меня вокруг пальца?! Как бы ни так. Я достал оружие из кобуры и, наведя его аккурат промежду глаз допрашиваемого конкретизировал свой вопрос:

– Я спрашиваю, откуда ты сюда прилетел? Как преодолел охранную систему? Кто тебя послал? В чем состоит твое задание? Сколько у вас звездолетов и их вооружение? Отвечай или умрешь прямо сейчас!

Услыхав, что он может умереть уже «прямо сейчас» желеобразному чужаку опять поплохело. Этот кофейно-молочный «кисель» вновь стал «бледнеть». Испугавшись, что он вновь грохнется в обморок на неопределенный срок, я настоятельно потребовал у него воздержаться от этого неосмотрительного шага, что, не без усилия, но «слизняк» все-таки исполнил. Взяв себя в руки-щупальца, «гость» уныло булькая, хлюпая и подрагивая, выложил всю свою подноготную.

Его звали Фиц. С его слов принадлежал он к одной из ветвей пулисарейской расы, тихо-мирно проживавшей в соседней галактике. Не знаю, о каких ветвях он говорил, но, по всей видимости, его ветвь расы однозначно была не тупиковой, если они додумались до межгалактических перелетов. Даже мы, великие (хе-хе!) земляне, редко себе позволяли покидать окрестности галактики, а если и удосуживались, то только в составе экспедиционных корпусов. А этот желеобразный тип в одиночку одолел расстояние в сотни световых лет на невзрачном корабле, мастерски замаскированном под самый обычный метеорит, которые тысячами бороздят просторы Вселенной.

И ради чего спросите вы? Наверное, ради острых ощущений, отвечу я.

Чтобы не гадать, я поинтересовался у пленника – а ради чего, действительно.

Все еще находясь под страхом смерти мнительный Фиц признался, что он никакой не коварный шпион, и уж тем более ни диверсант, а честный безобидный контрабандист, промышляющий незаконной торговлей с родственной им расой медузообразных ихлиопов, ютившейся на краю нашей премилой галактики, до которого от нашего сектора ответственности было, образно выражаясь, рукой подать. Мелкий контрабандист Фиц поставлял на планету ихлиопов всякую мелочевку со своих родимых планет, которую менял на разные тамошние безделушки. Как я и подозревал, этот парень (а он честно признался, что является существом мужского пола, иначе, сами понимаете, мы ни за что бы сами не угадали) промышлял больше из любви к авантюризму, чем ради барыша. Поэтому, как и следовало ожидать, это существо, искавшее приключения на свою постоянно расплывавшуюся пудингово-филейную часть, рано или поздно должно было встретиться лицом к лицу с настоящей проблемой, и однажды (а точнее сегодня) нарвалось-таки на неприятности в лице нашей непоколебимой базы на суровом планетоиде.

В общем, из сбивчивого и местами сумбурного биографического рассказа мы выяснили, что наш нежданный и незваный гость, вполне себе адекватный тип, только надо немного привыкнуть к его экстравагантной желеобразной натуре. А так пусть живет.

После недолгого совещания мы с Дринчем решили оставить его в живых. Более того, я настоял пойти ещё на одно нарушение в длинной череде других нарушений и не докладывать «наверх» о нашем госте, ибо инструкции гласили о немедленном докладе по всем поползновениям нарушений границ галактики и попытках несанкционированного контакта со стороны чуждых рас, неважно какие намерения у них имелись.

Узнай мое далекое, а потому терпеливое и отзывчивое, начальство, что я не просто приютил на вверенной мне базе – передовом форпосте родимой галактики – странного чужака из другой галактики, но еще и не удосужился доложить о том, что подобные ему авантюристы спокойно проникают в нашу галактику на звездолетах, совершенно не отличимых от обычных метеоров, меня бы по головке не погладили. Хотя, с другой стороны, дальше кордона меня уже бы точно не послали («туда» отправляли только самых достойнейших из достойных, разведчиков-сверхпрофессионалов, безбашенных патриотов-камикадзе), так что особо по поводу «недоклада» я не переживал, чего и Дринчу пожелал.

Как вы поняли, с того самого дня мы зажили, как в той сказке, втроем.

Наш новый знакомый Фиц, несмотря на то, что внешне выглядел неуклюжей жирдяйской гусеницей, и повсюду где передвигался, оставлял противную белесую слизь, на которой я пару раз поскользнулся и чуть не свернул себе шею, на деле оказался относительно нормальным парнем. Полужидкий пулисареец был неприхотлив в еде (а вернее прожорлив и всеяден), однако весьма чуток и отзывчив и, что немаловажно, при всем при этом знал довольно много веселых историй, в которых, как мне показалось, был непосредственным участником, хотя и рассказывал их якобы от лица «одного своего знакомого». Да и с юмором у него все было в порядке, имеется в виду с юмором в нашем человеческом понимании этой прелестной интеллектуальной способности.

– Мой друг хоть, как и я, существо в буквальном смысле бесхребетное, в отличие от некоторых, – обычно начинал Фиц, когда мы собирались втроем на пункте управления базы после окончания трудового дня и, развалившись в мягких креслах, настраивались на прослушивание его очередной байки, – но он когда было нужно становился тверд, что тебе плазмоадронный поршень. Вот, помню, однажды…

И аккурат после этих слов мы на пару часов забывали о том, что находимся, как говорили наши далекие предки, «у черта лысого на куличках», слушая очередную байку от нашего булькающего гостя…

Помимо редкого дара рассказчика, Фиц обладал ещё достаточным количеством разных достоинств. Взять хотя бы его возможность «дышать» в безвоздушном пространстве, о чем я уже говорил выше. А ещё он не чувствовал холода. При весьма низках температурах Фиц просто становился более «тягучим» и менее болтливым, в чем я удостоверился, сопровождая гостя, ничем не защищенную персону, к его кораблю-«метеору», который он – самонадеянная особа – надеялся отремонтировать. Помимо этого, пулисареец умел безболезненно «перетекать» из одного помещения в другое сквозь относительно небольшое отверстие, например через щель под дверью. Эту его способность я тоже видел собственными глазами, когда Фиц без стука проскользнул под дверь моей каюты, как раз в то время как я засобирался покемарить, чтобы рассказать мне ещё один анекдот, который он вспомнил и боялся позабыть до утра. Короче, этот шустрый малый, вдохнул новую жизнь в нашу ставшую немного обыденной службу. Никому скучать не приходилось. Я когда не нес дежурство, сопровождал Фица к его звездолету, потихоньку изучая неизвестный мне аппарат и помогая пулисарейцу с его ремонтом (втайне надеясь, что когда, вернее, если его починим, смотаться на пару недель в ближайшую звездную систему, на какую-нибудь планету красных фонарей, развеяться). Общительный паренек Фиц, когда не жрал, набивая свою утробу всякой более-менее перевариваемой его желудочными соками всячиной, или не ползал между агрегатами своего звездолета, ремонтируя его, в остальное время не отходил от меня, немилосердно потчуя рассказами и сплетнями из своей галактики. Правда после того случая, когда он без стука проник в мой кубрик и я пообещал его при повторной попытке в следующий раз разложить на атомы из лучемета, пулисареец оставлял меня наедине с мыслями в кубрике. Дринчу тоже скучать не приходилось. Рептилоид взял на себя самый ответственный участок работы, возникший с появлением Фица – оттирать от слизи нашу базу там, где прополз пулисареец. Несмотря на добавившиеся хлопоты, мой верный помощник и по совместительству комендант базы Дринч, тем не менее, тоже был рад появлению этого толстяка-весельчака.

Казалось, что теперь-то точно суицидальные мысли ни меня, ни тем более индифферентно-флегматичного рептилоида не коснуться, и мы вполне комфортно дотащим нелегкую лямку нашего «штрафбата» до заветного финала, дабы вновь окунуться в омут страстей нашей многогранной цивилизации.

Но нам это только казалось…

Не прошло и месяца, как Фиц нас огорошил заявлением о своем скором убытии. Невероятно, но этот желеобразный чудак умудрился за столь короткий срок не только стать неотъемлемой частью нашей команды, но и подшаманить свой звездолет и даже провел пробный запуск и функциональный контроль всех его систем. Правда, системы корабля «закапризничали», требуя дополнительной выверки и настройки, но в сравнении с проделанным объемом, настроечные работы можно было смело считать легким недоразумением, с которым пулисареец просто обязан был справиться в самое ближайшее время. В связи со скорым убытием вольного контрабандиста я, стыдно признаться, немного затужил, пригорюнился. И ведь было с чего.

Мало того, что мы с пулисарейцем неплохо «спелись», так ещё осознание того, что кто-то через пару-тройку дней покинет наш неказистый планетоид и отправится сквозь космические дали в родимую сторону, совершенно не добавляла нам жовиальности. Зато зависти было, хоть отбавляй, что только усугубляло лично мое душевное состояние. Грешным делом я едва не смалодушничал и чуть не решился арестовать ничего не подозревающего Фица, как того требовало мое запоздалое служебное рвение и (в большей мере) желание ещё немного беспечно потусить в компании с «нарушителем» галактической границы. Слава звездам, здравый смысл и сильная натура взяли верх над требованиями устава и личными мотивами. Взбодрившийся после пробной проверки звездолета Фиц, так и остался в неведении того, что его свобода висела буквально на волоске, конец которого, в свою очередь, покоился в моих руках. Хотя мой верный товарищ по несчастью Дринч, заметил мое состояние и особенно жутковатый огонек в коварно прищуренных глазах. Кажется, он кое-что заподозрил, но поинтересоваться не рискнул, да я бы и не сказал ему ничего.

Проявив силу воли, я смирился с тем, что Фиц вскоре отчалит, но на этом неприятности не закончились. Не знаю из каких источников, но на главном пункте управления нашего сектора узнали, что возможно на нашем планетоиде при невыясненных обстоятельствах несанкционированно появилась разумная форма жизни. Я хоть и был почти искренне «ошарашен» этой новостью (в первую очередь оттого, что они об этом узнали), но сделал вид, что впервые об этом слышу, поспешив заверить, что на «вверенном мне объекте неизвестных особей не обнаружено», а также, что «в зоне ответственности нарушений границы не зафиксировано». Как вы понимаете, отчасти это было правдой, Фиц был уже давно известной нам с Дринчем особью, да и нарушения им границы ни один датчик не зафиксировал.

Однако, вместо того чтобы успокоиться на том конце видеомоста, и заняться другими не менее важными делами, мне и Дринчу посоветовали вооружиться, крепко-накрепко запереть все входы-выходы, проверить все помещения базы на предмет наличия чего-нибудь странного, после чего дождаться группы быстрого реагирования со спецоборудованием для обследования планетоида. И хотя я как мог уговаривал их не беспокоиться «по мелочам», настаивая что у нас все под контролем, начальство на попятную не пошло. Группа охотников за головами вылетела в нашу сторону. Таким образом, в нашем распоряжении оставалось три дня.

Всего три гребаных дня!

Если за этот срок Фиц не покинет планетоид, нам придется его куда-нибудь припрятать. А если его найдут, то встрянем все. Меня как старшего, а значит ответственного за вопиющее нарушение, как пить дать разжалуют до рядового и, в лучшем случае, добавят срок и оправят на другой участок под команду какого-нибудь добровольца-службиста, где мы наверняка не сработаемся и постараемся друг друга грохнуть. Такая перспектива меня не радовала, поэтому я бросил все и стал помогать ещё более испуганному Фицу доводить до ума его звездолет. Во что бы то ни стало, мы должны были избавиться от мимикриоида и его корабля.

Работа закипела!

Но, как я уже говорил выше, особенность у беды такая, что она, как правило не приходит одна.

Мы как раз трудились над синхронизацией чудных инторсионных двигателей пулисарейского звездолета, которые в отличие от наших протоплазменных «моторчиков», не выделяли теплового шлейфа и потому были «невидимы» для иных любопытных «глаз». После хорошей встряски, вызванной столкновением корабля с планетоидом, параметры всех четырех двигателей рассинхронизировались, но мы уже почти выровняли их характеристики, когда я услышал в динамиках моего скафандра сигнал боевой тревоги.

То что это не учебная тревога я понял сразу – у нас на передовой такими вещами никто не шутил, начальство наоборот берегло наши и так расшатанные нервы. Да и вариант с нечаянным нажатием желтой кнопки Дринчем я отмел сразу, рептилоид в этих вопросах был намного аккуратней, чем даже я. Поэтому, оставив пулисарейца и дальше копаться в звездолете, я рысцой поспешил назад на базу.

Несмотря на громоздкий скафандр, я довольно быстро добрался да командного пункта, где в зале боевого управления метался ошалевший Дринч, не зная за что ухватиться, куда ткнуть своей корявой трехпалой лапой, чтобы вырубить изводившую его сирену. Увидев меня, рептилоид облегченно вздохнул и растерянно развел руками.

– Я ничего не трогал! – поспешил он откреститься от происходящего. – Оно само загудело!

– Все нормально! – отмахнулся я, прильнув к информационным табло и экранам. – Похоже, к нам ещё гости нежданные пожаловали.

Так, что тут у нас?! Ага! Сработали мультифлекторные датчики непосредственного контроля пространства. Датчики дальнего предупреждения, похоже, прозевали незваных гостей. И не мудрено! Я тоже, как ни вглядывался, не увидел ничего подозрительного на экранах радаров по всему периметру нашей зоны ответственности.

Неужели сбой в системе охраны?!

Нет, тут что-то не так. Система имеет несколько уровней контроля, дублирования и защиты. Датчики так просто, скажем от смертной скуки, не сработали бы.

Я выставил на максимум мощность передатчиков и чувствительность приемников.

Тишина! Старый добрый вакуум звездных пучин.

– А если так!

Я переключил все станции слежения в инфракрасный режим.

Ничего! Пустота! Тихий мирный космос!

Неужели все-таки сбой. Тогда мне ещё и порчу имущества припишут. Этого еще не хватало.

В тягостном раздумье я повертел один из переключателей управления режимами станций слежения, выставив его на редко используемый «видеорежим» и мельком глянув на боковой экран, оцепенел. Так как станция слежения, снимавшая поступающую на экран картинку, находилась на переднем крае моего обширного «укрепрайона» и практически в самом его центре, то, глядя на экран, создавалось впечатление, что прямо на меня надвигаетсяь целая армада неизвестных кораблей.

Боевых кораблей! Боевых кораблей, которые совсем не «видели» наши локаторы.

Не знаю это я такой «счастливчик» или просто стечение обстоятельств, но такое масштабное вторжение вражеского флота в новейшей истории произошло именно на вверенном мне участке ответственности.

Сбросив оцепенение, я стал действовать строго по инструкции.

Первым делом послал закодированный сигнал о вторжении своему командованию. Затем просигналил чужакам всеми видами связи, что они, дескать, не туда заехали, не на тех наехали и могут за это здорово огрести. Но надвигавшаяся армада проигнорировала мое предупреждение.

Ну, что же! Пеняйте на себя, хлопчики!

Далее, по инструкции я должен был сделать предупредительный подрыв одной из дрейфующих мин на пути их следования, но так как хранившая полное радиомолчание армада подошла практически вплотную к первой линии минного поля, мне не оставалось ничего иного как подорвать один из их звездолетов авангарда. Для науки, так сказать!

Сказано-сделано! Я выбрал «жертву», активировал мину, филигранно подогнал её под «брюхо» и совершил подрыв. Звездолет неприятеля исчез в ярком всполохе боеприпаса чудовищной мощи.

– То-то! Будут знать, как игнорировать нас! Да, дружище Дринч?! – я оглянулся и подмигнул рептилоиду. – Эдак мы их всех как барсулианских куропаток перещелкаем!

Дринч не разделил моего оптимизма. Он, не мигая, продолжал всматриваться в экран. Проследив за его взглядом, я вновь обернулся к трехмерному дисплею и… непроизвольно чертыхнулся. Из огненного облака торжественно выплывал целый и невредимый звездолет. Окутанный искристым энергетическим защитным полем, он не получил ни единой царапины, я уже молчу про пробоины. М-да, наш гвардейский флот такой защитой похвастать не мог, как и подобными «стелс»-технологиями.

– Матрицу вашу! – сдерживаясь, чтобы вновь не перейти на грязную ругань, произнес я. – Что это за твари такие к нам пожаловали?

– Ума не приложу, – выдохнул у меня над ухом Дринч, наивно решив что мой риторический вопрос адресован ему. – Одно ясно они из иной галактики.

– Тут к прогностикам не ходи, понятно, что технологии у них явно опередили наработки наших галактических НИИ. И чует мое сердечко, не с визитом вежливости такой ватагой пожаловали. Ох, не с добрыми намерениями!

– Что делать будем?

В голосе Дринча сквозила тревога.

– Как что?! Действовать! Встанем оба как один на защиту рубежей нашей родимой галактики, как того требует устав, должностные обязанности и воинский долг. Покажем им, как умеют драться гуманоиды с рептилоидами!

– Ясно, командир! – кивнул Дринч, которому передался мой боевой азарт. – Что прикажешь мне делать?

– Бери под свое управление минные поля А-130 по Л-17 в левом нижнем квадранте. Остальной сектор я беру на себя. Подводи по несколько мин к каждому кораблю и подрывай одновременно. Надеюсь, мощности заряда трех-четырех фугасов хватит разнести и энергоэкраны, и сами звездолеты. В общем, давай-ка поиграем в «морской бой»!

Не теряя более не секунды, мы с воспрянувшим духом рептилоидом начали неравную битву с превосходящими силами противника. Включив защитные экраны вражеская армада моментально «засветилась» во всех диапазонах. Теперь их было видно и в радиолокационном и в инфракрасном режимах, что облегчило нам задачу наведения мин и ракет. Однако, несмотря на все наши усилия, враг не получал существенного урона и продолжал упорно надвигаться на наш планетоид, чтобы устранить препятствие и скорее выйти на оперативный простор.

Использовав практически весь боезапас дрейфующих фугасов и наводящихся ракет, мы по моим самым смелым подсчетам несильно повредили всего несколько небольших судов противника, совсем не причинив вреда их флагману и другим крейсерам. Можно сказать, мы их просто сильно рассердили. Но, несмотря на тщетность наших усилий, я продолжал огрызаться ракетами с ядерными боеголовками, пачками запуская их с планетоида. Впрочем, и от них толку было немного. Основная часть ракет была перехвачена вражескими противоракетами и импульсными пушками, и лишь пара наших «подарков» прорвалось через активную защиту и, разорвавшись в уплотнившихся рядах противника, зацепило несколько легких корветов, которым не помогло даже защитное поле, тогда как основная ударная сила противника потерь не понесла.

Несмотря на это, видимо наша фатальная упертость окончательно разозлила наседающих оппонентов и они обрушили шквал огня, на наш бедный планетоид, грозя разнести его в пух и прах. И если автоматическая система защиты базы довольно успешно перехватывала «подарки» от «гостей», то остальная часть планетоида получала по самое «небалуй». Так недолго и до детонации основного «сюрприза», смиренно ждавшего своего часа в недрах объекта ФАТ-13.

А чего еще в принципе ждать?!

Сейчас я ещё немного выжду, чтобы супостаты подошли поближе и жахну по «красной кнопке». Век, суки, помнить будут, на кого наехать решили!

– Дринч, братан, надевай скафандр и скачи во весь дух к Фицу. У вас в запасе ещё минут десять, чтобы слинять отсюда! Скажи ему, пусть забирает тебя и отчаливает хоть на одном движке – потом доремонтируется – ибо вскоре здесь будет рукотворное «рождение сверхновой»!

– А как же ты, командир?! – неподдельный ужас читался в обычно стеклянных глазах рептилоида. – Ты разве не с нами?

– Кому-то надо привести приговор этим тварям в исполнение, – пафосно заметил я, не без внутренней борьбы отринув искушение оставить «за главного» рептилоида, а самому, если получится, смотаться с пулисарейцем. – Все равно, по правилам, только кому-то одному героя посмертно дадут, так пусть уж это буду я.

– Нет, я так не могу, – покачал головой Дринч. – Я тоже остаюсь!

– Фельдфебель Дринч, я вам приказываю покинуть базу и… планетоид! – кажись впервые за долгое время нашей совместной службы, я перешел на командный тон. – Кругом! Шагом… Отставить! Бегом марш! Да, и не забудь нацепить скафандр, – постучал я кулаком по своему шлему, который в виду цейтнота даже не успел стянуть.

И так весьма ошарашенный происходящим вокруг светопреставлением ликурийский хлопец от моего командно-беспрекословного тона ещё больше опешил, не решаясь ни уйти, ни ослушаться.

– Брысь отсюда, тупая ни на что не годная рептилия!!! – заревел я и демонстративно потянулся к бластеру.

В его осоловевшем взгляде мелькнуло что-то похожее на обиду.

– Негодяй! – в сердцах выпалил Дринч и это был максимум обидных ругательств в мой адрес, из довольно не бедного лексикона ликурийца.

Еще раз наградив меня испепеляющим взглядом оскорбленной невинности, Дринч покинул зал боевого управления, который немилосердно сотрясался вместе с планетоидом.

Отлично! От ненужной жертвы избавился! Надеюсь, бедолага Дринч доберется до корабля Фица, и они оба успеют смотаться, прежде чем я превращу окрестности, да чего уж там скромничать – всю немаленькую зону ответственности – в ослепительный радиоактивный фейерверк. Или «рожу» сверхновую.

Выпустив оставшиеся ракеты по вражеским кораблям и подорвав оставшиеся мины, я выждал еще несколько минут, мысленно подсчитывая время, необходимое для того чтобы рептилоид добрался до Фица и отправился с ним прочь отсюда.

Решив, наконец, что этим ребятам и так было выделено неприлично много форы, для того чтобы убраться с планетоида на более-менее безопасное расстояние (а ежели не убрались, тогда пущай пеняют на себя), я взялся за дело. «Красная кнопка» для сведущих людей просто образное выражение. А для того чтобы привести в действие сокрушительный термоядерный заряд надо пройти компьютерный блиц-тест на психологическую адекватность, параллельно дождаться заключения о соответствующем уровне опасности от системы наблюдения, получить доступ к локальной системе, ввести несколько паролей трех уровней защиты, отключить цепи безопасности, выбрать нужный код и уже после этого легким щелчком клавиши «Ввод» на вполне обычной клавиатуре, запустить процесс самоуничтожения (а заодно и превращения в радиоактивную пыль всего живого и неживого в довольно большом радиусе). Управившись с вышеуказанными процедурами за пару минут, я лишь на долю секунды задержал палец над роковой клавишей, после чего, с олимпийским спокойствием нажал на кнопку. Рука даже не дрогнула. Странное дело! То ли я находился в своеобразном боевом трансе, то ли просто не осознал всей трагичности своего безвыходного положения, но, говорю как на духу, ни сердце не екнуло у меня в последние минуты жизни, ни жизнь не промелькнула перед глазами. Я со спокойной душой, словно глядя на происходящее со стороны зрительного зала, ожидал «грандиозного шухера», который с минуты на минуту должен был разразиться где-то глубоко подо мной и, поглотив базу, распуститься гигантским огненным бутоном, который будет виден во многих уголках нашей галактики. В общем, я был готов умереть.

А вот, видимо, и тот самый «шухер»!

Базу немилосердно тряхнуло, и с куполообразного потолка посыпались обломки стальных конструкций, перекрытий, аппаратуры и другого казенного имущества, ставшего в одночасье бесполезным хламом, который только по счастливой случайности не завалил вашего верного слугу. Да, помимо «счастливой случайности» пару балок перехватил дежуривший рядом ДАВИД. Воздух со свистом вырвался наружу.

Странно! Я-то думал что «трах-бабах!» придет снизу, а оно вот как все вышло. Хотя нет! Это, кажись, ещё не «шухер».

Следом за «хламом» в образовавшийся проем рухнул здоровенный метеорит. Я даже не успел удивиться, как в «метеорите» раскрылся проем и из него выглянул все еще обиженный на меня Дринч.

– Командир, мы без тебя не улетим! – голос Дринча, усиленный динамиками его скафандра долетел до моих оглушенных барабанных перепонок. – Давай руку!

– Идиоты! – крикнул я в ответ вместо слов благодарности, одновременно протягивая ему руку. – Через несколько секунд здесь, возможно, образуется черная дырррр…

Договорить я не успел. Рептилоид, та ещё могучая тварь, рывком закинул меня внутрь пулисарейского звездолета и крикнул куда-то в темноту «Вир-ра!».