Текст книги "Юннат и Древо Мира"

Витя удовлетворился ответами Кота. Теперь настало время учёному зверю напомнить о причине всех происшедших событий.

– Так что Витязь, берёшься за дело государственной важности?

Витя ещё раз оглядел могучее исполинское дерево, которому требовалась помощь специалиста и его доброе сердце дрогнуло.

– Ну я, конечно, посмотрю, что можно предпринять, – кивнул он. – Только я ничего не обещаю…

– Правильно! – обрадовался Кот тому что уговорил Витязя взяться за это дело. – Обещать никогда не надо, надо молча делать всё что в твоих сил…

Витя осуждающе посмотрел на Кота и тот виновато осёкся на полуслове

– У меня нет ни инструментов, ни реактивов, чтобы провести тщательный анализ почвы и самого дерева, и ряд других необходимых исследований, проверить наличие и качественное состояние органических и минеральных веществ, необходимых для образования той же ризосферы, – продолжил Зяблик после небольшой заминки, озвучивать то, что «нахватался» в кружке юных натуралистов. – Но если провести парралель этого величественного гиганта с нашими его «родственниками», тем же дубом скальным, то уже по чисто внешним признакам, – Витя поднял и осмотрел несколько опавших листьев и провёл пальцами по шершавой коре дерева, – я могу сказать, что древесина дуба имеет более высокую корреляционную связь не с гидротермическим коэффициентом метеофакторов, а с чем-то другим. Конечно я бы не стал отбрасывать и влияние солнечной активности в периоды с наибольшей амплитудой колебания чисел Вольфа для средних расчётных циклов. Однако по всей видимости причину депигментации и депрессии данного образца, прошу прощения, данного могучего дерева, необходимо искать в вегетативно-корневой системе, что в данном случае не представляется возможным.

– Ась? – озадаченно переспросил учёный Кот, у которого оказывается был бо-о-ольшущий пробел в знаниях по дендрологии. – Витязь, а можно не по-научному, а простыми словами? В чём закавыка?

Наконец-то Витя мог посмотреть на обладавшего широким кругозором Кота с некоторым чувством превосходства. И он не преминул именно так и поступить.

– Я говорю, – издевательски медленно, практически по слогам произнёс Витя. – Что в первую очередь необходимо было бы обратить внимание на корни дерева и изучить их состояние. Но из-за того, что Дуб произрастает на скальной плите и его корни, которые у подобных экземпляров достигают нескольких десятков, а то и сотен, метров, уходят глубоко в скалу, тут понадобится либо бригада шахтёров с отбойными молотками, либо взвод сапёров со взрывчаткой, чтобы добраться до заглубленных корней дерева. А это, как вы сами сказали, невозможно. Так что вся ваша задумка коту под хвост, – Кот выразительно посмотрел на Зяблика и тот поспешил внести поправку, – то есть, псу.

Услышав какая «неразрешимая» проблема встала перед Витязем, Кот облегчённо вздохнул.

– Если дело только за этим, то не изволь беспокоиться, – поспешил «обрадовать» Витю Кот. – Если нужно добраться до корней, то это проще простого. Ты можешь спуститься к ним через дупло.

Кот провёл лапкой по усам, расправляя их и кивнул на ствол дерева, туда где зиял тёмный проём таинственного дупла.

– Э-э, нет! – запротестовал Витя, сообразив на что его подбивает хитрый Кот. – Я туда не полезу! Я юннат, а не спелеолог. Тем более, что дерево ваше, как и весь ваш мир, чудесное. Там тоже, наверняка не всё так просто. Ещё какая-нибудь белка там мне не только «орешки», но и голову отгрызёт. Так что, извините и… увольте. Только не туда!

– Но ты же, Витязь, сам сказал, что надо «в корень зрить»! – растерянно пробормотал Кот.

– Это не я сказал, то есть я не так сказал, – буркнул Витя. – Я сказал, что надо бы поглядеть что с корневой системой, какой там внизу состав почв по уровням залегания, их уровень увлажнённости, глубину подгрунтовых вод.

– Так вот и слазил бы, поглядел!

– Нет и… точка! – сказал как отрезал Зяблик, сам не ожидая от себя такой твёрдости.

– Но ведь это Древо Мира! Это можно сказать душа нашего мира! – видимо имевший и хорошее психологическое образование, Кот начал давить на чувства артачившегося Витязя. – Мы ведь все в тебя верим!

– Ничего не хочу слышать! – взвизгнул Витя, который (ладно открою секрет) имел ещё одну небольшую слабость, именуемую в определённых кругах клаустрофобией. – Отправляйте меня назад!

Кот молча спрыгнул на землю и подошёл к Витязю. Сев на задние лапки он так жалостливо посмотрел на Зяблика, что у того дрогнуло сердце, как у одного зелёного людоеда в известном мультфильме.

– Даже не уговаривайте! – покраснев от смущения, выдавил из себя Витя уже не такой категорический отказ.

Кот печально вздохнул и отвёл свой гипнотический жалобный взгляд от человека.

– Жаль! – грустно подытожил Кот. – А всё так удачно начиналось!

Витя тоже сожалел, что ничем так и не смог помочь местным, но решение своё менять не собирался. Воцарилась тягучая тишина, нарушаемая только шёпотом накатывающих волн и шелестом опадавших с дуба листьев.

– Извиняйте, господа! Я не знаю, мне куда?! – разорвал тишину старческий голос. Старый рыбак, о котором они немного подзабыли, напомнил о себе. – Мне отчаливать иль нет? Ждать ещё? Прошу ответ!

Кот озабоченно глянул на махавшего им с берега Старче, затем перевёл взгляд на Витязя.

– Ладно Витязь, не бери в голову, – покачал он уныло головой. – Это проблемы нашего мира. Мы, может быть, сами что-нибудь придумаем. Жаль только, что времени много потеряли. Плыви со Старче. На большой земле тебе помогут добраться до перехода, а там… В общем Дядька Черномор знает что делать. Прощай!

Кот развернулся и подошёл к дереву. В три прыжка вскарабкавшись на свою излюбленную ветку, он сел спиной к Зяблику и ещё раз грустно вздохнул.

– До сви… – собрался сказать воспитанный Зяблик, но поняв что свидания у него с этим миром больше не будет, поправился. – Прощайте!

Кот ещё ниже склонил свою чёрную голову и опять уныло вздохнул.

Витя развернулся и направился к ожидавшему указаний старику.

Кот сидел не оборачиваясь, но его чуткий слух уловил плеск разворачиваемого струга, затем хлопок наполнившегося ветром паруса и скрип руля выходившего в открытое море корабля.

Вот и всё!

– Раз! – задумчиво глядя на чёрный ствол, сказал себе под нос Кот и вытянул один коготь на лапке.

– Два! – произнёс он, вытягивая второй коготь.

– И три! – сказал Кот и вытянул третий коготь.

– Всё! Уплыл Старче к своей Старухе отношения выяснять! – раздался виноватый голос из-под дерева, до боли напоминающий голос Вити Зяблика. – А я, так и быть, полезу в ваше дупло! Посмотрю что там с корнями! Жалко такое необыкновенное древо в беде оставлять!

Кот удовлетворённо заурчал и повернувшись к Вите радостно произнёс:

– Я даже в тебе и не сомневался, Витязь! Добро пожаловать в настоящую легенду!

Витя с сомнением взглянул на обрадованного Кота, больше переживая как бы их «настоящая легенда» для него «кошмаром» не обернулась, но ничего не ответил.

– А чтобы тебе там не темно было, я с тобой Фраги отправлю! – ещё больше «обрадовал» Витю Кот. Увидев как Зяблик изменился в лице, причём не в лучшую сторону, котяра поспешил того успокоить. – Ты не переживай. Фраги, дракончик воспитанный, да к тому же в темноте светится, что ваша галогеновая лампочка. Она, как собака, всё понимает, но сама ничего не говорит. У драконов, видишь ли челюсти не так устроены, – Кот перевёл взгляд на крону дерева и закричал: – Фраги иди к нам, хватит прятаться! Ты отправляешься с Витязем!

Раздался шелест раздвигаемых веток и сверху упал… цветок в горшке. Та самая «Драцена Фрагранс»! Витя едва успел словить его.

– Что ты будешь делать! Опять в цветок обернулась! Засмущалась, дурёха!– пояснил Кот причину драконьей метаморфозы. – Тогда это надолго! Ну ничего! – подмигнул он Вите, – Зато меньше суеты с ней. А так она тоже хорошо светится!

Витя осмотрел упавший с дуба цветок-дракон и согласился с Котом. Цветок и впрямь весь так и лучился живым тёплым светом. Светом так необходимым ему в тёмном дупле чудесного гигантского дерева. И он, конечно же, решил взять с собой это застенчивое существо.

Итак, в красивых богатырских доспехах, без меча, но с цветком в горшке (Витёк ещё мысленно усмехнулся с самоиронией, мол, как и положено истинному ботанику) Зяблик, а для местных Витязь, взобравшись на дерево, предварительно заглянул в дупло для рекогносцировки. Разглядев вокруг крепкой с виду сердцевины дуба дыру, отдалённо напоминавшую винтовую лестницу, он обернулся к Коту.

– Я ненадолго! – больше успокаивая себя, чем информируя Кота, сказал Витя и выставив перед собой горшок со светящимся драконом-растением, влез внутрь дупла.

Могучее древо вздрогнуло как от щекотки и вновь погрузилось в свою вековечную дрёму.

– Эх, говорила мне мамочка, не лазай по деревьям! – донеслось до чутких ушей Кота из тьмы дупла. – А тут душновато!

Кот улыбнулся глянув на дупло, проводил взглядом отдалявшийся от острова струг со Старче и свернувшись клубком на суку, стал изо всех сил помогать помогать дубу. В смысле тоже задремал. Он потратил много сил на то, чтобы всё это организовать и теперь мог себе позволить немного отдохнуть.

Витязь осторожно спускался внутри ствола необыкновенного древа по винтовому узкому проходу, освещая себе путь не менее необыкновенным цветком-драконом. Рассматривая по пути структуру древесных волокон, он на глазок выяснял их пористость, насыщенность соками и подмечал кучу других интересных ему факторов для выяснения причин болезни этого богатырского организма. Вскоре узкий проход в стволе стал шире, а винтовой тоннель менее крутым, растягиваясь по диаметру своеобразной сприрали. Но всё равно спускаться было не легче, потому как стали всё чаще попадаться переплетения корней, сквозь которые приходилось перелезать и протискиваться. Витязь пыхтел, сопел, выбивался изо всех сил, но не останавливался, надеясь поскорее добраться до корней, осмотреть гидро-почвенную среду в которых они находятся и поскорее вернуться наверх. Ещё несколько ярусов вниз и Зяблик, одолев очередное переплетение корней, похожеее на клубок застывших в экстазе питонов, наконец почувствовал под ногами мягкую почву. Вот он и добрался-таки до корней великого дерева!

Теперь за дело!

Поставив горшок с Драценой повыше на изогнутый корень, чтобы освещался максимально большой участок пространства, Витя принялся изучать вегетативную систему и экосистему окружающей среды.

В виду отсутствия необходимых материалов и инструментов Вите пришлось положиться исключительно на свой небольшой опыт, знания и… чутьё. Он мял в пальцах почву, взятую с верхних ярусов корней, да той что под ногами, да в разных местах, нюхал её образцы, внимательно разглядывал, даже пробовал на зубок. Чернозём с виду был богат минералами и другими питательными веществами, в меру увлажнён. В такой, как говорится: «палку воткни – зацветёт». Сами корни, среди которых юркой птичкой сновал Зяблик переставляя свой необыкновенный «фонарь», были тоже в меру увлажнены и покрыты землёй. Их древесина была эластична. Запаха гнили не чувствовалось. Никаких следов паразитов, вредителей, ничего необычного, Витя не обнаружил.

Дубу с такой корневой системой только цвести и пахнуть, вон какие корни приличные и раскинулись в стороны на десятки если не на сотни метров, недоумевая о причинах древесной хвори, подумал Витя, а дуб, непонятно отчего, всё чахнет и чахнет. Надо будет ещё ветви на предмет болезни или вредителей осмотреть.

Витя собрался уже возвращаться назад, как его внимание привлекли блики среди корней.

Это ещё что за «напасть»?! Может кристаллы-самоцветы… тьфу, то есть, драгоценные камни?! Или золотая жила?! Это надо проверить!

Схватив в охапку излучающий свет цветок, Витя в предвкушении сюрприза пополз на таинственные блики. А вдруг это вообще древний клад!

Одолев переплетение корней и землянные завалы между ними, Витя перелез через последнее препятствие и… в страхе попятился назад. Ещё бы он не попятился! На такой глубине, да в чужом мире, внезапно наткнуться на человеческий труп. И хотя, судя по состоянию трупа – впавшие щёки с редкой бородёнкой, обтянутый пожелтевшей кожей голый череп, тонкие пальцы торчавшие из рукавов длинной рубахи и отсутствие на теле хоть каких-то ран, – было понятно, что человек умер своей смертью, и его тело пробыло здесь уже довольно долго, превратившись практически в мумию, Вите всё равно было не по себе. Он даже не обратил внимания на лежавшие возле тела старинные гусли, хотя вряд ли они могли быть показателем давности их почившего хозяина в этом краю чудес. Зато Витя обнаружил источник мерцания. В свете его чудо-растения на груди мёртвого старикана переливался разноцветными бликами висевший на серебрянной цепи золотой медальон в виде солнца, инкрустированный тремя огранёными кристаллами.

Вот это красотишша!

Пересилив отвращение и решив, что такое украшение мертвецу не к лицу, Витя приблизился к человеческому телу и, поставив Драцену на землю, протянул руку к медальону, чтобы лучше его рассмотреть. Но только он взялся за амулет, как труп потянулся и схватил его цепкой рукой за запястье!

Потеряв голову от обуявшего его ужаса, Витя громко завопил и отпрыгнул в сторону, попытавшись вырваться, но у него ничего не вышло – рука мертвеца (да простит меня дотошный читатель за тавтологию) намертво вцепилась в обмертвевшего от страха «расхитителя гробниц». Единственное, что добился Витя, так это сбил ногой горшок с обращённым драконом.

Что тут началось! К Витиным воплям, присоединилось злобное шипение обернувшейся в своё истинное состояние Фраги, которая проворной ящеркой носилась по корням вокруг Вити и того, второго, освещая их своеобразнаый «армрестлинг» с разных ракурсов, отчего её спутнику становилось ещё страшнее. Витя, всё ещё надеясь вырваться, дёргался из стороны в сторону. Оживший труп кряхтел и кашлял. Со стороны всё это выглядело довольно комично, но Витя, как непосредственный участник происшествия, от такого «веселья» уже готов был упасть в обморок.

И тут «труп» заговорил:

– Да уймись же ты: не визжи, не вой! – произнёс глубоким басом «оживший» старик. – Не мертвяк я, человек живой!

Уже понимая, что ему не вырваться, Витя, услышав «загробный» голос совсем обмяк, упал кулем на колени перед иссушенным временем незнакомцем и зажмурил глаза.

Прекратившая к этому времени носится драконьиха, остановилась рядом с поникшим Витей и хищно зашипела на сурового старика. Изо рта юного дракона показались языки пламени – вот-вот опалит напугавшую Витю «мумию». Однако старик вовсе не испугался дракона.

– Ишь, дракон с тобой, да почти ручной! – оскалился в улыбке дед. – Это хорошо, коль с тобой сей луч. Ибо светлые драконы – есть, Дети РА, что живут по его Кону.

Услышав о чём говорит «мумия», Витя приоткрыл один глаз и увидел как старик бесстрашно протянул руку и погладил фыркавшего дракончика. Светившаяся изнутри Фраги – помесь плащеносной ящерицы и игуаны, только ещё и с перепончатыми крылышками – для проформы недовольно пошипела, а потом заурчала как тот котёнок и стала ластиться к старику.

Драконьиха признала незнакомца и Витя, осознав что «оживший мертвец» вроде как видимой опасности не представляет, немного успокоился, хотя укол ревности к мрачному старику почувствовал – всё-таки этому дракончику было поручено его сопровождать, а не ласкаться с непонятными «мумиями».

– А ты кто таков, чьих корней? – поглаживая Фраги, строго уставился на Витю старик. – Облачён, погляжу, в одежды знатные, в доспехи ратные. Да и лик твой светел, знать по кону живёшь на белом свете. Из князей али как?

– Я э-э… Витязь! Юный натуралист! – ответил Витя, запинаясь перед проницательным взглядом старца. – Я по просьбе Кота… э-эм, спустился взглянуть на корневую систему величественного дуба вместе с освещавшей мне путь Фраги и вот, наткнулись на вас.

– Слыхал я про учёного Кота, тот ещё хвостатый прохвост, – затряс в беззвучном смехе редкой бородкой старик. – Значит это твой дракон освободил меня от оков многолетнего сна?

– Возможно! – не был так уверен Витя, ему показалось, что в первую очередь дедуля «вернулся к жизни» сразу после того, как он ухватился за медальон.

– Верно он, твой дракон! – с нежностью посмотрел старец на Фраги, развалившуюся у его ног светящимся брюхом кверху, ну точно кошка, а не дракон. – Дракона тепло животворящее, изгнало из меня могильное оцепенение, сбросило с глаз пелену тёмную, вновь влило силушку в персты, длани и чресла.

Да уж, неплохо влило, подумал Витя, поглаживая затёкшее и теперь ноющее запястье, то самое, которое попало в стремительный захват старца.

– А вы, простите, как здесь оказались? – осмелился Витязь спросить у старца.

– Что значит «оказался»! – посуровев лицом ответил старик. – Я был и есть хранитель Древа рода, его корней тянущихся в века. Я волхв Доброслав.

Старец поднял с земли гусли, положил их себе на колени и провёл худыми и длинными пальцами по струнам. Полилась чудесная музыка. Этно-фольклор, определил Витя жанр исполнения. Слушая мелодию, затаив дыхание, он вдруг увидел как тёмное подземелье с окружающими их изгибающимися корнями исчезло, а его взгляду представилась излучина голубой реки, на крутом берегу которой стояли люди в нарядных старинных одеждах и воздев руки к небу, пели под эту самую музыку гимны солнцу.

– Вот значит как-то так! – внезапно прервал своё чудесное исполнение старец Доброслав, вернув Витю в «под землю».

Старец изучающе посмотрел на Витю.

– Дак чего ты там поглядеть хотел, средь корней Древа великого? – грозно спросил он Витю вновь, вспомнив, что тот ничего толком о себе-то и не поведал и видимо, в чём-то заподозрив его. Тем паче, что он был наслышан об авантюристе Коте, и знал, что с его посыльными надо держать ухо востро.

От тона его голоса, расслабивашаяся Фраги кувыркнулась через голову и вновь обернулась цветком. Не любила дракониха резких окриков, нервно их воспринимала.

– Экая бестия! – чуть скривил в улыбке губы старец и вновь обратил свой взор на Витязя. – Ну, так что поведаешь?

Витя уже немного освоился и даже не стал переживать, что Фраги обернулась цветком. Поэтому ответил волхву спокойно и обстоятельно.

– Я юннат. Если точнее, я наблюдаю и изучаю флору во всех её проявлениях. Почему и был наглым образом похищен Котом и его командой, а после им же и уговорён спуститься сюда, чтобы выяснить отчего это могучее древо в депрессию впало, то бишь отчего захворал Дуб. У него листва средь лета ясного пожелетела и опадает, кора неестественно почернела. Я решил проверить его корневую систему: какова почва, чем питается дерево, имеются ли вредители или паразиты в вегетативной системе. И вот я здесь.

– И чего? Осмотрел? Выяснил?

– Вроде всё проверил, всё в норме. Теперь ума не приложу, что за хворь с древом, – почесал Витя лоб, сдвинув шишак на затылок. – Думаю ещё под корой проверить, на наличие вредителей, хотя кора целая, не изъедена.

Теперь Витя почесал затылок, сдвинув шлем на лоб.

– Эх вы! Темнота! Головы дубовые! – грустно улыбнулся старый волхв. – Какие вредители? Какие паразиты? Древо-то непростое – древо родовое. Его особая хворь охватила! Ладно, Кот, пускай и учёная, да животина, он в этом ничего не понимает, но ты-то ЧЕ-ЛО-ВЕ-ЧЕ, как и я СВА-РО-ЖИЧ и должен был понять в чём хворь древа жизни. В чём беда его, да и наша беда в чём! Ну-ка подумай!

Подумал Витязь и так, и эдак, ещё раз подумал, то что надумал вновь передумал, но так ничего и не выдумал, и не придумал.

– Прошу прощения, но я так и не понял в чём дело! – пожал плечами Витя. – Может ещё раз, более тщательно почву изучить?

– Эх, Витязь, голова бедовая, – постучал Доброслав по Витиному шлему костяшками пальцев. – Вот тебе подсказка! – старец положил руки на гусли и заиграл другую мелодию.

С первыми звуками музыки Витя оказался у плетня огораживающего небольшую избушку и огород. Посреди огорода высилась огромная репа, а вокруг её ходил, поглаживая бороду, бодренький старичок. Вот он плюнул на руки и взявшись за листья репы, принялся её тянуть из земли, но сколько не тужился, так у него ничего и не вышло.

Витя улыбнулся, вспомнив детскую сказочку. И в чём, интересно, здесь подсказка. Те же проблемы с репкой? Да нет! Вроде овощ выглядет здоровым. Вон какой репа вымахала. Старик сам не в силах его вытянуть из земли.

Старик крутившийся возле репки, тем временем позвал старуху. Взялись они оба за репку и стали тянуть вместе. И опять ничего у них не вышло. Старик отправил старуху за внучкой. Втроём стали тянуть. Ни в какую! Позвал собаку. Тоже нет! Кошка пришла на помощь! Напряглись! Ничего подобного! Репка даже не шелохнулась!

– Ну что скажешь, Витязь? – услышал Витя голос старого волхва, потчившего его такими простенькими сказочками.

– Сейчас они мышку позовут и вытянут репку! – утветил, уверенный в своей правоте Витя, он знал эту сказку едва ли не с самого рождения.

– Однако, давай вместе взглянем на это чудо, – шепнул старец.

И тут появилась мышка. Теперь все были в сборе. Старик взялся за репку, бабку за дедку, внучка за бабку, собака за внучку, кошка за псину, мышка уцепилась лапками за кошачий хвост, и все стали дружно тянут. Тянули, тянули, да так и не вытянули!

Мелодия смолкла и всё вкоруг опять погрузилось в мглу, освещаемую теплым светом Драцены Фрагранс.

– Ну и что промолвишь, Витязь? – внимательно посмотрел на Зяблика волхв, в надежде что тот ответит правильно.

– Вы, видно, намеренно так подстроили, что они даже с мышкой не вытащили эту репку, – догадался Витя, что старец играл на своих гуслях не совсем честно, фальшивил, так сказать, местами.

– Отнюдь, – не стал сердиться на него Доброслав, он всё же был добрым волхвом. – Ты не уловил глубину этой притчи, потому что тебя некому было научить. Так что давай устраним этот пробел в твоих знаниях сокровенного вместе, – старик отложил гусли и нагнулся к Вите. – Скаже мне что такое репка?

– М-м, репа – это холодостойкое однолетнее или двулетнее[битая ссылка] травянистоерастение, покрытосеменное, двудольное, вид рода[битая ссылка] капустасемейства[битая ссылка] капустные или[битая ссылка] крестоцветные, его кормовые сорта ещё называют турнепсом, – немного подумав, выпалил как на экзамене Витя всё что знал про эту злосчастную репу, далась же она старому волхву.

Выпалил и… рассмешил старца.

– Хе-хе-хе! – ехидно засмеялся волхв. – Турнепс! Развеселил старика, потешил!

Витя растерянно посмотрел на загадачного собеседника. Что тот, в самом деле, от него добивается!

– Это ведь притча, сынок! – взял себя в руки старик и вновь со светлой печалью посмотрел на Витю. – А репка – это образ некоего объединяющего начала, жизни, судьбы единого рода, семьи, народа. И вот чтобы её, эту судьбу осилить, одолеть, то бишь вытянуть, в притче подразумевается, что надо браться дружно, всем миром, всем родом.

– Так это и дураку понятно! – воскликнул Витя, но старец строго зыркнул на него и тот поспешил виновато замолкнуть.

– Дураку-то понятно, а вот тебе, как погляжу, нет ещё! – старец погладил бородку в раздумье. – Всё дело в том, что из притчи вырваны два важнейших члена семьи. Мать и отец! Вот почему им никогда не вытянуть свою «репку». Ибо старый дед в притче символизирует собой мудрость предков; старуха – соблюдение и почитание традиций и обычаев рода; отец – защиту рода; мать – ласку и заботу; внучка, или дочка – будущее рода, которая пойдёт по стопам предков; собака – охрану дома; кошка – благополучие и защиту от тёмных сил; и даже, казалось бы вредная мышка, символизирует достаток в доме, ибо мыши водятся там, где есть чем полакомиться. Вот тебе и простенькая сказочка!

Для Вити это было приятное открытие! Он и не подозревал, что в такой «простой сказочке» сокрыт такой смысл! А волхв-то и впрямь мудрец!

– И насчёт дурака, я тебе так промолвлю, – добавил старец, по-отечески глядя на ошарашенного открывшимся знанием Витязя. – У нас так называют любознательного человека, который может видеть и рассматривать любой образ, любую загвоздку или любое событие с разных сторон, избирая единственно верный путь его решения или использования. В ваших же мирах всё искажено. Перевёрнуто с ног на голову. Вот, скажи, как ты понимаешь такие слова как: бить баклуши, толочь воду в ступе или вилами по воде писать?

Волхв уставился на Витю. Не видя никакого подвоха Витя ответил точно так как ему когда-то объяснили:

– Бить баклуши – это нарубать заготовки для ложек, то есть делать самую простую работу или бездельничать. Толочь воду в ступе – заниматься ненужным делом, от которого нет никакого толка, то есть бессмысленно тратить время. Вилами по воде писано – это типа неизвестно когда будет.

– Что будет? – мрачно поинтересовался старец.

– Ну-у, – протянул Витя. – Что угодно.

– Кому угодно? – не отставал старец.

– Не знаю, – совсем растерялся Зяблик. – Наверное, тому кто спрашивает.

Волхв в мрачном раздумье свёл кустистые брови на переносице.

– Эво как вам головы задурили! – наконец посетовал он. – Только ты знай, Витязь, всё не так. Раньше и у вас эти дела считались одними из самых нужных и почётных. Этим могли заниматься только добрые волхвы, колдуны и ведуны. Когда рождался ребёнок в роду, ведун рода шёл в лес и искал то древо, чья сила была родственна новорождённому. С молитвой к духам леса он срубал это древо и из него уже бил баклуши, то есть нарезал заготовки для ребёнка, из которых потом его отец вырезал малышу утварь, игрушки и ещё много каких вещей, сопровождавших ребёнка в жизни. Воду в ступе толкли волхвы, приговаривая молитвы и заговоры от хвори, отчего вода становилась лечебной, живой. И на воде же другие колдуны писали трезубцами священные руны, заговаривая так воду. Прошло время. Забылись древние ремёсла. А кто-то сделал так, чтобы даже память о них не просто исчезла, но исказилась в народе. Но даже это не могло подточить корни Древа рода. То что народ многие века жил в неведении, было ещё не такой уж большой бедой. Всё равно в них жила родовая память, в них текла кровь их славных предков. Люд жил по кону сам не зная того. Нынче же вершки все вырваны и неправильно трактованы, а корешки затоптаны – люди отвернулись от света истины. Теперь ты понял?

Теперь Витя если не всё, то кое-что понял.

Он вспомнил свою, как ему казалось серую, но простую и честную жизнь. Он вспомнил «бьющую фонтаном» жизнь других людей, вхрослых и детей, знакомых и не знакомых: что они вытворяли, какие поступки совершали. Вспомнил о пропивавших здоровье, совесть и человеческий облик ребятах с городских окраин и их ему стало искренне жалко. А ещё ему стало стыдно за своих современников, за то что стало с их некогда добронравным народом.

– Я всё понял, мудрый волхв Доброслав, – сдавленно прошептал Витязь. – Я всё понял! Но неужели ничего нельзя сделать?! Неужели Древу рода суждено погибнуть?!

Волхв наморщил лоб, размышляя говорить или не говорить. Вроде Витязь, хоть и юн совсем, однако светел и ликом и душой. Не испорченный неправедной жизнью. Пусть плотью он не богатырь, но зиждется в нём искра духа.

Может и в самом деле он тот, про кого говорят древние пророчества. Может ему будет по силам справиться с недугом Древа. Поддержать в Дубе рода жизнь до возвращения людской памяти к корням. Однако опасно рисковать чистой жизнью. Но если это будет его выбор…

– Есть способ поддержать у Дуба жизнь, но это испытание опасно, – наконец заговорил волхв. Он взял гусли и заиграл на них напевая. – Есть в Междумирье множества миров, гора златая с шапкой белоснежной. Алтырь-гора – сакральный камнь миров. Он триедин меж дольними и горними мирами. Он двуедин – и мал он, и велик, и легок и тяжел. И он един ибо в нем отражены другие миры. Он прост как истина и он непознаваем. Он изначальный камень. Из Алтырь-горы берут священной Ра-реки истоки цветных вод. Коль ты готов отправиться туда и принести воды священной к Дубу. Его напоим мы, до следующей «весны», когда цвести зачнётся правда средь народа.

В принципе ничего сверхъестественного, подумал Витя, что ещё надо волшебному Древу, как не волшебной воды. Сходить в Междумирье за такой «живой» водой ему вполне по силам. Он и так уже далеко забрался, чтобы отступать.

– Я уже и так далеко и глубоко зашёл, – сказал Витя. – Думаю, что и за необыкновенной водой к Алтырь-горе смогу сходить. Надеюсь это недалеко?

– Ты Витязь с ответом не поспешай, – продолжил говорить нараспев волхв. – Выслушай, взвесь всё, потом уже решай. Чтобы добраться до Алтырь-горы, силой медвежьей надо владеть, и оком орлинным, крылом соколинным, волчьим клыком, да рысьим когтём, юркостью угря, коварством лисы, змеиным спокойствием и злостью осы, и сердце бесстрашное человечье, должен иметь в груди своей тот, кто во врата Междумирья пойдёт.

Витя озадаченно подумал, что у него из всего перечисленного в наличие только человеческое сердце, доброе сердце отзывчивого юнната, и то, не сказать чтобы такое уж бесстрашное, хотя уже, конечно не такое как раньше, далеко не такое.

– Ибо там перекрест, там слышна поступь солнца, шептание звёзд и ворчание лун, – продолжал повестовать о таинственном Междумирье волхв. – Там всё по иному: хороводят созвездья, болтливы туманности, тяжелы облака. Там месяц рогатый, бодлив аки бык, пасётся в зарных луговинах. Младым там бывал, но так и не привык, я и вряд ли узнал половину. Как корни там тесно переплетены, и свет, и полумрак, и мгла. Пути там проложены и озарены, в том Сварга крылом помогла, – Доброслав коснулся в последний раз струны и пристально поглядел на Витязя.

– Вот это только «вершки», – добавил волхв, пытаясь разгадать, что же на душе у Вити. – Теперь ты понимаешь, что твой поход сюда был благоухающими «цветочками», – старец кивнул на Драцену, – и если ты всё же порешишь отправиться в Междумирье, тебя там будет ожидать много такого, о чём даже я не имею понятия. То, чего никто в других мирах, и в дольних и в горних, никогда не видел. И это может стать твоим последним путешествием, – старец вздохнул, по лихорадочно блестевшим глазам Витязя, он догадался, что тот не смог пересилить страх перед смертельной неизвестностью, – Подумай и скажи своё решение!

А что тут думать! И половины того, о чём вскользь упомянул волхв в своей речи, хватило бы чтобы сойти с ума! Поэтому тут и думать нечего.

– Я согласен! – выдохнул Витя. И плевать что у него не орлинный взгляд и нет медвежьей силушки! Он должен был увидеть тот безумно-безумно-безумно-чудный мир, вернее расчудесное Междумирье! И пусть это будет стоить ему жизни, но он постарается добраться до легендарной Алтырь-горы и набрать воды из семицветной Ра-реки.