Текст книги "Юннат и Древо Мира"

– Ась?! – переспросил старый волхв, почудилось али паренёк и впрямь ответил согласием.

– Я, говорю, готов туда отправится! – твёрдо произнёс Витя, сильнее натянув шишак на голову, чтобы не скатился ненароком.

– Ты хорошо всё взвесил!

– Взвесил! Всё взвесил! – успокоил Витя старца, ему просто нетерпелось отправиться в очередное путешествие на благо целого мира, или даже двух (а может и того больше) миров.

– Добре! Лепотно слышать! – расчувствовался Доброслав, едва не пустив слезу. – Я буду за тебя к Ра молу возносить.

– Как вам будет угодно, уважаемый Доброслав, – поблагодарил Витя старца, пытаясь ненавязчиво дать тому понять, что время не стоит на месте и пора бы ему уже отправляться в путь. – Однако Древо рода в беде и надо спешить за живой водой. Подскажите куда идти, да я отправлюсь.

Витя поднялся и взял в руки цветок-дракона.

– А ты не торопи старика, – разгадал истинное нетерпение парня волхв. – Поспешишь… богов насмешишь, да себя погубишь. Вот что я тебе скажу. Как в Междумирье войдёшь, иди по белой тропинке и никуда не сворачивай. Ничего не бойся, даже если тебе покажется что-то страшное страшное. Если в твоё сердце страх не вползёт подколодным гадом, никто тебя не одолеет… окромя тёмных богов. Но им, богам не до тебя. У них своя Асса со светлыми идёт. Ты им неинтересен. А вот слуг и отпрысков тёмных богов – демонов и демониц – мороков и лихоманок не бойся, но остерегайся. Они как раз-таки для нашего брата первые безобразники. Середь них и Немея, и Глухея, и Дряхлея, и Мор, и Чёр, и Раздёр, и Храпуша, и Пухлея, и Трясея, и Зябуха, и Смутница, и Каркуша и… короче, много их там. Ну да с тобой светлый дракон, он поди отпугнет нечисть. Для тебя страшнее Мярва, Зурва и Герва. С ими вот совсем на якшайся. Да и окромя них там много всякого, потому не зевай, по сторонам не глазей. Постарайся никуда не сходить с тропинки. А когда тида-сюда обернёшься, да с водой вернёшься на то место с коего уходил, покличишь трижды «Слава Доброславу!», – Витя выразительно глянул на старца, тот перехватил взгляд и, поняв по своему, добавил: – Ты не смотри так, не я пароль подбирал. А только гляди там, громче кричи, тогда я тебя запущу. Всё понял?!

– Всё, дедушка! Всё понял! – устало вздохнул Витя, вполуха слушавший стариковские инструкции. – Всё до самого последнего слова!

Старик запустил руку за пазуху и вытащил небольшую берестянную фляжку-баклажку.

– Вот, чуть не запамятовал, – протянул он баклажку Вите. – Там-то ведёрку неоткуда взяться. А не то понёс бы в ладошках влагу живительную, – старик усмехнулся, – тока гляди не расплескай на обратном пути.

Баклажка из одной запазухи перекочевала в другую.

– Чего ещё? Вродь всё на сём?! – не припомнил больше ничего важного волхв.

– Вроде всё! – согласился с ним наш Витязь.

– Тогда в путь! – пылко провозгласил старец. – В добрый путь!

– В путь-дорогу чрез Междумирье, к Алтырь-горе, за живой водой Ра-реки! – на всякий случай торопливо добавил Витя, в надежде сэкономить время, чтобы, чего доброго старец не стал опять в качестве напоминания перечислять кто, куда, да за чем отправляется.

Волхв заиграл на гуслях. В стороне, среди корней, с началом чудесной мелодии, засветилась яркая искорка, которая с каждым щипком струны разгоралась всё ярче и ярче, словно портьерами раздвигая сумрак. В образовавшемся искристом проёме, пред Витязем предстал усыпанный звёздами бархатисто-фиолетовый небосвод – то самое Междумирье.

Витя бросил вопросительный взгляд на старца. Тот указал ему глазами на открывшийся проход, мол уже можно и затряс бродкой, дескать поторопись, мне тоже непросто его удерживать. Витя в обнимку с мерцавшим в полумраке цветком нетвёрдой походкой подошёл к проёму. Остановился в сомнении, но немного поколебавшись сделал шаг вперёд.

Один маленький шажок, опять один шаг… и он оказался в необыкновенном Междумирье!

Музыка смолкла и он остался один на один (если не считать Драцену) с неизведанным!

Витя первым делом огляделся, чтобы запомнить то место, куда он должен был вернуться. Этим местом оказался совершенно лысый холм, даже без намёка на растительность, покрытый небольшим слоем то ли вековой пыли, то ли сажи от сгоревших звёзд. Единственным исключением были три высоченные корабельные сосны, вымахавшие на самой верхушке холма, стоявшие друг от друга на небольшом удалении, между которыми Витя, кстати, и оказался. То бишь он оказался в самом центре вершины холма.

Место приметное, при возвращении трудно будет промахнуться, с удовлетворением отметил Зяблик, и осмотрелся теперь уже более основательно.

А посмотреть здесь было на что! Витязь даже рот открыл от удивления, когда «основательно» осмотрелся.

Это место было не просто не таким как другие миры. Оно было, мягко выражаясь, совершенно фантасмагоричным! Что творилось в небе, просто трудно представить не то чтобы передать: солнце, всё в темноватых пятнах, быстро проплывало наискосок по небосводу и слышался звук, похожий на стук каблуков; звёзды беспорядочно мерцали и в их мерцании слышалось бормотанье – словно тысячи хрустальных колокольчиков звенели – звёзды сплетничали о лунах; спесивые красавицы луны были выше сплетен, надувшись от важности они величаво плавали по небу; возвышенные созвездия водили над ними хороводы; туманности перекликались между собой, находясь на противоположных сторонах свода, и заставляя «хрустальным» фальцетом возмущаться звёзды, у которых не было таких сильных голосов, чтобы перекричать этих «болтунов». Несмотря на то, что солнце спешило вновь и вновь сделать очередной оборот, небо с его приходом совершенно не меняло своего цвета оставаясь всё таким же загадочно-тёмным. Может только северное сияние, хаотично возникавшее в разных уголках небосвода, на фоне солнца становилось чуток бледнее. Хвостатые детишки звёзд – беспокойные кометы – сновали по небесам туда и сюда, играли в салки, внося ещё большую сумятицу в творящийся на небесах восхитительный кавардак.

Витя опустил взгляд к земле, ну может не совсем к земле в обычном смысле этого слова, скажем обтекающе, к линии горизонта подстилающей поверхности. И здесь он увидел не меньше интересного и необыкновенного: холмистые возвышенности лунно-марсианского ландшафта, как прыщики на его юношеском лбу, сверкали в отблесках небесных светил; серебристые облака, скакавшие по холмам как огромные резиновые мячики; сердитые тёмные тучи курсировавшие местами по воле ветра, местами супротив его, ливмя лили дождями, которые рассеивались в воздухе не долетая до поверхности; прозрачные чащи буйноразросшихся лесов, в которых переплетались в замысловатом узоре свет и тени; разноцветные тропинки, протоптанные бродячими облаками, пёстрыми смерчиками и какими-то неведомыми существами, сверкали на склонах разноцветными полосками; тут и там между небесными объектами и земными огнями проскакивали ослепительные молнии разных оттенков.

Старый мудрый волхв не преувеличивал – общую картину легендарного Междумирья можно было назвать даже не просто фантасмагоричной, а местами и психоделичной!

Поражённый развернувшейся панорамой, долго стоял Витя на лысом холме средь трёх вполне обычных сосен, между верхушками которых нет-нет да и проскочит искра с сухим треском. Стоял он затаив дыхание, что чуть не задохнулся. Он даже не обратил внимание на Фраги, которая обернувшись драконом, взобралась с руки ему на плечо и тоже с интересом разглядывала новую и для неё окружающую почти нереальную реальность.

Но, сколько не стой, сколько не смотри по сторонам, а всё равно рано или поздно вспомнишь зачем здесь оказался. И для Витязя этот момент вскоре тоже настал.

– Ну что пошли за водой, Фраги?! – безбоязнено подмигнул он примостившейся на плече драконихе. – Нас ждёт незабываемое путешествие!

Кто бы сомневался, примерно в таком контексте фыркнула юная дракониха, в таком-то месте!

Витя ещё раз заприметил место, прочертив ногой в искрившейся пыли, крест на земле в качестве засечки и с хорошим настроением пошёл под гору. Спускался он спускался с холма и внезапно наткнулся на странную парочку, которая пред ним словно из-под земли появилась. Большой бородатый мужик в косоворотке и с шапкой набекрень, сидел на бревне. Напротив него, на этом же бревне восседал огромный медведь. Мужик и медведь держали по деревянному молоту, которыми изо всех сил, с ворчанием и рычанием, лупили по деревянной же наковальне. Однако искры от их ударов сыпались самые что ни есть настоящие. Они были так увлечены своим непонятным занятием, что даже не заметили подошедшего к ним Витязя.

Витя хотел было с ними поздороваться, но его смутил их сосредоточенный вид, да и медведь выглядел диковато, поэтому он решил не отвлекать парочку. Обойдя их стороной Витя последовал дальше и вышел к… трём соснам на холме.

Не понял! Это что шутка такая?!

Витя оглянулся назад, чтобы посмотреть на странную парочку, а их, как говорится и след простыл. В том смысле что, даже своих следов он не увидел за спиной. А увидел он свои следы вокруг одной из сосен, которые привели его к его же первой отметке.

Диво-дивное! Возможно даже наваждение!

Витя с подозрительным прищуром посмотрел на непростые сосенки и не тратя времени на размышления, почему всё так получилось, быстро зашагал под гору в другую сторону, стараясь не отклоняться от маршрута. Шагал он шагал и опять вышел на мужика и медведя. Только теперь странная парочка стоя друг перед другом, поочерёдно рубила стальными топорами стальной же чурбак. Вот только щепки от него летели деревянные. Догадался Витя, что это Междумирье видимо с ним забавляться вздумало, но всё равно не решился отвлекать он этих двоих от их занятия. Обошёл их по широкой дуге и… к соснам вернулся.

Да что же ты будешь делать! Эдак до скончания веков на холме можно будет проторчать, с горечью подумал Витя, переглянувшись с сидевшей на плече Фраги. Дракониха только плечами пожала, мол я тут ни при чём и как в такой ситуации действовать не имею ни малейшего представления.

Тогда Витя решил действовать так же хитро, как и эти три сосны.

Он пошёл под гору спиной вперёд, наблюдая за соснами и выдерживая свой курс так, чтобы они всегда оставались перед его взором. Идти вниз задом наперёд было неудобно, но Витя не сдавался. Шаг за шагом отдалялся он сосен, пока не оступился, споткнувшись об оказавшуюся под ногами репку и не упал в сваленный кучей знатный урожай корнеплодов.

Вскочив на ноги, он увидел как те же самые мужик и медведь, ворча, рыча и переругиваясь, делили эту кучу на вершки и корешки. Хорошо, что они были очень заняты, и не заметили незнакомца «покусившегося» на их добычу.

Витя схватил в охапку превратившуюся опять в цветок Фраги и бочком-бочком поспешил подальше отойти от этой уж чересчур странной парочки. И, естественно, оказался опять около трёх сосен.

Нет, это даже не наваждение! Это просто какая-то аномалия с плоским юмором!

Куда ни пойдёшь, всё на этих двоих нарываешься, а стоит их обойти, как обязательно к трём соснам выходишь.

Стоп! А может всё же не стесняться (обозвал так Витя свою опаску), да обратиться за помощью к мужику, пускай и с медведем. Нехай выведет его из – как бы это глупо не звучало – трёх сосен.

Витя в четвёртый раз стал удаляться от подозрительных деревьев и наткнулся… на кого бы вы думали? Ни за что не угадаете! На мужика и на медведя!

Только в этот раз он подошёл не в самое подходящее время, потому как медведь и мужик, опосля всех своих трудов, сидели друг напротив друга на чурбачках и попивали чаёк с блюдечек. Промежду ними стоял пузатый самовар, к которому они то и дело поочерёдно подставляли блюдца, подливая бодрящий напиток.

– Кха! Кха! – набравшись храбрости, кашлянул Витя, привлекая их внимание. – Здрасьте!

Мужик в это момент как раз потянулся за очередной порцией кипятка, поэтому первым на Витю оглянулся медведь.

– Здравствуй, коли не шутишь, – пробасил, растягивая слова, косолапый. – Хто таков? Откуда и куда путь держишь?

Витя, замирая от страха, под тяжёлым взглядом говорящего без малейшего акцента медведя, собрался ответить на поставленные матёрым зверем вопросы, но тут встрял мужик.

– Вот ты, Потапыч, завсегда так! – попенял он своему косолапому товарищу. – Кого не встретишь сразу: хто таков, откуда идёшь, да куда путь держишь. А я как тебя учил?

Медведь махнул на мужика лапой, мол не начинай.

– А сначала надо узнать зачем он к нам пристал, и к какому ремеслу приверженность имеет, – продолжил мужик поучать медведя. – Чего ему от нас надобно. А вдруг это лиходей морок или морочиха лихоманка обернулись Витязем, чтобы нас провести? Они-то на твои простые вопросы правильные ответы знают, а на мои себя-то и выдадут.

Витя обрадовался, услышав как мужик отозвался про демонов тёмных богов. Значит эти двое не из их созников, а это уже неплохо.

– Ну так чегось тебе надобно Витязь, ежели ты и впрямь Витязь? – обратился мужик, на всякий случай отставив блюдце на пенёк.

– Я и впрямь Витязь! Я не морок и не лихоманка! – честно ответил Зяблик.

– Позволь нам судить о том! – пробасил медведь.

– Как скажете! – не стал настаивать на своей «невиновности» Витя. – А просьба у меня к вам такая. Помогите, пожалуйста, от трёх сосен отделаться. Ухожу от них, ухожу, да всё время к ним прихожу. Просто наваждение какое-то. Сам понимаю, что это просто смешно, но это на самом деле так. Я даже задом пытался уйти. Ничего не получается.

Витя замолчал в ожидании одного из зол: либо засмеют, либо загрызут и разорвут. Мужик и медведь понимающе переглянулись.

– Вот что я тебе, Потапыч, и говорил, – воздел мужик указательный палец. – Никакой это не морок и не лихоманка. Те даже не знают про свойство наших сосенок, – мужик перевёл свой взгляд на Зяблика, – А к какому ремеслу приверженость имеешь?

– Я ещё в школе учусь, но в кружке всё больше по флоре специализируюсь.

– По какой-такой флоре? – прищурился мужик.

– Так по деревьям, по кустам, по травам, да по цветам, – поспешил пояснить Витя, увидев что и медведь подозрительно прищурил левый глаз. – Я юннат в кружке, в нашем Ботаническом саду!

– Что же! Похоже на правду! – произнёс мужик и кивнул на Драцену Фрагранс. – А цветок зачем с собой таскаешь?

– А это не цветок, – не стал юлить Витя пред странными собеседниками. – Это дракон. Вернее молодая самка дракона. Она обернулась цветком. Застенчивая!

– Ну, судя по свету, хороший дракон! – совсем не удивился медведь, видно знал кое-что о драконьих особенностях и странностях. – Падшие драконы, они как и падшие ангелы, свет не излучают, а поглощают. Значит и впрямь ты не тёмная лошадка!

Конечно не тёмная, и уж точно не лошадка.

– Да, я не плохой! – сказал Витя, чем и рассмешил их.

– А кто тебе сказал, что тёмные плохие! – перестав покатываться со смеху, заметил мужик. – Они такие же нужные как и светлые. А борьба промежду ними, есть суть движение вперёд, ибо движение есть жизнь. Просто у каждого своя правда. Даже у каждого бога своя, отдельная от других. Да ты небось не хуже меня про сё знаешь, просто ляпнул не подумав, иначе бы сюда не попал.

– Да, наверное так и есть, – согласился Витя.

– А Витязь-то выходит всамделишний, – вынес свой вердикт мужик и указал медведю на Зяблика. – Вот теперь задавай свои вопросы.

Медведь отхлебнул горячего чайку и вновь поинтересовался у Зяблика, кто он, откуда и куда.

– Я от волхва Доброслава, – поведал Витя свою историю, точнее её концовку, так сказать, не углубляясь в дебри. – Он меня сюда за водой Ра-реки отправил, чтобы священное Древо рода оросить.

– У-ах! – зевнул медведь, потеряв интерес к беседе. – Понятно! Хитрый волхв опять многоходовую игру устроил. Сам уже одряхлел, вот и подстроил всё, для того чтобы заманить чистую душу, дабы отправить её на верную погибель. Клык даю, окромя этого Витязя, там ещё уйма народу было задействовано, да не с одного мира. Доброслав на это дело мастер.

– Причём никто и не догадывается, что его используют втёмную. Думают сами с усами! – хмыкнув, поддержал медведя мужик.

Витя вспомнил учённого Кота и развеселился – всё-таки каким бы волшебным и ушлым не было существо, а человек, пусть и волхв, всё равно его в хитрости одолеет.

– Понятно, что для доброго дела старец пыжится, – продолжил развивать тему медведь. – Но всё равно так же нельзя. Думает Витязя нашёл, дак теперь пущай сам в нашем Междумирье ищет свою дорогу к сияющему источнику Ра-реки.

– Так оно! – тоже попенял заочно старцу мужик. – Здесь бы человеку из трёх сосен выпутаться. Да и даже выпутается, он скорее верную смерть здесь отыщет, чем источник живительный.

– Не, ну это ты уже загнул! – замотал бурой головой медведь, обращаясь к мужику. – Верную смерть он точно не найдёт. Она редко в Междумирье объявляется. Крайне редко!

Услышав, это Витя приободрился. Путь и впрямь не такой уж опасный!

– И то верно! – хлопнул себя по коленям мужик. – Верная смерть здесь редкая гостья! Зато вон сколько неверных смертей рыщет! Того и гляди не ты их, они тебя сами найдут!

Недолго Вите радоваться пришлось. Опять озадачили его собеседники. Да и, честно говоря, поднадоели своим философствованием.

– Я, конечно, прошу прощения, что перебиваю вас, – наконец вклинился Витя в разговор, пока мужик и медведь сёрбали из своих блюдец. – Возможно старец Доброслав и использовал втёмную, но мне всё же надо идти. Подскажите, пожалуйста, как в этих трёх соснах больше не блуждать?

Мужик переглянулся с медведем.

– Да говори уж, чего там, – проворчал медведь. – Видишь неймётся Витязю. Нехай идёт!

Мужик огляделся по сторонам, задержав взгляд на одной подозрительной тучке, скакавшей по холмам невдалеке, но ничего в ней предосудительного не заметив, открыл тайну.

– Это же Междумирье, – поделился мужик своим наблюдением. – И у него здесь для каждого припасено сокровенное. Выходит ты Витязь, частенько в пустом видишь полное, а в простом сложное. Да и с деревьями ты, видать слишком много времени проводишь, больше чем с людями. Вот это тебя и держит у тех пресловутых сосенок. А ты поступи иначе. Не блукай в трёх соснах, не беги от их, а иди к ним. Скажи себе, что ты точно знаешь куда идти. Уверь себя в этом и шагай себе на здоровье. Вот тогда ты перестанешь в них блуждать и удалишься от них прочь.

Что-то совет не больно вразумительный, подумал Витя, поглядывая то на медведя, то на мужика. Даже если он себя «уговорит», что он прав, всё равно идти к соснам это означает только одно – идти к соснам. Ему же надо в другую, и сейчас неважно в какую, сторону, лишь бы отвязаться от этих аномальных деревьев.

– И даже не сумлевайся! – пробасил медведь. – Иди смело! Или тебе помочь? За мной дело не станет.

Витя благоразумно отказался от медвежьей услуги и, попрощавшись (как он сам думал что опять ненадолго) со странной парочкой, зашагал в гору.

Подъём был довольно крут, да и Фраги в качестве цветка весила почему-то побольше, чем в своём истинном обличье. С Вити семь потов сошло, пока он поднимался наверх. Разозлившись на мужика с медведем, заставившим его взбираться в гору (прежде-то он всегда спускался хоть и оказывался на вершине), Витя, несмотря на желание сделать привал, продолжал карабкаться, чтобы поскорее встретится с соснами, а потом с этой парочкой, чтобы высказать им всё про их дурацкий совет. Он настолько увлёкся своим подъёмом, что не заметил как вышел… на белую, мерцавшую искрами тропинку. И только сделав по ней десяток шагов он остановился и оглянулся.

Лысый холм с тремя соснами на вершине оказался за спиной. Как это получилось Витя не мог себе объяснить, но чётко установил, что здесь всё не только красочно и фантасмагорично, но и не так, как выглядит или происходит на самом деле. Короче здесь надо держать ухо востро! Даже вдвойне «вострее»!

Как и предсказывал мудрый волхв он вышел-таки на свою заветную тропу, которая должна была, никуда не сворачивая, привести Витязя к истокам Ра-реки на Алтырь-камне. Теперь главное никуда не сворачивая, и лишний раз не глядя по сторонам, идти строго по ней.

Витя зашагал по белой сияющей тропинке.

Тропинка вилась среди холмов, в отличии от других разноцветных тропинок, не влезая на них. Краем глаза Витя всё же осматривался и видел боковым зрением холмы, на которых росло и находилось много чего чудесного: три тополя увитых плющем, музыкальный горох, издающий мелодичные звуки, цветущий папоротник, каменный истукан с бревном в глазу и много ещё всякой всячины.

В небесах шумели небесные тела, над землёй с чудесным ландшафтом проносились красочные ветра и дожди, по холмам скакали бесконечные тучки, смачивая своими сочными телами невиданную растительность.

Витязь маршировал по тропинке, стараясь не отвлекаться от своего пути и пытаясь сосредоточиться на цели своего похода.

Вскоре над его головой стали сгущаться перистые облака. В отбликах звёзд, солнца и лун белые пушистые облака выглядели волшебно. Витя загляделся на них, замедлив шаг. Облака же, красуясь перед зрителем стали превращаться в перья, перья в крылья, а крылья в больших невесомых птиц похожих на необыкновенных белых ворон.

Одна птица! Вторая птица! Третья! Четвёртая!

Витя стал считать волшебных белых ворон, которые всё появлялись и появлялись, кружа над его головой. Когда «ворон» уже набралось с полсотни, из одного облака-вороны выпало белое «яичко» и с ускорением полетело вниз. Витя едва спел отскочить, как в то место где он стоял мгновенье назад, упала огромная, с астраханский арбуз, градина.

Вот тебе и «яичко»!

Если бы оно попало в Витязя от того бы мокрого места не осталось. Хотя нет! Мокрое как раз бы только и осталось!

Но на этом, на удивленье молчаливая «воронья стая» останавливаться не стала. Громадные градины стали сыпаться сверху, так и норовя пришибить зазевавшегося прохожего. Витя прыгал из стороны в стороны, уворачиваясь от смертельных кусков льда, но плотность аномальных «осадков» белых ворон и, что немаловажно, их «кучность стрельбы», становились всё выше и выше.

Учуяв, что творится что-то неладное Фраги обернулась драконом и уразумев что к чему, и в чём собственно «неладность», принялась защищать своего подопечного, поливая жарким огненным дыханием летевшие сверху градины. От её жара градины таяли и испарялись, не долетая до своей цели. Обрадованный такой подмогой Витя, перестал скакать как кролик, а подняв изрыгающую пламя дракониху над головой, позволил себе немного отдышаться.

Прошло уже прилично времени, Фраги стала выдыхаться, а вороны даже не собирались прекращать свою бомбардировку. Неизвестную метеоаномалию кажется наоборот раззадорили эти двое выскочек, которые продолжали бессмысленное сопротивление.

Фраги сделала очередной выдох и из её глотки вылетело лишь небольшое облачко чёрного дыма. Юному дракончику нужно было восстановить силы. Пришла очередь Витиных скачек от видимо той самой скоропостижно нашедшей его «неверной смерти».

– Ложись! Не стой, ложись! – услышал он, издалека как ему показалось, знакомые голоса. – Ложись на землю! Падай! Падай! – приближались однозначно знакомые голоса, к продолжавшему уже не так браво как поначалу уворачиваться от смертельных градин Витязю.

– Да ложись ты, полоумный! – зарычал кто-то уже над его ухом и съездил тяжёлой лапой по этому самому уху.

Витя упал на тропинку не выпуская из рук выдохшуюся Фраги. Рядом с ним бухнулись в искрящуюся пыль ещё два тяжёлых тела.

– Тссс! Не вставай! – в немного рассеявшейся пыли, разглядел Витя приложившего палец к губам того самого мужика.

– Ещё раз дёрнешься и я сверну тебе шею! – торжественно пообещал лежавший с другого бока медведь, когда Витя повернул голову, чтобы рассмотреть кто ему так заехал по уху.

Выбившийся из сил Витязь не стал возмущаться. Он просто закрыл глаза, приготовился к своему захоронению под грудой гигантских градин и… даже не заметил как забылся в полудрёме.

– Вставай, соня! – растолкал его медведь, когда опасность миновала и «белых ворон» в мерцающем небе след «простыл».

Витя разлепил тяжёлые веки и увидел перед собой ухмыляющихся мужика и медведя. Стеснительная Фраги, как всегда в своём репертуаре, вновь обернувшись цветком, стояла в горшочке рядом.

– Гляньте-ка на Витязя! – язвительно ухмыляясь, сказал мужик. – Его тут от неверной смерти спасаешь, а он ещё умудряется сознание потерять. Молодец, ничего не скажешь!

– И главное, я ору ему – «ложись! ложись!» – весело проревел медведь. – А он прыгает как тот зайчик-попрыгайчик. Пришлось врезать несильно! – медведь рассёк лапой воздух, показывая как он «врезал» и участливо поинтересовался и Вити: – В ухе не звенит, нет?

На удивление в ухе у Зяблика не звенело, а даже он как-то отчётливее звуки различать стал. Но об этом он не стал говорить, только отрицательно покачал головой, мол, не извольте беспокоиться не звенит.

– А чего ты не упал-то когда мы тебе кричали? – пристал к Вите мужик.

– Так ведь прибило бы тогда! – ответил Витя.

– Вот чудак-человек! – усмехнулся мужик. – Да с чего бы тебя прибило?

– Так они вон как кучно в меня метили!

– Так вот и надо было лечь и лежать тихо!

– Зачем? – всё ещё не понимал Витя в чем здесь то «фишка».

– В том, что это Междумирье! – продолжил медведь за мужика. – Оно лежачего не бьёт!

– Усёк?! – спросил мужик.

– Не совсем? – честно признался Витя. – Я так и не понял, почему в стоящего град может попасть, а в лежащего, в которого проще попасть, градина попасть не может.

– Э-э, понятно! – сердито проворчал медведь. – Опять всё усложняешь!

– И впрямь! Даже странно как ты из трёхсосновой «чащи» с первого раза выбрался! – подивился мужик.

– Тебе же человеческим языком сказано было – в Междумирье чем сложнее чем проще, а чем проще тем сложнее, – ещё больше запутал медведь Витязя.

– Э-э, только не начинай опять размышлять над нашими словами, – поспешно выпалил мужик, увидев как Витя собирается начать чесать лоб. – В общем ничего не упрощай, если не хочешь сложностей!

Витя совсем растерялся. Так о чём ему вообще думать можно, а о чем нет?!

– А мы ждём, тебя ждём. Думаем когда ты опять из трёх сосен к нам выйдешь? – «плавно» перешёл на другую тему медведь. – А когда поняли, что ты их с первого разу одолел, смекнули, что не прост ты, ой не прост.

– Хотели тебя предупредить о том, о сём. Хватились, а тебя уже и в помине нет, – вслед за медведем перешёл на эту же тему и мужик.

– Начали следы твои искать, – добавил косолапый. – Насилу нашли, да по ним за тобой поспешили.

– Ага! Почти догнали тебя, а ты здесь оказывется уже вовсю белых ворон считаешь! – хохотнул мужичёк. – Ещё бы чуток и всему сказу конец.

– И не говори! – согласился со своим товарищем медведь. – Так огульно пускаться в путь по Междумирью, не каждый дурак рискнёт.

– А ты знаешь кто такие дураки? – спросил у Вити мужик, собираясь произвести на него впечатление.

– Знаю! – огорошил того Витязь. – Это бестрашные молодцы, которые могут пойти туда не зная куда, за тем не зная за чем, и которые видят проблему и её решение с нескольких сторон.

– Ну, в общем, да! – поморщился мужик. – Это тебя Доброслав просветил?

– Он!

– А знаешь что, чтобы выжить в Междумирье, нужно иметь медвежью силушку, – согнув лапу, напряг медведь мощный бицепс. – а ещё око орлинное, крыло соколинное, волчьи клыки…

– Рысьи когти, юркость угря, коварство лисы по моему, ещё змеинное спокойствие и кажись жало осы, – с трудом но припомнил сказанное волхвом Витя.

– Злость осы! – поправил озадаченный медведь, догадавшись что Доброслав раскрыл достаточно своих краплённых карт перед этим Витязем.

– Ах да! – отозвался Витязь и подытожил: – И сердце бесстрашное человечье, должен иметь в груди своей тот, кто во врата Междумирья войдёт.

Мужик и медведь обменялись понимающими взглядами. Этот щуплый Витязь был гораздо способней, чем они поначалу подумали. Даже жалко, что он найдёт здесь свою неверную, а может даже и верную смерть.

– Хм! Знаешь что, Потапыч, – обратился мужик к своему бурому товарищу. – А не прогуляться ли нам к Алтырь-горе, не поглядеть на тамошнюю красотишшу?!

– А что? Это интересная мысля! – подхватил идею медведь. – Ко мне такая всегда приходит опосля! Засиделись мы с тобой чего-то. Пора бы и косточки размять! Тока уговор – туда и братно!

Мужик с медведем перемигнулись.

– Слышь-ка, Витязь, – обратился мужик к Зяблику. – Мы тут с Потапычем собрались прогуляться до Алтырь-горы, не составишь нам компанию?

Витя даже и не мечтал о таком фарте.

– Если не шутите, я только с радостью! – оживился он.

– Вот это верно! – подмигнул и ему мужик. – Всегда надо стараться Радостичь.

– Что же, сочту за честь! – протянул медведь свою лапу Вите. – Яван! Яван Потапыч!

– Очень приятно! – с опаской пожал медвежью лапищу Витязь. – А я Витя…зь. Просто Витязь!

– А то мы не знаем! – улыбаясь так, что сквозь густые усы и бороду проглядывали белые зубы, протянул мозолистую ладонь мужик. – Иван! Иван Антович!

– Простите, Антович или Антонович? – задержал свою руку в рукопожатии Витя. – Извините, не расслышал!

– Иван Антович! – повторил мужик, дружелюбно улыбаясь.

– Очень, знаете ли, очень приятно! – вежливо сказал Витя своему новому знакомому и показал на светящийся цветок. – А это Фраги! Юный прелестный цветок-дракон!

– Да, видели мы сей цветочек в деле! – склонился над Драценой медведь. – Не пожелал бы я оказаться у такой «малышки» на пути.

От его слов цветок залучился изнутри красным светом: слышала всё, чертовка, засмущалась.

– Ну что, хлопцы в путь-дорожку?! – хлопнул мужика по плечу медведь. – Путь неблизкий, а на одном месте долго стоять рискованно. Междумирье не любит медлительных и ленивых. Айда!

– Айда! – хлопнул медведя мужик и колоритная троица, озаряемая цветком-драконом, пошла по белой тропинке вглубь Междумирья.

Путь-дорожка, как застенчивая девица, убегала вдаль среди холмов. Она вилась между тёмных холмов и блестящих скал, больше похожих на гигантские кристаллы и самоцветы, огибала озёрки-водовороты и тихие заболоченные омуты над которыми горели призрачные огни, скользила под гору в яркие овражки и выскакивала через туманные лога на необъятные просторы, раскинувшимися под незатихающими ни на мгновенье небесами. Вскоре она привела путников в места более богатые своеобразным растительным миром, представителей которого Витя, даром заядлый юннат, видел впервые.

Выйдя на обширную луговину мужик с медведем замедлили шаг, ожидая немного отставшего Витязя. Выбравшись из оврага Витя догнал своих попутчиков и подняв голову ахнул от увиденного великолепия: в шелковистых, отсвечивающих голубым огнём, травах стрекотало великое множество всяческих существ, кишевших на лугу вплоть до самого пойменного берега звёздной реки, воды которой ниспадали неслышным водопадом с самой близкой из лун.