Текст книги "Борьба за крепости и складывание системы обороны на Северо-Западе России в царствование Петра I"

Глава 4
Строительство укреплений Санкт-Петербурга и Кроншлота, реформирование системы обороны северо-западных рубежей

В Санкт-Петербургской крепости первым 16 мая 1703 г. был заложен бастион Петра I (Государев бастион), вторым (в тот же день) бастион Меншикова[290]290
  Журнал походов Петра I. Л. 75.


[Закрыть]. Всего же новая крепость имела шесть бастионов – помимо двух названных еще бастионы Нарышкина, Трубецкого, Зотова и Головкина[291]291
  Здесь можно отметить, что на шведских планах Петербурга 17061708 гг. указаны несколько иные названия бастионов: Царский, Шереметев, Трубецкой, Патриарший, Головкин и Александровский: Базарова Т. А. Планы Петровского Петербурга. С. 59, 65. Названия «Патриарший» и «Александровский» являются просто несколько переделанными названиями «Зотов» и «Меншиков», а с чем связано изменение названия «Нарышкин» на «Шереметев», сказать трудно. В русских источниках бастион Шереметева никогда не упоминался.


[Закрыть]. Бастионы соединялись куртинами. В 1704 г. приступили к сооружению дополнительного укрепления – равелина[292]292
  Архив СПб ИИ РАН. Ф. 83. Оп. 1. Д. 337. Л. 1.


[Закрыть]. Внутри крепости был прорыт канал, устроенный, по мнению Г. И. Тимченко-Рубана, для облегчения выгрузки внутри крепости строительных материалов[293]293
  Тимченко-Рубан Г.И. Первые годы Петербурга. С. 93.


[Закрыть].

Выбор шестиугольного плана деревоземляной крепости был обусловлен естественными очертаниями Заячьего острова. К примеру, крепостная ограда с четырьмя или даже пятью бастионами сократила бы площадь застройки, оставив для противника достаточно много свободного места вдоль береговых границ острова, и он мог бы в так называемых «мертвых зонах» перед шпицами бастионов почти безнаказанно вести осадные работы. Больше шести бастионов тоже нельзя было включить в ограду, т. к. это привело бы к тесноте в расположении крепостных верков и ослабило бы действенность фланкирующего огня гарнизонной артиллерии. На оставшихся свободными участках (на западе и на востоке острова) было решено построить равелины[294]294
  Степанов С.Д. Санкт-Петербургская Петропавловская крепость. История проектирования и строительства. СПб., 2000. С. 37.


[Закрыть]. Кроме того, брауншвейгский резидент Ф.-Х. Вебер позже отмечал, что в 1704 г. были пристроены кронверк и несколько редутов, вскоре срытые[295]295
  Вебер Ф.-Х. Преображенная Россия // БеспятыхЮ. Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. С. 104.


[Закрыть]. Однако следует иметь в виду, что этот дипломат находился в Санкт-Петербурге уже во втором десятилетии XVIII в. и мог опираться лишь на чьи-то рассказы, поэтому к данной информации надо относиться очень осторожно.

Следует отметить, что еще до начала строительства были предприняты значительные работы по искусственному увеличению острова, т. к. для возведения крепости более мощной, чем Ниеншанц, он был мал и недостаточно широк. Поэтому возведению бастионов и куртин предшествовало увеличение площади острова примерно на 4000 кв. сажен (16 000 кв. м), главным образом со стороны Невы[296]296
  Бутми В. А. Начало строительства Петропавловской крепости // Научные сообщения Государственной инспекции по охране памятников. Л., 1959. С. 5–6.


[Закрыть]. Ф.-Х. Вебер также отмечал, что остров был несколько поднят и увеличен[297]297
  Вебер Ф.-Х. Преображенная Россия. С. 104.


[Закрыть].

Автор плана деревоземляной крепости неизвестен. Один из проектных планов был составлен саксонским инженером В. А. Кирштенштейном, но его планы, скорее всего, использовали уже при строительстве каменной крепости в 1706 г. Автором проекта деревоземляной крепости, возможно, стал другой иностранный (французский) инженер на российской службе – Жозеф Гаспар Ламбер де Герэн[298]298
  Степанов С.Д. Санкт-Петербургская Петропавловская крепость. С. 39.


[Закрыть]. При этом следует отметить, что В. А. Кирштенштейн до своей кончины в 1705 г. являлся непосредственным исполнителем работ[299]299
  Среди материалов Походной канцелярии А.Д. Меншикова сохранилось донесение саксонца губернатору, в котором он сообщил о составлении проектных чертежей равелинов и кавальера, а также спрашивал, каким образом ему следует поступать: Архив СПб ИИ РАН. Ф. 83. Оп. 1. Д. 285. Л. 1.


[Закрыть]. Несомненно и то, что все планы, а также ход строительных работ согласовывались с самим Петром I, которого можно считать своеобразным «соавтором и редактором» проектного плана крепости.

Здесь хотелось бы обратить внимание на отсутствие в России голландских инженеров. Дело в том, что возведение земляных укреплений – это в первую очередь голландский принцип, появившийся в период войны за независимость Нидерландов, когда не было возможности строить каменные долговременные укрепления, и они максимально быстро возводили земляные. Безусловно, Петр I в ходе Великого посольства 1697–1698 гг. узнал об этом и два года спустя успешно использовал эти принципы. Выскажем предположение, что во время своего первого визита в Западную Европу царь просто не предполагал (да и не мог предположить), что ему придется очень скоро вплотную думать о фортификационных укреплениях. Идея войны против Швеции, как известно, оформилась уже после возвращения в Россию, а разгром под Нарвой совсем не входил в его планы.

И в Санкт-Петербурге, как и в Пскове, работали два инженера, представлявшие разные школы. Ламбер появился на российской службе в 1700 г., вместе с Л. Н Аллартом (Галлартом)[300]300
  ПБИМПВ. Т. 1. СПб., 1887. С. 837.


[Закрыть], которого саксонский курфюрст и польский король Август II командировал в Россию (по другим данным, приехал в страну в 1701 г.). Возможно, он был под Нарвой, но тогда избежал плена. А в 1701 г. инженер оказался в свите царя, который тогда готовился к поездке в Архангельск и походу к Нотебургу. Он руководил осадными работами и под Нотебургом осенью 1702 г., и под Ниеншанцем весной 1703 г.[301]301
  Данков М. Ю. Баловень фортуны. О загадочной судьбе Ламбера де Герэна // Петровское время в лицах – 2006. Труды государственного Эрмитажа XXXII. СПб., 2006. С. 113–122.


[Закрыть], поэтому не удивительно, что именно ему было поручено заниматься строительством деревоземляной крепости Санкт-Петербург, положившей начало столице Российской империи. В какой-то степени французский инженер-авантюрист оказался «в нужное время в нужном месте».

К слову, остается неясным, присутствовал ли царь при закладке крепости и основании города. В «Походном журнале» Петра I указано, что 15 мая (т. е. накануне закладки) он уехал в Лодейное поле. Некоторые исследователи считают, что такое серьезное событие, как закладка нового города, не могло произойти в его отсутствие, другие справедливо отмечают, что он мог успеть вернуться к этому времени. Где находился Петр I 16 мая, неизвестно, хотя есть источник, в котором указано, что закладка крепости производилась 16 мая 1703 г., но это сочинение было написано не в 1703 г., а позднее[302]302
  Подробнее см.: Кротов П. А. Основание Санкт-Петербурга. СПб., 2006.


[Закрыть]. По нашему мнению, этот вопрос не принципиален – 16 мая происходила всего лишь закладка одного из военных объектов страны (действительно, стратегически важного), осознание же того факта, что в тот день родилась новая столица империи, появилось значительно позднее.

Размещение крепости вблизи болотистой равнины позволило употреблять при возведении валов землю, считавшуюся наиболее пригодной для этой цели. Болотная земля давала большую осадку и, в отличие от сухой и песчаной земли, ложилась очень плотным слоем. Наружные склоны валов обычно одевались дерном. Укладка производилась дернинами, имевшими форму «как клин чем колет дрова». Эти «клинья» клали в лицевую поверхность вала «толстым краем наружу». Каждая дернина укреплялась к земле деревянной спицей. Нередко эскарпы обшивались тесом. Была ли сделана такая обшивка снаружи Петропавловской крепости, неизвестно. Но изнутри ее стены действительно были обшиты деревом[303]303
  Бутми В. А. Начало строительства Петропавловской крепости. С. 11.


[Закрыть].

Строительство крепости шло быстрыми темпами (несмотря на наводнение 10 августа 1703 г., причинившее немалый ущерб земляным валам[304]304
  Тимченко-Рубан Г.И. Первые годы Петербурга. С. 93.


[Закрыть]), и уже летом встал вопрос о снабжении крепости артиллерией. Так, 28 июля 1703 г. А. Д. Меншиков приказал коменданту Олонецкой верфи И.Я. Яковлеву «пушки медные, которые ныне на Олонце, прислать в Питербурх»[305]305
  РГА ВМФ. Ф. 223. Оп. 1. Д. 7. Л. 43.


[Закрыть]. А 8 августа 1703 г. последовало новое указание: «пушки и ядра и всякие припасы, которые в привозе с заводов будут, присылать сюда. как мочно немедленно»[306]306
  Там же. Л. 46.


[Закрыть]. Этот приказ А.Д. Меншиков повторил 10 августа 1703 г.[307]307
  Там же. Л. 48.


[Закрыть] Уже в середине сентября, по мнению Г. И. Тимченко-Рубана, постройка крепости была закончена, а на ее валах установлена артиллерия – 300 медных и чугунных пушек, взятых у шведов и с верков упраздненной новгородской крепости[308]308
  Тимченко-Рубан Г.И. Первые годы Петербурга. С. 53.


[Закрыть]. Эта цифра позже закрепилась в литературе[309]309
  Петербургские крепости // Военный сборник. 1903. № 5. С. 42.


[Закрыть]. Между тем автор здесь не ссылается на источник, а его утверждение вызывает ряд сомнений. Среди материалов фонда А. Д. Меншикова обнаружилась ведомость петербургской артиллерии от 17 ноября 1703 г. за подписью майора К. Гаксфорта[310]310
  Архив СПб ИИ РАН. Ф. 83. Оп. 1. Д. 3526. Л. 1-6


[Закрыть]. Судя по этой ведомости, в Петербурге находилось 246 пушек, причем преобладали чугунные пушки (46 медных и 200 чугунных), а также 11 мортир, 2 гаубицы и 10 дробовиков; всего 269 орудий.

Следующая ведомость артиллерии в Санкт-Петербурге относится к январю 1704 г. В этот момент в крепости находилось 234 орудия, в том числе 221 пушка (46 медных и 175 чугунных), 11 мортир и 2 гаубицы[311]311
  Архив ВИМАИВИВС. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1. Л. 104.


[Закрыть]. Однако ядра имелись лишь к 215 пушкам. Кроме того, к 6-фунтовым и 3-фунтовым пушкам снарядов было мало, и в случае нападения они вряд ли могли быть задействованы в полном объеме. Сравнив две таблицы, можно легко подсчитать, что в конце 1703 г. из Санкт-Петербурга увезли 11 пушек 12-фунтового калибра, 7 пушек 6-фунтового калибра и 4 3-фунтовых пушки. Но в целом Санкт-Петербургская крепость была очень хорошо обеспечена артиллерией.

В том же году крепость была усилена вспомогательными фортификационными укреплениями: кавальером (в бастионе Головкина), равелином (в восточной части острова) и кронверком (построен в 1705 г.). Кроме того, был наведен мост, соединивший Заячий остров с Березовым, где стали возникать первые городские постройки.

Кроме того, появились и первые постройки внутри крепости. 29 июня 1703 г. на Заячьем острове был заложен деревянный храм с колокольней в виде «остроконечной башни в голландском стиле» во имя святых апостолов Петра и Павла (именно эту дату некоторые исследователи считают днем основания города Санкт-Петербурга). Он был освящен 1 апреля 1704 г. новгородским митрополитом Иовом[312]312
  Походный журнал 1704 г. СПб., 1912. С. 18.


[Закрыть], а через полтора месяца (14 мая) в этой церкви состоялся первый благодарственный молебен, сопровождавшийся первым артиллерийским салютом со стен Санкт-Петербургской крепости. Таким образом была отпразднована победа российской флотилии на реке Эмбах (один из притоков Чудского озера), сообщение о которой было доставлено в город на Неве 9 мая 1704 г. в письме Б. П. Шереметева[313]313
  Там же. С. 21–22, 24.


[Закрыть]. В 1708 г. состоялось первое захоронение в этой церкви – здесь была погребена малолетняя дочь Петра I Екатерина Петровна[314]314
  Летопись Петропавловской крепости. С. 22.


[Закрыть]. С этого времени Петропавловский собор стал местом захоронения представителей династии Романовых. 27 июня 1710 г., в годовщину победы русских войск под Полтавой, сюда же были торжественно внесены трофейные знамена, взятые в шведской крепости Выборг[315]315
  Записки Юста Юля, датского посланника при Петре Великом. (1709–1711). М., 1900. С. 221–222.


[Закрыть], сдавшейся 13 июня. Эта церемония также положила начало другой традиции – в XIX в. собор стал местом хранения знамен и других воинских трофеев российской армии.

В 1709–1710 гг. церковь Петра и Павла была расширена и стала крестообразной, «о трех шпицах», а стены были окрашены в цвет, имитирующий желтый мрамор. О том, как выглядел этот храм, можно узнать из описания, составленного в начале следующего десятилетия немецким путешественником Геркенсом: «Посреди крепости у самого канала стоит маленькая, но красивая русская церковь из дерева с красивой остроконечной башней в голландском стиле. Наверху в башне висит несколько колоколов, приводимых в движение вручную одним человеком; каждый час они на голландский манер благозвучно звонят, возвещая начало очередного часа. Затем этот человек, за неимением часового механизма, ударами в определенный колокол оповещает, который час»[316]316
  Описание Санктпетербурга и Кроншлота… С. 9; Точное известие… С. 49.


[Закрыть].

Помимо этого, в крепости были возведены деревянные строения для коменданта и его канцелярии (1704 г.), а в 1705 г. провиантские магазины, гауптвахта, цейхгауз и дом для плац-майора (помощника коменданта). Как мы видим, первые постройки крепости имели сугубо военное значение (надо сказать, что строительство церкви внутри фортификационного укрепления соответствовало древним русским традициям). Кроме того, в 1704 г. на территории крепости была построена также и лютеранская церковь, названная во имя святой Анны. Скорее всего, она находилась рядом с Петропавловским собором между первоначальными Комендантским и Плац-майорским домами (в настоящее время на этом месте находится здание Великокняжеской усыпальницы). В 1710 г. церковь была вынесена за пределы крепости.

Дом для обер-коменданта и гарнизонной канцелярии был возведен на северном берегу канала, напротив северного входа в церковь Петра и Павла. Дом для плац-майора находился на этом же берегу канала, к востоку от дома коменданта, а дом для священнослужителей – севернее комендантского дома. Гауптвахта была построена на южном берегу канала (напротив бастиона Нарышкина). Провиантские магазины находились в восточной части крепости (возле Васильевской куртины) по обоим берегам канала.

Кроме того, с 1704 г. на территории Заячьего острова была возведена аптека (в 1709 г. она была перестроена). Первоначально аптека предназначалась для нужд гарнизона крепости (примерно с 1709 г. стала именоваться Главной рецептурной) и размещалась в небольшом деревянном домике, выстроенном внутри бастиона Меншикова. В 1720-е гг. она была переведена на Миллионную улицу[317]317
  Микишатьев М. Н. Первая аптека Петербурга // Краеведческие записки. Вып. 6. СПб., 1998.


[Закрыть].

Для прикрытия занимаемой территории с моря в марте – начале мая 1704 г. был возведен форт Кроншлот, причем он был построен в воде: на фундаменте из ряжей, загруженных валунами, была установлена деревянная трехъярусная башня, рубленая из бревен по подобию русских деревянных острогов[318]318
  Кротов П. А. Начало Кроншлота // Петербургские чтения. СПб., 1999. С. 643–644


[Закрыть]. Первоначально его вооружение состояло из 14 орудий, но впоследствии их число возросло до 30[319]319
  Шелов А. В. Исторический очерк крепости Кронштадт. Кронштадт, 1904. С. 9; Андреев В. Создание русского флота на Балтийском море и его боевые действия в Северную войну // Морской сборник. 1938. № 9. С. 42.


[Закрыть].

Сделав промеры между островом и мелью, лежавшей к югу от него, Петр I решил построить на ней крепость. Подготовительные работы были выполнены солдатами в течение зимы 1703/1704 г. По становлении льда, рубленные бревенчатые ящики были перевезены на назначенное место, наполнены камнем и опущены на дно. На этом фундаменте в соответствии с моделью, собственноручно изготовленной Петром I во время пребывания в Воронеже в конце 1703 г., была построена деревянная 3-ярусная башня с земляными насыпями[320]320
  Елагин С.И. Начало Кронштадта. Кронштадт, 1866. С. 2–3.


[Закрыть].

7 мая 1704 г. состоялось освящение крепости, а 12 мая она получила имя Кроншлот[321]321
  Там же. С. 3.


[Закрыть]. Кроме гарнизона форта, на острове Котлине находилось два пехотных полка Ф.С. Толбухина и П. И. Островского. Первым комендантом форта был назначен полковник Т. И. Трейден, командовавший полком, защищавшим Кроншлот.

Уже 3 мая 1704 г. он получил инструкцию[322]322
  Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. IV. Ч. II. № 97. С. 65–66; ПБИПВ. № 647. Т. III. С. 55–57.


[Закрыть], составленную царем, в которой в первую очередь отмечалось: «Содержать сию ситадель, с Божьей помощью, аще случится, до последнего человека. И когда неприятель захочет пробится мимо оной, тогда стрелять, когда подойдет ближе, и не спешить стрельбою, но так стрелять, чтобы по выстрелении последней, первая паки была готова и чтоб ядер даром не терять». При этом в данном документе основное внимание уделялось порядку встречи и прохода нейтральных кораблей (которые, однако, предписывалось тщательно осматривать и пропускать лишь после того, как офицер, посланный на него с Кроншлота, мог убедиться, что на нем не спрятались неприятельские солдаты). Следовало также остерегаться неприятельских брандеров.

Как показали дальнейшие события, Кроншлот, представляя незначительную по размерам цель, оказался малоуязвимым для корабельной артиллерии противника[323]323
  Денисов А. П, Перечнев Ю. Г. Русская береговая артиллерия. С. 41.


[Закрыть]. Кроме того, летом 1704 г. на острове Котлине, расположенном против Кроншлота, установили первую береговую батарею («Старая батарея»). Перед этой батареей стояли две задачи: защищать глубоководный фарватер, ведущий к Санкт-Петербургу, и восточную сторону Кроншлота[324]324
  Там же.


[Закрыть]. Затем была сооружена Ивановская батарея, находившаяся на мысе южного берега острова Котлин к северо-западу от Кроншлота, в непосредственной близости от фарватера, и имела задачи: воспрепятствовать проходу вражеских кораблей к Кроншлоту, вести обстрел рейда, если на нем появится противник, совместно с Кроншлотом и Старой батареей защищать фарватер, не позволять вражеским бомбардирским кораблям вести обстрел Кроншлота и кораблей, стоящих на рейде[325]325
  Там же. С. 41–42.


[Закрыть]. Здесь можно заметить, что, по данным В. Андреева, на острове Котлине сразу же было установлено 60 пушек[326]326
  Андреев В. Создание русского флота. С. 42.


[Закрыть].

Следует, однако, иметь в виду, что к лету 1704 г. форт Кроншлот еще не был готов полностью. Т. А. Базарова обратила внимание, что на выполненном в то время по приказу генерала Г. Я. Майделя небольшом акварельном рисунке трехъярусная восьмиугольная крепость изображена без высокой шатровой крыши. И то, что его возведение не удалось завершить к тому времени, подтверждает донесение санкт-петербургского обер-коменданта Р. В. Брюса А. Д. Меншикову о строительстве «верхних бойниц в начале августа того же года»[327]327
  Базарова Т. А. Крепость Кроншлот в 1704–1705 годах // Культурные инициативы Петра Великого: Материалы II Международного конгресса петровских городов. СПб., 2011. С. 118.


[Закрыть].

Помимо этого, строящаяся столица России была усилена еще одним фортификационным сооружением – Адмиралтейской крепостью. Это было поручено И.Я. Яковлеву. Деятельность Ивана Яковлевича Яковлева главным образом была связана с Олонецкой верфью и с Олонецкими заводами, однако в 1705 г. ему пришлось вплотную заниматься возведением Адмиралтейства в Санкт-Петербурге.

В. В. Мавродин справедливо отмечал, что «первоначальный проект застройки площади, отведенной Адмиралтейству (250x130 м), предусматривал создание лишь судостроительной верфи с сараями, амбарами и жилыми помещениями. Но появление шведских войск Г. Я. Майделя под Санкт-Петербургом заставило изменить и дополнить первоначальный проект. Адмиралтейство должно было стать одновременно и судостроительной верфью, и крепостью, причем в качестве последней на него возлагалась оборона левого берега Невы с юга, востока и севера против противника, который мог прорваться к Петербургу, наступая по левому берегу Невы. Кроме того, обращенное и к суше, и к Неве, оно могло открыть действенный огонь по неприятельскому флоту, если бы тому удалось пройти мимо Кроншлота и войти в Неву. При этом огонь с укреплений Адмиралтейства можно было начать еще до того, как откроют огонь пушки Петербургской крепости. Окруженное с трех сторон укреплениями, Адмиралтейство оставалось открытым со стороны Невы. Здесь должны были спускать корабли на воду. Строительством Адмиралтейства ведал губернатор А.Д. Меншиков и его помощники – обер-комендант Петербурга Р. В. Брюс и олонецкий комендант И. Я. Яковлев»[328]328
  Мавродин В.В. Основание Петербурга. Л., 1983. С. 82.


[Закрыть].

Еще 10 марта Р. Мещерский писал И. Я. Яковлеву: «На адмиралтейском дворе светлицы, нижние мосты и верхние потолки у многих намощены и последние домащивают, а лесные припасы бревна к адмиралтейскому хоромному строению непрестанно возят на подводах, которые приезжают великого государя с хлебными платежами. А в вывозке к адмиралтейскому хоромному строению бревенного лесу по смете тысячи три вывезено, и у того адмиралтейского хоромного строения в присмотре прапорщик Мокей Михайлов сын Гусев, а сказывает он Мокей как адмиралтейский двор заложен, с начатку ему приказано у строения быть и о всем строении адмиралтейского двора Роман Вилимович (Брюс) приказывает ему, да ему ж в помощь дано человек 10 из офицеров»[329]329
  МИРФ. Ч. III. СПб., 1866. С. 545.


[Закрыть]. То есть речь в тот момент шла о строительных работах на верфи.

Однако 22 июня И. Я. Яковлев получил сообщение, что «в работе чинится остановка: Майдель по ведомостям в 8000 стал от нас близко и шведские полки разъезжают по берегу Невы реки по вся дни против дворов, на котором острове мы живем, такожде в лесах работных людей от работы разганивают, приезжают человек по 20 и по 30 с ружьем неведомо какие люди, и от того многие разбежались и без вести пропали, а иные от страха на делах быть опасны…»[330]330
  Там же. С. 549.


[Закрыть].

И уже два дня спустя, 24 июня 1705 г., А. Д. Меншиков написал И. Я. Яковлеву: «А ныне, для прихода неприятельского, велено сделать около адмиралтйского двора полисад и вал земляной, против образца, каков послан к Роману Брюсу»[331]331
  Там же. С. 549–550.


[Закрыть]. Как видно из описания, предполагалось построить небольшое земляное укрепление. Кто был автором проекта, точно не известно. В связи с этим Иван Яковлевич Яковлев во второй половине 1705 г. сосредоточился именно на адмиралтейских укреплениях. И документальные источники полностью подтверждают версию В. В. Мавродина о том, что толчком к строительству крепости стало нападение шведов.

В этот момент, естественно, заниматься строительством было невозможно – боевые действия были в разгаре, и 28 июня И. Я. Яковлеву доложили, что «лесов невозможно Невою сгонять, шведские полки подошли и стоят ниже Канец, от нас не подалеку, стрельба от них из пушек по вся дни, и с верховья ни кого ни с чем пропускать не велено, а плотников и работных людей у нас есть, можно бы управлять дела, да нечем, за лесом остановка»[332]332
  Там же. С. 550–551.


[Закрыть]. Об этом же писал и упомянутый выше Р. Мещерский, занимавшийся заготовкой леса в устье реки Тосны[333]333
  Там же. С. 551.


[Закрыть].

3 июля: «шведские полки перешли через Неву и на порогах кирпичные заводы и что было строения, все пожгли, и у нас ныне лесов ничего нет, в строении остановка»[334]334
  Там же. С. 552–553.


[Закрыть]. Более того, за этот период с работы бежало 975 «новгородских подводчиков»[335]335
  Там же. С. 553.


[Закрыть]. Отметим, что работники из других местностей (с Ростовской и Архангельской областей) оставались на месте, бежали только новгородцы, жившие относительно недалеко от Санкт-Петербурга.

26 августа 1705 г. И.Я. Яковлев сообщил губернатору, что к оборонительным работам еще не приступали, т. к. санкт-петербургский обер-комендант Р. В. Брюс не получил утвержденного чертежа[336]336
  Там же. С. 553–554.


[Закрыть], а также доложил о доставке пушек с олонецких заводов в Санкт-Петербург и о прибытии построенных на верфи кораблей. Из этого документа видно, что И. Я. Яковлев в то время находился на берегах Невы.

Это, однако, не мешало ему заниматься и вопросами, связанными с верфями, в частности, с починкой кораблей, потрепанных в ходе боев под Кроншлотом летом того же года. Так, 9 сентября он писал А.Д. Меншикову: «Сего государь месяца 6 дня от Кроншлота господин вице-адмирал прислал корабль именованием Нарва для починки и по осмотру сего числа починивать начали. Да по его ж вице-адмирала приказанию на зимовье за городом велено поставить большой корабль и иные которые корабли которые не были на море.»[337]337
  РГА ВМФ. Ф. 177. Оп. 1. Д. 58. Л. 24–25.


[Закрыть].

Чертеж адмиралтейских укреплений, по донесению Р. В. Брюса, был доставлен 17 сентября, и уже 20 числа люди начали возводить укрепление, причем «для поспешения из фашин станем строить, а дерном невозможно поспешить за опозданием времени»[338]338
  МИРФ. Ч. III. С. 554.


[Закрыть]. Помимо этого, по словам Р. В. Брюса, «против чертежа около вышепомянутого двора вымеряли и по размеру два бастиона далеко в реке будут, где 3 Ц сажени глубины, которое нынешним поздним временем и за великими погодами строить зело трудно и поспешить невозможно, а как скоро замерзнет река, то зачнем немедленно строить, а до того времени как те два бастиона станем строить, будут сделаны два маленьких бастиона, как на чертеже показует, и буде благоволит ваша милость делать от реки посреди один бастион, как на чертеже написано, изволь о том отписать»[339]339
  Там же. С. 555.


[Закрыть]. И. Я. Яковлев 24 сентября же написал, что «вокруг адмиралтейского двора вал делать начали сего месяца 20 числа.»[340]340
  РГА ВМФ. Ф. 177. Оп. 1. Д. 58. Л. 26.


[Закрыть](т. е. уточнил сроки начала строительных работ).

В этом же письме И. Я. Яковлев сообщил: «В Питербурхе на Адмиралтейском дворе надлежащему всякие строения милостью божиею строятца, магазина и казенных анбаров половина дерном прикрыта.»[341]341
  Там же.


[Закрыть]. Следовательно, в его сферу ответственности входили на только крепость, но весь комплекс Адмиралтейства. Этим, скорее всего, и объясняется его назначение – у Ивана Яковлевича был уже опыт аналогичных работ в Карелии, поэтому именно ему и было поручено налаживать работу Адмиралтейства.

30 сентября он в очередном донесении губернатору еще раз перечислил выполненные работы в самом Адмиралтействе, а также сообщил, что «круг адмиралтейского двора крепость и бастионы строятца и к совершенству будут предбудущего месяца к 1 числу»[342]342
  Там же. Л. 28; МИРФ. Ч. III. С. 555.


[Закрыть]. В этом же документе есть и другие интересные сведения. Во-первых, он сообщил о состоянии дел на Олонецкой верфи (следовательно, срочное поручение не отменяло его основных обязанностей), а во-вторых, указал, что «на адмиралтейском дворе по приказу виц-адмирала поставлены на карауле прежде бывшаго Шневенцева полку солдаты.»[343]343
  РГА ВМФ. Ф. 177. Оп. 1. Д. 58. Л. 28.


[Закрыть]. Солдатский полк А. А. Шневенца в 1705 г. находился на Олонцкой верфи, а в следующем году был расформирован, хотя, судя по донесению И. Я. Яковлева, это произошло немного раньше, и любопытно, что солдаты были переведены не для охраны Адмиралтейства. А для защиты Олонца и окрестностей из Санкт-Петербурга в ноябре 1705 г. был отправлен полк П. Шмита[344]344
  Там же. Л. 34.


[Закрыть].

Состоянию дел на Олонецкой верфи посвящено и письмо от 12 октября[345]345
  Там же. Л. 30–31.


[Закрыть], но в то же время Иван Яковлевич сообщил и о наводнении, которое нанесло серьезный вред Адмиралтейству[346]346
  МИРФ. Ч. III. С. 556.


[Закрыть].

Из донесения санкт-петербургского коменданта ясно, что в первую очередь старались прикрыть Адмиралтейство со стороны реки Невы, и бастионы (а также вал) возводились на берегу у самой реки.

7 ноября И. Я. Яковлев кратко сообщил А. Д. Меншикову, что «при Санкт-Питербурхе на адмиралтейском дворе всякое строение за божиею помощью в добром состоянии»[347]347
  РГА ВМФ. Ф. 177. Оп. 1. Д. 58. Л. 34.


[Закрыть]. И там же упомянул о ситуации на Олонецкой верфи: «Господин генерал Роман Вилимович отпустил полк на Олонецкой верф, а имянно Петр Шмит да майор Мяскишин а с ними солдат 943 человек»[348]348
  Там же.


[Закрыть].

15 ноября он доложил губернатору: «При Санкт-Петербурге на адмиралтейском дворе милостью Божиею все хранимо и круг того двора крепость строением совсем совершилась и ворота подъемные построены и шпиц, и по бастионам по всем пушки поставлены и рогатками обнесено»[349]349
  МИРФ. Ч. III. С. 556.


[Закрыть]. Таким образом, работы по возведению крепости были выполнены.

Крепостной вал бастионного начертания обнимал Адмиралтейство с трех сторон с сухопутной стороны. Перед валом был вырыт ров, а в нем установлены палисады. Укрепление состояло из пяти бастионов, при этом три из них находились по середине и по концам южного фаса, а два других – у самой реки. Снаружи бастионы были обнесены рогатками[350]350
  Петербургские крепости. С. 62.


[Закрыть]. Однако с вооружением новой крепости возникли проблемы, т. к. в тот момент на Адмиралтейском дворе пушек не имелось. Поэтому И.Я. Яковлев обратился за помощью к вице-адмиралу К. И. Крюйсу, попросив снять с кораблей и галер 6-фунтовые пушки, которые он обязался вернуть по первому требованию[351]351
  МИРФ. Ч. III. С. 556.


[Закрыть]. Трудно сказать, выполнил ли К. И. Крюйс данную просьбу, но к 7 ноября на валах Адмиралтейства было установлено 100 пушек 12, 6 и 3-фунтового калибра[352]352
  МИРФ. Ч. I. СПб., 1865. С. 107; Веселаго Ф. Ф. Очерк русской морской истории. Ч. I. СПб., 1875. С. 501; Тимченко-Рубан Г.И. Первые годы Петербурга. С. 161; Петербургские крепости. С. 62.


[Закрыть] (возможно, часть пушек взяли из Санкт-Петербургской крепости).

Еще в сентябре 1705 г. на Адмиралтейский двор с Олонецких заводов были привезены 83 пушки (12, 6 и 3-фунтовые), 14 из них разорвало при пробе[353]353
  РГА ВМФ. Ф. 177. Оп. 1. Д. 83. Л. 177–179.


[Закрыть]. Можно предположить, что эти пушки отправили во флот, а затем поставили на валы Адмиралтейской крепости, но это не более чем предположение.

Гарнизон Адмиралтейской крепости первоначально состоял из экипажей судов, приведенных глубокой осенью 1705 г. из Кроншлота в Петербург на зимовку: офицеров и матросов разместили в избах, построенных на территории Адмиралтейства[354]354
  Мавродин В.В. Основание Петербурга. С. 82–83.


[Закрыть].

На бастионах Адмиралтейской крепости в 1706 г. находилось 64 пушки (12-фунтовых – 2, 6-фунтовых – 9, 3-фунтовых – 53), на берегу стояло 10 пушек[355]355
  РГА ВМФ. Ф. 177. Оп. 1. Д. 47. Л. 289.


[Закрыть].

После возведения Адмиралтейства в Санкт-Петербурге стала складываться «система фортеций». Санкт-Петербургская и Адмиралтейская крепости позволили полностью перекрыть артиллерийским огнем все главное пространство Невы. На дальних подступах к главным фортециям были возведены Кроншлот и система батарей на острове Котлин. Они перекрыли артиллерийским огнем Южный фарватер. Батареи и шанцы на Городском острове, на острове Кивисари, у Ниеншанца, вдоль северного и южного побережий залива позволили создать эшелонированную фортификационную оборону всей дельты Невы. Южный фарватер сохранялся судоходным, а Северный фарватер стали перекрывать ряжами и затапливать на нем старые корабли[356]356
  Семенцов С.В. Крепость в дельте Невы // Бомбардир. № 15. СПб., 2002. С. 106.


[Закрыть].

Гарнизон Санкт-Петербурга несколько отличался от остальных, поскольку его укрепления стали ядром системы обороны северо-западных рубежей России, и именно здесь было место дислокации войск, назначавшихся для обороны Ингерманландии. Первыми частями, дислоцировавшимися в Санкт-Петербурге, являлась дивизия А.Н. Репнина, но осенью 1703 г. в строящемся городе оставлен был комендантом крепости полковник К. Э. Рен с 4 пехотными полками, а генерал Репнин «разложился зимовать» в Копорском уезде[357]357
  Немиров Г. А. Троицкий собор что на Петербургской стороне. СПб., 1905. С. 68.


[Закрыть].

Первые сведения о войсках, расположенных в пределах Санкт-Петербурга, относятся к 1704 г., когда в распоряжении обер-коменданта Санкт-Петербурга Р.В. Брюса имелось 7 полков, насчитывавших 5500 человек, и до 2000 человек иррегулярной конницы (подробнее об этом будет сказано ниже)[358]358
  Тимченко-Рубан Г.И. Оборона Петербурга в 1704–1705 гг. С. 4; Он же. Первые годы Петербурга: Военно-исторический очерк. СПб., 1901. С. 105.


[Закрыть]. Эти соединения вполне можно считать петербургским гарнизоном, усиленным в условиях военного времени. В 1704–1705 гг. они отстояли будущую столицу Российской империи от нападений шведского корпуса под командованием Г. Я. Майделя. В работе М. Д. Рабиновича указано, что в этот период гарнизонную службу в Санкт-Петербурге несли: Полк Р.В. Брюса (называвшийся также Санкт-Петербургским обер-комендантским полком), Солдатский полк под командованием подполковника Федора Буларта, Солдатский полк М.И. Фливерка, Солдатский полк плац-майора М. О. Чемесова (сформирован в 1705 г.), Солдатский полк П. И. Островского (в 1704 г., с 1705 г. находился на острове Котлин), Конный полк М. Зажарского – в начале 1705 г. (весной этого же года вернулся в Астрахань), Стрелецкий полк Рауха (в 1706 г. переформирован в одноименный гарнизонный солдатский полк). Все полки русской армии до 1711 г. назывались по именам своих командиров.

Таким образом, система обороны северо-западных рубежей страны в первые годы войны основывалась на создании деревоземляных укреплений бастионного типа, позволявших более эффективно вести артиллерийский огонь. Возведение земляных укреплений обусловливалось в первую очередь быстротой их строительства – на это уходило всего несколько месяцев, что являлось очень важным фактором в тех условиях, когда постоянно приходилось ожидать нападения неприятеля. В результате сложилась система крепостей, центром (ядром) которой стала Санкт-Петербургская крепость. Эти крепости, достаточно хорошо оснащенные артиллерией, позволяли не только наладить оборону северо-западных рубежей, но и являлись опорными пунктами для дальнейших наступательных операций русской армии.

И это стало началом реформирования системы обороны северозападных рубежей в России. Если до начала войны она состояла из древних крепостей башенного типа, то в первые годы XVIII в. были в быстром темпе возведены принципиально новые укрепления.